Текст книги "Наследница огня"

Собравшиеся, похоже, ждали следующей истории. Нет, с нее хватит. Селена повернулась, готовая уйти. Что-то заставило ее снова бросить взгляд в сторону полуоткрытой кухонной двери. На всякий случай, чтобы убедиться: там только дождь, ветер и гром. И никаких нечестивых фэйри… Фэйри на дворе действительно не было. А на ближайшем дереве сидел большой белохвостый ястреб.

Он был неподвижен. Вот только глаза какие-то странные. Совсем не птичьи… А ведь она уже видела этого ястреба. В Варэсе. Он целыми днями наблюдал за ней: как она валяется на крышах, пьет краденое вино и устраивает потасовки.

Что ж, теперь она хотя бы знает, в кого превращается Рован. Вот только зачем ему понадобилось слушать эти истории?

– Элентия, – вдруг обратился к ней Эмрис. – Может, и ты расскажешь нам что-нибудь? В ваших землях наверняка есть свои истории. Мы были бы рады послушать… если ты, конечно, не возражаешь.

Эмрис точно знал, где она стоит. Теперь все молча смотрели на нее. Никто не подзадоривал, никто не просил. Только Лока крикнул:

– А в самом деле, расскажи что-нибудь свое!

Историй, которые ей рассказывали в детстве, перед сном, она уже не помнила. Другие истории, памятные ей, не имела права рассказывать.

Селена выдержала паузу, успокоила сердце, снова заколотившееся от слов Эмриса, и сказала:

– Спасибо за предложение, но из меня плохая рассказчица.

Она двинулась вверх по лестнице. Никто не пошел за ней. Ей было ровным счетом наплевать, как к этому отнесется Рован.

С каждым шагом голоса стихали, но только вернувшись в свою холодную комнатенку и улегшись на кровать, Селена облегченно вздохнула. Дождь перестал. Ветер разогнал тучи. Над деревьями опять светились звезды.

Не знала она таких историй, чтобы рассказывать возле очага. От легенд Террасена, слышанных в детстве, остались лишь бессвязные обрывки.

Селена закуталась в свое жалкое одеяло, закрыла глаза и придавила веки рукой. Сегодня ей не хотелось смотреть на звезды.

Глава 18

К счастью для Дорина, отец больше не заставлял его развлекать Эдиона. Принц видел генерала лишь на собраниях и официальных обедах, где тот вел себя так, словно Дорина не существовало. Шаола он тоже почти не встречал, чему только радовался, вспоминая, как нелепо закончился их последний разговор. Теперь он по утрам упражнялся не с капитаном, а с королевскими гвардейцами, что приносило не больше удовольствия, чем отдых на ложе из горячих гвоздей. И все-таки эти поединки оттягивали хотя бы часть беспокойных, неуправляемых сил, бурлящих внутри Дорина днем и ночью.

Поединки с гвардейцами имели еще одно полезное следствие. Порезы, царапины и растяжения, получаемые Дорином во время учебных боев, давали ему повод для встреч с Соршей. Она, успев изучить его распорядок дня, до полудня всегда старалась быть на месте.

Дорин без конца думал о словах, произнесенных ею в его башне. Он не мог понять, почему эта девушка, потерявшая все, стала королевской целительницей. Помогать семье короля – главного виновника ее страданий? «Мне было больше некуда идти»… Однажды те же слова ему сказала Селена. Переполненная горечью потерь и бессильным гневом, она пришла к нему, потому что больше было некуда. Дорин еще никогда и никого не терял и плохо представлял, что это такое. Но доброта Сорши была для него что удар камнем по голове. Доброта, которую вплоть до недавнего времени он принимал как должное.

Когда Дорин вошел, Сорша подняла голову и широко, искренне улыбнулась. Не из-за этой ли улыбки принц изыскивал причины для ежедневных визитов сюда?

Однако сегодня повод выдумывать не пришлось.

– Вот, полюбуйся! – вместо приветствия объявил Дорин, показывая руку. – Удачно приземлился, правда?

Сорша встала, неторопливо обошла вокруг стола, давая Дорину возможность полюбоваться ее стройной фигурой в простом рабочем платье. Ее движения, особенно рук, были похожи на плавные колебания водяных струй.

