Текст книги "Леди Возмездие"

ГЛАВА 5

– А не придется ли мне вскоре отправлять Джулии письмо с соболезнованиями по поводу расстроившейся помолвки? – поинтересовался Маркус, не сдерживая иронии. Он не отрывал глаз от графина с кларетом, из которого разлил вино в два бокала.

– С какой это стати?

– Гарт, не трудись, не стоит изображать из себя невинного. Ты явно что-то задумал и не пытайся сделать из меня дурака.– Он протянул Кразерсу бокал и на улыбку друга ответил своей, лишенной всякой веселости улыбкой. Потом он поднял свой бокал и в ожидании ответа сделал вид, что смотрит, чисты ли его яловые сапоги.

Гарт не спеша пригубил из своего бокала, словно впервые отведывал вино из погребов Эшморов. Поскольку молчание затягивалось, он с философским видом пожал плечами.

– Ты был так уверен, что эта девушка обманщица, что я решил попытаться самостоятельно выяснить кое-что.

Если я не ошибаюсь, в последний раз, когда ты попытался выяснить кое-что самостоятельно, речь шла о даме по имени Фернанда,– сказал Маркус задумчиво, прикрыв глаза и припоминая эпизод, закончившийся тогда полным крахом. Хотя он и не мог теперь припомнить, как выглядела та женщина, сами события он помнил хорошо.– Кончилось тем, что когда ты со своим другом занял комнату на постоялом дворе, мне пришлось отказаться от нее и уйти ночевать в конюшню, где меня вдобавок продуло.

– Мне кажется, наш нынешний объект – куда более невинная девушка, нежели прекрасная Фернанда.

– Невинная– да, но зато она вдвое умней. Значит, ты решил просто познакомиться с этой дамой поближе? Я как-то не могу до конца поверить в это.

Маркус и впрямь не мог понять, почему, уделив внимание Селии, Гарт вдруг стал вызывать в нем такое раздражение.

– Я полагаю, ты знаешь меня давно, дражайший мой Маркус, я рискнул бы сказать – с пеленок,– ответствовал тот, прежде чем усесться в одно из кресел у камина и положить ноги на отлитый в форме львиной головы завиток каминной решетки.– Почему бы мне и не хотеть остаться наедине с этой леди? Она обворожительна, прекрасно говорит и танцует, как ангел. Может быть, этого и не достаточно, чтобы порекомендовать кому-то ее компанию, но сдается мне, что ты-то вот не сильно понравился ей?

– Что-что?– Маркус собирался было присесть, но так и замер, полусогнувшись. Не сводя глаз с Гарта, он все же решительно уселся в кресло, раздумывая, как могло получиться, что прежде он не обращал внимания на некоторые, так раздражавшие его теперь, привычки своего друга. За тридцать два года он вполне мог бы заметить, что в те минуты, когда Гарт Кразерс находится в прекрасном настроении, он становится невыносимо высокомерным.

– Едва ты появился, она тут же замкнулась в себе. Что ты сделал с несчастной девушкой?

– Будь я проклят, если знаю,– ответил Маркус, прекрасно понимая, что такой ответ не устроит его верного друга. Но больше он ничего говорить не собирался. Гарт подавился бы со смеху, признайся он, что ему было ненавистно видеть, как Селию обнимает другой мужчина. Он понимал, что именно это его друг и хотел бы услышать, поскольку присутствовал при их разговоре, во время которого эта крошка отказалась от уроков вальса с Маркусом.

