Текст книги "Дед Мороз. Путь Волшебника"

И Ваня вдруг понял, какой дед счастливый человек:

«Вот он-то точно на своем месте и ни от кого не таится», – думал Ваня, засыпая.

В деревне он привык вставать засветло, поэтому на следующее утро, открыв глаза, даже удивился, что проспал так долго. Видимо, дело в особом лесном воздухе, о котором говорил дед Миша. Самого Михаила Николаевича в избе не оказалось. Ваня за него не беспокоился – в лесу дед, как дома, видно, ушел по своим делам.

Ваня отыскал в котомке лепешку, которой сейчас был особенно рад, собрал полную кружку ягод и принялся жадно все уплетать. На душе было удивительно легко, и он принялся напевать слова, откуда-то взявшиеся в его голове:

Давным-давно,

Белым-бело

Стелился снег

Тропой витой.

Он укрывал

Тот дивный сад,

Где жили мы

Судьбой одной…

Ваня так увлекся, что не сразу заметил деда. Михаил Николаевич нес кого-то на руках, а оно тряслось и стонало. Ваня вскочил с места и подбежал к старику. На руках у деда Миши был олененок, к одной из его ножек мертвой хваткой прицепились металлические челюсти.

– Охотники поставили, – объяснил дед Миша, гладя олененка по голове, – сейчас снимем аккуратно.

– Но отец говорил, что на маленьких не охотятся, – с волнением произнес Ваня.

– Он случайно попал, вместо мамы. Олениха меня приметила и отбежала сначала, но потом признала. Обещал ей, что сделаю все возможное.

– Как обещал? Разве они понимают? – удивился Ваня.

– Понимают. Но об этом потом. Ты, давай-ка, котомку мою принеси, инструменты нужны, чтобы эту заразу снять да рану перевязать.

Ваня послушался, решив, что расспросит потом. Дед Миша аккуратно положил олененка на землю:

– Держи его, чтобы еще больше не поранился, – сказал он Ване.

Ваня сел рядом с оленем и крепко прижал его к себе. Ему было так жаль малыша, что он ласково прошептал ему на ухо:

– Все будет хорошо.

Олень уткнулся в лицо Вани своим мохнатым носом и засопел, будто жалуясь.

Когда ловушка была снята, кровь из раны засочилась еще сильнее. Дед Миша завязал заднюю ногу оленя своим запасным бельем.

– А теперь нужно идти в деревню.

Дед Миша объяснил, что каждый миг на счету, нужно скорее доставить олененка домой. У Марфы нужные травки припасены, они остановят заражение.

Ваня сам вызвался нести оленя. Он был моложе и крепче деда, значит, и доберутся они быстрее. Возвращались другой, более короткой дорогой, и скоро оказались в деревне. Марфа Семеновна уже ждала их и, ничего не спрашивая, принялась помогать зверю. Ваня не знал, чем помочь, а потому просто гладил олененка по голове и повторял:

– Ты обязательно поправишься и будешь самым резвым оленем среди всех.

Ване казалось, что олененок понимает его. Зверь начал дышать спокойнее и через какое-то время уснул. От усталости Ваня тоже задремал прямо на сеновале с головой оленя на коленях.

– Разбудим его? С утра ведь ничего не ел, – спросил жену Михаил, – да и спать тут неудобно.

– Рядом с другом везде удобно. Даже не знаю, кому из них больше повезло: олененку или Ване.

Следующие дни Ваня проводил с оленем, изредка отлучаясь на огород. Рыбник должен был вернуться только с первыми холодами, поэтому Ваня мог спокойно выхаживать животное. Юноша знал, что отец не понял бы его и, пожалуй, даже запретил тратить время на такую ерунду.

Своего нового друга Ваня назвал Резвый. Резвый быстро приходил в себя и скоро смог вставать и ходить. Ваня был рядом и, когда никто не видел, устраивал маленький снегопад. Олененок нюхал снежинки и ловил их высунутым языком, а Ваня радовался, что другу по душе его любимая забава.

Когда пришло время выпускать животное, Ваня с дедом отвели его к лесной избушке. Резвый действительно поскакал, будто никакой травмы и не было.

– Не ошибся ты с именем, внучок, олень-то и правда резвый! – сказал дед Миша, похлопав Ваню по плечу.