– Увы, легче вылечить рану, чем растяжение, – вздохнула Сорша, осмотрев его запястье. – У меня есть средство, уменьшающее боль. Совсем убрать ее я не могу. А вообще, чтобы лишний раз не тревожить руку, ее бы надо поместить на перевязь.

– Нет уж, благодарю покорно, – усмехнулся принц. – Никакой перевязи. Гвардейцы мне потом прохода не дадут.

Сорша моргнула. Она всегда моргала так, когда была чем-то удивлена и старалась это скрыть.

Но если отказаться от перевязи, у него не будет повода сюда приходить. Через час принцу надлежало присутствовать на скучнейшем собрании, а до этого – успеть вымыться…

Дорин встал:

– Чем ты тут занимаешься?

Сорша почтительно шагнула назад. Она всегда сохраняла дистанцию.

– Делаю мази и растирания для слуг и гвардейцев. Из тех средств, что всегда должны быть под рукой.

Дорин знал, что не стоит проявлять излишнее любопытство, но все-таки подошел и заглянул через хрупкое плечо Сорши на баночки, пузырьки и флаконы, аккуратно расставленные по столу. Сорша кашлянула, однако принц, проглотив улыбку, наклонился чуть ниже.

– Обычно это делают ученики, но сегодня все они очень заняты. Вот я и вызвалась помочь.

Волнение делало Соршу более разговорчивой. А волновалась она всегда, когда он сюда приходил. Принцу это нравилось. Он был достаточно наблюдательным и понимал, что Сорше тоже приятно его видеть. Если бы ей всерьез было тягостно в его присутствии, он бы не навязывался. Такое поведение Сорши действовало на него более… возбуждающе. Ему нравилось состояние возбуждения.

Сорша вновь попыталась отодвинуться.

– Но растирание для вашего высочества я приготовлю без промедления. Прямо сейчас.

Дорин не стал ей мешать и отошел. Сорша уселась за стол и все с тем же изяществом принялась готовить растирание. Она отмеряла какие-то порошки, толкла сухие листья… такая спокойная и уверенная… Принц любовался Соршей и никак не ждал ее вопроса.

– Скажите, ваше высочество, ваша подруга… королевская защитница, она здорова?

Вендалинская миссия Селены была строгим государственным секретом, поэтому Дорин ответил уклончиво:

– Ее нет в Рафтхоле. И не будет несколько месяцев. Выполняет какое-то задание моего отца. Надеюсь, с нею все в порядке. Она всегда очень внимательно относится к своему здоровью.

– А как ее собака?

– Быстроногая? Псина в лучшем виде. Лапа полностью зажила.

Принц умолчал о том, что Быстроногая теперь спала в его постели и недовольно урчала, если он не приносил лакомых кусочков. Но он не возражал. Лучше, когда рядом – живое напоминание о Селене, чем только мысли о ней.

– Ты тогда здорово помогла… всем нам. Спасибо тебе.

Она молча кивнула, продолжая готовить лекарство. В фарфоровую миску, где была смесь порошков и толченых листьев, добавила какой-то зеленоватой жидкости. Как хорошо, что это всего лишь растирание. Не хотелось бы нечто подобное принимать внутрь.

– Говорят… – Сорша продолжала работать, не поднимая головы. – Говорят, несколько месяцев назад в замок пробрался дикий зверь и накануне праздника Ильмас погубил несколько человек. Я не знаю, удалось ли его поймать. Но… когда я осматривала лапу у собаки вашей подруги… мне показалось… собака могла пострадать от него.

Дорину стоило немалых усилий остаться спокойным. Умница девушка. Самостоятельно сложила кусочки головоломки, но никому не сказала.

– Сорша, не стесняйся, спрашивай.

У нее вздрагивала жилка на шее. Слегка тряслись пальцы. Принцу отчаянно захотелось взять ее руки в свои. Но он не шевельнулся. Ждал, пока она заговорит.

– Что это был за зверь? – едва слышно спросила Сорша.

– Какой ответ ты хочешь от меня услышать? Такой, чтобы спокойно спать по ночам? Или такой, чтобы надолго забыть о сне?

