Текст книги "Темнота драконов"

4
Песнь Танца

Звук за звуком, нота за нотой Песнь Танца обретала форму. И с каждым звуком в сердце Патча росла знакомая радость. Наконец Песнь сложилась. Сперва казалось, что крысам нет до неё дела, но вот одна шевельнулась – та самая, со странными рисунками на хвосте. Поднялась, зевнула во всю пасть, принюхалась и заметила Патча. Она вскинула лапки – точно как человек, когда вскрикивает, всплеснув руками. Потом заметалась, пища и мотая головой, будто пытаясь предупредить остальных.

«Как странно!» – подумал Патч.

Странная крыса даже пыталась зажать лапами уши, чтобы не слышать музыки, – будто это могло помочь! Но не прошло и нескольких секунд, как её задние лапы начали притопывать в такт мелодии. Страх Флейтиста уходил по мере того, как крыса раскачивалась всё больше, попавшись в ловушку Песни Танца. Флейтист знал, что гадкая тварь больше не сможет думать ни о чём, кроме музыки и порабощающего волю наслаждения, в котором будет пребывать до своего последнего вздоха.

В центре амбара оставалось свободное место – именно туда направилась околдованная крыса. Другие, одна за другой, просыпаясь и прислушиваясь, присоединялись к ней, равномерно покачиваясь и подпрыгивая в такт Песне Танца. Крысы собрались в хоровод, танцуя на задних лапках, передними вцепившись друг в друга.

Вокруг них уже начал образовываться следующий крысиный круг.

«Работает! – с облегчением и радостью думал Патч. – Работает!»

Скоро таких кругов стало десять, а крысы, появляясь из разных закоулков амбара, всё прибывали и прибывали. Они двигались то в одну сторону, то в другую – мерзкие твари лучились невиданным счастьем, их радостный писк слышался даже сквозь музыку.

Центр амбара был почти заполнен, но крысы танцевали уже повсюду, где застала их колдующая музыка. Самые толстые, неспособные стоять на задних лапах и двигаться в танце, просто дёргали лапками и качали головой, повизгивая в такт остальным.

Теперь уже все, совершенно все крысы были околдованы и полностью поглощены танцем.

«Пора! – подумал Патч. – Пора вести их к водопаду!»

Он отступил от амбара. Крысы, объединяясь в пары, двинулись следом. Самых толстых они катили перед собой, не прекращая танцевать.

Патч бросил взгляд на жителей деревни, охваченных сильным волнением. Но им не о чем было беспокоиться – музыка работала! Мальчик свернул к мосту, откуда собирался направить крыс в воду, поддерживая свой музыкальный гипноз, пока они не достигнут обрыва и не свалятся в водопад.

Старейшая уже бежала к мосту – зрелище, когда тысячи крыс, словно бурлящая текущая масса, вываливаются на улицу, кого угодно обратило бы в бегство.

Однако Патч не мог спешить. Продолжая играть, он осторожно шёл спиной вперёд, постоянно оглядываясь, чтобы не споткнуться. Сотни… нет, тысячи крыс, непрерывным потоком, выплёскивались на площадь, следуя за Флейтистом стройными рядами.

Если бы мальчик шёл обычным шагом, то путь к мосту занял бы меньше минуты. Но крысы двигались очень медленно. Музыкант должен был их ждать, продвигаясь вперёд еле-еле. Всё это время пальцы его продолжали играть.

Остановившись в центре моста, Патч направил крыс в воду. Рядами прыгали они в реку и продолжали танцевать в воде, собираясь в круги, и течение уносило их всё дальше и дальше. Животные двигались совершенно синхронно то в одну сторону, то в другую, то ныряя, то показываясь на поверхности. Вода в реке словно кипела.

Когда в реку погрузилась уже добрая треть околдованных крыс, Патч бросил взгляд на обрыв, где начинался водопад. Старейшая, которая всё время была рядом с ним, посмотрела туда же.

– Может, это жестоко? – прошептала она. – Посмотри, они даже не понимают, что их ждёт!

Патч мотнул головой и оторвался от флейты.

– Они будут танцевать до самого конца и будут счастливы.

