Текст книги "Тебе жить. Роман"

V

«…это что же такое? Где я, граждане? И что это вообще…? Много как вопросов. Так еще бы. Как говорили в одной передаче: „Зовите санитаров. Несите препараты“. Смешно, вроде, а смеяться не хочется…».

Сергей, одетый по-зимнему, но достаточно легко, сидел в странном месте в странной компании. Замкнутый объем, много металла, громкий шум «за кадром». Двигатель? И что это вообще, метро, вездеход, самолет? Да, о компании. Четыре человека. «Толстый», «шнырь», «кощей» и – ба, знакомые все лица! – Наташа. Она сидела напротив-наискосок от него, между «шнырем» и «кощеем». А четко напротив него сидел «толстый» и жлобски разглядывал нашего героя. Бывает такой взгляд, иначе и не назовешь. Именно – жлобский. Наталья смотрела прямо перед собой, сквозь все предметы. «Шнырь» что-то жевал, ага, какой-то шоколадный батончик. До чего глаза неприятные…. «Кощей», очень высокий и очень худой, скучающе посматривал в круглое оконце в борту. Точно, самолет. Судя по грохоту, старый добрый «кукурузник» АН-2. Ну и куда летим?

«Странный какой подбор персонажей. Может, кто-нибудь что-нибудь скажет уже? Прояснит, так сказать, картину?».

Проще всего, конечно, было бы обратиться к Наталье с каким-нибудь невинным вопросом. «Какой поисковик победит, если подерутся, Яндекс или Рамблер?» Но почему-то Сергей знал, что обращаться к Наталье ему нельзя. Больше того, именно то, что она здесь ТАК сидит, грозит ему какими-то неприятностями. Пока неясными, но от этого не менее неприятными. Может даже более. И если бы ее здесь не было…. Что же это за бред, в конце-то концов? И кто эти приятные молодые люди?

Грохот усилился. Похоже, их летательный аппарат снижался. Прилетели, елки-палки. «Толстый» грузно склонился под лавку, на которой сидел, достал оттуда… его, Сергея, сноуборд. Кинул ему. Нет, не кинул, скорее толкнул.

– Надевай.

Час от часу не легче. Это чего, их в Саяны занесло, или на Алтай куда? Ближе-то снега нет еще. Сергей наклонился, на ногах – ботинки для сноуборда. Поверил шнуровку, правый надо бы перешнуровать….

«Никакой это не самолет, граждане. Вертолет это. Пробежки не было, а уже приземлились. Да и двигатель шумит сверху, как выяснилось. А эти, значит, – добрые волшебники собрались здесь. Ранней осенью меня на доске покататься вывезли… куда-то. Совсем иначе я их себе представлял, если честно…».

– Быстрей.

Так. Стрэпы застегнуть. Задние. Передние. Подогнать.

– Вован, открой дверь.

«Шнырь» как-то слишком разболтанно, пытаясь передвигаться рационально и мягко, но слишком разболтанно, подошел и отодвинул в сторону дверь. Со второй попытки.

– Ну, давай, – это уже «толстый» Сергею.

Наш герой встал, пружинисто пропрыгал по резиновому полу к дверям, и…

…только усилием воли заставил себя не отшатнуться назад. Их вертолет стоял, не глуша двигатель, на самом краю почти отвесного обрыва. Редкие белые языки снега с серой рябью камней.

– Чо задумался? – «толстый» был доволен произведенным эффектом. Очень доволен. – Ты же у нас, хэ-хэ, крутой сноубордист! Дак давай, съедь отсюдова!

Сергей повернулся, держась одной рукой за отодвинутую дверь. «Толстый» неожиданно рассвирепел.

– А ты че там сидишь, припухла? «Кощей», веди ее сюда.

«Ага, и правда Кощей, значит…».

«Кощей» взял Наталью за локоть, но она вырвала руку, встала и сама неловко подошла к двери. В момент, когда ее лица не могли видеть «толстый» сотоварищи, на нем мелькнула беспомощность. Это было так неожиданно, Сергей мог бы поклясться, что никогда не видел у нее такого выражения лица.

– Ну че? Вот такой он тебе понравился, крутой горнолыжник, да? Так, что и мужа, блин, забыла, да? А че-то не может он съехать отсюда-то. Че-то, видимо, не совсем

крутой!…

«Толстый», произнося эту обвинительную речь, заводил постепенно сам себя, причем было видно, что это его отработанный прием. Даже злой румянец появился на лице.

