Текст книги "Тропа ночи"

Сара Риз Бреннан
Тропа ночи

Посвящается Бет, моей подруге по работе, с тысячью благодарностей за то, что пригласила меня в гости к ведьмам

«Что есть ад?» Рассуждаю так: «Страдание о том, что нельзя уже более любить».

Ф. М. Достоевский

Sarah Rees Brennan

Chilling Adventures of Sabrina: Path of Night

© 2020 Archie Comics Publications, Inc. All rights reserved. Archie Comics are trademarks and/or registered trademarks of Archie Comics in the U.S. and/or other countries.

Russian-language edition published by ROSMAN LLC, by arrangement with Scholastic Inc., 557 Broadway, New York, NY 10012, USA.

Гриндейл

И если мир шатается сейчас,

Причиной – вы, для тех, кто разумеет[1]1
  Пер. М. Лозинского.


[Закрыть].

Данте

Солнечный свет, просочившись через мозаичные стеклышки моего окна, золотистыми лучиками хлынул в комнату, и я проснулась. Перевернулась на другой бок, поближе к спящему фамильяру, свернувшемуся бархатисто-черным клубочком, спрятала улыбку в подушку. Сквозь путаницу теплых, как простыни, снов холодной струйкой прокралась мысль: «С твоим парнем стряслась беда».

Глаза сами собой распахнулись. Я села, выпрямившись, стиснула в кулаках пухлую смятую подушку.

Этим утром я проснулась в своей теплой уютной постели – благодаря Нику. Валяться без дела и дремать казалось чем-то вроде предательства.

Я огляделась. Кованое чугунное изголовье, зеркало в рамочке из роз – спальня, привычная с ранних лет. Она была знакома до последнего сантиметра, но сейчас все в ней казалось чужим – потому что никогда больше Ник, темный, красивый, сногсшибательный, не телепортируется в этот залитый солнцем уголок. Я сотни раз ругала его за эту манеру. А теперь отдала бы все на свете, лишь бы он появился снова.

Салем зевнул, потянулся, поскреб когтями звездный узор на одеяле.

«Сабрина, час еще слишком ранний для нагнетания тревог».

Он соскочил с постели, затрусил прочь, открыл дверь носом и пошел искать пропитания. Из кухни в открытую дверь сочился аромат тети-Хильдиной стряпни. Надеюсь, сегодня она никуда не добавит глаза головастиков.

Я со вздохом встала с кровати. Вздремнуть уже не удастся. Быстро натянула легкий свитер и короткую юбку, но не стала, как обычно, крутиться перед зеркалом. Оделась я только потому, что в последнее время в нашем доме всегда было полно народу.

Я вошла в кухню. Увидев меня, тетя Хильда просияла:

– Милочка моя, что-то ты сегодня рановато!

От горячего кастрюльного пара ее волосы закучерявились золотистым облаком. На тетушке был фартук с надписью «Секс-ведьма» – его подарил доктор Цербер, ее приятель. Но при виде моего лица тетушкина улыбка слегка померкла.

Тетя Хильда любила принимать гостей – чем больше народу, тем больше восхищения ее кулинарными шедеврами. А сейчас она осталась единственной из Спеллманов, чья любовная жизнь цвела пышным цветом. Бойфренд моего братца Эмброуза погиб от рук охотников на ведьм. Муж тети Зельды, отец Блэквуд, бежал из страны, а перед этим попытался истребить весь наш ковен. А мой парень сидел взаперти в преисподней.

Но, невзирая на все свои невзгоды, я желала тете Хильде вечного счастья.

Я кое-как выдавила ответную улыбку:

– Доброе утро.

Тетя Хильда заключила меня в объятия. От нее пахло розмарином и полынью, ведьмиными травами и детской любовью. Она погладила меня по голове:

– Садись, я тебе вафель испеку.

Я села за кухонный стол, и мне, несмотря ни на что, стало спокойнее. Как приятно иногда побыть наедине с тетушкой.

Стоило мне это подумать, как дверь распахнулась. Я сначала вздохнула, потом подняла глаза – и просияла.

