Текст книги "Не судьба"

Глава 7. «Шоколад»

В последнее время он подолгу сидел в библиотеке академии, собирая материалы для докторской диссертации. Ему нравилось послеобеденное спокойствие читального зала и ещё больше нравилось неторопливо возвращаться домой, обдумывая то, что только что прочитал.

– Богдан?

Он почувствовал легкое прикосновение руки на своем левом плече, ощутил аромат дешёвых духов. Богдан узнал голос и все-таки не повернул головы.

– Богдан, это я, Марьям. Что с тобой? Сидишь неподвижно, как грустный памятник… – не дожидаясь ответа, она села за стол напротив Богдана, сдвинув в сторону его книги. Одна из книг упала на пол.

– Привет, – нехотя проговорил он, подняв голову. – Ты как верблюд…

Он встал, поднял книгу, положил на стол.

– Запомни, есть две вещи, которые нельзя бросать на пол. Первая – это хлеб, вторая – книга. Меня с детства учили этому, и я все ещё придерживаюсь этих правил.

– Ну, с первым я согласна, а со вторым, конечно, нет. Есть книги, которые не только читать не хочется, а даже в руки брать. Особенно если они красиво оформлены, яркая обложка, странички словно пахнут духами, а внутри – ничего, пустота. И наоборот, есть книги ничем не примечательные в плане оформления, они могут быть в потрепанных обложках, с порванными страничками, но, читая их, ты растешь и меняешься.

Пока Марьям говорила, выражения ее лица менялись одно за другим, она изо всех сил старалась выглядеть начитанной и оригинальной, чтобы произвести впечатление на Богдана.

– Не совсем согласен с тобой, любая книга и автор заслуживают уважения. Ты хоть представляешь, сколько труда нужно, чтобы написать один авторский лист?

Она молча, с улыбкой смотрела на него. Она не знала, что такое авторский лист, да и незачем ей это было. Если только в старости начнёт писать мемуары, тогда и узнает… Марьям была маленькая, когда-то худенькая, а сейчас довольно пухленькая большеглазая шатенка с короткой стрижкой и широкими татаро-монгольскими скулами. На ней было темно-коричневое платье с золотистым поясом. Когда-то он был влюблён в неё, но это продолжалось недолго, как и все его романы до встречи с Натальей. После пережитого с ней он решил начать новую жизнь, где она будет одной-единственной женщиной… Решил, что так будет правильно, зачем пачкать себе душу? Волк-самец всю свою жизнь проводит только с одной самкой. «Вот так надо жить: одна жизнь и одна женщина», – так думал он в последнее время… На какую-то долю секунды ему даже показалось, что он ненавидит ее, ненавидит за ее наглость и беспардонность. «Дешевка», – подумал он и отвернулся от неё.

– Ты, кажется, не узнал меня? – она широко раскрыла глаза.

– Не болтай глупости, Марьям. Ты из тех женщин, кого забыть невозможно, – он решил подыграть ей. Знал, что Марьям падкая на комплименты.

– Спасибо, ты всегда умеешь выйти сухим из воды, – рассмеялась она. – Умеешь говорить комплименты, думаю, все-таки у тебя восточные корни… Да, говори, я ведь сама оттуда, из Ташкента, ты же знаешь…

Богдан не знал, что сказать.

– Кстати, я хотел спросить, как тебе Россия? – он сделал вид, как будто ее ответ его очень интересует.

Она не поняла вопроса:

– В смысле?

– Ну, ты же из солнечного Ташкента. Только что сама сказала об этом, наверно, в тысяча второй раз за время нашего знакомства, – на его лице появилась насмешливая улыбка.

