Текст книги "Что произошло в Венгрии"

С. Крушинский, В. Маевский, П. Ефимов, М. Одинец
Что произошло в венгрии
(Репортаж)
Издательство «Правда», 1956 г.

К ЧИТАТЕЛЯМ

Эта книга рассказывает о событиях в Венгрии, которые привлекли внимание широкой общественности всех стран.

Мы, четыре советских журналиста, были очевидцами многих из этих событий, изучали документы, беседовали с сотнями венгерских граждан – рабочими, крестьянами, представителями интеллигенции, молодежи. Мы считаем своим долгом рассказать советским людям о том, что узнали в Венгрии.

Читатель найдет в книге факты о черных днях контрреволюционного террора в Будапеште; о тех, кто возглавлял мятежников и стоял за их спиной; о разгроме контрреволюции; о большой работе венгерских трудящихся по восстановлению порядка в стране и укреплению народной власти; о ведущей силе – Венгерской социалистической рабочей партии, мобилизующей народ на преодоление трудностей в борьбе за социализм.

Эта книга – репортаж по горячим следам событий, что, конечно, накладывает на нее определенный отпечаток. Здесь не только записи встреч и бесед, но и Документы Революционного Рабоче-Крестьянского Правительства Венгрии, материалы венгерской и иностранной печати, фотоснимки.

Мы не претендуем на исчерпывающий анализ событий в Венгрии. В то же время мы хотим верить, что книга поможет читателю разобраться в этих событиях, понять всю глубину опасности, нависшей над Венгрией в результате империалистического заговора, и оценить мужественную борьбу венгерских трудящихся, вставших на защиту народной власти.

Авторы

ЧЕРНЫЕ ДНИ БУДАПЕШТА
Будапешт в начале ноября. * Мирная студенческая демонстрация и вооруженный кулак контрреволюции. * Нападение на горком. * По страницам «Белой книги». * Саморазоблачение контрреволюции.

Солнечный ноябрьский день с рассеянной в небе легкой дымкой. Погода обычная для здешней осени. Наша машина проходит десять, двадцать, тридцать километров по дорогам-аллеям, засыпанным желтыми листьями. Мы едем в Будапешт, над которым еще не рассеялась мгла пожаров. Картина, которую мы наблюдаем, в общем, пестрая, далеко не всюду одинаковая. В одном селении можно видеть крестьян, везущих на больших повозках целые горы капустных кочанов или мешки с зерном, женщин, спокойно беседующих у крылечка о житейских делах, группу мальчиков, гоняющих на поляне футбольный мяч. Рядом, в нескольких километрах, в другом селении, улицы безлюдны, окна закрыты, двери на запоре.

Силы контрреволюции потерпели поражение, но они все еще огрызаются, нарушая порядок всюду, где у них на это есть еще возможности, прибегая к запугиванию, к террору – к любым средствам, лишь бы помешать полной победе здоровых сил нации.

Небольшое селеньице, вытянувшееся двумя рядами аккуратных домиков вдоль шоссе. Останавливаемся на краю селения, завязываем разговор с группой мальчиков школьного возраста. Нет, в школу они до сих пор не ходили: там не топят, нет угля. Хлеб в сельской лавке есть, есть также рис. Вот, правда, не осталось соли, а привезти пока еще неоткуда.

Группа растет. Подъезжают несколько велосипедистов. Открывается окно ближайшего дома, в нем появляется женщина, тоже вступающая в разговор, потом выходит и хозяин дома – седоусый крестьянин. Селение расположено вблизи Будапешта, и здесь хорошо знают, что происходит в городе. Там, к сожалению, еще не все приведено в порядок, дезорганизаторы призывают к забастовкам, действуют еще грабители, террористы, не восстановлен транспорт, так что жителям пригородов, рабочим – а их здесь немало – трудно добираться до заводов. А приступить к работе они хотели бы? Конечно, хотели бы! Как же иначе? Все ведь дается трудом.

