Текст книги "Белый, как снег"

17 июня
Пятница
Поздняя ночь

Слезы красные. Это большие капли крови, которые текут по щекам девочки и падают с подбородка на белое платье, оставляя на нем красные пятна…

В потолке дыра. Она уставилась на Белоснежку, как черное, слепое око. Белоснежка взглянула на нее в ответ. Ей совсем не хотелось спать.

Сквозь тонкие занавески окон гостиничного номера проникал желтоватый свет уличных фонарей. В ближайшем парке лаяла собака. Было два часа. Казалось, что дневная жара ничуть не ослабела к ночи. Простыня промокла от пота. Белоснежка поднялась, чтобы открыть форточку. Пришлось приложить силу, прежде чем жутко разбухшее окно с грохотом поддалось. Вместе с горячим влажным ночным воздухом в комнату ворвались гул машин, резкие звуки тормозов и клаксонов. Кто-то с ревом газанул. Завалившаяся в бар компания затянула песенку. В их недружном хоре послышалось что-то знакомое; кажется, они пели по-французски.

Белоснежка облокотилась на подоконник. Хотя воздух с улицы был таким же горячим, как и в комнате, его движение высушило пот. Захотелось пойти в душ, но это было бессмысленно, потому что утром пот снова вернется. Кроме того, Белоснежке не хотелось будить других обитателей хостела. Она задумалась, не хочется ли ей что-нибудь съесть, но быстро отбросила эту мысль. В наличии имелись купленные только вчера разнообразные булочки, аппетитные на вид, но в действительности являвшие собой одно и то же слоеное тесто с не сильно отличающимися друг от друга начинками. Часть сладкая, часть соленая. И от всех на небе останется жирная пленка.

Белоснежка не знала, от чего проснулась: от жары или от кошмара. А может, и от того, и от другого. Возможно, виною этому влажные от пота простыни. Кошмар был знаком, но она не видела его уже много лет. Этот сон был старым: он появился даже раньше снов о школьных мучительницах. Кошмар, длившийся днями, продолжающийся снова и снова, так что сон и реальность слились воедино, и уже сложно сказать, что было в действительности, а что – нет.

Но потом этот кошмар отстал. С тех пор, как она перестала бояться…

Во сне Белоснежка стояла перед гигантским зеркалом. Она была маленькой двухлетней девочкой. Вначале она видела в зеркале лишь себя и сумрачную комнату, где находилась. Белоснежка подняла руку – и отражение сделало то же самое. Она улыбнулась – и отражение скорчило гримасу. Оно повторяло за ней все. Затем Белоснежка увидела в зеркале, как из сумрака комнаты у нее за спиной возникает другая девочка. Она старше ее, но выглядит так же. На ней даже такое же белое платье.

Девочка кладет руку на плечо Белоснежки. Руки теплые и надежные. Затем она нагибается к ее уху и шепчет:

– Du är min syster alltid och alltid och alltid[10]10
  Ты моя сестра, навсегда, навсегда, навсегда (шв.).


[Закрыть].

Белоснежка поворачивается к девочке… Какого черта она каждый раз во сне поворачивается к ней, зная, что это не приведет ни к чему хорошему? С этого момента ей больше не тепло и не хорошо. Ей становится холодно. У Белоснежки за спиной нет никого. Она совсем одна в сумрачной комнате. Снова поворачивается взглянуть в зеркало. Девочка там. Она гладит ее волосы, Белоснежка чувствует тепло ее прикосновения. Хочется скинуть эту руку, но когда она пытается это сделать, рука нащупывает пустоту.

– Vill du inte leka med mig?[11]11
  Ты не хочешь играть со мной? (шв.)


[Закрыть]

Белоснежка рьяно трясет головой. Белоснежка хочет, чтобы девочка исчезла. Она не настоящая, и Белоснежке становится страшно.

– Jag blir så ledsen[12]12
  Мне грустно от этого (шв.).


[Закрыть], – сказала девочка.