– … А горка-то, тьфу, какая. Я в детстве на портфеле с таких гонял….

– Прекрати! – лицо Натальи опять стало прежним. Лицом человека с сильным характером. И «толстый» сразу успокоился. Только вот спокойствие у него было такое… э-э, странное. Сунул руку за спину, вынул.

Пистолет.

«Да, это в корне меняет дело. Что-то мне подсказывает, что призывы к уравновешенности тут не помогут…».

Черный глаз ствола смотрел на него из другого мира. Большой калибр. Значит не пневматик, ТТ-шник что ли?

– Короче, поехал, – «толстый» явно издевался. По такому склону альпинист не

каждый спустится, какая уж там езда. Чего же ты добиваешься-то? Чтобы в ножки тебе поклонились? Унизить в ее глазах – самому подняться, это понятно, но ЧЕГО ты добиваешься? А, «толстый»?

– Прекрати немедленно.

«И почему девушки с сильным характером выходят замуж за подонков?».

– А вот не прекращу. Да ты стой, щас шоу будет. Только у нас, только сегодня на арене Мистер Камнепад-на-доске….

«Ну и гнида ты,…. А ведь не поверит, что зря это все. Вот хоть кол на голове теши. Да я уже и сам не верю, может, и правда у нас с ней что-то было? Но как бы я тогда забыл совсем?».

Тут кто-то снизу стукнул в дверь. Звук был настолько неожиданным…. Сергей глянул вниз. Внизу стоял и ободряюще улыбался Колька. Вот – чего-то говорит, из-за шума винтов не слышно, но и так понятно.

– Давай. Не дрейфь. Покажи ему. Получится, точно.

«Толстый», видимо, что-то почувствовал. Все-таки убийство в его планы не входило. Унизить – да, убить – это уже серьезно.

– Ну че ты, крутой, долго тормозить будешь? Или сомневаешься? А ты не сомневайся, – с этими словами «толстый» выстрелил ему в правую ногу.

«Все-таки – пневматик. Ногу отсушило, а крови нет…».

Еще он успел услышать короткий Наташин вскрик и задним сальто выпал из дверей на ближайший снеговой «язык». Краем глаза успев заметить растерянное лицо «толстого»….

«… Ту мач лов вил кил ю иф ю кэнт мэйк ап ё ма-а-айнд. Торн битвин зэ лавер энд зэ лав ю лив бихайнд…».

И голос переводчика Володарского «за кадром»: «Так много любви сразу убьет тебя, детка»….

…………

Проснулся на вдохе.

Шесть утра. «Это сон. Это сон! Это сон!!! Какое, блин, счастье, ф-фу…. Нет, ну надо такому присниться! И как по правде ведь все. Ну „Кощей“ со „Шнырем“ образы собирательные, подсознание шутит. А „толстого“ я точно никогда не видел. Такую мерзкую рожу я бы запомнил. Да-а…».

С последней мыслью Сергей решил встать со своего дивана, чтобы…. И чуть не свалился на пол – правая нога онемела до полного бесчувствия.

«Оп-па, сон в руку. Отлежал, однако, ногу. Как, все-таки, мозг подгоняет сюжеты четко. И как это бы ты, интересно, спускался по этой стене без «передней» ноги? В левой

стойке? А все гордыня человеческая, нет бы упасть на пол и зарыдать: «Не виноватый я-а! Она сама пришла!» В том мире ты погиб, Вася. Сто баллов. Вот причем тут Колька?..».

Растирая онемевшую ногу, Сергей еще пару минут задумчиво смотрел в окно. Потом встал и пошел на кухню ставить чайник.

Служба встретила его как обычно – тихой прохладой и синтетическим светом люминесцентных ламп. Острота сна уже немного сгладилась, отчасти потому, что пришел новый день, отчасти… маршрутные такси хорошо возвращают к жизни, не замечали? Особенно по утрам.

