Текст книги "Утро деловых крестьян"

– Приехали, – сказал Салманов. – В этом здании расположен офис фермера. Здесь ранее размещалось правление бывшего колхоза. А вот и фермер, – добавил Салманов, выходя из автобуса. – Виталий Антонович, – обратился он к фермеру, – принимай гостей. – Здравствуйте, с приездом, – поздоровался фермер довольно веселым тоном.

Поздоровались и познакомились. Царила дружелюбная и непринужденная атмосфера.

– Мне сообщили о цели вашего визита, – сказал фермер Сидоров. – И я готов показать фермерское хозяйство и рассказать о его положении, как работаю, чего добился и каковы мои перспективы. Словом, все-все. А пока прошу вас, пройдемте в офис.

Прошли в офис. Кабинет внушительных размеров, но почти пустой. Есть большой стол фермера, стулья, небольшой приставной стол, шкаф и сейф, и всё.

– Фермерское хозяйство Сидорова средних размеров, – рассказал о фермере Салманов. – Есть у нас фермерские хозяйства побольше, есть и поменьше. Мы решили показать вам это хозяйство. Во-первых, оно на неплохом счету у нас в районе, во-вторых, фермер Сидоров активно работает и очень старается.

– Ну что ж, очень похвально, – сказал удовлетворенно Голубев. – Скажите, Виталий Антонович, давно ведете фермерское хозяйство?

– В этом году будет десять лет, как я взял на свои плечи этот, образно говоря, «хомут».

Спутники Голубева заулыбались, но только про себя, и никто этого пока не заметил.

– И как, «хомут» этот оказался по плечу вам или нет? Скажите откровенно.

– Ну, как вам сказать, без лукавства и искренне? Пожалуй, нет.

– Вот как! О причинах такого ответа расскажете позднее. Пока расскажите о структуре вашего хозяйства. Какое направление хозяйственной деятельности, какой штат, сколько крестьян у вас работает, – предложил Голубев.

– Направление мясное, – начал рассказывать фермер. – Выращиваем крупный рогатый скот и сдаем на мясокомбинат. В последние три года начали развивать молочное направление. В хозяйстве сейчас сто три дойные коровы. За молоком приезжает молоковоз и отвозит на молокозавод. С ними у нас договор. На откорме сейчас около трехсот голов крупного рогатого скота. Штат? Ну какой у нас штат? У меня есть заместитель. Один зоотехник, бухгалтер, она же и кассир. Вот весь управленческий штат. Больше никого нет. Нет возможности содержать других. Работают на ферме десять скотников и два охранника. Работают шесть доярок. Справляются пока.

– Это всё?

– Пока да!

– Но вы ничего не сказали о кормовых проблемах. Как их вы решаете?

– Вот тут начинаются те вопросы, от которых хочется, прыгнув через речку, бежать за зеленую возвышенность…

Присутствующие расхохотались в голос.

– Смешно, да? А мне не до смеха. Заготовку сена ведем с помощью населения деревни. Стыдно говорить, сенокос вручную – как в древние времена. Мужчины-крестьяне косят, затем убирают, помогают и женщины. Это сезонная работа. Рассчитываюсь с ними кое-как, в основном натуральной оплатой, то есть крестьяне косят сено и для себя.

– С техникой беда, – продолжил свой рассказ фермер. – Есть два трактора: один гусеничный, который постоянно на ремонте, и колесный – «Беларусь». Этот на ходу, он и выручает нас. И две грузовые машины, которые тоже уже доходят – наследство бывшего колхоза. Я езжу на личной автомашине. Сами понимаете, приобрести новую технику абсолютно нет никаких средств. Кричи хоть «караул», хоть «ура».

Но одним сеном или соломой скот не прокормишь. С большими мытарствами заготавливаем зерно на фураж. Вернее, не мы, а для нас заготавливают. Есть в районе организация, которую все называют «Машинный сектор». Фактически это, на мой взгляд, бандитская организация. Так вот, эта организация с нашего согласия пашет наши земли, сеет и убирает урожай. У них мощная новейшая техника и свои специалисты. Из полученного урожая они выделяют нам тридцать процентов, остальное забирают себе.

