Текст книги "Кики Каллира и нарисованное королевство"

Когда я проснулась, мой стол был охвачен пламенем, а посреди моей спальни стоял демон.

Глава третья

Это было какое-то жуткое невезение. Конечно, мне случалось видеть плохие сны, как и всем остальным, но чтобы сразу и демон, и огонь… Спасибо, но чего-то одного оказалось бы вполне достаточно.

Я не испугалась. Села, игнорируя демона, и попыталась не обращать внимания на то, насколько реальным кажется жар от пламени.

Асура молча смотрел на меня. Он был точно такой же, как тот, которого я нарисовала перед сном. Черная чешуя из драгоценных камней, узкие ноздри в завитках дыма и злобные глаза. Я сглотнула. Это ведь нормально – немного испугаться в такой момент, верно? Даже если знаешь, что все происходящее нереально.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – вежливо поинтересовалась я.

Асура прищурился.

– Что это за место? – требовательно спросил он. Его голос был похож на низкое рычание.

Крошечные капельки пота выступили на кончике моего носа. В комнате стало жарко и дымно.

– Это Лондон, – сказала я.

– Лунь-дин, – повторил асура, словно пробуя слоги на вкус. – Не Майсур?

– Нет…

– Значит, он это сделал, – пророкотал асура. В его голосе звучало удивление. – Махишасура наконец нашел дорогу домой.

Мне это не показалось хорошей новостью.

– Кики? Что ты там шумишь?

Асура резко обернулся на звук маминого голоса, раздавшегося из ее спальни на чердаке, который находился прямо над нами. При этом его зловещий острый хвост ударил меня по ноге, и на этом месте тут же выступила кровь.

– Ой!

Уже второй раз за ночь я это сказала. Я смотрела на ранку, а в это время пламя от стола уже перекинулось на оконные занавески, и меня вдруг охватил дикий ужас.

Получается, это не сон.

Я больше не могла оставаться спокойной. Хотя мой мозг продолжал отвергать вероятность того, что все это реально, мое тело начало паниковать. Сердце бешено колотилось. Мои занавески горели, мой стол горел, альбом для рисования на моем столе горел.

Асура исчез.

Внизу послышался грохот – это распахнулась входная дверь. Он сбежал.

Отлично. По Лондону разгуливает демон.

– Что это было? – я слышала, как мама ворочается в постели. Она спустится с минуты на минуту. – Это что, входная дверь?

Я не могла сказать ей правду, поэтому солгала.

– Я ничего не слышала! – пискнула я.

С чем мне нужно разобраться в первую очередь? С огнем или с демоном? С демоном или с огнем?

Поскольку одно из двух все еще было в моем доме, где находилась моя мать, выбор оказался очевиден. Задержав дыхание и зажмурившись, чтобы как можно меньше дыма попало мне в глаза, я стащила с кровати одеяло и начала бить им по занавескам, а затем набросила его на стол, чтобы потушить оставшееся пламя.

Затем я босиком выбежала из комнаты, спустилась по лестнице и выскочила через открытую входную дверь. Я понятия не имела, что стану делать, когда найду асуру, который являлся ужасно свирепым драконо-демоническим существом, в то время как я была всего лишь ребенком в своей любимой пижаме; но я не могла просто позволить ему уйти. В конце концов, именно я каким-то образом освободила его.

Не говоря уже о том, что он был единственным, кто мог объяснить мне, как он стал таким, эмм, настоящим.

Поэтому я побежала по улице и свернула за угол. Мои бедные ноги: им пришлось смириться со скоропалительным решением выйти на улицу необутой и всеми неровностями тротуара.

К тому времени, как я нашла асуру, он уже добрался до автобусной остановки и вызвал там настоящий переполох. Но, несмотря на необычную суматоху, подъехавший к остановке автобус остановился и открыл двери. Несколько человек выскочили из него, когда асура поднялся в салон. Он топал взад и вперед по проходу, выпуская клубы дыма и рыча на водителя, который лишь вздыхал и выглядел совершенно измученным.

– Уже слишком поздно, приятель, – услышала я его слова. – Прибереги костюм для Вест-Энда. Просто купи билет, чтобы мы все могли поехать по домам, хорошо?