– Я родилась там, но мы переехали в Москву, когда мне было десять. А так, конечно, я очень люблю и Ташкент, и Москву, хоть они очень разные. Воспоминания о Ташкенте у меня, правда, смутные. Этот город что-то среднее между Востоком и Западом. Мечтаю поехать туда ещё раз и обязательно сходить в свою школу. Найти свою первую учительницу, Фатиму-ханум. Хочу подарить ей букет роз. Я хорошо помню, как она учила и воспитывала нас… Первый класс, первые знакомства… Все начинается со школы. А по поводу России могу сказать так: чтобы увидеть всю Россию, целой жизни не хватит… И Москву я люблю, она стала для меня родным городом. Мне нравится ритм Москвы, она не похожа на другие города…

«Похоже, все-таки у Фатимы-ханум не очень получилось…» – подумал Богдан.

– Кстати, что означает слово «Ташкент»? – спросил он.

– Мистер Энциклопедия, ты что, до сих пор не знаешь? – она захлопала в ладоши от радости, что ей удалось в чем-то превзойти Богдана. Это было её давней мечтой.

– Ташкент – это в переводе каменный город, – с непроницаемым лицом ответил он. – В самых ранних китайских источниках Ташкент фигурирует как Ши, Чжэши и Юэни, в раннем Средневековье – Чач, Шаш и Джач. Поскольку «ши» может означать по-китайски в том числе и «камень».

Марьям прикусила губу от удивления и злости.

– Богдан, опять издеваешься? Ты же знал, для чего спрашивал? Я обиделась…

– Перестань, восточные женщины не обижаются на мужчин, не так ли?

– Так! – согласилась она.

– Тогда мир? Кажется, моя шутка была неудачной. Нельзя обижать девушек, они же не виноваты, что у них работает только одна половина мозга вместо целого.

– Вот именно!

– Расскажи о себе, что нового? Ты где-то рядом живёшь? – он решил сменить тему – не нужно перебарщивать.

– Да, недалеко отсюда, снимаю квартиру с подругой. У неё мальчик, ему три года. Вот недавно ездили в отпуск вместе.

– Ребёнка тоже брали?

– У меня нет ребенка, Богдан. Ты, кажется, не слышишь меня…

– При чём тут ты? Сама же сказала, что живёшь с подругой и у неё мальчик, три года, вот я и спрашиваю: ребёнка тоже брали с собой?

– Нет, она решила отдохнуть от него. Оставила у мамы в Подмосковье.

– Пусть в следующий раз, когда захочет отдохнуть, отрежет себе язык, кажется, он ей много проблем доставляет, – резко проговорил он, не отрывая от нее глаз.

– Богдан!!! Как ты можешь?

– Ещё как могу! Как она может хотеть отдохнуть от своего ребёнка? Это все равно что устать от своих рук или ног! – Богдан не хотел признавать, что время от времени каждому живому существу необходим отдых. К тому же одинокой матери вдвойне трудно без мужской поддержки…

– Ты ничего не понимаешь. Просто две девушки решили отдохнуть и вдвоем полететь на море. Имеем право! И что в этом плохого…

– Может, и имеете… Ты, наверно, часто бываешь здесь, раз рядом живёшь?

– Нет, не часто. Редко, – она поправила волосы.

– Ну и зря. Как можно жить рядом с таким богатством и не пользоваться этим? Это же настоящий кладезь знаний!

– Так получается, Богдан. У меня сейчас планы другие. Жизнь бежит впереди меня последнее время, я не успеваю догонять её. Уже вот и морщины начали появляться, – она прикоснулась рукой к своему лицу. – Не хочешь зайти на кофе? – Марьям смотрела прямо ему в глаза, вызывающе улыбаясь.

– Мне не очень удобно…

«До чего же все противно!» – подумал он, вздохнув. Когда-то он считал Марьям красавицей. Но теперь она была для него как несколько раз перечитанная книга, которая лежит на дальней полке и пылится. Они познакомились в парке рядом с академией. Богдан просто подошел и заговорил с ней, оказалось, что она тоже обратила на него внимание. В ту же ночь они оказались у него дома. Так начался их роман на очень короткое время. Богдан познакомился с ее подругами, но среди них Марьям выделялась своим чересчур вольным, даже нескромным поведением.

