Текст книги "Северные амуры в Отечественной войне 1812 года"

Северные амуры в Отечественной войне 1812 года

© С. Г. Асфатуллин, 2000

* * *

Глава 1
Немного предыстории (1556–1798 гг.)

С добровольным присоединением Башкирии к Русскому государству в 1556–1557 гг. военная служба башкир стала постоянной и делилась на внутреннюю и внешнюю. Основной формой внутренней службы была охрана юго-восточных границ страны. А с 1754 года все башкиры в возрасте от 20 до 50 лет (!) несли круглогодичную кордонную (пограничную) службу на Уйской, Верхнеуральской, Оренбургской и Уральской дистанциях. Перед Отечественной войной 1812 года Оренбургская пограничная укрепленная линия проходила от реки Тобол до Каспийского моря и была разделена на 5 дистанций: от Звериноголовской крепости до Верхнеуральска, от Верхнеуральска до Орской крепости, от Орской крепости до Оренбурга, от Оренбурга до Уральска, от Уральска до Гурьева городка. Связь между крепостями поддерживали небольшие промежуточные укрепления – редуты, перед пограничной укрепленной линией на расстоянии 2–7 верст друг от друга стояли укрепления для сторожевых отрядов – форпосты. Каждая крепость имела несколько застав. Между форпостами непрерывной линией тянулись заграждения из березовых или таловых прутьев (симы). Такая пограничная служба башкир продолжалась почти 300 лет, до 1840–1850 гг., когда с присоединением Казахстана к России границы империи отодвинулись далеко на юго-восток от Башкирии.

В 1798–1849 годах башкиры и мишари[1]1
  Мишари появились на территории Башкортостана в 1670‑х годах, в 1795 году насчитывалось 46,3 тыс. мишар, в 1926 году 136 тыс. человек, в 1930‑х годах причислены к татарскому и башкирскому этносу.


[Закрыть] ежегодно выставляли на Оренбургскую пограничную линию 5,5 тысячи человек.

В 1798 году в связи с введением кантонной системы управления башкиры, мишари были переведены на положение военно-казачьего сословия, а башкирские воинские формирования преобразовали в башкиро-мишарское иррегулярное войско. В войско снаряжали башкир и мишарей, от 4–5 дворов поочередно выставлялся один человек. Охрану Оренбургской линии башкиро-мишарское войско несло за свой счет (!). Снабжение оружием, одеждой, лошадьми и съестными припасами воинов производилось в порядке «подмоги», которая оказывалась всеми башкирами. Общественная помощь оказывалась также хозяйствам командированных на службу. Должностные лица башкиро-мишарского войска комплектовались из представителей башкирских и мишарских феодалов. Они назначались кантонными начальниками и утверждались генерал-губернатором. Чины войска подразделялись на действительные, классные и зауряд-чины.

Армейские (подпрапорщик, прапорщик, поручик, капитан, майор, подполковник, полковник, генерал-майор), казачьи (урядник, хорунжий, сотник, есаул, войсковой старшина), действительные и классные чины (от 14 до 12 класса) присваивались царем и военным министром за воинские или особые заслуги.

К зауряд-чинам относились зауряд-хорунжий, зауряд-сотник, зауряд-есаул, которые присваивались генерал-губернатором. Башкиро-мишарское войско подчинялось генерал-губернатору Оренбургского края.

Воинское снаряжение башкир состояло из пики или копья, сабли, боевого лука и колчана со стрелами, кистеня, позднее – огнестрельного оружия. Они должны были иметь две лошади (строевую и вьючную). Носили обычно синего или белого цвета суконный кафтан (сикмен), парадные сикмены были из красного сукна, широкие шаровары с красными лампасами, белую остроконечную войлочную шапку и кожаные сапоги.

Башкирское войско делилось на тысячи (мен), сотни (йоз), пятидесятки (илле), десятки (ун), во главе которых стояли командиры (башлыктар); отличалось мобильностью и строгой дисциплиной.

Военная тактика башкир определялась главенствующей ролью конницы.