– Это что за организация? – Голубев обратился к Салманову.

– Есть в районе такая организация, «Машинно-технологическая станция» называется, – ответил Салманов. – Она оказывает существенную помощь аграрным предприятиям, особенно фермерам, по выращиванию и уборке урожая. Фермеры заключают с ней договоры самостоятельно, как субъекты хозяйствующих предприятий, и ведут свою работу.

– У меня вопрос к фермеру, – поднял руку Субботин. – Вся ли земля, находящаяся в вашем ведении, засевается этой организацией?

– Ну что вы, нет, конечно! Примерно третью часть засевают. Причем в самых удобных местах, где колхозы всегда получали хорошие урожаи.

– А что с остальной частью пахотных земель? – последовал новый вопрос Субботина.

– К сожалению, пустует, – развел руками Сидоров. – Правда, наши пастухи пасут там весь наш скот, и дойных коров тоже.

– Информация фермером изложена исчерпывающе, – констатировал Голубев. – Теперь покажите нам свое хозяйство, – предложил он.

На улице Сидоров предложил проехать на автобусе. Пешком далековато. Все согласились.

Ферма состояла из пяти крупных строений и трех подсобных. В подсобных хранился хозяйственный инвентарь и необходимые инструменты. Из пяти крупных помещений фермер Сидоров использовал лишь три: для молодняка, дойных коров и крупного рогатого скота.

– Эти помещения достались нам от бывшего колхоза, – пояснил Сидоров.

– Вы как фермер ничего пока не построили? – спросил Голубев.

– Нет! – был ответ. – Для этого нет средств.

– Ведь государство оказывает финансовую поддержку? – заметил Салманов. – Мы же вам выделяем финансовые средства.

– Но вы же знаете, каких размеров эти средства. Они уходят на текущие расходы. На себя не трачу ни копейки.

В помещениях животных не было: они были на пастбищах, а дойные коровы – на летних стоянках.

Осмотрели все действующие помещения для скота. Порядки здесь были далеки от идеальных. Но то было удовлетворительно, что фермер работал, давал хоть какую-то сельскохозяйственную продукцию. После осмотра помещений проехались по полям. Увидели: пустующих земель было много. Остановились у одного клинка. Обычная картина: бурьян, чертополох, мелколесье.

– Жалко плодородных земель, – сочувственно вздохнул Голубев.

– Очень жаль, Петр Иванович, – поддержал его Салманов. – Мы в кругу руководства района постоянно думаем об этом. При использовании этих земель по назначению мы могли бы получить настоящее богатство. Сколько мы теряем, не поддается подсчету. Но пока никаких радикальных мер не можем принять в рамках района. Думаю, что и вы в министерстве тоже озабочены этими проблемами…

– Конечно, не меньше вашего. И неслучайно мы вот приехали с молодыми специалистами к вам. Думаем, исследуем проблемы, поставим эксперименты – найдем выход. Уверен, обязательно придем к позитивным мерам по селу.

– А как фермер думает о нынешних проблемах села? – спросил неожиданно Воронин. – Он ведь работает непосредственно на земле, ему виднее.

– Да, есть у меня на этот счет свое мнение, – сказал Сидоров и предложил: – Давайте пообедаем сначала, а потом соберемся в конторе и побеседуем основательно. Вот вы всё видели, всё услышали, и есть о чем поговорить.

Все согласились. Обед фермер подготовил на природе, у речки. Деревенский борщ, шашлыки и чай полевой. Обед всем пришелся по душе.

Вот и сюрприз. У конторы фермера группу Голубева ждала толпа крестьян. Более пятнадцати человек. Узнав о приезжих, крестьяне решили высказать им свою боль.

– На ловца зверь бежит, – вспомнил поговорку Голубев. – Мы хотели поговорить с крестьянами, а они пошли нам навстречу – сами пришли. Слава тебе, Господи…

– Мы не бунтуем, – сказал один из собравшихся, вероятно, предводитель толпы, когда гости подошли к ним, – нам просто хочется поговорить с вами о наших крестьянских делах.

