Текст книги "Любимый паж Его Величества или Как достать дракона?"

Глава 20. Вот и договорились

– В фмыфле фмотритель п-погофта? – очумевши говорю я, не успев прожевать.

– Что тут удивительного? Ни разу не видал кладбищ? Аль мертвецов боишься? – фыркает дядька. – Вроде пацан, а трухло такое.

– Дело не в этом, – начинаю оправдываться я, наспех глотая еду. – Просто у вас тут это горшочки-цветочки всякие…

– А по-твоему смотритель кладбища должен среди гробов и черепов жить? – недовольно бормочет дедушка.

– Пфф, конечно, нееет, – протягиваю я, отмахиваясь. Ну вообще-то – да, в виду своего явного скудоумия, я примерно так себе это дело и представляла. Но не признаваться же в этом малознакомому человеку. – Нет-нет, что вы? Просто удивила-лся.

Он смотрит недоверчиво, усы приглаживает:

– Можно сказать, хобби у меня такое. Я цветы развожу, а потом погост облагораживаю, – рассказывает дедушка будто несколько обиженно.

– А машинка швейная зачем? – спрашиваю.

– То жены моей покойной, – вздыхает он. – Она у меня такая рукодельница была. Своими талантами даже королевский двор покорила. Для самого кронпринца наряды шила. Все были в восторге от ее вышивки. Даже сам король…

О, ну конечно! Я так погляжу, тут каждый встречный-поперечный бомж и смотритель кладбища вхож во дворец, и всенепременно приближенный короля. Это что-то вроде нашего таксиста, что «вообще-то предприниматель, а таксую так, для души».

Старик привирает, как пить дать, чтобы хвастануть впечатляюще. Обиделся, видать, что я к его работе так некорректно отнеслась. Но в его голосе слышится тоска, из-за которой я не спешу разоблачать его ложь. Задумчивый взгляд прилип к рукаву моего камзола, а сухонькая рука, будто по инерции продолжает поглаживать шиншиллку. Наверно по жене скучает очень, вот и загрустил.

– Ну а ты какими талантами обладаешь? – вдруг бодро включается дедушка.

Поначалу даже теряюсь от резкой смены его настроения, но быстро нахожусь:

– Так я это… Как раз вот шить умею. Одежду там всякую. Правда я вашей моды не знаю.

– Хм, – дед призадумался. – Что ж, для савана мода не важна. Думаю, с этим справишься. Да цветы пересаживать будешь.

– Не умею я… – начинаю было.

– Научу! – строго пресекает дедушка. – А коли плох ученик по таким делам окажется, то копать отправлю!

– Ладно-ладно, цветы, так цветы! – пожимаю плечами, пока он еще чего похлеще не придумал.

– Документы у тебя хоть какие-то имеются?

– Неа, – качаю головой.

– Сделаем значит. Раз уж своих внуков так и не дождался, будешь приемышем. Иаким меня звать. Можешь дедом величать. Теперь доедай быстрее и иди помойся! Весь дом из-за вас двоих тиной провонял, – он бросает выразительный взгляд на Марсика и тот шустро сваливает с кухни.

– Хорошо, – начинаю уплетать быстрее, догадываясь, что мне стоит последовать примеру мыши.

– Работы для тебя полно, так что голодным точно не останешься.

Запихиваю в себя остатки еды и вскакиваю на ноги. Работой меня не напугать, а деду показать надо, что я не бездельница. Иначе и правда, чего доброго, отправит могилы копать. А уходить мне от него пока все равно некуда.

Дедушка выдает мне стопку чистой одежды, и я прячусь в ванной. Об этом я мечтала едва ли не сильнее, чем утолить голод – помыться наконец!

Раздеваясь, придирчивей изучаю ванную комнату. Стены выложены замысловатой мозаикой из каких-то стекляшек. Порожек душевой огражден камешками, которые я в лесу видала. Красиво.

А стрик-то вот какой мастер. Руки из правильных мест очевидно растут. И чего бы с такими талантами себе работенку менее мрачную не сыскать?

Тщательно моюсь, наслаждаясь запахом душистого очевидно тоже самодельного мыла. Застирываю всю свою одежду и наряжаюсь в новую. Не слишком модно, зато очуметь как приятно наконец влезть в чистую одежду. Просторная рубаха, за которой неплохо прячется моя и без того не слишком выдающаяся гендерная принадлежность. И штаны с подвязками на поясе, благодаря которым они с меня не спадают. Старик-то сухонький, да я все равно мельче буду.

