Текст книги "Пирог, или Котик в наследство"

Глава третья

Завещание Полли Портман отличали две удивительные вещи. Во-первых, она оставила пекарню и всё её содержимое преподобному Флауэрсу с указанием использовать её любым способом по его усмотрению, чтобы помочь собрать средства для церкви. По этому поводу у матери Элис чуть не случился припадок.

– Она дразнит нас даже из могилы, – гневно кричала она. – Мы одна семья. Мы имеем все права на пекарню.

Однако её плохое настроение быстро исправилось, когда мистер Огден, поверенный Полли, позвонил им домой.

– Он хочет поговорить с тобой, Элис, – сообщил отец, передавая трубку.

Миссис Андерсон едва сдерживала волнение, дышала Элис в шею и шёпотом давала ей указания в свободное ухо, изо всех сил стараясь услышать, что говорил мистер Огден на другом конце провода. К тому времени, как Элис повесила трубку, её мать совершенно утратила самообладание.

– Что он сказал? – крикнула она. – Хорошие новости? Расскажи нам!

– Он хочет, чтобы я приехала к нему в контору, – ответила Элис.

– И? – настаивала её мать, сверкая глазами.

– Он говорит, тётя Полли оставила мне что-то по завещанию и я должна как можно скорее прийти и забрать это.

– Ты слышал, Джордж? – мать Элис взволнованно обратилась к мужу. – Я только сбегаю наверх и подкрашу губы.

– Мам, он хочет, чтобы я приехала одна, – сообщила Элис.

– О, – только и выдохнула её мать.

– А что-нибудь ещё он говорил? – спросил отец, и по розовым пятнам на его щеках Элис поняла, что он тоже начал волноваться.

– Ну, там трудно было расслышать, потому что мама говорила одновременно с ним, но, как я поняла, это связано с рецептом теста для пирогов.

– Небеса милосердные! – воскликнула мать Элис и хлопнула себя по щекам. – Вы понимаете, что это значит? Полли наконец-то поступила по совести. Мы продадим этот рецепт на аукционе и распрощаемся со всеми заботами.

Её глаза наполнились слезами радости, она запрокинула голову и закричала:

– Мы разбогатеем!

Отец Элис просто качал головой и приговаривал:

– Вот так фунт!

В течение многих лет отец Элис служил коммивояжёром в компании «Хувер». Он ходил от двери к двери, продавая пылесосы, что вовсе не было работой его мечты. Поэтому, когда он увидел, что «ПИРОГ» привлекает в Ипсвич туристов, перед ним замаячила новая возможность. С благословения Полли он устроил рядом с пекарней сувенирный киоск и продавал там брелоки в виде скалок, прихватки с леопардовым рисунком и фартуки с улыбающимся лицом Полли и вышитой надписью «Эй, Полли, в чём твой секрет?».

Этот вопрос задавали все, и никто не знал на него ответа: в чём же секрет безупречного теста Полли Портман?

– Самое воздушное!

– Всегда такое свежее!

– Лёгкое как пёрышко!

Всем, кто сомневался в этой высокой оценке, достаточно было заглянуть к Полли под кровать. Там она хранила свои медали «Черника».

– Тётя Полли, почему же ты хранишь медали под кроватью? – спросила как-то раз Элис.

– Я храню их под кроватью, чтобы не смотреть на них, – ответила Полли.

– А почему ты не хочешь на них смотреть?

– Боюсь, как бы не задрать нос, – подмигнула тётя. – И тогда с меня вечно будет спадать любимая шляпа.

Свою любимую шляпку «клош»[10]10
  «Клош» — дамская шляпка в форме колокольчика, модная в 1920-х г.


[Закрыть] с леопардовым рисунком Полли выписала по каталогу «Сирс»[11]11
  «Сирс» (англ. Sears) – компания, основанная Ричардом Сирсом в 1886 г. для продажи часов по почтовым каталогам. Со временем ассортимент расширился. В 1925 г. в Чикаго был открыт первый розничный магазин Sears. В 2018 г. компания начала процедуру банкротства, уступив звание самой крупной торговой сети – универсамам Wallmart.


[Закрыть] в тот год, когда впервые получила премию «Черника». Эту престижную награду с 1922 года присуждали за самое выдающееся в Америке достижение в области выпекания пирогов. Каждый август люди со всей страны паковали свои пироги в коробки и отправляли их в комитет «Черники» для оценки.

