Текст книги "Шаг в пропасть"

Глава 13

Понедельник, 19 декабря

Сара следует за мной в комнату для консультаций, закрывает дверь и прислоняется к ней спиной. Я сажусь на свое обычное место на скамье и молча смотрю на своего адвоката.

– Итак, что это было? – Сара хмурится на меня и прижимает к груди ноутбук, словно желая защититься и не зная, то ли остаться, то ли уйти.

Я закрываю лицо руками:

– Простите.

– Но почему? – Она ошеломленно смотрит на меня. – Почему вы не сказали мне, что у временных сотрудников нет пропуска? Разве вы не понимали, что полиция непременно об этом узнает?

– У меня был пропуск, – бормочу я.

– Да, но только чужой. – (Я смотрю на нее, напряженно соображая.) – Тейт, я пытаюсь вам помочь, – жестко говорит она. – Именно для этого я здесь. Но я не могу полноценно представлять вас, если я единственный человек, который не знает всех основных фактов.

– Простите, – повторяю я.

– Вы наверняка понимаете, – стоит на своем Сара, – что полиция узнает о каждом пропуске, который в тот вечер был использован в здании. Вы так и не сказали, чьим именно пропуском воспользовались, но совершенно очевидно, что Джерри Сигер окажется в числе этих людей.

– Я не брала пропуска Джерри, – говорю я.

– Тогда каким пропуском вы воспользовались?

– Временным номер один, – замявшись, отвечаю я.

– Временным номер один?

– Это пропуск… для привлеченных третьих лиц. Он зарегистрирован как «временный номер один».

– Охранник утверждает, что временные работники не получают пропусков.

– Персонал, работающий по контракту, получает. Уборщики, строительные рабочие, короче, любой, кому нужен пропуск. Если боссы попросят, то пропуск всегда выдадут. Все не так уж и зарегулировано, как утверждает Кевин.

– Но на пропуске должно быть фото. Фамилия и имя.

– Только на постоянных.

Сара секунду-другую смотрит на меня:

– Кто вам его дал?

– Дэн, – признаюсь я. – Примерно месяц назад… еще до несчастного случая с Мэдди. Он дал мне пропуск, чтобы я могла ходить на прием к врачу, минуя службу охраны.

– На прием к врачу?

– Да… по поводу учащенного сердцебиения. Только и всего. Ничего страшного.

– А в службе охраны имеются соответствующие записи?

– Какие такие записи? – удивляюсь я.

– Того, что в тот вечер кто-то воспользовался «временным номер один».

– Наверняка. Да.

– Тогда почему вы никому об этом не сказали? Объясните!

– Я не имела права пользоваться пропуском по уик-эндам. И не стала ничего говорить, чтобы не навлечь на Дэна крупных неприятностей.

– Еще более крупных, чем у вас сейчас?

– Послушайте, я ведь сказала им… вам… что была в здании, – подчеркиваю я. – Я решила, этого будет достаточно. Конечно, мне по-любому пришлось бы объяснить, что я там делала. Но я не ожидала, что мне придется объяснять, как я туда попала.

– О’кей, но когда у Джерри Сигера исчез пропуск…

– Я понятия не имела, что у него исчез пропуск!

– Неужели? – с сомнением в голосе спрашивает Сара.

– Нет! – с жаром восклицаю я. – Впервые об этом слышу. Если кто-нибудь и вытащил пропуск из кармана его пальто, то определенно не я! Он вышел покурить вообще без пальто.

– Получается, он лжет?

– Нет, не лжет. Просто заблуждается. Он тогда здорово набрался. Как и все остальные. Он был в одной рубашке. Разгоряченный.

– А вы действительно пытались его поцеловать?

– Насколько я помню, нет. Хотя и не лишено вероятности. Я помню, как разговаривала с ним, флиртовала и прочее. Как я уже сказала, мы были под градусом. Мне ужасно не хватало Дэна. Поэтому я вполне могла сказать Джерри нечто такое, что он превратно понял. Ну а потом Хейли узнала, что я была в нашем здании в вечер гибели Мэдди, и… Ой, погодите-ка! – Я внезапно вспомнила о моей одержимости Дэном!

– А это что, неправда?