Но вот и Будапешт. Городская окраина, остановившиеся в пути вагоны электрической дороги, обрывки проводов, свисающих с мачт. Чем ближе к центру города, тем разрушений больше. Все чаще встречаются следы бессмысленного буйства фашистских банд, которые долго скрывались в подвалах и всевозможных тайниках как внутри страны, так и за ее рубежами; а недавно, действуя в интересах капиталистов, земельных магнатов, хортистских сановников, дали народу генеральное сражение. Разграбленные магазины на широкой улице Ракоци, на полукольце проспектов, знаменитом «Керуте». Узнаем, что грабители не оставили ничего, кроме щебня и битого стекла, в таких универмагах, как известный «Корвин» или «Диватчарнок».

Могильные холмы в городском парке и в некоторых садочках за оградой домов…

Причиненные Будапешту разрушения, весьма серьезны. Тем не менее с первого взгляда складывается впечатление, что сведения, появившиеся на этот счет в некоторых падких на сенсации органах западной печати, не только преувеличены, но просто-напросто намеренно раздуты. Это впечатление чем дальше, тем больше крепнет. Обширные районы города вообще не пострадали.

Но что же произошло в Будапеште? Расположившись в одной из гостиниц в центре города и приступив к изучению событий, вызвавших столько суждений, мы вновь и вновь задаемся этим вопросом. Мы собираем факты, вновь и вновь проверяем их, знакомимся с мнением самих будапештцев. Картина проясняется шаг за шагом.

Не может быть сомнений в том, что мирные демонстрации венгерской молодежи и трудящихся, вышедших 23 октября 1956 года на улицы Будапешта с открытым сердцем, были направлены не на расшатывание народно-демократической власти в стране, а на ее укрепление путем исправления тех ошибок, которые были допущены в прошлом. Демонстранты хотели только этого. Но не этого хотела контрреволюция.

Хорошо подготовившись к вооруженному выступлению, главари контрреволюции действовали таким образом, чтобы в кратчайшее время разгромить государственный аппарат, взорвать партию, деморализовать армию, создать в стране хаос и неразбериху, в условиях которой можно было бы завершить черные дела. Многие люди не смогли разобраться в происходящих событиях и оказались на поводу у элементов, ставивших своей целью ликвидацию народного строя, реставрацию власти капиталистов и помещиков. Лавина катилась вниз, росла. В кругах правительства Надя шли разговоры о «революции», о «демократии», о «коалиции» и т п., а тем временем контрреволюционные банды громили из пушек здания правительственных, партийных учреждений, вооруженные банды террористов варварски расстреливали и вешали прогрессивных деятелей, злодейски расправлялись с их семьями, не щадя ни женщин, ни малых детей…

После того, как острое положение, создавшееся в Будапеште 23—24 октября, начало смягчаться, подавляющее большинство жителей венгерской столицы ждало, что теперь вернется время мирного и спокойного труда, исправления допущенных прежде ошибок. Иные замыслы таило фашистское охвостье, вышедшее из подполья и хлынувшее в страну через ее западные границы. Оно рвалось к власти. Крупнейший земельный магнат Венгрии граф Эстерхази, владевший землей целых уездов, обосновался в Будапеште и с большой наглостью афишировал свои далеко идущие планы. Граф звонил в некоторые посольства иностранных государств и говорил примерно следующее:

– У телефона граф Эстерхази. Я вернулся к политической деятельности и нахожусь в Будапеште. В ближайшее время я надеюсь полностью восстановить свое влияние, вновь взять в свои руки принадлежащие мне имения, а также войти в состав правительства. В случае надобности вы можете связываться со мной по интересующим вас в Венгрии вопросам.

Более мелкая сошка из бывших помещиков тем временем прямо ринулась в свои старые владения. Кое-где крестьяне опознали непрошенных гостей и прогнали их, пригрозив в случае нужды для защиты своей земли пустить в ход вилы и колья.

В то же время капиталисты начали предъявлять претензии на фабрики и заводы, перешедшие в собственность народа. Недаром, как сообщали английские газеты, на лондонской бирже поднялись в цене акции бывших венгерских компаний, не стоящие даже бумаги, на которой они напечатаны.