Военную службу несли и тептяри (типтэрзэр), сословие, известное в Башкортостане с XVII века. По характеру повинностей и налогов тептяри занимали промежуточное положение между военно-служилыми сословиями (башкиры, мишари, казаки) и государственными крестьянами. Тептярское сословие существовало только в Оренбургской губернии. В 1790‑е годы тептяри были переведены в разряд военно-служилого населения. С 1790 года тептяри формируют и содержат один, а с 1798 года – два тептярских полка, существовавших до 1845 года. В 1796 году начитывалось 52 тысячи тептяр, в 1858 году – 140 тысяч душ мужского пола. При проведении переписи конца XIX – начала XX веков большинство тептяр идентифицировало себя по этническому признаку (башкиры, татары).

Войско использовало лошадь башкирскую, происходящую от пород степного и лесного типов, сформировавшихся в условиях резко континентального климата при круглогодичном пастбищном содержании. Голова с прямым профилем, широким лбом. Шея толстая, короткая, холка низкая, спина широкая, прямая. Высота в холке небольшая: 142–145 см у жеребцов и 138–142 см у кобыл, вес 450–470 и 400–420 кг, соответственно. Разводилась в Уфимской, Оренбургской губернии, встречалась в Пермской, Казанской, Самарской губерниях и на почтовых трактах Западной Сибири. На башкирской тройке без отдыха и кормления можно было за 8 часов преодолеть 120–140 км.

Башкирская лошадь поставлялась и русской армии во время всех войн, которые вела Россия. Военными специалистами ценились такие качества лошади башкирской, как смелость и решительность (интересно, кто у кого перенял эти два качества, – лошади у хозяев или хозяева у лошадей?), напористость и легкость в управлении, доверчивость всаднику, а также способность продолжительное время передвигаться резвым галопом (карьер) и резвой (настельной) рысью, что позволяло всаднику эффективно вести прицельный огонь и рубить саблей. Выносливость лошади к этим аллюрам башкиры вырабатывали специальными тренировками. Башкирская лошадь неприхотлива, вынослива, обладает высокой работоспособностью и под седлом, и под вьюком, и в упряжи. Хорошо приспособлена к круглогодичному содержанию на пастбище, добыванию корма из-под снега на глубине 40–50 см (!).

Рассказываю о лошади так подробно потому, что вплоть до начала XX века башкир без лошади и за полноценного мужчину-то не считался. Вся жизнь была построена на лошадях.

За счет удлиненного телосложения лошадь имеет мягкий и не утомительный для седока ход, что крайне важно на войне.

Забегая вперед, скажем, что башкирские лошади получили высокую оценку в Отечественной войне 1812 года, когда башкирская конница преодолела с боями путь до Парижа и обратно. Французский генерал де Марбо в своих мемуарах писал, что «…башкирских конников не затрудняла никакая дорога. Они появлялись всюду, словно рои ос»[2]2
  Краткая энциклопедия «Башкортостан», Уфа, Научиздат, 1996, с. 375.


[Закрыть].

Очевидец Павловский в 1846 году в газете «Оренбургские губернские ведомости» так описывает внешность башкирской конницы: «Мчится взвод башкирцев на своих степных конях, известных своей крепостью и быстротою, в красных суконных кафтанах, обшитых позументами (парадная форма) с высокими остроконечными шапками, вооруженных пиками, луками и колчанами со стрелами; в числе их резко обозначаются витязи (батыры), покрытые сверх кафтанов кольчугами, в железных шлемах».

Воин-батыр. С гравюры, Западная Европа, XIX в.

И продолжает: «Они мастерски стреляли на большое пространство в цель и притом с такою силою, что стрела на расстоянии в 15 сажен могла пронзить насквозь не только человека, но и лошадь».

Одновременно с пограничной службой на оренбургской линии, 2500 башкирских воинов «о дву-конь на своем коште» служили на южных дистанциях и Сибирской пограничной линии. Странно о пограничной службе на таких далеких границах говорить «внутренняя», но, с другой стороны, служба-то шла с внутренней стороны империи.

