Текст книги "Откровенные беседы с Садхгуру: о любви, предназначении и судьбе"

Выполнение йоги удаляет торт с ножа, но лучше задействовать и другие средства, помимо ума. Ты – не только разум. Есть и другие аспекты тебя. У тебя есть тело, эмоции, энергия. Использовать только один из этих аспектов – например, разум – все равно что ехать на машине с одним колесом. Нужны все четыре.

Только на всех четырех колесах можно доехать до цели. Конечно, вы можете добраться туда, используя лишь одно средство, но тогда есть опасность стать социально некомпетентным. Невозможно быть эффективным человеком в социуме, управляя автомобилем с одним колесом. Это неизбежно приведет к уходу от мира, к изоляции. Оно того стоит, но сколько людей готово к такой жизни? Лучше всего использовать все четыре аспекта. Йога, которую мы преподаем, представляет собой сочетание всех этих четырех аспектов: разума, тела, эмоций и энергий. Иша-йога направляет все эти силы в одну сторону.

Жизненные энергии – это самый простой и самый мощный аспект в человеке. Большинство людей об этом не знают, но от того, как играют наши энергии, зависит, как действуют наши тела, разум и эмоции. Поэтому, как только энергии – основа – станут двигаться в одном направлении, мы сможем также направлять туда наши тела, эмоции и умы.

Энергии людей, разум, эмоции и тела действуют по-разному. Гуру – это тот, кто знает, что нужно каждому человеку. Наличию живого гуру уделяется столько внимания, потому что он может составить правильную комбинацию методов для каждого ученика. Причина, по которой иша-йога настолько эффективна для всех, заключается в том, что она использует не только разум, но и все прочие аспекты вас, чтобы помочь вам расти».

После встречи я задержала гуру на выходе из комнаты: «Садхгуру, как ты узнал, что у меня есть вопрос?»

«Все в тебе об этом говорило», – отозвался он. Вот тебе и умение скрывать свои мысли!

Пока я пыталась разобраться, что сделало мой вопрос таким очевидным, гуру терпеливо объяснил: «Бывают очень сущностные вопросы. Отсутствие ответа на них способно убить человека. В этом мире у большинства людей не возникает настоящих вопросов. Их не интересуют серьезные вещи. Они о чем-то спрашивают, чтобы поразвлечься или удовлетворить свое любопытство. Это позволяет им чувствовать себя интеллектуалами, к чему они и стремятся.

Если же у тебя есть ненадуманный вопрос, ты не можешь успокоиться, пока не получишь ответ или не разрешишь проблему. Такой вопрос невозможно забыть. Если похоронить его глубоко – это усилит беспокойство и даже может вызвать болезнь. Каждая клеточка твоего тела будет кричать об этом вопросе.

Такого рода проблемы – это моя специальность, знаешь ли», – добавил он и улыбнулся.

Мы поговорили еще, и он высказал несколько наблюдений, в которых отразилось удивительное понимание моей сути – удивительное потому, что мы встретились лишь прошлым вечером. Неловко это признать, но я немного расстроилась – настолько проницательными и точными были его слова. Кроме этого, он сказал, что мне грозит растратить свою жизнь на «лень и самодовольство».

Я знала, что это правда. Я делала только то, что давалось легко, и никогда не бросала вызов самой себе. Я искала легкого блаженства, и мне нравился мой комфортный образ жизни.

Тогда он предложил мне через месяц, в августе, приехать в Индию на его программу. Первым делом я попыталась уклониться: это было нереально. Я чуть не отшатнулась от него физически. Как бы я ни хотела поскорее начать учиться у него, я не могла даже подумать о поездке в Индию. Я просто была не готова к такой вылазке. У меня были серьезные проблемы со здоровьем. Мне удавалось взять себя в руки, чтобы прийти на работу на три или четыре часа в день; но я не могла даже пройтись по комнате без ощущения, что вот-вот упаду, как будто у меня на плечах висел мешок с кирпичами. Кроме того, у меня был гипертиреоз и низкое кровяное давление, обычно 75/35. Простая прогулка по комнате вызывала головокружение и слабость, и мне говорили, что я недалека от инфаркта. Я не говорила об этом, но чувствовала себя очень плохо. Я была в Индии десятью годами раньше, еще в полном здравии, и все же ухитрилась там сильно заболеть. Казалось, что я, как магнит, притягиваю к себе все индийские бактерии. Естественно, я решила, что никогда не вернусь в Индию, хотя много лет фантазировала на тему некой связи с землей йогов.

