Текст книги "Шепот в темноте"

На мои осторожные напряженные попытки отступить этот зверь поглядывал сначала с удивленной насмешкой, но затем с откровенным весельем. И так же несколько насмешливо оборотень спросил:

– Чего ты испугалась, Маделин?

Чего?!

– Ты серьезно спрашиваешь, или это очередная попытка поиздеваться? – напряженно уточнила я.

Роутег чуть сощурил глаза, затем медленно сделал два шага, настигнув пытающуюся по-тихому исчезнуть меня, прижал своим телом к столу, блокируя любые возможности отстраниться, и задал неожиданный вопрос:

– Я тебе противен?

Диалог зашел в тупик! Совершенно точно и определенно. Я стояла, оцепенев от ужаса, и судорожно пыталась понять, что движет Роутегом и какого черта вообще происходит?! Вспомнила поход в лавку Керука, его оценивающий взгляд и вынесенный вердикт: «Ты ему не жена». Мне тогда показалось, что ослышалась, да и в принципе не ясно, к чему было такое заявление: естественно, я еще не жена, мы должны были пожениться, как я понимаю, завтра, в день моего двадцатилетия. То есть да, на данный момент я еще, конечно же, не жена Вихо, и это, по-моему, должно быть совершенно ясно всем, кто способен мыслить логически. К чему вообще какие-то проверки?

– Мадди, – ладонь Роутега скользнула по моей щеке, пальцы коснулись волос, – меня напрягает твое молчание.

Меня напрягает твое поведение! Жутко напрягает! Не говоря уже о том, как сильно пугает.

– Роутег, – я постаралась говорить ровно, не позволяя прорваться панике, плещущейся в сознании, – прости, пожалуйста, если я сейчас нарушаю очередное прокля… э-э… традиционное правило или по незнанию потрясаю устои вашего чертово… вашего нечеловеческого общества. Но не мог бы ты мне конкретно и точно сказать, что происходит?

На губах оборотня промелькнула снисходительная улыбка, и он поинтересовался:

– Что именно тебе не понятно, Мадди?

Его пальцы соскользнули вниз по прядям, оглаживая плечо, руку, проскользнули между моими пальцами, легко сжав их в итоге. Почему-то от этой непонятной ласки дрогнуло, словно его пронзило током, а затем забилось быстрее сердце.

– У тебя кардиостимулятор? – сипло спросила я.

Заметно удивившись, оборотень поинтересовался:

– От чего столь странное предположение?

– Ты иногда бьешься током, – осторожно разрывая соприкосновения наших рук, произнесла я.

Роутег улыбнулся, отпустил меня, отошел на шаг и спросил:

– Так что конкретно тебе не понятно, Мадди?

Сложив руки на груди, постаралась быть предельно честной и откровенно ответила:

– Твое поведение. Ты старался не прикасаться ко мне вовсе, демонстрируя брезгливость, и… мне было понятно почему – все-таки я девка Вихо.

При этих словах лицо Роутега дернулось, но он промолчал, и я продолжила:

– И вдруг после какого-то неясного заявления Керука ты полностью изменил линию поведения, надышался моими волосами и облапал все, что только мог облапать. Так вот мне лично безумно интересно узнать – какого дьявола?!

Я все же сорвалась на крик.

На мой возглас Роутег отреагировал, слегка поморщившись, затем спокойно произнес:

– Ты девственница.

Он это произнес так, словно одно это слово все объясняло. Оно, может, и объясняло, но вот явно не мне. Разведя руками, я молча продемонстрировала, что мне лично ничего не ясно. Роутег оценил мою пантомиму и пояснил:

– Ты правильно заметила – к девке Вихо мне было противно прикасаться. И когда стало ясно, что… Впрочем, не суть. Проблема в том, что я оборотень, и как оборотень, естественно, реагирую на запахи, поэтому старался не дышать тобой, совершенно не испытывая желания ощущать на тебе запах Вихо. Но ты девственница, более того – кэтери, то есть на тебе даже нет метки. Нет ничего удивительного в том, что меня это обрадовало.

Что?!

– В каком смысле «обрадовало», Роутег? – потрясенно спросила я.