Члены комитета тщательно изучали пироги, а в это время распространялись «черничные сплетни» о фаворитах, и клубы вроде «Ложной черники» выбирали своих собственных любимчиков. Наконец, в первый понедельник сентября, комитет «Черники» объявлял победителя, что всегда вызывало большую шумиху. Полли никогда даже и не задумывалась об участии в конкурсе. Она пекла, потому что это делало её счастливой, и в её представлении это само по себе уже было достаточной наградой.

Но как-то ранним августовским утром женщина по имени Гарриет Мелчер из города Санкт-Петербург, штат Флорида, прибыла в Ипсвич с пятифунтовым[12]12
  Американский фунт равен 0,45 кг.


[Закрыть] кокосом в дамской сумке. Позже в тот же день она села на обратный поезд до Санкт-Петербурга, держа в руках картонную коробку с половиной пирога с кокосовым кремом. Другую половину она съела, и с тех пор никак не могла унять дрожь в руках от охватившего её восторга.

Полли никогда не стала бы участвовать в конкурсе по собственной инициативе, но в тот год Гарриет Мелчер входила в комитет «Черники» и, попробовав пирог с кокосовым кремом, взяла на себя смелость лично отвезти его на конкурс – а точнее, то, что от него осталось. И вышло так, что в шесть часов утра в понедельник, 7 сентября 1942 года, у Полли Портман зазвонил телефон. Взволнованный голос на другом конце провода принадлежал Гарриет Мелчер.

– Доброе утро, мисс Портман! От имени комитета рада сообщить, что вам только что присуждена победа в конкурсе «Черника» за выдающийся пирог с кокосовым кремом. С нетерпением ждём вас на церемонии вручения награды.

Полли пришла в восторг от того, что комитету понравился её пирог, но идея получения за него награды в высшей степени её смутила, и она попробовала отказаться.

– «Черника» – самая престижная награда в области выпечки пирогов, мисс Портман. Вы понятия не имеете, сколько людей убили бы за шанс оказаться на вашем месте, – объяснила ей Гарриет Мелчер.

– Какая ужасная мысль! – воскликнула Полли.

– В этом году церемония пройдёт в Филадельфии – буквально в двух шагах от вас. Все будут очень разочарованы, если вы не приедете.

Не желая выглядеть неблагодарной, Полли наконец-то согласилась принять награду и посетить церемонию в Филадельфии. Она даже заказала себе новую шляпку из каталога «Сирс». Через несколько недель она надела эту шляпку «клош» с леопардовым рисунком на конференцию Американской ассоциации изготовителей пирогов, где произнесла искреннюю благодарственную речь из трёх слов: «Спасибо вам большое».

Когда Полли Портман вернулась в Ипсвич с премией «Черника», произошли большие перемены. Самые разные люди начали приходить в пекарню с идеями о том, как расширить «ПИРОГ» или превратить его в масштабную сеть по всей стране. Один полный энтузиазма бизнесмен приехал аж из Гонконга с планами строительства гигантской фабрики, на которой пироги Полли будут производить в промышленных масштабах, замораживать и рассылать по всему миру. По его словам, Полли станет такой богатой, что ей никогда больше не придётся печь. «Это мне ещё зачем?» – рассмеялась она, вручила ему пирог с зелёными помидорами, на который он явно заглядывался, и выпроводила.

Стоило шумихе вокруг выигранной Полли премии «Черника» поутихнуть, как ей присудили ещё одну – на сей раз за пирог из пахты. И снова она не сама подавала заявку, но о мастерстве Полли уже пошла такая слава, что процесс было не остановить. Каждый сентябрь, как по часам, Полли надевала шляпу с леопардовым рисунком и отправлялась в тот город, где проходила конференция Американской ассоциации изготовителей пирогов, чтобы произнести одну и ту же искреннюю речь: «Спасибо вам большое».