– Костюм? – взревел асура. – КОСТЮМ? Разве ты не знаешь, кто я? Я – асура! Я воин в армии великого Махишасуры! И я помогу ему вернуться в этот мир!

– Билет, – невозмутимо ответил водитель автобуса, – или на выход.

Все это могло плохо закончиться. Я должна была что-то сделать, прежде чем кого-то съедят, или поджарят, или все вместе взятое. Я отчаянно огляделась в поисках чего-нибудь, что мне поможет, но поблизости не было даже подходящей палки, которой я могла бы ударить асуру (не то чтобы палка была хорошим оружием против демона, но это все же лучше, чем ничего).

И в тот момент, когда я уже собиралась прибегнуть к старой проверенной технике очень громкого крика, произошло нечто удивительное.

Мимо меня пробежала девушка. С мечом.

Она помедлила, прежде чем запрыгнуть в автобус, посмотрела на меня через плечо и подмигнула. Подмигнула.

Затем она вскочила в автобус и повернулась лицом к асуре. Она была чуть старше меня, но какая-то дикая, словно из острых линий и углов, с мечом, который казался продолжением ее руки. Я с благоговением наблюдала, как она смотрела демону прямо в глаза и даже не вздрогнула.

– Ты, – асура выплюнул это слово, сопровождая его клубами дыма, – ты здесь. Никак не отстанешь.

Девушка улыбнулась, но это была самая недружелюбная улыбка, которую я когда-либо видела.

– Ты действительно думал, что я не последую за тобой? Убирайся обратно в Майсур, асура. Убирайся и скажи своему королю, что мы не позволим ему вернуться в этот мир.

Асура зарычал и прыгнул на нее. Девушка метнулась в сторону. Она стащила блеющего водителя с сиденья и вытолкнула его из автобуса. Двери с шипением закрылись, отрезав нас с ним от девушки и демона.

– Эй! – крикнул водитель автобуса. – Я вызову полицию, даже не сомневайтесь!

Я проигнорировала его крики и шквал вспышек от телефонных камер и побежала к автобусу. Прижалась руками к стеклу двери, сердце громом отдавалось в ушах. Я хотела помочь, но не знала как.

Все, что я могла сделать, это наблюдать, как демон и девушка сражались в красном лондонском автобусе.

Они двигались так быстро, что иногда казались просто одним размытым пятном. Я могла понять, что они делают, только сосредоточившись на отдельных моментах, как будто они были набросками на листе бумаги. Вот ее меч встретился с его остроконечным хвостом. Вот его зубы сомкнулись в миллиметре от ее лица. Клубы дыма, будто белые змеи, обвивались вокруг них. Вот чешуя ослепительно блеснула в резком свете фар встречного автобуса. Но девушке каким-то образом удавалось устоять против асуры. Более того. Она была великолепна. Она смотрела на него так, словно была рождена для борьбы с демонами.

Как будто она была рождена для борьбы с демонами.

Я уставилась на нее. На ее смуглую кожу. На блестящие темные волосы, остриженные в идеально ровный боб под подбородок. На карие глаза, которые блестели от радости и озорства, которые я в них вложила. Я знала это лицо. Я знала ее.

Она ведь не родилась? Она пришла из того же места, что и асура. Из моего альбома. Я ее сотворила.

Асура бил зазубренным хвостом, который я ему нарисовала. Девушка увертывалась, прыгая с места на место, будто в танце, и неизменно оказывалась вне его досягаемости. Асура зарычал и перепрыгнул через сиденья. Он ударил ее мощной когтистой передней лапой и повалил на пол. Я ахнула, когда он навис над ней; его дым стал малиновым, и он приготовился выдохнуть огонь.

Я забарабанила кулаками по дверям.

– Нет! – закричала я. – Остановись! Пожалуйста!

Звук заставил асуру оглянуться. Он отвлекся лишь на долю секунды, но девушке этого было достаточно. Она вонзила свой меч прямо в сердце демона-дракона.

Асура запрокинул голову и заревел от боли и ярости. Затем он растворился в дыму, который закрутился вихрем в воздухе и тут же растаял.

За моей спиной раздались аплодисменты. Кто-то сказал:

– Было очень круто. Как она это сделала?

