Текст книги "Остров Мория. Пацанская демократия. Том 1"

Отправление корабля

 
Стоит среди бела дня
посмотреть под ноги и по сторонам,
мы мним, что ничего проницательней
нашего взора нельзя помыслить.
Поднимем глаза к солнцу, сознаемся,
что понимание значения вещей —
потеря времени и лишняя обуза,
когда настанет время устремиться к солнцу.
 

Мишель Фуко

Иоанн Летсер берет с собой икону Святой Божьей Матери.

– Нет, не случайно назван я Иоанном, – думает он. – Христос поручил апостолу Иоанну заботиться о Деве Марии. Я же должен заботиться об иконе этой. И Святая Дева Мария будет охранять корабль сей и оберегать его во время плавания нашего в никуда.

Он обращается за помощью к Святой Деве. Она – и бог, и человек. Единственный посредник между человеком и Христом. К ней не страшно обратиться. Она полна любви и чистоты.

Иоанн освящает корабль и просит Божьего благословения начать это необычное плавание. Не думал, не гадал Иоанн, что кораблю этому уготована была долгая жизнь и плавание длиной в несколько столетий.

Со слезами провожает Брант своё детище и людей этого смешного корабля, который уходит теперь на верную гибель. Ритуальное возвращение корабля с безумцами к своим истокам, возвращение в море, олицетворяющее потерю ума. Вода вновь соединяется с безумием. Каждого пассажира и каждого члена экипажа этого корабля Брант вспоминает как близкого друга и каждому посвящает отдельное стихотворение, которое включает потом в поэму «Корабль дураков». Поэма сразу становится очень популярной и переводится на многие языки. Известна она и до сих пор всему христианскому миру. Поэма Бранта заканчивается гибелью корабля. Но живое детище Бранта оказалось более крепким орешком и намного пережило своего создателя.

Корабль дураков выходит в открытое море. Что будет дальше? Куда его вести? Как проложить курс по этой волнующейся равнине? Иоанн только сейчас начинает понимать, какой груз он взвалил на свои плечи.

 
Пьяный ветер, волны – быки,
В трюмах крысы и мрак,
Наш корабль ведут дураки
На фальшивый маяк.
 
 
Дураки! Дураки! Дураки!
 
 
Ярко светит красный фонарь,
В бухте у Сатаны,
Ждёт давно безумный корабль
Зуб огромной скалы.
 
 
Дураки! Дураки! Дураки!
Скалы, эй! Скалы, эй! Скалы, эй!
Берегись!
 
 
Дуракам на всё наплевать,
Им неведом закон,
Брошен руль, и мачты скрипят
Под ударами волн.
 
 
Дураки! Дураки! Дураки!
 

(Песня. Стихи М. Пушкиной)

Куда ни кинь взгляд, везде неверная пашня моря, невидимые борозды кораблей. Кораблей, о которых помнят только вечные звёзды. Наблюдая бескрайние волнующиеся долины, люди, зажатые в ограниченные внутренние пространства судна, из уст в уста в страхе тихо поверяют друг другу свои секреты. Море лишает прочных связей с Родиной, лишает веры в Бога, вверяет слабые души дьяволу и безбрежному океану его происков.

Отчего так меланхоличен характер англичан, островного народа, живущего среди морских просторов, морских ветров и морского тумана? Вечные холода и сырость, неустойчивая погода постоянно держат в воздухе водяную взвесь, мелкие капли, проникающие в жилы и в кровь, вызывающие сомнения, неуверенность и, в конце концов, безумие.

Море олицетворяет тёмное водяное начало, где всё рождается и всё умирает. Это хаос, который противостоит зрелому, устойчивому, светозарному разуму. У мореплавателя нет иной правды, нет иной родины, кроме бесплодных просторов между двумя берегами, двумя чужбинами.

Тристан[15]15
  Легендарный персонаж средневекового рыцарского романа XII века, наследник чудесного царства Лоонуа.