Полли Портман награждали медалью «Черника» тринадцать лет подряд – ни один пекарь ещё не удостаивался такой чести. Хотя ей и не хотелось стричь купоны со своей славы, она с безграничной радостью делила удачу с соседями. Когда Ипсвич наводнила масса приезжих, желающих посетить пекарню, дела других местных заведений тоже пошли в гору. Гостиница «Ипси», которая много лет стояла заколоченной, вдруг переполнилась постояльцами. Кофейня, закусочная и аптека извлекали прибыль из всего, от сэндвичей до аспирина, а городской совет проголосовал за то, чтобы заменить старый знак «Въезд в Ипсвич» у границы города на новый красивый щит с надписью «Добро пожаловать в Ипсвич, славный дом «ПИРОГА». В правом верхнем углу поместили красный кружок с номером, который меняли каждый раз, когда Полли Портман выигрывала премию «Черника». В 1955 году щит гордо гласил: «13 премий «Черника», и это только начало!»

Каждый день в Ипсвич приезжали целые автобусы желающих посетить пекарню, и раз за разом Полли просили раскрыть секрет безупречного теста.

– Ну хотя бы намекните, – умоляли её люди.

Полли Портман, не задумываясь, отдала бы вам последнюю рубашку, но не свой рецепт теста. Скромность не позволила бы ей это сказать, но Полли знала, что успех всего города был её заслугой. Туристы съезжались в Ипсвич отчасти потому, что рецепт оставался секретом, а без них малый бизнес в городе с трудом бы удержался на плаву. Хотя Полли и не намеревалась раскрывать тайну своего рецепта, она всё же позаботилась о том, что с ним произойдёт, когда её земные дни подойдут к концу.

К сожалению, это время наступило гораздо раньше, чем кто-либо ожидал, и в результате в Ипсвиче должно было многое поменяться… особенно для Элис Андерсон.

* * *

Контора мистера Огдена располагалась всего в трёх кварталах от дома Андерсонов, поэтому Элис решила доехать до неё на велосипеде. Крутя педали, она почувствовала, что у неё рождается песня.

 
Ах, тётя Полли, никому
Не заменить тебя.
Спасибо всё же за рецепт —
Скажу тебе любя.
 

У Элис заурчало в животе. Она так скучала по тёте Полли, что не осознавала утраты кое-чего ещё – её пирогов. А ведь июль – самая ягодная пора. Как вкусен был бы сейчас кусок пирога с тройной ягодной начинкой, подумала она. Тётя Полли отбирала только самые зрелые ягоды, подслащивала их клеверным мёдом и добавляла немного ванили. От мысли об этом пироге с золотистой хрустящей корочкой и шариком домашнего мороженого у Элис так закружилась голова, что она пропустила поворот на Кленовую улицу – пришлось разворачиваться и возвращаться.

Когда Элис прибыла на место, мистер Огден встретил её за столом в летнем костюме в бело-голубую полоску, накрахмаленной белой рубашке и красном галстуке. Его брюки держались на красных подтяжках того же оттенка, что и галстук. Элис обратила внимание, что его чёрные туфли очень похожи на те, в которых мэр Нидлман и преподобный Флауэрс присутствовали на похоронах тёти Полли. Элис знала, что этот фасон называется «броги», потому что у её отца тоже были такие, правда, он не надел их на похороны, сказав, что они давят ему на косточки. На столе перед мистером Огденом лежал большой белый конверт, а с другой стороны от стола, на одном из двух стульев для посетителей, покоился коричневый кожаный футляр размером с хлебницу, украшенный каймой с леопардовым рисунком. Элис сразу поняла, что внутри.

– Привет, Лардо, – прошептала она в сетчатое окошечко, вшитое сбоку.

Лардо звали старого, вечно недовольного кота Полли Портман, и Элис боялась его до смерти. Кота отличал самый дурной нрав – Лардо царапался, кусался и шипел на всех, кто подходил близко, кроме Полли. Грязный и погибающий от голода, он появился однажды на пороге пекарни, и Полли пожалела его и решила оставить у себя. Благодаря неуклонному соблюдению диеты из жареных сардинок и сливок он быстро утроился в размерах. Его толстый живот свисал так низко, что волочился по полу, но имя, выбранное в честь кулинарного жира марки «ЛАРД-О», объяснялось не этим. Сначала Полли подумала, что он полосатый, но после того, как она рискнула жизнью и искупала его, и расчесала свалявшийся серый мех, оказалось, что под грязью и сажей он белый. И Полли назвала его в честь самой белой вещи, которая была ей известна, – кулинарного жира.