– Правильно сделали, что пришли. Мы сами хотели встретиться с вами и потолковать о тех же проблемах, о чем вы сейчас сказали, – поддержал крестьян Голубев. Обратился к тому, кто заговорил первым: – Как вас зовут?

– Иван Николаевич Коротков, – был ответ.

– Мы не ревизоры, – сказал Голубев. – Мы приехали не проверять, а ознакомить молодых специалистов, вот их, – Голубев указал на своих спутников, – с работой вашего фермера. Иван Николаевич, прошу вас, говорите, что вы хотели сказать нам.

– Мы думали совсем о другом. Мы узнали вас, Петр Иванович. Раз приехали вы, да еще не один, полагали, что узнаем от вас что-то новое, обнадеживающее.

– Послушайте, Иван Николаевич, говорите прямо, что вас тревожит? Раз вы меня узнали, говорите открыто и честно. Не беспокойтесь, никто вас за откровенность не упрекнет и ни в чем не обвинит.

– Крестьяне села сидят без работы, а они вон какие молодцы – рабочий возраст, – сказал Коротков. – Как быть дальше? Что нас, крестьян, ждет?

– Верните нам наш колхоз, – попросил бородатый старик из толпы. – В колхозе мы все работали. Получали хоть какую-то зарплату.

– Вы поднимаете действительно очень серьезные, жизненные вопросы. Во-первых, насчет бывших колхозов отвечу так: невозможно их вернуть. Сами понимаете, как можно вернуть вчерашний день? От колхоза ведь ничего не осталось: одни корпуса фермы да еще разваленный трактор. Для организации колхоза или подобного аграрного предприятия нужна материальная база, нужны солидные финансовые вложения, а их же нет. Как их найти – вот вопрос. Во-вторых, как жить дальше и как организовать крестьянские хозяйства в будущем? Не менее серьезная и ответственная задача. Поверьте мне, мы об этом думаем постоянно, анализируем ситуацию и ищем наилучшие формы организации современного аграрного производства. Именно в целях решения этой задачи мы приехали к вам. Открою вам секрет: мы хотим изучить все типы организации аграрных предприятий сегодня. Начали с фермерского хозяйства. Сделаем обязательно оптимальные выводы и организуем устраивающую крестьян форму хозяйства. Бездумное разрушение колхозного типа крестьянских хозяйств считаю ошибкой. Можно было спокойно их реформировать и работать дальше. Я сам еще в советское время работал председателем колхоза, который стал передовым в районе, и крестьяне были очень довольны. Теперь мы будем ставить вопрос об организации коллективных крестьянских хозяйств на таких основах, фундаменте, чтобы крестьяне были сами хозяевами на своей земле. А в колхозах вы не были хозяевами. Это будет сделано, уверяю вас, в ближайшее время.

Голубев сделал паузу. Молчали и собравшиеся крестьяне. «Поняли они меня, поняли, – думал Голубев. – Если поняли, значит, поддержат».

– Теперь я хотел с вами поговорить о фермерском хозяйстве вообще, не только о вашем конкретно. У вас действует фермерское хозяйство. Вы хотели бы участвовать в фермерском хозяйстве Сидорова?

– Работали бы, конечно, но у него нет работы для всех крестьян деревни, – ответил один человек из толпы. – Вы ведь уже узнали о возможностях этого хозяйства. А Сидоров не может или не хочет расширять его. Это ведь хлопотно, да и затраты высоки.

– Узнали мы, узнали, но какой от этого прок для хозяйства?

– К нашему фермеру у нас нет претензии. Мы думаем, что для нашей деревни, где живет очень дружный народ, привыкший к коллективному труду, фермерское хозяйство не подходит, – заявил Иван Николаевич.

– Почему?

– Во-первых, Виталий Антонович не сумел мобилизовать коллектив, который работал в его хозяйстве, а люди ждали именно этого. При таком объеме и размерах хозяйства ему и не нужен большой коллектив. Не знаю, как бы повел себя на его месте другой фермер, но не сильно бы отличился. Фермерское хозяйство – это отсталый тип хозяйства. Это наше прошлое.