– Нет! – отвечаю я и, замявшись, добавляю: – Ладно. Я действительно взяла ту фотографию. Убирала его стол и случайно уронила ее. И постеснялась признаться Дэну. Но потом решила заменить стекло и быстренько поставить обратно, пока он не заметил.

– А как насчет ежедневника?

Я устремляю глаза в стол:

– В то время он часто работал из дома. Я просто хотела отметить для себя все заседания совета директоров, чтобы знать, когда он будет на работе. И затем вернуть ежедневник на место.

– Вы преследовали его?

– Определенно нет! Хейли не в курсе наших отношений, – объясняю я. – Она что-то такое видела, но все неправильно истолковала.

– Итак, в тот раз, когда она заметила вас возле его дома…

– Я пряталась от нее, а вовсе не от Дэна! И то же самое было возле ресторана. Мы уже договорились, что я отвезу его в аэропорт. И тут она со своим предложением подкинуть его. Он не мог признаться, что я жду его в машине на улице. А я не знала, что она собирается приехать в тот ресторан, и поэтому спряталась.

Сара испытующе смотрит на меня:

– А как насчет Хелен? Все, что вы мне рассказали…

– Это чистая правда! – настаиваю я. – Она была на той вечеринке. Значит, кто-то должен был ее впустить. А на следующий день она позвонила мне, как я и говорила. Мы ехали вместе в такси. Она сказала, что потеряла сережку и что ее уволили из «Коуэн Макколи». Мой рассказ обо всем, что было до нашего появления в офисном здании, – чистая правда. За исключением того… за исключением того, что на самом деле я не провела ее внутрь.

– Нет, – говорит Сара. – Поскольку это, как оказывается, невозможно! – (Я бросаю на нее виноватый взгляд.) – Интересно, а вы попробовали?

– Нет. Я оставила ее в вестибюле. Вы все верно сказали: я совсем не знала ее. Мне было не по себе. Она описала сережку, и я самостоятельно отправилась на поиски. – Поймав на себе недоверчивый взгляд Сары, я качаю головой. – Я честно не знала, что по одному пропуску не пройти вдвоем. Я совершила ошибку.

– Тейт, вы не совершили ошибку. Вы солгали, – укоряет меня Сара. – Вы солгали полиции, и, как только вы это сделали, они возбудили против вас дело. Ваша ложь заронила зерно сомнения относительно остальных ваших показаний.

– Богом клянусь! – умоляюще говорю я, и мои глаза наполняются слезами. – Я не убивала Мэдди! Не знаю, с кем она находилась на крыше, но меня там точно не было!

– Тогда зачем было лгать?

– Я запаниковала! И как только я это сказала, то уже не смогла отыграть назад. – (Сара терпеливо ждет продолжения.) – Узнав, что упавшей с крыши женщиной оказалась Мэдди, я сразу поняла, что серьезно влипла. Я находилась в здании. У меня был роман с мужем погибшей. Ведь полицейские рано или поздно наверняка это выяснят, и я тут же попаду под их прицел.

– Но, по вашим словам, вы не сразу узнали, что это была Мэдди.

Я закрываю лицо руками. Крупные слезы капают на столешницу. Я вытираю мокрые глаза рукавом. Спустя секунду я чувствую, как Сара отодвигает стол. Она садится на скамью напротив меня, кладет ноутбук на стол, стаскивает с плеча сумку, роняет ее на пол и тихо спрашивает:

– Когда вы узнали, что это была Мэдди?

– Я увидела ее кроссовку, – всхлипываю я. – Увидела ее кроссовку, когда сидела в полицейской машине.

Сара, не сводя с меня глаз, открывает ноутбук.