[Закрыть], прикинувшись безумцем, позволяет высадить себя на берег Корнуэльса. Его не узнают. Он выходец из беспокойного, неугомонного моря, волшебной равнины, изнанки мира, чьи неведомые пути хранят столько удивительных тайн. Сын моря, вестник беды, брошенный здесь дерзкими матросами. «Лучше бы они выбросили его в море» – говорят жители Корнуэльса.

Мореплаватель – заключённый, узник посреди самой вольной, самой широкой из дорог, он прикован к перекрёстку, открывающемуся во все концы света. Вечный пассажир. Никому неведомо, куда причалит его корабль. Когда его нога вновь ступит на землю, никто не сможет сказать, откуда он прибыл.

Не такова ли и душа человека – одинокий челнок в безбрежном море желаний, в бесполезном поле забот и неведения, играющем бликами ложного знания, челнок, заброшенный в сердцевину неразумного мира? Душа наша окажется в конце концов во власти великого моря безумия, если не найдёт надежного якоря веры, если не сумеет поднять паруса для веяния Духа Божия, который направит наш корабль в неизвестный до поры порт назначения.

Преподобный Иоанн – капитан Мории

 
Совесть, Благородство и Достоинство —
Вот оно святое наше воинство.
Протяни ему свою ладонь,
За него не страшно и в огонь.
Лик его велик и удивителен,
Посвяти ему свой краткий век.
Может, и не станешь победителем,
Но зато умрёшь, как человек.
 

Б. Окуджава

Лишь легкомысленные дураки не унывали. Нашлись среди них те, кто умел проложить курс по звёздам. Кто умел управлять кораблём, парусами при шторме и волнении. До нас не дошло, с какими проблемами столкнулись жители Мории в первые часы, дни и месяцы плавания. И пережить это могли только настоящие дураки, только те, кто не задумывался о будущих проблемах, не боялся препятствий, не хмурил брови от забот, кто с песней и шуткой встречал удары судьбы, не унывал, верил в лучшее, подставлял плечо соседу и побеждал в конце концов.

Ведь с ними был их капитан Преподобный Иоанн Лет-сер. Единственный душевно здоровый среди отверженных, падших и больных. Много переживший. Никого не предавший. Не поступившийся ни верой, ни принципами. Чудесным образом избежавший смерти и перенёсший душевное потрясение. Обласканный Господом и Девой Святой. Пересмотревший многое из того, во что верил. Но сохранивший себя в чистоте, чтобы продолжить писать книгу жизни с чистого листа. Вырвавшийся из объятий косных норм и церковных догматов Средневековья. Сделавший сам себя заново. Не потерявший искренней веры в Слово Божье и в любовь между его чадами.

Он стал другим человеком, перевернул внутри себя этот ортодоксальный мир как прочитанную страницу и пошёл дальше.

Простодушный монах, умевший удивляться. И умевший удивлять. Открытый, душевный. В общении с ним чувствовалась особая доброта, свойственная очень сильным людям. «Железный портняжка» – так шутливо называли его морийцы. Иоанн не захотел сменить свою скромную монашескую тунику, перевязанную простой верёвкой, и открытые сандалии на одежду бравого капитана. Но в его капитанских качествах вряд ли кто-нибудь мог бы усомниться. Достаточно было бегло взглянуть на толпу морийцев, собравшихся на верхней палубе, чтобы сразу понять, кто из них капитан. Смелый, решительный взгляд, могучая стать приземистого монаха. Жёсткие ладони, огрубевшие от морского труда. В самую плохую погоду, в минуты наибольшей опасности он отодвигал штурмана и боцмана, брал в жилистые руки штурвал огромного корабля. Зорко вглядывался он в буруны моря сквозь ревущую мглу шторма, выискивая опасные мели и рифы. Если нужно, первый хватался широкими ладонями за канат, натягивающий парус или удерживающий шлюпку. Вычёрпывал воду из трюма. Не задумываясь, брал в руки боевой топор при нападении пиратов. Вместе с морийцами плотничал, ковал железо, шил одежду. Вместе со штурманом наносил на карту маршрут движения корабля.