– В чем корень зла, по вашему мнению, или, точнее, причина непригодности фермерства? Кто скажет? – спросил прямо Голубев.

Вышел из толпы среднего возраста человек, на вид довольно интеллигентный и вовсе не похожий на сельского жителя.

– Мясников моя фамилия, Александр Петрович, директор местной начальной школы, функционирующей пока благодаря финансовой поддержке администрации района и лично вот его, Рашита Артуровича, поддержке. Откровенно говоря, местное хозяйство должно помогать школе, учатся ведь в ней дети наших крестьян, жителей деревни. А фермерское хозяйство Сидорова само себя содержит еле-еле, и то благодаря помощи государства. Так зачем нам такое, почти вхолостую работающее хозяйство? Нашей деревне нужно такое хозяйство, где могли бы работать все крестьяне деревни, от малого ребенка до глубокого старика, и приносить доход себе и обществу. Подумать страшно! В какие века мы живем?! У нас вот какие плодородные земли без пользы простаивают! Работая на этой нашей земле, можно озолотиться, и рабочих рук предостаточно. Почему мы сидим без дела, плачем по бывшему колхозу? Правильно сказал Петр Иванович, вчерашний день нам не вернуть, и не нужно. Да и колхозы были не самыми эффективными хозяйствами. Как вы знаете, я учитель, но очень заинтересованно слежу за развитием аграрного производства в стране, читаю буквально все публикации на тему сельского хозяйства. Есть факты строительства в стране приемлемых для наших богом забытых крестьян аграрных предприятий. Я о них не буду сейчас говорить. Я прошу вас, Петр Иванович, ускорить работу по организации новых аграрных предприятий. Тем более вы уже коснулись здесь контуров таких сельских хозяйств.

– Александр Петрович крепко задел за живое, – заявил каким-то одухотворенным тоном Егор Акимович Золотарев. – Я не собирался говорить, но сейчас скажу. Жители нашей деревни ни в чем не разочаровались, это я знаю точно, и не обленились. Как они живут? За счет подсобного хозяйства, содержат много скота, сажают огород, дети, работающие в городах, помогают. Но мы всё равно ждем своего хозяйства. Сельское хозяйство – это коллективный труд, коллективное хозяйство. Так было в прошлом, так будет и в будущем. Люди ностальгируют по бывшим колхозам только потому, что там была работа и какая-то зарплата. Нам нужно не это, а новое, настоящее крестьянское хозяйство, о чем уже сказал, хоть и мимоходом, Петр Иванович, но я его понял прекрасно. Почему у нашего Сидорова не очень получается в фермерском хозяйстве? Я его хорошо знаю. Мы с ним работали в колхозе: он зоотехником, а я агрономом. Сидоров честный человек. И у него больше, чем сейчас, сделать не получится. Фермерское хозяйство – частное предприятие, а частник – всегда хищник. Вот если бы Сидоров рвал и метал, расширял свое хозяйство, не платил работникам или платил мизерно, то он бы преуспел. А он не такой. Были случаи, когда он сам оставался без зарплаты, но работникам платил. Во как! Нет, фермерское хозяйство нам, современным крестьянам, не подходит, и не нужно его.

Голубев и его группа с удивлением слушали выступления крестьян деревни Дубовки. Они не ждали таких эмоциональных, характерных выступлений. Молодым специалистам, в отличие от Голубева, все, что они услышали, было ново и интересно. Их особенно удивила информированность и просвещенность крестьян довольно-таки глухой деревни. И им придется работать с такими крестьянами. Ребята стали сейчас понимать, что уроки, полученные ими в результате этой поездки, будут очень полезными и пригодятся в дальнейшей работе. Умный этот Голубев, знает кадры и как их воспитывать. Одно стало ясно как белый день: крестьяне хотят работать и готовы трудиться, но при создании определенных условий и учете их интересов.

А народ все прибывал и прибывал к месту встречи.