– Ладно, не хочешь в гости – здесь рядом есть кафе «Шоколад», тогда пойдём туда, я приглашаю. Я уже сама зарабатываю, не так много, как хотелось бы, но угостить тебя смогу.

Богдан молчал, понимая, что стоит за этим приглашением: Марьям потом притащит его домой, и все затянется до утра… У него было какое-то тягостное чувство, встреча его не обрадовала. Именно её он не готов был встретить здесь и сейчас. Совсем неподходящая обстановка…

– Хорошо, только мне надо вечером быть дома.

– Жена ждёт? – спросила Марьям с плохо скрываемым интересом.

Богдан раздраженно ударил по столу ладонями и встал, с шумом отодвинув стул. Он совершенно забыл о том, что находится в библиотеке. Глаза мгновенно покраснели, он был похож на разгневанного быка на арене.

– Какая тебе разница, кто меня ждёт? Жена, мама или любовница?! Прости господи…

Марьям от испуга тоже вскочила с места. На них уже оглядывались люди.

– Ну что с тобой? Успокойся, Богдан! – у неё дрожали руки, лицо стало белым от испуга.

– Может, и ждёт где-то, только я об этом не знаю. Неважно, просто я не люблю и не собираюсь отчитываться. Почему ты такая любопытная?!

Внезапно он понял, что наступила полная тишина, все обернулись и смотрели на них. Нечасто увидишь, как парень кричит на девушку, и где – в библиотеке, где обычно разговаривают шепотом! Почувствовав на себе неодобрительные взгляды, Богдан уже спокойнее сказал:

– Извини, я не хотел обидеть тебя.

– Ничего страшного. Я чуть инфаркт не получила!

– Никогда не поверю, что у тебя может случиться инфаркт. Это все-таки больше мужская болезнь. И ты слишком молодая для инфаркта.

– Это почему это она мужская?

– Ну вот, а еще доктором называется… Можешь подарить свой диплом лягушкам, Марьям. Ты не в курсе всего сказанного мной? Пошли, – раздраженно сказал Богдан, собирая книги со стола.

– Пойдем, – заторопила Марьям. – Я так давно хотела тебя увидеть! Мне нужен твой совет по одному делу. А ты, как всегда, отчитываешь меня…

– Что, до сих пор не нашла никого, кроме меня, к кому обратиться за советом? Не верю в это…

– Где его найти, кругом одни альфонсы, не поверишь, я недавно записалась в фитнес-клуб в надежде познакомиться с кем-нибудь. Не тут-то было. Вроде кругом одни накачанные мужчины, трицепсы, бицепсы, широкие плечи, но все не то. Кажется, настоящие мужчины уже вымерли за редким исключением, – притворно жаловалась Марьям.

– Ну-ну… – он покачал головой.

– Потом я поняла, что не одна туда хожу с такой целью, очень много женщин там все равно что охотятся. Многие – старше сорока. В основном одни и те же лица, но меня больше всего поражает другое.

– Что именно?

– Эти женщины, они занимаются почти голые, в коротеньких шортах и топиках…

– Это как раз понятно – выставляют себя напоказ, чтобы подцепить мужчину. Что тут странного? Как еще им этого добиться?

– Что с тобой? Ведёшь себя как чужой… Ты стал каким-то несдержанным, но мне нравится в тебе и это тоже. Меня даже возбуждает, когда ты злишься…

– Мы все меняемся с течением времени, это нормально. Жизнь меняет всех, случайные встречи, знакомства – все это не просто так. Главное, мне кажется, я меняюсь в лучшую сторону. Теперь я больше ценю себя и свое время. Готовлюсь влюбиться, или это уже немодно сейчас? И ещё, мне кажется, ты всегда возбуждена, я тут ни при чем.

Марьям, услышав только те слова, какие ей хотелось, восприняла их на свой счет.

– Богдан, можно как войти в состояние влюблённости, так и выйти из него в любое время. Женщина это всегда оценит, – заметила она, поправляя прическу. – И ты прав, когда нахожусь рядом с тобою, я всегда возбуждена.