Кроме того, я подозревала, что в августе там будет ужасно жарко.

Я рассказала ему о прошлой поездке и о том, какой опасности подверглось мое здоровье. Он немного помолчал, а потом ответил, что в этот раз мне там будет хорошо и я не заболею.

Тем не менее я сопротивлялась. Мне, конечно, хотелось поехать, но было слишком много сомнений и опасений, что я не справлюсь с трудностями. Я решила подождать и посетить его курс в следующий раз, когда гуру приедет в Соединенные Штаты. Однако от этого решения во мне появилось новое, незнакомое чувство тревоги.

В чем же дело? Я искренне просила о помощи. Появилась помощь, и первое, что я сделала, – это сказала «нет». Я чувствовала себя так, будто получила двойку, не успев выйти к доске. Я не сумела выполнить даже первое задание. Что же будет со вторым? И появится ли вообще второй шанс? Обычно, если мне что-то нравится, я включаюсь в это целиком – а здесь я отступаю, хотя нашла то, чего давно и по-настоящему хотела. Меня беспокоило, что, возможно, я нашла это слишком поздно. А что, если мои возраст и здоровье не позволят мне посещать занятия, не говоря уже о трансформации?

В то время я не знала и не могла знать, насколько достоверны слова Садхгуру. Он выглядел как человек, которого ничто не пугало – ни жара, ни тяготы пути; и я полагала, что он не поймет, насколько трудна для меня летняя поездка в Индию.

Хотя я отказалась от первоначального приглашения в Индию, я очень быстро сосредоточилась на том, чтобы как можно скорее научиться у Садхгуру всему, что он мог дать. В иша-йоге, разработанной Садхгуру, основная программа называется «Внутренняя инженерия»; эта технология предлагает научно структурированную программу, позволяющую добиться оптимального физического, психического и эмоционального здоровья, повысить уровень жизненной силы и подготовить практикующих к более глубоким уровням духовной осознанности. На Западе многие занимаются теми или иными видами йоги – например, хатха-йогой. В Ише физические позы изучаются для того, чтобы открылся доступ к более высоким измерениям. Благодаря упражнениям вам становится удобно в вашем теле; оно очищается, делается более восприимчивым, и тогда вам становятся доступны другие измерения. Фонд Садхгуру базируется в Индии, но предлагает программы по всему миру. В Ише есть высококвалифицированные инструкторы, которые много лет тщательно тренировались под руководством Садхгуру. Каким-то образом этот тренинг позволяет им быть проводниками энергии Садхгуру, находясь вдали от него. Многие собеседники уверяли меня, что программы учителей так же хороши, как и курсы самого Садхгуру, и что участники чувствуют его присутствие, даже если физически он далеко.

Я запланировала пройти его собственную ближайшую программу в США, в любом городе. И мне не пришлось далеко ехать, потому что через шесть месяцев у него была намечена программа в Атланте, совсем недалеко от места, где я жила. Я посетила два его курса в Америке, и он продолжал впечатлять меня глубиной своей проницательности и способностью открывать возможности во мне самой. Затем, в феврале следующего года, я все-таки проделала весь путь до Индии, чтобы участвовать в расширенной программе, которая давалась только там. Как и обещал Садхгуру, я чувствовала себя прекрасно. Я провела в Индии девять недель и даже сходила в Гималаи вместе с гуру и группой медитирующих – такой поход был бы физически невозможен для меня годом ранее. Еще через год я приехала на два месяца, и с тех пор летаю в Индию ежегодно.