«Тэк-с, все в сборе, или… ага, мистера Данилу забрали на расстрел. В Претории казнят по утрам, как известно, не дожидаясь начала рабочего дня. А что ж наша Железная леди? Сидит за монитором. Работает. Все как всегда. Такие же нахмуренные брови. Сосредоточенность, плавно переходящая в холодность. Но что-то не так. Что-то…». Теперь, когда Сергей знал, что она может быть беззащитной, помнил тот ее взгляд, все выглядело совсем иначе. И, самое интересное, он как будто всегда ожидал от нее чего-то подобного. Почему-то ее обособленность от мира СКТ Фат-УММ не обманывала его. «Мы ранимы. У нас большое доброе сердце. Из стихов мы любим Цветаеву, Есенина-лирику и… что-нибудь экзотическое. Хайяма, например. А колючесть наша – от жизни. Била, била нас жизнь, похоже…».

Тут Сергей-2, беспокойно возившийся все это время, не выдержал.

– Пойду покурю, – после выноса тела Данилы обычно забирали его.

– Варикоз, – ну как наш герой мог остаться безучастным?

– Чего?

– Я говорю, кроме всего прочего, курение ведет еще и к варикозному расширению вен. Узлы такие страшные на ногах, может быть видели?

– Ну-у….

– А Вы не «нукайте», юноша, не запрягли еще. И если учесть, что большую часть времени мы проводим сидя, то наши ноги и не-скажу-что еще – прямые кандидаты. На варикоз.

Сергей-2 выслушал эту тираду, застенчиво улыбаясь. Но, конечно же, путь свой к дверям не изменил. С пачкой каких-то легких сигарет в руке.

– Варикозу больше женщины подвержены, когда вынашивают.

«Вот и мы вступили. И, как всегда, твердо, незыблемо правы. Но сегодня это почему-то не раздражает».

– Да, правда, – наш юноша попытался поймать ее устремленный в монитор взгляд. Сейчас не видно цвета ее глаз, но он знает, что они – серо-бежевые. – Вообще не помню случая, чтобы ты была не права. А ведь это так здорово – временами быть неправым. Да еще и настаивать на своем, – всю эту чушь Сергей выпалил, лишь бы только отвлечь ее от компьютера. Удалось.

– Что же в этом хорошего?

– А что хорошего в том, чтобы ездить на джипе? Когда в деревне Гадюкино тракторист Сидоров пропил последнюю соляру?

– В Африке есть районы, где люди целиком зависят от дождя. Если засуха – они голодают. Нельзя сделать всем сразу хорошо, – она ускользает! Сейчас снова уткнется в Сеть и поминай, как звали!

Ох уж эти мне беспредметные разговоры между особями противоположного пола! Разговоры, содержащие больше смысла в интонациях, чем в словах. Разговоры, кажущиеся такими значительными для самих говорящих. И – полным бредом для окружающих. И ведь есть у нас золотое правило любой беседы: «Не знаешь о чем говорить – молчи». Есть, но здесь оно не проходит.

– Тебя так увлекает задание ББ? – снова наш герой в атаке. Если Сергей-2 курит легкие быстротлеющие сигареты, то время уже на исходе. Надо бы ему сигару подарить.

– Кого? – сосредоточенное недоумение.

– Виталия Сергеевича, Валерия Владимировича, не суть. Босса. Тебе вообще нравится то, что мы делаем?

– Это работа, – ее лоб чуть разглаживается. – Выполняешь ее в рабочее время – тебе платят.

– Оператор гильотины тоже получает зарплату, – ну выходи, выходи из своего окопа. Вперед, вперед!

Она коротко рассмеялась низким смехом.

– Удачное сравнение. Бывает работа гораздо более бессмысленная. На самом деле…

– … на самом деле здесь невозможен какой-то конечный результат. В принципе. Если мы занимаемся созданием сайтов, то должна быть «голова». Кто-то, кто умеет это делать, используя нашу черновую работу, – наш герой положил ИЛ-2 в крутой вираж.

– Может, это Виталий Сергеевич?

– Скажи еще Валерий Владимирович. Они лишь администраторы. Один получше, другой похуже.

– Может, соседние отделы? – ему все-таки удалось заинтересовать ее. Хоть лицо и сохраняет ироничное выражение, но….

– Зачем прятать конечный результат? Везде, кроме ЦРУ, игра командой подразумевает видимость цели. Это бодрит – «мы строили-строили и, наконец, построили», – ИЛ-2 пошел в «мертвую петлю».

– Ты не доиграл, что ли, в детстве? – она улыбается.