Внизу им пришлось минут десять ждать гардеробщика, наконец он появился и с извинениями выдал им одежду. Всю дорогу до кафе оба не сказали ни слова, словно все, что можно, уже давно было высказано. Улучив момент, Марьям взяла Богдана под руку.

– Держи меня, а то упаду, я на высоких каблуках сегодня.

– А если бы не встретила меня, осталась бы там? Или нашла бы себе другого Богдана, чтобы было кому поддержать? – издевался Богдан. Его как будто кто-то подталкивал говорить ей колкости.

– Не обижай меня, я всего лишь взяла твою руку…

Они вошли в кафе «Шоколад», прошли мимо ряда пустующих столов и сели в конце зала. В кафе был полумрак, казалось, что они совсем одни. Рядом с их столиком оказалась детская комната, там играли трое детишек: двое мальчиков и девочка лет трех. За соседним столом сидели две молодые женщины. Перед ними стояли пустые стаканы из-под сока и две чашки кофе. Марьям сняла плащ. Богдан взял его и повесил на вешалку неподалеку – проявил любезность. Сел напротив неё, спиной к двери. Перед его глазами оказались дети. Девочка и один из мальчиков были заняты игрой, а второй сидел неподалеку неподвижно, разложив перед собой игрушки в ряд и рассматривая их.

– Что тебе заказать? Я хочу американо и медовик, – сказал Богдан.

– Я, наверно, только латте.

– Ничего не будешь есть? У них очень вкусные пончики с шоколадом.

– Нет, я на диете, только латте.

– Ты что, ненавидишь себе подобных? – спросил Богдан, сделав серьезное лицо.

– Сарказм оставь для себя.

– Это была шутка. Любишь Италию? – он решил уйти от опасной темы пончиков.

– Люблю, но при чём здесь Италия?

– Латте родом из Италии. Молоко и эспрессо, – пояснил Богдан.

– А, теперь поняла.

– Готовы сделать заказ? – к ним подошел официант, молодой парень с азиатской внешностью. Богдан покосился на его беджик. Там было написано «Акыл».

– Акыл, нам латте, американо и медовик.

Приняв заказ, официант удалился. Богдан разглядывал картину на стене. На ней был изображён Рим.

– Вот и Рим нарисован для тебя, остается только визу получить. Все дороги ведут в Рим…

– Да что ты меня отправляешь в Италию сегодня? Мне и здесь хорошо, я хочу окончить институт, набраться опыта, потом уехать за границу. Но не в Италию, скорее всего, в Австрию или в Германию. Италия не такая богатая страна.

Официант поставил на стол две чашки кофе и пирожное, посмотрел на Богдана:

– Что-нибудь ещё?

– Нет, пока достаточно, – ответил Богдан. Он невольно стал прислушиваться к разговору за соседним столиком.

– Мой разум отказывается верить в это, – с грустью в голосе сказала одна из женщин.

– Успокойся, все будет хорошо, – ответила другая.

– Когда твоему ребёнку ставят диагноз аутизм, невозможно вынести всю боль, растерянность, чувство вины и беспомощности. Я все еще слышу голос психиатра, словно через толстый слой ваты: «Вы будете оформлять инвалидность?» Какую? Кому? Мой ребёнок – инвалид… – при этих словах она расплакалась. – Я не могу понять все это… Почему именно мой ребенок? Почему ребёнок, который весит всего двенадцать килограмм и ростом вот такой, – ее рука упала со стола, – инвалид? Он даже ещё не сказал свое первое слово… Он ещё не называл меня мамой! Как я этого жду! На днях мне приснилось, что я услышала, как он говорит, встала перед ним на колени, обняла его крепко и рыдала от радости… Моя любовь к нему не меньше от того, что он другой или, как говорят доктора, умственно отстаёт от остальных! Я каждый день прошу Деву Марию, ведь кто, как не она, поймёт боль матери…

Вторая мама в растерянности не знала, что сказать и как успокоить свою подругу, сердце которой словно горело огнем.