В глубине пекарни помещалась большая кладовая, в которой Полли хранила запас необходимых ингредиентов. Любой, кто испёк хотя бы один пирог, знает, что для теста необходим жир в той или иной форме. Одни предпочитают сливочное масло, другие – растительное, а Полли Портман твёрдо верила в кулинарный жир. Каждую неделю она перебирала бесконечные баночки с блестящей белоснежной массой в магазине, и всегда выбирала марку «ЛАРД-О».

Большинство людей не потерпели бы и уж тем более не полюбило бы кота с таким дурным нравом, как у Лардо, но Полли обожала и баловала его. Каждое утро перед тем, как спуститься в пекарню, она поджаривала три сардинки и оставляла их на голубой фарфоровой тарелочке для Лардо. Конечно же, кот не позволял ей насладиться зрелищем, как он поедает рыбу, но одной из величайших радостей для Полли было подняться наверх после долгого дня у духовки и увидеть тарелочку начисто вылизанной.

– Ты, наверное, голодный? – спросила Элис, заглядывая в переноску.

Лардо сузил жёлтые глаза и зашипел.

– Очаровательный кот, – фыркнул мистер Огден.

Элис почувствовала укол вины. Все были так озабочены кончиной Полли и организацией похорон, что полностью забыли о Лардо. Он оказался запертым в пустой пекарне на три дня без еды. Неудивительно, что он недоволен.

– Бедный котик, – проворковала Элис.

Из переноски снова раздалось шипение, на сей раз ещё более громкое.

– Доставить его сюда оказалось нелегко, – признался мистер Огден. – У меня ушёл целый час, чтобы вытащить его из-под кровати. Как вы можете видеть, это не обошлось без последствий.

Он поднял руки, сплошь залепленные полосками бактерицидного пластыря.

– Не принимайте это на свой счёт, – попыталась ободрить мужчину Элис. – Лардо не любит никого.

Мистер Огден посмотрел на часы и нахмурился.

– Садитесь, юная леди, – произнёс он, указывая приглашающим жестом на незанятый стул напротив.

Элис воспользовалась его предложением и опустилась на самый краешек стула – на случай, если Лардо решит напасть на неё из переноски.

– Как я упоминал по телефону, – начал мистер Огден, – дело касается одного пункта в завещании, согласно которому тётя оставила вам подарок.

– Я знаю, – кивнула Элис.

Она ощутила волнение в животе, представив, какой праздник устроит семья Андерсонов сегодня вечером дома.

Мистер Огден сделал паузу, соединив кончики пальцев.

– Прежде чем мы продолжим, я хотел бы пояснить некоторые детали в завещании вашей тёти, – сказал он. – Я знал Полли больше пятидесяти лет. Она была не только клиентом, но и другом. Я буду скучать по ней, не говоря уже о замечательном пироге из винограда конкорд, который она пекла.

Мистер Огден облизнул губы, словно смакуя воспоминание о пироге, и продолжил:

– Когда Полли попросила меня проследить за оформлением завещания, то есть подписать его у меня в конторе в присутствии необходимых для этого свидетелей, я с радостью согласился. Однако я считаю важным сообщить, что само завещание составлял не я – оно было написано в домашней обстановке рукой вашей тёти. Подписав его при двух свидетелях, в роли которых выступили моя секретарь мисс Лебсон и господин по фамилии Хаммершлахт, она запечатала его в конверт и дала мне указания открыть только в случае её смерти. Я прочитал его первым делом сегодня утром.

– И что там написано? – спросила Элис в надежде, что ответ мистера Огдена окажется в разы короче витиеватой речи, которую он только что произнёс.

– Мы вернёмся к этому через минуту, – кивнул он. – Сперва я хочу напомнить вам, что, будучи поверенным вашей тёти, я уполномочен всего лишь проинформировать вас о её намерениях, а не объяснять их причины, и также проследить, чтобы они были исполнены в точности, как она просила. Вы это понимаете?

– Думаю, да, – соврала Элис, опасаясь, что, если она признается в недопонимании некоторых деталей, он сочтёт нужным повторить всё сначала.

– Очень хорошо, – одобрительно посмотрел на неё мистер Огден.

Потом он прочистил горло и начал читать завещание вслух.