– А мы будем свободны! – воскликнула Старейшая. – Деревня спасена! – неожиданно, в приливе чувств она заключила Патча в объятия, но быстро отступила назад, виновато склонив голову.

Патч улыбнулся. Его тоже переполняли эмоции, но и усталость брала своё. Казалось, он держится на ногах только благодаря радости от осознания, что Песнь Танца работает и скоро всё будет сделано. Он держался только благодаря творческому порыву, но на грани нервного перенапряжения – мальчик так и не успел окончательно выздороветь после тяжёлого перехода через ледяную долину.

Жители деревни радовались всё больше. Грета радостно махала кричащей толпе. Патч тоже коротко взмахнул рукой, но тут же вернулся к флейте – Песнь могла угаснуть, если слишком долго её не поддерживать. Он смотрел и смотрел на крыс, половина которых уже скрылась под водой.

И никто, никто и никогда не сможет обвинить его в том, что он не сразу заметил одну важную вещь: жители деревни не просто радовались. Они начали пританцовывать!

«Скоро всё закончится», – подумал Патч, наблюдая, как самые первые ряды крыс уже вот-вот рухнут в водопад, при этом последние уже ступили в воду.

Он обернулся к Старейшей, ожидая увидеть на её лице радость победы. Но Грета не смотрела на крыс. И не смотрела на музыканта. Её взгляд устремился куда-то вдаль – она смотрела на жителей деревни. Патч повернулся и в ужасе расширил глаза. Да, люди тоже танцевали. Ритмично, синхронно, выстроившись в колонну, они всё быстрее приближались к реке. На их лицах сияли улыбки счастья и блаженства.

– О нет! – в ужасе воскликнул Патч.

– Что происходит? – с тревогой спросила Грета.

– Они тоже слышат Песнь Танца, она околдовала их!

Флейтист посмотрел на крыс в реке, затем перевёл взгляд на людей. Продолжая играть, он попытался разделить мелодию так, чтобы грызуны продолжили свой путь, а люди перестали реагировать на музыку и остановились. Но быстро понял, что так не получится.

«Другой вариант, – лихорадочно думал он. – Подождать, пока почти все крысы упадут с обрыва, и сразу закончить игру».

Но люди двигались всё быстрее, намного быстрее, чем гнусные твари подплывали к обрыву. Значит, жители деревни, танцующие в первых рядах, очень скоро окажутся в реке – и гораздо быстрее, чем крысы упадут в водопад!

Слишком рискованно! Он видел, что танцуют даже дети, а ведь они не умеют плавать и утонут, едва окажутся в воде!

Музыкант попытался добавил контрритмы, которые должны замедлить Танец. Так люди пойдут тише, а течение своим чередом унесёт ненавистных крыс – по крайней мере, их большую часть.

Но ничего не помогало. Жители деревни слишком увлеклись и уже подходили к воде. Старейшая схватила мальчика за плечо.

– Патч! Сделай же что-нибудь!

Но даже если он просто перестанет играть прямо сейчас, Песнь продолжится и будет угасать слишком долго. Поэтому, когда первые ряды жителей вступили в холодную реку, Патч понял, что остался последний и единственный выход. Он оторвался от флейты и сломал её пополам.

Песнь Танца утихла в одно мгновение. Улыбки на лицах людей погасли. Те, кто обнаружил себя в холодной воде, озадаченно озирались, глядя на свои мокрые ноги. Крысы в панике запищали и устремились к берегам. Люди смотрели, как грызуны помогают друг другу выбраться из воды – совсем как люди – и изо всех сил несутся обратно к деревне.

Сердце Флейтиста сжалось. Он был так близок к победе! Но теперь всё придётся начинать заново, как только он наберёт достаточно сил, чтобы…

Но вдруг один селянин, стоявший ближе прочих к мосту, поднял трясущуюся руку и указал на музыканта.

– Он пытался убить нас! – закричал мужчина.

– Нет, я… – начал было Патч.

– Он почти утопил нас! – поддержал другой.

Старейшая выступила вперёд.

– Постойте! Вы неправильно поняли!

Но обвинения звучали всё громче, и ярость жителей деревни нарастала. Казалось, вся деревня жаждет его крови.