Он странно посмотрел на меня. Так, словно я не понимаю очевидных вещей, но мне действительно было совершенно не ясно, о чем он и при чем вообще проблема моей девственности. Видимо осознав это, Повелитель Истэка произнес:

– Я бы в любом случае смирился с его запахом на тебе, у меня бы не было выбора, а когда нет выбора, Маделин, подарки судьбы радуют особенно.

И он улыбнулся. Эта улыбка смягчила черты его лица, даже блеск серебряных глаз словно стал приглушеннее, а затем Роутег добавил:

– Жаль, что ты человек в гораздо большей степени, чем оборотень, – приходится объяснять прописные истины и проявлять терпение там, где давно уже место иным, гораздо более приятным вещам.

– К примеру? – выдохнула я.

– Речь о сексе, – предельно прямо ответил оборотень.

После того как он это произнес, я несколько секунд молча смотрела на Повелителя народа Истэка. Да, после последней его фразы меня начало накрывать осознание причин изменения его поведения. И от этого стало откровенно тошно.

– Маделин? – позвал Роутег. – Тебе еще что-то непонятно?

– Ну почему же, – глухо произнесла я, – теперь мне совершенно понятно, что ты, узнав о том, что Вихо меня не попользовал, с радостью решил исправить это упущение.

Оборотень промолчал, но его глаза хищно сузились, взгляд стал привычно холодным. А я почему-то не могла молчать, очень боялась, что, стоит погрузиться в свои мысли, начнется истерика. Вероятно, поэтому и продолжила бессмысленный и дурацкий разговор:

– Чем девственница отличается от «кэтери»?

– Принадлежностью, – холодно ответил Роутег. – Когда оборотень выбирает пару, то есть жену, он оставляет метку, символ того, что женщина уже не свободна, она – жена.

– А на мне такой метки нет? – напряженно спросила.

– Как оказалось – нет. Полагаю, – он зло усмехнулся, – Вихо тебя не «попользовал» по одной-единственной причине – не хотел, чтобы о тебе знали.

С этими словами Роутег развернулся и направился к выходу. Уже покинув кухню и, кажется, даже открыв дверь в дом, он произнес:

– Ложись спать, Маделин. Я постараюсь тебя… не беспокоить!

Дверь захлопнулась с грохотом.

Я осталась стоять на кухне, не зная, что и подумать.

Убрала принесенный Роутегом чай в шкафчик, вытерла стол, помня, сколько песка на нем побывало, но так и не обнаружила ни единой песчинки. Даже пыли не осталось. А потом отправилась спать, стараясь вообще ни о чем не думать. Вообще ни о чем… Потому что я точно знала, что завтра Вихо появится сам или кто-то из его подчиненных.

Он никогда не пропускает мои дни рождения, никогда.

* * *

На следующий день мне исполнилось двадцать лет. Я отметила это, отсалютовав собственному отражению бокалом со все тем же апельсиновым соком, приготовила себе на завтрак омлет и тосты, после чего завалилась на диван перед телевизором. С одной стороны, я была искренне рада тому, что сегодня я проснулась не в одной постели с Вихо, как он планировал, с другой – день только начинался, и еще совершенно не ясно, чем закончится, так что радоваться было рано.

До обеда ничего не случилось, но я все-таки еще не радовалась: в мои дни рождения Вихо или его парни появлялись ближе к закату.

Закат встретила стоя у окна и нервно глядя на подъездную дорогу к дому… Никого.

Не смогла поверить.

Стояла, стояла, стояла… когда стемнело, вспомнила, что даже не пообедала, но есть и не хотелось, хотелось расхохотаться – Вихо не пришел! Не пришел, правда! Тянулись минуты, медленно, как патока, текли часы, и никого! Девять часов… Десять… Одиннадцать… Двенадцать я встретила истерическим смехом, держась за гардину и медленно сползая вниз.

Потом долго сидела на полу, обняв колени руками, улыбаясь и чувствуя себя ненормальной. Вихо обещал, что в этот день подарит мне себя, в буквальном смысле и со всем из этого вытекающим. Он так его ждал, этот день, с нескрываемым предвкушением ждал, и вот – ничего. Потом накатило осознание того, о чем вчера сказал Роутег, и я поняла, что этот день еще вполне может стать началом моей взрослой половой жизни… только с другим оборотнем. Улыбка померкла.