Сорша подняла глаза. Заглянув в них, Дорин сразу понял: ей нужна правда. Он шумно выдохнул:

– Их было два… этих существ. Первого убила королевская защитница. Ни я, ни капитан даже не знали, пока не столкнулись со вторым.

Дорин и сейчас слышал отвратительный вой, разносящийся по подземелью. Видел эту тварь, приготовившуюся прыгнуть на Шаола. Иногда та сцена настигала его во сне.

– Все остальное… там какая-то загадка.

Дорин сказал правду: он сам еще многого не знал. И не хотел узнавать.

– А его величество наказал бы вас за это? – тихо спросила Сорша.

Такой простой и такой опасный вопрос.

– Да.

От этой мысли у Дорина заледенела кровь. Узнай отец, что Селене удалось открыть портал… Все внутри застыло, и он ничего не мог поделать.

Сорша потерла руки и взглянула на огонь очага. Дрова еще не успели прогореть, но… Ему нужно уходить. Немедленно.

– Король бы ее казнил? И потому вы ничего не сказали.

Дориан стал медленно пятиться к выходу. Его захлестывал страх: та сила… та страшная, неведомая сила… снова поднималась внутри. Он не мог остановить ледяные глыбы. Даже не знал, откуда они появляются. Но он и сейчас видел демона, напавшего на них в подземелье, слышал лай раненой Быстроногой. Шаол тогда был готов пожертвовать собой, чтобы они с Селеной смогли уйти…

– И капитана он, скорее всего, тоже казнил бы… – Сорша теребила свою темную косу.

Магическая сила Дорина рванулась наружу.

* * *

Целых двадцать минут Сорше пришлось сидеть среди хаоса, сокрушившего ее рабочий кабинет. Наконец явилась Амития. Лицо старшей целительницы никогда не отличалось красотой. Но сейчас, с волосами, собранными в тугой пучок, оно было еще более отталкивающим.

– Сорша, что же мне делать с тобой? – вздохнула Амития, усаживаясь на стул. – Какой пример ты подаешь нашим ученикам?

Сорша сидела, не поднимая головы. Сейчас самое главное – молчать и не пытаться оправдываться. По ее версии, случившееся выглядело так: поскользнувшись на разлитом масле, она пыталась ухватиться за рабочий стол. Кончилось тем, что стол опрокинулся, погубив не только результаты многих часов и дней работы, но и немало дорогостоящих инструментов. Разбитая посуда тоже стоила недешево.

– Что молчишь?

– Я уже все сказала. Пролила масло, забыла вытереть, а потом… поскользнулась.

Амития раздраженно прищелкнула языком:

– Сорша, ты же не первый день у нас! Тебе ли не знать: чистота – главнейшее условие ремесла врачевателя. Если ты не способна поддерживать чистоту в помещении, где работаешь, как тебе доверить лечение наших подопечных? Самое ужасное, что его высочество оказался невольным свидетелем твоей возмутительной небрежности. Я взяла на себя смелость и лично извинилась перед принцем, предложив впредь обращаться за помощью ко мне. Но он… – Амития прищурила глаза. – Он сказал, что сам возместит причиненный тобой ущерб. И еще он сказал, что не намерен отказываться от твоей помощи.

Сорша густо покраснела. Она до сих пор не пришла в себя после случившегося.

Пол ее комнатки покрылся льдом. В ушах засвистел ветер. Было и еще что-то, чему она не могла найти названия. Она закричала, но, к счастью, порыв ветра захлопнул дверь. Наверное, это спасло им жизнь. А дальше? Случившееся все равно придется как-то объяснять. Как? Нужно срочно придумать правдоподобное объяснение. Сорша забилась под стол и взмолилась всем богам, чтобы подсказали ответ.

Первое, что пришло ей на ум, – внезапный порыв ветра. Но откуда ветер в подвале? Здесь и окошка-то нет. Сорша хорошо помнила, как странно заблестели глаза принца за миг до случившегося. И вот что удивительно: склянки, сметенные ветром на пол, разбились вдребезги, но ни один осколок не задел Дорина. А как объяснить появление льда?

Такого просто не могло быть. Принц этого тоже не ожидал. Он побледнел. Из груди его вырвался не то кашель, не то стон. Потом он заглянул под стол.

– Сорша… Сорша, – повторил он.

