Текст книги "Сомнения Элли Эндрюс"

Я влюбилась

– Привет, Джей, – говорю я, что есть сил пытаясь говорить неспешно и сексуально, но получается какой-то мышиный писк. Лихорадочно оглядев Джея в поисках признаков американского разложения, я разочаровываюсь. Где лысина и пивное брюшко? Где ужасные цветастые гавайские шорты и кеды с носками? Как он посмел вернуться таким красавцем? Никто не имеет права расхаживать столь загорелым и подтянутым.

И почему я решила начать новую жизнь только сегодня?

– Где Сэмми? – спрашивает Джей и дружелюбно облокачивается на прилавок, поигрывая бицепсами. Футболка кажется ослепительно белой на фоне золотистой кожи, не то что мой старенький анорак. От отчаяния хочется биться головой о стену. Даже стиральные машинки любят Джея, в то время как мои вещи они красят в розовый цвет, а носки пожирают.

– Сэм дома, – наконец выговариваю я.

Дыши, Элли, дыши. Тебе двадцать семь, а не пятнадцать. Держись. Не пялься на него, как будто он – Брэд Питт и Джонни Депп в одном лице. Не смей разглядывать острые скулы и блеск золотой сережки среди темных кудрявых волос.

– Ты проколол ухо?! – выпаливаю я.

Блин. Следующим заходом будет приглашение на выпуск-ной бал.

Джей, видимо, слегка удивлен моей наблюдательностью.

– Я это сделал еще несколько лет назад, когда катался на серфе. Нравится?

Я рассматриваю потрепанные мыски собственных туфель, которые внезапно становятся самой интересной вещью на свете.

– Да, ничего, – мямлю я.

Умница, Элли, просто умница. Какими потрясающими навыками общения ты обзавелась за минувшие двенадцать лет. Он наверняка впечатлен.

Пока я пытаюсь вернуть себе контроль над рассудком и голосовыми связками, которые, видимо, решили удрать в самоволку, Поппи оценивает бесчисленные достоинства пришельца и игриво улыбается Джею. Я наблюдаю за ней одновременно с отчаянием и интересом; жертвами ее чар становились и не такие красавцы. Поппи коллекционирует мужчин столь же целеустремленно, как охотники на крупную дичь – тигриные шкуры. Но тут же я с облегчением замечаю, что Джей равнодушен к заигрываниям Поппи. Он улыбается и вновь поворачивается ко мне.

– Отлично выглядишь, Элли, – добродушно говорит он. – Сэм сказала, вы снимаете жилье пополам? Да как ты вообще выжила с моей сестрицей? Когда мы в последний раз жили в одном доме, она помешалась на грибах. Омлет с грибами, ризотто с грибами, грибной суп и так далее. Я чуть не помер, когда узнал, чем она удобряет свои чертовы грибы!

Я слишком хорошо помню этот эпизод – и содрогаюсь. Честное слово, я обеими руками за переработку отходов, но есть пищу, выросшую на мусоре, который Сэм и Мад с таким энтузиазмом пускают в оборот… короче говоря, у меня есть свои границы.

– Мы скоро закрываемся, – сообщает Поппи, бегая по магазину, задувая свечи и гася лавовые светильники. – Хорошо, что ты вообще нас застал.

– Я надеялся застать Сэм. – Джей беззастенчиво зевает, обнажая ровные, безупречно белые зубы. Да ладно, они никогда не были настолько идеальными. Ну и врун. Вставил себе американские зубы. Я немедленно захлопываю собственный рот. Я, конечно, не Остин Пауэрс, но до совершенства мне далеко.

Джей проводит рукой по подбородку, поросшему темной щетиной, снова зевает и виновато улыбается:

– Простите, девочки, не сочтите за грубость, просто я дико устал. Летел из Бостона, ни поспать, ни помыться. Я страшный нахал… но, может быть, кто-нибудь меня подбросит к Сэм? Неохота тащиться с вещами пешком.