Документ состоял из единственной страницы, написанной от руки синими чернилами. У мистера Огдена ушла минута, чтобы прочитать её, и, когда он закончил, всё стало абсолютно ясно: Полли Портман оставила секретный рецепт теста любимому Лардо. А любимого кота Лардо она оставила Элис.

Пирог из зелёных помидоров

1 сырая основа для пирога

1 кружок теста (для «крышки»)

8 зелёных помидоров среднего размера (убедитесь, что в них нет червяков!)

1 ч. л. лимонной цедры

Сок 1 лимона

½ ч. л. соли

½ ч. л. молотой корицы

¼ ч. л. мускатного ореха

¾ стакана сахара

2 ст. л. кукурузного крахмала

15 г несолёного сливочного масла

Очистите помидоры от кожицы и нарежьте дольками. Смешайте в миске помидоры, лимонную цедру, лимонный сок, соль, корицу и мускатный орех. Варите томатную пасту на медленном огне, постоянно помешивая. Соедините сахар и кукурузный крахмал, добавьте в пасту. Продолжайте готовить, пока смесь не станет прозрачной, постоянно помешивая. Снимите с огня. Добавьте масло и дайте постоять почти до полного остывания. Перелейте смесь в основу для пирога, накройте сверху «крышкой» из теста. Выпекайте 45 минут при температуре 205°C или до золотистой корочки.

Заметка: Не всем понравится пирог с помидорами – а вот «ложный яблочный» слопают как миленькие!

Глава четвёртая

– Кот? – взвизгнула мать Элис, когда девочка вернулась из конторы мистера Огдена, с трудом удерживая переноску с Лардо на руле велосипеда. – Это что, шутка? А рецепт?

Элис ужасно не хотелось сообщать ей новости.

– Она завещала его Лардо, мама.

– Что значит – «завещала Лардо»? Как можно оставить рецепт коту?

– Не знаю, – честно призналась Элис.

– Уверена, мистер Огден объяснил тебе.

Тогда Элис рассказала матери, что, по словам мистера Огдена, его задача состояла лишь в том, чтобы «проинформировать» о планах Полли по поводу рецепта, а не объяснять, почему она приняла это решение.

– Курам на смех! – фыркнула мать Элис. – Я сейчас позвоню мистеру Огдену и разберусь с этой ерундой.

Между тем у отца Элис возникла совсем другая проблема.

– Апчхи! – чихнул папа, как только увидел Лардо.

Он страдал такой сильной аллергией, что она начиналась уже от слова «кот».

– Апчхи! Апчхи! АПЧХИ!

Миссис Андерсон вернулась спустя несколько минут мертвенно бледная. Разговор с мистером Огденом не принёс результатов. Он подтвердил, что по завещанию рецепт теста действительно отходит Лардо, но отметил также, что Полли Портман не оставила абсолютно никаких указаний о том, как его передать.

– Я так и знала. Зря я надеялась, – вздохнула мать Элис и закрыла лицо руками. – Рецепт стоит миллионы, но Полли предпочла выбросить его, лишь бы не отдавать нам. И потом, без пекарни сувенирный киоск обесценится!

– Ну-ну, Рути, не плачь, – успокаивал жену мистер Андерсон. – Я уверен, что объяснение найдётся. Возможно, мистер Огден потерял одну из страниц.

Элис покачала головой и возразила отцу:

– В завещании была всего одна страница.

– И всё же её поступку должна быть причина, – стараясь найти смысл, он ущипнул свою переносицу, чтобы не расчихаться.

– Она ненавидела меня, Джордж, – провыла мать Элис. – В этом вся причина.

– Тётя Полли тебя не ненавидела, – возмутилась Элис. – Она никого не ненавидела.

– Как ты можешь защищать её после того, что она сделала? – прокричала мать сквозь слёзы. – Очевидно, твоей драгоценной тёте не было до нас никакого дела! И до тебя, Элис, в том числе!

Слова матери глубоко ранили Элис, хотя сердце и подсказывало ей, что они не могли быть правдой. Тётя Полли её любила. Она была в этом уверена. И всё же она не понимала, что задумала её тётя, решив оставить такую ценность коту.

– Что мы будем делать, Джордж? – плакала её мать. – Что мы будем теперь делать?

– Отнеси кота наверх, Элис, – тихо попросил отец. – И найди что-нибудь, куда он сможет сделать свои дела. Нам с мамой нужно поговорить.

