Текст книги "Багет в багровых тонах"

Глава 3

Доложив о произошедшем шерифу, я бросилась в спальню, где наконец переоделась в шорты и майку, а затем заколола свои темные волосы заколкой. Сразу же стало гораздо прохладней, но при мысли об Иде Уинклер и о том, что она учинила, меня вновь бросало в жар.

В спальню пришел Оладушек и потерся о мои голые ноги. Он мурлыкал и урчал. Я взяла кота на руки, и гнев мой стал понемногу сходить на нет. Оладушек замурчал еще сильнее и начал тереться мордочкой о мой подбородок:

– Я тоже рада тебя видеть, – сказала ему.

Я спрятала лицо в его шерсти, прислушиваясь к мурлыканью, а затем опустила его на пол.

– Спасибо тебе, приятель. Я почти успокоилась.

Оладушек поглядел на меня снизу вверх, а затем удалился из комнаты. Я пошла за ним следом, а когда спустилась на первый этаж, к дому подъехала полицейская машина. С помощником шерифа Кайлом Рутовски мы встретились на крыльце, где я и рассказала ему, что произошло.

– Уверена, это Ида Уинклер, – добавила я, закончив свой рассказ на том, что вор поспешно скрылся на машине. – И в «Флип Сайде» тоже наверняка она постаралась.

– Те надписи на окнах? – уточнил Рутовски.

Я кивнула:

– И еще телефонные звонки, сегодня утром в закусочную постоянно звонили. Я узнала, с какого номера нам названивали, и это ее номер.

– Насколько я понимаю, доказательств, что миссис Уинклер как-то связана с этими эпизодами, нет.

– С тем, что произошло в закусочной, – нет. Но я уверена, что сейчас за рулем той машины сидела именно она.

– Вы не запомнили номер машины?

С большим удовольствием я по памяти продиктовала нужные цифры и буквы. Наконец у меня были хоть какие-то реальные доказательства против Иды. И если полиция установит, что машина принадлежит Иде, то, учитывая, что именно ее я видела в водительском кресле, получится, что она была рядом с местом преступления. И хотя арестовать ее не выйдет, может, шерифу удастся на нее как-то повлиять. Правда, есть вероятность, что и это не поможет, но я верила в лучшее.

Рутовски пообещал все выяснить и уехал.

Я же опустилась на ступеньки и призадумалась. Если полиция не арестует Иду или хотя бы не припугнет, то даже не знаю, что буду делать. Краска на окнах, звонки, мелкие кражи – как-то чересчур. Вряд ли ей удастся свести работу «Флип Сайда» на нет, но настроение из-за нее у меня точно портится. Плохо, конечно, что я так легко ей поддаюсь. Кажется, гнев начинал возвращаться.

Я все сидела на ступеньках, когда к дому подъехал серебристый пикап. Водитель начал парковаться, и я поднялась на ноги, забыв про раздражение и начав широко улыбаться. Из машины выбрался мой молодой человек – Бретт Коллинз, и я поспешила ему навстречу. Не сказав ни слова, я поднялась на цыпочки и поцеловала его. Как только наши губы встретились, я сразу же обо всем забыла. Он притянул меня поближе, и я крепко его обняла. Через пару секунд мы разомкнули объятия, и я поняла, что напряжение, сковывавшее мои мышцы, прошло, а улыбаться я стала еще шире.

– Ого, – сказал Бретт, усмехнувшись. – Вот это приветствие так приветствие.

Я убрала с его лба выбившийся светлый локон и посмотрела в его глаза – ясные и голубые, как летнее небо над нашими головами.

– Рада тебя видеть.

– Я тоже.

Я отметила, что Бретт был за рулем своего пикапа, а не грузовика, на котором он ездил, когда работал.

– С делами на сегодня все? – догадалась я.

– Ага, – ответил Бретт. Руки его лежали у меня на талии. – Я думал, может, проведем вечер вместе.

– Отличная идея.

Хотя прошла уже пара недель, как я вернулась в Уайлдвуд-Ков, мы с Бреттом оказались так заняты каждый своей работой, что времени друг на друга у нас почти не оставалось. Мы старались бывать чаще вместе, но все равно – мне его не хватало.