В этом доме, полном ведьм, был и один человек.

В кухню вошел Харви, один из моих лучших друзей на всем свете. На руках он держал юную ведьмочку по имени Элспет. Она была завернута в одеяло и обвивала его руками за шею.

При виде меня он улыбнулся:

– Привет, Брина!

Я строго сказала себе, что надо ему улыбнуться, и только потом поняла, что при виде него губы сами собой растянулись в улыбке.

– Привет! Не знала, что ты здесь.

Харви усадил Элспет в кресло-качалку, подоткнул одеяло.

– Элспет не хотела оставаться одна, вот я и заночевал у нее в комнате. Мисс Спеллман разрешила. – От смущения он опять назвал тетушку «мисс Спеллман», хотя она уже лет десять требовала, чтобы ее звали Хильдой. – Надеюсь, ничего страшного.

– Конечно, – в один голос отозвались мы с тетей Хильдой.

Мы обменялись улыбками. Три огонька, набиравшихся яркости в отражении друг друга.

Харви присел возле кресла-качалки и шепнул Элспет:

– Хочешь, принесу тебе подушку под спину?

– Хочу, красивый человек, – просияла Элспет.

– Странно слышать, когда меня так называют. – Харви похлопал ее по руке и отправился искать подушку.

Когда отец Блэквуд вознамерился истребить весь наш ковен, его дочь Пруденс спасла всех, кого сумела. И нынче здесь обитали те немногие, кто остался в живых, мои уцелевшие одноклассники по Академии невиданных наук. Они поселились у нас в доме, спали на полу, восстанавливали здоровье после яда, которым пытался отравить их отец Блэквуд. Мои друзья из числа людей поспешили ко мне на помощь. Особенно Харви – картины страдания потрясли его до глубины души, и он охотно раздавал ведьмам еду и лекарства, а иногда переносил с места на место тех, кто не мог ходить сам.

Практически все ведьмы полностью восстановили здоровье. Элспет, я подозревала, тоже, просто она хотела извлечь из ситуации как можно больше выгоды.

Когда за Харви закрылась дверь, Элспет размашисто качнулась в кресле:

– Вы не поверите, какие чудеса мы вытворяли с этим человеком прошлой ночью!

Тетя Хильда выронила деревянную ложку.

– Да неужели? – усомнилась я.

Элспет устремила на меня широко распахнутые глаза:

– Я попросила его остаться на ночь у меня.

– Да неужели? – повторила я с оттенком металла в голосе.

– Он согласился. «Наконец-то!» – подумала я и уже собралась было скинуть платье, но он сказал: «Если тебе страшно, я не оставлю тебя одну». И принес одеяла и горячий шоколад! – В голосе Элспет звенело неподдельное возмущение.

Я спрятала улыбку в ладонь.

– Он положил в горячий шоколад мелких зефирок, – продолжала размышлять над своими ошибками Элспет. – Никогда в жизни ни один мужчина не обращался со мной так! Даже его манера говорить оскорбила бы мою маму до глубины души. Кто знает, какими еще странными делами он вздумает заняться под покровом ночи!

В этот миг вернулся Харви с подушкой. Он услышал последнюю фразу, и на его лице отразилось искреннее возмущение.

– О ком бы ни шла речь, это ужасно.

Элспет с театральным вздохом откинулась на подушку, как будто у нее не было сил даже приоткрыть глаза.

Тетя Хильда щелкнула пальцами – ложка вспорхнула прямо ей в руку – и снова захлопотала у плиты. Харви потянулся следом за ней:

– Как вкусно пахнет.

Я развернулась на стуле и лихорадочными жестами попыталась беззвучно предостеречь Харви, но он уже приподнял крышку и заглянул в кастрюлю. Сейчас случится неизбежное.

– Я готовлю сатанинскую мясную запеканку для всех. Харви, душечка моя, иди попробуй.

– С удовольствием. – Харви осторожно протянул небольшую тарелку. Он не так изголодался, как студенты академии, однако у всех подростков хороший аппетит, и к тому же вся готовка в его доме лежала на его плечах.