– Наверное. Уходим от темы. При твоем аналитическом складе ума, скорее мужском, кстати, поразительное нежелание соединять причины и следствия! Я вот поставил эксперимент…

В этот момент в облаке никотиновых смол вернулся Сергей-2. Видно было, что от сигареты ему нисколько не полегчало.

– … запустил один и тот же вопрос по Яндексу и Гуглу.

Облачко легкого недоумения на лице Натальи сменилось понимающей улыбкой. Конечно, МНС-ов не стоило посвящать в тайны дворцовых интриг.

– Ну и кто победил? – с деланным равнодушием в голосе осведомилась она.

– Да никто. Дружба. Яндекс, используя ключевые слова, выдал кучу глупостей. А Гугл решил посоветовать свой вариант. Который мне вообще – никуда, – Сергей выудил из кучи мусора перед собой два исписанных листка, добавил к ним чистый и написал на нем сверху: «Абсолютно одинаковые замечания по двум разным сайтам. Вплоть до запятой. Их никто не читает – Соколову понравились». – Да вот, сама посмотри.

И перекинул листки на Натальин стол.

Как раз в этот момент открылась дверь, и на пороге возник Данила. Именно – возник. С лицом нежно зеленого цвета и, вроде не шел он даже, а парил в воздухе. «Аки дух бесплотный».

– Тебе сказал, – это Сергею-2, будто тот не знает, чья очередь… ну, вы понимаете куда идти. – Оставь сигарету.

Тяжело вздохнув, Сергей-2 взял со стола исписанный мелким почерком лист, сунул Даниле сигарету и пошел. Воплощением известной истины о судьбе и тех, кто пытается ее избежать. Следом за ним – в курилку – отправилась и тень Данилы, все так же, не касаясь земли.

Наш герой, не теряя времени, обошел свой и Натальин столы и склонился у нее из-за плеча.

– Вот смотри. Это N-ая угольная компания. Вот: «… тра-ля-ля, плохая навигация, непонятно как переходить к поставкам-продажам, адреса-телефоны тоже надежно спрятаны, скучное оформление ets.», – Сергей взял второй листок. – Наш любимый Гигант Цветной Металлургии, по нему все работали. Переписываю все один в один, добавляю только «давно не обновлялся». И – пролезло. Так чем мы тут занимаемся? – он вдруг – на пике своей гневной речи увидел, что на фото в рамке – мальчик лет семи. С Натальиными сросшимися бровями и серо-бежевыми глазами.

– Ну, может быть, мы делаем наработки на будущее. Так бывает, начальство думает запускать новый отдел….

Ее лицо опять совсем близко. Слишком близко. И конечно, конечно что-то должно случиться…. У Сергея вдруг где-то внутри возникло ощущение полета. Легкое посасывание под ложечкой и отсутствие всякой опоры на ближайшие три-пять километров вниз.

– Ты открыла мне глаза, – с идиотичной серьезностью сообщил он.

И тут произошло странное. Этот адепт святой инквизиции, по ошибке помещенный в женское тело…. Она вдруг коротко дунула в лицо нашему юноше и сразу отвернулась, пряча шаловливую улыбку.

В дверном проеме – двери, оказывается, были не закрыты – возник Данила. Немного порозовевший.

– Вот и пойми, что хуже – Яндекс или Гугл, – громко риторически провозгласил Сергей, возвращаясь к своему столу.

И почти сразу вернулся Сергей-2. Бордово-красный, по обыкновению.

– Чего там? – спросил наш герой. Вопрос был, несмотря на кажущуюся простоту, очень многоплановый. Содержащий в себе подвопросы:

– в добром ли настроении ББ;

– нет ли там, паче чаяния, Валерия, так его, Владимировича;

– и много чего еще.

– А-а-а…, – аналогично, видимо, отвечала Елена Станиславовна Боур на вопрос дворника-хама о Витьке, гадюке семибатюшной. Если помните: «Ах, я не знаю. Ничего я не знаю».

– Ладно, пора и мне, – наш юноша пошел к дверям. – Если не вернусь, считайте хакером.

Сомнительная шутка. Вообще, вы не замечали, чем дальше от нас Отечественная война, тем больше люди шутят над вещами, которые тогда были вне-. И если кто-то шел в атаку и писал: «Если погибну, считайте меня коммунистом», то раньше это было почти свято. Но, наверное, теперь другие времена, другие понятия о святости. А мы в своем детстве еще играли в войну. Великую Отечественную.