К внутренней службе относились также этапная (по Сибирскому и Златоустовскому трактам), полицейская (в Казани, Москве, Санкт-Петербурге) и гарнизонная. Гарнизонную службу в российских городах несли эпизодически: в 1768–1774 гг. во время войны России с Турцией, в 1772–1773 гг. после подавления восстания польских конфедератов и др.

Внешняя служба башкир заключалась в участии в войнах, которые Россия вела с другими государствами.

Исторические источники свидетельствуют, что башкиры с первых же лет присоединения к Русскому государству начали участвовать в походах и войнах, которые велись Россией. Еще в 1557–1558 гг. в Ливонской войне в составе русских войск были башкиры. В те же годы велась война с Крымом, в которой также отмечается участие башкир[3]3
  А. Н. Усманов. Присоединение Башкирии к русскому государству. Уфа, 1960, стр. 169.


[Закрыть]. В башкирском шежере (летописи) указано, что царь «Иван Васильевич призвал на помощь башкир» и они «Азау (Азов) воевали»[4]4
  Д. Н. Соколов. Опыт разбора одной башкирской летописи. Труды Оренбургской ученой архивной комиссии, вып. 4, 1898, стр. 48, 60.


[Закрыть].

В трудные дни польско-шведской интервенции в начале XVII в., когда нужно было отстаивать независимость Русского государства, вместе с русскими боролись против интервентов и башкирские конники. Башкиры входили в состав войск нижегородского воевода Андрея Семеновича Алябьева, которые в начале декабря 1608 года нанесли поражение отряду тушинцев, засевших в селе Ворсме[5]5
  «Акты исторические», т. 2, № 113, стр. 142.


[Закрыть].

Известно также, что башкирская конница была в знаменитом ополчении Минина и Пожарского и участвовала в освобождении Москвы от польских панов. В грамоте уфимскому воеводе Федору Андреевичу Алябьеву от царя Алексея Михайловича говорится: «Башкиры при прежних государях и при отце нашем, блаженные памяти, при великом государе-царе и великом князе Михаиле Федоровиче всея России и против поляков, а в Московское разорение были под Москвою и до Московского разорения были в нашей службе под Новым Городом на Бронницах с боярином с князем Дмитрием Тимофеевичем Трубецким, а после того были они на нашей службе в полку у боярина князя Дмитрия Михайловича Пожарского»[6]6
  «Труды Научного общества по изучению быта, истории и культуры башкир при Наркомпросе БАССР», вып. 2. Стерлитамак, 1922, стр. 22.


[Закрыть].

Основной повинностью башкирского населения была сторожевая служба, связанная с охраной восточных границ страны. Однако, кроме пограничной службы, башкирские конники часто принимали участие в дальних походах и войнах XVII–XVIII вв. В разрядных книгах 1629 года о наборах башкирских отрядов говорилось: «Бывает им служба, как посылают всех понизовых городов служилых людей в большую повальную службу, а с тех башкирцов емлют в тое пору на службу с 3‑х дворов по человеку»[7]7
  «Книги разрядные», т. 2. СПб., 1855, стр. 192.


[Закрыть].

Башкирские конники в походе. Худ. А. Орловский. Литография, первая четверть XIX в.

Как отмечает Н. Ф. Демидова, «наиболее деятельное участие башкирские конные отряды принимали в шведском и азовском походах. Так, во время Северной войны со всех четырех дорог[8]8
  С конца XVI в. до 1798 г. в административном отношении Башкирия делилась на четыре области, которые назывались дорогами (Ногайская, Казанская, Сибирская и Осинская).


[Закрыть] был собран, снаряжен и отправлен тысячный отряд башкир»[9]9
  Н. Ф. Демидова. Управление Башкирией и повинности населения Уфимской провинции в первой четверти XVIII в. «Исторические записки», т. 68, стр. 229.


[Закрыть].

Известный ученый и государственный деятель И. К. Кириллов, внимательно изучивший историю башкир, в том числе и историю их военной службы, в 1734 году писал, что башкиры «всегда верно служили не только против шведов и поляков, но и против турок и крымцев»[10]10
  А. И. Добромыслов. Материалы по истории России, т. 1. Оренбург, 1900, стр. 45.