Выхожу из ванной, и не обнаружив дедулю иду на улицу, чтобы развесить мокрое белье.

– Комнату можешь занять ту, в которой машинка стоит, – слышу голос деда, и прячу свой сырой лифчик за пазуху. – Раз уж это теперь твой рабочий инструмент.

– Хорошо, – киваю, и закончив с бельем, пробираюсь к дому в позе краба, чтобы не спалить свои девчачьи причиндалы.

Может и стоило ему признаться, что я девчонка. Вроде ж человек он неплохой. Да только, какого мнения обо мне будет, когда узнает, что я ему наврала с три короба.

Захожу в выделенную мне комнату и облегченно плюхаюсь на кровать.

– Вай! – слышу басистый вопль и подскакиваю. – Ты совсем офонарела!

– Кто здесь?! – вскрикиваю.

– Решила, раз сожрать меня тяму не хватило, то хоть раздавить надо! – звучит наглый голос. – И кого же мой друг Иаким пригрел? Небось змею подколодную?! Еще и врунья такая, мама не горюй!

Из-под одеяла выглядывает пушистая морда:

– Ну и чего уставилась? Извиниться не хочешь? – вижу, как шевелиться маленький ротик и глазам своим поверить не могу.

Дааа, к такому я точно готова не была! Я все понимаю, Морозко со своими чудесами, Брамосы с туманом, дедуля-смотритель с иллюзорным заслоном. Но говорящая мышь? Может показалось?

– В-выхухоль? – выдавливаю неуверенно. – Эт-то ты?

– Это ты – выхухоль бестолковая! – ворчит в ответ. – А я уникальный фамильяр, и требую к себе уважения!

– Ты говорящий? – на всякий случай переспрашиваю, все еще надеясь, что меня попросту кто-нибудь разыграть решил.

– Говорящий, – фыркает в ответ. – И в отличии от тебя разумный!

– Почему до этого молчал-то?

– До этого меня все устраивало. Ты хоть и грозилась меня съесть, да активных действий не предпринимала, только вой на весь лес развела. А тут увалилась на крохотного зверька своей тушей откормленной на чужих харчах.

– Это у меня-то туша? – возмущаюсь я. – Ты пузо свое видел, крыс?!

– Будешь хамить, я тебе быстренько путевку обратно в трясину организую! Даже ж спасибо не сказала, что вывели тебя из лесу! Неблагодарная девчонка!

Блин, это ж он мало того, что говорящий, так он еще и в курсе, что я девушка?! Чеерт! Ему ж только волю дай, как он меня сдаст с потрохами! Странно, что до сих пор этого не сделал.

Набираю полную грудь воздуха:

– Спасибо! Но позволь напомнить, что я тебя так-то тоже из болота вытащила! Не-то сдох бы, как пить дать! А я бы рано или поздно все равно бы выбралась из лесу.

– Если бы раньше с голоду бы не померла, бесхребетная девица, – недовольно цокает языком, качая головой. – Из болота ты меня тянула, чтобы съесть? Значит не считается за спасение. Добрые дела с чистой душой нужно делать. И благодарности за это не ждать!

– Так ты ведь сам только что от меня благодарности требовал! – возмущаюсь в ответ, наблюдая, как наглый шиншилл вальяжно топает по моей новой кровати в направлении двери.

– Ты ко мне не примеряйся. Не доросла еще! – бросает через плечо.

– И это говорит мышь, которая мне даже до коленки не достает! – фыркаю я, и убедившись, что крыс покинул наконец мою новую комнату, вытаскиваю из-за пазухи лифчик, из-за которого у меня уже вся рубаха мокрая.

Усаживаюсь наконец на свою кровать, пытаясь прийти в себя после весьма содержательного разговора с животным.

– Во дела, – бормочу себе под нос. – Звери – говорящие наглецы. Мужики – волшебные засранцы. А я теперь ученик смотрителя погоста. Ну здравствуй мой новый мир!

Глава 21. Семья для сиротки

Спустя…

– Да чего ты эту кадушку волочешь еле-еле? – ворчит бесстыжий крыс, церемониально вышагивая рядом со мной. – Из-за тебя – копуши, мы ни то, что к обеду, до ужина не успеем вернуться! Хотя тут до дому-то от кладбища – рукой подать!

– Ага, два локтя по карте, – обессиленно язвлю я, вытирая рукавом пот со лба. – Неча тогда и тащиться было со мной! Вали вон домой, и без твоих наставлений устала уже.