– Можно, Виталий Сергеевич?

– Заходите, Сергей, – ББ со всеми подчеркнуто на Вы.

– Вот материал. Все, что удалось наработать за два дня.

– Угу. Хорошо. Давайте сюда, – как и положено Боссу, даже разбирая самые идиотские задания, ББ сохраняет серьезность.

Наш юноша с наглостью, присущей его возрасту, сел нога-на-ногу и принялся осмысливать последний жест Наташи. Значил ли он что-то? Или это была обычная дразнилка, слегка видоизмененная? От этой особы с равным успехом можно ожидать и того, и другого. Хотя – семья, ребенок. Нет, ни к чему это все….

– Так. Ясно, – ББ коротко пробежал глазами творчество нашего героя, посмотрел на него. Пристально так. – Один вопрос напрашивается. Чем отличается Пентиум от Целерона? – и все это без тени улыбки на лице. Спроси он, когда произошло восстание Спартака, Сергей, наверное, удивился бы меньше.

– Ну, Целерон – это, фигурально выражаясь тот же Пень, только с малым «кэшем». И, соответственно, обработка данных – никуда вообще….

– То есть, говоря человеческим языком, это Пентиум с ограниченными возможностями. Делая ту же работу, напрягается в разы больше.

– Можно поинтересоваться, чем вызван, собственно, вопрос? Мы, вроде, «железа» в своих исследованиях не касаемся.

– Охотно поясню. Проводя аналогию с людьми, есть индивидуумы с возможностями того и другого процессора. Вот Вы, к примеру, – Пентиум. Некоторые Ваши товарищи и на Целерон не тянут. Но самое забавное – Вы искусственно урезаете свои возможности. Становитесь Целероном. Или же сознательно вводите всех в заблуждение. Думаете, одинаковые фразы в каждом Вашем отчете никто не читает? Вся эта «плохая навигация, трудно найти контакты со сбытом» и т. д. и т.п.? Ошибаетесь. Читают.

Сергей молча таращил глаза. «Что же теперь будет-то, е-мое?» – как бы говорил весь его вид.

– М-да. Но я-то знаю, что Вы Пентиум. С того самого провокационного заявления. Кстати, Вы в самом деле проходили кастинг на порнофильмы? Просто любопытно.

Сергей молча покачал головой.

– Угу. Тем более похвально. Быстро в критической ситуации найти яркий живой образ – это зачастую спасти все дело. А весь этот разговор у нас с Вами к тому, что в Вашем отделе назрела необходимость апгрейда. Целероны выполнили свою миссию

недорогой рабочей лошадки. Будем их обновлять. Так что настоятельно рекомендую – используйте свою кэш-память в полном объеме. Идите.

Коридор. Дверь Соколова. Спасение.

«Вот, значит, как все обстоит. Воистину сказано – хочешь рассмешить Всевышнего, расскажи ему о своих планах. Сидят там, думают о бонусах. Наивные. Быстро как все в этой компании меняется…», – с этой мыслью Сергей вошел в свой кабинет.

Пентиумы и Целероны. Целероны и Пентиумы. Как странно все-таки устроен человек. Еще вчера оба этих оболтуса раздражали, и даже сильно. И то что висят в «аське» постоянно, и то что самомнение – выше крыши, а способности – ниже нуля, все в общем. А сегодня все вызывает если не жалость, то сочувствие точно. Вот – Данила, совсем зеленый юнец, оказывается, пацан просто. Когда сосредоточивается, высовывает кончик языка. И курит, ясное дело, чтобы взрослее казаться. Двоечник. Сергей-2 вообще нормальный парень. Ну, в недалеком будущем – точно. И не врет особо. И какое-то уважение к окружающим есть. Пооботрет жизнь слегка и получится хоть куда парень. Да. Пооботрет….

– Ну че там? Не сильно дрюкали? – вопросил Данила с гадким выражением в глазах (чуть ранее отдрюканного) и хихикнул. Тоже противно.

– Да, хэ-хэ, чего? – не отрываясь от монитора, поддакнул Сергей-2.

«Мыши из „Кота Леопольда“. Толстый и тонкий».