Когда я начала практиковать иша-йогу, я каждый день принимала по четыре вида таблеток. Кажется, что это много, но я удивлялась, что их всего четыре! У меня было множество проблем со здоровьем. Мой гипертиреоз оказался неизлечимой болезнью Грейвса. Было множество и других неприятностей: хроническая усталость, аллергия, вечно слабый желудок, глубокие физические боли и хроническая бессонница. Здоровье настолько ухудшилось, что мне было стыдно. В течение нескольких лет недомогания усугублялись. Честно говоря, я чувствовала себя на 60 % мертвой. Приходилось прилагать огромные усилия для продолжения работы.

Во время первой программы Садхгуру (которую большинство участников считали легкой и радостной) у меня все так болело, что сложно было даже просто сидеть. Из-за этого я поначалу не могла воспользоваться преимуществами более духовных аспектов практики. Я опасалась, что могу быть тем единственным человеком, которому этот процесс вообще не поможет.

Возвышенные ощущения, которые переживали другие люди, у меня не появлялись; я очень расстраивалась, но почему-то продолжала практиковать. Я часто бываю недисциплинированной и ленивой, но здесь мне пришлось игнорировать собственное нытье. Я знала: если что-то вообще изменит меня, то только это. В методах Садхгуру было что-то правильное, и я знала, что он не стал бы тратить время на свои программы, если бы они не помогали. Эта практика представляет собой уникальную систему, которая придает равновесие и силы телу, разуму, эмоциям и энергиям; она состоит, кроме прочего, из мощных методов дыхания и медитации. Даже в том состоянии здоровья, в котором находилась я, это было выполнимо. Должна признать, что утренние упражнения дают мне столько спокойствия и блаженства на весь день, что я ни в коем случае не хочу их пропускать. Я выполняла их день за днем, и в результате многое изменилось – и изменилось очень быстро.

Через три месяца я отказалась от большинства прописанных мне лекарств. Когда доктор увидел мой анализ крови, он повел себя совсем не характерно для всегда сдержанного человека, воскликнув: «Потрясающе! Потрясающе! Потрясающе!»

Это не преувеличение. Он прокричал это три раза. И добавил, что никогда не видел, чтобы больной с таким гипертиреозом, как у меня, так быстро вылечился. И это не какой-нибудь целитель-эзотерик, а уважаемый эндокринолог: стена в его кабинете снизу доверху увешана дипломами и наградами от традиционных академий. Моя давняя аллергия и другие симптомы тоже исчезли.

Я не только восстановила здоровье, но также испытала на себе многое из того, что Садхгуру обещал на первом занятии. До этого я была крайне тревожным человеком. Теперь я освободилась от постоянного беспокойства о самых страшных вещах, какие можно себе представить, и это стало невиданным облегчением. Недавно я беседовала с отцом о некоторых его тревогах: он вечно беспокоится о себе, обо мне и о мире. Он спросил: «А тебя сейчас ничто по-настоящему не тревожит, верно?»

«Да, – ответила я, – почти ничто. По крайней мере, меньше, чем в прошлом».

«Хотел бы я тоже стать таким», – сказал он.

Взрослея, я становилась такой же тревожной, как он. Мой ум вошел в режим «бей или беги»; он непрестанно искал все новые и новые поводы для волнений. Сейчас я большую часть времени испытываю глубокое и устойчивое чувство радости, хотя ум все еще не так спокоен, как мне бы хотелось. Я меньше сосредотачиваюсь на трудностях и, как правило, делаю все возможное, чтобы меняться, не добавляя к этому личной драмы. Если возникает проблема, просто пытаюсь выяснить, что с ней делать. Я не хочу упускать этот момент. Сложные ситуации все еще бывают, но из-за них я не лишаюсь сна. Садхгуру сказал, что душевное равновесие – только начало, а не цель. Это меня восхитило, потому что, хотя мое здоровье значительно улучшилось и ум успокоился, я все-таки пришла за чем-то бо́льшим.