– А не надо его подальше отвести? Тут ведь охотники капканы ставят, – забеспокоился Ваня.

– Здесь не ставят. Сюда просто так не попадешь, тропу знать нужно, иначе кружить будешь.

– Но ты же нашел его тут?

– Нашел я его около большой дороги. Неспокойно там становится. Чужаки ходят и так промышляют.

Ваня крепко обнял Резвого – расставаться с другом не хотелось. Олень лизнул его в нос. Ваня еле сдерживал слезы. Он уже взрослый и не может себе позволить разреветься, как мальчишка. Еще и на глазах у деда Миши.

– Не печалься, ему на воле лучше, – поняв настроение Вани, сказал старик. – А если заскучаешь, приходи сюда и позови его.

– А он поймет?

– А сам как думаешь? – хитро подмигнул дед Миша.

Ваня немного сомневался, что олень действительно придет, но решил попробовать. После недели разлуки он отпросился у Марфы и помчался к знакомой избушке. Резвый не подвел и почти сразу явился на встречу с другом. Они немного поиграли, а потом Ваня объяснил, что теперь видеться они будут реже:

– Скоро отец вернется и снова станет учить морскому делу. Но я все придумал. Я попрошу деда иногда брать меня с собой.

Резвый одобрительно фыркнул. Ване нужно было возвращаться, чтобы успеть к закату короткой дорогой. Олень немного проводил его, а потом поскакал обратно. Ваня увидел вдалеке нескольких взрослых оленей и помахал им.

«Его родные, – решил Ваня. – А мои бросили меня. Неужели из-за моих странных способностей? Брат запрещает даже говорить о них, а из бабушки лишнего слова не вытянуть», – внутренне рассердился Ваня. Не в силах сдержать себя, он направил руки на землю. Через миг там образовалась ледяная пластина. Ваня сел на корточки и принялся рассматривать морозный узор. И тут его осенило – морозные узоры на шкатулках, мастер Афанасий Никодимович… Вот, кто точно сможет ему помочь! Но тут же вспомнил про наказ отца даже не думать об этом. Пусть и приемный, но это его отец: «Он-то, в отличие от родителей, не бросил меня на берегу, а значит, я не могу разочаровать его. Нужно просто скрывать свои чувства, а лучше не чувствовать совсем. Тогда и волшебство случайно из рук не вырвется», – твердо решил Ваня. Но сколько он ни старался заморозить себя внутри следующие несколько лет, это никак не выходило.

Глава Четвертая: Побег

С тех пор, как Рыбник нашел чудесного мальчика, минуло четырнадцать лет. Иван превратился в высокого юношу, крепкого и широкоплечего. Почти всегда он был серьезен и хмур, только голубые глаза его изредка задорно искрились.

Этим летом Ваня должен был стать частью команды и вместе с остальными мужчинами отправиться в дальнее плавание. Ваня мастерски овладел морским делом и справлялся с тяжелой работой лучше взрослых мужчин. Рыбник, видя это, до поры до времени не заставлял приемного сына обучаться еще и охоте. «В команде найдется, кому со зверем сладить», – рассуждал про себя староста. – А так ловко затащить корабль на льдины не каждый сможет». Рыбник радовался, что Ваня становился его достойным преемником.

А сам Ваня все чаще грустил и вспоминал о волшебном мастере, которого повстречал на ярмарке:

«Мне непременно нужно попасть в город и разыскать его. Я откроюсь отцу и попрошу отпустить меня. Он должен мне поверить!»

Оставалось несколько дней до назначенного отплытия «Чайки», и Ваня решил, что тянуть больше нельзя. Он встал пораньше, чтобы выполнить все поручения отца и порадовать его перед важным разговором. Но Рыбник не заметил Ваниных стараний, засветло он ушел из дому, а когда вернулся, принялся загружать телегу.

– Обоз из соседней деревни уже сегодня выезжает, надо успеть передать им товар, – пояснил Рыбник.

– В город? – спросил Ваня.

– Да, на ярмарку.

«Неужто это знак?» – подумалось Ване, и он выпалил:

– Отец, можно я тоже поеду? Я очень хочу повидать Митю… и еще по одному важному делу.