Первым был Иоанн и на весёлых пирушках, гуляньях, на свадьбах, на праздниках рождения детей, масленицы, Рождества и Пасхи. Он и петь умел, и плясать, и слово доброе сказать. Говорят, что выпить по случаю тоже был не дурак. Видать, и женщины не обходили вниманием «железного портняжку». Но об этом мало что известно. Известно только, что семьей он не обзавёлся. Потому что был беззаветно предан народу Мории, и всю свою жизнь без остатка отдавал на благо родного корабля. Потому и умел Иоанн найти для каждого человека единственно нужное в данный момент тихое слово. Советом поддерживал людей и делом помогал. Врачевал. Исцелял больных. Бесов изгонял. Язычников обращал в Божью веру. Такая ему была дана сила.

Шли годы. Морийцы жили, словно одна семья. Каждый готов был помочь соседу. Если случались ссоры, обиды, никто в суд не обращался. Собирались друзья, родственники и, беседуя по-дружески, находили компромисс, уговаривали примириться враждующих и непримиримых. Если и не участвовал Иоанн в таких беседах, всё равно переговорщики чувствовали его незримое присутствие. Иоанн как бы нашёптывал непримиримым и враждующим какие-то самые главные слова, добрые слова, примиряющие спорщиков друг с другом.

Разные люди были среди морийцев. Умные и глупые. Талантливые и бездарные. Здоровые и больные. Иоанн всегда чувствовал себя в кругу единомышленников. Во время беседы ли, выполняя ли работы, сколько бы морийцев ни было – два, три, сто человек, всегда среди них были ещё три незримые фигуры, участвующие во всех делах: Совесть, Благородство и Достоинство. То ли море излечило дураков от безумия, как предсказывали мудрые отцы города, снаряжавшие корабль дураков, то ли излечил их Преподобный отец Иоанн любовью своей и силой, данной ему Божьей милостью. Может быть, действительно отец Иоанн Летсер совершил чудо своими проповедями? Или, возможно, вовсе и не безумными были те дураки, а несправедливо оговорёнными и незаслуженно изгнанными из общества, как это часто бывает между нами, грешными?

Так или иначе, Иоанн обучал морийцев слову Божьему. Находил особо душевно одарённых. Многих направил на путь священства, следя за тем, чтобы не прерывалась сплошная цепочка рукоположения. Так создавалась Христова церковь Мории, осенённая благословением Святой Девы Марии.

Апостолом любви называли морийцы своего капитана.

– Человек без любви не может приблизиться к Господу и угодить ему, – учил преподобный Иоанн. И сам был примером любви для окружающих.

О дальнейшей судьбе этого необыкновенного человека я расскажу немного позже.

Остров Мория

 
Вовремя глупым умей
Притвориться – всех будешь мудрее.
 

Эразм Роттердамский

 
Из глубины веков угрюмо
Плывёт во тьме, со скарбом в трюмах,
С могучей бездной в битве споря,
Корабль-призрак, демон моря…
Но он летит, не зная страха,
С желаньем вырваться из мрака,
Пробиться к Свету – цель пути,
Чтобы покой души найти…
 

А. Галлицкий

До нас не дошли подробности жизни первых морийцев – где они добывали пишу, как чинили корабль, что делали в свободное время. Но шли месяцы, а потом годы, в Европу приходили случайные вести от моряков и жителей дальних островов о том, что всё на Мории хорошо. Живут жители Мории счастливо. Женятся. Детей рожают. Благодарят Пресвятую Деву Марию за дарованную им свободу. Святая Дева, считают они, слышит их молитвы. И передает Сыну Небесному.

Великий Эразм Роттердамский, остроумнейший из учёных и учёнейший из остроумных, вдохновился вестью о счастливой жизни на Мории и воспел Похвалу Глупости[16]16
  Сатира Эразма Роттердамского. Одно из центральных его произведений. Датируется 1509 годом.


[Закрыть].