– Он такой же, как Гамельнский Крысолов! – кричали они. – Испорченный, злой! Заприте его и выбросите ключ!

– Грета… Грета? – прошептал испуганный Патч. – Вероятно, мне стоит… сбежать?

Она отрицательно замотала головой.

– Если ты побежишь, они загонят тебя, как бешеного пса. – Твой единственный шанс – объяснить им всё.

– Он околдовал Старейшую Грету! – закричал кто-то из жителей.

Глаза Старейшей сузились от гнева.

– Никто меня не околдовал! – прокричала она, и все жители разом затихли, точно нашкодившие дети, пристыженные матерью. – Эй, вы все! Успокойтесь и слушайте! Я всегда говорила, что решение, принятое в гневе, ни к чему хорошему не приведёт!

Люди закивали, что-то бормоча. Кто-то согласился с Гретой, но было видно, что таких слишком мало.

Для бедного мальчика происходящее было настоящей пыткой. Куда бы он ни взглянул, всюду встречал подозрительные, колкие, полные ненависти взгляды. Он почувствовал, что всё кончено, что участь его решена. И единственный шанс спастись – это бежать, бежать без оглядки. И вот, окончательно потеряв веру, он совершил ужасную ошибку.

Он побежал.

Жителей деревни это застало врасплох. Но едва мальчик пересёк мост, многие уже мчались за ним.

– Не делайте ему больно! – кричала им вслед испуганная Грета.

Патч ещё не понял всей глупости своего поступка – напротив, увидев дорогу к деревне, он обрёл надежду на спасение. Укрытая чистым белым снегом, она совершенно не казалась ему… непроходимой! Он сможет убежать от этих людей! Он сможет…

Внезапно мальчик провалился в снег – по колено, затем по пояс: это был слишком глубоким, чтобы по нему бежать. И даже просто идти. Потеряв равновесие, Патч упал лицом в снежный пух. Выкарабкиваясь, стряхивая снег с лица, мальчик обернулся. Ноги под ним подогнулись – преследователи были уже рядом.

– Сбросьте его с водопада! – кричал кто-то, потрясая кулаком. – Посмотрим, как ему это понравится!

Эти крики вызывали одобрительные возгласы остальных. Возможно, Грета смогла бы остановить их. А если нет? Кто знает… Патч настолько устал, что ему уже было почти всё равно.

Внезапно люди остановились и затихли, глядя куда-то ему за спину. Обернувшись, Патч увидел, как ветви деревьев дрожат, а издали несётся на него снежный вихрь, будто сам воздух сворачивается в кольца. Глубокий снег, покрывавший дорогу, разлетался в разные стороны – кто-то стремительно мчался прямо сюда.

– Он вызвал Дьявола! – закричал кто-то из жителей и побежал прочь.

Его спутник, охваченный ужасом, бросился следом, а остальные застыли на месте.

Но мальчик больше не слышал их. Сквозь их грубые крики он различал иные звуки – знакомые ритмы, знакомая мелодия донеслась до него сквозь ветер.

И когда белые вихри утихли, Патч не удивился тому, что увидел. Две лошади мчались к нему по белоснежной дороге – Патч узнал всадников, облачённых в чёрно-пурпурные мантии Высшей Стражи.

В изнеможении мальчик уронил голову на снег, содрогаясь то ли от смеха, то ли от рыданий. Он в безопасности! Теперь жители деревни не смогут навредить ему.

Патч услышал, как лошади остановились, как заскрипели по снегу сапоги, когда один из всадников спешился и подошёл к нему. Удивительно, лицо этого человека показалось знакомым.

– Патч? – спросил тот. – Патч Брайтвотер?

«Я знаю тебя, – подумал мальчик, приподнимаясь, чтобы лучше разглядеть знакомые черты. – Откуда я тебя знаю?»

С той самой минуты, как музыкант пришёл в себя в Паттерфолле, его сознание неустанно искало ответ на вопрос: что же такого важного он позабыл, вспомнив о чём вспомнит всё?

И вот он вспомнил! Патч Брайтвотер вспомнил всё. И это воспоминание захватило его целиком.