О том, как овладеет мной в первый раз, Вихо рассказал в подробностях ровно год назад. Рассказал так, что я отчетливо представила себе и спальню с постелью, на которой оборотни редко занимаются этим, предпочитая иные места и жесткий пол, и позу на четвереньках… «Мы наполовину животные, Манзи, и поверь – так гораздо удобнее. Проникновение глубже, ярче и основательнее». Я в тот момент ощущала, как все сильнее душит бриллиантовое ожерелье и как же сильно я хочу… сдохнуть, причем желательно до того, как Вихо осуществит со мной все свои эротические фантазии.

И вот прошел год. Ночь, наступила практически уже полночь, а я не стою на четвереньках, угождая уроду, забравшему мою жизнь. И это шикарный, самый шикарный подарок на день рождения из всех, что делал мне Вихо.

Поднявшись, я направилась спать. Черт возьми, спать и ни о чем не думать… ну разве что о том, что сегодня мне неимоверно повезло. Я еще не знаю, что будет завтра, но вот конкретно сегодня я практически счастлива!

И в этот момент я услышала шепот.

Тихий шепот в сумраке совершенно пустого дома.

Голос, будто знакомый и в то же время не узнаваемый. Голос, который звал, что-то повторяя.

Не поверив в первый миг, я остановилась на ступеньках, прислушиваясь.

И услышала тихое и словно отдаленное: «Мадди… Маделин… Мадди…»

Я схожу с ума? Не удивительно, конечно, но досадно. Дернула головой, словно пыталась отогнать этот навязчивый шепот, и он пропал, дом снова погрузился в тишину, не нарушаемую ничем.

Поднялась наверх, стараясь не оглядываться и не бояться, вошла в комнату, заперла двери. Этот дом пугал меня, но Роутег оказался гораздо страшнее, так что я была откровенно рада, что он здесь не ночует.

Устроившись в постели, закрыла глаза и провалилась в сон.

* * *

На следующее утро я проснулась одна. Девственная и чистая, вопреки всем гарантиям Вихо, что, несомненно, радовало. Не радовало другое – я вспомнила о случившемся позавчера разговоре с Роутегом, а после о явном приступе сумасшествия. Правда, появилась мысль, что это виноват дом и призраки, его населяющие. Вихо рассказывал, что в подвале его дома содержатся пленники, там же они и гибнут… Не хочется думать о том, что у Роутега все так же… Впрочем, я всегда могу проверить.

С этой мыслью совершила обход вверенной мне территории, подвалов и пленников не нашла, зато обнаружила книги на втором этаже в трех закрытых белой тканью стеллажах, выбрала историю о приключении ковбоев на Диком западе, и с книгой устроилась на кровати, намереваясь провести день за чтением. Делать что-либо еще смысла не было – дом не мой, жить в нем долго я все равно не буду, в город выходить незачем, еды… Ем я мало, а там еще помидоры остались и мясо, может, на ужин съем. В обед спускаться на кухню было откровенно лень, я повернулась на другой бок и продолжила читать, книжка попалась очень увлекательная.

К вечеру, когда я уже подумывала о том, чтобы перекусить, внизу раздалось раздраженное:

– Маделин!

Я замерла, осознав, что это Роутег вернулся.

Но затем прозвучал голос Кела:

– Она практически ничего не ела, в холодильнике все продукты, которые я принес, остались, и в город не выходила.

Он не успел договорить, как промчавшийся по лестнице и ударом ноги распахнувший двери в комнату влетел взбешенный Роутег. Увидел меня, резко выдохнул «Жива!» и вот после этого прошипел:

– Убью!

– За что? – резонно спросила я, внутренне сжавшись.

Роутег промолчал, испепеляя меня взглядом. Я так поняла, что он или не нашелся, что ответить, или собирался выдать основательную тираду, но не успел – следом за разъяренным хозяином дома поднялся Кел.

Он приветливо кивнул мне и поинтересовался:

– Что читаешь?

– Историю про ковбоев, – ответила, настороженно глядя на Роутега.

– Ты чего ничего не ела? – продолжил он.