Корабль старался не появляться в больших портах. Морийцы отсылали шлюпки к богатым берегам, чтобы запастись дровами, водой, продуктами. Часто Мория стояла в больших пресноводных заливах, образующихся в устьях рек, таких, например, как Ла-Плата Южной Америки, где в те времена не было ещё крупных поселений. За время стоянки в пресной воде ивы разрастались и укрепляли борта и днища Мории.

Кораблю Мории и его экипажу не раз приходилось встречаться с пиратами. Используя преимущество в скорости, кораблю обычно удавалось оторваться от них. Но однажды, потушив сигнальные огни и воспользовавшись тихой безлунной ночью, вплотную к Мории сумело подобраться пиратское судно. Морских разбойников обнаружили поздно, те успели сблизиться, забросить абордажные крючья, подтянуться канатами к густым ивовым зарослям, расположенным по бортам Мории. С весёлой яростью защищали морийцы свое счастье и свою свободу. Топорами и копьями отбивали они нападение лихих разбойников. Могучие женщины-морийки помогали своим мужьям и братьям. В ход шли багры, колья, печные щипцы. Дети забирались на мачты и сыпали на головы нападавших горячие угли. Пиратам не удалось захватить богатую добычу. Всё получилось наоборот. Морийцы захватили пиратский корабль. Сбросили нападавших в море. Часть пиратского экипажа перешла на сторону победителя. Захваченный корабль вошел в состав Мории и расширил палубное пространство. Закрома, дрова, продовольствие, небольшое стадо скота и домашние птицы с пиратского судна достались Мории.

Чтобы избежать случайных встреч, морийцы придумали и соорудили наблюдательный шар, наполняемый горячим воздухом от горелки, работающей на животном жире. Шар, привязанный верёвкой к кораблю, поднимал дежурного матроса наверх, чтобы расширить горизонт наблюдения и избежать сражений.

Но морские сражения всё равно происходили. Слишком лакомым куском казался корабль Мория пиратам и военным кораблям разных держав, по существу – королевским пиратам. Много оружия, много продуктов, много женщин, а, может быть, и золота, – чем чёрт не шутит, не такие уж дураки эти морийцы, как представляются. Пираты и военные собирали эскадры для охоты за Морией. Но так уж получалось, что нападавшие либо не догоняли Морию, либо удалялись не солоно хлебавши, либо их корабли захватывались морийцами и присоединялись к Мории. У морийцев появились отряды военных, которые защищали свой корабль от нападения и брали в плен корабли побеждённых. Чего греха таить, морийцы вошли во вкус. Они стали сами нападать на богатые суда, захватывали корабли, грузы, присоединяли их к Мории.

Мория расширялась. Морийцы осваивали все палубы кораблей от трюма до верхней палубы, квартердека. Жителей становилось больше. Становилось больше мастерских. В трюмах хранилось больше продовольствия. Для расширения жизненного пространства надстраивались новые палубы. Контуры прежних кораблей терялись. Пространство между ними зарастало густо переплетёнными ивовыми стволами и ветвями. На палубы завозили землю. Сажали цветы, фруктовые деревья, разбивали огороды. Посредине верхней палубы от носа до кормы сделали дорогу, по которой можно было ехать верхом или возить грузы на телегах с помощью волов и лошадей. Корабль превращался в остров.

Это был остров. Это была страна. Как гордились морийцы этой своей страной! Ведь они сами её создали. Да, был Брант. Был Вирт, который познакомил Бранта с Летсером. Были другие выдающиеся люди. С ними их капитан, Апостол любви, «железный портняжка», Его преподобие Иоанн Летсер. Но построили всё и отстояли свой корабль-остров они сами, своими собственными руками. Слава Мории! О великолепная Мория! О Благословенная Мория!