– О… не-е-е-ет, – с горечью простонал беглец, вновь роняя голову на снег. Он не был Флейтистом! Он позорно бежал из Тивискана, так и не завершив курс обучения.

Только теперь он окончательно осознал, в какую беду попал.

5
Выдающаяся крыса

Патчу снился сон.

Мать вела его за руку, и он, как никогда, был совершенно, абсолютно счастлив от этого.

Мальчику было всего лишь три, когда его родители умерли, и мальчик остался с бабушкой и дедушкой.

Он ничего не помнил о своём отце, а единственное бесценное воспоминание о матери – это как он держит её за руку и снизу вверх на неё смотрит, и она улыбается ему.

Проснулся мальчик в маленькой комнате с каменным полом и крошечным окошком в стене, на полу лежал тонкий матрас вместо кровати. В помещении было холодно, очень холодно. Если бы не плед и овечья шкура, которой кто-то его укрыл, мальчик наверняка бы умер от холода.

Мальчик пошевелился. И ощутил на лодыжке холод и тяжесть металла. «Кандалы», – догадался он. Закутавшись в плед, мальчик переводил взгляд от кольца к кольцу тяжёлой цепи, пока не упёрся в стену. Из маленького окошка мальчик смог разглядеть амбар, двери которого были снова надёжно заперты. Одежда его осталась прежней, только сюртук пропал. На полу стояли жестяная миска с двумя ломтями чёрствого хлеба и плошка с водой.

Услышав звон ключей, Патч повернулся к двери: вошёл тот самый Первый Флейтист, благодаря которому к мальчику вернулась память. Пятнадцатилетний Эрнер Витлок, один из трёх лучших учеников, – Патч с ними учился.

– Эрнер, – поприветствовал его Патч, глядя на богатую пурпурную вышивку на чёрных одеждах. – Высший Страж! Тебе очень идёт эта форма! Я знал, что ты успешно пройдёшь испытания.

Эрнер кивнул.

– Жаль, что тебя не было с нами, – отозвался он. – Пришлось нам троим отдуваться, но мы справились.

– А где ребята сейчас?

– Морт и Кара? Морт стал подмастерьем у Морских Флейтистов в Южных морях, Кара, как и я, выбрала Высшую Стражу. Сейчас она в Скамосе.

Патч отлично помнил их обоих. Морт – высокий, крепкий парень, всегда любивший море, прекрасно приживётся среди Морских Флейтистов, которых нанимают на торговые корабли. С помощью флейты они управляют ветрами и отгоняют морских разбойников, которых немало в Южных морях. Кара всегда была наравне с Эрнером, за что бы они ни брались. Скамос – важное место, единственный город, оставшийся на континенте, известном как Земли Драконов, где живут люди. Мир между людьми и драконами всегда был хрупким, и Скамос служил границей, где пытались ужиться обе стороны. Высшая Стража изо всех сил старалась не допускать столкновений.

– Пираты и драконы, – произнёс Патч. – Как раз то, о чём мечтал каждый из них. Рад слышать!

Эрнер шагнул вперёд и внезапно крепко обнял его. – Я скучал, Патч. Мы все скучали!

На мгновение Патч потерял дар речи. Слишком тяжело было думать о том, что он оставил в Тивискане. Ещё полгода назад мальчик, как и его друзья, знал о своём будущем наверняка – что его ждёт славная карьера в Высшей Страже, которая вершит суд и несёт помощь тем, кто в ней нуждается. Но он отверг всё это, сбежал из Тивискана, пытаясь как-то заработать на жизнь. А сейчас… Сейчас о будущем и вовсе не хотелось думать.

– Значит, – произнёс он наконец, меняя тему, – теперь ты подмастерье Витлок!

– До сих пор звучит непривычно, – признался Эрнер.

Подмастерьем юноше предстояло быть два года, после чего он становился Мастером, что было первым настоящим рангом Высшей Стражи. Патч вспомнил вторую фигуру, которую видел на дороге.

– А тот, к кому ты приставлен? У него какой ранг?

– Магистр, – ответил Эрнер.

– Впечатляет! – оценил Патч. Магистр – высший ранг, и они не часто брали себе кого-то в подмастерья. – А который из них?