Она начинает плакать. Белоснежке не хочется на это смотреть. Она хочет зажмуриться. Но не смотреть не получается. Хотя Белоснежка знает, что не хочет видеть слез девочки.

Слезы красные. Это большие капли крови, которые текут по щекам девочки и падают с подбородка на белое платье, оставляя на нем красные пятна. Белоснежка отрывает взгляд от отражения, смотрит вниз и видит свое платье, которое больше не белое. Оно все в красных пятнах.

Потом она просыпается. Каждый раз на этом месте…

Белоснежка никогда не понимала, откуда взялся этот кошмар. Может быть, ребенком она случайно увидела какой-нибудь фильм ужасов? Или кто-то из детей детского сада или из двора рассказал ей страшную историю?

Зато было ясно, почему вернулся этот кошмар. Для разгадки не нужен никакой сомнолог. Отражение в зеркале Белоснежки и Зеленки. Рассказ Зеленки о том, что у них один отец. Что они сестры. Сходство настолько кричащее, что хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать его. Белоснежку не пугала мысль, что сон вернулся спустя много лет. Ей было страшно от того, что сон больше не сон.

Это было неразумно. Если рассказ Зеленки – правда, то Белоснежка еще не готова усвоить мысль, что они раньше встречались. В школьные годы у нее не могло быть видения со стоящей у зеркала сестрой.

В сны-предвестники она не верила. Это чистый бред.

Значит, вопрос случая. Может, она когда-то слышала нечто такое во время ссоры родителей – и нарисовала на этом фоне зыбкую картинку, которая в детских фантазиях обрела краски и исказилась в кошмар. Это больше похоже на правду.

Белоснежка глубоко и медленно вдохнула в себя ночной воздух. Хватка сновидения ослабла. Ночная Прага пахла надеждами и обманными обещаниями. Она пахла историей и уличной пылью, одновременно сладкой и соленой.

Белоснежка решила оставить окно открытым и попытаться уснуть, несмотря на звуки ночи и транспорта. Она сделала шаг от окна к кровати, и тут в ее дверь постучали – так резко, что она на секунду подумала, что старая дверь сейчас слетит с петель.

Белоснежка сдернула с кровати простыню и обернула ею свое обнаженное тело. Затем схватила первый попавшийся предмет, подходящий для защиты. Им оказалась полупустая бутылка воды. Все-таки лучше, чем ничего… Белоснежка, напрягая все мышцы, пристально уставилась на дверь. Если стучащий сможет ворваться в комнату, она будет готова звездануть ею по его физиономии. Дверь, открывающаяся вовнутрь, в данном случае очень кстати. А момент внезапности – тем более.

Белоснежка затаилась. Это она умела. В этом она была специалистом.

Стук, жаждущий пробиться сквозь дверь, повторился. На этот раз настойчивее.

Белоснежка подумала, что бутылка воды, если метнуть ее в правильное место, – тоже действенная штука. Сначала дверь, затем бутылка. Это был ее до конца продуманный план битвы.

В этот момент из-за двери послышался хрюкающий смех пьяных молодых людей и выкрикивание какой-то песни:

– We like to party, party! We like to party! Come on, man! There’s no time to sleep![13]13
  Мы любим тусить, тусить! Мы любим тусить! Давай, мужик! Не время спать (англ.).


[Закрыть]

Плечи Белоснежки расслабились. Девушка позволила опуститься рукам, сжимающим бутылку. Она поняла все прежде, чем один из празднующих произнес:

– Oh shit! We’ve got the wrong door. It’s not two-o-six, but two-o-eight[14]14
  Вот дерьмо! Это не та дверь. Это не двести шестой, а двести восьмой (англ.).


[Закрыть].

Белоснежка с трудом доползла до кровати, а толпа пьяных пошла барабанить в соседнюю дверь и выкрикивать свои приглашения. Внезапно какофония звуков с улицы и из коридора заставила закрыться ее веки, и глубокий сон без кошмаров погрузил ее в себя.