– Не хотелось, – ответила вполне искренне.

– Слушай, Мадди, мы, бывает, по неделям пропадать можем, когда уходим в Изнанку, ты вот так же будешь сидеть в доме, не выходя в город и голодая, или это способ суицида такой замысловатый?

Я отрицательно покачала головой. Уже не первый раз слышу про Изнанку, интересно, что же это такое.

– Спускайся на кухню, так и быть, покормлю тебя своим коронным блюдом, – сказал Кел и вышел.

Роутег остался. Несколько секунд смотрел на меня, настороженно следящую за каждым его движением, затем демонстративно сложил руки на груди, будто намекая, что не собирается меня трогать, усмехнулся и произнес:

– Вчера был какой-то важный день?

– Почему ты спрашиваешь? – Я села на кровати, прикрывая одеялом ноги, потому что неимоверным образом под взглядом Роутега ощущала себя голой, будучи при этом в майке и шортах.

– В Долину пытались проникнуть. Очень старательно, – сообщил Повелитель Истэка.

И он продолжал вопросительно смотреть на меня.

Отвечать совершенно не хотелось, но, судя по взгляду Роутега, он не собирался выходить отсюда до тех пор, пока не услышит ответ. Опустив глаза, тихо сказала:

– Вчера был день моего рождения.

– Хм, – восклицание с некоторой долей удивления. А затем, рассмеявшись, Повелитель Истэка добавил: – Судя по вчерашней активности Волков, Вихо явно стремился преподнести себя в подарок.

Все так же глядя в пол, мрачно выдохнула:

– Именно так… причем в излюбленной позе оборотней.

Роутег отреагировал молчанием. Я испуганно посмотрела на него и увидела выражение полнейшего недоумения на его лице.

– Излюбленной позе оборотней? – переспросил Повелитель. – Это как?

Я бы подумала, что он издевается, но Роутег был предельно честным в эмоциях, и вот то, что я видела сейчас, было точно удивлением. Прикрывшись одеялом вообще до груди, мрачно спросила:

– Ты не знаешь об излюбленной позе оборотней?

Глубоко вдохнув, Роутег медленно выдохнул, странно глядя на меня и словно успокаиваясь, а затем сказал:

– Маделин, не совсем понимаю, о чем ты, но если о сексе, то я тебя уверяю – излюбленных поз нет. В сексе вообще хороши все позы разом и по отдельности.

Я смотрела на него широко распахнутыми глазами и не могла понять, он шутит или прикалывается или еще что-то? После всех слов Вихо сказанное Роутегом просто ни в какие рамки не укладывалось. И вот, несмотря на то что тема была очень и очень скользкая, а под раздевающим взглядом оборотня я чувствовала себя крайне неловко, любопытство все же победило, и я осторожно спросила:

– А в первый раз?

– В первый раз чего? – не понял Роутег.

Я промолчала.

– В первый раз при занятии любовью? – уточнил он.

Кивнула.

И ожидала ответа, наверное, столь же предельно честного, как те, что Роутег давал раньше. Но оборотень, задумчиво посмотрев на меня, прошел, сел на кровать, пододвинув в сторону мои ноги, и, глядя на книгу, которую я продолжала держать в руках, начал объяснять:

– Есть разница, Маделин, между первым разом у оборотней и первым разом в межвидовой паре. И если говорить о межвидовой паре – то нет ничего сверх особенного, кроме разве что того, что партнер проявляет максимум сдержанности, пытаясь понять, что приятно партнерше.

Осторожно отодвинувшись, я все же дала волю любопытству и уточнила:

– А что особенного происходит у оборотней?

Он поднял взгляд на меня, посмотрел мне в глаза и хрипло произнес:

– То, что мне испытать не придется.