Она могла лишь молча смотреть на него.

Длинные костлявые пальцы Амитии барабанили по столу.

– Прости мне вынужденную бестактность…

Можно подумать, главная королевская врачевательница Амития когда-то отличалась тактичностью!

– Но я должна тебе напомнить: общение с подопечными, выходящее за рамки наших обязанностей, запрещено.

Конечно, Амития только этим могла объяснить отказ Дорина от ее помощи. Не мог принц просто так предпочесть ей какую-то Соршу.

Сорша сидела, опустив глаза и сложив на коленях руки, изрядно поцарапанные осколками.

– Амития, вы напрасно беспокоитесь.

– Что ж, приятно слышать. – Она язвительно усмехнулась. – Я бы очень не хотела, чтобы ты лишилась своего места. А то его высочество неравнодушен к женщинам.

– При дворе более чем достаточно привлекательных женщин.

«Но ты им и в подметки не годишься», – говорили глаза Амитии.

Сорша кивнула, молча проглотив оскорбления. Как всегда, с первого дня в замке. Это позволяло ей уцелеть и оставаться незаметной.

Уцелеть и уберечь принца. Об этом была ее первая мысль после выплеска магической силы. Принц растерянно смотрел на нее. Его глаза были полны страха и еще непонятной боли. Король усмотрел бы в этом бунт против империи. Всякому, кто владел запретными силами, полагалась смертная казнь. Но перед Соршей был не враг государства, а испуганный юноша, отчаянно нуждавшийся в помощи. В ее помощи.

Еще одна тайна, которую ей позволили увидеть. И о которой будет молчать. Окажись на месте принца кто-то другой, Сорша поступила бы точно так же.

Спокойным, отстраненным тоном, каким она всегда говорила с тяжелобольными, Сорша сказала:

– Я никому не расскажу. Но вы мне сейчас поможете опрокинуть стол. А потом мы с вами будем убирать… последствия.

Принц растерянно смотрел на нее и не двигался с места. Сорша встала. Исцарапанные руки уже начало саднить.

– Я никому не расскажу, – повторила Сорша, берясь за край стола.

Дорин молча схватился за другой край. Вместе они опрокинули стол. Стеклянные и керамические банки и миски покатились на пол и, естественно, разбились. Катастрофа приняла совершенно иной вид. Сорша отправилась в угол комнаты за метлой, ведром и тряпкой.

Внешне она оставалась спокойной, а внутрь лучше было не заглядывать.

– Сейчас я открою дверь, потом начну охать и сокрушаться по поводу собственной неловкости. Вы будете мне подыгрывать. Но после того, что случилось…

Дориан застыл, словно ожидая удара.

– Нам нужно будет поискать способы уберечь вас от повторения. Возможно, есть какие-то снадобья, подавляющие… такие силы.

Лицо принца оставалось бледным.

– Прости меня, – прошептал он.

Сорша чувствовала: ему и сейчас не по себе. Она ободряюще улыбнулась и подошла к двери.

– Я сегодня же попытаюсь что-нибудь поискать. Если найду, дам вам знать. И еще… возможно, не сейчас, но потом… я бы хотела услышать от вас… некоторые подробности. Прежде всего как это у вас происходит. Тогда мне было бы легче искать.

Принц не успел произнести ни слова. Сорша распахнула дверь и громко, в расчете на чужие уши, запричитала:

– Ой, ваше высочество! Вы уж простите меня. Поскользнулась я на полу, думала, схвачусь за стол… и надо же! Хорошо, что вы отскочить успели.

Дальше все было просто. Вбежали лекари, заохали, всплескивая руками. Потом кто-то из них позвал Амитию. Принц ушел, а Сорше было велено ждать здесь.

Амития уперлась локтями в стол:

– Его высочество проявил необычайную щедрость. Тебе, Сорша, пусть это послужит хорошим уроком. Радуйся, что отделалась царапинами.

– Сегодня же я сделаю приношение Сильбе, – соврала Сорша и поспешила уйти, как всегда тихая и незаметная.

* * *

Шаол юркнул в темную нишу дома и замер, перестав дышать. Эдион, за которым он следил, прошел еще несколько шагов и поравнялся с человеком, закутанным в плащ. Меньше всего Шаол ожидал, что генерал, в очередной раз ускользнув с вечеринки, направится в трущобы.