– Самое важное дело у тебя на корабле. А брата по возвращении повидаешь.

– Помнишь, я рассказывал тебе про мастера, который делает шкатулки со снежинками? Он звал меня в ученики.

– Твое место тут. Мы уже это решили, – резко ответил Рыбник, отворачиваясь.

Рыбник много раз слышал, как за его спиной шептались соседи, называя его младших сыновей чудными. И если над Митей больше посмеивались, то Ваню будто побаивались. Но последние пару лет ему казалось, что наконец-то судьба на его стороне. Митя устроился в городе на приличную работу и не маячил зазря перед глазами, а Ваня делал успехи на корабле. Рыбник был уверен, что Ваня станет его достойным преемником. Иногда он подмечал, что младший сын сам не свой, но не хотел разбираться с этим, полагая, что море и честный труд все исправят. Потому что именно так всегда говорили его отец и дед.

– Это ты решил. Это тебе нравится, – ответил Ваня.

Глаза юноши вспыхнули голубым свечением. Но Рыбник этого не видел, он стоял к сыну спиной.

– Мне надоела эта блажь, – отчеканил Рыбник ледяным тоном. – Ты и так не делаешь многое из того, что должен!

– Нет, я не должен! Я не убийца! – выпалил Ваня.

Он не хотел обижать отца, но вырвавшуюся фразу было не вернуть.

Рыбник стал пунцовым от гнева. Он резко бросил шкуры на телегу и посмотрел на Ваню.

«Мальчишка взялся судить меня, старосту? Что ж, я проучу его». И Рыбник залился нехорошим злым смехом, а потом сказал:

– Завтра пойдем в лес. И ты наконец поступишь, как мужчина.

– Я не пойду, – тихо себе под нос сказал Ваня.

– Пойдешь! – еще больше зверея, приказал Рыбник. – Придумал тоже: шкатулки со снежинками. Я выбью из тебя эту дурь. На оленя пойдем!

– Нет, ты не заставишь меня! – закричал Ваня.

Ване долго удавалось скрывать дружбу с Резвым от отца. Но после очередной отлучки в лес Рыбник все-таки вынудил его все рассказать. Обычно отец по-доброму посмеивался над этой «странностью» Вани, но сейчас бил в самое больное. И Ваня усомнился, можно ли доверить отцу еще более важную тайну.

– Не заставлю. Но если в тебе есть хоть капля благодарности ко мне, ты поплывешь, – произнес Рыбник, как мог, спокойно.

Внутри он негодовал: почему Ваня, так внешне похожий на него, не хочет продолжить его дело жизни? Судьба дала ему четырех сыновей: трех родных и Ваню. Неужели он так и не сумеет вырастить достойную смену, как отец и дед? Как тогда смотреть в глаза праотцам, когда земной срок подойдет к концу?

– Отец! Я пытался совладать с собой много лет, но я не могу. Я не такой, как ты, – Ваня приложил руку к сердцу.

– Хватит!!! Я еще понимаю твоего никчемного брата. Хлюпик, которому в море делать нечего. Но ты? Выдумываешь какую-то ерунду! – Рыбник рассвирепел.

Он распрямил спину, нахмурился и превратился в ледяную глыбу, которая разнесет в щепки любого на своем пути.

– Я ничего не выдумываю! – защищался Ваня.

Чем сильнее он сердился на Рыбника, тем больше чувствовал, как по венам разливается холод, а руки становятся ледяными. Ваня сжал кулаки, силясь остановить нахлынувшие чувства.

«Почему никто не понимает меня? Все говорят со мной, как с ребенком!»

– Я тебе не верю. И пока ты живешь в моем доме, будешь делать то, что я сказал! – прорычал Рыбник.

Ваню окатило ледяной вспышкой гнева. Он почувствовал, как внутри поднимается снежный смерч, и нарастает с такой силой, что он не может сдерживать его. Яркая вспышка разорвала Ваню изнутри, он невольно поднял руки и уже было направил их на Рыбника, когда увидел его глаза.

«Она ни хорошая, ни плохая. Все зависит от тебя», – услышал он голос Марфы в своей голове (или это прошептал ему ветер?).

В последний миг Ваня успел перевести удар на телегу. Поток изморози был таким сильным, что она немного откатилась, а шкуры и рыба покрылись толстой коркой льда.