– Устала она. Бочка ж пустая! С чего там уставать?

– Да только на кладбище-то я ее полную тащила, вот и выдохлась совсем, – отмахиваюсь, борясь с желанием плюнуть на все и присесть на тропинку отдохнуть. – Если такой умный, сам бы и волок ее!

– Где ж это видано, чтобы благородный фамильяр, за рабский труд брался? – возмущенно басит Марсик, начиная уже завывать о несправедливости своей трудной жизни. – Как не стыдно, пытаться скинуть свою работу на звереныша. Ц-ц-ц…

Ощущая, что мой вредный дружище как обычно разошелся не на шутку, решаю прибегнуть к своему тайному оружию против него. Бросаю кадку, вынуждая шиншилла вздрогнуть от неожиданности, и запускаю руку в карман своих просторных брюк:

– Марсик, – нащупываю орешек, припасенный как раз на такой случай, – вкусняшка!

Глаза шиншилла делаются круглыми, как у того кота из Шрека, недолго думая он вскакивает поверх кадушки, чтобы оказаться ко мне ближе. И говорит елейным тонюсеньким таким голосочком:

– Не гневайся, хозяйка. Говорю, просто, у тебя-то руки, как у любого хорошего, а главное щедрого человека! – он глядит на мой карман, в котором я перебираю орешки, и очевидно с трудом не облизывается. – А у меня – лапки! Оттого я и не могу эту бочку тащить. А ты вон молодец какая! Дом уже виднеется! Как ты там мудрейше выразилась? Два локтя по карте всего…

Я не сразу разгадала, как этого засранца приструнить можно, однако оказалось, ларчик его вежливости открывается весьма просто. Дело в том, что фамильяр не способен сам брать еду. Хотя нет, брать-то он может все, что его душе угодно, вон и мои вещи из комнаты ворует, зараза. Но вот съесть он может только то, что ему дал человек. И хоть без еды эти создания могут прожить весьма приличное количество времени, однако конкретно Марсик, как показало близкое знакомство, и выдающееся брюшко, фамильяр весьма прожорливый. Отсюда я и вычислила, что «вкусняшка» – будто заклинание для доброжелательного общения с ним.

Была б моя воля, я бы бесконечно снабжала этого грубияна «пилюлями вежливости» в виде каких-то подношений. Ограничивает меня только дедушка. Он говорит, что Марсику стоит соблюдать диету, и кормить его можно только строго по часам.

Еще бы, такое-то пузо выдающееся лучше держать под контролем, а то нам скоро в доме тесно станет из-за одного мелкого пушистого толстяка.

Однако я иногда нарушаю дедушкино правило мелкими закусками, чтобы, так сказать перезагрузить вредного звереныша.

Вот и сейчас. Вытаскиваю наконец из кармана орешек и кидаю в траву, чтобы этот засранец хоть немного от меня отстал, пока искать его будет. И без того тяжко, еще его жужжание над ухом слушать. Не пойму, зачем дедушка каждый раз его со мной отправляет?

Хотя в чем-то Марсик прав. Кадушка-то действительно пуста, а оттого довольно-таки легкая. Однако последнее время, я будто стала уставать сильнее обычного… Даже не хочу думать, что и в новом мире у меня мог случиться рецидив. Нет-нет! Просто надо наверно отпуск у деда Иакима попросить! В конце концов, мы в цивилизованном мире живем или где?!

Дедушка не обманул, когда говорил, что работы для меня найдется дуром. Днем цветы хожу на кладбище высаживать. В засушливые дни вот воду в кадушках таскаю, чтобы поливать. А кладбище-то, стараниями деда Иакима в цветущий сад превратилось, похлеще его собственного жилища. Вечерами саваны шью, а дедушка мне читает газеты и книги, которые из города приносит. Так я стала хоть немного разбираться в укладе этого уже и не такого чуждого для меня мира.

В том числе он упоминал и о случившемся когда-то перевороте, о котором походу я и слышала в диалоге Брамосов и Морозки. Однако теперь мне стал известен итог, этого переворота: ужасный голод среди населения.

Все из-за советников, что взяли на себя управление королевством в отсутствии наследника. И начали драть немыслимые подати с простого люда, что привело к страшному уровню бедности королевства, а как следствие к непомерному мору среди бедняков.

– Все потому что этих поборников развелось слишком много, – ворчал дедушка, рассказывая о тех временах, когда советники настолько обнаглели, что начали вводить налоги на все подряд. – Запомни, мальчик, любой советник – враг! Как только увидишь откормленную холеную морду на горизонте, беги, так чтобы пятки сверкали. Не-то эти боровы растопчут и глазом не моргнут!