– Мне хотелось угостить ребятишек чем-нибудь вкусненьким, – призналась тетя Хильда. Харви кивнул и набил рот. – Поэтому я не стала добавлять в фарш потроха травяной змеи или еще какие-нибудь гадости. Только внутренности королевского питона! Самое лучшее!

Харви замер с ложкой во рту.

– Вкусно? – просияла тетя Хильда.

– Потрясающе, – сдавленным голосом отозвался Харви.

– Что, правда? – приоткрыла глаза Элспет. – Змеиные потроха? Настоящие?

Харви пришел в движение, как ни иронично, со змеиным проворством. Он подхватил Элспет с кресла, усадил за стол, поставил перед ней свою тарелку и сунул в руки ложку:

– Угощайся.

Элспет заколебалась:

– Хочешь поделиться?

– Нет! – отрезал Харви. – Съешь все. Тебе нужно восстанавливать силы.

– Правда? – переспросила Элспет.

Харви с убежденностью кивнул.

Элспет вцепилась в тарелку и прошептала:

– Это и есть настоящая любовь?

Харви потрепал ее по плечу:

– Нет. Это просто змеиные потроха.

И пошел варить кофе. Элспет принялась за еду, радостно взбрыкивая ногами под одеялом. «Пусть ест. Мне меньше достанется», – подумала я, хотя после темного крещения мне стало легче проталкивать в горло ведь-минскую стряпню. Впрочем, в последние дни мне мало что доставалось. Студенты Академии невиданных наук уплетали все подряд как голодные гиены. За это – за то, что держал ребят впроголодь, – я возненавидела отца Блэквуда еще сильнее. Ник тоже жил в академии. Надо было почаще приглашать его на обед.

– Вот, Брина, возьми. – Харви поставил передо мной кофе.

Я прислонилась к его плечу, потом он отстранился и сел рядом. Наконец снял с плеча ружье – в эти дни он часто носил его – и поставил между нами. Я отпила большой глоток кофе.

Салем, мой кот-гоблин, который привык получать сливки, но всегда требовал еще, вспрыгнул на стол и с разочарованием увидел, что кофе у меня черный, как Тропа ночи. Харви погладил его:

– Кис-кис-кис, привет.

«Глупый ты человек, – сказал Салем. – Невоспитанный. Мог бы поделиться змеиными потрохами со мной. Почеши за ушком. Еще, я сказал, еще».

Харви не понимал Салема. Иногда мне казалось, что это и к лучшему. Салем повелительно наклонил голову и ткнулся Харви в ладонь. Тот улыбнулся и почесал за ушком:

– Кто тут самый милый котик?

– Уж точно не Салем, – фыркнула я и зевнула, укрывшись за краем чашки.

– Надо будет раздобыть лашардии, – проговорила тетя Хильда, – и сварить тебе, Сабриночка, успокоительный чай на ночь.

– Что такое лашардия? – спросил Харви.

– Трупная трава, – солнечным голосом сообщила тетя Хильда. – Питается плотью и кровью. Я выращиваю ее на могилах. После чая из лашардии Сабриночка всю ночь спит безмятежно, как младенец. Однако, Харви, дорогуша, будь осторожен, никогда не ешь плоды лашардии. Семена смертельно ядовиты.

– Ладно, не буду, – пролепетал Харви, и тетя Хильда упорхнула. – Она ушла?

Я кивнула. Харви встал и выпил воды прямо из-под крана. Потом сунул голову под струю. А когда вынырнул, на взъерошенных волосах блестели капли, словно после дождя.

– Змеиные потроха… гм. Можно мне хлопьев? Просто чтобы вкус изо рта ушел.

– Тебе что, не нравятся змеиные потроха? – изумилась Элспет.

Харви взял хлопья. Студенты академии с недоверием относились к человеческой пище, упакованной в коробки. Никто из них не прикасался к хлопьям – любимой еде Эмброуза. А мой братец был сейчас далеко. Он вместе с Пруденс отправился искать отца Блэквуда. Найдут – и бывший глава ковена жестоко поплатится за свои преступления.