Волна террора быстро нарастала. В Будапеште погромщики совершали налеты на помещения партийных комитетов и общественных организаций, убивали коммунистов, деятелей рабочего движения.

В ночь на 30 октября фашистские молодчики проникли в дома, окружающие горком партии, а утром начали его вооруженную осаду. Находившиеся в горкоме коммунисты мужественно оборонялись. Фашисты ввели в дело пулеметы и артиллерию и в конце концов ворвались в здание. Началась дикая по своей бессмысленной жестокости расправа.

Вот что рассказала корреспондентам «Правды» коммунистка Ида Хайош, находившаяся в горкоме вместе с товарищами по партии и спасшаяся лишь в результате ряда счастливых случайностей. Эта седая женщина с забинтованной головой, все еще не оправившаяся после полученных ран и пережитого потрясения, медленно, с трудом произнося слова, говорила нам:

– Я была на втором этаже. Когда меня схватили и погнали вниз, я видела, как в коридоре бандиты растаптывали насмерть коммуниста. «Старуху можно не убивать», – заметил один из бандитов. Когда я спускаласъ по лестнице, меня подгоняли ударами приклада в спину.

Одного коммуниста, офицера армии, повесили перед зданием на дереве вниз головой. Веревка оборвалась. Бандиты вновь принялись избивать его, потом опять повесили, вероятно, уже мертвого. Вокруг тела убитого рабочего беснующиеся бандиты устроили дикую пляску, еще одному убитому забили в рот скомканный партбилет. И это было еще не все. Меня опять затащили в здание горкома. Там в холле лежал убитый секретарь горкома партии Имре Мезё, которого все мы знали как замечательного человека и преданного народу коммуниста. Тов. Мезё в прошлом воевал против фашизма в составе интернациональных бригад в Испании. Это был настоящий боец за дело рабочего класса, и пал он от руки фашистских бандитов…

Наши венгерские друзья рассказали нам множество историй, от которых холодеет кровь в жилах. Мы находили подобные истории также в фашистских газетных листках, которые нередко сами описывали злодеяния контрреволюции ради своего рода бахвальства.

В одной из таких газет, «Мадьяр фюггетленшег», некто «К. А.», цинично смакуя подробности убийства, описывал, как фашистские головорезы вешали человека. «Он выбежал из подвала горящего дома, – говорилось в статье, – держа на руках белокурого четырехлетнего сынишку… Ему не удалось спастись… Его труп был повешен за ноги на дерево и висел там, залитый кровью… Бледный от пережитых ужасов, ребенок потерял сознание…»

В газете «Мадьяр гонвед» рассказывалось, как бандиты повесили человека на углу улиц Керута и Аради-Утца. «Я это видел, – пишет автор заметки в газете, – там он висел на дереве с простреленной головой, удивительно, как затянула шею веревка».

Бандиты повесили несколько человек на фонарях по улице Ракоци. На площади имени Москвы около 30 человек были повешены на деревьях головами вниз, облиты горючим и сожжены заживо.

Палачи расстреливали женщин, стоявших в очередях за хлебом. Так было на углу улиц Изабеллы и Ласло Рудаша, где фашистские бандиты открыли огонь по стоявшим в очереди женщинам. На площади у парламента хортистские палачи устроили кровавую бойню, расстреляв мирных людей. На одной из улиц убийцы бросили в подвал коммуниста вместе с его женой и детьми, а затем залили подвал водой.

Людям выкалывали глаза, выламывали пальцы из суставов, били железными палками, и все это лишь за то, что они симпатизировали народной власти.

В Мишкольце, Варпалоте и других городах разъяренные бандиты вешали секретарей парторганизаций и рядовых коммунистов.

В городе Матэ Залка бандиты устроили еврейский погром. Фашистские молодчики стреляли в дома, где спали мирные жители, избивали людей, выволакивали их на улицы, били окна, поджигали здания.