Тётя Полли держала закрытый кошачий лоток с песком под раковиной в ванной. Заходя в него через маленькую дверцу, Лардо уединялся внутри. Элис же не смогла найти ничего лучше обувной коробки. Она положила в неё рваную газету и поставила в углу. Потом она спустилась на кухню и вернулась с двумя мисочками, для воды и для тунца. Из того, что ей удалось отыскать, тунец больше всего походил на сардинки. Лардо так и сидел в переноске, наблюдая за каждым её движением страшными жёлтыми глазами. Элис боялась подходить слишком близко, поэтому, наконец собравшись с духом, чтобы его выпустить, она поддела замок молнии проволочной вешалкой для одежды. Как только клапан открылся, Лардо метнулся наружу и с шипением забился под кровать.

Там он оставался до конца дня.

К шести вечера желудок Элис затребовал еды с таким звуком, словно кто-то отправил пустой мусорный бак с горки. Но родители, судя по всему, не собирались ужинать. Отец припарковался за кухонным столом с газетой. В маленьких городках вроде Ипсвича новости разлетаются быстро, поэтому заголовок на первой странице гласил: «Королева пирогов завещала секретный рецепт коту».

– Где мама? – спросила Элис.

– В кровати с ужасной головной болью, – ответил он и потянулся за салфеткой, чтобы вытереть рот.

Перед ним на столе лежал недоеденный кусок пирога.

– А это откуда взялось? – удивилась Элис.

– Нашёл в глубине холодильника, – ответил он. – Там есть ещё кусочек, если хочешь.

Элис подошла к холодильнику и открыла его. На нижней полке, между банкой маринованных огурцов и кочаном салата «Айсберг», притаилась жестяная форма с единственным ломтиком «шифонового» лимонного пирога. Казалось, только вчера Элис пять раз наколола основу для этого пирога вилкой, сидя на высокой красной табуретке, в то время как тётя Полли крошила имбирное печенье и снимала с лимонов тонкую кудрявую стружку.

– Он немного перестоял, – промычал отец из-за газеты, – но всё ещё восхитителен.

Элис взяла вилку из выдвижного ящика и понесла форму с пирогом наверх, где Лардо продолжал сидеть под кроватью, не соблазнившись даже миской с тунцом. Тётя Полли и Элис сходились во многих отношениях, но в деле поедания пирогов они были противоположностями. Как и большинство людей, тётя Полли всегда начинала с узкой части ломтика и двигалась к широкой, а Элис, наоборот, сперва отламывала хрустящие края корочки, оставляя кончик – любимую часть – напоследок.

Усевшись на кровати со скрещенными ногами, Элис начала есть пирог. Спустя неделю в холодильнике корочка слегка зачерствела, но, когда на языке оказался лимонный мусс, Элис закрыла глаза и улыбнулась. Она вспомнила, как спросила у тёти:

– Почему он называется «шифоновым»?

– Шифон – это такая ткань, – объяснила Полли. – Прохладная, шелковистая и очень лёгкая – легче воздуха.

– Как маленькие клубы пара, которые выдыхаешь на холоде?

– Да, милая, – улыбнулась тётя Полли, наклоняясь, чтобы поцеловать Элис в макушку. – Именно так.

Каждый кусочек возвращал ей счастливые воспоминания, но пирог очень быстро исчезал. Кончик всегда был любимой частью Элис, но на сей раз, когда она проткнула вилкой бледно-жёлтый треугольник и поднесла его к губам, по щеке покатилась слеза. Это будет последний в её жизни раз, когда ей доведётся попробовать пирог тёти Полли…

Спустя какое-то время она переоделась в пижаму и почистила зубы, а затем забралась под одеяло и читала до тех пор, пока глаза не начали слипаться. В восемь тридцать она погасила свет, и через минуту услышала, что Лардо вышел из-под кровати и пересёк комнату. В ту ночь светила полная луна. Через окно проникало достаточно света, чтобы Элис могла увидеть, как он жадно, большими кусками поедает тунца. Наверное, после трёх дней, проведённых в квартире в одиночестве, он сильно оголодал – и, скорее всего, был очень напуган. Впервые Элис пришло в голову, что их с Лардо объединяет нечто общее.

– Ты тоже по ней скучаешь, да? – прошептала Элис.