Рыбник выпучил глаза от удивления. Он смотрел на телегу и не мог понять, что произошло. Потом его посетила догадка, и он перевел взгляд на Ваню. Руки юноши все еще покрывал иней, а глаза были стеклянно-ледяными. Это длилось лишь мгновение, но Рыбника охватил ужас.

«Значит, Ваня и правда связан с Чудо-островом? Но что это за место, раз на нем оказался такой ребенок? Быть может, не зря предки перестали плавать туда? И значит, бабские разговоры о странностях Вани – не просто сплетни?» Рыбник снова посмотрел на сына. «Лучше бы я оставил его на берегу», – промелькнула нечаянная мысль в его голове. Рыбник сразу одернул себя, но было поздно.

Ваня совладал с собой и теперь чувствовал себя несчастным и растерянным. Но это было таким облегчением! Отец увидел все сам и теперь поможет ему справиться. Его любимый отец, ради которого он так старался. Ваня посмотрел на отца и поймал взгляд Рыбника. В нем не было ни отеческой любви, ни заботы строгого учителя, а лишь отчужденная холодность. Это ранило Ваню еще больше, чем грубые слова, сказанные до этого.

«Никто никогда не примет меня таким», – решил Ваня. Страх, много лет мучивший его, ожил. И он разозлился: на родных родителей, которые бросили его, и на приемных, которые никогда не понимали. Ваня почувствовал, как внутри все снова холодеет. Чтобы не натворить еще большей беды, он выскочил со двора и побежал куда глаза глядят.

А Рыбник так и остался сидеть возле обледеневшей телеги.

…

Ваня бежал долго, без оглядки, пока ноги сами не привели его в лес на знакомую тропинку. По ней много раз он ходил к маленькой избушке и звал Резвого. Обычно здесь ему было легко и радостно, но не сегодня.

«Я чуть не убил отца. Все произошло само собой. Эта сила кипит внутри, она больше меня».

Ваня решил, что оставаться в деревне ему нельзя – опасно. Он должен уехать прямо сейчас. В избушке, где он иногда оставался на ночлег, было припасено самое необходимое.

«А остальное можно попросить у брата, – решил Ваня. – Как Митя примет меня? Поймет ли? Должен, ведь и ему было несладко в деревне».

Мысль о том, что в городе есть к кому пойти, немного успокоила Ваню. Но до города еще добраться нужно. И тут Ваня вспомнил про обоз, который, по словам отца, должен был выехать уже сегодня. Выходит, он успеет перехватить его на большой дороге. Ваня быстро собрал свои скромные пожитки и тайным сигналом позвал Резвого.

Оленя долго не было, поэтому Ваня отправился в сторону дороги один. С лучшим другом ему непременно хотелось попрощаться, но и упустить единственную возможность он не мог. Ваня бежал быстро и вскоре оказался в кустах у дороги, идущей в город. «Свежих следов нет, значит, еще не проехали», – решил он и приготовился ждать.

Прошло несколько часов, мир вокруг погрузился в сумерки. Обычно Ваня ложился рано, чтобы встать засветло: море не любит лежебок. Поэтому его начало клонить в сон.

«Сейчас бы ледяной водой умыться», – с сожалением подумал Ваня. Но тут его осенило. Смеясь, он потер ладони одну о другую, а потом немного развел их и начал делать круговые движения, будто вылепливая снежный ком. Пальцы быстро стали ледяными, и на ладонях появился пушистый снег. Его оказалось достаточно, чтобы растереть лицо и взбодриться. Когда Ваня уже заканчивал свою волшебную шалость, послышались шаги. Он сразу узнал друга. Резвый все-таки пришел на зов. Ваня поздоровался и приложил руку к шершавому носу оленя. Говорить было сложно, но Ваня знал, что Резвый поймет.

– Мне нужно уехать в город. Он далеко, где-то там, – Ваня махнул рукой в нужном направлении. – Я еще вернусь, обещаю. Но сначала мне нужно разобраться с этим. Ваня поднял руки, и в небе над головой оленя появились снежинки. Резвый высунул язык и, довольный, поймал несколько. Ваня обнял мохнатого друга за шею.