Эрнер неловко улыбнулся, и Патч готов был поручиться, что тот почти смущён.

– Магистр Стоун.

Патч вытаращил глаза.

– Святые небеса, Эрнер. Рандел Стоун?!

– Он самый.

Патч, услышав имя магистра, даже не знал, как реагировать. С одной стороны, мальчик был искренне горд за своего друга, которого взял в подмастерья столь легендарный человек: Стоун ведь был Одним из Восьмерых – тех самых героев, что поймали Гамельнского Крысолова.

С другой стороны, его охватило глубокое отчаяние от осознания, в чьих руках сейчас его собственная судьба. Потому как, если верить рассказам, Рандел Стоун не знал жалости.

– Магистр готовится изгнать крыс из деревни, – сказал Эрнер. – А мне приказано допросить тебя насчёт… недавних событий.

– Подожди, – попросил Патч. – Высшие Флейтисты тоже изгоняют крыс?

– Ты же видел, сколько их тут! И люди хорошо помнят, что случилось в Гамельне! – ответил Эрнер. – Поэтому на кону доброе имя всех флейтистов! Мы оказались в Вэссиле, когда туда прибыл гонец с просьбой о помощи. Магистр тотчас вызвался ехать сюда. И прибыли мы как раз в тот момент, когда эта разъярённая толпа собиралась расправиться с тобой. По словам местных жителей, ты вышел из леса: замёрзший, едва живой, ничего или почти ничего не помнил. Они предположили, что именно ты – тот Флейтист, за которым посылали. Ты предположил то же самое. Что ты делал в том лесу?

– Я… странствовал, проезжал неподалёку, – ответил Патч. – Ехал с семьёй торговца. Его повозка сломалась, они забрали лошадь и ушли, бросив меня в лесу. Никто не знал, как опасны эти места зимой.

– Люди рассказали, что с ними произошло, когда ты пытался извести крыс.

Патч склонил голову.

– Я нарушил Закон, – горестно проговорил он. – Сыграл Песнь Танца. Но я не хотел подчинять и уводить людей! Веришь?

Эрнер кивнул, печально глядя на друга.

– Есть ещё кое-что, Патч, – сказал он. – Причина, по который мы с Ранделом Стоуном направились в Вэссил. Нам нужно было пролить свет на одну тайну и расследовать её.

– Продолжай. – Патчу очень не нравились эти новости.

– Пару месяцев назад до Совета Флейтистов дошли слухи о странствующих музыкантах, чья музыка была неописуемо хороша. Все свидетели говорили одно и то же: люди плясали под неё так, как никогда в своей жизни. Судя по всему, среди музыкантов скрывался некий флейтист, который играл ту самую запретную Песню – ту, что ты сыграл для крыс, Патч. Песнь Танца.

– О боже… – выдохнул Патч. Ему совсем не нравилось то, к чему всё идёт.

– Совет насторожился и того больше, ведь описания таинственного флейтиста были самыми разными. В одном месте видели высокую, стройную женщину, в другом – низкорослого толстяка. Где– то говорили, что он очень юн, а где-то – что совсем стар. Совет очень напуган, Патч. Напуган! Тот флейтист довольно силён, если может ежедневно менять свой облик. И при этом его никто не знает! Никаких общих знакомых ни с кем у него нет. Злой, опасный Флейтист, как предположил Совет. Играющий с нами и среди нас. Тогда Совет направил Рандела Стоуна поймать его. И меня, как подмастерье Магистра, вместе с ним.

Патч закашлялся.

Когда он бежал из Тивискана, чтобы заработать на пропитание, жилось ему непросто. Мальчик умел только играть на флейте. Но не мог открыто предлагать свои услуги, потому что остался студентом, не окончившим обучение.

Спустя неделю, голодный и уставший, Патч встретил странствующих музыкантов, едва способных прокормить самих себя. Он попросил их принять его, но у них уже был флейтист.

Тогда появилась эта идея.