– Ты должна держать себя в руках, все решается. Я читала про это, просто такими детьми надо больше заниматься. Они другие…

– Я, как сейчас, помню день его рождения. Он родился в срок, рост и вес в норме, муж так радовался, что родился мальчик – продолжатель рода… И тут он аутист. Конечно, он другой, он мало контактирует с другими людьми, предпочитает уединение… Неужели это повод утверждать, что он не сможет жить полноценной жизнью?

– Нет, не повод. Надо искать хорошего специалиста, надо молиться за него… Должен же быть какой-то выход…

Богдан невольно подслушал этот разговор, вернее, крик души матери, и у него испортилось настроение. Еще одно свидетельство того, что материнская любовь – безусловна… Будучи медиком, он знал, что современная наука называет аутизм одним из самых загадочных расстройств мозга. Эта болезнь становится бичом для родителей, они обречены всю свою жизнь посвятить уходу за таким ребёнком, они цепляются за последнюю надежду, как утопающий за соломинку, пытаясь найти ребенку место в этом мире. Причины аутизма неизвестны до сих пор, известно только одно: количество заболевших растёт с каждым днём…

– Маму ждёт непростая жизнь, – сказал он вслух. Марьям была на своей волне, она не прислушивалась к разговору за соседним столиком.

– Ты о чем? Какая мама?

– Ничего, просто мысли вслух.

– Как у тебя в личном плане? Помимо работы…

– Никак. Живу один, ем один и сплю тоже один. Тебя это так сильно интересует? Ну прямо как бывшая жена…

– Я же говорила, ты стал какой-то другой. Сильно изменился за то время, пока мы с тобой не виделись. Ты стал грубым или, может, только со мной так себя ведешь. Я не хочу ссориться с тобой, просто давно не виделись, вот и спрашиваю…

– Правда? Я всегда был таким, но ты только сейчас это заметила. В последнее время даже стал более сдержанным… Кажется, ты хотела о чем-то посоветоваться? – он знал заранее, что это будет не совет, а просьба.

Недолго думая, Марьям сказала:

– Мне надо проходить практику, и я слышала, ты скоро защитишь докторскую, знаю, что ты один из лучших окулистов. Я думаю, наблюдать за твоей работой – это все равно что пройти мастер-класс. Разреши мне у тебя практиковаться? Это большая проблема для меня сейчас – найти наставника. Я хочу изменить свой мир, хочу, чтобы мне сопутствовала удача, и свою врачебную практику тоже хочу начать достойно. Кроме тебя, я не вижу никого, кто мог бы мне в этом помочь.

Богдан бросил на неё взгляд поверх чашки, сделал глоток и не торопясь поставил чашку на стол. Ему было приятно слышать ее слова, но он не торопился идти навстречу.

– В чем именно проблема? Могу тебе сказать, что изменения происходят первым делом вот здесь, – он показал рукой на свою голову, – меняй все в своей голове. Бросай все, к чему была привязана до этого момента, а ещё просто работай над собой, и результат непременно будет со временем. То, что я сейчас имею, упало не с неба, это плод упорного труда. Почему все вокруг видят только то, что есть сейчас, и никто не хочет замечать длинный, тяжелый путь, который я преодолел. В Москве очень много вузов, где можно пройти ординатуру. Я ведь не преподаю в вузах…

– Странный ты, я же скоро закончу учебу, хочется все узнать, набраться опыта…

– Знаешь, Марьям, когда я окончил институт, думал, что знаю все, а сейчас понимаю, что прав был Сократ, когда говорил: «Я знаю, что ничего не знаю». Все узнать нельзя, тем более в медицине, но надо стремиться к этому. А вот ты изменилась, стала смотреть в будущее, а не назад. Помню, раньше ты всегда жила прошлым, все вспоминала, как хорошо было когда-то. Меня это радует, меняться надо к лучшему. А по поводу проблем – я вот сижу перед тобой и наблюдаю тебя и маму больного ребенка, которая плачет за соседним столиком…

– Ох, опять какая-то мама? – Марьям запыхтела, как обиженный паровоз.