– Дорогие друзья-крестьяне, мы вас услышали, – удовлетворенно заявил Голубев. – Я лично знаю настроение наших крестьян, и ваше мнение для меня – это лишь дополнительное подтверждение моих мыслей и деяний. Поверьте мне, мы как раз работаем в том направлении, о котором вы здесь говорили. Возможно, есть еще желающие говорить, но, простите нас, мы временем ограничены. У вас, Рашит Артурович, – обратился Голубев к Салманову, – нет желания сказать несколько слов жителям деревни?

– Есть, – сказал Салманов, – скажу всего несколько слов. Первое в плане администрации района – открыть медицинские пункты в ряде населенных пунктов, в том числе в вашей деревне. У вас в деревне будет свой врач. В район вернулись, получив диплом, наши же жители, выходцы из нашего района.

– Где будет этот пункт? – спросили крестьяне из толпы.

– Да хотя бы в этом здании правления бывшего колхоза. Смотрите, вон сколько комнат пустует. Переоборудуем – и будет работать. И второе приятное известие. Мы закупаем строительные материалы и будем помогать жителям района в ремонте их домов. В администрацию поступает много жалоб о ветхости жилых домов. Вот мы и решили помогать, выделили средства из бюджета для этого.

– Это хорошо, но кому это достанется? – прокричали из толпы.

– Не беспокойтесь. Организуем как надо. Кто у вас сейчас староста?

– Нет пока его!

– Ну вот, докатились! Сколько раз я лично говорил вам, соберите народ и изберите старосту. Всё без толку. И вам, Виталий Антонович, говорил, но нет, сами себя, извините за резкость, не уважаете. В таком случае примем волевое решение. Егор Золотарев, вы где?

– Здесь! – прокричал бывший агроном.

– Выйдите из толпы. Если не возражаете, я властью заместителя главы администрации района назначаю вас старшим по распределению стройматериалов. Что нужно будет сделать вам. Организуйте актив, составьте список жителей, чьи дома нуждаются в ремонте. И определите материальное положение каждого, чей дом нуждается в ремонте. Дело в том, что за стройматериалы придется частично заплатить в зависимости от материального положения. Возможно, двадцать или тридцать процентов. Понятно?

– Все ясно! – ответила толпа. – К кому в администрации обратиться?

– Ко мне. Я назначен ответственным за эту работу. И еще. Вот Золотарев чем вам не староста? В ближайшее время соберите общее собрание, изберите старосту. В деревне должен быть хозяин. Вы можете избрать любого другого, вам виднее. А стройматериалами будет заниматься Золотарев. Я его знаю, он справится с этим заданием. У меня всё, Петр Иванович.

– Уважаемые товарищи, мы завершаем беседу с вами. Спасибо вам за активное участие в разговоре.

В конторе фермера провели заключительную беседу. Увидено и услышано очень много. Есть о чем думать и размышлять.

– Я хотел узнать, Петр Иванович, ваше мнение. Что вы думаете обо всем услышанном?

– Вот как?! – рассмеялся Голубев. – Я как раз хотел послушать вас, Виталий Антонович. Нашей задачей не является оценивание ни вашей деятельности, ни высказываний крестьян на встрече. Наша задача – просто узнать, как работает фермер. Об этом мы сразу говорили. У вас же худо-бедно работа идет, продолжайте работать.

– Вы сами что скажете о своей работе? – спросил Морозов.

– Скажу честно, она мне не очень нравится. Возможно, прав Золотарев: у меня пока плохо получается. Стремление работать есть, но, чувствую, нет у меня жилки хозяина.

– Это дело наживное, – вставил Салманов. – Не надо отчаиваться и опускать руки. Никто не рождается хозяином. Жизнь учит быть им, хозяином.

– Вы, однако, забыли поговорку? Кто рожден ползать…

– Вот такого не нужно говорить, – быстро пресек его Голубев. – Вы как-никак работаете почти десять лет. Это хорошо, что критически относитесь к своей деятельности, значит, есть возможность роста.

– С коллективом как вы работаете? – спросил Воронин.

– В каком смысле?

– Проводите ли беседы, совещания или какую-либо воспитательную работу с ними?