– Как прошел день? – спросил он.

– Не спрашивай.

– Что-то случилось?

Я кратко рассказала, что произошло в закусочной, потом про кражу.

Между бровями Бретта появилась морщинка.

– Ида слишком далеко зашла.

– Именно. Я обо всем сообщила в полицию. Надеюсь, скоро все наладится, – я посмотрела Бретту в глаза и не смогла не улыбнуться. – Но давай пока забудем про Иду Уинклер.

Только что появившаяся морщинка стала менее заметной, а сам Бретт усмехнулся:

– Прекрасный план.

– У тебя с собой плавки?

– С собой.

– Отлично, – сказала я, чувствуя себя радостней, чем за весь день. – Потому что я умираю – хочу искупаться в океане.

Не прошло и десяти минут, как мы, переодевшись для пляжа и намазавшись защитным кремом, раскладывали наши вещи возле воды. И хотя основная масса людей ходила на пляж, который располагался ближе к городу, здесь, возле бухты, тоже были отдыхающие. Нам с Бреттом удалось найти тихое местечко. Мы бросили полотенца на бревно и пошли прямиком к океану.

Начинался отлив, так что для начала мы прошлись по мокрому песку и только затем оказались у кромки воды. Первая волна коснулась моей босой ноги, и я с наслаждением отметила, что прикосновение это было прохладным и приятным. Я стала продвигаться дальше и, когда вода достигла колен, замедлила шаг. Вода перестала казаться прохладной, теперь она была почти ледяной – настолько, что ноги начинали неметь. А все остальное тело при этом продолжало гореть на солнце.

Чуть впереди меня Бретт без особых раздумий нырнул с головой в надвигающуюся волну, на мгновение исчезнув из виду и вновь появившись через пару секунд. Я знала, что он начнет меня дразнить, если так и буду стоять, поэтому я сделала глубокий вдох – отчасти чтобы просто набраться решимости перед погружением – и нырнула. Холодная вода теперь была со всех сторон, и хотя я пыталась приготовиться к нырку, все равно мое тело было в ужасе от такой смены температуры. Я вынырнула через пару секунд, судорожно глотая воздух.

Бретт засмеялся.

– Здорово освежает, да?

– Вроде того, – проговорила я, убирая с лица выбившиеся кудряшки. Но он прав, конечно. Сначала холодно, а теперь в воде очень здорово.

Я сделала несколько гребков к Бретту. По океану бежали волны, которые меня то мягко поднимали, то опускали. Добравшись до Бретта, я поняла, что он смотрит на водоросли, плававшие неподалеку от нас. Я тут же вспомнила те летние дни, что я подростком проводила вместе с Бреттом и его друзьями, и сразу стало ясно, что он замышляет.

– Даже не думай!

Я со всех ног бросилась к пучку водорослей, думая добраться до него первой. Те же планы были и у Бретта. Он схватил пучок и сделал так, что дотянуться до него я уже не могла. А затем запустил им в моем направлении. Я успела выставить руки перед лицом, защитив прическу от влажной морской травы. Я швырнула этим снарядом обратно в Бретта, но он развалился на полпути и шмякнулся в воду.

Бретт нырнул, а вынырнув, обхватил меня за талию. Я притянула его поближе и обвила руками его шею. Вода была ему всего лишь по грудь, и, дотянувшись до песчаного дна, он удерживал нас на одном месте.

– Прямо как в старые добрые времена, – сказал он, коснувшись лбом моего лба. – Ну, кроме вот этого…

И тогда он поцеловал меня, а я поцеловала его. Губы его на вкус были соленые – как лето. Как бы я хотела, чтобы наш поцелуй длился вечно. Но у океана имелись другие планы. Пошла сильная волна, Бретт потерял равновесие, и мы выпустили друг друга из объятий. Когда он встал на ноги, я вновь обняла его за шею.

– А мне ведь тогда очень хотелось, чтобы ты меня поцеловал, – сказала я, вспоминая, как сильно была влюблена в Бретта в пятнадцать.