Девушка встала, отряхнулась и сделала реверанс. Ее улыбка выглядела такой же яркой, как и ее меч.

Я попятилась от дверей. Воительница открыла их и выскочила из автобуса.

– Извините, – без тени сожаления сказала она водителю автобуса. Он сердито посмотрел на нее и прошагал мимо, возвращаясь на свое место.

Когда автобус отъехал, оставив нас с девушкой позади, я увидела, как посреди улицы в воздухе появился столб черного дыма. Это еще что?

Девушка повернулась, чтобы посмотреть, куда я уставилась. И вздохнула.

– Иногда, – пояснила она несколько раздраженно, – их сердца оказываются не там, где должны быть.

И что теперь бу…

Ой.

Когда черный дым принял очертания асуры, того самого, который буквально мгновение назад превратился в этот дым, я поняла, что девушка все-таки не убила его. Она ударила его в сердце, но сердце находилось где-то в другом месте.

Мой разум не мог с этим справиться.

Я ожидала, что асура нападет на нас, но как только он обрел форму, то кинулся прочь на четырех сильных когтистых чешуйчатых лапах.

Я на мгновение задумалась, почему он не воспользовался крыльями и не улетел, но тут меня отвлек крик девушки:

– Бежим! Мы не можем позволить ему уйти!

У меня было много возражений против этого, но она уже бросилась вперед, и я чувствовала, что было бы невежливо не последовать за ней.

Я помчалась за девушкой, и тут она резко свернула в палисадник соседнего дома, а через мгновение вернулась оттуда с велосипедом. Он был ярко-фиолетовым, с огромной плетеной корзиной впереди, в которой лежала одна забытая картофелина.

– Нельзя красть велосипед! – запротестовала я.

– Мы вернем его, – весело пообещала она. – Садись быстрее!

– Куда?

Она вскочила на велосипед, и тут до меня дошло, куда я, по ее мнению, должна сесть.

– Э, нет, – тут же ответила я. – Я абсолютно точно, на пять миллионов процентов, не собираюсь туда лезть.

Через пятнадцать секунд я уже сидела в плетеной корзине, и мы мчались по улице.

Мои руки и ноги неуклюже болтались, пока девушка яростно крутила педали позади меня; ее восторженный смех звучал у меня в ушах. Я тоже издавала звуки, но это был определенно не смех. Асура маячил далеким пятнышком впереди нас, но мы его догоняли.

– У тебя очень красивые волосы, но они слишком длинные! – крикнула девушка за моей спиной. – Я ничего не вижу! Тебе придется говорить мне, в какую сторону рулить!

– Что?

– ТЕБЕ ПРИДЕТСЯ ГОВОРИТЬ МНЕ!

– НАЛЕВО! – закричала я, когда мимо нас пронеслась машина, возмущенно сигналя. – Теперь направо! Нет, подожди, оставайся слева! ДЕРЖИСЬ ЛЕВЕЕ!

Мы достигли вершины холма. В следующее мгновение девушка резко свернула в мощеный переулок, и я увидела, как асура остановился и повернулся к нам лицом.

Наехав на булыжники, велосипед подскочил в воздухе. Я вылетела из корзины и с болезненным шлеп! приземлилась на зад, в то время как девушка сделала сальто назад, идеально приземлилась на ноги и прыгнула прямо на асуру.

На этот раз драки не было. В прыжке она обхватила меч обеими руками и высоко подняла. Затем врезалась в асуру – их оскаленные зубы оказались всего в дюйме друг от друга – и вонзила меч ему в спину, прямо между черными, усыпанными драгоценными камнями крыльями.

Асура взревел, и от этого звука мои волосы на затылке встали дыбом.

Но девушка даже не вздрогнула. Она просто открыла рот и заревела в ответ.

Когда она выдернула меч, асура превратился в дым.

– Вот это уже точно навсегда, – удовлетворенно сказала девушка.

Я неуверенно поднялась на ноги. Мое сердце билось так быстро, будто оно вот-вот выскочит из груди. Машины проезжали мимо по главной дороге, и где-то над нами лилась музыка из окна, но все это казалось очень далеким.