Дело было не в том, что он сделал с ней, а в том, что делала с ним она. Мучительное воспоминание о разговоре, произошедшем у них минувшим утром, вновь вернулось к нему. Оно преследовало его уже не первый раз за этот день. Он, собственно, ничего и не сделал – просто вышел из своей спальни поискать Баскина, чтобы тот помог ему завязать галстук. По какой-то оплошности служанка оставила приоткрытой дверь в комнате напротив. Он случайно бросил туда взгляд и почувствовал нечто такое, что можно было бы сравнить с ощущением удара по голове боевым топором. Он не мог отвести глаз от зрелища, которое открылось его взору,– прямо перед ним стояла в своей великолепной наготе женщина невероятной красоты, совершеннейшая из богинь. Потом ее загородили от него,– это служанка подняла полотенце, и Селия вышла из ванны. Маркус пошел дальше по коридору почти без чувств. Его воспаленный мозг не мог думать ни о чем, кроме этих округлых бедер и ягодиц. Ее волосы были собраны на макушке, оставляя открытым каждый дюйм ослепительно прекрасной, белоснежной кожи. Она прижимала к себе полотенце, которое намекало на обольстительную округлость груди. Маркус едва сдержался, чтобы не войти к ней.

– Послушай, давай начистоту,– продолжил Гарт.– Ты у нее на плохом счету, и все из-за того, что ни на шаг не приблизился к разгадке исчезновения ее брата. Сильвия тоже полагает, что ты ничегошеньки не делаешь для того, чтобы найти Этана Трегарона. Но как раз ее это не беспокоит, потому что она хотела бы как можно дольше не расставаться с мисс Трегарон.

Даже погруженный в свои размышления о том, что довелось увидеть ему минувшим утром, Маркус чуть было не застонал – да неужели такое возможно? Теперь уже он не понимал, чего опасается больше – присутствия Селии, приводящей его в такое смятение, или же того, что настанет бесконечная череда дней, когда ему придется заниматься лишь тем, чтобы расспрашивать идиотов-чиновников о ее брате. Ему нужно было как-то понадежней защититься от нее, поскольку от: его прежних усилий, предпринимаемых в этом направлении, проку было немного.

– Мне начинает казаться, что никакого брата просто в природе не существует, а сама она – отъявленная мошенница, которая намеревается обобрать меня до последнего фартинга.

– Может быть, тебе это только кажется?

– Что ты имеешь в виду?– спросил Маркус, притворяясь, что не понял. Этого, кажется, и требовалось, чтобы дать Гарту ответ на заданный таким сухим тоном вопрос. Проследить ход мыслей этого джентльмена не составляло большого труда. Не он ли только что призывал его сильней сопротивляться чарам той леди? Даже относясь к ней с подозрением, Маркус не мог отрицать того, что, будучи едва знаком с ней, он был очарован ею больше, чем любой из женщин, которых ему доводилось знать в своей жизни.

– Друг мой, раз ты такого о ней мнения, тебе, наверное, было бы полезно узнать, что эта леди вовсе не столь знатная,– произнес Гарт, опорожнив бокал.– И я вполне мог бы увлечься такой красавицей, особенно если бы, вернувшись однажды ночью домой, застал ее у себя в спальне.

– Если бы при этом не нужно было сделать исключения для красавицы Джулии,– вставил Маркус таким же, как и у его собеседника, будничным тоном. К счастью, ему хватило здравого смысла ни словом не обмолвиться о том, что еще произошло той ночью, после того как он обезоружил нападавшую на него прекрасную незнакомку.

– Да, для моей Джулии всегда следует делать исключение,– ответил Гарт. По выражению его глаз было ясно, что далее продолжать разговор на эту тему он не намерен.

– Если не считать нашего друга Хэмптона, никому, кажется, ничего не известно о существовании так называемого Этана Трегарона, выходца из Мэриленда в Балтиморе, служившего на флоте Его Королевского Величества.

– Ты хочешь сказать, что девушка и в самом деле может оказаться самозванкой? Неудивительно, что ты ничего пока не рассказываешь своим родным. Что ты собираешься предпринять дальше?

– Дам ей еще одну неделю,– сказал Маркус, мысленно добавляя: "чтобы выяснить, кто она такая на самом деле, или отправиться в Бедлам".

– И что тебе даст эта неделя?

– Она уйдет на разбирательство с волокитчиками из Уайтхолла, идиотами, выдающими себя за клерков Адмиралтейства, а также на то, чтобы побывать во всех транспортных конторах лондонских доков,– сказал он, опуская голову на расшитую узорами подушку, лежавшую на спинке кресла. Селия довела его до того, что он перестал понимать происходящее вокруг. "А вдруг она и в самом деле та невинная молодая женщина, за которую себя выдает?" Но об этом ему даже и думать не хотелось.