Мужчина проснулся. Он часто просыпался по ночам, когда все другие жители дома спали. Пастух стережет свое стадо. Так они думают, хотя эта мысль абсолютно неправильная. Они были его стадом, которое он воспитал и пас уже давно, более двадцати лет. Он терпелив и дальновиден. Мужчина говорил себе много раз: если он смог столько ждать, за это должно воздаться.

Он мягкими, беззвучными шагами прошел из одной комнаты в другую. В них пахло пылью и затхлостью, и они были полны дыханием и снами спящих людей. Мужчина смотрел в спокойные лица спящих. Чей-то рот приоткрыт, кто-то сжимает подушку – крепко, как желанную возлюбленную. Все они выглядят такими маленькими и хрупкими, даже взрослые мужчины… Они как бабочки в его руках. Он волен раздавить их, волен насадить на булавку и сделать из них уникальную коллекцию; волен теребить крылышки, закоптить их или выжать из них кислород.

У него в руках была их жизнь.

17 июня
Пятница

Мы заставим замолчать любого, кто слишком много говорит. Мы заглушим его слова, которые могут замарать святую белизну Семьи.

Иржи Гашек выдавил в стакан сок из двух апельсинов и осушил его залпом. Во рту распространился свежий и сладкий вкус; явственно чувствовалось, как витамины впитываются в кровь, разносящую их по всему организму. Вот что выталкивает из ночи в утро. Иржи посмотрел в окно на город, разбуженный утренней возней. Сегодняшний день снова будет жарким. Небо заволокли тонкие, мглистые низкие облака, но они сдерживали солнечные лучи так же слабо, как фата невесты – ее жаркий взгляд на жениха.

Иржи улыбнулся про себя, подумав, как смотрится со стороны. Одетый в темные прямые брюки и белую рубашку, подстриженный стильно, но при этом классически, строго выглядящий мужчина, пьющий в мансарде свежевыжатый апельсиновый сок. Как в рекламе. Воплощение успеха и энергичности.

Иржи хотелось смеяться. Ему всего 25 лет. Он занимается делом своей мечты. Все указывает на то, что его карьера приближается к вершине. Он криминальный телерепортер, который может стать звездой журналистики. Он может получить свою программу, прежде чем ему исполнится тридцать. У него нет постоянных отношений с женщинами, но он не испытывает недостатка в них и выбирает сам. На данном этапе Иржи не хочет ничем себя связывать. Он может флиртовать, искать приключения, наслаждаться их разнообразием и вариациями. Возможно, через несколько лет он успокоится и остепенится, когда найдет подходящую ему, интересную и будоражащую кровь женщину…

Иржи Гашек всецело жил мечтой и берег каждый ее миг. Он не был уверен, заслужил ли такое свое положение и такую жизнь, но извиняться за это ни перед кем не будет.

Будучи самым младшим из пятерых детей своей семьи, Иржи научился стоять на своем и хватать конфетки, когда ему их протягивали. Уже в школе он заметил, что хоть и не самый талантливый в классе, зато любознательный и умеет определить для себя именно те знания, которые помогут ему продвинуться. Иногда эти знания были такими, что шли на пользу ему и во вред другим. Иржи узнал об отношениях учителя истории и учительницы математики, поначалу замечая скрытые намеки, а позже – открыв дверь в копировальную комнату с ксероксом в плохую для них и хорошую для себя минуту. Не колеблясь ни секунды, он потребовал хороших оценок как по истории, так и по математике – и, конечно, получил их.

Верные знания открывали двери, которые ранее были закрытыми. Очень скоро Иржи догадался, что обладает особым нюхом, который можно назвать чутьем на новости и даже на сенсации. И решил стать журналистом.

Иржи ясно ощутил в себе то, что было у него пока еще лишь в зачатке. Но он почувствовал, что увлечен этим до самых пяток. И знал, что со временем это может стать большим делом. Прорывом. Его имя и лицо запомнят.