– Да, да, белую кроссовку, – продолжаю я. – Полицейские подняли кроссовку с земли и положили в пакет для улик прямо передо мной. Я сидела в полицейской машине, смотрела через ветровое стекло на кроссовку, и тут меня словно обухом по голове ударило: Хелен была в туфлях на каблуке, с закрытым носком и ремешком вокруг пятки. Красные слингбэки на убийственно высоком каблуке. Она вообще разоделась так, будто мы собирались на званый вечер. А в пакете для улик лежала белая кроссовка. И тогда я задумалась. Концы с концами явно не сходились. Потом… потом я вспомнила, что сумка, висевшая на зубце ограждения, была… ну… похоже, она была фирмы «Гуччи». Розовая с серым. Сумка показалась мне знакомой, но Хелен она явно не принадлежала. И тогда я спросила себя: где я уже могла видеть такую сумку? – (Сара терпеливо ждет.) – И меня осенило: Мэдди. Несколько недель назад она приходила к нам в офис. Она зашла в кабинет к Дэну, и при ней была та самая сумка, которая мне очень понравилась. Я спросила, чья это сумка, и Мэдди ответила: «Моя». А я рассмеялась и сказала: «Я просто хотела узнать, кто дизайнер». На что она ответила: «Тот, кто делает все эти фейковые дизайнерские сумки. Его имя почему-то вылетело из головы» – и я снова рассмеялась. – Я поднимаю глаза на Сару. – Это была сумка Мэдди. И кроссовка тоже была ее.

– Значит, когда вы сообщили мне, будто только в полицейском участке узнали, что это была Мэдди, вы в очередной раз солгали, – кивает Сара.

Я понуро склоняю голову:

– Да, я поняла, что серьезно влипла. Мне нужно было заставить их… вас… поверить, что в здании, кроме меня, был кто-то еще. Клянусь, я собиралась сказать полиции правду. Когда приехали полицейские, я все еще продолжала считать, что с крыши упала Хелен. Я решила, она каким-то образом пробралась в здание и… ну… вы понимаете. Именно так я сперва и подумала. Но затем… затем я увидела кроссовку. – Я закрываю глаза. – И психанула. От ужаса меня даже вывернуло наизнанку. А когда коп начал задавать вопросы, я продолжала отвечать так, будто по-прежнему верила, что это Хелен. Уже позже я хотела признаться, но побоялась лишь ухудшить свое положение. Так как поняла, как это будет выглядеть со стороны.

– Честно говоря, Тейт, сейчас это выглядит не слишком красиво, – говорит Сара. – Вас поймали на лжи о том, что произошло в здании. Более того, по утверждению свидетелей, вы пытались покинуть место происшествия.

– Они все неправильно поняли! – протестую я. – Я пыталась добраться до нее… до Хелен. Ведь в тот момент я по-прежнему считала, что это она. Им пришлось меня удерживать, когда я пыталась пробраться поближе к ней. И я отнюдь не собиралась сбежать. Если бы я знала, что это Мэдди… Если бы я действительно сделала что-то плохое, стала бы я признаваться, что была в здании?

– Вероятно, – отвечает Сара, – в тот самый момент вы по-прежнему думали, что там могли быть камеры видеонаблюдения.

Потеряв на секунду дар речи, я оторопело смотрю на Сару:

– О чем вы говорите?

В разговоре повисает новая пауза. Наконец Сара нарушает молчание:

– Поймите, у полиции может резонно возникнуть вопрос, не причастны ли вы к сбою в системе видеонаблюдения.

– Нет! – в ужасе протестую я. – Когда я могла это сделать? И каким образом? Да и вообще, откуда мне знать, как перезагружать камеры? – Я смотрю на Сару, которая продолжает молчать, и снова начинаю плакать. – Я не убивала Мэдди. Вы должны мне поверить.

– Тейт, не имеет значения, верю я или не верю, – говорит Сара. – В конечном счете все сведется к тому, что́ конкретно сумеет доказать полиция. В настоящий момент обвинение, в сущности, основано на косвенных уликах, но то, что вы скажете полиции, способно в корне изменить ситуацию. Если подозреваемый лжет относительно того, что произошло на месте преступления, у полиции и – что еще важнее – у жюри присяжных невольно возникнет вопрос: почему?

– Но в здании действительно был кто-то еще! – протестую я. – Наверняка. Вопрос на засыпку: как я могла использовать одновременно пропуск Джерри Сигера и временный номер один?

– А вы уверены, что полиция найдет доказательства, что в тот вечер в здании использовался временный пропуск номер один? – спрашивает Сара.

– Наверняка найдет. Честное слово! Пропуском Джерри воспользовался кто-то другой. – Я облизываю пересохшие губы. – И я думаю, это Хелен.

– Хелен… – задумчиво повторяет Сара.

