Текст книги "Невольница. Книга 2"

Глава восьмая
Как аукнется

Элла

Прошло три дня.

Три спокойных дня после того, как я приняла решение.

Я считала часы, оставшиеся до столкновения с ураганом по имени Эшер Скотт. И сегодня грянет решающий вечер.

По коже прошел озноб, смесь страха и предвкушения, а на губах заиграла улыбка, когда я перечитала несколько его листков.

«Она капец как меня заводит, и это начинает пугать. Она начинает меня пугать. Я осознал это в Лондоне. Элла Коллинз… что ты со мной делаешь?»

«Первый день в Монако: четыре холодных душа. Я не собираюсь проигрывать… Если моему ангелу захотелось стать демоном, то и я могу не хуже».

Все эти слова возвращали меня в прошлое.

«Я никогда еще никого так не хотел, как хочу ее. Я ее хочу. Ее тело, сердце и душу. Я хочу ее всю целиком. И я ее получу. Она проиграет в собственной игре, но она не знает одного… я-то уже проиграл».

И он проиграет. Еще раз. Я дала себе слово.

Эшер Скотт никогда больше не будет иметь надо мной власть. Никогда.

И никто не будет.

«Я поцеловал ее… Этим вечером я ее поцеловал. И хуже всего… я почувствовал все то дерьмо, которое никогда не хочу больше чувствовать. Чертова Элла. Конечно, я ее оттолкнул… этого не должно было случиться. Это была ошибка… Просто ошибка».

Его слова меня бесили, они были болезненным напоминанием обо всех случаях, когда он меня ранил, когда он меня отвергал.

Я решила завязать с чтением и снять напряжение дыхательными упражнениями.

Скоро приедут Киара и Элли. Элли не была в курсе моих замыслов. Она очень хотела, чтобы я поехала, но, конечно, думала, что Эшер Скотт против. Киара настояла, чтобы я сама ей все объяснила.

– Никогда больше ты не будешь мне приказывать…

Я встала с дивана. С каждой минутой напряжение нарастало, а сердце билось все быстрее. Я скоро его увижу.

Я снова увижу Эшера Скотта.

Телефон завибрировал. Киара.

– Мы тут! – весело объявила она.

Я побежала к входной двери и открыла ее. С радостным воплем Элли кинулась в мои объятия, я в ответ засмеялась. Ужасно по ней соскучилась.

Киара в свою очередь обняла меня, пока Элли закрывала дверь. Наконец-то они здесь.

– Мы опаздываем, – засуетилась Элли. – Жутко бесит, что ты не можешь пойти из-за этого козла. Мне так хотелось помочь тебе собраться… как раньше.

Как раньше… Элли всегда одевала и красила меня, готовя к заданию или выходу в свет.

Мы с Киарой обменялись лукавыми взглядами. Потом с озорным видом повернулись к Элли. Та выгнула бровь:

– Что?

Внезапно она переменилась в лице. Глаза заискрились, рот приоткрылся.

– Он… Он позволил тебе пойти? – спросила она, пытаясь понять, что означают наши хитрющие физиономии.

– Нет, меня пригласил сосед.

– И ты в жизни не догадаешься, как зовут соседа Эллы, – подхватила Киара.

Элли скрестила руки на груди.

– Кого из кузенов Эш ненавидит больше других? – спросила Киара. – Хотя он их всех ненавидит, а вот кого еще и презирает?

Секунды три Элли размышляла, потом глаза ее округлились, а челюсть чуть не отвалилась. Я нахмурилась, увидев, как она оторопела – как раньше Киара.

Я ничего не знала об отношениях Эшера и Шона. Насколько я поняла, Скотт презирал и не любил кузена. И только по реакции девушек я заподозрила, что дело серьезнее.

– Вы мне голову морочите…

– Если бы так! – хохотнула Киара, пожимая плечами.

– Шон?

Когда Киара кивнула, у Элли вырвался нервный смешок.

– Обалдеть… А он знает?

– Еще нет, – сообщила я, и мне стало не по себе.

Я представления не имела, как это подействует на Эшера. Слишком уж он непредсказуем.

– Так это Шон твой ухажер? – поразилась Элли.

Я кивнула. Шон никогда не скрывал, что находит меня привлекательной. Меня это смущало, потому что ответить ему тем же я не могла.