Девушка подошла к тому месту, где я стояла, дрожа от холода. Или, может, это был шок. Мы уставились друг на друга. Я попыталась заговорить, но смогла выдавить только одно слово.

– Ашвини?

Ее улыбка стала шире.

– Ну и устроила же ты переполох, правда? – сказала она.

Глава четвертая

Ашвини направилась вернуть велосипед туда, где его взяла. Я ковыляла за ней, не совсем веря в то, что произошло со мной этой ночью.

Ашвини тайи – сестра моей прабабушки. Ашвини тайи – героиня поучительной истории. Ашвини тайи – наш семейный призрак. Вот только слово тайи теперь звучало очень странно. Его было легко произнести, когда она была мертвым предком, как и другие наши мертвые предки, но я не могла заставить себя называть ее так сейчас. Она не выглядела старой – едва ли взрослее меня!

– Думала, Ашвини Каллира мертва, – сказала я.

– Ашвини Каллира мертва.

– Но ты же здесь.

– Ага.

– У тебя британский акцент.

– У тебя тоже.

– И, – я слышала свой голос будто со стороны, – на тебе джинсы. Я почти уверена, что индийские девушки не одевались так в те времена, когда ты была жива. Тогда вообще были джинсы? Откуда у тебя джинсы и британский акцент?

Она остановилась и повернула ко мне лицо.

– Ты вытащила мой образ из своей головы, – сказала Ашвини так, как будто я не понимаю очевидного. – Твоя голова думает с британским акцентом. Ты нарисовала меня в джинсах и именно такой, – она взмахнула руками сверху донизу, указывая на свои волосы, меч, черные джинсы и красную кожаную куртку. – Ты какая-то растерянная.

– Но я и правда растеряна! Настоящий асура только что захватил автобус, а я разговариваю с призраком моего мертвого предка. Кто бы тут не растерялся?

– Давай начнем сначала. Ты ведь знаешь, что я не твой настоящий предок, верно? И то, что Ашвини давно мертва и совсем на меня непохожа.

Я сделала паузу.

– Хм, ладно, думаю, я знаю это, но, кажется, это все, что я знаю.

– Ты хочешь длинное объяснение или короткое?

– Как насчет объяснения, которое звучит хоть немного нормально?

– Ах, – печально сказала Ашвини, – тогда тебе не повезло.

Я раздраженно фыркнула:

– Тогда я выберу короткое.

– Итак, знаешь ли ты, как тебе пришла в голову идея обо мне и как ты оживила меня в своем альбоме?

– Честно говоря, я и понятия не имела, что действительно оживлю тебя.

– Что ж, ты это сделала. Как и все остальное в твоем альбоме. Это все реально. Весь твой мир, твое королевство Майсур – все это живое внутри этого альбома. Что-то вроде карманной вселенной, спрятанной в нем.

– Карманная вселенная? – скептически повторила я.

– Не знаю, мне всего тринадцать, – пожала плечами она, оставляя велосипед перед домом, где одолжила его. Мы прошли мимо автобусной остановки (на которую я теперь никогда не смогу смотреть как прежде) и повернули обратно на улицу, где я жила. – Дело в том, – продолжала Ашвини, – что я здесь потому, что ты затащила меня в этот мир. Как и асуру, которого я уничтожила.

– Но…

– Асура использовал трещину между двумя вселенными, чтобы проникнуть из той версии Майсура в этот мир. Я последовала за ним, чтобы остановить его, прежде чем он сможет причинить кому-нибудь вред. Это моя работа. Я убиваю демонов. Но ты ведь уже и так знаешь это, верно? Это была твоя идея.

– Но… – я снова запнулась. – Но как? Как я могла превратить рисунки в реальную жизнь?

– Ты этого не сделала.

– Ты только что сказала, что я это сделала.

– Позволь мне перефразировать, – ответила Ашвини раздражающе весело. – Ты создала этот мир, но именно Махишасура использовал свои силы, чтобы превратить твою вымышленную вселенную в реальную, спрятанную в твоем альбоме.

Это совершенно ошеломило меня, но прежде чем я смогла ответить, послышался звук, который был страшнее, чем асура.