Затем резко выдохнул, явно успокаиваясь, и объяснил:

– Мы живем инстинктами. Там, где с человеческими женщинами приходится произносить много слов и проявлять… нечеловеческое терпение, наши женщины понимают и принимают все мгновенно. У отношений оборотней несколько этапов. Первый – взгляд. Оборотни реагируют на него в гораздо большей степени, чем люди. И если двое зацепились взглядами даже в самой шумной и суетливой толпе, они пойдут навстречу друг другу. Второй этап – запах. От запаха своей пары оборотень испытывает непреодолимое желание ощущать, трогать, прикасаться. Прикосновение – третий этап. И неважно, в какой ипостаси оборотни – первое прикосновение говорит о многом. Если от прикосновения обостряются чувства, если есть ощущение разряда энергии, пара сливается в страсти, найдя ближайшее уединенное место. И никаких игр, никаких слов, никаких объяснений им не требуется. Видишь, все проще.

Я сидела, едва не приоткрыв рот и отчетливо представив себе, как двое встретились взглядами… почему-то не в толпе, а посреди песчаной бури… как медленно, не отрывая взгляда друг от друга, идут навстречу… как ветер бросает прядь ее волос на лицо парню, и он ловит ее аромат, прикрыв глаза… как соприкасаются их протянутые друг другу руки… и как они сливаются в поцелуе…

– Красиво, – прошептала я.

Роутег улыбнулся, глядя на меня так, словно ждал какого-то понимания, каких-то других слов, ждал и в то же время понимал, что их не будет. А меня еще кое-что заинтересовало:

– В межвидовой паре все не так?

– Нет, – он отрицательно покачал головой. – Весь кошмар межвидовых отношений заключается в том, что там, в абстрактной толпе, он замечает ее, застывает на миг и идет к ней через толпу. Один. Он подходит, вдыхает ее запах и не может удержаться от того, чтобы не прикоснуться… Теперь скажи мне, как отреагирует человеческая девушка на подобное?

Представила себе ситуацию и честно ответила:

– Скажет, что он псих и чтобы убрал от нее руки.

– Вот-вот. – Роутег улыбнулся, вот только это была грустная улыбка

И я не могла не спросить:

– С тобой такое случалось?

Посмотрев на меня с явным сомнением в моем здравомыслии, оборотень выговорил:

– Еще одно наше отличие от людей в том, Маделин, что мы создаем одну пару, и на всю жизнь. Так что «случаться» не могло, и нет – со мной такое не случилось, в моем варианте все оказалось хуже. Значительно хуже. Я пропустил первый этап и лишил себя второго, вляпавшись с ходу в третий… Впрочем, неважно.

Неважно так неважно, я задала наиболее нейтральный вопрос:

– А что происходит дальше с гипотетическим оборотнем, которого далеко посылает человеческая девушка?

– По ситуации. – Роутег снова невесело улыбнулся. – Кто-то проявляет настойчивость и добивается своего, играя по вашим правилам: период ухаживаний, знакомство с родителями, согласие на брак, рождение детей, и только после этого осторожное погружение своей пары в мир оборотней. Кто-то, особенно если речь о более молодых, то есть менее сдержанных оборотнях, получая отказ, действует жестче – похищает свою пару. А некоторые… есть те, кто насильственно обрывает зов зверя, не желая признавать свою… человеческую ориентацию.

– Как это? – шепотом спросила я. – И… почему?

Роутег помолчал, затем тихо произнес:

– Очень сложно любить… без взаимности. И пожалуй, это главная причина. В остальном общество оборотней принимает человеческую женщину, если она является истинной парой оборотня. К ней будут относиться с опаской и некоторым недоверием, ее детей опекать больше, но в общем и целом брак принимают. Именно тогда, когда это истинная пара, а не попытка молодого оборотня пойти против правил в угоду своим эротическим фантазиям, бывают и такие ситуации.

Он вновь замолчал, глядя в сторону, словно взгляд его блуждал где-то там, вдали, а затем Роутег вернулся к разговору:

– Проблема в том, что чем сильнее зверь внутри оборотня, тем больше его притягивает более слабая пара. Природа любит работать по принципу компенсации. И чаще всего голову от человеческих женщин теряют наиболее матерые, опасные оборотни, разменявшие одну, а то и две сотни лет, особенно если уже потеряли свою первую пару. Нам известно об этом, поэтому древние стараются в принципе не покидать пределов территории стай. К чему я все это? Так вот, о чувствах… Если девушка резко негативно относится к тому, чьей парой является, оборотень способен разорвать связь. У вас говорят «Чего не сделаешь ради любимой», да? У нас не говорят, у нас действуют. Если ее ответ категоричное «нет», если ее тело не отзывается на его ласки, если он неприятен ей… то есть противен, и он уверен, что без него ей будет лучше, оборотень уходит.