Эмброуз много лет находился у нас в доме под магическим арестом. Я привыкла видеться с ним каждый день, когда захочется. И теперь очень скучала.

Но скучала я не только по нему. Я хотя бы знала, что он где-то здесь, на этом свете. А не горит в аду, претерпевая неведомые муки.

Я дрожащими руками потянулась к чашке и промахнулась. Харви отложил ложку, склонился ко мне, сплел пальцы с моими. Я сжала его руку.

– Ох, Сабрина, – сказала Элспет. – Отчего ты так грустишь? Неужели из-за того, что Ник в аду?

Студенты академии не понимали, по каким причинам Ник оказался в преисподней, лишь знали, что он там, и все. Почти у всех хватало такта не заговаривать об этом, но Элспет тактом не отличалась.

– Элспет, такими вопросами делу не поможешь, – предостерег Харви.

– А чем тут поможешь? – округлила глаза Элспет. – Ведь Ника больше нет! Бедная Сабрина. У нее остался всего один парень. Да и тот человек, поэтому – не обижайся, человек, я верю, что ты стараешься изо всех сил, – поэтому тебе, наверное, не хватает чародейского секса. Ник Скрэтч в постели был просто огонь.

Мы с Харви поспешно расцепили руки.

– Рад за него, – отстраненно произнес Харви.

Я подкрепила силы глотком кофе. До шестнадцати лет я ходила в людскую школу, а значит, привыкла к человеческим отношениям и к человеческим взглядам на секс. И до сих пор не могла до конца освоиться с привычками ведьм.

Я не скучала по чародейскому сексу, потому что у меня его никогда не было. Как, впрочем, и других видов секса тоже. Ник всегда говорил, что мы пойдем дальше, только когда я на это соглашусь. Мы встречались не так уж долго, и он был очень опытен, а меня это страшило. Да и то нас постоянно прерывали то покушения, то оборотни, то другие смертельные опасности.

Мне всегда казалось, что у нас впереди еще много времени, хватит на все.

Я решительно проигнорировала этот вопрос и перешла к другой теме, затронутой Элспет:

– У меня только один парень.

Элспет кивнула:

– Да, потому что другой канул в преисподнюю.

– У меня только один парень, Ник Скрэтч, и в настоящее время он находится в аду, – разъяснила я.

Элспет нахмурилась:

– Что значит – в настоящее время? Из ада еще никто не возвращался.

Я переглянулась с Харви, потом устремила взгляд на чашку кофе.

– Мы с Сабриной не встречаемся, – торопливо пояснил Харви. – Мы просто друзья.

Я кивнула, не поднимая глаз. Услышала, как Элспет отодвигает тарелку.

– Сабрина, разве ты не любишь этого человека? Все только об этом и говорят. Разве я чего-то не понимаю? Или ты любишь другого человека – этого, гм, Тео?

В ее голосе звучало искреннее недоумение. Придется изобрести вселенную, в которой я встречалась бы с кем-то другим из моих лучших друзей.

– Гм, нет. Я никогда не встречалась с Тео. Я… я встречалась с Харви. Но это уже закончилось.

Я была влюблена в Харви. Но это осталось в прошлом.

– Мы расстались, – добавил Харви. – По-дружески.

Ну конечно. Если хочется одним словом описать, как я воскресила из мертвых его брата, в результате чего Харви узнал о мире магии и упокоил брата своими руками, а потом бросил меня, то это слово будет «по-дружески».

– Но почему? – Я представила себе, как превращаю голову Элспет в репу. – Разве Ник не предлагал тебе встречаться с двумя парнями сразу? Я слышала от Вещих сестер, что он собирается.

– Конечно, не предлагал, – отрезал Харви, укоризненно посмотрел на Элспет и набил полный рот хлопьев.

