Текст книги "Треугольник"

Глава 8

Спок увидел, как подавшись вперед, Сола Теин метнула световое лассо навстречу зверю. В полете лассо развернулось и обвилось вокруг длинной шеи. Резким рывком затянув петлю, Сола подтащила зверя к себе. Произошло все так быстро, что Спок не успел даже выстрелить из своего фазера.

– Тут их целая стая, – с таким спокойствием сказала Сола, какого можно было ожидать только от вулканца, но трое мужчин поспешили к ней на помощь, прикрывая ее с флангов и тыла.

– Транспортатор, – сказал Спок и осекся. Всю поляну заполонили звери, не уступающие в скорости кораблю-разведчику. Все решали доли секунды и, забыв о коммуникаторе на своем поясе, Спок принялся отстреливать из фазера хищных тварей, стараясь не уступать Соле Тейн ни в меткости, ни в хладнокровии. Ее оружие действовало безотказно, ему помогали три фазера, но хищных тварей было слишком много и слишком близко они находились.

Раненые и убитые, они падали у самых ног невольных охотников, заставляя их увертываться, менять позиции, тратить драгоценное время.

Успокоившись за Солу, Спок краем глаза взглянул на Кирка и понял, что капитан находится на пределе. С присущей ему ловкостью он еще отстреливается и увертывается от падающих рядом с ним хищников, но долго он не продержится. Достав коммуникатор, Спок поднес его ко рту, и в этот самый миг выскочившая из-за корабля тварь метнулась к нему и, убитая в полете, обрушилась на Спока, выбив из руки коммуникатор.

Человеку-землянину удар мертвым телом хищника переломал бы все кости, но Спок лишь пошатнулся и потерял равновесие.

Вслед за первой тварью, еще две выскочили из-за того же укрытия, нацеливаясь на Кирка. Одну из них сбила Сола, а другая напала на Кирка и, вцепившись в локоть, резко крутанув огромной головой свалила Кирка наземь.

Сола тут же накинула на шею животного лассо и оттащила его в сторону, а Спок выпустил в него целую очередь из фазера.

Кирк лежал без движения с закатившимися глазами, с побелевшим бескровным лицом. Одним прыжком Спок оказался рядом, встал на колено и, зажав левой рукой вену на предплечье Кирка, чтобы остановить кровотечение, правой продолжал отстреливаться. А хищников не убывало и натиск их не ослабевал, хотя вся поляна была завалена мертвыми и ранеными тяжелыми мускулистыми тушами.

Отстреливаясь от живых, увертываясь от раненых, перешагивая через мертвых тварей, Сола шаг за шагом приближалась к Споку. И встав над ним, она перехватила оружие левой рукой, а пальцами правой коснулась виска Спока. В то же мгновение он почувствовал, как в него заструилась энергия чуждой для него жизни. В чем-то она, может быть, и походила на эергию его прародителей, безудержную, целеустремленную, но было в ней и что-то незнакомое – азарт, упоение смертельной охотой, смертельным риском. Это была живительная энергия, мощная, мощнее энергии самого Спока.

Сопротивляться такому потоку было бесполезно, и все-таки Спок мысленно воздвиг преграду на его пути; Сола крикнула что-то на непонятном ему языке, но Спок понял, что это был крик одобрения. Вслед за тем поток повернул обратно. Еще не осознав, что это означает, он услышал грозный звериноподобый рык, заглушивший взвизги и рычание нападавших тварей. Этот рык издала Сола.

Все твари мгновенно застыли в том положении, в каком их застал рык, недоуменно вскинули широко раскрытые пасти и вдруг робко попятились назад.

А Сола издавала все более грозный рык, прижимала тварей к земле, заставляла их морды отворачиваться назад и вдруг погнала их всех с робко поджатыми хвостами в лесную чащу.

И все-таки одна из тварей, которую рык застал уже в броске, успела обрушиться на Маккоя и, убитая Споком, всей тяжестью придавила доктора к земле.

– К моему кораблю! – приказала Сола и Спок не стал возражать: луч транспортатора надо еще вызвать, а до корабля-разведчика рукой подать.

Взвалив Кирка на плечо, Спок убедился, что Сола так же легко подхватила Маккоя и трусцой побежала с ним к кораблю. Он поспешил следом.