[Закрыть].

Боевые качества башкирских конников – смелость, находчивость, выносливость и бесстрашие – вырабатывались в войнах против иноземных захватчиков и в борьбе с царизмом, в периоды народных восстаний против социального и национального гнета. «Башкирская конница, – пишет Н. Ф. Демидова, – представляла собой довольно значительную военную силу, когда использовалась в сочетании с регулярными войсками и особенно когда действовала в привычных условиях – в лесах, степях и горах, где, по свидетельству современников, она была почти неуловима»[11]11
  Н. Ф. Демидова. Указ. Соч., стр. 228.


[Закрыть]. Командовавший карательными отрядами по борьбе с восстанием башкир в 1735 году генерал А. И. Румянцев в одном из донесений в Кабинет писал: «В летнее время регулярным войскам справиться с ворами (т. е. с восставшими башкирами. – авт.) никак не возможно». А в 1736 году тот же генерал маневренность башкирской конницы охарактеризовал еще более выразительно: «за ними, как за ветром, нашим лошадям угнатца невозможно»[12]12
  Там же, стр. 229.


[Закрыть].

В середине XVIII в. военная служба башкир приобрела более широкий характер. В 1754 году с башкир был снят ясак и заменен покупкой соли, которую они брали до того бесплатно из Илецкого соленого источника[13]13
  ПСЗ, т. 14, № 10198, стр. 42–44; «Материалы по истории Башкирской АССР», т. FV, ч. 2. Составлен Н. Ф. Демидовой, под рук. А. Н. Усманова, ответ, ред. Н. В. Устюгов, М, 1956, № 486, стр. 426–429; № 487, стр. 429–436.


[Закрыть]. Правительствующий Сенат в своем указе от 16 марта 1754 года определил, что башкиры «без платежа ясака единственно служивыми будут так, как и казаки»[14]14
  ПСЗ, т. 14, № 10198, стр. 42.


[Закрыть].

С тех пор башкирские конники шли на пограничную службу не только в летнее время, они наряжались и зимою для охраны Сибирской пограничной линии[15]15
  «Материалы по истории Башкирской АССР», т. FV, ч. 2, № 507, стр. 502; № 509, стр. 504–505; № 511, стр. 508; № 514, стр. 510 и др.


[Закрыть]. Кроме того, в более широких масштабах привлекались к участию в дальних походах.

Значительным событием для башкир и мишарей явилось их участие в Семилетней войне. Готовясь к войне, правительство решило наряжать башкир и мишарей в более значительных размерах, чем во времена прежних походов. 11 апреля 1756 года последовал указ Сената Военной коллегии о посылке из Оренбургской губернии 2000 вооруженных двуконных башкир и татар на Украину, откуда они в составе русских войск должны были отправиться в действующую армию[16]16
  «Материалы по истории Башкирской АССР», т. FV, ч. 2, № 501, стр. 491.


[Закрыть]. Указом Сената от 3 мая 1756 года было приказано: «наряженным в Украину мещерякам, башкирцам и казанским татарам с их старшинами в бытность их с выступления из домов их в походе, також и в Украине или где и далее обретатца будут, жалованье, провиант и протчее производить им равное против донских, находящихся в командировании казаков»[17]17
  Там же, № 502, стр. 492.


[Закрыть]. Оренбургский губернатор И. И. Неплюев предписал Уфимской провинциальной канцелярии определить командирами башкирских и мишарских отрядов «с каждой дороги по одному старшине и по одному помощнику из старшин», «а сверх того потребное число сотников и десятников»[18]18
  Там же, № 503, стр. 493.


[Закрыть].

Кроме того, в том же 1756 году 1 сентября, Правительствующий Сенат приказал «выбрав лутчих и доброконных… 500 человек башкирцов и 500 же человек мещеряков, ныне вывесть как наискорее в Лифляндию». Эти отряды формировались весьма срочно. Оренбургскому губернатору Неплюеву предлагалось «чтоб оные башкирцы и мещеряки по получении указа неотменно чрез 24 часа собраны к походу вооруженные и конные во всякую исправность проведены и без наималейшего умедления с подлежащим их по прежним указом удовольствием высланы были»[19]19
  «Материалы по истории Башкирской АССР», т. 4, ч. 2, № 505, стр. 497.


