Книга: Моя рыба будет жить - Рут Озеки

Эпиграф относится к первому впечатлению от книги. Столько в неё всего автор напихала, что для того, чтобы как-то уложить в голове всё это "бохатство", я решила не писать отзыв сразу же, как обычно это делаю, а взять паузу и отвлечься на какие-то другие книги попроще.

Теперь пожалуй начну как-то излагать мысли по поводу прочитанного.

Сразу же скажу, что слушала я книгу в великолепной озвучке Игоря Князева. И то, что книга была дочитана (дослушана) до финала - это почти полностью заслуга великолепной озвучки. Хотя поначалу мне книга очень понравилась. Завязка была прямо очень интригующая, потому что из аннотации понять о чём эта книга, мало кому под силу. Хотя возможно и есть такие люди, но я точно не из их числа.

В аннотации говорится, что:

«Моя рыба будет жить» – это роман, полный тонкой иронии, глубокого понимания отношений между автором, читателем и персонажами, реальностью и фантазией, квантовой физикой, историей и мифом. Это увлекательная, зачаровывающая история о человечности и поисках дома.

А где-то со второй трети книги я начала задумываться над тем, каким образом эта книга попала в мой виш-лист. К детективному жанру или к жанру исторического романа, которые я закидываю в виш-лист почти не глядя в описание, эта книга не относится. Автор мне совершенно не знакома. Зажигательных рецензий на эту книгу, после которых мне край захотелось бы её прочесть, я тоже вспомнить не смогла. Так откуда? Прошлось напрягать память...

А теперь, после того, как я уже упомянула малопонятную аннотацию и взаимодействие с собственной памятью, начну уже рассказать о том, что творится в книге.

В книге несколько параллельных сюжетов, которые постепенно вплетаются один в другой. Начинается цепочка с того, что Рут находит на берегу океана выброшенный пакет. В пакете оказывается герметично упакованный ланчбокс со странным девичьим дневником на японском языке и пачкой старых писем на фрнцузском. (Рут - так же зовут и автора книги и частично, как я поняла, история книжной Рут повторяет биографию автора). Рут со своим супругом Оливером живут на меленьком острове в Канаде. Вместе с ними живёт кот.

Вообще-то у кота было имя, Шрёдингер, которое никогда не использовалось. Оливер звал его Пестицидом, иногда сбиваясь на Песто.

Пока всё понятно? Вполне понятно, если не учитывать то, что книга начинается вовсе не с этого, а с первых страниц дневника японской девочки Нао.

Потом к истории Рут и Оливера и истории девочки Нао добавляется история её прабабушки Дзико, которой сто четыре года. А ещё Дзико буддисткая монахиня. Потом добавляется история сына Дзико, который в годы войны был лётчиком камикадзе. И все эти истории прыгают от одной к другой, или перетекают одна в другую как волны. То накатывают, то откатываются назад и обнажается какой-то новый факт, который немного изменяет то, что стало известно читателю раньше.

Рут - писательница. Но сейчас она в творческом кризисе и вероятно поэтому она с таким рвением включается в перевод дневника Нао. Мама Рут японка и японский язык Рут знаком. Но сложности с переводом есть.

Нао - тоже в полном кризисе. Потому что у неё неприятности в школе, которые называют буллинг. А ещё Япония страна традиций, среди которых харакири и сеппуку. И прочие более современные способы покончить с жизнью. И эти вопросы очень волнуют папу девочки, который из обеспеченного программиста в Калифорнии внезапно стал нищим хикикомори в Токио.

Нет, я не буду пересказывать содержание книги. Напишу только, что для одной книги поднятых в ней тем, как мне показалось, многовато - буллинг, суициды, хикикомори, экология, дзен-буддизм, камикадзе, творческий писательский кризис, квантовая физика, забота о поголовье диких животных, которые не прочь сожрать животных домашних, авария на Фукусиме и гигантская цунами, сплетни, интравертность, терракты... всё это имеет место и вплетено в сюжет в нужных местах, чтобы связать и объяснить происходящее. Но в результате каждая из острых тем замыливается другой и вместо сопереживания вызывали у меня чувство некоторого недоумения - зачем так много-то?

Причём некоторые из затронутых в этой книге тем мне уже знакомы по другим художественным источникам и там они, опять же на мой взгляд, раскрыты лучше.

К примеру, история со школьным буллингом Нао очень уж напоминает книгу Владимир Железников - Чучело , которую я читала ещё в восьмидесятые, потом перечитывала в двухтысячные и по которой снят одноимённый фильм. В обеих книгах есть момент, когда девушка бреет голову налысо. И, на мой взгляд, написанная давным-давно книга Железникова более трагичная. Хотя в ней нет кровавых подробностей и некоторых современных деталей связанных с интернетом. А с другой стороны буллинг (травля) явление не имеющее национальности и везде одинаково дрянное.