– Может, он и предлагал что-то подобное, – признала я. Харви подавился хлопьями и закашлялся. – Но я сказала… – Гм, я не ответила отказом, потому что слишком оторопела. – Но так дела не делаются!

Элспет бросила на меня сочувственный взгляд:

– Да, не повезло тебе, Сабрина.

Я допила кофе и сердито уставилась на дно чашки. Харви оставил в покое хлопья и запустил руки в волосы.

– Спасибо, Ник, – прошептал он, глядя в пол. – Даже из ада ты умудряешься ставить все с ног на голову. Как бы ни делались дела у ведьм и иногда у людей в большом городе, какие бы дурацкие шутки ни отпускал Ник – а я знаю, что он меня терпеть не может, – надеюсь, Элспет, в общих чертах ты поняла. Мы с Сабриной добрые друзья! Все очень просто! И не надо ничего запутывать. Вот уже возвращается Сабринина тетушка Хильда, поэтому прекращаем болтать о всяких глупостях.

Я тоже услышала издалека тихое пение тети Хильды. Она вошла в кухню с полными руками фруктов и цветов – одни были кроваво-красными, другие – сиреневыми в темных сердечках.

– Что? Вам, людям, кажется неловким обсуждать секс в присутствии тех, кто облачен властью?

– О боже мой! – воскликнул Харви.

Элспет метнула на него укоризненный взгляд:

– Не надо упоминать ложного бога при дамах!

– Прошу прощения, – пролепетал Харви.

Мы погрузились в молчание. В тишине распахнулась дверь. Все насторожились. Мы наложили на порог множество защитных заклинаний, поскольку здесь жили беззащитные, покалеченные ведьмы. Атаки демонов, бесчисленных охотников на ведьм и самого Сатаны научили нас осторожности. Мало кто сумеет войти сюда.

Плоды и цветы трупной травы посыпались из рук тети Хильды на стол, точно кровавый дождь. Над солонкой и перечницей выросла мрачная тень Салема. Тетя Хильда, воплощение златовласой ярости в фартучке «Секс-ведьма», обернулась к двери.

– Салус! – прошептала она.

Элспет, одетая в ночную рубашку, встала, уронив с колен одеяло:

– Салвус!

Нас было трое. Хотя не могу сказать, что ощущала хоть какую-то магическую связь с Элспет.

– Арденс, – прошептала я.

Вокруг серебряных колец у меня на пальцах вспыхнули крошечные голубые молнии. До чего же легко приходит ко мне адское пламя.

– Дракарис, – прошептал Харви и робко улыбнулся мне: – Это из какой-то телепередачи. Просто хочу тебя поддержать.

Улыбка улыбкой, однако он потянулся к ружью, стоявшему за креслом. Я положила руку ему на плечо, а другую направила на вход. Дверь распахнулась, и тусклое сияние, исходившее из моей ладони, выхватило из темноты, точно прожектор, две фигуры. На пороге стояла испуганная Роз, а позади нее переминался Тео.

– Ой. Простите, ребята.

Роз и Тео были одними из тех немногих, кому я безоговорочно доверяла. Им всегда разрешалось пройти сквозь мои защитные чары.

Под Харви скрипнуло кресло, и я обернулась, убирая руку с плеча друга. Он встал, и его лицо озарилось тихой радостью.

– Привет, дружище. – Он стукнулся кулаками с Тео. Потом обхватил ладонями лицо Роз. – Здравствуй, девочка моя.

И поцеловал мою лучшую подругу в губы. Отстранился не сразу, надолго замешкался возле доброй улыбки Роз, словно ему там очень нравилось. Они вместе шагнули к столу. Рука Харви лежала у нее на плечах. Он взял со стола один из нежно-сиреневых цветков и погладил лепестками блестящие коричневые щеки Роз. Поцеловал цветок, затем вложил стебель ей в пальцы. Харви всегда изобретал мелкие знаки внимания, давая понять, что любовь не покидает его мыслей. Я это помнила.

– Спасибо, – прошептала Роз, вознаграждая его еще одной улыбкой.

– Не прикасайся к плодам, – предупредил Харви. – Они ядовиты.