Список злодеяний фашистских преступников в Венгрии можно было бы продолжать без конца. Радио Ньиредьхазы сообщало, что в селе Вашмедер фашисты зверски убили крестьянина Матолчи, в селе Ибань изуродовали учителя Яноша Хорвата.

В Будапеште контрреволюционеры бросили в тюрьму на улице Фе 300 человек, которых они хотели казнить. Но люди были спасены советскими войсками, вступившими в Будапешт по просьбе Венгерского правительства для оказания помощи в борьбе против белого террора. В тюрьме по улице Марко ожидали смерти 150 человек. Их также удалось спасти.

Корреспондент французской буржуазной газеты «Монд» писал в эти дни: «То, что случилось в последние дни октября в Будапеште, можно рассматривать как охоту на людей». Он добавил, что своими глазами видел людей, повешенных на фонарях и балконах. Будапештские корреспонденты многих других буржуазных газет приводили факты чудовищных злодеяний контрреволюционных банд.

В Будапеште насчитываются тысячи людей, зверски убитых фашистами, а сколько было убито фашистами во всей Венгрии!..

Позднее все эти отдельные факты слились в наших глазах в общую картину – мрачную, кровавую картину белого террора в Венгрии. Это случилось, когда в наших руках оказалась выпущенная Венгерским правительством «Белая книга».

Перелистывая страницы этой летописи страшных злодеяний, летописи, которая повествует неопровержимым языком документов, каждый может совершенно отчетливо представить, какую судьбу готовила контрреволюция коммунистам, прогрессивным людям, всему трудовому народу Венгрии.

Вот как выглядит вся картина в целом, раскрытая на страницах «Белой книги».

Венгрия стала ареной трагических событий. Политика Ракоши – Герэ, содержавшая грубые ошибки, завела социалистическое развитие страны в тупик. Последствия этой ошибочной политики вызвали большое возмущение и широкое народное движение. Сотни тысяч трудящихся выступили против широко распространившейся бюрократии, за ликвидацию политики, тяжко оскорблявшей национальные чувства. Все это преследовало цели укрепления и подлинного свободного дальнейшего развития народно-демократического строя, созидающего социализм. Ведь рабочий класс не согласен отдать обратно капиталистам заводы. Крестьянство и слышать не хочет о возвращении помещиков. Народ не хочет отказаться от собственной власти и не желает еще раз попасть в ярмо к капиталистам и помещикам.

Однако темные силы контрреволюции с самого начала постарались использовать движение, развернувшееся под знаком справедливых народных и национальных требований, для свержения народной власти.

Контрреволюционеры освободили из тюрем хортистов и уголовных преступников. Из тюрьмы «Марианостра» были освобождены, например, бывшие хортистские министры, военные преступники Иштван Антал, Антал Кундер и другие. Были выпущены многие тысячи уголовных преступников.

При этом преследовалась цель разгрома ведущей силы народной власти – партии рабочего класса. Бывшие хортистские офицеры, жандармы и другие реакционные элементы, которые в прошедшие годы оказались на различных предприятиях, теперь, нацепив трехцветную кокарду, выдавали себя за «революционеров» и подстрекали против заводских партийных работников.

Началась широкая травля работников советов и хозяйственных работников. Во многих местах контрреволюционеры применили тактику «включения в движение за очищение народной власти». Но через несколько дней как в Будапеште, так и во многих местах в провинции контрреволюционные силы уже почувствовали себя победителями, отбросили «социалистический» маску.

Еще ведется следствие, еще происходят допросы. Нет еще полных и детальных сообщений о белом терроре в Будапеште осенью 1956 года. Но уже готовые неполные и немногословные отчеты говорят достаточно о том, какие политические силы выступили в дни начинающейся анархии и против кого было направлено находившееся в их руках оружие.