Я стою в благоговейном молчании перед человеком, который способен вынести долгий перелет без сна и при этом сохранить пристойный вид, не прибегая к макияжу. Джей как будто сошел с рекламы «Кельвин Кляйн». Минувшие двенадцать лет заметно его украсили. Каким образом я намерена сосуществовать с ним в одном доме? Не пора ли подыскивать новое жилье? Я всегда могу поселиться у родителей…

– Я не вожу, – с гордостью объявляет Поппи. – С меня хватает общественного транспорта и собственных ног. Я не хочу убивать нашу мать-землю.

Какой парадокс. Я часами катаю Поппи по магазинам на своей машине. Она просто никогда не училась водить. С какой стати, если вокруг достаточно простаков, которые охотно выручат?

– Элли тебя подбросит, – радостно продолжает Поппи, которая просто счастлива запихнуть меня в вонючее механическое чудовище. – Тебе ведь так и так в ту сторону, Эл?

Я уже поняла, что сегодня у нас с «Эстер» неудачный день. Одной лишь мысли о том, что ехать домой предстоит в одной машине с Джеем, который водрузит свой обтянутый джинсами зад на обертки от шоколадок и старые журналы, достаточно, чтобы я вспотела. Я и в лучшие-то времена не способна сосредоточиться на дороге. А сегодня скорее всего в аварии погибнем мы оба.

Джей, слава Богу, не понимает, какой опасности подвергается. Он забрасывает рюкзак на плечи и подхватывает два огромных чемодана – легко, как перышко. Невозможно не заметить, как перекатываются бицепсы под футболкой.

– Чем раньше я доберусь до Сэм и залезу в холодный душ, тем лучше.

«Эстер» внутри больше напоминает мусорный бак, чем салон автомобиля. Я поспешно сбрасываю старые журналы и обертки с пассажирского кресла на пол.

– Ну, как поживаешь? – невинно спрашивает Джей, когда мы неторопливо выруливаем на улицу. Он, конечно, просто пытается быть вежливым, но ничего себе начало. И как ответить? «Знаешь, Джей, в субботу я устроила скандал на звездной свадьбе»?

– По-разному, – уклончиво отвечаю я, переключая скорость. – Ничего особо интересного…

– А Сэм говорит другое. – Джей ухмыляется. – Отшить жениха в присутствии национальной прессы – это вам не баран чихнул!

Сэм!..

– Да уж, эмоции у тебя всегда бурлили! – Он хихикает.

Я мрачно смотрю на него, но, к сожалению, Джей сидит, закинув руки за голову, и футболка задирается, обнажая великолепно отработанный пресс и завитки черных волос, которые ведут к…

Господи. Надо успокоиться. Следи за дорогой, женщина! Не задави японских туристов, которые фотографируют мост, и не забывай, что твой собственный живот напоминает сырое тесто.

Я не свожу глаз с дороги. Не собираюсь обсуждать Руперта, мою последнюю по времени любовную проблему, с Джеем – моей любовной проблемой на все времена. Я уже собираюсь ответить какой-нибудь остроумной фразой, когда вдруг слышу легкий храп. Посмотрев вбок, я вижу, что Джей спит, опустив голову на грудь и закрыв глаза.

Я останавливаю машину и выключаю мотор. Руки болят, с такой силой я вцепилась в руль. Десятиминутная поездка получилась самой беспокойной в жизни. И как можно было в такое время спать? Особенно когда на переходе откуда-то выскочила бабка и чуть не села «Эстер» на бампер. Она наверняка повинна в том, что у меня появились первые седые волосы.

Но вопреки всему на свете Джей крепко спит. Очень осторожно и тихо я поворачиваю голову, как натуралист, который заметил птичку необычной окраски. Я только секундочку посмотрю. Немножко ностальгии.