А про летчиков-камикадзе есть хороший японский фильм "Вечный ноль". Он, опять же, на мой взгляд, более глубокий, чем история Харуки первого из только что прочитанной книги, и в эту историю Харуки первого добавлено столько жестоких подробностей, что в какой-то момент они уже превращаются в белый шум и хочется их промотать или перелистнуть.

Да и в целом каждая из историй понятная по-отдельности вплетается в другие таким странным образом, что к концу книги уже непонятно существовала ли в этом мире девочка Нао с её прабабушкой, Харуки первым и Харуки вторым, жестокими одноклассниками, соседками хостесс, мамой, которая кроме высокой загрузки на работе с бесконечными переработками ещё и пытается (по большей части успешно) решить проблемы остальных членов своей семьи? Или все эти люди лишь плод фантазии Рут, которая пытается выбраться из писательского кризиса, в котором оказалась после того, как сама тоже сумела решить все проблемы своей семьи?

А к концу книги автор ещё изрядно заставила попереживать за котика. Остальных событий в книге, вероятно, маловато оказалось для того, чтобы читатель поплакал, надо было ещё и потерявшимся котиком все предыдущие ужасы заполировать.

А ещё по ходу чтения этой книги может сложиться впечатление, что Япония - это совершенно непригодное место для жизни. Опасно там. И люди там странные или недобрые...

Но книга цепляет и влезает в подкорку. Перечитывать я эту книгу, наверняка, не буду, но обдумывать ситуации в ней описанные буду непременно.

А ещё в книге есть совершенно прекрасная ворона, которая вроде бы не обычная, а джунглевая ворона, неизвестно как попавшая на канадский остров. Местный трикстер.

И ссылки, с пояснениями слов-понятий-переводов, конечно, очень интересные. Ссылки очень помогли мне добраться до конца этой истории. Они меня буквально очаровали. Когда упоминаемая в тексте фраза на японском или французском переводится не дословно, а с учётом текущего контекста, это прямо волшебно.

Такой вот отзыв у меня получился. Сумбурный. Но уж какой получился...

Временное существо — это кто-то, кто существует во времени: ты, я, любой, кто когда-либо жил или будет жить.

Не знаю, как это звучит в оригинале, но мы с вами можем понять это и в ином смысле. Временно - это не навсегда. Жизнь есть движение к смерти. "Жизнь, смерть - это все одно и то же," - добавила бы бабушка Дзико. Нао родилась в Америке, ее отец какое-то время работал в Силиконовой долине. Но потеряв работу и все сбережения семья была вынуждена вернуться в Японию. В школе девочка столкнулась с ужасным булингом - по-японски "изимэ". И это действительно очень страшно. А учитывая, что это не только не пресекается учителями, но даже в чем-то поддерживается, еще ужаснее. Честно говоря, порою картинка становится настолько грязной, что это просто невыносимо читать. Наверное, автор изучил вопрос, наверное, все настолько жутко. Но я так и не могу ответить даже себе, нужно ли было писать вот так. У отца дела не лучше. Найти работу для него практически не представляется возможным. Люди в Японии однажды поступив в компанию, так и двигаются в ней по вертикали. Все жестко регламентировано. Вклиниться в эту вертикаль невозможно. И тогда ему приходит в голову мысль о самоубийстве. Это очень распространенное явление в Японии. Отношение к жизни и смерти у японцев и европейцев разное.

...В Японии акт самоубийства носит, прежде всего, эстетический, а не моральный характер, и бывает связан с понятиями чести или стыда.

Нао тоже принимает решение умереть. Но для нее все изменила встреча с бабушкой Дзико, которой уже 104 года и она уже много лет буддийская монахиня в маленьком храме на побережье. Именно бабушка дала ей силы и возможность жить дальше. Ну и еще история летчика-камикадзе Харуки №1. Меня потрясла история этого девятнадцатилитнего мальчика. Пожалуй, я никогда раньше не задумывалась, что такие мальчики тоже не хотели так вот умирать. У меня в голове слово "камикадзе" слишком тесно связано со словами "долг" и "честь", нет личности и ее переживаний. Японские власти этих мальчиков не очень то и спрашивали. Родина приказала. Юноши выбрали, какой из смертей умирать. Выбор без выбора.

Знаешь, мама, завтра я стану ветром...

Харуки №1 принял свою судьбу. Но даже в той ситуации, когда, казалось бы, невозможно ничего изменить, он постарался не поступиться со своими принципами, совестью.