– Мне тоже хотелось, уж поверь.

– Правда? Так почему ты меня не поцеловал?

– Я стеснялся.

– По-моему, ты не был особенно стеснительным.

– Кое в чем все-таки был.

Я запустила руку в его влажные волосы.

– Хорошо, что сейчас все по-другому.

Бретт улыбнулся, поцеловал меня еще раз, а потом сказал:

– Согласен.

Мы еще немного поплавали, а потом вернулись на наши места, чтобы обсохнуть.

Затем мы отправились домой, переоделись и занялись грилем на заднем крыльце. После ужина мы, держась за руки, сидели в креслах, болтали и смотрели на океан. Когда небо начало постепенно темнеть, я без особой радости попрощалась с Бреттом – он выехал на Уайлдвуд-роуд и отправился домой.

Хотя день выдался не самый удачный, вечер получился чудесным. Я очень надеялась, что так же чудесно пройдет и весь остаток недели.

На следующее утро я проснулась в прекрасном настроении, помня, как замечательно мы провели время с Бреттом. Я что-то напевала себе под нос, выбирая из своей коллекции футболку, надела джинсы, дольше обычного обнимала Оладушка, покормила его и вышла из дома. Только когда я оказалась на набережной и стала приближаться к «Флип Сайду», я вновь почувствовала напряжение, но тут же выдохнула с облегчением: новых надписей на здании не было. Даже те небольшие красные разводы, от которых Томми так и не сумел избавиться, пропали.

Я скрестила пальцы и быстро оббежала вокруг здания, чтобы проверить, не навещала ли нас этой ночью Ида. К счастью, на наших окнах и стенах не было ни пятнышка краски, так что я вошла внутрь закусочной в весьма приподнятом настроении.

Я заглянула на кухню, чтобы поздороваться с Томми и Иваном, и заодно спросила:

– Томми, это ты окончательно отмыл окна?

– Да, пришел немного пораньше. Понадобилась вода, моющее средство и лезвие.

Я искренне поблагодарила Томми и оставила их вдвоем с Иваном на кухне. Уже у себя в кабинете я в очередной раз подумала, как хорошо, что тогда, в марте, Томми решил устроиться помощником Ивана. Мало того что они прекрасно ладили, и нагрузка на нашего шефа стала чуть меньше, Томми – просто хороший парень.

В хорошем настроении я пребывала и во время завтрака, и днем, а вот потом вновь начались звонки. После третьего молчаливого звонка я выдернула телефон из розетки, и раздражение побежало по моему телу, словно электричество.

Я сделала глубокий вдох, стараясь себя успокоить, и оглядела закусочную. Только четыре столика были заняты, и Ли с Сиенной прекрасно справятся без меня.

Я сняла фартук и шепнула вышедшей из кухни Ли:

– Я отлучусь ненадолго, но, если буду нужна – звоните мне на мобильный.

– Не торопись, – ответила Ли. – У нас все под контролем.

Я зашла в кабинет, забрала свой мобильный и уточнила адрес, который соответствовал номеру телефона Иды. Запомнив, где находится ее дом, я закинула на плечо сумку и вышла на улицу.

День обещал быть жарким, но пока снаружи было приятно и тепло, так что в джинсах мне было весьма комфортно. Пока я шла по Мэйн-стрит, я засомневалась, стоит ли мне идти к Иде, но шага не убавила. От шерифа вестей не было, не знаю, начали ли они заниматься моим делом, а сил ждать, что кто-то придет мне на выручку и все уладит, уже не было.

Особой надежды, что мне удастся вразумить Иду, у меня не было, но стоило хотя бы попробовать. Вдруг, если упомянуть, что я обращалась в полицию, она успокоится? Возможно, перспектива вновь оказаться в тюрьме за кражу, заставит ее задуматься. Конечно, у меня не было желания по-настоящему упечь Иду за решетку, но я хотела, чтобы она наконец оставила меня в покое. Пока что она была единственной ложкой дегтя в моей прекрасной новой жизни в Уайлдвуд-Ков.