Я знаю, какого рода мужчины мне нравятся. Я пускала слюни по Джорджу Клуни, в Диснейленде однажды вцепилась в двойника Джека Воробья (лучше об этом не вспоминать) и отрывалась на девичнике у Аннабель, но, положа руку на сердце, скажу, что Джей заткнет за пояс любого. Густые черные волосы, квадратный подбородок, смеющиеся зеленые глаза, тело, ради которого стоит умереть… он и правда лучше всех. По крайней мере в пятнадцать лет у меня был хороший вкус. Лучше восхищаться тем, давним Джеем, чем узнать, что бог моих девичьих грез на самом деле странный тип, который носит нейлоновые рубашки. Двенадцать лет назад я умела выбирать.

– Прости, я, кажется, вырубился. – Джей улыбается, глядя из-под полуприкрытых век, и я виновато отвожу глаза.

– Приехали, – поспешно говорю я и вожусь с ремнем без-опасности, стараясь скрыть свое смущение от того, что меня застукали за разглядыванием. – Я страшно занята, а тебе, несомненно, хочется поскорее увидеть сестру…

Джей ухмыляется, но я не поддаюсь обаянию его зеленых глаз. Отныне он для меня не притягательнее вялой морковки.

Предоставив гостю тащить чемоданы по садовой дорожке, я вбегаю в дом, толкаю кухонную дверь… и чуть не получаю разрыв сердца от ужаса.

– О Господи! – восклицаю я, в страхе роняя ключи и сумочку.

В углу стоит человек без головы. Я буквально цепенею.

– Мрм… фр-р-рм… – произносит жуткий призрак, явно страдая от адской муки. Потом появляется голова. – Все в порядке, блин, это я, – повторяет чудовище, и сквозь дебри спутанных волос я вижу носатую физиономию и безумные глаза Мада. Впрочем, я могла бы узнать его и по вечному запаху грязного тела. Вдобавок на кухне отвратительно воняет коноплей. – Сэм связала мне свитер из переработанной шерсти, – объясняет Мад, – но ворот слишком узкий. Пятнадцать минут натягивал, ё-моё. Мне идет?

– Раньше было лучше, – мрачно отвечаю я.

Мад с сомнением косится на меня. Он явно не знает, чего ждать.

– Не ворчи, – советует он.

Не обращая больше на него внимания, я открываю холодильник и извлекаю остатки шоколада. Всего два квадратика, вдобавок украшенные отпечатками, подозрительно похожими на следы зубов. Убью того, кто посягнул на мой шоколад. Если это Мад, да поможет ему Бог. Довольно и того, что он окопался в доме. Поедание моего шоколада карается смертью.

– Привет, Элли, спасибо, что подвезла Джея! – На кухню врывается Сэм, встряхивая бесчисленными косичками, и падает в объятия Мада. Следом бежит грязная борзая, за которой тащится обрывок веревки. Псина то и дело останавливается, чтобы почесаться. Я отшатываюсь, мигом лишившись аппетита. С них станется скормить мой шоколад собаке.

– Рада помочь, – мрачно отзываюсь я, но Сэм слишком занята поцелуями с Мадом, чтобы обратить внимание на мои слова. Больно видеть, как она выказывает столь откровенное презрение к гигиене, поэтому я выхожу из кухни и шагаю в спальню. Узкий коридор и так уже забит грязным барахлом Мада, и теперь к этой куче добавляются чемоданы Джея. Даже Виктории Бэкхем пришлось бы похудеть, чтобы протиснуться.

И вдобавок Джей загораживает проход.

– Извини, – бормочу я.

– Мне некуда деться, – логично замечает Джей. – Я стою тут уже пять минут, пытаясь понять, за что взяться сначала. Раскладывать вещи – это похлеще шахмат. Может, я вдохну, чтоб ты пролезла?

Вдохнет? Он намекает, что я толстая? Я втягиваю живот, но протиснуться мимо, не коснувшись его великолепного торса, не так легко, как кажется.

– Когда я приезжал в последний раз, мы почти не виделись, – весело говорит Джей. Руками он упирается в стенку по обе стороны от меня, чтобы не потерять равновесие и не своротить велосипед.