– Да все в порядке. Спасибо зарядке. Увольняют вас, – нет, конечно, последние слова наш юноша только подумал. Хотя соблазн был велик. Настолько захотелось вдруг, чтобы эти паразиты на теле общества оторвали свои носы от «компов» и заморгали с дурацким видом. И поменяли цвет лица в разные стороны спектра. Один в зеленый, другой – нежно фиолетовый. Тьфу ты, пропасть!

V (a)

Колька….

Сергей бродил по своей единственной комнате, разыскивая свежие, извините, носки. Цитируя одного его бывшего однокашника, жившего в общаге: «Они где-то здесь, я знаю, они не могли далеко уйти». Запас времени, приброшенный до выхода на работу, медленно истекал. Носки не показывались.

Колька. Опять снился. Только теперь непонятно как и где. И даже не сам снился, просто ощущалось присутствие. Как у Булгакова в пьесе «Александр Пушкин». Парадоксальная, надо сказать, пьеса. Герой всегда за кадром. Или только уехал, или проходит в задних комнатах. А как еще писать про гения?… Да, редко теперь. Уже редко.

А ведь когда-то…. Колька любил «Queen». И привил свои вкусы Сереге, как любой старший брат. Мелкому тогда еще совсем, можно сказать пионеру. Сергей просек эту музыку раз и навсегда. Тем более, что английский знал лучше брата, и в песнях Меркьюри схватывал не только мелодику, но и содержание. А оно было там, не в пример многим англоязычным группам. Было, было…. Сейчас, по прошествии семи лет, Сергей снова обрел способность слушать «Queen». Трудно было, но – обрел. И даже, как в старое доброе время, опять начал втыкать цитаты из их песен в подходящих жизненных случаях. Либо вслух, либо мысленно.

Семь лет. Семь лет.

Он надел носки. Которые оказывается никуда и не уходили, а спокойно лежали себе на обычном месте под батареей. Вышел на площадку. Оп! – сквозняк захлопнул дверь. Ох уж мне эти «английские» замки, когда-нибудь точно ключи оставишь. Вышел во двор, зябко поежился и пошел на остановку.

Да, уже семь лет. Многое теперь можно вспомнить. Раньше было больно. Сейчас – так, грустно. Сейчас на многие вещи опять можно взглянуть объективно. При всей своей серьезности, например, Колька был очевидный лентяй. И по жизни его могло заболтать только так. Но что-то такое было в нем…. Однажды нелегкая унесла его отмечать Новый год в гости. В семью одной девицы, строившей на него определенные планы. Напрасные, очевидно, потому что была она на редкость некрасивой. Но – человек замечательный. Мужикам же, мерзавцам, до человеческих качеств некрасивых женщин…. И вот, наутро Колька, невыспавшийся и с похмелья, потащил младшего брата бегать по красивой горной дороге, до которой пешком еще пилить было около часа. В тот раз это было нечто. Потом они бегали там почти три года. Бегали в любую погоду, включая мороз около двадцати и проливной дождь. Кстати, дышится в дождь изумительно, когда привыкнешь. Колька давал Сереге фору, как молодому, до первого поворота, потом бежал вслед. Догонял, дыша словно безумный лось – он только недавно бросил курить – и перегонял. А потом еще долго оглядывался назад, проверяя, все ли в порядке с братаном….

Однажды, как раз в пору всеобщего развала, уже пробежав свою «четверку», они полчаса проторчали на остановке – разгоряченные и мокрые – пока не поняли, что автобуса просто не-бу-дет. Да, так просто. Потому что ходит он теперь час утром, час вечером. И все. Они перли пешком в сгущавшихся сумерках, и Сергей скулил, что понес их черт по холоду, что простыть теперь – нефиг делать…. А Колька тащил его на пределе сил, как мог быстро, чтобы разогреться, и так остыли на остановке. И тыркал зло, чтобы не отставал, и говорил, что все они, молодняк, задохлики, только столкнутся с чем потруднее – и сопли развесят. А надо идти, и бороться. Что сейчас, в общем, одно и то же. И не было тогда для Сергея человека противнее и злее, чем брат Колька….

Маршрутка №85. Его номер. Садимся. Да, последний год бега мир их, конечно, уже не брал. Сергей как раз вступил в ту фазу переходного возраста, когда авторитетов нет вообще. И среди близких в том числе. А Колька все пытался ему что-то втолковать. На что младший брат заносчиво отвечал: «Надоел ты со своими моралями». Наверное, они бы разошлись по жизни. Да, точно. Неизвестно насколько, может потом опять пришли бы к детской дружбе, но в тот момент разошлись бы. Или чуть позже….