А животные опомнились от недавнего страха и охотничьей цепью окружали их со всех сторон. Но створка дверей уже открылась на голос Солы и она, затащив Маккоя в нутро корабля, обернулась, чтобы прикрыть Спока. И вовремя – одна из тварей чуть ли не на плечах Спока влетела в кабину и была отброшена выстрелом Солы. Дверь тут же закрылась, прищемив морду другой. Сода хладнокровно пристрелила ее, тварь вывалилась наружу, и дверь спасительно встала на свое место.

Разъяренные хищники атаковали корабль, который затрясся от могучих ударов. Спок даже засомневался, выдержат ли ремонтные швы такую нагрузку.

А Сола склонилась над Маккоем и обнадеживающе сказала:

– Доктор без сознания, плечо у него вывихнуто, но жизнь вне опасности. – И сняв с плеча доктора сумку, быстро найдя в ней сканер, она ловкими и точными движениями просканировала Кирка. А Спок ставил свой диагноз:

– У него старые раны не зажили, а на них еще наложилось нервное потрясение, вызванное агрессивностью «Единства». Так что жизнь его в большой опасности.

Если Сола и слышала Спока, то вряд ли понимала, что он ей говорит.

Считав показания сканера, она побледнела, и Спок узнал все, что хотел узнать о ней и о Кирке.

– Мистер Спок, – обратилась она к нему, – я полагаю, вы справитесь с моим антиквариатом. Я прошла кое-какую медицинскую подготовку как Независимый агент.

Спок согласно кивнул головой. Если этот антикварный драндулет может летать, он полетит. А сноровке Независимого агента может позавидовать иной дипломированный врач. По ее знаку он удобней пристроил Кирка на узкой кровати, а сам сел за пульт управления, осмотрел клавиатуру, перепробовал рычаги.

Это была старая модель корабля-разведчика Федерации. Именно такие корабли исчезали в свое время в секторе Марии Селеста. Он может вести его даже вслепую, что, собственно, ему и придется делать.

Спок оглянулся, увидел безжизненное лицо Кирка и почти такое же лицо Солы. Левой рукой она пережимала вену на предплечье Кирка, правой копалась внутри медицинской сумки.

Спок закусил губу, дал сигнал энергодвигателю, осторожно поднял корабль и повел его без толчков и ускорения, чтобы не пролить ни единой капли жизни, еще таящейся в теле Кирка. Сейчас это было важнее всего сохранить жизнь Кирка до «Энтерпрайза», а там она будет в надежных руках.

Чего нельзя было сказать о жизни самого Спока. Он уже не скрывал, что противоборство с «Единством» пробило бреши в его отлаженной защитной системе. И стоило появиться этой женщине и нанести еще один удар, как вся его система рухнула. Ему нужна срочная помощь, но где ее искать? До Вулкана – недели и недели пути на скорости ВОРП. А земные люди ему не помогут – они слишком слабы для этого. Та же, которая могла помочь, подтолнула его к гибели.

Глава 9

Сознание Кирка жило самостоятельной жизнью, витая где-то вверху и глядя вниз на неподвижно распростертое тело. Оно было безжизненным и не имело ничего общего с Кирком, который, казалось, весь состоял из одних чувств. Он мог видеть, слышать, понимать и… ничего не мог сделать.

Джим видел, как проворные, знающие свое дело руки, перевязали кровоточащую рану на предплечье, произвели впрыскивание из пульверизатора, наполненного гипосульфитом, зажали пальцами вену, как будто перевязка не помогла и рана по-прежнему кровоточила.

И все это как бы не имело никакого отношения к Кирку, настолько он был далек от увиденного, безразличен к нему. Но мало-помалу до него дошло, что все его ощущения соответствуют тому, что он когда-то читал о переживаниях людей в состоянии клинической смерти. Едва Кирк осознал это, как ему захотелось протестовать, но протест был каким-то глухим, слабым, словно протестовал не сам Кирк, а кто-то чужой, далекий ему и протестовал вяло, совсем не так, как протестовал бы он сам…, вкладывая в протест всю силу, как не раз уже это делал… Возможно, слишком часто…

– От укуса животного в рану попал яд и распространился по всему организму, – услышал Кирк женский голос. – Я ввела ему все, что оказалось под рукой: и противошоковое, и противоядие. Все теперь зависит от него самого, а учитывая ослабленное состояние организма, нельзя исключать и смертельный исход.