– Вот чего нет, того нет! Для этого у меня нет времени.

– Сколько человек в общей сложности работает у вас? – поинтересовался Субботин.

– Всего получается двадцать один со мной.

– Но ведь это уже коллектив! Должна быть, наверное, какая-то воспитательная работа. Работник любит, когда с ним поговорят, когда хвалят – он вообще рад, – добавил Субботин.

– Я, быть может, неважный фермер и хозяин плохой. Но, думаю, дело не в этом. Скажу вам честно, фермерское хозяйство не имеет перспективы. Правы крестьяне, которые говорили на встрече. Но пока работаю. Меня поддерживает Рашит Артурович, налоги плачу вовремя…

– Ну и славно, трудитесь, не теряйте оптимизма, тем более если руководство вас поддерживает. А крестьяне так говорят, потому что у них нет работы, значит, нет и дохода. Мы на этом завершаем свою работу у вас. Будьте здоровы, работайте. Спасибо за хороший прием…

Вернулись в районный центр поздно. Естественно, устали очень. В пути ни о чем не говорили – не было желания ни у кого.

После ужина собрались за круглым столом. У всех впечатлений была, как говорится, полная сумка.

– Какое сложилось общее впечатление? – спросил Голубев.

– Лично на меня все увиденное и услышанное произвело неплохое впечатление, – сказал Субботин. – По крайней мере, у меня сложилось ясное представление о фермерском хозяйстве и о настроении крестьян. Для меня поездка удалась.

– Я согласен с такой общей оценкой, – поддержал Субботина Воронин. – Если коснуться конкретики, то крестьяне настроены по-боевому, и они готовы организовать коллективное аграрное предприятие и работать с полной отдачей сил. А фермер Сидоров слизняк, он не аграрный деятель и никакой не руководитель предприятия и не будет им никогда.

– А у меня создалось впечатление, что среди крестьян, что были с нами на встрече, есть очень толковые люди, – сказал Морозов. – Стоит дать им фронт работ – и они горы свернут. И представьте себе, при заброшенных деревнях они не потеряли веру в возможность возрождения села, сельского хозяйства вообще. Вот это радует.

– А у меня это фермерское хозяйство вызвало одно лишь отвращение, – высказал свое впечатление Попов. – Неслучайно сейчас идут разговоры о том, что они вообще исчезнут. Статистика говорит, что фермерские и индивидуальные аграрные хозяйства сокращаются по стране. На них наступают крупные хозяйства и агрохолдинги. А этот Сидоров – хитрый затаенный жук. Проливает крокодиловы слезы, а за ними торчат уши матерого частника. У меня создалось впечатление, что он явно метит приватизировать все хозяйство и земельный участок. Отсюда его желание не расширяться, не брать лишних работников в хозяйство. Подозрительно поддерживает его этот Салманов. Вот такое у меня мнение. Я тоже доволен поездкой. Она мне дала очень много.

– Очень хорошо! – заключил Голубев. – Окончательные выводы сделаем после всех встреч. А теперь – спать…

6

Во второй день на аграрное предприятие, именованное «Заря», группа Голубева направилась без Салманова. Его срочно послали в командировку. Куда и с какой целью, не было объяснено. Да и объяснять никто не пытался, в этом не было необходимости. Группу Голубева этот факт вообще не беспокоил. Она обойдется без него, он никакой пользы в ее работу не вносил.

– С ним было бы хорошо – он местный, – мудро заметил Субботин, – а без него еще лучше. Справимся!

Зато шофер был местный и транспорт тот же. Вчера он молчал, а сегодня разговорился. Возможно, остерегался заместителя главы администрации Салманова. Тот, сразу видно было, – человек крутой. Себя он показал малость, когда назначал старшего по распределению стройматериалов. Чуть было не назначил старосту деревни.

– Сегодня нам ехать чуток подальше, чем вчера, – предупредил шофер.

– Сколько километров? – спросил Попов.

– Километров пятьдесят будет, если не больше.

– Ничего себе «чуток»! Это же почти вдвое дальше, чем вчерашняя поездка, – съязвил Морозов.