– Я очень-очень занята, – вру я. В моем расписании больше дыр, чем в швейцарском сыре. Когда Джей приезжал в гости, я спряталась у сестры Шарлотты. И поскольку лучше гулять с крокодилом, чем сидеть с ее злокозненными близнецами, вы представляете, как мне хотелось избежать встречи с Джеем.

– Не сомневаюсь. – Он кивает. – Ты даже не смогла поужинать с нами в тот вечер, когда я уезжал. Я страшно жалел. Сэм говорит, ты прямо-таки кружишься в вихре светских удовольствий.

В моей жизни наличествует разве что кружение белья за дверцей стиральной машины, и я мысленно благодарю Сэм. Иногда друзья лучше родственников.

– Да уж, – соглашаюсь я.

– Так, может быть, поужинаем сегодня? – предлагает Джей. – Не знаю, как насчет тебя, но лично я думаю, что лучше оставить морковное карри Сэм и Маду.

Он прав. Сэм приготовила карри, которое светится в темноте, и я даже не хочу думать, что она в него положила. И о том, что будет на следующий день…

Я балансирую на грани. Джей, несомненно, привлекателен. Хорошая работа (которую он бросил), хорошие связи…

Может быть, пора приступить к осуществлению плана «Найди себе подходящего мужчину»?

Я испытываю нешуточное искушение.

– Поехали в «Особняк». – Джей поднимает бровь и одаряет меня сексуальной улыбкой. – Обещаю, что на сей раз не подведу!

Воспоминания оживают, и мое лицо вспыхивает.

– Спасибо, что напомнил.

– Я вообще-то пытаюсь искупить свою вину. Я просто пошутил.

В горле стоит огромный комок. Почему я до сих пор, столько лет спустя, чувствую себя униженной? Стоя здесь, в загроможденном коридоре, я снова становлюсь пятнадцатилетней, и в моих ушах звенит издевательский смех одноклассников.

– Ну что я могу сказать? Я тогда был еще мальчишка, – говорит Джей, с каждым словом вонзая нож все глубже. – И я в самом деле хочу пригласить тебя на ужин. Будет очень приятно посидеть и поболтать.

– Я не хочу есть, – отвечаю я, и именно в эту секунду мой желудок издает громоподобное урчание.

– Да уж, слышу, – замечает Джей. – Слушай, Эл, незачем ворошить прошлое. Согласен, я вел себя как идиот, и поверь, я вовсе не горжусь тем, что сделал, но я был просто глупым подростком. Давай наконец перестанем враждовать. Иначе нам будет чертовски неприятно жить в одном доме несколько месяцев.

Месяцев? Кто сказал «месяцев»?

– Я буду платить Сэм за жилье, честное слово, – обещает Джей. – И спать на кушетке. Я понятия не имел, что ты еще не переехала, так что, разумеется, твоя комната останется за тобой.

Я чувствую укол совести. Если бы я сказала Сэм правду об отношениях с Рупертом, то не оказалась бы в такой ситуации. И все-таки я еще не готова простить Джея за то, что он напомнил мне о давнем унижении. Пускай, как он и сказал, прошло много лет, но я помню о своем позоре на балу, как будто пережила его вчера. Но по крайней мере я намерена говорить с Джеем как взрослая, пусть даже в душе по-прежнему чувствую себя пятнадцатилетней.

– Джей, у меня был трудный день. Мама нездорова, а я еще не оправилась после свадьбы Аннабель. Я не в настроении общаться, поэтому не принимай на свой счет. И пожалуйста, пропусти.

Я по-прежнему стою, зажатая между стеной и его грудью.

Соски твердеют против воли.

Предатели!

Джей хмурится, и я невольно отмечаю, что ему даже морщинки на лбу идут.

– Даже не знаю, что я могу сказать или сделать, чтобы ты перестала сердиться. Я поступил глупо, даже жестоко, но ты ведь знаешь, что такое мальчишки. Они пойдут на что угодно, лишь бы не ударить лицом в грязь перед дружками. Я сожалею, что вел себя как полный придурок, но мне было всего восемнадцать.