– Во всем виноваты мы, – послышался другой голос, голос Спока. – Это мы убили его своими эмоциями. Мы знали, что там опасно, но стояли и болтали, как несмышленые дети. И больше всех виноват я.

– Я виновата не меньше вашего, – в женском голосе звучало самообвинение.

– Да, – голос Спока плохо скрывал гнев и осуждение.

– И все-таки нельзя отбрасывать прочь то, что существует как реальность, мистер Спок. В том числе и чувства, а по-вашему – эмоции. Но вы, безусловно, правы – я жестоко просчиталась.

– В чем?

– Я рассчитывала, что вы всегда и во всем придерживаетесь присущего вам образа «истинного» вулканца.

– Я был и останусь истинным вулканцем, – ответил Спок.

– Да, вам слишком поздно меняться, мистер Спок, но если он выживет, вам придется признать и мое существование со всем тем, что под этим подразумевается.

– Под этим ничего не подразумевается, – резко ответил Спок. – Умрет ли он, выживет ли, я в любом случае про… в любом случае я останусь вулканцем.

Поправка не обманула Кирка. Больше того, еще до обмолвки он знал, какое слово хотел произнести Спок, хотя и не понимал, с чего это вдруг вулканец стал пропащим. И тут Кирк вернулся в свое тело, словно кто-то потянул за незримую нить, связывающую вольную душу с телесной темницей, и душа покорно вернулась в предназначенное ей место.

Что-то подобное случилось однажды на Вулкане. Тогда Кирк тоже умирал, и слова Т'Поя «Живи и здравствуй, Спок» внесли умиротворение и спокойствие в его тускнеющее сознание. Но Спок ответил: «Не хочу, потому что я убил своего капитана и друга», – каким-то образом заставили Кирка найти в себе потаенные силы и выкарабкаться из цепких лап смерти. А сейчас? Что подразумевает Спок, объявляя себя пропащим, независимо от того, выживет или нет он, Кирк? Это имеет какое-то отношение к Соле?

В странно преломленной перспективе, откуда-то сбоку и в то же время сверху, Кирк увидел вцепившиеся в рычаги управления руки Спока с побелевшими от напряжения костяшками пальцев. Лицо вулканца было искажено то ли болью, то ли нервным возбуждением.

– Он не умрет, Спок, – уверено заявила Сола. – И вы тоже.

– Как вы можете спасти его? На что рассчитываете? – спросил Спок. На то, что он увидел вас и полюбил?

– Лишь отчасти, – ответила она. – Но, главным образом, на то, что он видел, как вы смотрели на меня, вы думаете, он забыл это и оставит вас одного? Как бы не так! Едва он осознает, какая угроза нависла над вами, он тут же воскреснет…. если это возможно.

Сола склонилась над безжизненным телом Кирка, взяла его лицо в свои ладони.

– Я не разрешаю тебе покидать нас. Слышишь? Никто из нас не разрешит тебе этого.

Кирк осознал, что слышит слова своего приговора; он никуда не сможет уйти от рук, обхвативших побелевшими костяшками пальцев рычаги управления, от рук, нежно обнимавших его лицо. Но было и нечто другое, от чего он не мог уйти – была Вселенная, полная еще не раскрытых тайн. И тут на него навалилась смертельная усталость, захотелось покоя, хоть смертного, но покоя.

Вместо покоя Кирк ощутил тяжесть беспомощно распростертого тела и нудную тягучесть боли; душа в очередной раз вернулась в покинутое ею жилище и, кажется, надолго: он слышал руки Солы на своем лице, чувствовал исходящий от них поток тепла и живительной энергии.

Кирк открыл глаза и взглянул на Солу: если даже сознание вернулось к нему на один миг, она должна знать, что он «вернулся» окончательно и не собирается их покидать. А из каких далей – кто может знать?

Джима окутала привычная темнота, но не темнота безразличия, слух его напрягся до предела, чтобы расслышать доносившееся откуда-то издалека слова Солы:

– Теперь я уверена – он будет жить, Спок. И вам придется иметь дело со мной, с такой, какая я есть.