[Закрыть]. Наряженные башкирские и мишарские полки предназначались для участия в войне с Пруссией, и они сражались с неприятелем под начальством знаменитого полководца П. А. Румянцева и будущего гениального русского полководца – подполковника A. B. Суворова.

«Башкирские конники, – пишет Д. Мануильский, – вместе с русскими казаками и драгунами вступили в 1760 году в Берлин, но ни русские, ни башкиры не кричали на всех перекрестках о том, что они били хваленое прусское воинство Фридриха II, которому немецкое бюргерство облыжно наклеивало ярлык «Великого»[20]20
  Д. Мануильский. Народ-герой, народ-воин. Госполитиздат, 1964, стр. 5.


[Закрыть].

В 1772 году один корпус башкирских конников в 3000 человек был отправлен в Польшу для борьбы с реакционными Барскими конфедератами[21]21
  ЦГАДА, Госархив, разряд VI, д. 427, л. 22.


[Закрыть]. В 1790 году вместе с мишарами и оренбургскими казаками более 2000 башкир были командированы в Прибалтику, где в составе четырех пятисотенных полков воевали в финляндской армии под командованием М. И. Кутузова[22]22
  «Материалы по историко-статистическому описанию Оренбургского казачьего войска», вып. 7, Оренбург, 1907, стр. 358, 359; П. Е. Матвиевский. Оренбургский край в Отечественной войне 1812 года. Оренбург, 1962, стр. 14–15.


[Закрыть].

Военная служба башкир и мишарей была чрезвычайно выгодной для царского правительства. При формировании башкирских и мишарских полков оно не несло никаких расходов. К тому же эти народы, так же как казаки, очень быстро могли выставлять свои конные полки и отряды, способные по первому требованию военного ведомства форсированным маршем отправиться в поход. Поэтому правительство решило превратить эти народы в военное сословие. Вследствие чего в конце XVIII в. военная служба башкир приобрела всеобщий характер. 10 апреля 1798 года правительство издало указ о введении кантонной системы управления, превратившей башкир и мишарей в военное сословие[23]23
  ПСЗ, т. 25, № 18477.


[Закрыть]. В указе говорилось: «Сделать точное исчисление башкирцов», способных нести военную службу, «считая по летам от 20 до 50 лет», разделив их по кантонам[24]24
  ПСЗ, т. 25, № 18477.


[Закрыть]. Все административные лица кантонов и юртов (команд) становились военными. Из башкир было сформировано иррегулярное войско, разделенное первоначально на 11 кантонов, затем на 12, а впоследствии на 28.

Конный башкир. Худ. О. Пархаев.

Открывались кузницы и мастерские, делались пики, сабли, луки и стрелы, приобреталось оружие. Каждое башкирское хозяйство имело в своем распоряжении военное снаряжение, необходимое для несения казацкой службы. Каждый взрослый мужчина стал воином, готовым в любой день оседлать коня и выступить в поход. Правда, качество военного снаряжения и обмундирования башкирского казака зависело от его экономического состояния. Если в распоряжении богатых и более состоятельных имелись и пистолеты, и ружья, то бедная часть населения была вооружена главным образом саблей, пикой и луком, со стрелами.

Таким образом, начиная с 1798 года, башкиры, мишары и отчасти тептяри несли казацкую службу, подчиняясь военному ведомству. Из их среды появились командные кадры, имеющие военные заслуги и служившие продолжительное время. Они получали чины иррегулярных войск: зауряд-хорунжего, есаула, зауряд-сотника и т. д.

Башкиры и мишары, вместе с оренбургскими и уральскими казаками составляющие иррегулярное войско обширного оренбургского края, приносили большую пользу государству. Они за свой счет охраняли восточные рубежи страны. Если для этой цели на огромном расстоянии – от Тобола до Гурьева городка – пришлось бы использовать регулярные войска, то потребовалось дополнительно набирать рекрутов и потратить большие средства.