Мальчик рассказал им о прекрасной мелодии, о морском напеве, которого они никогда не слышали, и убедил их попробовать. И пока музыканты исполняли его, Патч стоял в стороне и тихонько наигрывал Песнь Танца, вызывая у слушателей состояние блаженства, необъяснимой радости и небывалого счастья. Разумеется, музыкантам хорошо заплатили, и благодарные исполнители поделились заработком с ним. Они попросили показать им ещё одну мелодию. И ещё…

Так он и прожил семь месяцев после побега из Тивискана: подыгрывая то одним музыкантам, то другим, то третьим – совсем немного, пару недель, чтобы не вызывать ни у кого подозрений.

Он вспомнил всех, с кем выступал, всех флейтистов – и высокую стройную женщину, и низкорослого толстяка. И ребёнка, и старика.

Тем временем до Совета дошли слухи о страшном и злом флейтисте. Но расхождения в его описаниях теперь нашли объяснение – всё это были действительно разные люди.

«Я напугал Совет», – в смятении думал Патч.

Он открыл было рот, чтобы признаться, но замер, увидев во взгляде Эрнера невыразимую боль.

– Ты уже знаешь, что это был я, – еле слышно прошептал Патч.

Эрнер кивнул.

– Играть с разными музыкантами – очень умно, – сказал он. – Потому нам сложно было выследить тебя. Но мы получили известие из Вэссила и отправились туда немедля. Судя по всему, ты покинул город прямо перед нашим прибытием.

Патч тяжело вздохнул.

– Стали задавать слишком много вопросов. Я понял, что пора уходить, а в тот день город покидал только один торговец.

– Однако судьба всех нас привела в Паттерфолл, – закончил Эрнер. – Магистр Стоун изучил твою сломанную флейту: историю всех спетых ею Песен ещё можно было услышать. Я был просто шокирован, когда узнал, что всё это время мы гонялись именно за тобой! – Он тяжело покачал головой. – Но почему, Патч? Зачем было идти на такой риск? Исполнять Песнь Танца, чтобы уничтожить крыс, – это одно. Но для развлечения людей?

– Это был мой единственный хлеб, Эрнер! Только так я и мог заработать. Никто ведь не пострадал, и я не думал, что кто-то вообще узнает, что происходит! – Осуждение на лице Эрнера причиняло Патчу почти физическую боль.

– Что ж, – вздохнул он, – вы заберёте меня в Тивискан. Посадите в тюрьму.

Эрнер совсем отчаялся.

– Песнь Танца запрещена! Наказание за нарушение – десять лет.

Подойдя к окну, он несколько секунд молча смотрел на площадь.

– Впрочем, есть надежда, хотя и слабая. Лорды, разбирающие твоё дело, могут вполовину сократить срок. Учитывая, что это были поспешные действия юного ученика, не имевшего никаких дурных намерений.

– Значит, пять лет, – подсчитал Патч, – если надо мной сжалятся.

В этот миг он подумал, не лучше ли было ему погибнуть в снегах.

После ухода Эрнера Патч растянулся на тюремной подстилке. Последняя надежда покинула его. С ней ушли последние силы.

Истощённый, он быстро провалился в беспокойный сон. Странный звук, что-то среднее между скрежетом и шорохом, заставило его очнуться. Что-то едва ощутимо давило на грудь.

Патч открыл глаза. И увидел крысу.

Это была та самая, с красными кольцами на хвосте. Она смотрела прямо на него.

Патч тут же вспомнил, как представлял крыс, которые бросаются на него, чтобы растерзать. С резким вскриком он выпрямился и отпрянул, сбрасывая её с себя. Крыса грохнула об пол, но тут же поднялась на задние лапы и, возмущённо взглянув на мальчика, вскинула переднюю лапку.

– Прости, прости! – закричал Патч, кутаясь в покрывало. – Не убивай меня!

Крыса закатила глаза и вздохнула, после чего качнула головой в ту сторону, куда указывала лапкой.

– Ты… ты здесь не затем, чтобы убить меня? – спросил Патч, лихорадочно оглядываясь в поисках других крыс, готовых разорвать его на части.

Крыса покачала головой и нетерпеливо ткнула лапкой в сторону стены. Проследив за ней взглядом, Патч увидел буквы, нацарапанные мелом на плоском камне. «Помоги мне».