– Ничего страшного, – сказал шофер, не реагируя на слова Морозова. – Там, куда сейчас едем, природа отменная, будете довольны.

– Как хоть село-то называется?

– Крутая Балка.

– Вот как! Что там, крутые овраги или горы? Почему так называется село?

– Этого я не знаю, но горы крутые и овраги есть. Сами увидите, – ответил шофер. – Самое главное, вы увидите местного Ноздрева, – добавил он.

– Какого такого Ноздрева? – навострился Попов.

– Помните, Гоголь в книге «Мертвые души» описал прыткого, придурковатого помещика по фамилии Ноздрев? Так вот, директор «Зари» носит кличку Ноздрев. Говорят, тоже придуривается не хуже того Ноздрева, – разъяснил шофер.

– Он хоть русский?

– Фамилия-то русская: Павлюченко Иван Иванович, а по лицу и внешности – чукча и есть. Вот, будете иметь с ним дело.

– Чукча – это нормально. Но сдается мне, раз дважды «Иван», значит, еврей. У них почти всегда имя и отчество – одинаковые, – констатировал Морозов.

– Но с вами он не будет придуриваться, – с ухмылкой сказал Николай.

– Почему, любопытно?

– Павлюченко трусоват, как почувствует опасность, неважно какую, тут же становится тише воды, ниже травы.

– Откуда вы всё это знаете?

– Так ведь люди говорят. А земля слухом полнится. Мы же живем в деревнях, где все обо всем знают: кто куда ходил и с кем спал. К тому же Павлюченко предупредили: к нему едет первый замминистра.

– Вот это зря.

– Но почему же, пусть знает. Он бы все равно узнал, – успокоил всех Голубев. – Это нам не помешает выполнить свою задачу.

– Раз вы всё знаете, то скажите, в какую командировку поехал Салманов? – поинтересовался Субботин.

– Какая, к черту, командировка! – обозлился шофер Николай. Похоже, что это задело за живое. – Он поехал строить дачу главы администрации района. Это такие хоромы – настоящий замок, и в таком живописном месте! Я возил Салманова туда не раз. Туда как раз привезли какие-то ценные стройматериалы. Совсем потеряли скромность. Мы, простые люди, этим недовольны. Писали уже жалобы, а строительство все равно идет…

Между тем доехали до села Крутая Балка. Не обманул шофер Николай: местность действительно оригинальная и привлекает внимание. Село расположено у подножья гор. Его отделяет от них большое озеро, продолжение которого теряется за селом и обозрению не поддается. А там, чуть дальше, просматривается густой лесной массив, создавая впечатление черной бесконечности. Село ухоженное, с добротными жилыми домами. Улицы тоже чистые, ухоженные, без асфальта.

– Село в хорошем состоянии, – заметил Субботин. – Похоже, «чукча» не такой уж дурашливый.

– Это не его заслуга, – заявил Николай. – Тут деловой и очень хозяйственный глава администрации сельского поселения Юрий Никифоров, бывший афганец, прошел огонь и воду. Он и держит культуру села. Заодно сдерживает и «чукчу». Чуть чего, как гаркнет на Павлюченко, и тот быстро остепенится. Вот и контора «Зари».

Они подъехали к массивному двухэтажному зданию.

– Кабинет директора на первом этаже, – подсказал Николай.

Голубев со своей группой прошел в кабинет директора. Павлюченко говорил по телефону.

– А вот и они, – сказал он в телефонную трубку. – Приехали, уже у меня в кабинете, – доложил кому-то.

Шофер Николай, говоря о Павлюченко, не ошибся: весь облик его выдавал человека азиатского типа, с черными густыми волосами, а голос его был живой, зычный, громкий. Выражался он четко, лишних слов не говорил. И вообще больше молчал, чем говорил.

– О цели вашего визита меня информировали, и я готов ответить на все ваши вопросы, если, конечно, смогу, – сказал директор, начиная беседу.

– Откровенно говоря, нас интересует все, чисто в познавательных целях, – сказал Голубев. – Давайте начнем с организационных вопросов.