– Нас ждет лучшая вечеринка года! – воскликнула Элли, воздевая руки. – Горю от нетерпения! Элла, я помогу тебе собраться!

Я улыбнулась ей пересохшими губами. Как же я скучала. Мне так не хватало нашей маленькой компании. По правде говоря, знакомство с ними было лучшим, что со мной случилось в жизни. Шутки Бена, выходки Киары, доброта Элли…

И голос психопата?

Нет.

– Ты собираешься поговорить с ним? – поинтересовалась Элли, поднимаясь по лестнице вместе с нами.

Я покачала головой:

– Ни за что. Ведь он этого и хотел, верно? Чтобы я оставила его в покое? Так я и оставлю.

– Одного моего знакомого ждет очень неприятный ужин! – заявила она, заходя в спальню. – Он не выносит, когда его игнорируют.

– Представь себе его физиономию, когда он поймет, что Элла даже не смотрит на него, – издевательски захихикала Киара и рухнула на мою кровать. – Он только этого и заслуживает, козел несчастный.

– Спорю на сто баксов, что он снова выйдет из-за стола, чтобы покурить.

На семейном ужине в Лондоне – том самом, где мне пришлось выдавать себя за подружку Кайла, – я узнала, что Эшер никогда не покидает стол во время семейных трапез. Он всегда курил до или после, но никогда во время. И только в тот вечер он вышел из-за стола, чтобы покурить.

– Кто приглашен? – спросила я, усаживаясь на кровать.

Элли достала из своего чемоданчика массу косметичек.

– Сэм и его невеста, Кайл, мы все и еще несколько кузенов, которых ты не знаешь. Ну и дяди с тетями, конечно.

– В общем, куча народу, – вздохнула Киара, тыкая в телефон.

– Ты привезла с собой Тео? – спросила я у Элли, перебирающей в шкафу мои платья, многие из которых я даже не надевала.

Та кивнула и насмешливо сообщила:

– Эш и Бен сидят с ним наверху.

Мои глаза полезли на лоб, желудок скрутило. Что значит «наверху»? Эшер здесь?

– Его квартира прямо над твоей, – сообщила Киара, роясь в косметичках. – Вечер обещает быть совсем не томным!

– Мало того что Эш его на дух не переносит… – прыснула Элли, разглядывая платья. – А когда он поймет, что Шон твой сосед и хочет тебя… Он точно слетит с катушек.

Тихий мстительный голосок прошептал мне, что я приняла правильное решение. Я собиралась игнорировать его весь вечер и расплатиться с ним той же монетой, а тут еще можно полюбоваться его дурацкой ревностью и поиграть на нервах, изобразив, что кузен мне интереснее, чем он.

Эшер всегда был импульсивен. Хоть он и утверждал, что я для него пустое место и ему на меня пофиг, однако вполне может выдать себя одной непроизвольной реакцией.

В этом и заключалась моя единственная цель: показать ему, что он лжет самому себе, а заодно и всему миру.

– О чем ты думаешь? – спросила Элли, начиная меня подкрашивать.

– О том, как он себя поведет, когда сообразит, что мой сосед и его кузен – одно лицо, – призналась я, нервно стискивая пальцы. – Ужасно любопытно посмотреть на ревность, о которой столько говорит Киара.

– Думаю, тут нечто большее, чем просто ревность, – откликнулась та. – Эш собственник, особенно в том, что касается тебя. Он рехнется, когда увидит, что Шон тебя хочет. В таком состоянии он способен и на убийство.

– Но, Киара, он же все время твердит, что начхать ему на меня с высокой колокольни, – разозлилась я. – Собственник или нет, он никогда мне этого не покажет.

Элли прищелкнула языком:

– Вообще, знаешь, год выдался просто ужасным… Эш стал совершенно неуправляемым! Ты в курсе, что каждый уикенд он тащился на Манхэттен, просто чтобы посмотреть на тебя? Не верь тому, что он говорит, смотри на то, что он делает! Просто он мудак и отрицает свои чувства, и в этом его проблема.

У меня вытянулось лицо. Эшер… приезжал на Манхэттен? Чтобы меня увидеть? Это когда же?

Нет. Бессмыслица какая-то. Никогда он здесь не бывал. Я ни разу его не видела.