Иоанн доволен всем, что теперь он видит на Мории, какой стала его страна. Сорок лет бессменно вёл он корабль по волнам безверья и безумия. Не так ли и Моисей сорок лет водил евреев по пустыне? Сорок лет назад ушёл в море корабль дураков. Люди изменились. Выросли два новых поколения. Морийцы стали жизнеспособным, отважным, весёлым, работящим народом. Иоанн выполнил свой долг. Сам он теперь уже немолод, может со спокойной душой оставить Морию. И посвятить Богу остаток жизни, как мечтал в молодые свои годы. Теперь на его место может встать другой, более молодой капитан. Живите, морийцы, радуйтесь жизни, растите детей, молитесь Господу нашему небесному, сыну его Иисусу и Святой Деве Марии. Не забывайте и о матери вашей Мории, земной и божественной одновременно. Вернётся она в трудную минуту к детям своим, найдёт своё земное воплощение и поможет одолеть врагов, пришедших из сумеречных миров. Это я вам говорю, ваш капитан, Иоанн Летсер.

Вместе с учеником Прохором на лодке покидает Летсер остров Морию, дело всей своей жизни. А Мория плывёт дальше по волнам времени.

Высаживается Иоанн на Кикладах, малонаселённых греческих островах. Проповедью обращает жителей в христианство. Врачует, изгоняет бесов, помогает терпящим бедствие на водах. Находит пещеру на пустынной горе. После трёхдневного поста начинает молитву. Стены пещеры приходят в движение. Слышны раскаты грома. В страхе падает на землю ученик его Прохор. Вставай, Прохор, пиши, что я слышу: «Аз есьм Альфа и Омега, начало и конец, – говорит Господь. – Который есть и был, и грядёт, Вседержитель». На горе этой Иоанн строит небольшую часовню своей покровительницы Святой Девы Марии. Сам с Прохором живет в пещере. Голову во сне кладёт на камень. Острым готическим почерком выводит Прохор под диктовку учителя слова и строчки святой книги. Потомки назвали её «Откровения Иоанна Летсера». Слух о великом праведнике разносится далеко за пределы греческих островов. Многие приходят к нему за помощью и советом. Прожил Иоанн, капитан Мории, на земле более ста лет. Ушёл из жизни Апостол любви скромно, как обычный человек. Не искал земной славы, а лишь путь к небесам. Многое сделал для нас, грешных. Могилу неизвестного монаха греки посещают до сих пор: чтобы избавиться от болезней, для поддержки в горе, чтобы помощь получить и сомнения одолеть. Ученик Прохор бережно сохранил книгу откровений Иоанна, перевез в родную Морию и лично передал её в надёжные руки отцов морийской церкви.

Летучий Голландец

 
Там волны с блесками и всплесками
Непрекращаемого танца,
И там летит скачками резкими
Корабль летучего Голландца.
И если в час прозрачный, утренний,
Пловцы в морях его встречали,
Их вечно мучил голос внутренний
Слепым предвестием печали.
 

Н. Гумилёв

Если разглядывать Морию, когда она дрейфует со спущенными парусами, может показаться, что это обычный островок, низкий, без скал, с берегами, заросшими ивовыми деревьями и кустарником, полностью застроенный домами, выглядывающими из небольших кудрявых садиков.

Но вот налетает ветер. Капитан принимает решение. Слышится команда: свистать всех наверх! Поднять паруса! Полный вперёд! Сотни моряков бегут вверх по верёвочным лестницам. Разворачиваются и поднимаются паруса. Остров превращается в эскадру белокрылых кораблей. Как ветер набирает скорость и летит остров – корабль Мория. Испуганно смотрят моряки встречных кораблей на это чудо. Внимательно вглядываются, направляя подзорную трубу на капитанский мостик. Там на руле – лихой капитан. Высокий, могучий. Решительный. С безумными глазами. В лучах утреннего солнца на палубе можно разглядеть людей, облачённых в странные одежды. Но вот солнце в зените – видение исчезло. Будто и не было ни острова, ни кораблей. Что же тогда было? Не мираж ли это?

Всё необычное кажется нам угрожающим и опасным. Мурашки бегут по спинам моряков, увидевших Морию на горизонте. Кровь стынет в жилах. Голландец! Летучий Голландец! Парусный корабль-призрак, который налетает из ниоткуда. Заколдованный корабль, несущий смерть.