Роз бочком шагнула к столу и украдкой положила цветок. Приветственно помахала мне.

Я помахала в ответ:

– Не ожидала вас, ребята, в такую рань. Думала, придете попозже.

– Я проснулась рано, – сказала Роз. – А Тео всегда поднимается ни свет ни заря, с петухами. Вот я и зашла за ним по дороге.

– Крестьянский труд тяжел, – пояснил Тео. – Вам, ведьмам, этого не понять.

Он провел рукой по коротко стриженным волосам и направился к столу. Там, увидев Элспет, неуверенно кивнул. Даже сидя она была выше него. На свете много кто был ростом выше меня или Тео, однако я предпочитала думать, что наше присутствие ощущается сразу.

Я, как и Харви, стукнулась с Тео кулаками. Свет у меня на пальцах мигнул напоследок и погас.

– Мы держим похоронное бюро, так что прекрасно тебя понимаем.

Мне пришла в голову шутка о том, что трупы рано не встают, но Харви вряд ли оценил бы юмор, связанный с некромантией. Вот и сейчас – на лестнице послышался топот маленьких бестелесных ножек, и Харви вздрогнул.

– Не волнуйся, Харви, – сказала тетя Хильда. – Это всего лишь детишки-привидения.

По залам академии бродили неупокоенные тени погибших там детей. Мало-помалу они, как и оставшиеся в живых студенты, переселились под наш кров. Как будто нам тут и без них не хватало гостей.

– Меня преследуют призраки детей, – пробормотал Харви, затем обеспокоенно моргнул: – Нет-нет, не буквально. Просто я о них много думаю. Но я их не боюсь!

Тетя Хильда ласково взяла его под руку, успокаивая. Харви с радостным удивлением посмотрел сверху вниз ей на макушку. Для него, кажется, всегда было сюрпризом видеть, что она к нему так хорошо относится. Странно – ведь она давным-давно дала понять, что Харви ее любимчик.

– Предлагаю начать первое заседание нашего Страшного клуба, – объявила Роз, прислонившись к моему креслу.

– Правильно. – Я благодарно улыбнулась ей.

Тео с интересом поглядывал на стряпню тети Хильды, но Харви поспешил отвести его в сторону и одними губами прошептал: «Змеи». Тео в замешательстве воззрился на него.

– Ребятки, вроде бы ваш клуб раньше назывался «Викка»? – спросила тетя Хильда. – Почему вы сменили название?

– «Викка» была школьной организацией, – пояснила Роз. – Занималась поддержкой женщин и борьбой с системными несправедливостями. А Страшный клуб – наше личное приключение.

Тетя Хильда предложила Тео ложечку фарша, но Тео покосился на Харви и благоразумно покачал головой.

– Что значит – приключение?

Тетя Хильда любила интересоваться делами моих друзей из людского мира. Отчасти потому, что тетя Зель-да ясно дала понять: лучше бы у меня в людском мире не было друзей. Вряд ли она о чем-то подозревала.

– Ну… – замялась Роз. – В Страшный клуб входим только мы четверо. Изучаем природу зла и стараемся творить добро.

Никто из моих друзей в людском мире не умел врать.

Я лукаво улыбнулась тете Хильде:

– Может быть, когда-нибудь мы устроим распродажу твоих тортиков. А теперь идемте в наш клубный зал!

– Неужели и вафель не хотите? – вопросила тетя Хильда.

На лицах у Харви и Тео отразился внутренний конфликт. Роз храбро сражалась с искушением вафлями.

– Я хочу вафель, – заявила Элспет. – И хочу, чтобы посланник небес отнес меня на кушетку, где я и съем свои вафли.

– Как меня зовут? – уточнил Харви.

– Охотник на ведьм, – ухмыльнулась Элспет. – Человек.

Харви покачал головой.

– Харви, – снизошла Элспет.

– Видишь, совсем не трудно. – Харви подхватил ее на руки и понес к дверям.