– Забудь, – устало говорю я. – Как ты и сказал, незачем ворошить прошлое. А теперь можно я наконец пройду?

Джей перестает упираться руками в стенку. При этом он не сводит глаз с моей груди. Я жалею, что надела белую футболку. Потом он смотрит мне в глаза и отводит взгляд.

– Ладно. Я в любом случае честно попытался.

Джей уходит в гостиную, а я уже собираюсь скрыться в спальне, когда Сэм кричит из кухни, что на автоответчике меня ждут два сообщения.

– Одно от твоей сестры Люси, – добавляет она. – Кажется, она хочет, чтобы ты немедленно перезвонила.

Я со стоном возвращаюсь на кухню, вооружившись огромной кружкой белого вина и пригоршней овсяного печенья. Когда Люси звонит, ей всегда что-нибудь нужно. Как правило, бесплатная нянька для детей. В детстве она была точно такой же: я убирала за ее кроликами, чтобы она позволила мне взять щипцы для волос. Кролики воняли, но я предпочитала чистить клетку, нежели платить заоблачную сумму, которую Эмили требовала за пользование своими вещами.

– У вас два сообщения, – скучающим тоном заявляет автоответчик, пока я жую печенье и обещаю себе завтра сходить на аэробику. – Привет, Элли. Это Люси. Я просто хочу уточнить, можешь ли ты сегодня посидеть с детьми. Ты ведь придешь, да? Потому что у Консуэлы выходной, а Генри везет меня в ресторан, и я не собираюсь отменять заказанный столик. Ровно в семь, пожалуйста, и не забудь снять обувь в прихожей, в прошлый раз мы неделю не могли отчистить грязь с ковра. – Люси замолкает и добавляет после паузы: – Э… надеюсь, ты уже оправилась после субботы. Ну и скандал получился. Значит, в семь.

Вот чего мне недоставало. Провести вечер с отвратительной Имоджин и не менее гнусным Джорджем, вытирать им носы и прочие части тел. Я подбадриваю себя мыслью о том, что можно разграбить холодильник, набитый отменной пищей, и испробовать сестрину косметику, которой хватит на целый склад.

Вдобавок я проведу вечер вдали от Джея.

– Сообщение получено в четыре часа тридцать семь минут, – продолжает автоответчик, когда я беру следующий пакетик печенья. – Здравствуйте, Элли Эндрюс.

Я замираю, не донеся печенье до рта. Этот голос настолько сексуален, что я слабею, заслышав его.

– Меня зовут Маркус Лейси. Если не ошибаюсь, вчера вечером вы стукнули мою машину. Давайте встретимся и обсудим ущерб. Свяжитесь со мной по мобильнику…

Поверить не могу! Вот идеальный зять для мамы. Вежливый, с подходящим именем и красивой машиной. Которую я, к сожалению, стукнула. Но кажется, он не особенно разозлился. Видимо, оценил мою честность. Перезвоню ему от Люси. Несколько бокалов дорогого вина – и я преисполнюсь решимости и буду готова иметь дело с мистером Лейси. Я впитаю ее самоуверенность и хладнокровие.

Или напьюсь в хлам.

– Как по-вашему, у меня в них большая задница? – спрашиваю я, вытягивая шею, чтобы получше обозреть себя в старинном зеркале. Выискивая у себя целлюлит и жировые отложения, я частенько принимаю позы, которых тщетно добивались от меня мои бойфренды. Я провожу руками по мягкой коже джинсов от «Версаче» и втягиваю живот. Как несправедливо: Люси дважды рожала, но по-прежнему влезает в десятый размер. Замужним женщинам прямо-таки нужно запретить быть стройнее, чем их пухлые и по-прежнему одинокие сестры.

Имоджин наблюдает за мной, сидя среди подушек на огромной постели.

– Ну? – повторяю я. – У меня в них большая задница?