– Когда он узнал, что у тебя появился ухажер, его аж перекосило, – рассерженно повторила Киара. – Он хочет тебя, Элла. И всегда хотел. Просто он слишком тупой, чтобы это признать.

Я закрыла глаза, стараясь не слишком верить этим разговорам, так как боялась, что девочки зародят во мне надежду. Их слова и убивали меня, и поддерживали.

– Видишь ли… Эш один из моих лучших друзей, – мягко сказала Киара, вставая с кровати. – Но я не одобряю то, как он с тобой поступил, а еще меньше – эти его заявы типа «да насрать мне на нее». Ты единственная, кто может доказать ему, что он не прав. Знаешь, это прозвучит злобненько, но… я хочу, чтобы ты заставила его ревновать к Шону. Чмокни Шона в щечку, например.

Я скривилась. Мне претила мысль манипулировать людьми.

– Нет, – покачала головой я, – не хочу использовать Шона.

Шон был милым, и я знала, что он ко мне неравнодушен. Если я стану уделять ему больше внимания, то получится, что я играю с его чувствами, а мне этого совсем не хотелось. Слишком уж хорошо я понимала, что бывает, когда тебе разбивают сердце. Ни за что не буду давать Шону ложную надежду… как он это сделал со мной.

– Тогда как ты собираешься поступить? – спросила Элли, накладывая мне тени на веки.

– Просто буду его игнорировать. Не хочу придумывать дурацкие планы, только чтобы привлечь его внимание. Он-то не будет стараться. Надоело лезть из кожи вон.

Я изучила его достаточно и была уверена, что он не выносит, когда его не слушают или не замечают, эта черта характера развилась в нем за те годы, что он возглавлял клан Скоттов.

Господин любит власть, тащится от собственного эго и не упускает случая его потешить. Вот почему он так взбесится, если на него начихает простая невольница, которая ему и в подметки не годится.

Он всегда старался изображать человека отстраненного, холодного, который стал черствым и бессердечным из-за своей тяжкой судьбы. Но его серые глаза иногда выдавали истинные чувства.

– Ты права, – признала Киара. – Он не стоит того, чтобы ты напрягалась, но…

– Нет, Киара, – перебила я, не открывая глаз. – Я не стану использовать Шона.

– Ладно, согласна…

– Он заедет за тобой? – спросила Элли, завивая мне ресницы.

– Да, мы выдвигаемся без четверти восемь.

Она кивнула и продолжила меня прихорашивать. Киара тем временем помогала мне выбрать платье. Учитывая специфику вечера, я остановилась на длинном черном платье с длинными узкими рукавами, которое мы покупали с ней вместе. Подруга добавила к моему наряду несколько золотых украшений.

Через полтора часа стараний я была наконец готова, и подруги тоже. Киара и Элли отправились наверх к Бену и Эшеру. Все это время у него была квартира прямо надо мной, а я ничего не знала.

Стрелки часов уже показывали семь тридцать, и напряжение возрастало. В дверь позвонили. Цокая каблуками, я пошла открывать.

Передо мной стоял Шон в костюме, новеньком, с иголочки. Благоухая мужским парфюмом, он одарил меня белозубой улыбкой, перед которой померкли белоснежные стены квартиры.

Оглядев мое платье и лицо, кузен психопата присвистнул.

– Ты великолепна, – похвалил он.

– Возвращаю комплимент, – откликнулась я, стараясь преодолеть скованность.

– Готова?

Сердце колотилось в груди, от смеси предвкушения и страха я тряслась как осиновый лист. Присутствие Бена, Киары, Элли и даже Шона успокаивало. Мне не будет неловко среди Скоттов. Нервничала я только из-за одного человека.

Только Эшер Скотт имел такую власть надо мной.

На моих губах с нюдовой помадой заиграла улыбка.

– Готова.

Готова сокрушить его эго.

Ты проиграешь в собственной игре, Эшер Скотт.

Ты уничтожил прежнюю Эллу… Новая Элла отомстит за нее.

И повергнет тебя.

Глава девятая
В следующий раз

Эшер

20:00. Манхэттен

Стоя перед резиденцией отца с энной сигаретой в зубах и гримасой отвращения на лице, я подсчитывал, сколько часов осталось проторчать в компании паноптикума говнюков, который считался моим семейством. Ничтожества.