Некоторое время Сергей просто смотрел в окно. Маловыразительный городской пейзаж. Люди на остановках. Дома неброской архитектуры. Совсем неброской. Может, это осень? Осень действует так, что начинаешь вспоминать давно, казалось бы, забытые вещи? А какая-то часть души помнит.

Потом, семь лет назад, он сидел, запалено дыша, на траве у обочины той самой дороги и…. Он заставил, переломил себя и заставил пробежать ту самую «четверку» по той самой дороге, и вот теперь сидел и думал, что сходит с ума. Он точно знал, что за поворотом бежит Колька, что вот… нет, вот сейчас… через пару секунд он покажется вдалеке. И в то же время так же точно знал, что – не покажется. Никогда. И вот это раздвоенное знание так ударило тогда…. Он встал, толком не отдохнув, и побежал, покачиваясь, в сторону дома. Хотя обычно они шли домой не спеша, отдыхали, трепались о чем-то…. Потом он забросил эту дорогу. Забросил.

Вот и Челюскинцев, его остановка. Все, прочь, прочь мысли эти. Впереди рабочий день и только от тебя зависит, каким он будет. «Ничто нас в жизни не может вышибить из седла…».

«Уи вил, уи вил рок ю Уи вил, уи вил рок ю…». Сергей открыл дверь в кабинет и…

…впал в легкий столбняк. Дело в том, что у технички Светы была внучка Даша, создание очень подвижное и непосредственное. У дочери Светы – мамы Даши – были перманентные сложности с личной жизнью, работой и садиком для Даши. Поэтому она частенько подбрасывала девочку бабушке в самый неожиданный момент. Предполагалось, что Даша спокойно подождет, пока бабушка быстро помоет полы, и они вместе отправятся домой. Практически так не бывало никогда. Ребенок находил себе самые разные занятия. Начиная с умных вопросов тете Наташе. А почему она одна работает с дядями, а не с другими тетями (а действительно – почему)? И почему носит брюки, а не красивое теплое платье, как баба Света? Еще Даша могла баюкать куклу Катю, распевая колыбельную так, что перекрикивала музыку в наушниках Сергея. И вот сейчас, пока наш юноша не появился на горизонте, Даша уже почти совсем добралась до ИЛ-2…. Она лезла к нему через весь стол, высунув язык от напряжения. Еще чуть-чуть и…. Одного полета до пола самолету хватило бы, чтоб отлетаться навсегда….

– Даша, – как можно мягче, сжав все свои рвущиеся наружу эмоции в кулак, произнес Сергей, – разве мама не говорила тебе, что брать чужие вещи нехорошо?

– Ой, – Света, стоявшая со шваброй в другом конце кабинета, сразу подошла и сняла внучку со стола. – Вы извините, Сергей, я не поняла сразу, чего она притихла….

– Мама говорит, что чужое плохо брать, когда тебя кто-то видит, – сообщила между тем Даша, болтая ногами на стуле.

– Кхгм-м, – ничего другого наш герой сказать на это не нашелся. Только переставил чудом спасенный аэроплан на середину стола.

Что делать! Дети – цветы жизни, истина общеизвестная. Как и то, что цветы бывают разные. Бывают нежные фиалки, бывают ромашки и одуванчики, а бывает и репей. Тоже цветок. И если первые две категории заставляют окружающих умиляться и говорить: «Ути-пути…» и подобный ласковый вздор, то репейник или, страшно сказать, чертополох вызывают, в лучшем случае, холодное недоумение. А ведь это тоже цветы! И притом гораздо более жизнеспособные, чем какие-то там фиалки. Цветы. Но любить их трудно.