– Ты мог бы поручить это дело одному из своих слуг.

– Лорд Эшмор, я бы хотела поговорить с вами! – раздался требовательный голос, избавляя его от необходимости согласиться с Гартом или опровергнуть его. Стоящая перед ними взволнованная женщина избавила его еще и от того, чтобы придумывать, как объяснить Гарту и себе самому, почему, собственно, он никому не может перепоручить поиски Этана.

– Да-да, мисс Трегарон. Это так ведут себя леди в колониях?– спросил он, не потрудившись пошевелить и пальцем.– Демократия – очень интересная форма правления. Правда, в ней ощущается некоторая невоспитанность.

– О, сидите, сидите, мистер Кразерс. Если граф не собирается вставать, вы тоже можете чувствовать себя непринужденно,– сказала Селия, дополнив свою просьбу жестом руки и не сводя глаз с Маркуса.

Ее вызов заинтриговал его и вместе с тем развеселил. Был момент, когда он ожидал, что она сделает то же, что и его сестра, которая в минуты обиды поджимала губки. Кажется, Селия так и хотела поступить, но затем передумала. Вместо этого она глубоко вздохнула и скрестила на груди руки. Еще раз Маркус вынужден был признаться себе, что в гневе эта девушка великолепна.

И еще он отметил, что политика, которой он придерживался, видимо, начала давать свои результаты: Селия шаг за шагом превращалась в ту самую незнакомку, что вторглась в его дом той незабываемой ночью. Хотя эта леди и отказала ему в возможности быть ей партнером по танцу, в остальном она была с ним вежлива и, когда им доводилось сталкиваться друг с другом, не обращала внимания на его выпады. Он стал уже было сомневаться в том, удастся ли ему вывести Селию из себя до такой степени, чтобы та все же показала свою истинную сущность. Теперь, видимо, она нашла в себе силы, чтобы отомстить ему.

– Вы что-то хотели сказать мне, мисс Трегарон?

– Я требую от вас отчета о том, что вы узнали о моем брате!– вскрикнула она, едва не топнув ногой. Маркус понимал, что ей потребовалось немалое усилие, чтобы сдержаться.

– Так, еще одно проявление демократии – теперь вы не просите, а требуете, чтобы я поступал так, как вам хочется,– проговорил он, неторопливо потягивая вино, выждал, пока жидкость растечется по его языку, чтобы насладиться и ароматом напитка, и блеском зеленых глаз противницы.

Потом он заметил, что у нее побелели костяшки пальцев – с такой силой она сжимала их. Если она все же рассказывала о себе правду, то даже те малозначащие известия о ее брате, которые ему удалось получить, могли бы немного успокоить ее. Поставив бокал, Маркус поднялся и приблизился к ней.

– Мисс Трегарон, я могу понять ваше недовольство отсутствием новостей. Я провел два дня в Уайтхолле среди полудюжины людей, которые ничего ни в чем не смыслят, и мне пришлось несколько раз сдержаться, чтобы не поколотит их. К сожалению, теперь все заняты делами на континенте, и война для них – дело прошлое.

– Да, я это понимаю,– сказала она мягко.– То, что Наполеон избежал их ловушек, по всей видимости, сильно встревожило тех, кто полагал, что его уже больше нет на их пути.

– Вы выказываете куда большее понимание этой проблемы, нежели большинство людей.– Несмотря на свои сомнения в ее искренности, Маркус понимал, что Селия умна и сообразительна.– Следовательно, вы сумеете понять, почему эти недоумки не смогли достичь ничего большего, нежели выяснить, где теперь находится корабль, на котором, по всей вероятности, вашего брата и доставили в Англию. Прошлым летом его поставили в порт на ремонт, а в дальнейшем его предполагалось направить в Средиземное море.

– И ничего не сообщили об американских пленниках на борту! – Ее нетерпение подчеркивалось тем, что она барабанила пальцами по его руке, затянутой в перчатку.– Так почему же вы не сказали мне об этом раньше?