В доме без умолку трещали мои дядюшки и тетушки, а также их отпрыски и отпрыски их отпрысков.

Ненавижу семейные празднества.

Несколько человек не ответили на зов трубы. Я был почти удивлен тем, что до сих пор не приехал Шон, всегда такой пунктуальный. В глубине души я надеялся, что он где-нибудь благополучно издох.

Мудозвон недоделанный.

– Огонек найдется? – раздался голос Кайла у меня за спиной.

Не отрывая глаз от стен особняка, я пошарил в карманах и протянул ему зажигалку. Прикурив, он тяжело вздохнул, и я насмешливо хмыкнул.

– Что? – спросил он.

– Слишком явно бесишься, – заметил я.

Он выдохнул дым, возвращая мне зажигалку.

– Я не понимаю, зачем они устроили эту вечеринку. Он умер. С какой стати праздновать его день рождения? Мы что, теперь всегда будем отмечать? Он что, Новый год?

Закрыв глаза, я тоже вздохнул. Да, непонятно. Может, они так скорбят? Конечно, когда им удобно, они признают право на траур. А вот мне никто не позволил оплакивать отца, когда тот умер.

Шайка сукиных мразей.

– Я приехал из-за тети Джеммы, – признался я, повернув к нему голову.

– Я тоже, – нахмурившись, отозвался он. – Праздновать день рождения предателя…

Его слова вызвали у меня кривую улыбку. У Кайла накопилась сильная обида на отца, особенно после его самоубийства. Я тоже ненавидел Рика за все, что он сделал. За все, что он заставил пережить семью, за то, что подверг опасности моего ангела, да и меня заодно.

Но только это нам и оставалось: ненавидеть его.

Я затянулся новой сигаретой. Вокруг нас расплывалось облако дыма, и я наслаждался бесценными минутами покоя перед началом вечеринки, от которой меня скоро потянет застрелиться.

Над столом будет витать лицемерие, и мне нестерпимо захочется обратно в Лос-Анджелес, чтобы забыть их фальшивый смех и притворную любовь, которую они якобы питали к Рику.

– Еще и восьми нет, а я уже как выжатый лимон, – проворчал Бен, подойдя к нам.

– Лично я сыт по горло, – буркнул Кайл.

Я молча повернулся к подъездной аллее, где выстроились семейные авто, и посмотрел в сумрачное небо Нью-Йорка. Даже за много километров от города слышался его шум. Вот почему я предпочитал Лос-Анджелес.

– А этот не приедет? – раздался низкий голос Сэма.

– Будем надеяться, – хмыкнул Бен.

– Ты всерьез думаешь, что он такое пропустит? Хотя… все может быть.

Я нахмурился. Шон уж точно не упустит случая насладиться тем, как семья станет дружно лизать ему яйца.

– Думаешь, он не хочет показываться из-за этого? – спросил Сэм.

Чего – этого?

– Эй, ты что, Шона не знаешь? Вспомни его свадьбу, как он хвост перед всеми распускал. А теперь они развелись… Я первый готов его обстебать.

Я не удержался от смешка. Значит, этот гаденыш развелся со своей манекенщицей?

Пока смерть не разлучит нас… или развод.

Когда до меня донесся шум мотора, я насмешливо ухмыльнулся. Понятно, что это был он – последний, откликнувшийся на зов. Перед нами остановился черный седан. Водитель обошел машину, чтобы распахнуть дверцу.

Этот козел с гордым видом вылез из автомобиля. Я выгнул бровь, заметив, что он разговаривает с кем-то внутри.

Ага, значит, ты не осмелился явиться один…

– Он кого-то пригласил, – заключил Кайл, наблюдая за сценой.

И тут из машины показалась его гостья.

Я мгновенно узнал ее. Время остановилось. Сердце судорожно подскочило в груди, потом забилось так сильно и мощно, что его грохот отдавался в барабанных перепонках, заглушая все звуки вокруг. Я больше не видел ни особняка, ни гостей, ни деревьев, ни Шона. Остались только я и она, та, что преследовала меня днем и ночью.

Не может быть.

Издалека, словно через стекло аквариума, я услышал, как Бен подавил удивленный вскрик. Мои губы приоткрылись, сигарета упала на землю. Я замер. Взгляд застыл на ее ладони, которая медленно, с бесконечной мягкостью легла на его руку. Она сжала его бицепс и послала ему робкую улыбку, которая вогнала меня в ступор. Я не понимал, что происходит. Я не мог сделать ни единого вздоха.