Вскоре Ваня услышал стук копыт: обоз приближался. Когда первые освещенные телеги проехали, Ваня по-пластунски выбрался на дорогу и одним резким прыжком прыгнул на телегу с соломой. Когда он обернулся, Резвый все еще стоял в их недавнем укрытии между деревьев. Ваня помахал на прощанье другу и своей прежней жизни, лег и сразу провалился в глубокий сон.

«Давным-давно, белым-бело», – прошептал ему ветер. Где он оказался? Ваня огляделся, и место сразу показалось ему знакомым.

Все вокруг покрыто снегом, как в родной деревне зимой. Вот только до самого горизонта не видать ни людей, ни изб, ни деревьев, ни других признаков жизни. Да и горизонта нет, вихрь снежинок застилал все плотной пеленой. Но что-то подсказывало идти сквозь нее. Ваня ступал по белоснежной земле босыми ногами и чувствовал, что поверхность движется, будто он плывет на огромном корабле. Звук моря он слышал у себя за спиной.

«Что это за место? Почему оно кажется таким родным?»

Ваня внимательно посмотрел по сторонам и вдалеке заметил ярко-голубое мерцание. Не раздумывая, пошел к нему и вскоре увидел замок изо льда. Иван почувствовал, что бывал в нем, хотя видел впервые. Ускорил шаг, чтобы быстрее оказаться внутри. Но замок, как нарочно, отдалялся. Ваня на мгновение остановился, чтобы перевести дух.

«Почему даже во сне у меня ничего не выходит?» – разозлился юноша и побежал к замку изо всех сил. Но тот будто дразнил его, и Ваня понял, что не приблизился ни на шаг. В гневе он поднял руки: «Не пускаешь? Тогда я тебя разрушу!» Но не успел ничего сделать. Замок исчез, а на его месте неожиданно поднялся снежный вихрь. С каждой секундой он разрастался все сильнее и несся прямо на Ваню. Иван отпрыгнул, чтобы избежать столкновения, а потом побежал. Оглянувшись, он увидел, что вихрь следует за ним. Ваня менял направление, но вихрь предугадывал его движения и вскоре захватил. Оказавшись внутри снежного водоворота, юноша пытался поднять руки, чтобы сразиться с противником, но понял, что не может пошевелиться. Стихия несла его над белой поверхностью, и Ваня увидел море. Издали оно казалось красивым. Но что будет, окажись он в ледяной воде? А ведь именно туда его и несет.

«Не бросай меня, – попытался договориться Ваня. – Я решил, что знаю это место, и хотел попасть в замок. В нем что-то важное».

Но ничего не вышло. Вмиг снежные тиски разжались, и Ваня оказался в ледяной воде. Он с раннего детства отлично плавал, но сейчас почему-то начал тонуть. Ваня что было сил греб руками и ногами, но чувствовал, что все равно проваливается вниз – к чему-то большому и неизбежному. Он закричал и проснулся.

Ни воды, ни снежной земли рядом не было. Он лежал на телеге с соломой. На крик прибежали.

Ваня сразу узнал мужчину со шрамом на щеке – Касьяна. Тот был старостой соседней большой деревни. Рыбник много лет доверял ему свою добычу. Сам он не любил отлучаться, поэтому собирали общий обоз, который Касьян отвозил в город. Рыбник же в обмен помогал соседям с поиском лучших промысловых мест.

– Ты как тут оказался? – спросил Касьян.

– Да вот, брата хочу повидать, – ответил Ваня, стараясь не смотреть ему в глаза.

– Отец отпустил?

– Да, – соврал Ваня.

– Рыбник говорил об этом? – спросил Касьян у мужчины, который забирал у Рыбника товар.

Тот пожал плечами: не хотелось ссориться с мальчишкой, про которого слышал столько небылиц. «Мол, глазами сверкает и снег в камни превращает. Оно, конечно, ерунда, – подумал мужчина, – но лучше не сердить его». А вслух произнес:

– Может, и говорил, как теперь упомнить, торопились мы.

– Не нравится мне это, – Касьян строго посмотрел на Ивана. – Но возвращать тебя времени нет. С отцом после сам объясняться будешь.

Ваня молча кивнул.