Повелитель Истэка замолчал, а я была несколько в шоке от всего, что только что узнала о мире оборотней. Вообще от того, что услышала. Потом вдруг спросила:

– А если в паре оборотней женщина говорит «нет»?

Усмехнувшись, Роутег объяснил:

– В том то и дело, что в парах оборотней подобного не происходит – притяжение взаимно. Его чувства отзываются отголоском ее чувств, и наоборот. Именно поэтому пара вступает в связь практически сразу.

– Почему? – Я не могла не спросить.

Внимательно посмотрев на меня, он хрипло ответил:

– Потому что с момента первого прикосновения оборотень начинает испытывать желание к своей паре. Неизменно усиливающееся болезненное желание. От которого медленно, но верно сходит с ума, теряя контроль над чувствами и эмоциями.

Почему-то от этих слов захотелось сбежать побыстрее, и как можно дальше. Наверное, потому, что за всем этим ощущался какой-то намек, невысказанный, но от этого не менее явный. Давящий намек. И я осторожно выскользнула из-под одеяла, спрыгнула с постели и, натягивая майку пониже неосознанным жестом, пробормотала:

– Кел уже давно ждет… наверное.

После чего смылась из комнаты, не оборачиваясь даже. Волосы, расчесанные еще утром, пригладила рукой как могла и, сбежав по ступенькам вниз, вошла на кухню.

Кел творил омлет!

На столе находились уже порезанные кубиками помидоры, наструганные соломкой ребрышки, точнее мясо с них, сами кости лежали отдельной тоскливой кучкой, и покоцанные кружочком перцы, а оборотень, смахивая слезы, видимо, от жалости к себе, жарил лук.

– А лук зачем? – устраиваясь на стуле, спросила я.

– Он, – Кел снова вытер слезы, – придает особый вкус и сытость.

– И соленость… – улыбнулась я.

Бросив на меня хмурый взгляд, оборотень не согласился:

– Слезы я подтираю вовремя, ни одна в сковороду не упала. Подай перец.

Раскомандовались некоторые.

Я встала, пытаясь примириться со странным ощущением внизу живота, возникшим после разговора с Роутегом. Словно там внутри что-то сжалось и теперь дрожало, испуганно и жалко, в смутном ожидании чего-то. Еще одним странным ощущением было ноющее сердце… Оно не то чтобы болело, хотя после всех стрессов, что мне пришлось перенести в юном возрасте, возможно, было и такое, но нет – оно сжималось и ныло. Неприятно очень и странно.

Но я меньше всего хотела бы, чтобы мое состояние кто-то заметил. Поэтому, продолжая отчаянно улыбаться, встала, подала досточку с перцем. Потом пришлось подавать все остальное и яйца разбивать, и перемешивать. А вот солить Кел мне не доверил, соль и специи отмерял сам, очень забавно делая это кончиком ножа.

– Все, теперь расставляй тарелки и нарезай хлеб, – снова скомандовал он.

– А ты? – задала я чисто риторический вопрос.

– А я буду восхищаться своим кулинарным талантом, – совершенно серьезно ответил оборотень.

И широко улыбнулся. Мол, в курсе, что наглеет, но будет наглеть дальше. Я, уже зная, где тарелки, достала их из шкафа, глянула на входящего Роутега и как бы мне ни хотелось пообедать без него, на стол поставила три блюда. Разложила столовые приборы, Кел положил всем омлета.

Ели молча, как-то стало ясно, что оба оборотня уставшие.

Внезапно Кел спросил:

– Кто будет сопровождать обоз?

– Я, – последовал краткий ответ.

Кел заметно потерял аппетит. Начал ковырять кусочки перца с видом сильно задумавшегося человека, затем открыл рот, явно желая что-то сказать… закрыл, вернулся к еде. Но не удержался и через несколько минут произнес:

– Я достаточно силен.

– Нет, – отрезал Роутег. И даже снизошел до объяснения: – Я не буду никем рисковать, и мне лучше сейчас держаться подальше от… – Взгляд на меня, усмешка и усталое: – От проблем.