Тут я пожалела, что не особо обращала внимания, когда папа читал мне об экзистенциалистах, потому что тогда я смогла бы сказать сейчас что-нибудь умное, и единственный стих на французском, который я знала, был припев в песне Моник Серф под названием «Дзинсей но Итами» [Боль жизни], и мне не кажется, что это лучшее, что можно спеть мертвому человеку: Le mal de vivre Le mal de vivre Qu’il faut bien vivre Vaille que vivre.

— Le mal de vivre — «боль жизни». Qu’il faut bien vivre… «С которой мы должны жить или терпеть». Vaille que vivre — это сложнее, но что-то вроде: «Мы должны жить ту жизнь, которая нам досталась». Не отступать. Как стойкие солдатики.

Жизнь - это храбрость. У человека всегда есть выбор. Можно решиться на самоубийство. Вселенная примет этот выбор. Но можно набраться смелости и жить дальше. "Жизнь", - именно этот иероглиф старая монахиня написала на своем смертном одре. В какой-то из реальностей Нао и ее отец Харуки №2 предпочли ее. Книга Озеки Рут очень многослойная и многоплановая. Она о жизни и смерти, о войне, политике и экологии, о философии, дзен-буддизме и квантовой механике. И все это тесно переплетено и связано. Как в жизни. P.s. Харуки №1 в своих письмах упоминает своего "старого любимца Кавабата". В 1968 году Ясунари Кавабата получил Нобелевскую премию по литературе "за писательское мастерство, которое передаёт сущность японского сознания". Его нобелевская речь называлась "Красотой Японии рожденный". В книге "Моя рыба будет жить" нет красоты Японии. Перед нами предстают только проблемы, гадости и ужасы: хентай, издимэ, суицид, переработка и смерть от нее - кароси, авария на Фукусиме-1 и действия властей (знак - "минус"). Из положительного мы видим лишь очень старую буддийскую монахиню. Но ее маленький храм давно требует ремонта, а приход становится все меньше и меньше. Когда-то Харуки №1 не сам выбрал судьбу камикадзе. Теперь Нао, чтобы учиться дальше, будет вынуждена уехать в другую страну. Семейная пара японцев, проживающая в Британской Колумбии, хотела бы вернуться в Японию. Они все еще ощущают ее Родиной. Но после событий на Фукусиме возвращаться оказалось некуда. Неизбежно приходит в голову мысль о том, что Япония вот настолько не любит и не ценит своих граждан. Или автор настолько не любит Японию. Но эти мои соображения никак не повлияли на силу впечатлений от книги и оценку.

Но «Выводы - это отстой. Это как ожидания. Ожидания и преждевременные выводы способны похоронить любые отношения. Так что давай мы с тобой в эту сторону двигаться не будем, о'кей?»

Несколько раз я пыталась начинать читать эту книгу, но видимо тогда еще не пришло время. Не сразу сложились у меня отношения и с героиней Рут, а вот Нао я полюбила сразу. Девочка, ведущая дневник и пытающаяся увернуться от огромной хищной рыбы по имени СЕЙЧАС, не может не импонировать другой девочке, выросшей за подобным занятием.
Роман такой многослойный, что я не тешу себя мыслями, что поняла хотя бы половину смыслов, заложенных писательницей. И очень рада, что эта книга у меня в бумаге и я смогу вернуться к нему спустя время. Все эти коты Шредингера, моменты Дзен, квантовая механика. От всего этого у меня лишь выскочила мысль о том, почему так часто не сбываются наши мечты, если мы о них кому-то рассказываем. И дело, оказывается, вовсе не в сглазе и прочей мистике, а в том, что «акт наблюдения изменяет то, что наблюдают»! Впрочем, в книге наука не очень далека от этой самой мистики, но при всем этом, не остается ощущения каши в голове или наверченной бессмыслицы.

Очень серьезно задумалась о том, а кто наблюдатели/свидетели моей жизни? К счастью, их совсем немного, но после прочтения начинаешь понимать тех, кто закрывает свои страницы в соц.сетях от всех, кроме пары родственников и друзей. С другой стороны, иногда чувствуешь себя персонажем книги, которую никто не читает. В книге есть рассуждения о том, что анонимность в наше время – это и есть единственная свобода, причем доступная очень немногим. Но я до такой свободы еще не доросла видимо. Для меня уход в самоизоляцию – это больше про внутренние страхи, про плохую приспособляемость, про слабость.

Не смотря на множество тяжелых событий в книге, как в жизни Нао, так и в жизни Рут, от книги не было депрессивного чувства. То, что писательница, хоть и японского происхождения, но все же американка – чувствуется, но в данном случае это скорее плюс. Оптимизм продается лучше, как цинично говорила Керри из сериала «Секс в большом городе». Но в контексте романа со всей этой связью наблюдателя/читателя с героями книги поневоле хочется счастливой развязки. Словно именно от тебя лично тоже зависит, будет ли жить Нао и ее отец, и найдется ли кот Рут.