– Но отсидеться в телеге не удасться, – предупредил Касьян и поручил Ване часть несложной работы: кормить лошадей, собирать вещи после привалов.

Ехали и днем, и ночью, чтобы быстрее добраться. Никому не хотелось провести в дороге лишние часы. Ваня услышал, как двое попутчиков обсуждали разбойников, которые недавно завелись в этих краях.

– Сколько лет спокойно жили, а тут снова, на тебе!

– Это потому что подати нынче накрутили, народ платить не может. А еще и в армию насильно тащат. Вот они и бегут, сбиваются в шайки и творят бесчинства.

– И оружие у них есть?

– Дубинки, вилы, ножи да топоры. Но мужики сильные все, так что лучше не сталкиваться с ними.

Ваня был занят своими мыслями, как приедет в город и что скажет брату, поэтому не придал случайно услышанному разговору особого значения.

Мужчины были в пути уже много дней. Ваня бывал на этой дороге раньше – еще мальчишкой. Тогда они ехали налегке и даже с привалами дорога казалась короче. Может быть, потому что рядом был брат, и от этого на душе делалось легко. Сейчас же его окружали незнакомые люди, которые, как он чувствовал, сторонились его. Поэтому он избегал лишних разговоров и большую часть времени глядел по сторонам. Ему нравилась забавная игра, которой научил дед Миша: угадывать возраст деревьев или узнавать птиц по доносившимся из леса голосам. Ваня как раз прислушивался к щебетанию, когда понял, что в лесу кто-то есть: нехороший, чужой. Он быстро спрыгнул с телеги и побежал к дозорным.

– Там кто-то есть! – Ваня указал в сторону, где почувствовал постороннее присутствие.

Мужчины пригляделись.

– Нет там никого, может, олень прошел, – ответил Касьян

.

– Нет, не олень, – настаивал Ваня. – Люди, их много.

– Он наш разговор про разбойников слышал. Вот теперь у страха глаза велики, – насмешливо заметил молодой парень Демид, который больше других подтрунивал над Ваней.

– Я не боюсь. Мой дед – лесник, он научил различать, когда приближается кто-то.

– У тебя даже родителей нет, какой уж там дед. Придумывает он, – с вызовом ответил Демид.

Ваня почувствовал, как внутри поднимается ледяная волна, он сильно сжал кулаки, чтобы сдержать порыв.

– Ты осторожнее со словами, – строго сказал Касьян. – Может, Ване и показалось, а может, и нет, – мужчина дотронулся до шрама на лице.

Прибавили ходу, но с неохотой: привала не было давно, и люди, и лошади устали.

Ваня смотрел по сторонам еще внимательнее. Чужаки, которых он почувствовал раньше, теперь были повсюду. Он уже собирался рассказать это главному, но тот и сам понял, что дело неладно. Касьян подал сигнальный свист. Все остановились и притихли.

– Вижу несколько человек в той стороне, как Иван и говорил, – признал Касьян. – Надо быстрее на большую дорогу выйти. Там по указу государя патрули дежурят.

Те, кто помоложе, заволновались. Но старшие их успокоили. Надо прорываться вперед, они хоть и медленно, но на лошадях – поди, догони. Гнали нагруженные телеги, что есть мочи, и Ваня надеялся, что опасность миновала. Вот сейчас они повернут, и там будет большая дорога. Но прямо за поворотом их ждала засада! Ваня увидел поваленные на дорогу бревна – им не проехать!

Первая лошадка пыталась перескочить преграду, но нагруженная телега уволокла ее назад. Вторая не успела вовремя затормозить, и лошади столкнулись. Телеги перевернулись, ценный груз упал.

Ваня заметил, что Касьян успел сказать что-то двоим мужчинам постарше. Те достали топоры, спрятанные в одной из телег, и, вооружившись сами, раздали остальным. Вручили оружие и ему самому.

– Отцепить самое ценное! Окружить кольцом! – командовал Касьян.

Его голос прозвучал на фоне хруста, ударов сапог о землю, незнакомого свиста. Со всех сторон на дорогу выскочили бандиты. Кто-то спрыгнул с деревьев, другие повылазили из-за кустов. Численностью они превосходили деревенских почти в два раза.