При виде того, как ее парень носит на руках другую девчонку, Роз и бровью не повела. Видимо, понимала, что ей не о чем беспокоиться. Харви в ней души не чает.

Тео и Роз направились к двери. Я шагнула было за ними, но тетя Хильда схватила меня за руку:

– Сабрина, можно тебя на два слова?

Сердце бешено заколотилось, почуяв неладное.

– Конечно.

Осмелившись поднять глаза на тетушку, я встретила ее доброжелательный взгляд, в котором не было ни тени обвинений.

– Я очень рада, что ты проводишь столько времени со своими друзьями-людьми, – прошептала тетя Хильда. – Они помогут тебе отвлечься от мыслей об этой ужасной истории с бедняжкой Ником. Ты поступаешь правильно, моя храбрая девочка.

– Надеюсь. – Я отвела глаза. Тетушки понятия не имеют, какую игру мы с друзьями затеяли.

Я торопливо обняла тетю Хильду и спаслась бегством. Взбежала по лестнице, догнала остальных. Мы поднялись на чердак, в комнату моего братца Эмброуза. Хотя он не показывался уже несколько недель, а нам в доме стало очень тесно, мы не занимали его комнату, и она всегда была готова к его возвращению. Но я понимала: если мне очень надо, братец разрешил бы на время разместиться здесь.

А мне было очень надо.

Последним вошел Харви. Осторожно закрыл дверь, щелкнул замком. Передо мной сидел весь наш Страшный клуб. Мои друзья, самые лучшие, с раннего детства. А теперь они стали моей командой.

Мы скинули на пол подушки и расположились поуютней. Роз поджала ноги, нервными движениями расправила вельветовую юбку. Тео обхватил руками колени, его лицо светилось решимостью. А Харви, положив рядом ружье, подался вперед, поставив локти на колени в потертых джинсах, и устремил на меня внимательные темные глаза. Все трое были мне невыразимо дороги. Все были готовы осуществить нашу тайную затею. Я попросила их о помощи, и они поклялись, что сделают все как надо.

– Итак, Страшный клуб, приступим.

Я подняла руку, и под британским флагом – гордостью Эмброуза – повисла белая доска, которую Роз обычно использовала для проектов. Доска была исписана сверху донизу. Аккуратные строчки Роз, размашистые каракули Тео, мой собственный почерк – летящий и нервный, потому что тетя Зельда учила меня каллиграфии с пяти лет. Харви нарисовал схемы.

Все надписи и рисунки соединялись паутиной линий, прочерченных маркером. И каждая черная линия на белой доске казалась мне дорогой в ад.

Тетя Хильда хотела, чтобы я забыла о случившемся. А я не могла.

И не важно, что я дочь Люцифера, а не Эдварда Спеллмана, как привыкла считать. И что я вообще не из семьи Спеллман. Какая разница? Я решила, что навсегда останусь Спеллман. Буду ведьмой, буду жить наполовину в людском мире, наполовину в чародейском, со своими друзьями, со своими родными, и никогда больше не пущу в ход свои таинственные способности. И буду счастлива.

Но прежде чем я обрету счастье, нужно кое-что сделать.

Мне нужен Ник.

Первым делом я отыщу дорогу в ад. Я должна целиком посвятить себя делу спасения Ника. Ведь именно так он поступил со мной.

Я поглядела на портрет Ника и улыбнулась. Он стоял в элегантном смокинге там, где пересекались все наши извилистые тропинки, и гордо усмехался, как будто не верил, что с ним может случиться что-нибудь плохое.

Ник отдал себя, чтобы в его теле, как в волшебной клетке, был заперт Сатана. Он разрушил планы Люцифера, мечтавшего с помощью дочери завоевать весь мир. Ник наложил на меня чары, потому что любил. Лилит, Мать всех демонов и новая царица ада, унесла Ника в глубины своего царства, чтобы Сатана никогда больше не вернулся и не воссел на трон.

Вот почему Ник очутился в преисподней. Вот почему я была готова на любой риск, чтобы спасти его.

Невыносимо было думать, какие ужасы сейчас с ним творятся.