Перед своим исчезновением Эдион вовсю разыгрывал щедрого, взбалмошного хозяина. Расхаживал по залу, приветствовал гостей, настойчиво угощал всех выпивкой. Словом, изо всех сил старался не остаться незамеченным. А затем, усыпив бдительность гостей, попросту вышел из таверны. Пошатываясь, спустился с крыльца. Если кто и увидит, подумают, что генерал решил облегчиться прямо на улице, минуя отхожее место во дворе. Такое было вполне в характере Эдиона. Он же солдат, не привыкший к городской жизни.

Шаол почти поддался на уловку генерала. Но что-то все же заставило его продолжить слежку. Отойдя подальше от таверны, Эдион натянул капюшон и совершенно трезвой походкой зашагал по улице.

Прячась в тени домов, Шаол двигался за ним. Генерал миновал богатую часть столицы и направился к трущобам, петляя по темным улочкам и переулкам. Его вполне можно было принять за богача, пресытившегося куртизанками и ищущего себе женщину «с перчиком». Такая мысль сохранялась у Шаола, пока Эдион не остановился возле неприметного дома и к нему не подошел человек с двумя мечами.

Расстояние не позволяло Шаолу слышать разговор Эдиона с незнакомцем, зато он видел, с какой настороженностью оба держались. Вскоре генерал последовал за обладателем парных мечей, но вначале внимательно оглядел переулок и окрестные крыши, всматриваясь в каждую тень.

Шаол оставался в нише. Если он поймает Эдиона на покупке запретного зелья, угроза разоблачения охладит пыл генерала. Волк Севера перестанет устраивать ежевечерние сборища и не позволит легиону Беспощадных распоясаться в столице.

Капитан ошибся. Эдион с незнакомцем не вошли в ближайший дом, а двинулись дальше. Он выбрался из ниши и продолжил слежку. Улица не была совершенно пустой. Навстречу попадались пьяные, попрошайки, бездомные сироты. Шаол вглядывался в лицо каждого. Эдион и человек в плаще свернули к берегу Авери, где находилась гавань. Улочки там были похожи, дома – тоже. Человек в плаще толкнул дверь одного из обшарпанных домов, и они с Эдионом скрылись внутри. При всей неприметности дом очень хорошо охранялся. Караульные стояли на углу и у двери, прятались на крыше и даже фланировали по улице, изображая обычных бродяг. Но они не были ни солдатами Эдиона, ни королевскими гвардейцами.

Судя по всему, в этом доме не торговали дурманящим зельем или любовными утехами. Шаол стал вспоминать сведения о мятежниках, которые удалось собрать Селене. Несколько раз он даже выслеживал их, как сейчас Эдиона, однако безуспешно. Селена утверждала, что мятежники ищут способ лишить короля его необычайной силы. Шаол не загадывал на далекое будущее. До вынужденного отъезда в Аньель нужно постараться узнать, каким образом король сумел подавить магию и как вернуть ее на Эрилею. Тогда, быть может, и тайная сила Дорина окажется менее разрушительной. Как всегда, Шаол думал о помощи своему другу, своему принцу.

По спине бежали мурашки. Шаол невольно коснулся Глаза Элианы. Похоже, слежка за генералом привела его в логово мятежников, и то, что он здесь оказался, не было простым совпадением.

Шаол старался успокоить бешено колотящееся сердце. Сзади послышался негромкий шорох. Шаол не сумел даже обернуться, как ему в бок уперлось лезвие кинжала.

Глава 19

Шаол не собирался затевать сражение, хотя и понимал: куда скорее он погибнет в этой дыре, чем получит ответы. Караульных он узнал сразу же по их неказистому оружию и быстрым, точным движениям. Такие мелочи накрепко врезаются в память, если тебя целый день держат в плену на заброшенном складе. Потом туда вломилась Селена, пробиваясь сквозь мятежников, будто коса сквозь пшеничное поле. Те и не догадывались, что убивать их явилась не кто-нибудь, а их королева, которую безуспешно разыскивали.