Линейные казаки. 1820 г. Худ. А. Орловский.

Еще в 1790 году из тептярей был организован пятисотенный конно-казачий полк. А в 1798 году этот полк был реорганизован в два самостоятельных полка[25]25
  ПСЗ, т. 23, № 16856, 16974, т. 25, № 18580, 18701.


[Закрыть]. 1‑й и 2‑й Тептярские полки существовали на протяжении многих лет. Носили ту же форму, что и уральские, и оренбургские казаки, т. е. малиновые воротники и обшлага, перьевые султаны, лампасы на шароварах двурядные, чепраки и подушки на седлах темно-синие с белой обкладкой.

Глава 2
Перед Отечественной войной

К началу Отечественной войны башкиры уже имели опыт боевых действий против французов. Они участвовали в войне 1805–1807 гг. с наполеоновской Францией. В декабре 1805 года к западным границам на подкрепление русской армии направились из края 7000 башкир, 1000 оренбургских и челябинских казаков и 600 калмыков[26]26
  Государственный исторический музей (ГИМ). ОПИ. Ф. 450, д. 708, л. 40; Матвиевский П. Е. Оренбургский край в Отечественной войне 1812 года, Оренбург, 1962, с. 128–129.


[Закрыть]. Некоторые полки приняли участие в военных действиях на территории Пруссии и Польши. Два башкирских полка вместе с 1‑м и 2‑м оренбургскими казачьими полками под командованием полковника В. А. Углицкого, находясь в составе армии генерал-лейтенанта Л. Л. Беннигсена, с 10 мая 1807 года участвовали в боевых операциях[27]27
  Материалы по историко-статистическому описанию Оренбургского казачьего войска. Оренбург, 1904. Вып. 5. С. 151.


[Закрыть]. В корпусе атамана Платова с 4 июня 1807 года находились два других башкирских полка и ставропольский калмыцкий полк под командованием князя Уракова[28]28
  А. З. Асфандияров. Участие башкир в войнах и походах России в период кантонного управления // Из истории феодализма и капитализма в Башкирии. Уфа. 1971. с. 75–78.


[Закрыть].

Беннигсен Л. Л. (1745–1826). Гравюра Е. Гейтмана и Т. Райта по оригиналу Д. Доу. 1823 г.

Платов М. И. (1751–1818) Худ. Д. Доу.

По словам представителя Англии офицера Роберта Вильсона, наблюдавшего боевые действия русских войск на территории Пруссии и Польши, с неприятелем вели бои 1500 башкир «со стальными шлемами и одетые в кольчугу», которые соединились с армией Беннигсена у г. Веллау в ходе отступления ее после Фридландского сражения. Автор не указал ни номера полков, ни фамилии их командиров, к сожалению. Во время сражений башкирские конники проявляли мужество и отвагу. Описывая сильную стычку с французской кавалерией, Р. Вильсон отмечает «личную храбрость» башкир, которые, только что прибыв в армию, бросились на французов вместе с другими казаками вплавь через р. Аллер. Башкирские конники, стреляя из луков, «с большим эффектом атаковали отряды врага, захватив пленных». Описывая разгром французского эскадрона, Р. Вильсон приводит интересный факт о действии «бесшумного оружия» – стрел башкир. Р. Вильсон не раз подчеркивал храбрость и бесстрашие башкирских конников в борьбе с такой сильной регулярной армией, как французская[29]29
  Brief Remarks on the character and composition of the Russian Army and sketch of the Compaigns in Poland in the years 1806 and 1807. By sir Robert Wilson. London, 1810, pp. 40–41, 164–165.


[Закрыть].