Ее полный мольбы взгляд портила едва заметная морщинка, но и этого было довольно, чтобы вывести Маркуса из оцепенения. Он покачал головой, прогоняя мысль о том, что у него еще совсем недавно возникло к ней какое-то теплое чувство, и произнес:

– Я узнал об этом только сегодня утром. Мне не хотелось вселять в вас напрасных надежд, поскольку в корабельном журнале значилось всего-навсего, что на судне были пленные. Сейчас они ищут список людей, которых высадили на берег.

Селия вдруг поняла, что держит его руку. Она резко спрятала свою руку за спину, словно боялась снова протянуть ее ему. Увидев ее полные печали глаза, Маркус, в который уже раз, подумал, а не искусная ли перед ним актриса?

– Я понимаю. Очевидно, нам остается только ждать, не так ли? Прошу прощения. Я считала, что вы и на самом деле не ищете Этана, а целыми днями только и делаете, что просиживаете у себя в клубе.

Она что, рассчитывала оскорбить его подобным извинением? Маркусу это было безразлично, и думать об этом он не стал, а вновь сделал ставку на презрение, чтобы поберечь свою гордость и умерить чувства.

– Как я невнимателен, Гарт! Я уделяю так мало внимания своей гостье. А вдруг об этом узнают в клубе? Что же тогда станет с моим добрым именем?

То, с какой интонацией он обратился к своему до сих пор молчавшему другу, вызвало чуть ли не катастрофу. Кразерс чуть не лопнул от смеха, прижав ладонь ко рту, и не в силах удержать на месте свои плечи– неподвластные его воле, они ходили ходуном. Не изменяя своему обычному высокомерию, Маркус взял Селию под локоток и повернул к двери.

– Мисс Трегарон, приношу вам нижайшее извинение и обещаю сделать все возможное, чтобы изменить свое поведение таким образом, чтобы соответствовать вашим, достаточно воинственным, демократическим требованиям. Я признателен вам за то, что вы обратили мое внимание на этот недостаток в моем характере, и во имя улучшения международного взаимопонимания, пожалуйста, без колебаний и в любое время дня и ночи сообщайте мне о любом вашем желании.– Все это он произнес менторским тоном, двигаясь по направлению к выходу.

Селия глядела на него молча: она была ошеломлена его грубостью и не могла вымолвить ни слова.

Приблизившись к двери, он отпустил ее руку и отступил назад.

– А теперь, моя дорогая, чтобы отношения между нами стали еще лучше, я должен вам кое-что посоветовать.

Но Селия по-прежнему молчала. Глаза ее сузились. Она просто стояла и смотрела на него.

– Всегда стучитесь в дверь и ждите, пока вам не ответят и не разрешат войти, и только после этого врывайтесь в комнату.– С этими словами он с силой закрыл за ней дверь, сдержавшись, чтобы не хлопнуть ею изо всех сил.

Не успел он еще услышать биение собственного сердца, как с противоположной стороны двери послышался глухой стук, за которым последовал женский вскрик.

– Надеюсь, она не ушиблась. Как ты думаешь, это она пнула дверь? – спросил Гарт, выглядывая из-за высокой спинки кресла.

– Хочешь поспорим, что это была туфелька? – спросил Маркус, все еще держась на ручку двери. То, что он только что сделал, было, конечно, грубо, но как еще ему было поступить, если его обвинили в том, что он избегает выполнения своих обещаний?

– Да я и пенса не поставлю – посмотри, как блестят у тебя глаза. Спасибо, что в ход не пошла ваза, которая стоит на лестничной площадке.

Маркус ответил не сразу. Снова открыв дверь, он посмотрел на гладко натертый пол коридора. Когда он нагнулся и подобрал лайковую туфельку, его друг просто грохнул от смеха.

– Меня изумляет, Гарт, что наши с тобой соотечественники были так настроены против того, чтобы оставить в покое это осиное гнездо за океаном. К чему было воевать? Нужно было просто отпустить их на волю, и Бог с ними!