Нет, это дурной сон…

Просто, блин, дурной сон…

Уверенной походкой она шагала рядом с ним. Я не мог оторвать глаз от ее идеально уложенных темных блестящих волос, от рассеянной улыбки на губах, от длинных ног, мелькающих в разрезе черного платья, от изящных движений. Она подняла ко мне свое ангельское лицо. Ее синие глаза остановились на мне едва ли на долю секунды, и я задрожал. Она не смотрела на меня уже больше года.

Охереть. Она здесь.

– Элла?

Я подумал, что мне сейчас станет плохо, когда они рука об руку шли к нам. Ноги словно вросли в землю. Грудная клетка сдавила легкие, не давая дышать, сердце готово было взорваться. Крепко стиснув кулаки, я кое-как пытался изобразить невозмутимость.

Вот только меня выдавало собственное тело.

Это невозможно. Нет, это дурной сон.

Сучий потрох, только не это.

Я смотрел на нее не отрываясь и ничего не мог с собой поделать. Все вокруг замерло. Я различал голоса Бена и Кайла, но не мог на них сосредоточиться. Только на ней.

И на нем.

Его развод… я о нем даже не слышал… это меня не интересовало.

Но теперь заинтересовало более чем.

Ах ты ж мать твою… он… с моим ангелом…

Тело пробрала дрожь от гремучей смеси ярости и ужаса. Из всех сценариев, крутившихся в голове, этот я не предвидел. Был один шанс на миллион, что они встретятся, и я о нем даже не подумал.

Ситуация вышла из-под контроля.

– Добрый вечер, – сказал Шон, приближаясь к нам.

Я увидел, как Бен и моя Элла обнялись, и тут кое-что привлекло мое внимание: вопросительный и удивленный взгляд Шона. Он не знал, что они знакомы. Значит, она ему ничего не сказала.

Я пристально смотрел на нее, но она нарочно избегала моего взгляда. Я знал ее достаточно хорошо, чтобы это понять.

Однако я не мог отвести от нее глаз, не мог сделать хоть что-то, чтобы скрыть свой шок, свою ярость, когда ее голос заставил лопнуть окруживший меня пузырь.

Ох черт. Ее голос.

– Привет, – сказала она Кайлу и Сэму.

Но не мне. Она меня игнорировала, это точно.

– Я не знал, что вы знакомы, – произнес этот гаденыш, глядя на Бена.

Надо же было, чтобы из всех женщин Манхэттена ты положил глаз именно на мою.

А Элла знает, что он мой кузен?

Конечно же да. Она вела себя уверенно и, казалось, ничуть не удивилась, увидев меня.

Шон.

Этот гнусный мудище Шон Скотт.

Ярость мало-помалу брала верх над удивлением. Я начинал осознавать, чтó происходит перед глазами. И ничего не мог сделать, чтобы это остановить.

Ситуация ускользала из-под контроля.

Она от меня ускользала.

Я провожал их глазами до самого особняка, даже когда кузены повернулись ко мне.

– Ей-богу, кто первый откроет пасть, тот отправится к Рику поздравлять его с днем рождения, – яростно бросил я. – И заодно предупредить, что Шон очень скоро к нему присоединится.

Мне хотелось убивать, глядя на Шона рядом с ней. Я не был уверен, что сумею сдержаться.

Как они встретились? Почему она с ним? Блин, что между ними было?

Когда Элла исчезла из поля зрения, я взглянул на Бена, но по его лицу было ясно, что он удивлен ее появлением не меньше моего.

– Эш!

Я опустил веки. Голос Киары совсем не успокаивал. И тут я широко распахнул глаза.

Киара… Ну конечно!

– Иди сюда, – холодно приказал я.

Она подошла, хихикнув над побледневшим Беном. Я оттащил ее подальше от входа в особняк, не в силах скрыть, что меня потряхивает. Бешенство скручивало внутренности. Я должен все узнать.

Я сейчас взорвусь к чертям собачьим.

Киара точно была в курсе. Она вроде совсем не удивилась, увидев Эллу.

Эта паршивка Киара… Еще бы!

– Ты знала, – заключил я, уничтожая ее взглядом.