Такие или примерно такие мысли на время отвлекли нашего юношу от разговора с Соколовым. Но вот – самолет спасен, ребенок удален на безопасное расстояние и все вернулось к настоящему моменту. Пентиумы и Целероны. Целероны и Пентиумы. Не будем кривить душой, нашему герою ни Сергей-2, ни Данила особо не нравились. И все равно, находиться рядом и знать, что их скоро выгонят, вот-вот причем, на днях, было… неприятно. Кстати, интуиция у парней отсутствует напрочь. Сидят себе в «аське» и в ус не дуют. В любое другое время это бы слегка раздражало, сейчас – нет. Общий враг, как известно, заставляет сплотиться. А ББ как раз был сейчас таким общим врагом. Хотя, сообщая свои планы Сергею…. Вот зачем, зачем сообщал-то? Сделать ничего не сделаешь, только изведешься весь. В общем, сидеть и спокойно смотреть, как Целероны медленно, но верно движутся к своему «апгрейду», наш герой не мог.

– Пойду-ка куплю «китайчанки», – ни к кому конкретно не обращаясь, возвестил он.

Бредя по коридору такого знакомого здания – Героев Гражданской, 16, 2 этаж – Сергей думал о чем-то, в общем, грустном. И хотя сам себя он пытался убедить, что все это как у графини Ростовой в эпилоге «Войны и мира» просто от осенней хандры, которая сама подбирает себе пищу, а пища эта порождает новую хандру…. Получалось слабо. Вот и выход.

«Унылая пора. Очей очарованье…». Что-то уже становится прохладно, даже днем. До остановки, где стоит ларек, торгующий контрафактной лапшой, два шага. Вы спросите, конечно: «Неужели бывает контрафактная лапша?! Неужели и здесь нас обманывает гидра масс-медиа?!». Еще как бывает. Узнать ее просто. Она, как любой контрафакт, гораздо вкуснее обычной.

– Ну купи-и-и-и! Ба-ба-а! Ну купи же! – чей это такой до боли знакомый визг? Оказывается, девочка Даша с бабушкой вышли на полминуты раньше и двигались теперь в том же направлении. Сергей даже замедлил шаг, бессознательно выискивая причины не подходить к остановке. Пока не подходить. Вот посмотрел на грязно желтеющие тополя. Вот в кармане порылся. На ощупь определил две «десятки» и «полтинник». Как раз на лапшу и пиво хватит. Шутка (про пиво).

– Ну ладно, Даша… Даша! Хватит кричать! Все! Куплю, куплю тебе твой «Киндер-пингви». Постой… ну-ка… спокойно можешь постоять? – Света спустила Дашу с рук, установив на обе опорные конечности, и полезла в сумку за кошельком.

«Вот так вот деточки-конфеточки могут вырвать у вас из горла… да что угодно. Все что ни попросят – дашь, лишь бы не орало дитятко», – нет, ну конечно Сергей не испытывал открытой неприязни к Даше! Вы только не подумайте! Просто своих детей у него еще не было и поэтому все, что у обычных родителей вызывает понимающую улыбку, повергало его в ужас.

Даша тем временем, нога за ногу лениво так отошла к самому концу козырька, что спасал остановку от дождя. А Света начала утомительный процесс обмена денег на товар. С придирчивым разглядыванием, с вопросами, типа: «А он для зубов как? А шоколад настоящий?». С долгими поисками мелочи в кошельке, чтобы получить более выгодную сдачу. Даша же, увидев ободранную бродячую кошку, отошла еще чуть….

И вот здесь…. Солнце продолжало, как будто бы, также умиротворенно светить…. Только разве что…. Ветерок. Довольно противный, но все же обычный осенний ветерок…. Вдруг превратился в ядовитый. Как у Тютчева: «Дыхание малярии». Смертоносный его порыв вдруг обнял тополь, что стоял рядом с остановкой. Тот скукожился и уронил последние листья. Которые веселым хороводом окружили нашего героя. Так бывает, большей частью правда летом, бродят по улицам такие маленькие смерчи…. Но наш-то ветерок не простой…. И хоровод тоже непростой. Сергей, ему вдруг стало как-то не по себе, пригляделся повнимательнее к листьям, что закруживали его…. Каждый стебелек этих листьев был перекручен и имел в середине такой… как бы сустав. Будто он уже пытался в этом месте распуститься в лист, но не сумел. И дальше перекручивался, и…. Наш герой аж зажмурился, чтобы прошло наваждение. Помогло. Когда открыл глаза, хоровода листьев-мутантов не было. Зато совсем рядом он услышал голос, который определенно раньше где-то слышал.

– Да ты… ты пойми, я солидный человек, мне ничего не стоит вот этот дом купить! Не веришь? Мне – ты не веришь?!