– Такая, какая вы есть… вы принадлежите ему.

– Спок, я, наверное, единственный человек невулканец, который знает, почему вас нельзя спасти одними словами… и как вас можно спасти.

Спок ответил отрывисто и грубо:

– Не смейте жалеть меня!

– О какой жалости вы говорите? Просто и вам я не позволю уйти!

В голове Кирка загудели тревожные колокола, судорожным усилием он попытался прийти в себя: со Споком разговаривают, как с земным человеком!

Но он – вулканец! И Сола знает об этом, не зря же она упоминает о поляне среди джунглей, где испепеляющий вулканизм Спока получил новый толчок. Что это за толчок? И почему Спок считает себя пропащим из-за чего-то такого, что принадлежит ему, Кирку?

И тут он вспомнил, что на поляне у Спока был такой же напряженный, возбужденно-испуганный взгляд, какой Кирк видел у него много лет тому назад на Вулкане перед наступлением брачного периода. Спок тогда и нетерпеливо ждал, и ужасался, надеясь избежать неизбежного.

Отчаяние охватило Кирка: знает ли Сола, что она должна делать?

… Маккой пошевелился и открыл глаза. Острая боль в плече, казалось, парализовала его. Но осознав, что происходит, доктор забыл и о себе, и о своей боли. Прижимая вывихнутую руку, он с огромным усилием поднялся на ноги, встал позади Солы, склонившейся над Кирком. Первым делом он прочитал показатели того, как она пользовалась пульверизатором с гипосульфитом и с уважением посмотрел на Солу как на коллегу. Но когда здоровая рука доктора прошлась над Кирком со сканером, взгляд его стал озабоченным и нахмуренным.

– Жизнь его висит на волоске, – как можно тише сказал он.

Но Спок услышал его шепот. Маккой увидел, как сжались челюсти вулканца, каким взглядом одарил он его и Солу. Доктор пожалел, что не высказал свою тревогу.

А Спок вызвал «Энтерпрайз» и, подравнивая скорость, чтобы зайти на посадку в приемный шлюз, приказал:

– Медбригаду в полном составе в транспортный отсек. Капитан находится в критическом состоянии.

Через несколько мгновений, как только в отсеке было создано нормальное давление, вся медбригада во главе с доктором М'Бенга и сестрой Чепел устремилась к кораблю-разведчику. Но Спок, поспешно оставив пульт управления, молча наклонился над Кирком, взял его на руки. Сола без всяких комментариев последовала за ним, не отнимая своей руки от плеча Кирка рана все еще кровоточила.

Выйдя из корабля на посадочную палубу, Спок с Кирком на руках прошел сквозь расступившийся перед ним строй медперсонала. Маккой знаком приказал убрать каталку с глаз долой, так как было проще и быстрее доставить капитана в лазарет, используя силу одного вулканца вместо силы всей медбригады. Да и нельзя забывать об огромной разнице между холодным лежаком каталки и живыми человеческими руками. Тем более, что эти руки уже не раз выносили своего капитана с поля боя, одним своим прикосновением, своей нерасторжимой связью удерживая его в тех пределах сознания, откуда еще можно вернуться к жизни. А сейчас к двум рукам Спока пришла на помощь и рука Солы.

Идя следом за Споком к лифту, Чепел внимательно присмотрелась к свисающей, как плеть, руке Маккоя и строго спросила:

– А вы так и будете таскаться с ней повсюду?

Доктор пренебрежительно ответил:

– Меня это нисколько не беспокоит.

В лифте Чепел сделала ему в плечевой сустав укол неопрокаина и боль резко пошла на убыль, но Маккой наотрез отказался тратить время на то, чтобы вправить вывихнутую руку на место.

Прибыв в корабельный лазарет, Спок осторожно положил Кирка на стол общей диагностики. Показатели жизни на всех приборах были угрожающе низкими. По указанию Маккоя Доктор М'Бенга принялся вводить физиологический раствор для скорейшего восстановления потери крови, а Чепел вооружилась зажимом, чтобы сменить Солу у кровоточащей раны.

Сола с трудом отвела свою руку от руки Кирка, так и не разжав сведенные пальцы и не обратив на это внимания. Маккой перегнулся через стол, здоровой рукой взялся за ее запястье и поднес поближе к своим глазам:

– Спазма мышц, – объявил он. – Вы, должно быть, держались за него так, словно спасали не его, а свою жизнь.