Подробности последующих боевых действий башкирских полков мы находим в записках П. Чуйкевича. Чтобы препятствовать переправе противника, генерал Платов решил задержать его на правой стороне реки Прегель, и с этой целью разделил корпус на четыре части. Атаманский (донской) полк, два башкирских и калмыцкий полки Уракова составили четвертую резервную часть. В полдень 4 июня неприятель во многих местах переправился через реку по понтонам. Кавалерия дивизионного генерала Груши пошла вверх по берегу реки Прегель с намерением атаковать левый фланг казаков. В этот момент, по словам П. Чуйкевича, «Платов, уступая рвению кантонных начальников башкирских команд, приказал князю Уракову напасть с ними на французов. Башкирцы чувствительны были к сему назначению и выполнили приказание с отличным мужеством»[30]30
  П. Чуйкевич. «Подвиги казаков в Пруссии», СПб, 1810, стр. 102–103.


[Закрыть]. Они, применяя тактику заманивания, подпустили противника на довольно близкое расстояние и выпустили сотни стрел, а засадная команда сделала быстрый поворот налево и ударила копьями во фланг врага, который не мог устоять, «будучи изумлен и замешан новостью оружия, с чем против него действовали»[31]31
  Там же, стр. 103.


[Закрыть]. Башкиры гнали неприятельскую кавалерию, «которой они не давали пощады», до расположения французской пехоты. Этот бой впоследствии был описан и историком А. И. Михайловским-Данилевским[32]32
  А. И. Михайловский-Данилевский. Описание второй войны имп. Александра с Наполеоном в 1806–1807 гг. СПб, 1846, стр. 343–344.


[Закрыть]. В середине XIX в. для генерального штаба была составлена Карповым сводка под названием «Действия русских войск в кампании 1806 и 1807 годов», где дана высокая оценка боевым качествам башкирских воинов[33]33
  РГВИА, ф. ВУА, д. 3161, л. 66 об.


[Закрыть]. Генерал Платов в арьергардных боях, следуя к Тильзиту, «дорого продавал неприятелю каждый свой шаг». Башкирские полки в составе корпуса Платова участвовали в сражениях при Веллау, недалеко от деревни Гросс-Егерсдорф, у Таплакенской плотины, при Битенен и у Юргайчен. Противник, как известно, наступал превосходящими силами. Несмотря на это, французская кавалерия – авангард войск Наполеона – «везде была отбита и прогнана с большим уроном»[34]34
  П. Чуйкевич. Указ. соч., стр. 113.


[Закрыть].

В коротких стычках с противником и в его преследовании казаки были очень активны. Эта особенность их подчеркнута Ф. Энгельсом в работе «Армии Европы»: «В малой войне казаки являются единственной боевой силой, которой следует опасаться ввиду их активности и неутомимости»[35]35
  К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., 2 изд, т. 11, стр. 483.


[Закрыть].

В рапорте главнокомандующему М. И. Платов отмечал мужество и храбрость башкирской конницы и особо выделил искусство поручика Бурангула Куватова, сотников Карагузы Кадаргулова, Айчувака Узенбаева и прапорщика Кагармена Бурангулова[36]36
  П. Чуйкевич. Подвиги казаков в Пруссии. СПб., 1810, с. 117, 119.


[Закрыть]. После подписания Тильзитского мира 1807 года все башкирские полки возвратились на родину.

С нарастанием угрозы нападения на Россию со стороны наполеоновской Франции правительство было вынуждено принять меры по увеличению численности и укреплению армии. В апреле 1811 года оренбургскому генерал-губернатору Г. С. Волконскому было приказано сформировать два пятисотенных полка из башкир и один полк из ставропольских калмыков.

Ниже приводится этот подробный и интересный указ:

1811 г. Апреля 7 – Указ генералу от кавалерии князю Волконскому о сформировании двух башкирских полков.

Для усиления армии нашей легкими иррегулярными войсками и чтобы приобучитъ на будущее время к службе калмык и башкир, обитающих в краю, управлению вашему порученному, признали мы за нужное нарядить три полка, один из ставропольских калмыков и два из башкир, для чего повелеваем вам:

Полк Ставропольский составить из 560 человек рядовых при атамане их и надлежащем числе офицеров и урядников, Башкирские же два полка, назвав по нумерам, должны быть каждый из 500 человек, определяя к каждой 5-сотенной команде из них же командира и старшин, по примеру прочих иррегулярных войск.