– Она присутствовала на корпоративной вечеринке, – взволнованно подавшись вперед, говорю я. – У нее имелась масса возможностей украсть пропуск. Более того, она могла украсть хоть сто пропусков. То, что пропуск стащили именно у Джерри, – чистой воды случайность. Все пальто висели на крючках возле бара. Конечно, пропуск мог свистнуть кто угодно, но остальные участники вечеринки работали в банке, и у каждого был свой пропуск. Единственным человеком, которого я видела в субботу в здании, была Хелен. И похоже, охранник ее тоже видел!

Сара кивает, словно ничего другого и не ожидала:

– Значит, это была Хелен? Обычная женщина с улицы, вошедшая в вестибюль и ни с того ни с сего решившая пофлиртовать с охранником. Так?

– Да к тому же надевшая длинное красное пальто и слингбэки, – соглашаюсь я. – Расфуфырившись якобы для вечеринки в доках. Но вот только она вовсе не собиралась на вечеринку в доках. Потому что приехала вместе со мной на такси, чтобы найти потерянную сережку.

Сара чуть-чуть отодвигается и впивается в меня глазами:

– Но если в момент падения Мэдди с крыши Хелен беседовала в вестибюле с охранником, то как она могла столкнуть Мэдди?

– Охранник врет, – уверенно отвечаю я. – Он отнюдь не пытался избавиться от Хелен. А наоборот, открыто флиртовал с ней. Фразочки типа: «К этому времени вы уже будете лежать в своей теплой постельке».

– Ну да, навряд ли кто-нибудь будет вести фривольные разговоры с тем, от кого хочет избавиться, – соглашается Сара.

– А если он наврал насчет Хелен, то легко мог солгать и насчет остального. Быть может, он все-таки пропустил ее, разрешив воспользоваться туалетом. Или, быть может, она прошла за турникет, воспользовавшись пропуском Джерри. В любом случае охранник потерял бдительность и теперь заметает следы. Лично я так думаю. Быть может, на самом деле она пробралась внутрь следом за мной и сразу поднялась на лифте на крышу. А когда охранник понял, что впустил в здание совершенно незнакомую женщину и в результате там произошел несчастный случай со смертельным исходом, то пошел в офис и, чтобы прикрыть свою задницу, перезагрузил камеры видеонаблюдения.

Сара задумчиво смотрит на меня и наконец говорит:

– Очень интересная теория.

– Но?..

– Но это всего лишь теория. У нас нет ни единого доказательства того, что произошло на самом деле, а потому мы не можем представить вашу версию в качестве доводов защиты.

Я понуро опускаю голову и изучаю свои ногти:

– Ну и что теперь?

– Тейт, мой совет остается прежним. Вы заявили, что в тот вечер не видели Мэдди. Вы рассказали полиции о Хелен. Теперь вам следует продолжать пользоваться своим правом хранить молчание. Мы выясним, какие еще улики против вас у них есть, и уже от этого и будем исходить.

– Хорошо, – соглашаюсь я.

– Пойду принесу воды. – С этими словами Сара встает и, открыв дверь, выходит в коридор.

Я сижу, уронив голову на руки, и жду. Вернувшись минуту спустя с двумя пластиковыми стаканчиками, Сара ставит их на стол передо мной, затем закрывает ноутбук, берет сумку и пальто.

– Ну как, вы готовы? – спрашивает она, и я молча киваю. – Вы хорошо себя чувствуете?

– Угу, – решительно отвечаю я.

Но когда я иду вслед за ней по коридору в комнату для допросов, у меня сосет под ложечкой. Я реально жалею, что наговорила ей целую бочку арестантов. Ведь она как-никак старается изо всех сил.

Глава 14

Второй допрос длится более двух часов. А третий – уже почти три. Вопросы сыплются точно из рога изобилия. Насколько близко я была знакома с Мэдди? Как я заманила ее в здание? Что на мне было надето? Какого цвета у меня глаза? Что тем утром я ела на завтрак? Что я смотрела по телевизору? Однако мне не предъявляют в качестве улик ни записей камер видеонаблюдения, ни расшифровки телефонных разговоров, ни каких-либо вещественных доказательств. При этом вопросы Сары о том, удалось ли найти телефон Эмили, либо игнорируются, либо отклоняются.

– Может, мне стоит сказать, – спрашиваю я Сару в перерыве, – что я не имею никакого отношения к пропаже пропуска Джерри?