Это должно быть нечто совсем иное – не скучная новостная обязаловка о правительственных демонстрациях, о влиянии кризиса евро на жизнь простых людей, о росте цен на продукты питания и ошибках в реставрировании старых зданий. Конечно, Иржи всегда делал то, о чем его просили, в том числе и это. Он пытался быть аккуратным, творческим, иметь свой взгляд на вещи, который еще никто до него не предлагал. Но ничем прочим он не был так искренне и пылко увлечен, как этим.

Это глобально. Это трогательно и гуманно. Это ужасно и достойно разоблачения.

Иржи не был идеалистом. Он полагал, что им движет жажда знания, а кроме того, желание докопаться до сути и стать героем. Он – не те вкалывающие на заднем плане рабочие крысы, которым для самоудовлетворения достаточно того, что тайное становится явным. Он хочет быть на виду. Хочет себе почестей. Люди хорошенько запомнят как его имя и лицо, так и разоблачительные новости его производства. По его мнению, правда и репутация не противоречат друг другу. Это две стороны одной медали. Расскажи правду – и это поднимет репутацию. Хочешь иметь хорошую репутацию – честно работай.

Сейчас Иржи первый раз в жизни делал действительно значимый и привлекательный для публики репортаж. Он проводил месяцы за изучением церковных книг и метрических свидетельств. Он снова и снова читал и перечитывал полицейские отчеты, искал зацепки и ошибки. Кроме того, брал интервью у людей, которые находились в состоянии такого ужаса, что не хотели показываться на людях. Иржи осознавал, что в его руках находится материал, которому суждено быть бомбой, и именно поэтому он столь опасный и ценный.

«От Бога», – сказал бы кто-нибудь. «От дьявола», – говорит Иржи.

Сейчас у него на руках такое… Так что ему надо проникнуть еще ближе к эпицентру тьмы, совсем близко. Нужно заполучить интервьируемого, который согласится говорить перед камерой, пусть даже прячась и анонимно, пусть даже голос его будет изменен. Нужно увидеть все своими глазами.

Изнуряющая и угрожающая жара. Чувствуется, что скоро грянет буря, гроза; но пока что ни одного признака этого на небе нет.

Иржи немного размял руки, надел пиджак и набросил на плечи пахнущий новым, стильный черный рюкзак, в котором лежали малюсенький ноутбук и обычные принадлежности для записи. Он уже твердо запомнил, что в общении с любым интервьюируемым маленький блокнотик и ручка в достаточной степени создают атмосферу непринужденности и доверия. Стук клавиш ноутбука отдаляет собеседника. Надо уметь по-настоящему присутствовать. Не навязываться, не давить. Важно уметь спокойно слушать, задавать правильные вопросы и быть заинтересованным, но не надоедливым.

Правила хорошего интервью во многом такие же, как во флирте.

Иржи заметил, что мурлычет ужасно въедающуюся песенку Карли Рэй Джепсен[15]15
  Карли Рэй Джепсен (р. 1985) – канадская поп-певица.


[Закрыть].

Hey, I just met you, and this is crazy. But here’s my number, so call me, maybe…[16]16
  Эй, я только что тебя встретил. Это просто сумасшествие. Вот мой номер. Может, позвонишь мне? (англ.)


[Закрыть]

После работы можно пойти посидеть в каком-нибудь открытом ресторанчике. Дать ледяному пиву пролиться в горло, поглазеть на кокетливых туристок и выяснить, что они смогут рассказать при использовании правильной техники интервью. Иржи обещал себе, что поступит так, если получится осуществить задуманное.

Правила обеспечивают безопасность. Правила создают дом. Правила строят семейный быт. Без правил мы в какой-то мере лишь дрожащие от желания существа, которых ведут за собой тьма и хаос.

Поэтому нам нужны правила. Они – залог нашей безопасности.

Самое важное правило: Семья – это святое. Дела Семьи – это святое. Дела Семьи не относятся ни к кому, кроме членов Семьи. Поэтому о них нельзя рассказывать. О них надо молчать. Если кто-то попытается расспросить о внутренних делах Семьи, ему нельзя ничего отвечать.