Отец много раз рассказывал Ване, как корабль попадает в шторм. «Чтобы спастись, нужно действовать сообща. Старший командует – остальные делают без споров и обсуждений. Хорошая команда – не та, которая ни разу не сталкивалась лицом со стихией, а та, которая выстояла». То, что происходило сейчас на его глазах, напоминало Ване шторм. Только волнами стали обезумевшие животные, перевернутые телеги с пушниной и рыбой и чужаки, которые хотят забрать добытое тяжелым трудом.

Касьяна послушали все. Собрали телеги в кучу и схватив топоры, встали на защиту.

От толпы разбойников отделился главарь – лысый, с красным лицом и выбитыми передними зубами.

– Раз ты главный, – сказал он, смотря в упор на Касьяна, – забирай людей и уходи.

– Не могу с пустыми руками в деревню вернуться, – спокойно ответил Касьян.

– А совсем без рук не боишься остаться?

Касьян не ответил, только крепче сжал топор.

Другие бандиты тем временем осматривали телеги, которые остались на дороге без защиты. И хотя рыбы в них было достаточно, сразу было понятно, что самое лакомое деревенские припрятали.

– Рыбу забирай, пушнину и кость не отдадим, – спокойно сказал главарю Касьян.

Ваня понял, что староста хочет договориться и сохранить им жизни. Пусть даже потеряв часть товара. Но вот молодой парень, задиравший Ваню, этого не понял.

– Ничего мы им не отдадим! Пусть проваливают! – с вызовом выпалил Демид и отбил топором направленные на него вилы.

Главарь один прыжком подскочил к юноше и резким движением схватил его за рубаху, а следом приставил к горлу нож. Демид даже не успел понять, как это произошло. Глаза бандита налились кровью

– Отпусти его, – крикнул Касьян. – Он молод, не подумал.

– Отдавай все или он умрет!

Бандит надавил ножом парню на горло. Иван увидел кровь.

«Надо помочь. Заморозить… – пронеслось в голове. Ваня даже поднял ладонь, но засомневался. – Но тогда все узнают… Зачем открываться ради того, кто насмехался надо мной?»

Стоявший рядом Касьян вдруг бросил топор прямо в главаря, но тот увернулся. Староста надеялся, что неожиданным нападением высвободит парня из мертвой хватки. Но бандит успел воткнуть Демиду в горло нож. Парень обмяк и упал на землю. А бандит уже несся к Касьяну, отдавая приказ убить всех и забрать все.

В этот миг Ваня решился. Стоять в стороне больше было нельзя. Он поднял руки и уже готовился превратить бандитов в ледяные глыбы, когда услышал выстрелы со стороны дороги. Иван оглянулся и увидел вооруженную ружьями конницу.

Разбойники, легко напавшие на неопытных в военном деле мужчин, испугались вооруженного патруля и бросились врассыпную, хватая с телег все, что могли утащить. Даже главарь вынужден был спасаться бегством. Деревенские же вздохнули с облегчением, благодаря небеса за случившееся чудо.

Через несколько часов, когда расчистили дорогу и обоз спокойно ехал под охраной конницы, Ваня спросил у Касьяна:

– Их поймают?

– Может быть. Но не всех.

– А Демид? Его же смогут в городе вылечить?

– Нет, уже не смогут. Много крови потерял. Жалко, молодой был, жить да жить, – Касьян тяжело вздохнул.

Ледяная глыба сдавила грудь Вани, и он заплакал: «Демид погиб из-за меня. Я мог бы его спасти…».

– Не переживай так. Ты ничего не мог сделать, – Касьян похлопал его по спине, приняв слезы Вани за скорбь. – А вот мне до конца жизни жалеть о том, что свернул с главной дороги…

Всем в тот миг было не по себе. От того, что предстояло сообщить матери Демида, доброй и смешливой женщине, о гибели единственного сына. А еще каждый понимал, что теперь их поездки в город и обратно не будут прежними.

…

Когда обоз прибыл в город, Касьян сам отвел Ваню к брату. Митя был на службе, поэтому, хоть и удивился нежданному гостю, вида не подал. Он объяснил, где живет, и выдал Ивану ключи. Умывшись с дороги, Ваня отправился посмотреть город.