В ответ она отвела глаза. Я клокотал, сжимая кулаки. Еще бы она не знала, мерзавка!

– И давно?

Киара насупилась. Я повторил более резко:

– ДАВНО, КИАРА? И КАК?

Я не знал, что думать. Мне нужны ответы, иначе меня сейчас хватит удар.

Шон и Элла.

Этот паскудный Шон и моя Элла.

– До прошлой недели я ничего не знала, – залепетала она тихо. – И она тоже ничего не знала, пока он ее не пригласил…

У меня не получалось собраться с мыслями. Здравый смысл покинул мозг, которым теперь рулили токсичная ревность и собственнический инстинкт. Я уже готов был развернуться и броситься в особняк, но меня твердо удержала рука Киары.

– Эш… остановись! Ты прекрасно понимаешь, что так ты ему покажешь, насколько она для тебя важна!

Ее слова остановили мой порыв. Она права. Она охренеть как права.

Если Шон узнает, что я влюбился в нее, он из кожи вон вылезет, чтобы ее завоевать. Он хитрый и любит побеждать. Точно так же, как и я.

Это наше нездоровое соперничество было врожденным. Шон стал единственным и неповторимым главой «Компании Скотт Холдинг». Он тяготился нашим родством, потому что отучился в престижном университете. Пока этот господин терпеливо выжидал, когда его назначат руководителем «легальной» части семейного бизнеса, я каждый день терял частицу человечности в сетевых разборках.

Мы были ровесниками. Оба руководили делами сети, но по разным направлениям. Я не был создан для таблоидов и международных переговоров. Зато умел убивать людей просто за то, что они не так на меня посмотрели. А он не был создан для кровавых разборок моего мира, там его бы прикончили через пару минут.

Но кое-что общее у нас было, а именно дух соперничества. Особенно если кто-то покушался на то, что мы считали своим.

А Элла – моя.

Мой ангел принадлежит мне. И только мне. Другими словами, ему запрещено быть с ней.

Во всех смыслах.

Зарычав, я грубо высвободился из хватки Киары. Срань господня.

Шумно дыша, я запустил руку в волосы. Голова шла кругом. Мало того что на нее претендует другой, что само по себе невыносимо, так это еще и Шон! Еще немного, и я расчленю гаденыша прямо на глазах у его отца.

К тому же, черт возьми, она на меня даже не взглянула, будто я пустое место. Будто меня вообще нет.

От этой мысли я заскрежетал зубами. Ярость разлилась по венам. Кровь вскипела, руки затряслись от бешенства.

Он никогда ее не получит.

Запрещено, и точка.

– Ужин подан! За стол! – донесся издалека голос сестры, от которого мне стало только хуже.

Я достал новую сигарету и выкурил ее в несколько затяжек. Нужно было на чем-то выместить злость.

Или на ком-то. Желательно на Шоне.

– Успокойся, – мягко проговорила Киара.

– Не успокаивай меня, – прорычал я. – Ты от меня все скрыла, к херам!

И припечатал ее взглядом.

– Я знала, что ты так это и воспримешь. Ты был на нервах всю неделю, я не хотела подливать масла в огонь.

– Главное, ты знала, что она здесь будет. Поэтому вы и остановились у нее.

Киара и Элли были в курсе. Наверняка Элли помогла ей подкраситься и одеться. Срань господня, я умудрился все прошляпить. И это только распаляло мой гнев.

Элла здесь. С Шоном.

А в прошлом году она была со мной.

Я же запретил ее приглашать, черт вас всех дери!

– Ты по-прежнему хочешь ее отпустить?..

Я судорожно вцепился в сигарету. Отпустить ее? Отпустить ее к Шону?

Губы скривились в яростном оскале. Сомнений не осталось. Мне было мучительно трудно отпустить ее и раньше, но теперь я передумал отпускать. Инстинкт собственника все решил в тот миг, когда она ступила на землю, вылезая из сраной колымаги Шона.

Да, у этого гаденыша работа, которая мне нравится, но я не позволю ему отнять женщину, которую я хочу.

Она вернется ко мне.

Я все для этого сделаю.

Это не игра…

Хотя теперь это стало именно игрой. И я твердо намеревался выиграть.

Я раздавил окурок, прочистил горло, похрустел пальцами и повертел шеей.