Племянница задумчиво сосет шоколадную конфету. Ее рот кажется маленьким красным кружком на фоне перепачканного шоколадом лица.

– Нет.

Вот умница. Наконец-то я получила награду за то, что столько лет с ней нянчилась.

– Она просто огромная, тетя Элли. Огромная и толстая, как у бегемота!

Имоджин визжит от смеха и падает лицом в подушки. Не знаю, что ужаснее – то, что четырехлетняя поганка сравнила меня с бегемотом или что придется объяснять Люси, отчего белое постельное белье сплошь в пятнах шоколада. Имоджин уже давным-давно пора спать, и одному Господу ведомо, куда девался Джордж. Не исключено, что грабит какую-нибудь старушку в переулке.

Через час я сворачиваюсь на кушетке с пультом от огромного плазменного телевизора в одной руке и большим бокалом кьянти в другой. Рядом – груда глянцевых журналов высотой с Эверест. Из тех, что стоят, как крыло от самолета. Я листаю журналы и погружаюсь в еще большее уныние, когда вижу Аннабель, которая улыбается, стоя рядом с Лорой Бейли на какой-то гламурной вечеринке. Как обычно. Я достаю из холодильника кусок пирога, чтобы подбодриться, но, как ни странно, сладкое не помогает, хотя некогда я уплела целый торт потому лишь, что Джей посмеялся над моими скобками на зубах. Я задумываюсь, не запустить ли тортом ему в физиономию, но тут же отгоняю эту мысль, поскольку немедленно начинаю представлять, как слизываю сладкий крем с его роскошного тела.

Чтобы отвлечься от мрачных дум, я решаю позвонить Маркусу Лейси. Беру телефон и набираю номер, который записала на руке.

– Маркус Лейси слушает.

Уму непостижимо. У него такой сексуальный голос. Слава Богу, что он на другом конце провода. Гормоны у меня сегодня и впрямь разбушевались.

– Здравствуйте. Это Элли Эндрюс. Э… которая стукнула сегодня в Тэпли вашу машину.

– Стукнули? – удивленно уточняет Маркус Лейси. – Да она выглядит так, будто вы в ней слетели в кювет!

– Мне очень, очень жаль, – поспешно говорю я. – Я готова полностью возместить ущерб.

Маркус Лейси смеется.

– Вы хоть представляете себе, в какую сумму это обойдется, мисс Эндрюс? По-моему, будет гораздо лучше, если мы предоставим улаживать дело нашим страховым компаниям. – Он понижает голос. – На самом деле машина служебная. Скорее всего у вас проблем не будет, и я получу ремонт по страховке. Я просто хотел сказать, что ценю вашу честность. Большинство людей просто сбежали бы с места происшествия. Предлагаю встретиться лично и обсудить некоторые детали.

Я слышу, как шелестят страницы, когда он листает ежедневник.

– Когда вы свободны?

– Когда угодно! – восклицаю я и тут же прикусываю язык. Теперь он подумает, что я отщепенка, у которой нет друзей и ни одной записи в ежедневнике. – То есть… когда угодно на этой неделе, – поспешно оговариваюсь я, шумно листая «Мари Клэр» для пущего эффекта.

– Может быть, увидимся завтра за ленчем?

Я медлю, притворяясь, что мне еще нужно подумать, прежде чем вписать встречу с Маркусом Лейси в мое насыщенное расписание, и наконец сообщаю:

– Да, кажется, завтра я могу выкроить часок.

– Я заеду за вами в полдень. Давайте перекусим в «Кливдене», если вы не против.

Разумеется, не против! Я с трудом сдерживаю радостное волнение. Он только что позвал меня в один из самых дорогих ресторанов!

– Отличная идея, – любезно говорю я. – Значит, до завтра.

Я отключаюсь, считаю до пяти и издаю вопль радости. Будь я Имоджин, я бы описалась от восторга, но, поскольку мне двадцать семь, я поступаю как взрослый человек и наливаю еще один бокал вина.