Караульные привели Шаола в пустую комнату, где пахло прелым сеном, и поставили на колени. Вскоре там появились Эдион и знакомый Шаолу старик. Оба пристально смотрели на капитана. Помнится, в ту ночь старик просил Селену прекратить бойню. В его облике не было ничего примечательного. Заурядная одежда, к тому же поношенная. Жилистый, еще не дряхлый. Рядом с Шаолом стоял молодой парень. Этого капитан тоже узнал по негромкому зловещему смеху. Караульный, издевавшийся тогда над ним. Жестокое лицо, хотя и не без некоторого обаяния. Темные волосы, ниспадающие на плечи. Дополнительную свирепость лицу парня придавал отвратительный шрам, рассекавший наискось бровь и переходивший на щеку. Похоже, среди мятежников он занимал не последнее положение. Стоило ему слегка кивнуть уличным караульным, как те молча исчезли.

– Ну и ну, – бормотал Эдион, прохаживаясь вокруг Шаола с мечом в руке. Лезвие меча отражало тусклый свет масляной лампы. – Капитан королевской гвардии, наследник правителя Аньеля – и вдруг шпион. Может, это твоя возлюбленная обучила тебя начаткам ремесла?

– Вы устраиваете вечеринки и зовете туда моих гвардейцев, подбивая их на самовольную отлучку. Но едва появившись на этих вечеринках, вы куда-то исчезаете и по закоулкам отправляетесь в трущобы. Это мой долг – выяснить, что к чему.

К Эдиону присоединился длинноволосый парень со шрамом и двумя мечами. Теперь они оба ходили вокруг Шаола. Два хищника, оценивающие добычу. Наверное, потом будут драться за его труп.

– Не повезло тебе, капитан, – усмехнулся длинноволосый. – На этот раз твоя защитница не явится сюда и не спасет тебя.

– И Аркеру Фэнну тоже не повезло. Никто из вас не явился, чтобы его спасти.

Длинноволосый раздул ноздри. В смышленых карих глазах вспыхнула ярость. Он хотел еще что-то сказать, но старик покачал головой:

– Скажи, капитан, тебя послал король?

– Я пришел из-за него. – Шаол кивком указал на Эдиона. – Но вас двоих и вашу шайку я тоже искал. Вам обоим грозит опасность. Что бы вам ни говорил Эдион, чего бы ни сулил, король держит его на коротком поводке.

Честность не помешает. Возможно, так он купит себе доверие и хоть что-то узнает.

– Что? – нарочито громко засмеялся Эдион.

Длинноволосый вопросительно поднял брови. Черное кольцо по-прежнему было на генеральском пальце. Шаол не ошибся. Такое же кольцо, как у короля, Перангтона и всех остальных.

Поймав взгляд Шаола, Эдион остановился. В глазах генерала было удивление и что-то еще. Он как будто предвкушал небольшое развлечение.

– А ты, капитан, оказывается, более интересный тип, чем я думал, – ленивым тоном произнес Эдион.

– Эдион, изволь объясниться, – тихо, но властно сказал старик.

Широко улыбаясь, Эдион снял черное кольцо:

– Вместе с мечом Оринфа король подарил мне это. Благодаря моему наследию я способен кое-что почувствовать. Кольцо как-то странно пахло. Только глупец может верить, что королевские подарки бывают без подвоха. Я заказал точную копию кольца, а настоящее утопил в море. Но меня все время занимало, как влияло бы на меня это кольцо, будь оно настоящим, – задумчиво произнес генерал, подкидывая и ловя украшение. – Похоже, капитан кое-что знает и он не в восторге от этих штучек.

Длинноволосый парень с мечами тоже остановился, хищно улыбаясь Шаолу:

– А ты прав, Эдион. Капитан оказался интереснее, чем мы думали.

Эдион убрал кольцо в карман. Шаол понял, что рассказал им больше, чем собирался.

Генерал возобновил свои кружения. Длинноволосый тут же к нему присоединился. Чувствовалось, он во всем старается подражать Эдиону.

– Магический поводок, когда на всех землях Эрилеи не осталось магии, – рассуждал вслух генерал. – А ты все равно увязался за мной, думая, что я подчиняюсь воле короля. И еще ты надеялся заплатить мною за благосклонность мятежников. Поразительно!

Шаол молчал.