Я свернула с Мэйн-стрит и оказалась на Клемент-стрит, где жила Ида. В этой части города я оказалась впервые, но сразу стало ясно, что этот квартал более новый, чем тот, где жила я. Здания на улице были двухэтажные и построены явно на несколько десятков лет позже, чем мой викторианский дом. Аккуратные газоны перед домами еще не успели выгореть под летним солнцем.

Где-то посередине улицы, однако, расположился дом, выбивавшийся из общей картины. Газон зарос, возле калитки, ведущей на задний двор, валялась ржавая велосипедная рама, шины, стопки газет и журналов. Я остановилась возле дорожки – она была вся в трещинах, и я ничуть не удивилась, заметив, что номер дома совпадает с номером дома Иды, который я запомнила, выходя из «Флип Сайда».

Не теряя ни минуты, я прошла по дорожке и поднялась по ступенькам к входной двери. Мне пришлось отскочить в сторону, потому что крыльцо, на которое я зашла, под моим весом заходило ходуном, и я вполне могла упасть. Выбрав наиболее устойчивое положение, я громко постучала.

Дожидаясь ответа, я огляделась по сторонам. В запустении было не только крыльцо. Темно-бордовая краска на доме облупилась, трещину на стекле ближайшего к двери окна заклеили скотчем. Если бы Ида занялась своим жилищем с той же энергией, с какой она портила мне жизнь, наверняка ее дом стал бы самым ухоженным в квартале. Так или иначе, сейчас ее пристанище – словно бельмо на глазу. Интересно, что на этот счет думают соседи.

Несколько секунд прошло в тишине. Я постучала еще раз, весьма громко. Заметив сбоку звонок, я нажала на кнопку. Затем, встав на цыпочки, я попыталась заглянуть внутрь через полукруглое окно над дверью, но ничего, кроме теней, разглядеть мне не удалось.

Возможно, Иды нет дома, но, с другой стороны, вполне вероятно, что она не хочет открывать, особенно если поняла, что в гости к ней пожаловала именно я. Я снова нажала на звонок, затем постучала, а потом наклонилась поближе к двери.

– Ида! – позвала я. – Надо поговорить!

Ответа так и не последовало и, поняв, что мой план провалился, я разочарованно выдохнула. Осторожно, чтобы не навернуться на прогнившем крыльце, я спустилась по ступенькам.

– У Иды сегодня отбоя нет от посетителей.

Я так и подскочила, услышав чей-то голос. Через секунду я заметила, что с крыльца соседнего дома спускается женщина. Голос принадлежал именно ей. Одета она была в юбку до середины колена и майку; темные волосы доходили до середины спины. В руках она держала большую сумку, на голове виднелись солнечные очки. Женщина направлялась по газону прямо ко мне.

– К Иде сегодня уже приходили: тоже стучали в дверь и громко ее звали.

– Извините, я не хотела шуметь.

Женщина отмахнулась от моих извинений.

– Пустяки, ты прошмыгнула словно мышка. В отличие от того, что устроила прошлая гостья.

– Серьезно?

– Мелинда Хайнз.

На мгновение я решила, что женщина назвала мне свое имя, но затем она махнула рукой в сторону дома, стоявшего напротив дома Иды.

– Соседская дочка. Минут двадцать назад точно так же стояла на крыльце у Иды, выла как сирена. Слава богу, пришла ее мать, увела ее. Я уже собиралась звонить шерифу. Меня, кстати, зовут Джульетта Трэн, – сказала она, наконец на самом деле представившись.

– Марли МакКинни, – я тоже назвала свое имя, а затем попыталась повернуть разговор в нужную мне сторону: – Ида к ней вышла?

– Нет, ни слуху ни духу от нее. И тут я ее понимаю. Кому захочется открывать дверь и слушать этот ор?

Я немного отступила, собираясь пойти обратно на работу. Особого желания слушать все оставшееся утро местные сплетни у меня не было.

– Ладно, – сказала Джульетта, а я даже не успела открыть рот. – Если тебе так нужна Ида, можно попробовать через задний двор. Хотя разговаривать с ней бесполезно, – она качнула головой и взглянула на изящные серебряные часы у себя на запястье. – Мне надо бежать. Удачи!