– Идем, Эшик! – проговорила Киара, беря меня за руку. – Нас ждет чудесный вечер, верно?

– Ну еще бы, – ответил я, оглядывая особняк отца. – Просто чудесный…

* * *

Элла

Я молча ела, слушая хвалебные оды, которые члены семейства распевали Шону, а в голове крутилась одна картина: как застыло его лицо, когда он увидел меня под руку с кузеном. И то, как остановилось время.

Я сумела избежать его пронзительного взгляда, который он не отрывал от меня ни на секунду. У меня жутко свело живот, задрожали руки и ноги, но я не подала виду. Моя походка оставалась уверенной, потому что я знала, что он это заметит.

Он был слишком наблюдательным.

Бен удивился, но был рад меня видеть, Кайл тоже. А он… Он ничего не сказал. И ничего не сделал, только не спускал с меня глаз.

Как сейчас.

Киара подошла к нему, потом вернулась и прошептала мне, что он очень зол. Когда мы расселись за столом, я ожидала, что он будет меня игнорировать, но не тут-то было. Он смотрел на меня так, словно мое присутствие его раздражало. Нет, хуже: в его настойчивом взгляде читалась ненависть и ярость.

Враждебность, очень похожая на ту, которая переполняла его в самом начале нашей совместной жизни.

И сейчас я избегала взгляда его серых глаз, которые неотступно следили за мной. Они ощупывали каждый миллиметр моей кожи и ловили каждое движение, очень меня нервируя.

Он откашлялся, встал, и за столом повисло неловкое молчание. Краем глаза я заметила, что он вышел, пробормотав:

– Пойду покурю.

Элли весело улыбнулась мне, Киара тоже. А вот Бен, не стесняясь, издал смешок и продолжил беседу с одним из кузенов.

Шон прошептал мне на ухо:

– Я не знал, что ты знакома и с Киарой.

– Это подруга… с которой мы вместе отдыхали. А через нее я познакомилась с Беном и Кайлом… и Элли.

Не совсем вранье… но и не совсем правда.

Он кивнул и переключился на разговор со своим отцом и дядей, Гектором Скоттом. Я помнила и Гектора, и его дочь Сиенну. Что до отца Шона, Ричарда, я никогда его раньше не видела, поскольку их не было на вечере в Лондоне в прошлом году.

Кстати, я отметила, что не было и многих других. Явный перебор незнакомых лиц за столом.

Через несколько минут он вернулся. Не знаю, обратили ли внимание остальные гости на его настроение, но в зале повисла тишина. Повернувшись, я заметила, что Шон рассматривает его с насмешливым видом. Бен еле сдержал очередной язвительный смешок и заработал убийственный взгляд кузена.

Тишина стала тяжелой, в воздухе витали недомолвки.

Он кашлянул, уставившись на тарелку, к которой так и не притронулся. Интересно, о чем он думает? Что говорит себе, видя меня прямо перед собой после года молчания? Что чувствует, узнав, что я вполне жива и решительно настроена его игнорировать?

– Скажи, Элла, как давно ты живешь на Манхэттене? – спросила Джемма.

Внезапно все посмотрели на меня. Ну все, вот он, допрос, которого я опасалась. И любопытство, от которого я мечтала укрыться.

Нога нервно задергалась. Я терпеть не могла оказываться в центре внимания, а тут еще и его внимание, что отнюдь не помогало делу. Он сверлил меня взглядом, словно пронзал насквозь, добираясь до души, он изучал меня без всякого смущения, с каким-то нездоровым удовольствием.

Но пока я пыталась откашляться, чтобы ответить, меня опередил хриплый голос:

– Год.

И впервые наши взгляды встретились. Меня пронзило током. Время вокруг нас словно остановилось.

Я ответила, не спуская с него глаз:

– Совершенно верно… ровно год.

И отвела взгляд, чувствуя, как от такой наглости во мне закипает гнев.

Воздух вдруг заискрил. На его лице мелькнула победная улыбка, и я все поняла. Он хотел прервать мое молчание, чтобы я прекратила его игнорировать. И эта улыбка означала его первую победу.

О, Скотт… до конца вечера еще далеко.