Очень получился сумбурный отзыв, но одно можно сказать точно – книгу однозначно стоит прочесть. Я давно не получала такого удовольствия.

Это не ошибка дебютанта (как сначала казалось), который сваливает в своей первой книге в одну кучу всё, что есть за душой, а попытка еще как-то трансформировать многострадальный жанр романа. То, что получилось, можно сравнить с новостной лентой, где на нас одновременно вываливают природные катаклизмы, техногенные катастрофы, политические события и прогноз погоды.

А можно и с кучей сравнить — мусорной, где чего только нет и всё вперемешку. Тем более что мусорная тема у этой писательницы в зоне особого внимания, в обоих романах. А в «Рыбе» так и вовсе фоном дрейфует остров из пластика — реальное Большое тихоокеанское мусорное пятно, или Восточный мусорный континент.

И начинается роман с того, что на побережье маленького канадского острова волны выбросили ланч-бокс, где оказался дневник японской школьницы, и нашедшая его писательница читает о сложной жизни девочки.

Переезд из США в Японию, культурный шок, бытовая неустроенность, бедность, родители не могут найти работу, папа пытается совершить суицид, буллинг в школе, подростковая проституция — и это еще не все слои «пирога». С меня слетели розовые очки, и киношный образ кукольной страны с милыми девочками в коротеньких юбочках испарился бесследно.

Плюсы + В куче можно откопать важные для себя темы. Мне, например, были интересны: специфика жизни на маленьком острове, что происходит внутри буддийского японского монастыря, экология/мусор. Неприукрашенная жизнь современной Японии. Контраст японского и американского менталитетов. + Вовлекающая история: не успеваешь заметить, как начинаешь переживать за эту девочку из найденной тетрадки. Удалось ли ей справиться? А она вообще жива? Судя по записям, она должна была находиться недалеко от Фукусимы во время цунами, землетрясения и аварии на АЭС. Как вообще ее дневник отправился в плавание? + Просветительский элемент — Япония во время Второй мировой. История юного летчика, родственника девочки, несмотря на трагизм — одна из самых мощных и просветляющих линий в романе.

Минусы - Подробные сцены жестокости и излишний натурализм. На любителя. Если бы я прочитала эту книгу первой, то вряд ли стала бы читать вторую — и много потеряла бы, «Книга формы и пустоты» произвела сильное впечатление. - Безысходность нагнеталась так интенсивно, папа девочки изображался таким беспомощным и никчемным, что удивила легкость, с которой он впоследствии разрулил все проблемы. Взял и создал успешный стартап. А раньше кто мешал?

Словом, куча такая большая и разнообразная, что каждый что-нибудь да найдет для себя, хоть поиски пропавшего кота. Или писательский затык. Или старение и утрата памяти.

Удивительно, но выбранный писательницей формат не раздражает, роман не кажется громоздким. Наоборот, я готова причислить ее к «своим» авторам и читать еще, если будут переводить.

Рут - писательница, американка японского происхождения, живущая где-то в Британской Колумбии вместе с мужем и котом. У нее недавно умерла мать, и Рут до сих пор не может прийти в себя после утраты, её боль вылилась в тяжелейший писательский блок. Нао - шестнадцатилетняя школьница, японка, большую часть жизни прожившая с родителями в Калифорнии. Отец Нао теряет работу из-за краха доткомов, и семья вынуждена вернуться обратно в Японию. Кажется, что у них нет абсолютно ничего общего, но однажды в руки Рут случайно и очень странным образом попадает дневник Нао, а еще - старые часы с иероглифами и пачка писем, написанных на французском языке. Рут начинает читать, и история жизни Нао захватывает ее с головой...

Честно скажу, мне трудно собрать впечатления в кучу. "Рыба" - роман многослойный, в нем переплетаются размышления о квантовой теории и дзэн-буддизм, школьный буллинг и философия ненасильственного сопротивления, экология, информационная безопасность и самоубийства. Как все это сочетается в одном романе? Причудливо, но картина при этом получается на удивление стройной. Рут Озеки создает её неторопливо и постепенно, потихоньку добавляя новые элементы - и вот в тяжелой, остросоциальной истории появляются и нотки магического реализма, но к тому моменту ты уже начинаешь воспринимать их как должное. Нао беседует с призраком двоюродного дедушки? Ну да. В дневнике, который читает Рут, вдруг появляются чистые страницы, которые потом словно по волшебству заполняет текст? Ну так ведь Рут писательница, это ее работа - подталкивать нарратив. Единственное, что выбивается из полотна истории - финал. Да, магический реализм, но вот не верю я вот в такие хэппи-энды.