А-нгельск расположился на широкой реке Дивне, которая связывала северные моря с центральной частью государства. И хотя северный народ не очень-то жаловал столичные веяния, все-таки приходилось с ними считаться. Особенно с недавних пор, когда молодой государь обратил сюда свой взор.

Застройку города начали давно, по обе стороны реки. Дома были деревянные, из-за чего А-нгельск много раз горел. Но каждый раз его отстраивали заново, еще краше. Жилища тут было принято выкрашивать в нарядные цвета, словно бусы на шее у девицы. И дворы были открытые, не то, что в деревне на берегу. Сюда морские ветра заглядывали нечасто.

Зато гул и крики слышались со всех сторон. В деревне почти всегда было тихо. Каждый занят своим делом и говорить особо не о чем, может, изредка перекинуться парой фраз об удачном улове или прибавлении в семье. А город гудел, словно огромный улей.

Ваня решил спастись от него на берегу, но набережная А-нгельска оказалась еще более шумной, чем центр города. Перед Ваней предстали огромные корабли и толпы людей, снующие из стороны в сторону. В это мгновение ему невыносимо захотелось в деревню.

«Но тогда придется объясняться с отцом… Нет, я привыкну», – решил Иван и направился к конторе, где работал брат.

Митя все еще не освободился, но выдал Ване лепешек и отправил домой. Поняв, что сегодня шумного города он больше не вынесет, Ваня принялся осматривать жилье брата. «Квартирой» Митя называл небольшую каморку в доме, где жило сразу много семей. Потолок тут был такой низкий, что Ваня мог просто поднять руку и коснуться его. А из окон вид открывался на такой же многоквартирный дом.

В углу комнаты были навалены тюки, которые, как сразу понял Ваня, служили Мите кроватью. Зато в каморке был настоящий стол и шкаф, забитый книгами. «Спать будет хоть на полу, если это пол библиотеки», – с нежностью подумал Ваня о брате и улыбнулся.

Потом он зашел во вторую комнату. Это помещение служило и кухней, и ванной. Окон в нем не было. Ваня вздохнул.

До этого мига он не задумывался, как живет в городе брат. Избы в их деревне были простыми, но просторными. У каждого свой двор, до моря рукой подать, и лес рядом. А здесь, «как в клетке».

– И не сбежишь никуда, – заключил Ваня.

– Куда ты решил сбежать? – Митя стоял на лестнице, ведущей с улицы в помещение, и улыбался.

Ваня подбежал и обнял брата. Митя показался ему еще более худым, чем в детстве. Но вид при этом у него был настолько важный, что Ваня решил: брат счастлив в городе.

– Сейчас ужинать будем. Я с утра ничего не ел.

«Обед свой, значит, мне отдал», – понял Ваня.

– Давай я помогу? – предложил он.

– Нет уж, ты мой гость. Лучше разговором развлеки.

Пока Митя готовил скромный ужин, Ваня рассказывал о дороге из деревни и нападении разбойников на обоз.

– Я удивлен, что отец вообще тебя отпустил. Разве он не берет тебя на корабль? – спросил Митя.

– Он и не отпускал, – быстро ответил Ваня. – Но не ругайся и не отсылай меня назад. Я не планирую прятаться тут у тебя, а хочу наняться в помощники к старому мастеру.

– Какому мастеру? – удивился Митя.

– Помнишь, ты меня возил на ярмарку? Я тогда познакомился с мастером, который делает волшебные шкатулки. Он позвал меня в ученики.

И Ваня напомнил брату о событиях тех дней.

– Но ты же ничего в этом не смыслишь. Ты даже никогда не пробовал, – возмутился Митя.

– Я знаю, что смогу! Я думал, ты меня поймешь, – обиженно выпалил Ваня, но потом спокойно объяснил: – Из меня не получится хорошего охотника, как отец. А без этого на корабле делать нечего.

Митя молчал несколько минут, раздумывая. Потом улыбнулся и заговорщически подмигнул Ване, почти как дед Миша.

– Ладно. Мы найдем Афанасия Никодимовича. Если он возьмет тебя в ученики – останешься. Но если нет, придется вернуться к отцу.

«Мне некуда возвращаться, – подумал Ваня, – надо бы рассказать Мите, что случилось. Но он снова начнет убеждать меня, что волшебства нет».

– Договорились? – спросил Митя.