– А вот они утверждают, что твоя подруга-ассасин сочувствовала мятежникам. Она не задумываясь передавала Аркеру Фэнну важные сведения. Король приказал ей расправиться с мятежниками, но она лишь заставляла их убраться из города. Не она ли рассказала тебе о черных кольцах короля? Или ты допер до этого собственными мозгами? И что вообще происходит в стеклянном муравейнике, когда король не видит, чем занимаются его подданные?

Шаол решил не отвечать. Убедившись, что капитан и дальше намерен молчать, Эдион покачал головой:

– Ты знаешь, как все это кончится.

В его словах не было и тени насмешки. Только холодный волчий расчет.

– Мне думается, ты сам подписал себе смертный приговор, решив следить за мной. Оставлять тебя в живых никак нельзя. Ты слишком много знаешь… Одно из двух, капитан. Мы можем пытками вытянуть из тебя все, что нам нужно, а потом убить. Или ты сам расскажешь все, что знаешь, и мы даруем тебе быструю смерть. Я позабочусь, чтобы она была как можно менее болезненной.

Эдион и длинноволосый перестали кружить.

За последние месяцы Шаол не раз смотрел смерти в лицо. Видел ее и ускользал из когтей. Но такая смерть, когда он просто сгинет, и ни Селена, ни Дорин, ни его мать даже не будут знать, что́ с ним случилось… Перспектива умереть, как безвестный бродяга, категорически не устраивала Шаола. Силы были неравными, но капитана захлестнула ярость.

Эдион подошел ближе.

Капитан прикинул возможные действия. С длинноволосым он бы справился. А дальше… возможно, он бы выстоял и против Эдиона или хотя бы попытался спастись бегством. Умереть – но только в сражении, только сопротивляясь. Он – не баран, который покорно ждет, когда ему перережут горло.

Меч Эдиона был готов в любой момент оборвать жизнь Шаола. Меч, по праву и по наследству принадлежащий Селене. Эдион – двуликий палач. Предатель, но не по отношению к Террасену. Прибыв в Рафтхол, Эдион вел очень опасную игру, если учесть, что его родное королевство пало десять лет назад. Он обманывал короля. Тот и не догадывался, что вместо подаренного кольца Эдион все эти годы носил подделку. Боязнь разоблачения уже дала бы Эдиону вескую причину для расправы с Шаолом. Но Шаол знал нечто такое, что могло бы позволить ему уйти отсюда на своих ногах.

Какой бы сокрушенной, растерянной и испуганный ни была Селена в момент отъезда, она теперь далеко от Адарлана. А Дорин с его внезапно пробудившимися магическими способностями – здесь, под боком у короля. И принцу грозит серьезная опасность. Его, Шаола, Эдион убьет не задумываясь. Но кто тогда защитит Дорина? Забота о принце – это все, что оставалось у Шаола. Все, что еще имело в его жизни какой-то смысл. Если мятежники действительно что-то знают о способе возвращения магии на континент; если попытаться с помощью Эдиона получить какие-нибудь сведения об этом…

Шаол никогда не был игроком. Но сейчас он вел самую азартную и опасную игру, где на кону стояла не только его собственная жизнь.

Эдион взмахнул мечом.

Молча помолившись о прощении, глядя Эдиону в глаза, Шаол тихо произнес:

– Аэлина жива.

* * *

Эдиона называли Волком Севера, генералом, принцем, предателем и убийцей. Все это соответствовало действительности, а иногда и превосходило ее. Были у него и любимые прозвища, известные лишь узкому кругу друзей Эдиона: лгун, обманщик и ловкач.

Те, кто его не знал, называли его Адарланской Шлюхой. Во многом это было правдой. Очень во многом. Эдион не возражал и против такого прозвища. Совсем не возражал. Это позволяло ему держать Север под своим пристальным наблюдением, сводить кровопролитие к минимуму и врать в лицо королю. Половину легиона Беспощадных составляли мятежники, а вторую половину – сочувствующие. Многие «битвы» на Севере были умело разыгранными спектаклями. Число погибших сильно завышалось. Иначе и быть не могло, поскольку под покровом темноты «трупы» оживали и отправлялись по домам. Адарланская Шлюха. Пусть будет так. Пока что генерала это прозвище вполне устраивало.