– Спасибо, – сказала я.

Джульетта быстрым шагом направилась к припаркованной неподалеку красной машине с открытым верхом. Забравшись в легковушку, Джульетта уехала, а я вновь оглядела дом Иды. Взгляд мой сместился с главного входа к калитке, которая вела на задний двор. Я решила воспользоваться советом Джульетты. Если Ида пряталась где-то внутри и надеялась, что я просто уйду, то не тут-то было.

Я открыла калитку. Она распахнулась со скрипом и скрежетом. Испугавшись, что Ида услышит, что я иду через задний двор, я торопливо зашагала по цементной дорожке – она тоже была вся в трещинах, по бокам – сплошные сорняки. Я обогнула дом и приостановилась.

Газон на заднем дворе тоже давно не стригли, мусор валялся и там и тут: какие-то ржавые железки громоздились друг на друге (и даже не поймешь, чем они были в прошлой жизни), сквозь них пробивались сорняки. На углу участка росла старая корявая яблоня, рядом – навес для машины, под провисшей крышей которого стоял коричневый автомобиль. Именно эту машину я видела возле своего дома, когда пропал торшер. Самой Иды, однако, видно не было.

Я хотела подняться по шаткой лестнице на заднее крыльцо, но тут заметила сарай, почти полностью скрытый густыми кустами ежевики. Кусты давно пора было подстричь и привести в порядок. Дверь в сарай была открыта, и я решила для начала заглянуть туда, прежде чем попытать счастья в доме.

С трудом пробираясь сквозь высокую траву, я подошла к сараю.

– Ида! – прокричала я, оказавшись поближе.

Как и ожидала, ответа я не получила, но это не значит, что в сарае Иды нет.

Я добралась до двери, схватилась за ручку и открыла ее пошире. Я хотела позвать Иду еще раз, но имя ее застряло у меня горле.

Ида и правда пряталась в сарае.

Точнее, она лежала там на грязном полу и не шевелилась – словно труп.

Глава 4

– Ида… – через несколько мгновений мне все же удалось произнести ее имя.

Она не шевелилась, и у меня появилось зловещее предчувствие.

Я осторожно зашла внутрь сарая и обошла Иду, чтобы наклониться к ее голове.

Грудь у нее не поднималась. Я приложила два пальца к ее шее – пульс не прощупывался. Взгляд мой переместился к ее лицу: под спутанными волосами запеклась бурая кровь.

Я медленно сглотнула, поднялась на ноги и сделала шаг назад, стараясь ничего не касаться. Мне хотелось верить, что Ида просто поскользнулась и ударилась головой, но эта версия тут же рассыпалась: я заметила ту самую старинную лампу, которую купила вчера. Она валялась на грязном полу, я потянулась поближе, чтобы рассмотреть, и тут же заметила следы крови.

Внутри у меня все перевернулось, и, чуть не споткнувшись, я пулей бросилась из сарая. Силой толкнула входную дверь, и она с грохотом ударилась о стену. Еще раз бросив взгляд на бездыханное тело Иды, я кинулась искать в своей сумке мобильный. Пальцы схватили телефон, и я выудила его на свет.

– Миссис Уинклер?

Я выронила телефон, и он оказался в траве. Сердце бешено стучало, я резко развернулась, но человека, звавшего Иду, я так и не увидела.

– Кто там? – спросила я неуверенно, не понимая, к кому обращаюсь.

– Миссис Уинклер, это вы?

Женский голос на этот раз звучал менее уверенно и шел с той стороны высокого забора, которого почти не было видно за кустами ежевики, окружавшими сарай.

– Нет. Меня зовут Марли, – я подняла свой телефон. – Я зашла, чтобы поговорить с миссис Уинклер.

– Она дома? Мне тоже надо с ней поговорить. Если она думает, что может отмахиваться и от меня, и от моей дочери, то она глубоко ошибается…

– Ну… – я не знала, что сказать. – Она дома, – я снова сглотнула, поглядев в том направлении, где лежала Ида. – Но, кажется, она умерла.

Затем последовало долгое молчание.

– Умерла? – повторила женщина. – Боже мой!