– Выслушай сначала. Сравниваю масштабы ваших проблем, твоя проблема – найти доктора-мужчину, чтобы заодно и встречаться с ним. Полный комплект услуг.

– А ее проблема? – она сделала вид, что не услышала его последних слов.

– Серьезная… Может быть, на всю жизнь.

Марьям не хотелось продолжать эту тему, проблемы других людей ее не интересовали.

– Мне кажется, то, что было между нами, даёт мне право обратиться к тебе с такой просьбой. С кем-то же ты должен делиться своими знаниями.

– В первый раз слышу о том, что я тебе что-то должен. Если хочешь практиковаться у меня, давай договоримся о цене, я подумаю. Как будем договариваться: оплата почасовая или в конце каждого месяца?

Марьям была в недоумении, она не была готова к такому повороту.

– А долг отечеству я уже отдал – два года отслужил в армии, – злился Богдан.

Марьям поняла свою ошибку.

– Ну что ты, милый, я ни в коем случае не хотела тебя рассердить. Ты же знаешь, женщины часто говорят всякую ерунду.

– Говори за себя, – буркнул он.

– Ладно, это я иногда говорю ерунду, не злись, пожалуйста. Тебе не идёт такое лицо, улыбнись, вспомни что-нибудь хорошее. Перед тобою же сидит мечта всех мужчин! – она показала рукой на себя.

– Это ты про кого? И что я, по-твоему, должен вспомнить?

– Про себя, конечно, милый. Помнишь, мы с тобой были на Черном море? Как ночью ходили купаться?

– Помню… И что?

– Потом мы с тобой вернулись в номер, и ты овладел мной на полу под звук бьющего по стеклам дождя, потом мы уснули… Нам было так хорошо, я тогда думала, что мы никогда не расстанемся. Я мечтала о нас, о том будущем, которое у нас могло бы быть… Мы могли бы стать отличной парой и счастливой семьёй…

Пока она говорила, Богдан машинально рассматривал её губы, шею и полуоткрытую грудь в глубоком вырезе платья, вспоминая, с какой страстью он целовал все это когда-то и как сейчас все это стало для него чужим.

– Жизнь полна разочарований, – бесстрастно проговорил Богдан.

– Какой ты равнодушный…

– Я не хочу быть другим сейчас.

– Когда мы проснулись, дождя уже не было слышно, – Марьям словно не слышала его. – Как же тогда было хорошо, надо все повторить!

Богдан, услышав про дождь, вспомнил Наталью: вкус ее губ, тепло ее тела, как хорошо им было вместе…

– Вспомнил?

Он, покачав головой, ничего не сказал.

– Может, повторим? Я все ещё свободна, полетим, куда захочешь. Я исполню любой твой каприз, лишь бы ты был рядом…

Богдан посмотрел на часы и сказал:

– Нет, я уже давно перестал капризничать. Принесите счёт! – он махнул рукой официанту.

– Ты так и не сказал по поводу практики…

– Я подумаю, и ты подумай по поводу денег.

– Разве деньги так важны? – спросила Марьям грустно.

– Деньги важны всегда, особенно когда их нет. Мечтай о масштабном, тогда даже малая часть сбывшейся мечты кажется огромной. И в твоём мире, если, конечно, ты будешь стараться, все исправится к лучшему. Я не смогу помочь тебе в этом, у меня нет такого опыта, чтобы быть наставником девушки.

Он не решился ей сказать, что её присутствие напоминало ему о потраченном зря времени, когда-то проведённом с ней. Забывая о том, что потраченное, казалось бы, бесполезно время дало ему опыт, а он дороже времени.

Марьям молчала, не зная, что еще добавить.

– То, что было между нами тогда, осталось на полу той гостиницы. Мне было хорошо, но не настолько, ты все преувеличиваешь.

Он положил на стол деньги, они оба встали из-за стола, он торопливо и сухо поцеловал Марьям в щеку, по-военному повернулся и ушёл.