Назначение сборных мест зависит от собственного рассмотрения вашего с тем однакож, чтоб сие происходило со всевозможною поспешностью. Как скоро оные полки соберутся, велеть им следовать каждому особо к Симбирску, снабдить каждый маршрутом, а копии с них прислать к военному министру, уведомляя его и о времени, когда и откуда которая команда или полк в поход выступает, дабы военный министр мог встретить их заблаговременно предписаниями о дальнейшем их назначении.

В каждый полк прикомандировать одного надежного и исправного армейского или гарнизонного штаб-офицера и снабдить его инструкциею о соблюдении в пути во всем должного порядка.

Ставропольские калмыки должны будут иметь исправное оружие по положению, а башкиры употребляемые по их обыкновению.

Всем им быть о дву-конь.

Жалование имеют получать все рядовые, каждый по 12 рублей в год и указанный месячный провиант; да на одну лошадь фураж: в натуре, а на другую за оный деньгами по справочным ценам; офицеры же и старшины против офицеров гусарских полков с того времени, как они за 100 верст от сборных мест найдутся по самое возвращение их в домы.

При выступлении всем как офицерам и старшинам, так и рядовым на исправу выдать в зачет полутретное жалованье: на что к вам и особая сумма доставляется.

На покупку в тех местах, где казенных магазинов не будет, провианта и фуража отпустить в каждый полк начальникам по 2000 рублей, в коих они отчет дать обязаны. Сумма же на то равномерно к вам посылается.

О успехе в исполнении по сему, равно и о том, кто вами избран будет в каждый полк начальником и кто из штаб-офицеров к ним прикомандированы будут, имеет доносить мне и военного министра уведомлять.

Полное собрание законов Российской империи, т. 31, 1811 № 24583, стр. 608–609.

Получив данный указ, военный губернатор края Волконский разослал предписание начальникам некоторых кантонов, в силу чего последние стали снаряжать башкир в полки. В 6‑м башкирском кантоне в мае 1811 года была сформирована команда из 1000 человек, названная резервной, под начальством певца и кураиста дистаночного начальника Буранбая Кутучева, несправедливо сосланного впоследствии в Сибирь на поселение. Кроме того, там же «выбором приуготовлено было к походу» в армию пятисотенный полк под командованием дистаночного начальника Юлбариса Бикбулатова, впоследствии командира 14‑го башкирского полка[37]37
  НА ИИЯЛ БФАН, ф. 3, оп. 12, д. 77, лл. 28, 32.


[Закрыть]. В 5‑м башкирском кантоне начальником Кулуем Кучуковым тогда же было назначено в армию 65, в резервную команду – 150 башкир. В 7‑м кантоне поручиком Юмагуловым была сформирована тысячная резервная команда[38]38
  ЦГИА БАССР, ф. 2, оп. 1, д. 419, лл. 1-1об.; ГАОО, ф. 6, оп. 3, д. 3588, л. 4.


[Закрыть]. Как видно, формирование полков и резервных команд шло полным ходом. Эти полки, предназначенные для пополнения Западной армии, назывались 1‑ми 2‑м, первый был сформирован в 9‑м, а второй – в 7‑м и 12‑м башкирских кантонах[39]39
  ЦГИА РБ, ф. 2, оп. 1, д. 3724, лл. 24об., 51, 55; д. 4021, лл. 29об-30, ЗЗоб-34, 36об-37; д. 4923, лл. 90об-91, 93об-94, 107об-110.


[Закрыть].

В июне 1811 года 1‑й Башкирский полк прибыл в Симбирск, через который направлялся к Серпухову. После зимовки в Курской губернии 1‑й и 2‑й Башкирские полки двинулись к Луцку, где 2 января 1812 года командующий второй армией генерал от инфантерии П. И. Багратион устроил им смотр[40]40
  Цит. по кн.: «Калмыки в Отечественной войне 1812 года». Элиста, 1964, стр. 19–20.


[Закрыть]. В марте 1812 года 1‑й и 2‑й башкирские полки находились уже на западной границе государства.

Башкирский воин. Карандашный рисунок А. Орловского. Государственный исторический музей.