– Ни в коем случае. Пусть сперва попробуют доказать, что вы все-таки имели к этому какое-то отношение, – отвечает Сара. – Вы вовсе не обязаны что-либо опровергать. Как я уже говорила, доказывать должны они, а не вы. Джерри Сигер точно не знает, в какой конкретный момент вечеринки у него исчез пропуск, и у полиции пока нет против вас улик.

– Но я тут совсем ни при чем…

– Если вы ни при чем, никто не сможет доказать, что вы взяли пропуск. И если, по вашим словам, вы действительно пользовались лишь временным пропуском номер один и это зафиксировано охраной, значит внутри здания должен был находиться кто-то еще. Но без записей камер видеонаблюдения полиции не удастся достоверно установить, какой именно пропуск находился в ваших руках.

Разочарованные моим молчанием, оба детектива затягивают третий допрос до полуночи, делая продолжительные паузы между вопросами. Явно раздраженные моими бесконечными «без комментариев», они, похоже, считают, что заслуживают откровенного признания или, по крайней мере, другого ответа. В конце концов детектив Галлахер смотрит на настенные часы и объявляет, что заканчивает допрос. Она жмет на кнопку, один за другим вынимает DVD-диски, убирает их в боксы, наклеивает этикетку и толстым черным маркером пишет на них мое имя, дату и время. После чего оба детектива отводят нас с Сарой в помещение для задержанных и уходят через боковую дверь.

– Они пошли в Королевскую прокурорскую службу, – объясняет Сара, когда мы возвращаемся в комнату для консультаций. – Значит, с допросами пока закончено. Ваше досье отдадут присяжному поверенному, который в течение ближайших нескольких часов должен принять решение, что будет дальше.

– А что это может быть? – с тревогой спрашиваю я.

– Ну… если у них будет недостаточно улик для предъявления обвинения, вас выпустят под залог.

– А если улик будет достаточно?

– Тогда предъявление обвинения… – Сара мнется, – и заключение под стражу.

У меня екает сердце.

– Заключение под стражу?

– Вы предстанете перед магистратским судом, затем – перед судом Короны. А там мы сможем ходатайствовать о внесении залога.

– А наше ходатайство удовлетворят?

– В делах об убийстве крайне редко выпускают под залог. Давайте не будем опережать события. Возможно, у них не хватит доказательств для предъявления обвинения. Но если хватит… – Сара внимательно следит за выражением моего лица, – мы будем это решать. Что бы ни случилось, мы не станем сидеть сложа руки. А пока крепитесь и постарайтесь немного отдохнуть.

Я говорю Саре «до свидания», и меня ведут обратно в камеру, где я ложусь на узкую койку, чувствуя себя слегка ошеломленной и измученной событиями сегодняшнего дня. Я закрываю глаза, однако мне не уснуть. Озябшие ноги, запах детергента от тонкого пластикового матраса, стук дверей других камер – все это явно не способствует здоровому сну. В результате я слежу за тенями, ползущими по потолку, прислушиваюсь к тому, как перекликаются мои соседи, и спустя какое-то время меня начинает убаюкивать барабанная дробь кулаков и ног по металлу. Но всякий раз, как наступает тишина, громыханье возобновляется вновь и у меня отчаянно колотится сердце. В миллионный раз я вижу, как Мэдди срывается с крыши, отчаянно размахивая руками и рассекая воздух, прежде чем упасть на землю, словно куль с мукой.

Несколько часов спустя, когда крики и громыханье прекращаются, а я по-прежнему лежу в темноте не в силах справиться с водоворотом мыслей, дверь с лязгом отворяется. Луч ослепительного света пронзает темноту камеры. Я поспешно заслоняю глаза ладонью.

– Подъем! – командует помощник надзирателя.

– Который час? – спрашиваю я с замиранием сердца.

– Четверть шестого.

Я свешиваю ноги на пол. Меня ведут по коридору мимо ряда камер в помещение для задержанных и подводят к стойке дежурного. Я топчусь возле стойки, моргая от яркого света и поджимая пальцы ног в бумажных туфлях, чтобы уменьшить ощущение дикого холода, идущего от жесткого линолеума. Через секунду дежурный сержант перестает печатать, поднимает на меня глаза и приказывает внимательно слушать.

– Я выпускаю вас под залог, – говорит он.

Засевшее во мне напряжение сразу спадает. У меня подгибаются колени, я хватаюсь за край стойки.