Кел возразил:

– Я чего-то не знаю? – Затем бросил взгляд на вконец заинтересовавшуюся меня и уточнил: – Она к тебе уже пристает, да? Так я это сразу понял, поэтому и оставил вас в спальне наедине, но я думал, ты вроде не против, Повелитель, девочка притягательная очень даже. Что, совсем не понравилось?

Такого от Кела я не ожидала. Оборотень же, ничуть не смущаясь, мне улыбнулся, даже и не пытаясь скрыть, что подшучивает уже в открытую. Я прищурила глаза, посмотрела на Кела, на вилку… Подумала, что нет, тыкать в гада вилкой негигиенично, ею же потом еще надо будет как-то есть, но и спускать не собиралась! Подумав, набрала немного омлета на вилку, развернула ее и с данной импровизированной катапульты запустила едой в оборотня! Кусок перца в яйце шлепнулся прямо Келу на нос. И мне сразу стало как-то приятнее и легче на душе.

Обалдевший Кел растерянно захлопал ресницами.

Роутег, бросив на меня мрачный взгляд, вернулся к еде, никак не прокомментировав случившееся. Кел сузил глаза. Взял собственную вилку, развернул, разместив катапульту самым опасным для меня образом, выбрал на своей тарелке кусочек лука, подвигал бровями, намекая, что конец мне.

– Ты не посмеешь! – заявила я, уверенная в собственной безопасности.

У оборотней женщина – это что-то неприкасаемое, это мне Вихо объяснил, так что…

Кел улыбнулся.

Шлепнул по ручке вилки. Катапульта сработала, лук взвился в воздух, я, естественно, увернулась! Но сам факт!

– Ребят, вы какие-то неправильные оборотни, – возвращаясь на место, заявила возмущенно. – Пиво пьете, сексом во всех позах занимаетесь, женщин не бережете. Что-то с вами явно не так.

И вот только села, мне в нос прилетел кусок омлета. Медленно повернула голову, пока кусок так же медленно сползал по лицу. Кел с самым невинным видом опять ел, но меня его вид не обманул ни на грамм.

– Все, это война, – заявила угрожающе.

– Считай, ты ее уже проиграла, – ответил оборотень.

– Почему это? – беря салфетку и вытираясь, поинтересовалась я.

– Боеприпасы на исходе, – совершенно серьезно, разве что в глазах смешинки прятались, сообщил Кел. – Так что есть два варианта: или ты принимаешь позорное и несмываемое поражение, или пояснишь мне момент на счет секса во всех позах. Ты знаешь, тебе удалось пробудить во мне зверское любопытство всего пятью словами.

– Свое любопытство будешь удовлетворять сам, – неожиданно резко произнес Роутег.

– Понял, – мгновенно согласился Кел.

Но смотрел он на меня при этом с таким выражением, что с ходу стало ясно – что-то явно не так.

Однако Кел справился со своим удивлением и невозмутимо вернулся к разговору:

– Кстати, Маделин, Роутег тебе электрокар зарядил, только учти – в городе передвигаться разрешено с максимальной скоростью двадцать пять миль в час, но вот лично тебе я бы посоветовал десять.

– Да проще пешком дойти, – пробормотала я.

– Правила есть правила. – Кел мне улыбнулся.

Я же припомнила один момент:

– Кое-кто мчал тут по территории со скоростью миль сто, не меньше, – выразительно указала пальцем на Роутега.

Но Келу и тут было что ответить:

– Мы – оборотни, у нас скорость реакции выше, у наших женщин ниже, у тебя вообще никакая, а тут повсюду дети бегают в обеих ипостасях. Так что десять, Мадди, не испытывай судьбу.

Я кивнула, даже не собираясь покидать дом и куда-то там ехать за продуктами, хотя… Идея покататься по городу, а больше того, по парку и вокруг озера неожиданно показалась крайне притягательной.

– В городе есть отменная пекарня, – продолжил Кел, – обязательно съезди туда, там замечательные круассаны.

Кивнула, сделав вид, что совершенно и полностью согласна.