Таким образом, мы все знаем: если кто-то нарушит самое важное правило и святость Семьи, это нельзя оставить безнаказанно. Мы заставим замолчать любого, кто слишком много говорит. Мы заглушим его слова, которые могут замарать святую белизну Семьи.

Если кто-то заговорит, мы все будем в опасности.

Желание одного никогда не может быть выше желания Семьи.

Перед следующей тренировкой по бегу было бы неплохо узнать, в чем тут замес, – сказала Белоснежка.

Белоснежка думала, что сможет привыкнуть к этому виду, и он будет цеплять ее с каждым разом все меньше и меньше, но оказалась не права. Прага с высоты птичьего полета роскошна. Естественно, самый красивый вид – это всегда вид сверху, простирающийся до горизонта. Белоснежка мечтала в будущем жить в такой квартире, окна которой смотрят на город свысока. Но на какой город, еще не решила. За время, проведенное в Праге, ей стало еще яснее, что этот город не обязательно должен быть в Финляндии. Центральная Европа даже более соблазнительна. Улицы дышат историей. Шагается по ним спокойнее. В большой массе людей проще раствориться и спрятаться.

Вышеградский замок, по мнению Белоснежки, являлся одним из самых красивых мест Праги. Поэтому ей было ни капельки не жалко, что Зеленка предложила встретиться здесь. Вершина не привлекает сюда туристов такими толпами, как центр и старый город. Гул транспорта сюда не доходит. Спокойно, тепло и красиво.

Белоснежка уселась на согретую солнцем деревянную скамейку и как следует наполнила легкие кислородом. Закрыла глаза. Можно ненадолго приостановить время, взять тайм-аут. Можно просто находиться здесь, посреди лета, не тоскуя ни по чему и в данный момент ни по кому; мысли в полном порядке. Эмоции могут свободно скользить, не завися друг от друга. День переходит в вечер, а вечер – в ночь. Белоснежка могла бы ненадолго уснуть и, проснувшись, вновь любоваться пейзажем, который никогда не наскучит глазу и в котором всегда найдется что-то новенькое.

Она почувствовала Зеленку, прежде чем та что-то сказала, прежде чем на песчаной дорожке послышался шорох ее шагов. Она пахла той же смесью запахов, что и вчера, но сейчас в нем появился какой-то новый резковатый оттенок. Запах пота? Да, и он тоже, но в такие жаркие дни пот стекает быстро, поэтому его запах не настолько силен. Это было что-то другое.

От Зеленки пахло страхом.

Она села рядом с Белоснежкой. Та немного посидела с закрытыми глазами, а Зеленка ничего не говорила. Белоснежка пыталась понять свои ощущения. Чувствует ли она, что сидит рядом со своей сестрой? Достаточно ли знаком ей этот человек? Легко ли и естественно сидеть рядом в тишине?

Нет.

Зеленка испугана, она вся на нервах. Белоснежка тоже напряжена, но она знала, что из ее взбаламученных чувств пока рано делать выводы. Это всего лишь вторая их встреча. Белоснежка не верила в то, что генетическое родство можно почувствовать. На самом деле они всего лишь два чужих друг другу человека.

В жизни Белоснежки был только один человек, который стал знакомым и близким ей так быстро, что она даже не успела этому удивиться.

– Я не верила, что ты придешь, – начала разговор Зеленка.

Белоснежка открыла глаза. Пару секунд солнечный свет казался слишком ярким.

– Конечно, я пришла, – сказала она.

Обычно Белоснежка старалась не вмешиваться в дела, которые ее не касались. Но это касалось ее. И очень даже.

– Наверное, мне следует рассказать тебе о своей семье, – сказала Зеленка.