Шестнадцатилетний юноша Янош Силаиди в течение многих лет жил в доме для дефективных детей. В больнице, куда его доставили раненым, он, смеясь, рассказывал:

«Я попал в отряд к одному капитану, одетому в гражданское. По данным нам адресам, мы ходили рассчитываться с работниками госбезопасности и коммунистами. Однажды в районе гостиницы „Рояль“ мы пошли по одному адресу на третий этаж дома. Мы нашли хозяина дома вместе с женой и шестилетней девочкой. Капитан сначала избил его, потом оторвал ему уши и ножницами отрезал нос. Потом пустил в него очередь из автомата. В это время жена хозяина квартиры хотела бежать, но один из членов группы уложил ее выстрелом. Потом мы подумали, что делать с девочкой, и ее тоже застрелили…»

В Будапеште, в 20-м районе, фашисты убили Кальмана Турнера, старого сварщика чесально-прядильной фабрики «Хазаи», так как он принял участие в защите здания комитета партии. В этом же районе вызвали из квартиры к воротам дома депутатов совета Йожефа Лабади и там убили.

В третьем районе были арестованы секретарь парткома фабрики «Гольдбергер» Отто Бихари и секретарь райкома партии Эрне Мольнар. В этом же районе вооруженные люди пришли на квартиру к 70-летнему пенсионеру. Этот старый человек, спасаясь от нападающих, выбросился из окна и разбился насмерть.

Из Будапешта волна белого террора перекинулась в провинцию.

Реакционные элементы города Сексарда взяли в свои руки национальный комитет. Самовластно они сместили руководителей местных советов и на их место поставили бывших исправников. В области руководство взяла на себя комиссия из пяти лиц, в числе которых были бывшие главные исправники Март, Фаркаш и Шимон. В районном совете руководителями стали бывшие исправники Антал Петэ, Дьердь Таба и Ласло Мезэ. Собравшимся представителям сельсоветов они заявили, что из прежних руководителей на службе не может оставаться ни один, – необходимо принять тех, кого они поддержат.

В селе Фюзешабонь в ночь на 3 ноября группа, возглавляемая кулаком Яношем Гал и бездельниками-пьяницами Яношем Киш-Гал и Иштваном Короди, разрушила памятник советским воинам, а затем отправилась к дому сельсовета, намереваясь избить руководителя совета. Не найдя в сельсовете никого, она отправилась на квартиру уполномоченного по заготовкам, где разбила стекла, а самого уполномоченного – рабочего, присланного из Будапешта на работу в деревню, – увела в сельсовет, там избила и заперла.

Группа провозгласила руководителем села бывшего хортистского старосту села Фечке. Под руководством бывшего старосты был создан «рабочий (?!) совет», первым действием которого было удаление руководителя потребкооперации Лайоша Ковача, которого тяжело избили. Выкрикивая антисемитские лозунги, группа подошла к текстильному магазину и прогнала заведующего. Семью уполномоченного по заготовкам (жену и маленького ребенка) из квартиры выбросили на улицу и запретили соседям приютить даже ребенка. Группа, возглавляемая Яношем Гал, напала на полицейский участок, добыла там оружие, отправилась в райком партии, заняла его и забрала 18 тысяч форинтов, найденные в несгораемом шкафу.

В селе Мезетаркень был зверски избит председатель сельсовета. Ему сломали два ребра. Он получил также кровоизлияние в легкие. Его девятилетнего сына так избили, что он долгое время лежал в постели.

В Мишкольце контрреволюционная группа подготовила список партийцев, честных людей, чтобы казнить их. 3 ноября эта группа казнила 22 человека. Вооруженный отряд ворвался в здание областного управления полиции и увел оттуда подполковника полиции Гати, капитана полиции Радуй, лейтенанта полиции Стрелец, лейтенанта госбезопасности Юхас и старшину полиции Антал, Фашисты сначала избили их, а затем повесили на памятнике советским воинам. Капитану госбезопасности Мохай удалось бежать от преследователей, но в отчаянии он покончил жизнь самоубийством. На 4 ноября намечались новые казни. Но дальнейшим террористическим действиям помешали советские войска.

В Озде 29 октября на одной из площадей города собралась большая толпа. Началась стрельба, один из национальных гвардейцев был ранен. Трех человек фашисты, зверски замучив, повесили перед зданием рабочего совета.