– И как же вы познакомились? – спросил Гектор, кивая на Шона. – Я уверен, что уже виде…

Киара оглушительно раскашлялась, прервав его тираду. Она решила всеми силами помочь мне скрыть правду от Шона. Она уже попросила Сэма, Эбби – младшую сестрицу этого недоумка – и мать Бена ничего не рассказывать об Эшере и обо мне, а также о моем прошлом в сети.

– Она моя соседка! – гордо возгласил Шон. – Мы познакомились после того, как я обустроился в новой квартире. Она потрясающая женщина, и вполне естественно, что мне захотелось вам ее представить.

Эшер поперхнулся вином. Его реакция вызвала у меня улыбку, которую мне с трудом удалось скрыть. Он только сейчас понял, что Шон и мой сосед – одно лицо.

И тут вышеозначенный сосед положил руку на спинку моего стула. Он ко мне не прикоснулся, но сам жест был вполне собственническим. Я услышала, как разбился бокал Эшера, потом извинения официанта, который поспешил его заменить.

Я мельком взглянула на него. Лицо напряглось, потемневшие глаза приклеились к руке Шона. Казалось, если кузен позволит себе лишнее движение, Эшер переломает ему пальцы.

Час от часу не легче.

– Как же здесь шумно, – пожаловалась мать Бена. – Мне больше нравится Лос-Анджелес. У вас в квартире тоже такой шум?

– Я на двадцать третьем этаже, шум города доносится до меня, только когда я выхожу на балкон, – ответила я с робкой улыбкой.

– Она права, – вмешался Шон, – но это Нью-Йорк, шумный и людный. Время – деньги, как здесь говорят, отсюда и постоянное столпотворение. Именно здесь и надо жить, если хочешь иметь влияние в нашем обществе.

Эшер шумно выдохнул. Шон его провоцировал. Я не понимала, что за игру он затеял. Наглость была не тем качеством, которое мне в нем нравилось.

– Я руковожу одной из крупнейших американских компаний, – продолжил Шон, хотя никто его об этом не спрашивал. – И даже если бы я мечтал загорать под пальмами в Лос-Анджелесе, мое призвание не в этом.

Я украдкой бросила взгляд на Эшера. Было любопытно увидеть, как он отреагирует на явную подколку, но он не сводил глаз с руки кузена, лежащей на спинке моего стула. Казалось, разглагольствования Шона его вообще не трогали. Ричард воспользовался паузой, чтобы заговорить о «КСХ», и я с облегчением вздохнула. Хоть перестанут меня расспрашивать.

Эшер уловил мой вздох, пусть и едва слышный, и поднял на меня глаза. На этот раз я посмотрела на него с открытой неприязнью и повернула голову к Киаре, сидящей через два стула.

В сумочке, которую я держала на коленях, завибрировал телефон. Я нахмурилась, увидев имя своего терапевта.

Я встала из-за стола, извинившись, но никто не обратил на это внимания. И ответила, направляясь к главной аллее.

– Алло?

– Добрый вечер, Элла, – спокойно поздоровался Пол. – Надеюсь, я тебя не побеспокоил…

– Напротив, вы меня спасли, – выдохнула я. – Я на ужине.

– О! И как идут дела?

– Плохо. Ну… странно. Мне бы хотелось завтра поговорить с вами об этом.

– Вот поэтому я тебе и звоню. Можно перенести нашу встречу на одиннадцать часов вместо пятнадцати?

– Конечно!

– Отлично! Желаю прекрасного вечера.

Я попрощалась и повесила трубку. Но, уже повернувшись, чтобы идти к гостям, застыла на месте – в поле зрения появился он. Стоял, прислонившись к закрытой входной двери, с очередной сигаретой во рту.

Наши глаза снова встретились, сердце опять бешено забилось, по телу прошла судорога.

Я чувствовала, что сейчас грохнусь в обморок.

Меня бесила та власть, которую он по-прежнему имел надо мной, те чары, которые влекли меня к нему. Разум боролся с сердцем, и этой битве я не могла положить конец. Я хотела избавиться от собственных чувств, изгнать их, как он изгнал меня из своей жизни. Я хотела столь же легко и просто повернуться к нему спиной.

Но легко и просто не получалось. Потому что он был рядом.

Прямо передо мной.

И смотрел на меня.

Да чтоб его.

– Сколько еще ты будешь делать вид, что меня не существует?

Я съежилась. Впервые за год он обратился ко мне. Я почувствовала, как во мне нарастает гнев. Но… он заметил.