– Но при соблюдении целого ряда условий, – продолжает он, глядя на меня поверх экрана компьютера. – Если вы нарушите хотя бы одно из этих условий, мы свяжемся по телефону с вашим адвокатом.

– Хорошо, – отвечаю я.

– Во-первых, – объявляет он, – вы должны проживать и ночевать по вашему домашнему адресу: Парк-Ист, Сассекс-Гарденс, квартира триста двенадцать. Во-вторых, у вас не должно быть никаких контактов со следующими лицами: Дэниелом Блейкли, Джерри Сигером, Кевином Прескоттом, Хейли Олбрайт, Шэрон Сигер…

– С Шэрон Сигер? – уточняю я. – Женой Джерри? С чего вдруг?

– Она свидетель обвинения, – сообщает он. – Никаких контактов. Прямых или косвенных. Включая все виды электронной связи и социальные сети. У вас есть с этим проблемы?

– Нет. Я просто не понимаю, какое отношение она имеет к возбужденному против меня делу.

– В-третьих, – пропустив мой вопрос мимо ушей, продолжает дежурный сержант, – вы не должны входить в офисное здание номер двести двадцать пять по Истчип, Центральный Лондон.

– Без проблем, – соглашаюсь я.

– И в-четвертых, вы должны держаться подальше от дома по следующему адресу: Ислингтон, Пакингтон-стрит, пятьдесят семь.

Адрес Дэна.

Сержант показывает на сканер электронной подписи и дает мне ручку. После чего вручает мне большой пластиковый пакет с моими немногочисленными пожитками.

– Кстати, звонила ваша сестра, – говорит он.

Я моментально настораживаюсь:

– Какая именно?

Сержант смотрит на экран компьютера:

– Ферн. – (Я издаю протяжный стон.) – Она интересовалась, как ваши дела. Мы ответили, что у вас все отлично и вы скоро будете дома.

– Хорошо. Спасибо большое.

На улице темно, хоть глаз выколи, и очень холодно. На мне по-прежнему лишь тренировочный костюм, выданный в полиции. Я получила обратно свой кошелек, но у меня нет ни куртки, ни телефона. Я размашисто шагаю и, наконец сориентировавшись, направляюсь на станцию метро, где уже пустили первые поезда. Перехожу на линию Хаммерсмит-энд-Сити, еду до Паддингтона, а там буквально два шага до дома. В этот ранний час на улице пусто и тихо, окна моей многоэтажки не светятся. Я вхожу в дом, радуясь, что соседи еще спят, а потому не увидят, как я возвращаюсь к себе в казенном тренировочном костюме. Возможность выйти под залог и счастливо избежать заключения в ближайшей тюрьме для женщин – само по себе огромное облегчение, тем более что на благополучный исход я, честно говоря, уже практически не надеялась. Ведь все могло обернуться гораздо хуже.

Я вставляю ключ в замок и открываю дверь. В квартире тепло. И никаких признаков Джорджа. Я проверяю его миски с едой. Они почти полные, но еда свежая, а значит, кот был здесь. В очередной раз облегченно вздохнув, я поспешно пишу благодарственную записку, поднимаюсь двумя этажами выше и подсовываю записку под дверь соседки. Затем возвращаюсь к себе и принимаю горячий душ, ожесточенно отскребая каждый дюйм тела, несмотря на то что запястья распухли от наручников и безумно болят. После чего натягиваю чистую пижаму и выбрасываю казенный тренировочный костюм в мешок для мусора. Вернувшись в спальню, я отрезаю два куска эластичного бинта и перевязываю запястья, а потом принимаю пару болеутоляющих таблеток и осторожно укладываю свое измученное тело в постель. И, уже засыпая, позволяю себе насладиться уютной тишиной, наполненной жужжанием электричества, нежным запахом чистой наволочки, ощущением хрустящих простыней под ногами. Словно издалека я слышу, как в прихожей тихо хлопает дверца для кошки, и позволяю себе короткий миг ликования или, по крайней мере, чувства куда более сильного, чем просто облегчение. Джордж дома. Я дома. Мне невероятно повезло. Чертовски повезло! Но не стоит торопить события. И ни в коем случае нельзя расслабляться. Это только начало. Самый рискованный шаг, несомненно, ждет меня впереди.