Он тогда весь вечер рассказывал мне о текущем укладе дел, да так эмоционально, что я позабыла про работу и буквально с открытым ртом слушала деда. А поводом к рассказу послужила всего лишь очередная газета, которую он принёс из города, спустя пару недель, как я поселилась в его доме. Дедушка почему-то так обрадовался, новости о том, что какой-то там принц вернулся во дворец и готовится к коронации, что я невольно втянулась в его повествование и уже скоро понимала, как в этом мире обстоит дело с иерархией власти. Вроде все как в наших тоталитарных монархиях, да только если не учитывать скопище этих советников, что технически власти не имеют, однако готовы на любые ухищрения и подлости, чтобы ее заполучить. И как сказал дедушка, особенно они озлобленны теперь, когда появился наследник и претендует на свое законное место.

– Они грызться и между собой, и с новым королем будут не на жизнь, а на смерть! Для них слишком важно место, пригретое в его отсутствие.

Закончив свой тяжелый рассказ о смутных временах, дедушка тогда улыбнулся мне и добавил:

– Но я уверен, теперь все точно изменится! Вот увидишь. Может не сразу. Ему сил нужно будет набраться, броней обрасти, людей своих в этом прогнившем в его отсутствии месте найти, но он сможет!

Глава 22. Отличный план

Останавливаюсь, не осилив дойти с пару десятков шагов до дома, и таки плюхаюсь рядом с кадушкой на тропинку, сдувая с лица неплохо отросшие и изрядно растрепавшиеся волосы. Развязываю ленту, что должна была удерживать пучок на затылке, и спешу собрать непослушные пряди обратно. Я подглядела, что молодые работяги в этом мире довольно часто щеголяют с такими прическами, поэтому решила не кромсать беспощадно долгожданную гриву. Дедушка ведь старался, какие-то мне травы раздобыл: этим мыть, это пить, то втирать, – лишь бы я не пугала народ своей воровской прической.

Марсик топает мимо меня прямиком к дому, будто и вовсе не замечая. Ну а чего? Веление деда выполнил – меня сопроводил, и ничего что, не дойдя до калитки бросил. Там-то дома обед стынет. Ну и пусть идет. Все съесть ему все равно дедушка не позволит.

Смотрю ему вслед и радуюсь. Это ж надо, наш непроходимый хам, вот так молча прошел мимо и слова грубого даже не бросил, в духе: опять расселась бестолковая! Все-таки есть в этом засранце особый шарм! И кроется он в его молчании, да прибудет с ним священная сила орешков!

– Василь! – слышу оклик дедушки от забора.

Пытаюсь проворно повернуться, но выходит плохо, и я лишь вяло облокачиваюсь о кадушку. Что-то сил вообще не осталось. Будто из меня энергию высосали до капли.

– Василь! – снова повторяет дедушка, но уже где-то совсем близко. – Что с тобой, мальчик?!

– Все хорошо, дед, – отмахиваюсь вяло, стараясь казаться непринужденной. – Погодой вот наслаждаюсь!

– Какой погодой, разбойник? – ворчит, однако в голосе слышно неподдельное волнение. – Солнце в зените! Жара такая, говорил ведь на вечер отложить полив.

– Цветы ведь и посохнуть могут от такой жары, – мямлю я. – А ты чего вышел? Никак обедать уже сел?

– Разве ж сяду я без вас? Заждался, думал уже сам навстречу идти, а тут Марсик один возвращается, ты хоть знаешь, как я… Эх! – отмахивается и наклоняется ко мне поближе.

Марсик. Прикипело к этой непослушной мыши имечко, которое я ему дала. Вон даже дед его теперь так называет. Признаться, даже не знаю, как его до меня звали. Дедушка его все «друг мой» величал.

– Глупый ребенок, – продолжает ворчать дедушка, прикладывая свою сморщенную руку к моей макушке.

– Не ругайся, деда, – выдавливаю улыбку. – Перегрелся наверно просто.

– Меня-то не обманывай, – строго обрубает он. – Сколько раз ты за последний месяц уже так «перегрелся»? Я погляжу тебе и днем и ночью солнце светит?! Что ж ты сразу меня не предупредил, что больной весь?! Я б тебя тогда и на работу брать не стал! Вообще на порог бы к себе не пустил!