Крыса подняла кусочек мела и поспешила к надписи, не обращая внимания на испуганные всхлипы Патча.

Мальчик гадал, снится ему это всё или он просто сошёл с ума. Ему оставалось только смотреть, как крыса выводит на стене всё новые буквы. Наконец она пискнула, привлекая его внимание, и он прочёл: «Помоги мне. Я младшая дочь богатого дворянина. Меня проклял Волшебник и превратил в крысу. Тебя хорошо вознаградят!»

Патч перевёл взгляд на крысу, и та подтверждающе кивнула.

– Ясно, – сказал Патч и зарылся глубже под покрывало. Он явно не спал, а значит, с ума не сошёл.

Через пару секунд он почувствовал, что крыса опять забралась на него. Выглянув, он увидел, как та сложила лапки в умоляющем жесте.

– Нет! – крикнул он. – Ты не настоящая!

Но она продолжал смотреть ему в глаза отчаянно и жалостливо. Крошечная слеза катилась по её острой мордочке.

Патч почувствовал острый прилив невыразимой жалости.

– Так, хватит! – попросил он. – Ну же, перестань плакать! Я помогу. – При этих словах крыса подпрыгнула от радости. – Но почему именно я?

Словно в ответ, снаружи донеслись радостные крики. Патч и крыса повернули головы к маленькому окошку. Затем он поднялся на ноги, крыса тут же вскарабкалась ему на плечо. Подойдя ближе, мальчик выглянул в окно. Жители деревни собрались у старого дуба и внимательно наблюдали, как Магистр Стоун и Эрнер подходят к амбару.

Патч посмотрел на крысу.

– Остальные крысы вернулись в амбар? – спросил он. Та кивнула и легонько стукнула себя по лбу. – Не слишком-то умно? – отметил Патч, и крыса поёжилась. Тогда он всё понял.

– Та-ак! Тебе нужна защита от флейтистов, а кто, как не Флейтист, лучше всего с этим справится! – Крыса кивнула.

– Здесь ты будешь в безопасности, – пообещал Патч, гадая, каким образом Рандел Стоун решил избавиться от крыс. Магистр изучил сломанную флейту Патча, а значит, знал, что Песнь Грёз здесь не поможет. Что же тогда он выберет?

Стоун извлёк флейту, и Патч увидел, что она чёрного цвета. Уже много лет ходили слухи, что флейта Стоуна сделана из самого редкого магического материала в мире – обсидиака. Это был вид обсидиана – чёрного вулканического стекла, которое можно найти только в Землях Драконов.

Конечно, флейта была сделана из этого материала не целиком, потому как не находили ещё столь крупного фрагмента обсидиана, да и обработке этот минерал не поддавался. Но если обсидиак раскрошить и смешать с канифолью, флейту вполне можно было покрыть им и залакировать. Подобная лакировка пользовалась когда-то огромным спросом, потому что такие флейты обладали невероятной магической силой. Однако в Землях Драконов обсидиак считался священным, и Совет Флейтистов давно запретил использовать его для изготовления новых флейт, чтобы избежать конфликтов.

Магистр поднёс инструмент к губам и начал играть.

Патч вслушивался в первые ноты, пытаясь узнать Песнь.

– Не уверен, что это то самое, – нахмурился он. – И безопаснее было бы завязать тебя в простыню, малышка. Тогда, несмотря на попытки тебя подчинить и увести, ты не сможешь двигаться, и…

Он резко замолчал.

Магистр приступил к основной ритмической части. Она показалась мальчику знакомой. В голове его зазвенели тревожные колокольчики.

– О нет! – вскрикнул Патч. – Нет!

Он узнал ритм. Он знал эту Песнь.

Это была Песнь Развеяния – Песнь палача. Ужасная по сути и такая сложная в исполнении!

Однако Магистр сейчас играл именно её, чтобы избавиться от огромной стаи крыс.

Действовала Песнь просто: она бесследно уничтожала тех, на кого была обращена. Она превращала свою цель в прах, в пыль, которую развеивал ветер.