Она всегда боялась Лардо, но, возможно, со временем могла бы научиться его любить. В конце концов, тётя Полли его любила. Глядя, как кот слизывает остатки тунца с усов, Элис поняла, что у неё рождается очередная песня.

 
Три сардиночки на голубой тарелочке
Ровно по линеечке лежат.
Тёти Полли больше с нами нет, и котик
Будет мне законно принадлежать.
 

Она тихонечко спела её пару раз, пытаясь подобрать что-нибудь взамен слишком официального «законно», но на её веки тяжким грузом давил непростой день, и в итоге она просто уснула.

Посреди ночи Элис разбудил шум. Она включила свет, подумав, что, возможно, Лардо опрокинул какую-то вещь, пока крался в темноте. Но его нигде не было видно, и все вещи в комнате вроде оставались на своих местах, поэтому Элис решила, что ей приснилось. По телу пробежал лёгкий озноб, и, задрожав, она нырнула под одеяло и снова заснула.

Но не только ей одной не спалось в ту ночь. У мэра Нидлмана случилось несварение, и он поднялся, чтобы развести себе «Бром-Зельцер»[13]13
  Бром-Зельцер (англ. Bromo-Seltzer) – лекарственный препарат для облегчения боли, возникающей от изжоги или расстройства желудка. Выпускался в США в виде шипучих гранул с 1888 г. В своём первоначальном виде был снят с продажи в 1975 г. из-за токсичности. Достаточно часто упоминается в поп-культуре.


[Закрыть]. Стоя на кухне в халате и потягивая шипучий раствор, он посмотрел в окно и увидел, как большая зелёная «Шевроле» с выключенными фарами едет по улице. «Кто же это может быть в такой час?» – подумал он, громко рыгнул и вернулся в кровать.

На следующее утро Элис проснулась и обнаружила неприятный сюрприз рядом с обувной коробкой. Она убрала беспорядок и, убедившись, что дверь тщательно закрыта на задвижку, спустилась вниз, чтобы позавтракать и поискать ещё одну банку тунца для Лардо.

– Апчхи! – приветствовал её отец из-за утренней газеты.

– Будь здоров, – пожелала ему Элис.

Её мать хлопотала около раковины, сгорбившись над большой миской, и что-то энергично мешала деревянной ложкой, так что белые облачка муки поднимались в воздух и мелким снежком опадали к её ногам. Рядом на столешнице стояла картонная упаковка сливок и банка с какао-порошком.

Элис была рада увидеть, что у матери больше не болит голова и появилось желание что-то приготовить. Она сочла это хорошим знаком.

– Что ты готовишь, мама? – спросила она.

Отец, который сидел, глубоко зарывшись носом в утреннюю газету, заёрзал на стуле.

– Мама собралась испечь пирог, – прозвучал его голос.

– Пирог!? – воскликнула Элис, не сумев скрыть изумления.

Мать повернулась к ней. Её недовольное лицо было испачкано мукой, а под глазами обозначились круги. Очевидно, ночью она совсем не спала.

– Именно так, – с вызовом подтвердила она. – Пирог. В первый раз за тринадцать лет кто-то, кроме Полли, выиграет премию «Черника», и я не вижу причины, чтобы это была не я.

Элис могла бы назвать очень вескую причину. Насколько она знала, её мать не испекла ни одного пирога в своей жизни.

– Благодаря щедрости твоей тёти, – продолжала мать, – твой отец остался без работы, преподобный Флауэрс получил пекарню, а что осталось нам?

– Апчхи! – как по сигналу, чихнул отец Элис.

– Вот именно, – с горечью произнесла миссис Андерсон. – То есть, да, я пеку пирог. И, в отличие от сестры, когда я выиграю «Чернику», мне хватит здравого смысла продать рецепт, а не оставлять его коту.

Она отвернулась к миске и снова принялась мешать.

– В этом нет необходимости, Рути, – промолвил отец Элис. – Я завтра позвоню в компанию «Хувер». Если они не возьмут меня назад, я точно найду что-нибудь ещё.

– Ты не единственный будешь искать работу, Джордж. Без «ПИРОГА» всем в этом городе придётся туго, – заявила мать Элис.

И она говорила правду. Многие жители Ипсвича уже забеспокоились.