Вспоминается легенда о проклятом капитане, обречённом вечно скитаться по морской стихии, не приставая к берегу. Голландский капитан Ван дер Декен из города Дельфта. По другой версии – Ван Страатен. Страшный сквернослов и богохульник. В сильную бурю пытался он обогнуть на своём корабле мыс Доброй Надежды. Ветер раскачивает корабль, вода заливает палубу. Кажется, вот-вот корабль не выдержит ударов налетающих шквалов.

– Поверни назад, – говорит ему один из офицеров. – Иначе мы все погибнем.

Бранью и оскорблениями отвечает ему капитан. «Я дал клятву – обогнуть мыс Доброй Надежды, хотя бы для этого потребовалась вечность».

Офицер требует, матросы и пассажиры умоляют повернуть назад.

– Добавить паруса! – слышится в ответ.

Бешеные волны расшатывают борта, свирепый ветер гнёт мачты и рвёт парусину. Капитан бросает вызов Господу Богу. На корабле бунт. Капитан достаёт пистолет, убивает мятежного офицера и выбрасывает его за борт.

В тот момент, когда тело убитого касается воды, ветер стихает, облака на небе расступаются. На капитанском мостике появляется призрачная фигура. Призрак говорит капитану:

– Ты упрям. Ты хочешь пройти мыс Доброй Надежды. Я помогу тебе, я успокою ветер.

Отборной бранью отвечает ему капитан:

– Я не просил о погоде. Не просил о помощи. Убирайся, или я застрелю тебя!

Капитан стреляет в призрака. Оружие разрывается в его руке.

– Будь ты проклят, – говорит призрак. – Вечно бороздить тебе море без захода в порт. Вслед за кораблём твоим всегда будет идти буря. Желчь будет тебе вином, раскалённое докрасна железо – мясом. На лбу твоём вырастут рога, лицо превратится в морду тигра. Будешь просить о смерти, экипаж корабля будет просить о смерти – смерть не придет к вам.

– Пусть так, мне всё равно! Убирайся! – в порыве безрассудства кричит капитан.

Много веков, говорит легенда, носится по водной стихии корабль-призрак. Паруса натянуты. Мачты скрипят от яростных порывов ветра. Команду корабля набирают из утопленников. Чем поганее и мерзостнее их деяния при жизни, тем лучше.

Встретить Летучего Голландца – дурной знак. Встреча с ним сулит несчастья путешественникам. Вслед за кораблём налетает буря, бросает проходящие суда на скалы и подводные рифы. Внезапно портится весь провиант. Экипаж заболевает неизвестными болезнями. Иногда с Летучего Голландца передают письма. Открывают такое письмо – и корабль идёт на дно.

Моряки встречных судов видят на мостике капитана, вцепившегося в штурвал, раскаявшегося, умоляющего небо о прощении. Команда – улыбающиеся скелеты, поднимающие всё новые и новые паруса.

Легенды это или оптический обман? Почему Морию часто принимают за странный призрачный корабль? Были для этого какие-то основания или их не было?

Мория налетала внезапно на встречные корабли. Белокрылый парусный остров нёсся с такой скоростью, что, казалось, появлялся ниоткуда, летел, будто по воздуху.

Отважные вояки в лохмотьях, часто полуголые, с сумасшедшими яростными криками в считаные минуты овладевали захваченными врасплох судами. Те, кому удавалось спастись на лодках, – что они могли рассказать по возвращении? «Корабль-призрак и заколдованные мертвецы-матросы, продавшие душу дьяволу!»

Если кто-то из друзей или родственников спасшихся моряков узнавал по их рассказам корабль Морию… «Это всё объясняет. Мория – корабль дураков, проклятый корабль, призрак прежней жизни. Мы изгнали дураков из своего мира, мы их прокляли. И наше проклятье одолело их».