Патч слушал, содрогаясь от ужаса. Песнь Развеяния действовала только на тех, на кого была нацелена, и Магистр позволял мелодии распространяться, зная, что пострадают только выбранные им жертвы. Сейчас это были крысы. Всякая крыса в пределах деревни будет уничтожена.

Патч не знал, возможно ли как-то защититься от этого.

Крыса зажала уши, пытаясь заглушить мелодию, как делала это во время Танца, но Патч покачал головой.

– Ты слушаешь Песнь не только ушами, – объяснил он. – Ты слышишь её всем своим существом.

Крыса в ужасе смотрела на него.

Патч оглядел маленькую комнатку. Его взгляд упал на посуду.

– Можно попробовать, – пробормотал он. – Скорее! Лезь под миску!

Крыса подбежала к миске, и Патч быстро накрыл её. – Сиди там, – велел он, – что бы ни случилось, что бы ты ни услышала – сиди и не показывайся!

Накрыв посудину ладонями, он лихорадочно думал, что можно сделать ещё. Может, попробовать сыграть Песнь Противодействия, создавая защитный кокон вокруг зверька? Но у мальчика больше не было флейты, так что придётся просто свистеть. Задача почти невыполнимая – его обмороженные губы не слушались и всё ещё болели, хотя не так сильно, как поначалу.

Времени оставалось всё меньше. Песнь Магистра набирала силу. Патч слышал нарастающий говор жителей, которые ощущали силу звучавшей музыки.

«Пора», – решил Патч. Одним ухом слушая Песнь снаружи, он начал насвистывать. Контрритм, который он выводил губами, отличался от основной темы Песни Развеяния лишь парой тщательно выбранных нот. Затем мальчик добавил изменённую версию второй мелодии Песни. Без флейты он мог исполнять только ритм, затем мелодию и опять ритм, всё по отдельности. Он насвистывал, практически вплотную прижавшись к перевёрнутой миске.

Защитный кокон появился как раз вовремя. Патч чувствовал, как он окружает зверька, не позволяя Песне Магистра пройти насквозь.

Мальчик весь напрягся как струна, понимая, что всё началось. От действия Контр-Песни миска мелко задрожала. Кусочек мела несколько раз подпрыгнул на полу и завертелся на остром кончике, как волчок.

Волосы у Патча встали дыбом, и даже кандалы на лодыжке немного нагрелись.

Песнь Развеяния достигла своего пика и во всей своей силе обрушилась на Патча, едва не сбив его с ног. Мальчику удалось удержать руки на дрожащей миске, но тут его Контр-Песня разлетелась на мелкие кусочки. Снаружи донеслись перепуганные крики деревенских жителей. Затем всё утихло.

Патч убрал побелевшие ладони с перевёрнутой посуды, боясь заглянуть под неё: кто знает, что он там обнаружит.

– Эй? – осторожно позвал он. – Эй, крыска? – До его слуха донёсся жалобный писк. – Всё закончилось, ты в безопасности, можешь выходить.

Крыса выглянула, мелко дрожа от страха, и с сомнением посмотрела на него.

– Всё закончилось, – повторил мальчик.

Снаружи оглушительная тишина сменилась неуверенными криками радости.

– Их нет! Смотрите! Все крысы исчезли!

Голоса становились всё громче.

Крыса окончательно выбралась из-под миски и вопросительно посмотрела на Патча. Он понял, что все её друзья мертвы – обращены в пыль и развеяны на сотни миль вокруг.

– Да, – сочувственно кивнул он. – Остальные… их больше нет.

Крыса вся сникла, повесив голову.

Патч выждал несколько мгновений, прежде чем заговорить снова.

– У меня два вопроса, – сказал он. – Во-первых, были ли среди тех крыс ещё люди, которых заколдовали? – Крыса отрицательно качнула головой, вызвав вздох невероятного облегчения. – Во-вторых… – Подняв кусочек мела с пола, мальчик протянул его крысе. – Как тебя зовут?

Она написала на стене два слова. Патч улыбнулся. Протянув руку, он взял крысу за лапку и осторожно пожал её.

– Приятно познакомиться, Рен Коббл. Меня зовут Патч Брайтвотер.

Рен ловко взобралась мальчику на плечо и с благодарностью прижалась к его щеке.