Глава 3
Наша неделя начинается: Приезд Садхгуру

«Я хочу, чтобы вы испытали освобождающую силу другого ода науки – внутренней науки, с помощью которой можно стать хозяином собственной судьбы».

Садхгуру

В один солнечный августовский день я выехала в аэропорт Атланты, чтобы встретить там Садхгуру. Я собиралась принять его в моем доме в горах Северной Каролины. Я впервые могла получить неограниченный доступ к гуру, чьи поучения так меня изменили. Я чувствовала невероятное возбуждение, но и предвидела сложности. Как бы человек ни готовился, в присутствии гуру часто происходят самые непредсказуемые вещи. Прошло около трех лет с тех пор, как я познакомилась с Садхгуру в Атланте. Хотя за эти годы я провела с ним довольно много времени, перед каждой встречей я все еще переживала много различных эмоций: волнение, энтузиазм и предчувствие неожиданностей. Но это временная проблема: как только он оказывается рядом, ситуация меня полностью поглощает. Обычно я погружаюсь все глубже и глубже в тишину его присутствия, но бывает и так, что мой любопытный ум не хочет упускать возможность получить ответы на свои бесчисленные вопросы.

Садхгуру и его помощница Лила собирались целую неделю прожить у меня в гостях, в домике у озера. За год до этого Садхгуру останавливался у меня на одну ночь, и тогда он впервые познакомился с этим озером. Оно ему явно очень понравилось. С тех пор я убеждала его вернуться. Как выяснилось, он периодически уединяется для определенной внутренней работы. Мой дом у озера – место исключительно уединенное, а потому идеальное.

Лила провела с Садхгуру почти пятнадцать лет. Инженерное образование дало ей практически неисчислимые жизненные возможности, но она предпочла служить волонтером Иша на полный рабочий день. Она помогает Садхгуру во всей его повседневной работе в Соединенных Штатах. Несмотря на многочисленные обязанности, Лила – одна из самых невозмутимых людей, которых я когда-либо встречала. Обладая острым умом и сухим чувством юмора, она часто выражает свое мнение самым проницательным и неожиданным образом.

Я люблю принимать гостей в этом доме над озером, и у меня не было сомнений в том, что приезд Садхгуру станет уникальным опытом. Безмятежная уверенность, которая видна на его фотографиях, может создать впечатление, что Садхгуру – очень мягкий человек, словно пришедший к нам из другого мира. Однако при личном общении он проявляется как действующий вулкан – динамичный, сильный, непредсказуемый, пышущий взрывной энергией. Находясь рядом с ним, я никогда не знаю, что произойдет. Я понятия не имела, как сделать эту неделю идеальной, потому что он не делился своими планами. Я только знала, что бóльшую часть времени он хочет провести в тишине.

Я надеялась, что смогу сделать все правильно, что бы это ни было. Неисправимая перфекционистка, я не только заранее расспросила обо всем Лилу, но и отправила электронное письмо в индийский ашрам Садхгуру с просьбой дать мне совет. Ответы были обезоруживающе бессодержательными: хорошо бы предоставить ему что-то простое и удобное. Я искала подробности (списки продуктов и т. д.), чтобы подготовиться как можно лучше, но у меня ничего не вышло. Похоже, с ним так всегда. Обустроить все заранее невозможно, как бы вы ни старались, потому что все постоянно меняется.

Приехав под вечер в аэропорт, я обнаружила большую и пылающую энтузиазмом группу людей всех возрастов и культур. Все эти люди приехали увидеть Садхгуру, хотя официально его планы поездок объявлены не были. В воздухе вибрировало приподнятое волнение, которое привлекло внимание всех, даже обычно невозмутимых охранников. Энтузиазм и сияющие глаза стольких людей, молодых и старых, создавали атмосферу радостного предчувствия: энергия шипела и потрескивала, как будто мы все были проводниками на обширной линии электропередачи. Мне казалось, что в основе этого возбуждения лежало невысказанное, но мощное понимание: в его присутствии всем доступна возможность преодолеть любые границы.