Она спокойно взглянула на него и, кивнув, ответила:

– Так оно и есть, доктор.

Спок стоял рядом с таким видом, словно не видел и не слышал их, он смотрел на Кирка.

Сола тоже всматривалась в Кирка и, пока Маккой с Чепел сверяли показания приборов, кажется, поставила свой собственный диагноз и приступила к лечению. Она положила руку на лоб Кирка, потом коснулась его висков, потом раненой руки. Чепел первой заметила, что приборы чутко реагируют на руку Солы, отмечая мощный приток биотоков в местах прикосновения.

– Как древние кирлианские знаки, – сказала она Маккою, – которые, как считается, свидетельствовали о результатах лечения посредством мысленного воздействия.

– Кто вы такая? – спросил Маккой Солу.

– Заранка, – ответила Сола, – женщина моего народа. К великому сожалению, не удостоенная замужества, а потому и не обладающая заложенными во мне способностями. Но все равно, это должно помочь.

– Исцеление посредством телепатического воздействия?

Сола отрицательно покачала головой:

– Не совсем так. Это заранская технология передачи жизненной энергии путем целенаправленной мысленной концентрации.

Она встала у изголовья. Теперь обе ладони лежали на висках Кирка, и Маккою показалось, что из них потекла жизненная энергия. Он не видел в этом никакого вреда – Кирку в его состоянии ничто не могло принести большого вреда: все приборы указывали на то, что он умирал. И вдруг показания заспорили между собой: на одних приборах просматривалась ровная, унылая линия, на других появились зигзаги и трапеции. Но вот и на дисплее компьютера прямая линия начала превращаться в кривую, поднимаясь все выше и выше над чертой безнадежности.

Кристина Чепел оторвала прикованный к экрану компьютера взгляд и сообщила Маккою:

– Жизненные показатели улучшаются, доктор. Маккой, ничего не ответив ей, посмотрел на Спока, а тот, кажется, совершенно забыл о контроле над собой.

– Он все еще в критическом состоянии, Спок, но она дает ему шанс, попытался успокоить вулканца доктор.

– Еще в критическом состоянии? – выделил слово «еще» Спок. – Но ведь приборы говорят о существенном улучшении.

Маккой пожал плечами:

– Я хочу сказать, что они говорят лишь о временном улучшении, на которое нельзя положиться. Организм его борется, но накопленная усталость и довольно сильный, неизвестный нам яд… Во всяком случае, он борется и будет бороться. Ты это знаешь не хуже меня.

– С чем он борется, доктор? – спросил Спок тоном, в котором сквозила горечь. – И сколько можно ему бороться?

Сола чуть заметно пошатнулась и, кинув на нее тревожный взгляд, Маккой увидел, что силы ее на исходе. Он подошел к ней и посоветовал:

– Вам лучше сейчас же прекратить это. – Но она лишь отрицательно качнула головой, не отрываясь от своего дела, и вдруг лицо ее побледнело, глаза утомленно закрылись.

В то же мгновение Спок встал за ее спиной, одну руку положил ей на плечо, другую запустил в копну рыжих волос, ища контактные точки.

– Пусть продолжает, – сказал он Маккою, и доктор видел, что вулканец совершал над собой какое-то насилие.

– «Господи, помоги этим язычникам спасти христианскую душу!» решился доктор на последнее средство в своей профессии, не решаясь возражать Споку, хотя знал, что открывая каналы для выхода энергии, вулканец становился открытым чужой энергии и чужим мыслям.

Да и как можно было возражать, если доктор видел, как в Кирка снова хлынул поток жизненных сил, забираемых Солой у Спока.

Так продолжалось очень долго, и даже неистощимый Спок побледнел, что говорило о крайней истощенности всех его внутренних ресурсов. Но останавливать эту странную для земной медицины процедуру было рано – Спок не остановится, пока не убедится, что сделано все для спасения Кирка.

И это было сделано. Параметры всех приборов установились на удовлетворительном уровне, а лицо Кирка слегка порозовело.