– КРИТИКА КАЛЛИРА, НЕМЕДЛЕННО ВЕРНИСЬ!

Упс! Я совсем забыла о маме.

Я бросила на Ашвини испуганный взгляд и побежала по улице к маме, которая стояла в дверях нашего дома, буквально пылая от ярости.

– Сейчас три часа ночи, – прошипела она тихим голосом, который был намного, намного страшнее крика. – Ты же знаешь, что нельзя выходить на улицу так поздно! Что ты здесь делаешь? И почему босиком?

– Привет! – весело сказала Ашвини, выскакивая из-за моего плеча.

Мамины глаза сузились.

– Я тебя знаю? Знакомое лицо.

– Я живу через три дома отсюда, – ответила девушка, солгав так гладко, что я сама почти поверила ей. – Это я виновата, что Кики вышла на улицу. Я искала место, чтобы порепетировать роль в школьном спектакле, в котором я участвую, поэтому и пришла сюда. Кики увидела меня из окна.

Я ощутила, как острый локоть ткнул меня в ребра, и, чувствуя себя ужасно виноватой и немного глупо, быстро ответила:

– Да. Так и есть.

– Давай проясним, Кики, – обратилась ко мне мама. – Ты выглянула в окно. В глухую ночь. Увидела девушку с мечом. И твоей реакцией на это было покинуть безопасную спальню и выйти на улицу, чтобы присоединиться к ней?

– Эмм, да.

– Теперь ты, – мама повернулась к Ашвини, – значит ты участвуешь в школьном спектакле, в котором, по-видимому, нужно каким-то образом использовать меч, и тебе необходимо было найти место для репетиции. И твое решение этой проблемы состояло в том, чтобы рискнуть выйти из дома посреди ночи и попрактиковаться на улице?

– Совершенно верно, – прощебетала Ашвини, явно не обращая внимания на мамин тон.

Мама несколько раз моргнула.

– Думаю, тебе лучше пойти домой, – наконец сказала она. – Кики, возвращайся в свою спальню. Сейчас же.

Лишь в тот момент, когда мама произнесла это, я вспомнила, что в последний раз, когда я была в своей спальне, мой стол, занавески и альбом для рисования были охвачены пламенем.

Я помчалась вверх по лестнице. Мама закрыла входную дверь и последовала за мной. Войдя в мою комнату, она застыла.

– Что случилось с твоим столом? – спросила она.

Я вытаращила глаза. Пламя и дым исчезли, но вместе с ними пропали и занавески, и письменный стол. А на том месте, где он должен был стоять, прямо на ковре лежали мое слегка почерневшее одеяло и альбом для рисования. Он был точно таким, каким я видела его в последний раз. С загнутыми углами, потрескавшийся, ставший любимым за два месяца почти постоянного использования, но совершенно целый.

– Я… – я не могла придумать даже наполовину правдоподобного объяснения, – я не знаю.

Мама выглядела раздраженной.

– Кики, я понятия не имею, что происходит, но поскольку ты внутри дома, а не за его пределами, мне уже все равно. Я слишком устала, чтобы сейчас что-то понимать, но завтра у нас будет серьезный разговор, поверь мне.

И я поверила. Поверила как ни во что другое.

– А до тех пор оставайся на месте. Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, мама. Прости, что разбудила.

Как только дверь ее спальни захлопнулась, я закрыла свою и резко обернулась, пытаясь понять, что произошло. Как могли мой стол и занавески просто исчезнуть? Как мой альбом вышел из огня совершенно невредимым?

Разумеется, эти вопросы были довольно неуместными, учитывая все произошедшее, но я отчаянно нуждалась в ответах.

Окно в моей спальне было открыто – вероятно, именно поэтому дым рассеялся; но я знала, что не открывала его. Сейчас ведь октябрь! Я подошла, чтобы захлопнуть окно, и испуганно вскрикнула, когда снаружи появилось лицо.

– Ай, – недовольно произнесла Ашвини, театрально потирая ухо. – Почему бы тебе не крикнуть еще громче?

– О, мне так жаль, – прошипела я. – Я напугала тебя?

Она проворно запрыгнула ко мне в комнату через окно. Как воительница вообще сюда попала? Неужели взобралась по плющу?