– Маркус, признайся, по крайней мере, что она – прехорошенькая штучка,– продолжал поддразнивать его Гарт, пока граф наполнял бокалы.

– После стольких лет нашего знакомства, с какой стати мне поддакивать человеку с таким отвратительным чувством юмора? – спросил Маркус, воспользовавшись темой дружбы как маневром, чтобы избежать нежелательных признаний. Хотя более близкого друга у него не было, как раз Гарту– то и не следовало признаваться в том, какое смятение произвела в нем Селия Трегарон. Было бы даже несколько унизительным признать то, что эта женщина обладает над ним какой-то странной властью.

ГЛАВА 6

– Сильвия, прекрати грызть перчатку! – скомандовала леди Ноулз, направлявшаяся в Арбетнот на музыкальный спектакль.– Бери пример с Селии и сиди смирно. Можно же просто сложить руки на коленях. Не то кто-нибудь подумает, что это ты прибыла из колоний.

– Мама, как ужасно то, что ты сказала,– сказала дочь, не перестав ерзать на своем месте в карете, но все же сложив руки на коленях.– У Селии прекрасные манеры.

– Разумеется, прекрасные. А разве я сказала, что это не так?

Селия подавила усмешку – замешательство хозяйки развеселило ее. Интересно, что бы та подумала, если бы знала, кому обязана ее гостья безупречными манерами? Она крепко сцепила руки, чтобы, не дай Бог, не наброситься на джентльмена, сидевшего рядом со своей сестрой, и не задушить его.

Маркус сидел в углу кареты, откинувшись на спинку кожаного сиденья и обхватив здоровой рукой руку в косынке. Цилиндр на его голове был надет так низко, что скрывал верхнюю часть лица. Если бы Селия и в самом деле хотела показать им, что значит вести себя по-колониальному, она двинула бы по этому цилиндру кулаком. Но, поскольку воспитали ее правильно, она подавляла в себе бешенство, вызванное присутствием Маркуса.

– Его сиятельство был настолько любезен,– мягко сказала она,– что согласился сопровождать нас.

Селия пыталась заставить Маркуса хоть как-то обратить на себя внимание. После вчерашней злополучной беседы в библиотеке она дважды встречалась с ним за столом, и он был ужасно вежлив с ней. Смешно сказать, но ей недоставало той ярости, в которую приводили ее их словесные баталии. Или же ей просто хотелось вновь увидеть этот блеск сине-зеленых глаз и его восхитительную полуулыбку? Неужели, нечаянно оскорбив его, она сделала так, что вместо прежнего Маркуса появился этот холодный незнакомец?

– Видимо, сегодня какой-то особенный вечер, коли граф даровал нам счастье быть в его обществе.

– Если не считать того, что это ваше первое появление в свете, то в этом, в общем-то, нет ничего особенного,– ответил он лениво.– По крайней мере, это немного оживит вечер, иначе мне пришлось бы снова скучать за картами и выслушивать чью-то бесконечную болтовню.

– А что, можно было предположить, что я начну выть на луну или устрою засаду с ножом в зубах, чтобы зарезать пару-другую гостей?

Не беспокоя себя ожиданием его ответа, Селия продолжила:

– Пожалуй, это было бы уж слишком! Но ведь я могла бы просто шататься из зала в зал, разевая рот от доселе неизвестной мне роскоши, например столов и стульев. Как знать, может быть, я бы еще на всякий случай и прикарманила что-нибудь по мелочи.

– Не переигрывайте, мисс Трегарон! – процедил сквозь зубы Маркус, щелкнул пальцем по краю своего цилиндра. Даже в полумраке кареты его глаза опасно поблескивали, когда он рассматривал свою визави.– Думаю, будет достаточно, если вы всего-навсего сумеете правильно воспользоваться приборами, когда подадут еду.

– Маркус, это уж слишком! Ты все-таки ужасный придира! – взмолилась его мать. В этот момент карета остановилась, и ей продолжить не пришлось.

– Да уж, что-что, а противным он быть умеет,– согласилась Селия, наклоняя голову и пряча улыбку.