Но у него были не только прозвища. У него были имена, которыми он по-настоящему дорожил. И самое любимое среди них – двоюродный брат. Родственник, защитник. Эти тайные имена Эдион носил глубоко внутри себя. Он шептал их, когда над Оленьими горами завывал северный ветер. Иногда в звуках ветра ему слышались крики ведомых на казнь. А иногда он слышал голос Аэлины. Своей двоюродной сестры Аэлины, которую он любил. Если бы адарланский король не вторгся в Террасен, она бы стала его королевой, и он принес бы ей клятву верности на крови.

Эдион стоял на полусгнивших досках причала в трущобной части города и смотрел на реку Авери. Рядом стоял капитан, то и дело сплевывавший кровь. Похоже, Рен Ручейник перестарался, выплеснув на Шаола всю свою ненависть к Адарланской империи. Рен совсем недавно примкнул к заговорщикам. Еще один внезапно воскресший «покойник».

В детстве Рен, наследник и будущий правитель Ручейного герцогства, рос и воспитывался вместе с Эдионом и даже считался его соперником. Десять лет назад Рен со своим дедом Муртагом избежали плахи. Отвлекающий маневр стоил жизни родителям Рена, а у него на память о том страшном дне остался уродливый шрам. Эдион ничего не знал и считал их всех погибшими. Приехав в Рафтхол, он был ошеломлен, обнаружив, что дед и внук не только живы, но и входят в тайный кружок мятежников. Эдион и раньше слышал утверждения, будто Аэлина жива и собирает армию. Он решил обо всем узнать на месте и поспешил в Рафтхол с намерением найти этих гнусных распространителей слухов и расправиться с ними. Он решил, что будет резать их по кусочкам, наслаждаясь их страданиями.

Королевский вызов в столицу был как нельзя кстати. Рен и Муртаг мгновенно признались, что слухи распространял бывший участник их кружка. Сами они ничего не слышали об Аэлине и считали ее погибшей. Однако, увидев Рена и Муртага, Эдион не переставал задавать себе вопрос: кто еще мог чудесным образом остаться в живых? Все эти годы он не позволял себе даже надеяться, что Аэлина…

Меч Эдиона лежал на деревянных перилах причала. Покрытые шрамами пальцы генерала водили по лезвию, ощущая каждую зазубрину и каждую царапину. Любая из них могла бы рассказать о легендарных сражениях и о великих, ныне давно умерших королях прошлого. Меч был последним напоминанием о могущественном королевстве, когда-то существовавшем на севере.

Вообще-то, Эдион не имел прав на этот меч. В те, первые дни вторжения, когда террасенская кровь лилась рекой, адарланский король вырвал этот меч из остывающих рук убитого Роэса Галатиния и увез в Рафтхол. И меч, который должен был перейти к Аэлине, оказался в адарланской столице.

Эдион несколько лет провел в сражениях, воюя то там, то здесь и всячески доказывая свою полезность адарланскому королю. Он беспрекословно выполнял все приказы. Это тоже была своеобразная битва, и когда Эдион со своими Беспощадными победили в ней, король провозгласил его Волком Севера и предложил выбрать награду. Эдион попросил у него древний меч.

Король не возражал, посчитав просьбу романтической дурью восемнадцатилетнего полководца. Эдион везде хвалился доверием короля и своими победами, пока все не начали считать его жестоким предателем, одним своим прикосновением осквернявшим меч Оринфа. Меч он вернул. Но Эдион не мог вернуть время на несколько лет назад и исправить страшный промах, допущенный им тогда.

Ему тогда не было и четырнадцати. Находясь в Оринфе, он не мог мгновенно преодолеть сорок миль до загородного дома родителей Аэлины. Но Эдион должен был приехать туда гораздо раньше. После смерти матери его посылали туда, дабы он стал мечом и щитом Аэлины, а затем и служил бы при ее дворе. Аэлину называли «дитя королей». Тогда еще Террасен сохранял надежду на независимость. Эдион мешкал. Он не двинулся с места, даже когда в замок примчался гонец со страшной вестью о подлом убийстве Орлона Галатиния. А потом было уже поздно. Кто-то поехал туда и сообщил, что Роэс, Эвалина и Аэлина мертвы.