Дик Каперфью, владелец гостиницы «Ипси», принял столько звонков от людей, желающих отменить бронь, что у него остался всего один занятый номер. Торговля в центре города едва шевелилась, в закусочной стало так спокойно, что было слышно, если падала вилка, а Мелани Нидлман всё жаловалась на то, как смерть Полли повлияет на кампанию её мужа.

– Ах если бы она продержалась до конца выборов, – жаловалась она мэру тем утром за кофе.

Он кивнул, притворяясь, что слушает, но его мысли блуждали где-то далеко.

– Тыковка, – вздохнул он.

Его жена улыбнулась, решив, что это новое ласковое обращение, но, когда она спросила об этом, оказалось, что муж мечтает о тыквенном пироге Полли Портман.

– Мне просто ужасно хочется этого пирога с тех пор, как её не стало. Я ни на чём сосредоточиться не могу.

Мэр Нидлман не единственный страдал из-за отсутствия пирогов. Долорес Эванс, кассиршу из супермаркета, в тот день привезли в пункт первой помощи с учащённым сердцебиением. Доктор отправил её домой с указанием принять две таблетки аспирина и постараться не думать о пироге с банановым кремом.

– Помнишь, как Полли всегда его готовила, – продолжал мэр, – с такими вкусными крошками сверху.

– Это называется штрейзель, Генри. От него моментально толстеют.

– И он такой прекрасный, – мечтательно добавил он.

Мелани Нидлман нахмурилась, глядя на мужа.

– Как ты можешь думать о пирогах в такой момент? Будущее Ипсвича на кону.

Но, честно говоря, она и сама много дней вспоминала о низкокалорийном пироге Полли с пахтой и размышляла, каким же образом она будет придерживаться диеты без него. Ей даже приходило в голову, что можно попробовать испечь его самой. Так родились фантазии об участии в конкурсе пирогов и возможной победе. Премия «Черника» в семье мэра сыграла бы на руку его предвыборной кампании!

А дома у Элис её мать строила похожие планы. Она взяла горсть муки из коробки и посыпала ей столешницу. Потом она выложила содержимое миски резиновой лопаточкой.

– Кто знает? – рассуждала она. – Когда я выиграю «Чернику», может, открою свою пекарню. Ха! Посмотрела бы я на лицо Полли. В самом деле, ну неужели так трудно испечь пирог?

Элис много раз наблюдала, как тётя Полли печёт пироги, и поэтому знала, как должно выглядеть тесто – не серым и не мокрым, как бурда, которую её мать вывалила на столешницу. Однако Элис предпочла смолчать.

– Кто-нибудь видел скалку? – спросила мать Элис, роясь в ящике. – Она точно была где-то здесь.

На столе в пакете лежал белый хлеб с изюмом. Элис хотела есть. Она отрезала кусок хлеба и положила его в тостер.

– У нас остался ещё тунец? – спросила она, ожидая, пока поджарится хлеб. – Лардо съел целую банку вчера вечером. Думаю, он нравится ему не меньше жареных сардинок.

– Посмотри в буфете, – ответила мать Элис. – За банками с фасолью. Покорми его в последний раз.

– Что ты имеешь в виду? – смешалась Элис.

– Я позвонила в приют для животных сегодня утром. Они ждут нас в десять.

– Мама, – произнесла Элис, тщательно выбирая слова, поскольку ей было ясно, что мать не в настроении слушать возражения, – тётя Полли оставила Лардо мне. Разве не я должна решать, что с ним делать?

Мистер Андерсон опустил газету и посмотрел на дочь поверх очков.

– Не перечь матери, – предупредил он.

– Я не перечу, – возразила Элис. – Я спрашиваю.

– Последнее, что нам нужно – это лишний рот, – отрезала мать Элис. – Может быть, Полли и считала такой прощальный подарок забавным, но у меня другое мнение. Попрощайся с котом и будь готова в десять. Да где же, в конце концов, эта скалка?

Хлеб выскочил из тостера, но Элис перехотела есть. Пока её мать рылась в кухонных ящиках, Элис подошла к буфету и, не найдя тунца, удовлетворилась банкой с супом из моллюсков. С тяжёлым сердцем она отнесла её наверх. Тётя Полли всегда была так добра к ней – как могла Элис подвести её, допустив, чтобы Лардо оказался в приюте? Ах, если бы удалось найти способ уговорить маму не отправлять его туда!