В Кишкунмайше контрреволюционеры казнили Йожефа Немети. Ему был 61 год. С 1919 года он принимал участие в рабочем движении, работал референтом совета Кишкунмайше по вопросам промышленности и торговли.

Разделавшись с Немети, толпа бросилась к дому партийного комитета. Но секретаря партийной организации там не нашли. В доме был лишь однорукий парализованный Лукач Куклиш, член комиссии по пользованию пастбищами. Его избили. Затем напали на дом закупщика потребительского кооператива Фишэфа. Разбили у него всю обстановку. Сам Фишэф бежал через крышу. Толпа напала на крестьянина Беньямина Балога, председателя комиссии по пользованию пастбищем, и избила его.

После этих событий был избран так называемый «рабочий совет» села, который был составлен из кулаков и спекулянтов, бывших жандармов и освобожденных из тюрьмы преступников. Начальником новой полиции стал бывший жандармский сержант Иожеф Карчу.

В селе Чорна 26 октября 1956 года под руководством бывшего трактирщика Имре Пленар и других была организована демонстрация, в которую быстро включились все имевшиеся в селе реакционные элементы. В демонстрации приняло участие около 6—8 процентов населения села. Реакционеры создали «национальный комитет» Руководящую роль в этом комитете играл бывший нилашистский староста Дьердь Цингер. Отец Дьердя Цингера в 1920 году был одним из руководителей контрреволюционного белого террора.

Он зверски убивал честных трудящихся. Брат Дьердя Цингера – Янош Цингер во время событий 25 октября 1956 года первым потребовал, чтобы бывшие жандармы немедленно оделись в жандармскую форму и взяли власть в селе в свои руки. Помощниками Цингера были люди, известные своими контрреволюционными воззрениями. Председателем сельского «национального комитета» был избран бывший хортистский офицер Шандор Секей, бывший хортистский капитан Ронге провозгласил себя военным комендантом. Из хортистcких офицеров, скрывавшихся в селе и его окрестностях, он организовал «особый отряд», который немедленно начал подготовку к белому террору.

По приказу Дьердя Цингера его офицерская группа арестовала бывшего секретаря сельской партийной организации Ференца Хайто, она разыграла комедию суда над ним, передав его «трибуналу», образованному из членов этой группы. Дьердь Цингер, Шандор Секей и их сообщники составили список своих будущих жертв. На комедии «суда», проведенной 3 ноября, у Ференца Хайто они добивались признаний, которые послужили бы во вред тем, кто числился в списке. После суда Дьердь Цингер отдал приказ стерегущим место заключения солдатам, чтобы они ночью пристрелили Ференца Хайто. Однако солдаты, которые лично знали Ференца Хайто, не выполнили приказа. Кровопролитию воспрепятствовало прибытие советских войск. Видя провал контрреволюционного белого террора, Дьердь Цингер и его сообщники бежали на запад.

Банды контрреволюций, на несколько дней бросившие страну во власть террора, не только вершили злодеяния. Они сами же и расписались в своих преступлениях.

Мы уже говорили о газетных листках контрреволюции. Нельзя не сказать также и о снятых ею документальных фильмах.

Это не первый случай, когда сами убийцы стремятся на кинопленке запечатлеть свои собственные преступления. Известно, что в свое время эсэсовцы шаг за шагом засняли весь ход уничтожения чехословацкого селения Лидице – все, начиная от того, как сжигают дома, и кончая поголовным расстрелом мужского населения. Известно также, что офицеры-эсэсовцы засняли истязания и казнь Зои Космодемьянской. В точности следуя опыту своих эсэсовских учителей, хортисты, организовав белый террор в Венгрии, тоже совершили часть своих преступлений перед объективом киноаппарата.

Благодаря помощи трудящихся в руках властей оказалась часть документальной кинопленки, которая показывает, что происходило на улицах Будапешта в дни разнузданного террора контрреволюции. Мы просмотрели несколько тысяч метров такой пленки.