– О-о-о, печенье! – Я обернулась и увидела, как Ашвини схватила банку шоколадно-орехового печенья, которое я всегда держала у кровати. Она запихнула одно в рот целиком и ухмыльнулась – зубы девушки были измазаны шоколадом. – Просто супер!

– Знаю, – проворчала я и позволила ей взять еще одно печенье, после чего забрала банку и засунула ее под кровать. – Объясни мне еще раз. Откуда ты взялась?

С набитым ртом Ашвини указала на альбом.

– Из Майсура? Моего Майсура?

Она кивнула и проглотила остатки второго печенья.

– Ага.

– Как?

– Ну, – сказала Ашвини, – ты ведь знаешь историю Махишасуры, верно? Настоящую историю?

– Я знаю миф, который рассказывала мне мама.

– Это не миф, – беспечно ответила она. – Боги, демоны – по-твоему, старые сказки? Все это случилось по-настоящему. Тысячу лет назад Махишасура убедил Брахму ниспослать ему дар, который не позволит ни одному человеку или богу убить его. Затем он собрал свою армию асуров и захватил королевство Майсур. Ты все это знаешь.

– Я также знаю, что боги пытались обойти этот дар, послав богиню сражаться с Махишасурой, – сказала я. – Чамундешвари.

– Она отправилась в бой на льве и убила Махишасуру. Конец. Так?

– Чувствую, что не так, – заметила я подозрительно.

Ашвини усмехнулась:

– Правильно. Это был еще не конец. Благословение Брахмы оказалось не так легко обойти. Чамундешвари – богиня, но богиня – это все же бог. Когда она убила Махишасуру, он не умер. То есть умер не совсем. Он был изгнан в царство между мирами – в ничто – и с тех пор искал способ вернуться в этот мир.

Я попыталась осознать услышанное. Честно говоря, какая-то часть меня все еще ожидала, что кто-то выскочит из моего гардероба и закричит: «Попалась!», потому что я не понимала, как такое могло происходить на самом деле.

– Допустим, я признаю, что все это правда, – осторожно произнесла я, не уверенная, что и впрямь готова признать это. – Как же мой альбом оказался в этом замешан? Что во мне такого особенного?

– О, не волнуйся, – ответила Ашвини, живой персонаж из упомянутого альбома, – ты вовсе не особенная.

– Оу, – изрекла я в замешательстве.

– Я не в плохом смысле, – поспешно добавила моя гостья, – я только хочу сказать, что это не полностью твоя вина. Ты всего лишь ребенок, маленькая девочка.

– Я не маленькая.

– Послушай, – сказала она более серьезно, – боги все это время знали, что Махишасура все еще находился там. Они защищали каждую лазейку, каждый портал. Он знал, что никогда не вернется тем путем, поэтому придумал другой. И нашел путь, который, как он знал, никто и не подумает защищать. Об этом есть много историй.

– Историй?

– Существование Махишасуры в междумирье поддерживается памятью живущих здесь людей: каждый раз, когда кто-то думает о нем, Махишасура становится сильнее. Так существуют боги и асуры. Человеческая память поддерживает их жизнь. Молитвы, истории, книги и все такое. И Махишасура понял, что если ему удастся вернуть себе часть своей силы, то он сможет использовать вымышленную версию самого себя в качестве врат, превратить придуманную вселенную в реальную и создать новый портал обратно в этот мир. Боги не увидят его, пока не станет слишком поздно.

– Ты хочешь сказать, что мой Майсур – это вымышленная вселенная, которую он выбрал?

Воительница кивнула.

Внутри меня что-то щелкнуло.

– Землетрясение, – виновато сказала я. – Оно произошло из-за меня, да?

– Ты начала рисовать его, – объяснила Ашвини, – и он это почувствовал. Для тебя это было случайностью, но для него – как раз то, что нужно, и в нужное время. Если бы ты бросила рисовать, когда произошло землетрясение, он бы потерпел неудачу, но ты не остановилась. Поэтому он использовал силу, которую копил сотни лет, чтобы проникнуть в твой альбом и завладеть той версией себя, которую ты создала. Для этого он должен был оживить весь твой мир.

Получалось, что это и не совсем моя вина, но все же отчасти моя. Потрясающе.