– Я здесь работаю всего седьмой год и не всё знаю. Поэтому подключу к нашему разговору экономиста, работающего здесь еще с советских времен.

– Приглашайте! Такой кадр должен знать много.

Павлюченко через секретаря пригласил экономиста. И тут же в кабинет директора зашел сухопарый старик с седой жидкой бородкой, с такими же усами и совершенно лысой головой. Стоял старик прямо, не горбился. Похоже, что он еще в силах. В руках старика были какие-то бумаги.

– Илья Сергеевич, вот у нас гости из области, – обратился к экономисту Павлюченко. – Я о них вам уже говорил. У них одна задача: узнать, какое наше хозяйство, как мы работаем, каким путем мы добиваемся успехов и каковы перспективы нашего хозяйства. Петр Иванович, вам ведь это нужно?

– Верно, Иван Иванович. Никаких других задач у нас в вашем хозяйстве нет. Итак, когда было организовано ваше нынешнее хозяйство «Заря»?

– Десять лет тому назад, – не раздумывая, четко ответил экономист.

«Видно, что они готовились к встрече», – подумал Голубев.

– На базе бывшего колхоза, носившего такое же название – «Заря», – добавил старик.

– Выходит, вы свой колхоз не разрушили, как это делали почти все? – спросил Голубев.

– В том-то дело, что нет. Это целая история. Я свидетель, как боролись мы за наш колхоз. Знаете, в этом большая заслуга бывшего председателя колхоза Вострикова Вячеслава Юрьевича, участника Великой Отечественной войны, орденоносца. Он стоял, можно сказать, насмерть. Крестьяне села полностью поддерживали председателя. Востриков говорил крестьянам: если хотите сохранить наше коллективное хозяйство, работайте ударно. Так и получилось на деле. Единственное, что сделал Востриков, – это сменил название хозяйства, и его стали называть «Сельскохозяйственное народное предприятие». Руководителя хозяйством стали называть директором. А суть хозяйства осталась та же. Вскоре ушел из жизни Востриков, и начались у хозяйства черные дни. Сильно ослабла дисциплина, упали экономические показатели, и многие пристрастились к горячительным напиткам…

Экономист сделал паузу, начал перебирать бумаги, с которыми пришел в кабинет, и вдруг спросил:

– Быть может, нужно привести статистические данные? У меня они есть.

– Не нужно! – ответил Голубев. И спросил: – У вас всё?

– Нет, не всё. Должен сказать, что лет шесть тому назад предприятие возглавил Иван Иванович Павлюченко. Так вот, он огромными усилиями, применяя, честно скажу, нестандартные меры, навел в хозяйстве порядок, укрепил дисциплину труда, прекратились случаи потребления спиртных напитков. И сейчас наше предприятие по экономическим показателям превысило уровень Вострикова. Вот теперь у меня всё.

– Спасибо вам, Илья Сергеевич, за исчерпывающий рассказ об истории вашего хозяйства, – поблагодарил Голубев экономиста-ветерана.

– Я хочу разъяснить некоторые выражения из рассказа Ильи Сергеевича, – сказал Павлюченко. – Так называемые нестандартные меры были, но ничего противозаконного в моих действиях не было. Зато предприятие снова работает хорошо.

– Статус вашего хозяйства понятен. Это не колхоз и не акционерное общество, а просто аграрное предприятие. Так? – спросил Голубев.

– Получается, что так! – ответил Павлюченко. – Мы сейчас подумываем, как бы нам реорганизовать наше предприятие в акционерное общество. Мы будем еще обсуждать этот вопрос, посоветуемся с коллективом, крестьянами.

– Собственность хозяйства числится сейчас за предприятием, но законодательно это не закреплено? – задал очередной вопрос Голубев.

– Да, это так! – ответил директор.

– Заработную плату выплачиваете работникам из какого расчета?

– Она была установлена еще до моего прихода в фиксированном формате, и я не стал менять его. За время моей работы дважды повысили зарплату работникам. В последние три года получаем солидный доход в конце года. Из него выплачиваем премиальные работникам, помогаем школе, социально-культурным учреждениям села.