Стоя там, я вспомнила: раньше, еще до знакомства с Садхгуру, эта сцена в аэропорту подействовала бы на меня как заграждение из красных флажков. Многие из присутствующих показались бы мне чересчур благоговейными, а их восторг вызвал бы неловкость. Быстрый радар моего недоверия включился бы и зафиксировал беспокойство – но сейчас я была счастлива и наслаждалась общим волнением. Это показывало, насколько далеко я продвинулась в понимании того, что этот учитель – настоящий; насколько высоко я оценила знакомство с Садхгуру и его участие в моей жизни.

Я задержалась у края толпы, прежде чем постепенно просочиться вперед. Многие люди держали подарки для мастера. У кого-то были букеты цветов. Один мужчина принес написанный им самим портрет гуру, а другие – какие-то предметы, которые, по слухам, нравились Садхгуру. Я видела банку острых специй, большой пакет специального мыла ручной работы и даже диск фрисби, который этот атлетичный гуру любит бросать в свободную минуту.

В половине пятого, когда подошло время посадки, люди стали искать удобные места, чтобы первыми поприветствовать Садхгуру. Шасси самолета пунктуально коснулись полосы, и вскоре мимо нас потоком пошли пассажиры. А потом мы увидели его: он шел спокойно, его лицо цвета карамели безмятежно сияло, создавая резкий контраст с усталыми лицами окружающих. Как это часто бывает, я внутренне вздрогнула. Он выглядел необыкновенно. Он и стар, и молод. Его седая борода доходила до середины груди, но он был в джинсах и темных очках, какие носят пилоты. Мы из одного поколения. Он, по сути, мой сверстник. Мы оба выросли, слушая The Beatles и Rolling Stones.

Не обращая внимания на стремительный поток спешащих пассажиров вокруг него, Садхгуру с теплой улыбкой направился к группе встречающих. Он приветствовал каждого человека – кого-то улыбкой, кого-то кивком головы; некоторых он обнимал, а другим давал пронзительные характеристики, которые попадали в точку.

Длительное путешествие не повлияло на его причудливое чувство юмора. Кто-то спросил: «Как прошел полет, Садхгуру?» Он быстро ответил: «Мне не разрешили порулить! Я просто сидел в кресле», – и, откинув голову, рассмеялся своим обычным глубоким и сердечным смехом.

Хотя он находился в пути целых тридцать шесть часов и ему еще предстояло проехать много километров, прежде чем он смог бы отдохнуть, он никуда не спешил и по-настоящему присутствовал, общаясь с людьми; внимательно отвечал на вопросы и кратко обсуждал с волонтерами свои планы.

Это был не первый случай, когда я наблюдала взаимодействие Садхгуру с публикой в общественных местах. Я ни разу не видела, чтобы он отвернулся от кого-нибудь и занялся своими делами. Когда окружающие нуждались в руководстве и обучении, казалось, что у него нет личных забот. Я видела, как терпеливо он выслушивал каждого, кто ждал его в длинной очереди. Не важно, что перед встречей у него не было времени поесть и поспать, а по ее окончании предстояло еще много часов работы. На каждый вопрос, даже тривиальный, он отвечает словами, в которых проявляется его подлинная глубина. Люди не раз говорили мне, что задают ему незначительные вопросы только для того, чтобы он своим ответом коснулся их настоящей проблемы, глубоко укорененной и невысказанной. Однажды я упомянула об этом в разговоре с ним, и он пояснил: «Я всегда обращаюсь к человеку, а не отвечаю на вопрос».

Почти час Садхгуру разговаривал с людьми, обменивался приветствиями, шутил и внимательно слушал. В итоге удовлетворены были все, от дамы с мылом до парня с фрисби; все радовались этой встрече. Его энергия, подобно сиянию солнца, оставила свет на каждом лице. После последнего прощания мы с Садхгуру неторопливо двинулись к багажной ленте. Пока мы ждали его чемодан, я взглянула на один из подарков: кто-то дал ему книгу о суфийском поэте-мистике Руми. Я знала, что поэзия Руми воспевает любовный роман с божеством. Поэтому спросила Садхгуру: «Является ли любовь наивысшей возможностью из всего, что можно искать?»