Она не понимала, что произнесла это вслух, пока рука джентльмена не сжала ее руку и, помогая спуститься, не задержала ее немного дольше, чем это было нужно.

Когда Маркус снова взял ее пальцы в свои, она вскинула на него удивленные глаза.

– Не забывайте, моя дорогая, что в настоящее время ваша судьба находится в моих руках, противен я вам или нет.– Слегка склонив голову, он наконец отпустил ее и пошел вперед, чтобы предложить руку матери.

Селия удержала при себе колкость, которую приготовила вместо ответа. Девушка не могла понять, как это Маркусу всегда удается угадать тот момент, когда она не знает, как ответить ему? Подумав, Селия успокоила себя тем, что раз уж она выросла в семье, где постоянно стоял шум и все препирались друг с другом, то ее споры с хозяином для нее вполне в порядке вещей.

Поднимаясь по ступенькам, она подумала, что ее первый светский вечер в Лондоне начался, и окончательно успокоилась. Ибо до этой минуты она не могла думать ни о чем ином, кроме как о своих чувствах и переживаниях.

***

«Если придется весь вечер растягивать рот в улыбке, то он просто лопнет,– подумала Селия несколько часов спустя, оглядывал зал с его бескрайним морем незнакомых лиц.– Вот так и выглядит высшее общество»,– продолжала она размышлять, кивая молодой женщине слева от себя, которая, казалось, никак не могла найти предлога, чтобы вступить с ней в беседу. Спрашивается, зачем тогда бывать в таких местах? А может, она просто валилась с ног от усталости, как и Селия?

– Мисс Трегарон, как это, должно быть, трудно пересечь океан,– промурлыкала высокая худощавая женщина, только что присоединившаяся к ним с Сильвией. Желтый плюмаж в ее светлых волосах подергивался в такт словам.– Долго ли вы собираетесь гостить в Англии?

– Просто не знаю, что и сказать,– ответила Селия, едва удержавшись, чтобы не зевнуть,– слишком многое зависит от…

– Единственный человек, который может ответить на этот вопрос– мой брат,– произнесла Сильвия, украдкой ущипнув подругу за руку чуть выше края ее бальной перчатки. Селия недоуменно нахмурилась, и Сильвия слегка кивнула головой.

– Вы сказали ваш брат? – повторила женщина высоким резким голосом.

– Сильвия, я тебе зачем-то понадобился?

То, что произошло с этой женщиной при внезапном появлении Маркуса, изумило всех. Уверенный взгляд исчез с ее напряженного лица, сменившись выражением, от которого Селии стало не по себе. Точно отмеренная любезность и вкрадчивая улыбка, которую та попыталась выдавить из себя, казались невероятно уродливым сочетанием!

– Маркус, откуда ты взялся? – спросила Сильвия, не скрывая раздражения.– Я думала, ты играешь в карты.

– О, мисс Ноулз, не нужно быть столь суровой с собственным братом,– пожурила ее женщина, не сводя глаз с Маркуса и продолжая обмахивать веером свою плоскую грудь.– Ваш брат так много испытал. Сначала его геройское ранение, потом смерть бедняги Эмброуза. Ах, как жестока и как трагична война!

– Какие благородные чувства, леди Фромин– стер.– Лицо Маркуса было лишено всякого выражения, так же как и его голос.

– Да нет же, все именно так и думают, я знаю. Ваша отвага заслуживает лишь восхищений и похвал, милорд.– Она медленно протянула к нему руку, явно намереваясь прикоснуться.

Маркус пошевелил левой рукой, откидывая большим пальцем крышку табакерки. Подняв правый локоть, он поставил овальную коробочку на тыльную сторону руки в перчатке. Леди Фроминстер стояла неподвижно. Рука ее повисла в воздухе, а он, взяв щепотку табаку, закрыл табакерку и медленно опустил ее в карман.

– Многим повезло меньше, чем мне, миледи. Некоторые не вернулись домой к любящим семьям, а остались жить в Испании. Извините, но мне нужно идти. Как бы моя матушка не обчистила в вист слишком многих гостей графини. До скорой встречи, дамы!