– Ты не могла этого знать, – мягко сказала Ашвини.

– Нет, но это не имеет значения, так ведь? Хотела я этого или нет, но я дала ему возможность вернуться в наш мир.

– Не совсем, – ответила моя гостья. – Вернее, пока еще не совсем. Я сказала, что он вошел в твой альбом, но не сказала, что он вышел из него. Он все еще там, в ловушке.

На мгновение в комнате воцарилась тишина. Ашвини бросила скорбный взгляд на пространство под моей кроватью. Я вздохнула, взяла жестяную банку с печеньем и сунула ей в руки.

– Почему он в ловушке, а ты нет? – спросила я. – Ты здесь. Асура тоже был здесь. Почему Махишасура не появился?

– Дашева, – сказала Ашвини с набитым ртом.

– Что?

Она неохотно проглотила печенье и повторила:

– Душера.

– Фестиваль?

– Границы твоего альбома все еще имеют силу, Кики, – пояснила она. – Вселенная внутри него почти полностью закрыта от всех остальных миров, включая этот. За исключением одной маленькой трещинки.

Девушка потянулась за моим альбомом, который все еще лежал на полу, и открыла его на рисунке ее битвы с асурой. Глаза асуры злобно сверкнули на меня, и я вздрогнула.

– Не обращай на него внимания, – сказала Ашвини. Она указала немного левее головы асуры. – Видишь?

Я присмотрелась внимательнее. На первый взгляд казалось, что кто-то нарисовал маленькую линию ярко-золотыми чернилами, но затем Ашвини дотронулась до нее рукой. Я ахнула. Вместо того чтобы просто лечь на бумагу, ее рука как бы раздвинула края золотой линии, а затем резко скользнула внутрь листа.

Ашвини отдернула ладонь:

– Это портал, разрыв между двумя мирами.

Я потянулась к нему дрожащей рукой – и не поверила своим глазам, когда она исчезла в альбоме. Пошевелила кистью – я чувствовала ее, но не видела.

– Это так странно!

– Он открылся сегодня, – откликнулась Ашвини. – Просто крошечная трещинка, из-за Душеры. Миллионы людей думали о Махишасуре сегодня, так как его история является частью этого праздника. Он использовал почти всю свою магию, чтобы сбежать из междумирья в твою версию Майсура и оживить его, но у него еще осталось немного сил. Как раз достаточно, чтобы открыть эту маленькую трещинку.

– Так почему же он не воспользовался ею, чтобы выбраться?

– Я не сомневаюсь, что он собирался это сделать, – усмехнулась Ашвини, – но боюсь, что ты сорвала его планы. Вместо него ты нарисовала нас, – она постучала пальцем по альбому. – Асура и я были единственными существами, которых ты изобразила на этой странице, именно той, которую ты создала в день Душеры, поэтому мы были единственными существами, которым удалось выйти, когда трещина открылась. До тех пор, пока трещина между мирами остается такой маленькой, ничто ни с одной страницы не способно попасть сюда.

– А она может стать больше?

Ашвини пожала плечами.

– Да, но для этого потребуется больше магии. Больше, чем у Махишасуры сейчас. Вспомни, ему понадобились сотни лет фестивалей, воспоминаний и историй, чтобы собрать достаточно силы для того, чтобы вырваться из междумирья.

– Значит, если я уберу альбом и больше никогда не буду в нем рисовать, он не сможет использовать меня для того, чтобы я ему случайно помогла, – с облегчением сказала я.

Я почувствовала легкий укол в душе, когда это произнесла, потому что не была уверена, что смогу отказаться от этого мира, который помогал мне не развалиться на части в течение последних нескольких месяцев. Но еще я не могла позволить монстру сбежать. Перед моим мысленным взором промелькнула картина горящего мира, пепла и горстки людей, в отчаянии пробирающихся сквозь обломки. Это было похоже на сцену из постапокалиптического фильма, но сейчас казалось более чем возможным. Окей, даже если бы все было не так плохо, навряд ли Махишасура вылез бы и сказал: «Ага, теперь я свободен; а теперь пойду и куплю себе мороженое!» Скорее всего, он убьет мою маму и меня, потому что мы будем первыми, кого он найдет; и кто знает, что он сделает потом? И…

– Даже если ты ему не поможешь, он все равно может сделать трещину больше, – заметила Ашвини, к счастью, прервав мои мысли прежде, чем они действительно вышли из-под контроля. – В конце концов он добьется своего и освободится.