Именно в этот момент на ленте появился его багаж. Гуру потянулся за ним и, как мне показалось, не услышал моего вопроса. Молча мы направились к моей машине. Колеса его чемодана скрипели и постукивали по тротуару, и этот звук эхом отражался от стен ярко освещенной парковочной площадки.

Зная, что Садхгуру свойственна подвижность в той же мере, что и покой, я спросила, не хочет ли он сам повести машину. Всем хорошо известно, что он любит водить, и к тому же быстро, – но, возможно, после такого долгого путешествия он все-таки захочет отдохнуть? Как бы не так! Он протянул руку за ключами, и я рассмеялась. Мне следовало догадаться, что он не упустит такую возможность. Я села на пассажирское сиденье и крепко пристегнулась, еще раз вспомнив о репутации гуру в области управления транспортными средствами (и людьми). В Индии, где мало кто соблюдает ограничения скорости, он известен тем, что в его руках автомобили – как и ученики – работают на пределе возможностей.

Он вставил ключ в зажигание, а затем пристально посмотрел на меня и спросил: «Насколько быстро я могу ехать?»

Не знаю, зачем он задал этот вопрос; от меня уже ничего не зависело. Мы уже неслись прочь со стоянки, и, даже если бы я ответила ему, он бы ничего не услышал.

Поездка из Атланты в горы обычно занимает около трех часов. Но сейчас прошло всего несколько минут, а мы уже вылетели из города и мчались сломя голову по трассе, явно с претензией на мировой рекорд. Я размышляла о том, насколько абсурдно для большинства людей (включая чиновников) прозвучало бы сообщение о том, что индийский мастер йоги сейчас ведет кабриолет BMW по 85-му шоссе; но потом я просто улыбнулась и расслабилась. Я была лишь пассажиром в этом невероятном путешествии – и не только пока мы находились в машине.

В Индии я часто наблюдала его безумный стиль вождения, поэтому мне показалось уместным спросить: «Садхгуру, почему ты так страстно увлечен двигателями и скоростями?»

«О, – ответил он с улыбкой, – в жизни меня увлекает все, но вождение – это почти единственное, что мне осталось, потому что из-за работы у меня совсем мало времени на увлечения».

Он ловко и внимательно перестроился, прежде чем добавить: «Мне всегда нравились всевозможные транспортные средства, буквально с пеленок. В какой-то момент моей самой большой мечтой был велосипед. Когда он у меня наконец появился, я с него почти не слезал. На нем всегда были свежие шины. Когда они немного стирались, я их кому-нибудь отдавал и ставил новые. Я делал это не для того, чтобы покрасоваться. Мне было все равно, как выглядит велосипед. Но, когда едешь на новых шинах, ощущаешь себя совсем по-другому. Вот что меня заботило».

«Я знаю, как ты ездишь, – отозвалась я, – так что могу вообразить, с какой частотой тебе приходилось менять шины. Откуда ты брал на них деньги?»

Садхгуру рассмеялся: «Когда я был ребенком, я обеспечил себе достаточно разовых работ и бизнес-проектов, чтобы зарабатывать на жизнь».

«Каких например?» – спросила я. Я пыталась понять, чем может зарабатывать ребенок в Индии.

«Один исследовательский институт предлагал большие деньги за удаление с территории кампуса ядовитых змей. Они платили по-разному за кобр и гадюк разных размеров. Кроме того, я ловил попугаев. Я хотел, чтобы мой велосипед был всегда на ходу. Я радовался, когда нашел эту работу: она позволяла оплачивать мои велосипедные экспедиции. Никто другой не сделал бы этого. Я совершал действия, которые считались рискованными, и брался за любые опасные предприятия ради удовольствия или денег».

Я была рада, что благодаря вопросу о скорости Садхгуру открыл мне кое-что из своего детства, – но ловить ядовитых змей?