Тогда по знаку Маккоя Чепел впрыснула ему еще одну дозу противоядия и туго перевязала рану, а сам доктор подошел к Соле, пытаясь отвести ее руку от виска Кирка. И тут же почувствовал острое покалывание в своей ладони.

– Достаточно! Остановитесь! – громко сказал он.

Сола медленно открыла глаза, непонимающе уставилась на доктора.

– Вы сделали свое дело, – заверил ее Маккой. – А теперь остановитесь, иначе у меня появится еще два пациента.

Она попыталась взглянуть на Спока, но едва повернула голову, как тут же потеряла равновесие, пошатнулась, машинально ухватившись за Спока. Он поддержал ее за талию, потом осторожно взял ее руки в свои, медленно развел их в стороны, освобождаясь от ее объятий.

Обретя равновесие и окончательно придя в себя, Сола повернулась лицом к Споку и поблагодарила его:

– Спасибо вам, мистер Спок.

Вулканец чуть качнул головой:

– Всегда к вашим услугам, – взгляд его оставался холодным.

– Спок! – возмущенно воскликнул Маккой. – Она спасла ему жизнь!

– Она же и довела его до этого, – возразил Спок. – Да и я хорош был.

Мы оба едва не погубили его.

– Да при чем тут вы оба? – с раздражением спросил Маккой. – Вы что ли были оборотнями волками на той поляне? Уж я не говорю о том, сколько всего пришлось испытать Джиму за последнее время. И кстати, что вы там натворили,. на той чертовой поляне?

– Мы поддались эмоциям, доктор. Я поддался эмоциям, – поправил себя Спок.

От этих слов Маккой почувствовал внезапную тревогу. Он вспомнил слова Спока, сказанные давным-давно: «Вам, чтобы жить, надо проявлять свои эмоции, а мне сдерживать». За многие годы жизни Спок, очевидно, не раз проигрывал в борьбе с самим собой, уступая, вопреки своим железным правилам, чувствам, но никогда не сдавался, как бы заново восстанавливая себя. А с появлением на корабле этих «неоплатоников», как Маккой называл всех людей Посла, готовых ради всеобщей гармонии не считаться ни с одним живым, отдельно взятым существом, вулканец слишком расточительно расходовал себя. Сколько же сил нужно Споку сейчас, когда он даже не отрицает того, что произошло на поляне в джунглях? До чего додумается, если на его глазах произошло то же самое и с Кирком?

Гадать было бесполезно: Спок непредсказуем. Сколько раз доктору приходилось наблюдать, как загнанный в самую, казалось бы, безвыходную ситуацию, Спок открывал свою вулканическую «шкатулку» и находил выход там, где только что стояла глухая стена.

– Мистер Спок, я должен вас обследовать.

– Доктор, – мрачно ответил вулканец, – не приставайте ко мне с вашей медициной, она не в состоянии ни выявить, ни излечить мою болезнь.

– Почему вы так уверены в этом?

– Потому, что лечащий других может излечить и себя. – Он повернулся к доктору спиной и подошел к интеркому.

– Вызываю капитанский мостик. Продолжайте наблюдение за орбитой.

Попытайтесь вычислить точные координаты ловушки космических кораблей.

Усильте меры безопасности на борту корабля. На связи был Спок.

Маккой хотел тоже вернуться к своим прямым обязанностям, но неожиданно Сола положила свои ладони на его плечо. Боль резко усилилась.

Доктор попытался протестовать против такого безрассудного использования ею своих, и без того уже ослабленных сил, но одна рука Солы каким то образом оказалась у него под мышкой. Последовало одно точное движение, ослепляющая боль пронзила Маккоя сверху донизу, и вывихнутый сустав встал на свое место.

Проделав несколько резких движений и ощутив приятную бодрость во всем теле, Маккой недовольно проворчал:

– Кто здесь доктор?

Сола улыбнулась.

– Конечно вы! Это всего лишь навык, необходимый каждому охотнику.

– Скорей всего, это чудо, – буркнул себе под нос Маккой. Спок перебил его ворчание вопросом:

– Он не умрет?

Доктор помедлил, и Сола ответила за него:

– Нет. Теперь уже нет.

– Тогда идите за мной, – приказал ей Спок. Взгляд Солы выразил готовность принять вызов.

– Слушаюсь, мистер Спок, – ответила она и вышла за ним.