Кажется, что он грубо отчитывает. Да только я-то знаю, что за этим кроется. Боится он за меня. Приютил, породнился, думал будет у него внучек молодой здоровый, который скрасит его одинокую старость. А теперь страшно потерять.

– Прости, дедуль.

– Ты вот это брось извиняться! Не время еще душу чистить! – грозно предупреждает он. – Не-то получишь у меня по первое число!

– Говорил же, девица ты бестолковая, – фыркает Марсик, не пойми откуда появляясь рядом с нами.

А я только и могу что выдавить глупую улыбочку:

– Марсик у нас такой шутник, – шиплю я в его сторону. – Сам девица!

Каждый раз, когда он пытается меня спалить перед дедом, я стараюсь либо все свести в шутку, либо принимаюсь с ним припираться, мол почувствовав, как этот мерзавец ущемил мое «мужское достоинство».

Дедушка обычно реагирует на это весьма снисходительно, и в наши споры предпочитает не влезать. Вот и сейчас, полностью проигнорировав нашу короткую перепалку, он подхватывает меня под локоть, помогая подняться:

– Ну-ка давай, подобрался, и марш домой!

– А как же кадушка?! – успеваю возмутиться я: не зря ж я ее так долго тащила.

– Марсик сам как-нибудь докатит, – отмахивается дедушка.

Он уводит меня к дому, а я нахожу в себе силы, чтобы повернуться и… показать шиншилле язык.

– И даже новые отвары не помогают, – бормочет себе под нос дедушка, когда мы входим в дом. – Надо бы еще краповник погостный попробовать заварить. Или… хотя нет, это не подойдет. А вот еще можно…

Я уже почти не слушаю его размышлений, явно почувствовав себя заметно лучше, стоило уловить запах еды. Хочу было вломиться в кухню, но тут же вздрагиваю от громкого возгласа дедушки:

– Точно! Вот же дурень старый, и как я сразу об этом не вспомнил! – твердо так, что я вновь невольно концентрирую на нем свое внимание. – Нам всего-то нужно раздобыть пыль с чешуи дракона! Она от любой хвори исцелить способна!

Пфф… Вхожу-таки в кухню, понимая, что зря с обедом медлила.

Ну да, делов-то! Осталась сущая безделица, отыскать хоть одного дракона, потому что я за время пребывания в этом мире, кого-кого, а дракона чет ни одного не встретила.

Глава 23. Просто здравствуй, просто как дела

– Де-да, ты куда меня привел? – шепчу, боязливо оглядывая шикарные коридоры с высокими сводами, по которым мы блуждаем уже с четверть часа.

Признаться, когда он разбудил меня ни свет ни заря, я подумала, что мне нужно срочно идти мерки снимать с нового… «клиента». Всяко случается. Бывает и ночами приходится работать, поэтому я обычно следую за ним без лишних вопросов.

Однако вопросы возникли, когда мы оказались у ворот дворца, который раньше, в наши редкие вылазки в город, дед обходил десятой дорогой, хоть я каждый раз и просила показать мне его поближе. Теперь же, дедушка на удивление беспрепятственно преодолел все посты стражи, едва перекинувшись с ними парой малопонятных мне слов.

Вот я сейчас и раздумываю: неужто дедушка не соврал, когда при нашем знакомстве хвалился мне, что вхож во дворец? Потому как он очевидно не только вхож, да еще и чувствует себя здесь весьма уверенно, явно неплохо ориентируясь во всех этих коридорах-лабиринтах.

Я кажется сейчас уже и не удивлюсь, если он приведет меня в какую-нибудь темницу, где сидит скованный цепями дракон, и залепит: «получите, распишитесь!»

Однако, даже чувствуя уверенность дедушки, я никак не могу расслабиться, ведь раньше он это место называл не иначе, как «стан врага». И вот так просто он на своих двоих, и на моих заодно, взял и пришел в этот самый стан!

– И чего мы Марсика с собой не взяли? – задумчиво размышляю вслух.

– Он остался дом сторожить, – будто на автопилоте отзывается дед Иаким.

– Да чего там сторожить-то? Там из ценностей разве что машинка швейная, да цветы. А вот тут нам помощь явно не помешала бы, – бубню я. – Ты ж говорил, что во дворце нынче одни враги. Так втроем всяко больше шансов было бы отбиться, чем вдвоем.

Дед как-то неразборчиво фыркает:

– Старик, доходяга и крыса – бравая команда конечно. Но думаю мы и вдвоем справимся.

О, видать дедушке тоже не чужда самоирония. Прям с языка снял.