– Но ему понадобятся годы, чтобы собрать такую силу. Ты сама так сказала. Может быть, сотни лет.

Ашвини уставилась на меня.

– Да, но тому миру из твоего альбома придется провести с ним эти сотни лет.

Я замолчала, вспомнив все, что делал Махишасура в старых историях. Дети, похищенные из постелей, уничтоженные посевы, голод и страх. Монстры, которые бродят по улицам и заполоняют небо. Все это я вложила в свой мир. И теперь оно стало реальным.

– Что я могу сделать? – спросила я. – А может, попробовать избавиться от альбома? Сжечь его, порвать – хоть что-нибудь!

– Ты уже видела, что огонь не способен его уничтожить, – ответила Ашвини. – Но это не имеет значения, потому что есть еще кое-что, что ты можешь сделать. Ты создала этот мир, Кики, а это значит, что ты можешь приходить в него и уходить, когда тебе заблагорассудится. У тебя больше власти над этим миром, чем даже у Махишасуры. И ты можешь положить всему конец.

– Я просто рисую всякие штуки! Я не могу остановить короля асуров.

– Я всегда рядом, чтобы помочь тебе, – пообещала воительница. – Я буду с тобой на каждом шагу.

Э-э, что?

– Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой? – недоверчиво спросила я. – Залезла в свой альбом?

– Ну конечно!

– Я? Девочка, которая даже не может ездить в лондонском метро, не беспокоясь о том, что туннели именно в это время обрушатся?

Ашвини была потрясена.

– Неужели они настолько ненадежны?

– Нет! С ними все в порядке, в том-то и дело. Я знаю, что это безопасно, но все равно, когда я там нахожусь, то представляю себя раздавленной обломками.

– Боюсь, я не понимаю, какое это имеет отношение к тому, что нам нужно остановить Махишасуру.

Я почувствовала, как мои щеки запылали от смущения.

– Это объясняет, почему я не подхожу для подобного. Я даже не могу заставить свой собственный мозг делать то, что я хочу!

– Может, и так. Но ты справишься, – твердо сказала Ашвини.

– Как? Что я могу сделать такого, чего не можешь ты, чтобы остановить его?

– Будет легче, если я покажу тебе, – сказала она, а потом усмехнулась. – Я знаю, что ты напугана, но обещаю, что все не так трудно, как ты думаешь. Это может оказаться даже весело.

– Странное у тебя представление о веселье.

– Ну и кто в этом виноват? – парировала она. – Ведь это ты меня сотворила.

– А что насчет моей мамы? Я не могу просто взять и отправиться с тобой в другую вселенную! Что она подумает, если проснется, а меня здесь не будет? И она ни за что не отпустит меня, если я попрошу ее.

– О, не беспокойся об этом, – успокоила Ашвини. – Меня заверили, что независимо от того, сколько времени ты проведешь в другой вселенной, в этом мире, не пройдет и минуты. Ты вернешься до того, как твоя мама проснется.

– Кто тебя заверил?

– Эмм, – уклончиво ответила воительница. – Ну, если хочешь знать, это был… Брахма.

– Брахма? Создатель всего живого и мира, каким мы его знаем?

– Да, тот самый, – просияла она. – Когда появилась трещина между мирами и стало ясно, что я могу воспользоваться ею, чтобы попасть сюда, он рассказал мне об альбоме и о тебе.

– Ты хочешь сказать, что действительно встречалась с…

– Кики, ты получишь гораздо больше ответов, если просто пойдешь со мной.

Помимо ужаса (вполне объяснимого!) я чувствовала, что снова скатываюсь в знакомую спираль навязчивой необоснованной тревоги. Например, что, если я войду в альбом и никогда не вернусь, а потом, через тридцать лет, мама впервые откроет его и увидит меня там, все еще одиннадцатилетнюю, и облачко со словом «Помогите!» над моей головой?