– Я как раз собиралась звонить в 911.

Я набрала номер, судорожно вдохнула и сообщила о случившемся диспетчеру. Я как раз пообещала, что никуда не уйду, пока не приедет полиция, как тут ворота, за которыми скрывалась подъездная дорожка, открылись.

Я увидела женщину лет пятидесяти с небольшим. На ней была белая блузка и синие шорты. Она шла ко мне сквозь высокую траву. На ногах у нее были босоножки на высоких каблуках. Я повесила трубку, и женщина оказалась возле меня. Я кинула взгляд на сарай, женщина посмотрела туда же. Глаза ее расширились, а рукой она коснулась груди.

– Господи! Она что, и правда умерла?

– Да, – ответила я.

– Какой кошмар, – женщина поправила свои идеально уложенные золотистые волосы и отвернулась от сарая.

Я решила, что, пожалуй, будет лучше промолчать, что Идина смерть – явно не несчастный случай и умереть ей помогли. Наверное, нам не стоило находиться так близко, как мне казалось, к месту преступления, поэтому я подошла к крыльцу у заднего входа, надеясь, что женщина проследует за мной.

– Вы живете по соседству? – спросила я, когда мы обе оказались возле дома.

– Да. Извините, я не представилась. Шери Хайнз. Я услышала, что кто-то здесь ходит, и решила, что это миссис Уинклер. Надеялась поговорить с ней, – она вновь положила руку на грудь. – Боже мой! Неужели все это правда…

– Может, вам присесть? – спросила я.

Шерил c неприязнью оглядела грязные покосившиеся ступеньки, а затем перевела взгляд на заднее крыльцо, где у круглого столика стояло два раскладных стула.

– Да, хорошая мысль.

Очень надеясь, что лесенка выдержит нас обеих, я вслед за Шерил поднялась на крыльцо. Мы осторожно уселись на стулья. Думаю, шериф Джорджсон и его помощник не будут возражать, что мы здесь устроились. Нехорошо, если мы как-то помешаем их расследованию, но еще хуже, если Шерил упадет в обморок. Не знаю, какой у нее обычно цвет кожи, но мне показалось, что она выглядит бледной. Так что лучше всего ее усадить, а не заставлять стоять возле тела.

– Мне нужно сообщить дочери, где я, – Шерил похлопала по карманам своих шорт. – Но я не взяла телефон.

– Позвоните с моего, если хотите, – я вытащила свой мобильный.

– Спасибо. Но я сейчас приду в себя и пойду домой.

– Вам нехорошо? – спросила я, все еще надеясь, что раз Шерил сидит, то в обморок она не упадет.

– Нет-нет, что вы. Просто странное чувство… Настоящий шок.

– Понимаю, – сказала я. – Вы хорошо знали миссис Уинклер?

– Не то чтобы. Мы вот уже несколько лет живем по соседству, но особенно не ладили. Понимаете, она была… не самым общительным человеком.

Видимо, таким образом Шерил пыталась вежливо сообщить, что Ида была противной теткой и желания общаться с ней ни у кого не было. Но тут я припомнила, что Шерил сказала, когда стояла за забором:

– Но сегодня вы хотели с ней поговорить.

Шерил сглотнула.

– Верно. Теперь это мелочь, конечно. Хотела обсудить с ней забор между нашими участками. В некоторых местах он совсем прохудился, и я хотела, чтобы его отремонтировали. Естественно, я надеялась, что стоимость мы разделим пополам, но миссис Уинклер наотрез отказывалась платить, а еще не хотела пускать к себе рабочих.

Про себя я отметила, что теперь Ида ремонту точно не помешает. Но мысль эту я сразу отмела: вряд ли кто-то пойдет на убийство из-за какого-то забора. Но ведь Джульетта Трэн сказала, что это дочка Шерил заходила к Иде до меня, стучала в дверь.

– Так вот что так расстроило вашу дочь? – спросила я самым обыденным тоном. – Все дело в заборе?

Глаза Шерил расширились от удивления.

– Мою дочь?