Очевидно, что идея бредовая. Но раз уж мне суждено помирать от рук дворцовой стражи, или по меньшей мере удирать, то предпочитаю, чтобы и зад нашего пушистого засранца тоже хоть немного потыкали копиями.

Мы наконец останавливаемся перед одной из дверей, около которой так же, как и по всему дворцу бездельничает пара стражников. Однако эта дверь привлекает внимание своей чрезмерной помпезностью, коей тут и без того до зубов, но эта прям будто выиграла в конкурсе дурновкусия.

– Кто посмел? – тут же активизируется один из стражников.

И я наконец решаю прислушаться, что же такого скажет дедушка, чтобы нас впустили.

– Новый портной для Его Величества, по распоряжению советника Краповника Погостного прибыл! – церемониально оповещает дедушка.

Чеего? Его Величество? Так прям сразу? И кто это у нас тут новый портной? Неужто я?! Да ладно вам! Курам на смех! Кто поверит, что я – заспанный оборванец и вдруг новый…

Не успеваю мысленно поизобиловать сарказмом, когда стражники вдруг переглядываются, кивают друг другу и… вуаля! Перед нами распахиваются эти гиперпомпезные двери.

Мы входим в богато обставленное помещение, а перед нами еще одна дверь.

Я с трудом могу сдержать смех:

– Дед, краповник погостный это ж трава такая на кладбище растет? Или это шифр какой-то, что они так просто нас впустили?

– Шифр-шифр, – сварливо отмахивается дед. – Эти чертовы советники все плодятся и плодятся! Судят друг друга, убивают, новых ставят! Превратили королевство в страну дураков, что даже воины и слуги дворца их имен не знают. Да просто выучить не успевают! Что ни день, то какой-нибудь новый советник. Так что скажи я хоть Навоз Фамильяров, эти бедолаги бы впустили, потому что никогда не знаешь, какой очередной «король» придет и головы лишит за непослушание его приказу. Вот тебе и весь шифр!

Усмехаюсь и следую за дедушкой в следующую комнату.

Любопытненько, какие большие апартаменты. Интересно, я сейчас действительно прям с самим королем познакомлюсь, или это будет один из тех самозванцев-советников, которых так не привечает дедушка?

– Обожди тут, – строго говорит дед Иаким. – Сначала на разведку схожу.

Он входит в очередную дверь, а я так и остаюсь стоять посреди просторной комнаты.

Вот и зачем одному человеку столько места? Хоть в футбол играй, ей богу!

Ну разве что он тут действительно прям настоящего дракона хранит? Тогда еще ладно, могу понять. Все же животина должно быть крупная, и к тому же весьма прихотливая: с таким домашним питомцем явно не обойтись лотком в углу уборной. Этому и комнаты для таких дел маловато будет. А если ж вовремя не прибрать? Пожарище наверно организовать может. А так вроде: в одной комнате нагадил, пошел в другую.

Мои размышления о драконьей гигиене, прерывает звук, похожий на плач, вперемешку с чьим-то жалостливым бормотанием. Напрягаюсь, осознавая, что этот голос до боли напоминает голос моего дедушки, да и доносится он очевидно именно из той комнаты, куда тот пошел.

В непреодолимом приступе ярости сжимаю кулаки, готовясь разорвать любого, кто посмел обидеть моего деда. Ох уж этот король-королек! Неужто старика моего обидел?! Вот сейчас он у меня попляшет! Отведает силушки земной девичьей!

На всякий случай вооружаюсь каким-то вычурным золотым канделябром, и врываюсь в комнату.

Первым делом пытаюсь отыскать взглядом деда, дабы убедиться, что с ним все в порядке, но нигде его не вижу. Передо мной только огромная такая необъятная стена… ой спина. А плач дедушки раздается именно из-за нее!

Ну сууупостат треклятый, щас ты у меня получишь!!! Узнаешь, как старых людей, что милости пришли просить, обижать!

Недолго думая, замахиваюсь канделябром и бью им громилу прямиком по темечку…

Великан почему-то даже не шелохнется.

– Дядя Иаким, а вы сюда, я так понимаю, не один пришли? – слышу глубокий басистый голос и с перепугу повторяю свой маневр с канделябром и темечком громилы.

Ноль реакции. Не поняла. Мне что, показалось, что я его ударила?

Великан вдруг поворачивается, и у меня буквально флешбеками перед глазами собирается дежавю:

– Ты еще что за черт? – выдает Морозко.

– Ох ты ж, гробушки-коробушки!