– Мисс Ноулз, мисс Трегарон, всего доброго!– резко произнесла леди Фроминстер. Повернувшись, она перешла в противоположный конец залы, яростно потрясая своим плюмажем.

– Ну зачем он так! – простонала Сильвия, уводя Селию от группы людей, которые в зачарованном молчании продолжали наблюдать за этой сценой.

– А что он такого сделал? Я не понимаю, что происходит? – Селия все еще не могла прийти в себя после только что увиденного.– Возможно, я ошибаюсь, но твой брат и в самом деле был очень груб с этой женщиной. А кто она такая? Кажется, она хорошо знакома с вашей семьей?

– Она могла бы даже породниться с нами, если бы ей удалось осуществить задуманное. По слухам, она хотела поймать в капкан беднягу Эмброуза, когда тот в последний раз приезжал на побывку,– объяснила Сильвия, растянув губы в вежливой улыбке, когда две дамы, шедшие им навстречу, кивнули ей.– Эмброуз, похоже, все-таки выскользнул из ее сетей и вернулся на корабль целым и невредимым. А она, чтобы отделаться от своих кредиторов, вышла за какого-то старого маркиза. Не знаю, слухи это или нет, но большего мне выяснить не удалось. А мы в это время чахли в деревне, и Маркус, к счастью, тогда еще не унаследовал титул. Иначе она, без сомнения, нацелилась бы на него.

"О боги! – подумала Селия, с новым интересом всматриваясь в толпу.– Да такого и в пьесе не придумать!" У нее на родине подобные клубы были местом, где можно было просто отдохнуть и приятно провести время в дружеской компании. Или там тоже были свои подводные течения?

– Конечно, нам полагается быть вежливо-наивными и не замечать подобных вещей, но мне кажется, она всерьез хочет завести себе любовника.

– Что? – Селия не сдержалась – услышанное ее шокировало. Эта отвратительная женщина хотела предложить Маркусу то, что ее младший брат когда-то называл "подставить плечо"?

– Тише, не нужно, чтобы весь зал знал об этом.– Сильвия стыдливо оглянулась по сторонам, довольная тем, что, кажется, никто не обратил внимания на восклицание Селии.– Она всегда распространяется о его героизме, старается по-дружески прикоснуться к нему и глаз с него не сводит.

– Так вот почему он нюхал табак! – пробормотала Селия. Хотя Маркус и был холодно вежлив с ней весь день, это не шло ни в какое сравнение с тем, как он говорил с леди Фроминстер. В сущности, к Селии он относился как-то по-особому, разговаривая с ней почти так же, как разговаривал с матерью и сестрой. В чем же тогда состояло различие? Ответа на этот вопрос она пока не находила.

– А здорово он ее, не правда ли? Я пребывал в таком раздражении, когда Маркус появился, но он великолепно развлек нас. Надеюсь, теперь леди Фроминстер будет искать себе не такую опасную добычу.

– А что тебя так раздражало, когда Маркус подошел к нам?

– Если честно, я собиралась было солгать ей кое о чем. Софи мне никогда не нравилась, и я хотела убедить ее, что ты и Маркус…

– Сильвия, неужели ты смогла бы! Чтобы обо мне и о ком-то еще сплетничали! Да уж, о ком-то ком, но не…

– Селия, мне же нужно было что-то предпринять. В последний раз, когда Софи сцапала Маркуса, она просто извела его расспросами о том, как он был ранен.

– И что же он ответил ей?

Не задавать этого вопроса Селия не могла. На родине она знала нескольких ветеранов войны за независимость, которые до сих пор мучались тем, что потеряли руку или ногу. Маркус, напротив, вел себя интригующе. Казалось, его это совершенно не беспокоило. Хотел ли он с помощью уловки с табакеркой привлечь внимание к своей руке и проверить, насколько у леди Фроминстер крепкие нервы?

– Об этом он не рассказывал ни одной живой душе, кроме Гарта. Когда это произошло, они были вместе, но ни тот, ни другой не скажут и слова о том, как именно все произошло. Просто в один прекрасный день Маркус является домой, не предупредив нас о своем возвращении даже письмом. Что бы с ним ни случилось, он, кажется, намерен держать это в тайне. Единственное, что в нем изменилось, так это то, что появились черная перевязь и перчатка. Да и то он стал носить их с тех пор, как мы переехали в город прошлым летом.