После обеда я осталась разбираться с посудой, оба оборотня ушли в кабинет – единственное помещение, которое запиралось в этом доме.

Спустя полчаса в дом стали приходить другие оборотни. Мне, на беду устроившейся в гостиной на диване с книгой в руках, кивали, приветствуя, но ни капли не приветливо, и шли в кабинет Повелителя. К двенадцатому появившемуся я устала изображать радушие и получать ноль эмоций в ответ, поэтому решила прокатиться по городу.

Гараж обнаружился в конце подъездной дороги, перед гаражом стоял белый электрокар, точно такой же, как и у всех здесь. Подумав, что ни за что не отличу его от чужих, подошла к ближайшему цветущему кусту, сорвала цветочек, прикрепила его на руль и, удовлетворившись тюнингом, села. Управление оказалось простейшим – поворот ключа, и все завелось. Два рычага, нажимаешь один, и транспорт движется вперед, второй – назад, направление движения задаешь поворотами руля – все просто, даже пятилетний ребенок справится.

Осторожно выехала на подъездную дорогу, неспешно направилась к фонтану.

А к дому продолжали приходить и приезжать оборотни. Передвигались в основном на все тех же совершенно бесшумных мотоциклах… Я решила, что это или магия, или они электрические. Одно из двух.

* * *

Выехав в город, двигалась со скоростью миль пятнадцать, по причине того, что тут действительно могли быть дети, но никого так и не встретила. То ли время обеденной сиесты, а зной стоял удушающий, то ли еще что, возможно даже связанное со сборищем оборотней в доме Роутега.

Осмотрев населенный оборотнями пункт минут за сорок, я направилась к парку. На стоянке моя машина оказалась единственной. Припарковавшись, вытащила ключи из замка зажигания и пошла бродить по местной зоне отдыха.

Лесопосадка оказалась на удивление ухоженной – по бокам дорожек росли цветы, словно отделяя тропинки от сплошного зеленого ковра, высокие деревья создавали густую тень, и здесь, несмотря на зной, было даже прохладно. Я шла, вовсю разглядывая лесок, и удивлялась тому, насколько вокруг чисто, трава не примята, все веточки на кустах не сломаны, и в целом даже не скажешь, что вчера тут едва ли не под каждым деревом был импровизированный пикник домохозяек. Ни объедков, ни оберток, ничего! Словно я вообще первая, кто сюда пришел.

Где-то за час дошла до озера. Остановилась на пологом берегу, вдохнув всей грудью напоенный цветочным ароматом воздух, в очередной раз восхитилась. Озеро оказалось огромным. Настолько, что противоположный берег едва угадывался вдали. Чистая голубая, с зеленоватым оттенком прозрачная вода, зеленая густая трава, устилающая берег до самой кромки, деревья, сплетением ветвей придающие озеру сказочности. Я вообще словно в другой мир попала. В удивительно красивый, невероятно гармоничный мир дикой, но все же какой-то обузданной природы.

Спустившись ближе к воде, я устроилась на поваленном стволе дерева, искренне пожалев, что не захватила книгу с собой, и решила, что буду приезжать сюда, пока я пленница и вообще пока есть такая возможность. Здесь было удивительно. Забыв про все, я сидела и наслаждалась природой, потеряв счет времени, и в итоге несколько удивленно проследила за тем, как исчезло за деревьями заходящее солнце.

Вдруг ветви ближайшего куста раздвинулись, высунулась забавная острая мордочка, звереныш смерил меня внимательным взглядом и исчез. Всего через пару мгновений такая же забавная мордочка выглянула из-за дерева. Потом еще одна. И еще. И пока я сильно удивлялась, еще один койотик, гордо ступая и сжимая плетеную ручку в зубах, принес мне маленькую корзинку. И после долго стоял и недовольно фыркал, пока я не догадалась, что нужно ее взять, после чего удовлетворенно кивнул и так же гордо ушел. Донельзя удивленная, я, расположив корзинку на коленях, развернула бумагу и обнаружила красиво отрезанный кусок яблочно-мятной шарлотки, украшенный веточкой мяты. Выглядело до крайности аппетитно, так что, несмотря на продолжающие мелькать то тут, то там мордочки койотов, я с наслаждением и неторопливо все съела.