– Я могу ошибаться, – сказала я, хотя была уверена, что права. – Джульетта Трэн сказала, что видела сегодня соседскую дочку на крыльце у миссис Уинклер, и она была расстроена.

– Ах, вы об этом… – Шерил разгладила несуществующие складки на своих шортах. – Это ерунда, ничего такого.

Ее слова вызывали сомнение, но я отвлеклась, услышав шум приближающейся машины. Затем двигатель затих, хлопнула дверь. Ворота на заднем дворе со скрипом открылись, и на участке появился помощник шерифа Кайл Рутовски. Я спустилась с крыльца на две ступеньки, пока Рутовски пробирался к нам сквозь траву.

– Марли, об убийстве сообщила ты, если я прав.

– Да, – подтвердила я, а затем указала на сарай: – Это Ида Уинклер. Она там.

Шерил за моей спиной поднялась со стула, но Рутовски остановил ее, подняв руку, и сказал:

– Оставайтесь, пожалуйста, на своих местах.

Он отправился в сарай, а я вновь села на стул. В углах крыльца набилась сухая листва, но что-то белое привлекло мое внимание. Я наклонилась, чтобы получше рассмотреть, что же это такое. Оказалось, это клочок бумаги. Поднимать его я не решилась, но зато разобрала пару предложений:

Кирк, мне все известно о… не хочешь, чтобы я пошла в полицию, положи двести долларов в… питьевой фонтанчик в Уайлдвудском парке…

Мне стало не по себе. Я оглянулась – Рутовски все еще не вернулся. Шерил, сложив руки на коленях, смотрела в сторону сарая, и мою находку не видела. Не трогая ее, я села как сидела, решив, что Шерил о ней знать не обязательно.

Понятия не имею, связано ли это как-то со смертью Иды, но, даже если нет, мне бы не хотелось, чтобы из-за меня по городу поползли несусветные слухи. А записка эта, точнее ее обрывки, – прекрасный повод для сплетен. Никого по имени Кирк в нашем городке я не знала, но так или иначе такое чувство, что кто-то пытался его шантажировать. Кто бы это мог быть? Может, Ида?

Она на такое наверняка способна. Но если она и написала эту записку, думая выбить из этого Кирка деньги, то почему ее обрывки валяются у нее же на крыльце? Неужели она вдруг передумала ее отправлять?

Рутовски вышел из сарая, и на этом мои размышления оборвались.

– Думаете, у нее случился сердечный приступ? – тихо спросила Шерил, пока Рутовски переговаривался по рации.

Я ответила не сразу – не хотелось, чтобы она что-то поняла по моему голосу:

– Не знаю.

Послышались шаги, ворота открылись и на участке появился шериф Рэй Джорджсон. Заметив нас с Шерил, он кивнул мне, а затем прошел по траве – к Рутовски. С шерифом и его помощниками я познакомилась в марте, когда убили моего кузена Джимми. Но мы бы познакомились с ним так или иначе, ведь Рэй – дядя Бретта.

Перекинувшись парой слов с Рутовски, Рэй надел бахилы и отправился в сарай. На ногах у Рутовски тоже были бахилы и, судя по всему, он обследовал местность вокруг сарая.

Затем приехал помощник шерифа Деверо. Рэй вышел из сарая, и они втроем стали что-то обсуждать. Рэй взглянул на крыльцо, где сидели мы, что-то сказал, Деверо кивнул и пошел к нам.

– Мэм, как вас зовут?

– Миссис Шерил Хайнз. Я живу в соседнем доме.

– Пройдемте со мной. Мне нужно взять ваши показания.

Шерил обхватила рукой шею, но затем встала, расправив блузку.

– Да, конечно.

Она спустилась по шатким ступеням и вместе с Деверо направилась к воротам.

– Откуда вы знаете миссис Уинклер? – услышала я вопрос, заданный Деверо.

Рутовски продолжил обследовать территорию вокруг сарая, а Рэй тем временем подошел к крыльцу:

– Марли, пойдем, твои показания возьму я.

– Я кое-что нашла на крыльце, посмотри, – сказала я, спускаясь по ступенькам. – Обрывки письма, может, это имеет отношение к делу.