– Странно.

Однако продолжить Селия не успела. Сильвию окликнула какая-то ее подруга, и они вместе перешли на другую сторону зала. Селия погрузилась в размышления. Сможет ли она когда-нибудь понять до конца Маркуса и разобраться в интригах лондонского высшего общества? Казалось, окружающие ее люди, за исключением Сильвии и ее матери, руководствовались в общении друг с другом какими-то своими мотивами, тщательно скрываемыми за любезными улыбками и вежливой болтовней. Неужели Маркус знал, в чем именно она была неискренна с его родными? Ведь он на каждом шагу сталкивался с полуправдой и попытками скрыть истинный смысл поступков. Неужели привык к этому?

Огорченно вздохнув, она решила, что, видимо, ей не стоило приезжать в Лондон, но тут же пожалела, что так подумала. Нужно было найти Этана, чего бы это ей ни стоило. Лишь бы только не забываться, а постоянно помнить о главной цели столь дальнего путешествия, не отвлекаясь на рассуждения о приводящем ее в бешенство, хотя и таком очаровательном, хозяине приютившего ее дома.

***

– Мисс Сильвия спустится через несколько минут, мисс,– объявил Баскин на следующее утро, когда Селия сошла вниз.– Она просила подать карету к половине шестого.

– Да, Баскин, благодарю вас. Я подожду в гостиной,– кивнула Селия и торопливо пересекла коридор.

У этого человека была способность вызывать у нее страх – достаточно было одного лишь его взгляда. Хотя Селия и прожила в этом доме уже почти неделю, стоило ей встретиться с Баскином, как она сразу же начинала думать, что тот вот-вот потребует с нее плату за починку ковра в комнате Маркуса.

Как только слуга закрыл за ней обе створки двери, она вздохнула с облегчением.

Не в силах унять волнения, она стала расхаживать по комнате, то поглаживая спинку дивана, обитого белым с золотом атласом, то подходя к украшенной витыми узорами каминной решетке. Сегодня утром доставили еще несколько нарядов, и среди них – платье в синюю и белую полоску, которое и было на ней сейчас. Поверх него была надета жилетка из белого атласа. На ручке полосатого зонта висела ее шляпка. Селия покачала ее, потянув за синюю ленточку, и вдруг почувствовала сильнейшую тоску по дому. Дома ей редко приходилось беспокоиться о том, чтобы все детали туалета были на месте, не считая, конечно, тех случаев, когда она ездила в город. Здесь же, в Лондоне, ей приходилось одеваться тщательнейшим образом с той самой минуты, когда она поднималась с постели.

Бронзовые часы на каминной доске пробили еще четверть часа. Стремясь как можно быстрей покинуть давившие ее стены этого дома, Селия ухитрилась собраться на полуденную прогулку слишком рано. Леди Ноулз предупреждала, что представлять ее в высшем свете следует постепенно, тщательно выбирая места, в которых она должна появиться на публике. Дебютом ее стало посещение мюзикла в театре Арбетнот. Селия просто не привыкла к таким ограничениям.

Бросив зонтик и шляпку в ближайшее кресло и продолжая бесцельно разгуливать по комнате, она стала тихонько напевать. Спустя какое-то время она поняла, что напевает мотив того самого вальса, который Сильвия два последних дня играла на уроках танцев.

Улыбнувшись, она вспомнила, как радовался сегодня утром месье Клод ее успехам, и начала повторять движения вальса. Теперь вся мебель стояла на своих обычных местах, поэтому в комнате было немного тесновато, и девушке пришлось двигаться по маленькому кругу, прикрыв глаза, чтобы лучше сосредоточиться на движениях. Когда ей исполнилось шестнадцать, она репетировала несколько недель, прежде чем впервые отправиться на бал, бесконечно повторяя каждое движение у себя в комнате и прячась от насмешек своих родственников.