Он продолжал в том же духе: «Другие дети частенько подзадоривали меня на то, чтобы я взобрался на что-нибудь высокое. Я мог взобраться на все что угодно. Благодаря заработку я ухитрялся оплачивать велосипедные поездки сразу для десяти, а то и пятнадцати мальчиков на несколько дней. Это большой доход для десятилетнего ребенка. Вот как я тратил свои деньги. Я никогда не ходил в рестораны и не покупал себе новую одежду. У меня было слишком много интересов на природе».

Любовь Садхгуру к транспортным средствам выразилась еще и в том, как внимательно он рассматривал и как хорошо знал всевозможные автомобили, которые мы обгоняли на трассе. По дороге он отмечал и сообщал мне такие подробности, как номера моделей этих машин, год выпуска, объем двигателя, число скоростей, особенности передачи и многое другое. Он знал даже то, когда и какие изменения вносились в конструкцию или дизайн каждого автомобиля. Казалось, ничто не ускользнуло от его внимания. «У тебя энциклопедические знания о машинах», – заметила я. Он не отреагировал и сменил тему: «Еще я любил самолеты. Мне отчаянно хотелось летать. Я чуть не пошел служить в ВВС Индии, потому что это дало бы мне возможность летать. Мы с несколькими друзьями построили дельтаплан. Я решил первым испытать его и спрыгнул с ближайшего холма. Вместо того чтобы воспарить в небе, я быстро свалился в овраг. Сломался не только дельтаплан, но и мои лодыжки». С этими словами Садхгуру громко и заразительно расхохотался. «Ух ты, я уверена, что твоим родителям это ужасно понравилось», – съехидничала я.

«Да, моего отца всегда беспокоило то, что я ничего не боюсь».

Я улыбнулась и покачала головой. Быстрые машины, летательные аппараты, ядовитые змеи – и бог знает что еще. В нем сочетались бесстрашие и любовь к инженерии. Я думала о том, что его любовь к педали газа сродни той любви, с которой он ускоряет духовную эволюцию своих учеников. Конечно, совершенно ясно, что йога, которую он преподает, – это своего рода инженерное дело. Духовная инженерия.

Жизнь Садхгуру подчинена совершенно определенной и четкой цели, какой нет больше ни у кого из всех известных мне людей. При этом в его юности были отчаянные поступки, и он не всегда шел к своей цели прямым путем. Я задавалась вопросом, насколько лучше обычных людей он управлял своей жизнью. Что движет этим гонщиком-мистиком? Так проявляется судьба? Предназначение? И у каждого ли есть предназначение, если уж на то пошло?

Белые линии дорожной разметки мелькали все быстрее, они убаюкивали меня и вводили в своеобразное гипнотическое состояние. «Садхгуру, – произнесла я, – есть ли такая вещь, как судьба? Насколько мы управляем собственной жизнью?»

Я горжусь своей сосредоточенностью и целеустремленностью; знаю, что эти качества очень помогают мне (особенно в карьере), но одновременно вижу, сколько всего ускользает от меня, несмотря на всю концентрацию. Мне хотелось понять, далеко ли я могу или должна зайти в попытках контролировать каждую частичку своего опыта. Я привыкла судить о мире с духовной точки зрения и потому хотела также знать, какие невидимые силы – включая карму, то есть энергию причины и следствия, – действуют в нашей жизни, определяя, что в ней произойдет или не произойдет. Находимся ли мы во власти своей судьбы или можем изменить даже ее?

Он немного помолчал и произнес: «Сейчас ты, на самом деле, спрашиваешь, насколько предопределены все события твоей жизни. Вот в чем вопрос. Он возникает из-за того, что в жизни происходят определенные вещи и ты пытаешься направить их в одну сторону, а они идут в другую. Вот в чем причина этого вопроса. Итак, судьба ли это? Как ты знаешь, внешние ситуации находятся под влиянием многих разных сил. Прямо сейчас мы едем в этой машине, и на эту ситуацию влияют закон всемирного тяготения, вращение нашей планеты вокруг своей оси и вокруг Солнца, а также внутриатомные силы и многое другое. Есть также силы, действие которых недоступно нашему восприятию и пониманию. Мы знаем о них совсем немного, и лишь в этих границах можем ими управлять.