Очень боялись жители городов и деревень этих чудом спасшихся моряков, вернувшихся домой после встречи с Морией. Поверье говорит, что на тех, кто встречался с кораблем-призраком, может перейти проклятье Летучего Голландца. Они становятся нечувствительными к боли, усталости, не различают ни тепла, ни холода. Так случилось с известным пиратом Кенару, который мучился подобным недугом, не мог уйти в море, бродил из города в город, просил, умолял встречных о помощи. Те, кто не хотел, не пытался помочь ему, разделял проклятье Кенару.

Возможно, были и другие основания для пересудов о страшном корабле-призраке. Случалось так, что некоторым судам удавалось незамеченными приблизиться к необыкновенному городу-кораблю. Быть может, причинами тому были природная невнимательность и пофигийство весёлых морийцев, а может, это происходило как раз в то время, когда все морийцы отвлекались от обычных дел и собирались на центральной площади для решения каких-то важных вопросов. Так или иначе, за столетия плавания Мории отдельные случаи высадки нежданных гостей случались.

Что они, эти гости, видели на борту Мории? Могли оказаться среди ухоженных домиков и опрятных цветников. А могли попасть и на пустующие окраины, заскочить в ветхие, почти не пригодные для жилья каюты, спуститься в давно заброшенные трюмы.

Ни одного члена экипажа. Только канарейки в клетке. Раскиданные вещи. Разбитая посуда. Остатки тёплой ещё еды. Вахтенный журнал, покрытый мхом и плесенью. Что это за корабль, покинутый моряками, гонимый в никуда ветром и волнами? Дрейфующий в двух стихиях – в море и в тайне. Слышатся заунывные звуки, будто из преисподней, похожие на жалобные стоны и плач. Громыхание, как поступь захмелевшего великана, – это стук незакреплённого руля, бьющегося о корму. Чуть слышное поскрипывание и стон деревянной обшивки во время качки. Странные звуки, тяжёлое прерывистое дыхание из-под палубы – это вода, хлюпающая в полузатопленном трюме. Медленно крутится штурвал. Брошенный штурвал – значит, рядом нет рулевого с мёртвой хваткой. Скрипнет дверь, будто кто-то незримый тронул её в соседнем отсеке. Кошмарное зрелище! Воплощение извечного человеческого страха перед смертью. Не галлюцинации ли это? Испуганному гостю слышится лязг топоров, шум драки не на жизнь, а на смерть, всюду мерещится кровь. Любой моряк, случайно попавший на корабль-призрак, невольно проникается суеверным страхом. Ни шагу дальше. Бежать, скорее бежать с этого проклятого корабля!

Бешеным гоготом, криками и свистами провожают беглеца любящие проказы и жесткие розыгрыши морийцы. Они кричат, завывая:

– Не уходи-и-и, помоги-и-и нам, дай поесть, протя-ни-и-и нам руку помощи!

Что сможет рассказать об этом случайный посетитель по возвращении?

Так многочисленные слухи и легенды о Летучем Голландце, корабле с мертвецами на борту, размахивающими топорами и дубинами, перемешивались с отрывочными сведениями о жизни Мории.

Страшно вспоминать потом о встрече с проклятым кораблём. Как должно было поступить тогда, в тот момент? Подать руку отверженным и передать себя, по собственной воле, во власть безумцам? Или отказать им в помощи, бежать, куда глаза глядят, и принять на себя в наказание их проклятье? Так ведь и происходило: побывавшие на корабле Мория сами становились отверженными. Огородами обходили их дома соседи, держались подальше, чтобы не встретиться ненароком с этими несчастными, побывавшими на проклятом корабле.

Сбылось чьё-то проклятье, неизвестно кому адресованное. То ли Ван дер Декену, то ли всем дуракам, вместе взятым. Моряки избегали Мории. Суда, издали завидев корабль Морию, обращались в бегство от одного факта его лицезрения. Морию не пускали в порты. Никому из морийцев не разрешалось средь бела дня выходить на берег. Лишь тайно, лишь под покровом ночи высаживались они среди труднодоступных, опасных скал, чтобы пополнить запасы продовольствия и воды, проникнуть в город и продать на рынке приготовленную собственными руками одежду, обувку и домашнюю утварь.