Засняты костры, на которых сжигаются прогрессивные книги. Ничего оригинального нет в этих актах варварства: гитлеровцы жгли такие же точно костры на улицах Берлина перед второй мировой войной. Вот на экране видна кучка молодчиков из лагеря контрреволюционных террористов, она ворошит костер, чтобы выше поднялось пламя. Горящие книжные листы взлетают к крышам домов.

Засняты казни. Вот банда террористов тащит по улице замученного человека. По кинопленке нельзя судить о том, кто он и откуда, коммунист или беспартийный. Видно лишь, что человек попал в руки озверелой банды, его ждет смерть. А вот другая казнь. На улице Будапешта повешенный с плакатиком на груди: фашистские террористы угрожают поступать так же с каждым, кто им неугоден. И это не ново: гитлеровцы поступали точно так же, используя зверскую расправу над одними для устрашения других.

Заснято разрушение памятников. И в этом действии разбушевавшихся дикарей полностью сказался фашистский характер контрреволюционного террора.

Мы видим на экране разрушение монумента Освобождения. Этот монумент был воздвигнут на горе Геллерт по желанию трудового населения. Монумент соорудили по проекту известного скульптора Жигмонда Кишфалуди-Штробля. Он выражал идею признательности венгерского народа советским солдатам, освободившим страну от ига гитлеризма. Исторический факт разгрома гитлеровских войск и изгнания их из Венгрии советскими войсками неопровержим. Он известен всему человечеству, и честные люди на всей земле признательны советским бойцам за разгром гитлеризма.

Никто не посмеет оспаривать тот исторический факт, что советские бойцы выполнили свой долг с мужеством и беззаветностью истинных героев. И если контрреволюционеры глумились над этим памятником, если они свергли фигуру советского бойца с пьедестала, если эта фигура была разбита ударами ломов, то при этом контрреволюционные террористы разоблачили лишь самих себя, расписавшись в том, что они мстят за разгром гитлеровских полчищ. Газовые камеры Майданека, дым Освенцима – вот что ушло с исторической сцены с разгромом гитлеризма советскими войсками. Хортистское охвостье в Венгрии показало, что оно по-прежнему придерживается людоедской философии Гитлера – Кальтенбруннера и что если бы ему дали волю, оно было бы не прочь вернуть человечеству все те ужасы, от которых народы избавились 12—13 лет тому назад.

Монумент Освобождения не единственный памятник. разрушенный в дни разгула белого террора. Мы видели на окраине Будапешта оскверненный и разрушенный памятник капитану Штеймицу. Капитан Штеймиц, венгр по национальности, служа в составе советских войск, пал от предательской пули фашистов в то время, когда он направлялся к позициям гитлеровских войск с белым флагом в руках в качестве парламентера. С истинным благородством он выполнял свой долг солдата и венгерского патриота, ставя свою жизнь под угрозу ради того, чтобы помешать бессмысленному разрушению Будапешта и уничтожению человеческих жизней. Предательский выстрел гитлеровца лишил этого честного воина жизни. Предательская рука террориста свергла с пьедестала чугунную фигуру Штеймица.

Это было как бы второе подлое нападение на парламентера. У нас нет сведений, находился ли убийца Штеймица среди тех, кто возглавлял уничтожение памятника, во всяком случае, это близнецы из фашистской банды.

Конечно, ни один советский человек, познакомившийся со всеми этими фактами, не будет в обиде на венгерский народ: каждый из нас знает, что террористы, глумившиеся над памятниками советским бойцам, – это давние и заклятые враги самого венгерского народа.

Еще несколько слов по поводу кинодокумента, в котором контрреволюционные террористы расписались в своей подлости. Глядя на экран, все время чувствуешь руку умелого режиссера – не кинорежиссера, а политического режиссера из стана международной реакции. Так называемая режиссура тщится придать разбою видимость массовости. Надо прямо сказать, это не удается режиссерам. Всюду видно, что убийцы и разрушители – это узкая группа бандитов. Сами режиссеры не появляются на экране. По-видимому, у них есть к этому свои основания. Однако им не удастся укрыться от презрения и ненависти народов.