Например, можно вести автомобиль, контролировать количество бензина в баке, соблюдать правила дорожного движения. Эти вещи нам подконтрольны, а гравитация – нет. Но за последние пятьдесят лет наше понимание ситуации значительно улучшилось. Мы теперь меньше думаем о судьбе и больше – о своих замыслах и намерениях. Ты это замечаешь?»

Он ждал ответа. Ясно, что это был не риторический вопрос.

«Да, – отозвалась я. – Моя бабушка твердила, что “чему быть, того не миновать”, но я так не считаю».

«Значит, – продолжал он, – в следующие сто лет, если наше восприятие и понимание значительно улучшатся, мы все меньше и меньше будем находиться во власти судьбы. Мы сможем управлять большинством ситуаций. Это начинает происходить – медленно, шаг за шагом, верно? Тем не менее сейчас мы не понимаем всех сил, которыми определяется конкретная ситуация. Когда мы не понимаем каких-то явлений, мы ссылаемся на Божью волю. Это такое детское объяснение всего, что человек не может понять. Несложная отговорка. Мы называем это так, потому что не понимаем реалий жизни.

Сейчас мы занимаемся крупным проектом в деревнях Южной Индии. Ты знаешь, что я с детства дружил с сельскими жителями, но, побывав в их домах и увидев их быт, я поразился тому, что в XXI веке, когда ближайшая государственная поликлиника расположена не дальше пяти километров от любой деревни, каждый год более 70 000 детей теряют зрение из-за несложного и вполне излечимого конъюнктивита.

От этой болезни не слепнут; просто от нее чешутся глаза, и ребенок их слишком сильно трет. Если бы он не трогал глаза хотя бы четыре дня, он поправился бы безо всяких медикаментов. Но дети не могут вынести зуд. Всего две капли антибиотика могли бы спасти ребенку зрение. Как ты думаешь, это судьба или что-то, что можно изменить?»

«Конечно, это можно и нужно менять», – ответила я.

«Какой бы ни была сейчас твоя судьба, – продолжал он, – ты сама ее создала – к сожалению, создала неосознанно. Она написана только тобой. Создатель дал тебе полную свободу. Он вложил в тебя твое “я”. Ты сама пишешь свою судьбу. Люди так много говорят о судьбе лишь потому, что чувствуют себя беспомощными. Свою судьбу можно также сознательно создавать. Я хочу, чтобы ты испытала освобождающую силу другого рода науки – внутренней науки, с помощью которой можно стать хозяином собственной судьбы.

Ты еще не поняла, какой это огромный дар – быть человеком. Если поднять человека на всю доступную ему высоту, божественное станет частью его жизни. Если ты овладеваешь своим физическим телом, ты контролируешь от 10 до 15 процентов жизни. Если обретаешь мастерство владения разумом – контролируешь уже от 40 до 60 процентов жизни и судьбы. Если к тому же управляешь своими энергиями, то держишь под контролем 100 процентов жизни и судьбы.

Вся наука о йоге – просто работа на этих трех уровнях тела, разума и энергии. Любой человек может в полной мере раскрыть свои возможности только тогда, когда у него нет собственных проблем. Нет внутренних проблем – ни с телом, ни с мыслями, ни с эмоциями. Только в этом состоянии он сумеет выразить все, что в нем есть. Именно это мы делаем посредством духовного процесса. Ты решаешь, куда идти, выбираешь направление и пункт назначения. Это в твоих руках. Для внешнего благополучия существует физическая наука; точно так же есть внутренняя, йогическая наука. С ее помощью можно взять свою судьбу на 100 процентов в свои руки. Можно полностью управлять процессом жизни. Ты сможешь даже контролировать свои будущие рождения, сознательно выбирая для себя материнскую утробу. Вот до какой степени можно овладеть своей жизнью.