Рой поднялся на крыльцо, я ткнула пальцем в угол, где лежала записка, и он сел на корточки, чтобы получше ее рассмотреть. Трогать бумагу он не стал, а затем спустился вниз, где стояла я.

– Спасибо.

Он не сказал, что он думает, – связана эта записка с убийством Иды или нет, но я и не ожидала, что Рэй начнет делиться со мной своими соображениями.

– Пойдем к моей машине.

Мы собирались уходить с участка, но тут его позвал Рутовски.

– Шериф, я кое-что нашел.

– Постой пока здесь, – попросил меня Рэй.

Я осталась ждать, а Рэй пошел к Рутовски, который стоял возле открытой двери в сарай. Рутовски указал на кусок красной ткани, висевший на гвозде возле дверного косяка. Шериф что-то сказал, понизив голос, и указал на крыльцо у заднего входа. Наконец он отошел от сарая и жестом позвал меня за собой. Рэй придержал ворота, и я первой вышла с Идиного участка, возле которого были припаркованы два полицейских внедорожника. Рэй открыл для меня дверцу и пригласил садиться. Я уселась на пассажирское сиденье, а шериф обошел вокруг машины и сел рядом – в водительское кресло.

– Я так понимаю, что тело обнаружила ты, – сказал Рэй, снимая шляпу и укладывая ее на приборную доску.

– Да, – я сглотнула, вспомнив распластанную фигуру Иды и ее кудрявые волосы, потемневшие от крови.

– Ты заходила в сарай?

Я кивнула.

– Я подошла к ней, чтобы проверить пульс.

– Что-нибудь еще ты трогала?

– Нет, – я поерзала в своем кресле. – Это ведь убийство?

Рэй ответил не сразу:

– На данный момент смерть выглядит подозрительно.

– Лампа… На полу валяется лампа со следами крови, – я замолчала, чтобы перевести дыхание: – Лампа моя. Ида вчера у меня ее украла.

Рэй нахмурился.

– Ты сообщила в полицию?

– Да, Рутовски приезжал.

Рэй открыл блокнот и что-то записал.

– Зачем ты приходила к миссис Уинклер?

– Вчера и сегодня она названивала нам в закусочную, молчала в трубку. И еще украла у меня лампу. Я надеялась поговорить с ней и как-то повлиять – чтобы она прекратила звонки и не разрисовывала нам больше окна. Понятно, что шансов было мало, но хотелось что-то предпринять.

– Ты сразу пошла через задний двор?

– Нет, я подошла к главному входу, постучалась, но никто мне не ответил. Потом пришла соседка, сказала, что стоит попробовать зайти с заднего двора. Я так и поступила, потом увидела, что дверь в сарае открыта… И там была Ида.

– Соседка – та же, что сидела с тобой на крыльце?

– Нет, это соседка напротив – Джульетта Трэн.

Рэй снова что-то пометил в блокноте.

– Джульетта еще кое-что рассказала.

Я повторила Рэю то, что мне рассказали о дочери Шерил Хайнз, которая долго стучала в дверь Иде – до того, как приехала я.

– Видимо, ей тоже не открыли.

Наверное, Ида к тому моменту уже была мертва. Но подробно обдумать эту мысль у меня не вышло: Рэй задал еще несколько вопросов, а затем попросил, чтобы я записала свои показания. Я сделала это прямо в машине, в конце поставила свою подпись.

– Найти труп – это потрясение, – сказал Рэй, когда я вручила ему бумаги. – Как ты себя чувствуешь?

– Бывало и лучше, но я в порядке. Если можно, я пойду обратно в «Флип Сайд».

– Можно.

Мы выбрались из машины. Я хотела было спросить, удастся ли мне получить обратно свою лампу, но вовремя осеклась. Во-первых, вопрос был нетактичный, во‑вторых, учитывая, что именно этой лампой убили Иду, видеть ее у себя дома мне больше не хотелось.

На прощание мы перекинулись с Рэем парой слов, а затем я пешком отправилась на работу. Я шла быстро – уж очень хотелось оказаться в знакомой обстановке и забыть о смерти Иды.