В каждом ее слове чувствовалось сомнение. Как будто говорить для нее было неприятно и больно. Словно с горячими углями во рту. Зеленка оглядывалась по сторонам еще чаще, чем вчера. Белоснежке пришел на ум трусливый заяц, который каждую секунду ждет, когда его схватит лиса или подстрелит охотник. Или он угодит в капкан. Белоснежка видела в своих мыслях, как капкан сжимается на лапке кролика и алая кровь течет по белой шубке. Она вспомнила свой сон. В объятиях горячего воздуха почувствовался холод.

– Когда моя мама умерла, я в первый раз узнала, что у меня есть другая родня в Праге. Мама об этом молчала. Не понимаю почему. Они добрые люди.

Опять эти слова. «Добрые люди». Они звучали для Белоснежки странно, но она не могла понять, в чем тут дело.

– Как ты их нашла? – спросила Белоснежка.

Зеленка замотала головой и слабо улыбнулась.

– Я не находила. Это они нашли меня. Они появились сразу после несчастного случая и сказали, что позаботятся обо мне. Позаботятся обо всем. Так они и сделали. Организовали похороны, сделали всю бумажную работу, разобрались с официальной частью. Уладили дела с арендой, налогами и всякими такими делами, в которых я ничего не понимаю. Без них я не справилась бы. Они спасли меня.

Улыбка Зеленки стала заметнее, в ней появился странный свет. Белоснежка думала о том, что нет чудес на земле. С другой стороны, ясно, что после такого человек неизбежно чувствует себя спасенным. Зеленка была тогда на два года младше нынешней Белоснежки, когда умерла ее мама. Белоснежка подумала, каково это, когда родители внезапно и одновременно умирают и кто-то приходит к тебе и обещает позаботиться обо всем. Она наверняка молилась бы на такого человека. По крайней мере, тогда…

– Это супружеская пара или… – Белоснежке не было ясно, сколько людей входило в понятие «они» в рассказе Зеленки.

– Нет, они…

Зеленка вдруг запнулась, и Белоснежка увидела, как на ее лице, озаренном светлой улыбкой, вдруг отразился страх, даже ужас. Девушка смотрела куда-то над плечом Белоснежки. Та оглянулась и увидела бородатого мужчину в солнцезащитных очках и светлой льняной одежде. Она не успела рассмотреть его, так как Зеленка намертво вцепилась в ее руку и рванула за собой.

– Беги! – прошептала она на ухо Белоснежке и пустилась бежать сама.

Белоснежка не стала задавать лишних вопросов, а устремилась следом. Они бежали по улице, вымощенной булыжником, в сторону находящегося в центре крепости собора Петра и Павла. Круглые камни затрудняли движение, и несколько раз Белоснежка чуть не упала. Она быстро оглянулась. Было не похоже, чтобы кто-то их преследовал. Зеленка бежала впереди, неожиданно быстро, и Белоснежка старалась не отставать. Ее новая знакомая бежала, как будто привыкла убегать.

Около собора Зеленка наконец остановилась, и Белоснежка смогла ее догнать. Пражанка тяжело дышала. В глазах была паника.

– Наверное, это был не он… – сказала Зеленка. – Он бы кинулся за нами. Видимо, кто-то другой. Черные очки и остальное… Трудно сказать наверняка.

Белоснежка не понимала.

– Перед следующей тренировкой по бегу было бы неплохо узнать, в чем тут замес, – сказала она.

Зеленка вытерла пот со лба.

– Без проблем. Просто я не хотела, чтобы он узнал обо всем вот так. Ему было бы трудно понять. Но это был не он, так что…

Зеленка говорила сама с собой, как будто Белоснежки не было рядом.

Та начала злиться. Эмоции Зеленки так быстро сменяли друг друга, что ей было трудно сохранять спокойствие.

– О чем ты? – грубо спросила она.

Это подействовало. Пражанка взяла себя в руки и вернулась в этот мир.

– Наверное, будет лучше всего, если ты встретишься с моей семьей. Открытость – самое лучшее. Они знают, что делать.

Белоснежка не была уверена, что ей понравилась интонация Зеленки.