Текст книги "Агенты Света и Тьмы"

Саймон Грин
Агенты света и тьмы

Глава 1
Человек должен во что-то верить

Церковь Святого Иуды – единственная на Темной Стороне. Я захожу в нее только по делу. Она совсем не похожа ни на одно из других многочисленных и разнообразных культовых заведений улицы Богов. Церковь стоит в тихом, полутемном месте, столь непривычном для залитой ослепительным неоновым светом Темной Стороны. Сюда никого не зазывают, никого не приглашают, служителей не волнует, если вы каждый день проходите мимо и не заглядываете внутрь. Церковь просто находится здесь на тот случай, если кому-нибудь понадобится.

Это очень-очень старая церковь, посвященная святому Иуде, защитнику неудачников; возможно, ее здание старше самого христианства. На голых каменных стенах нет ни украшений, ни разрушительных следов беспощадного времени, ни даже надписи, возвещающей, что это за церковь, – только узкие прорези окон. Алтарем здесь служит огромная каменная глыба, покрытая тяжелым белым шелком, обращенная к двум рядам деревянных скамей. За алтарем на стене – единственный серебряный крест.

Церковь Святого Иуды не создана для удобства прихожан, для потакания их прихотям, для роскоши, так часто идущей рука об руку с религией. Нет здесь ни священника, ни служки, здесь не проводятся молебны. Одним словом, церковь Святого Иуды – ваш последний шанс на спасение на Темной Стороне, последний шанс на убежище или на заключительную отчаянную беседу с Богом. Тот, кто заглядывает в эту церковь, чтобы получить бальзам для своих душевных ран, рискует получить его куда больше, чем нужно.

В церкви Святого Иуды часто звучат молитвы, и иногда молящийся получает ответ.

Я время от времени пользуюсь этой церковью для деловых встреч. На Темной Стороне трудно найти нейтральную территорию для подобных дел. Любой может зайти в церковь Святого Иуды, но не каждому суждено из нее выйти. Церковь сама себя защищает, и никто не хочет знать, каким образом она это делает.

Но на сей раз у меня был особый повод, чтобы сюда явиться. Я очень надеялся, что это необычное место защитит меня от ужаса, который на меня надвигался. От существа, с которым я согласился встретиться против своей воли.

Я долго сидел на жестком деревянном сиденье в первом ряду, поеживаясь от холода, который всегда здесь царит. Потом осмотрелся и попытался успокоиться. Смотреть здесь было не на что, делать тоже было нечего, а молиться мне не хотелось. После того как в детстве меня впервые попытались убить, горький опыт научил меня рассчитывать только на собственные силы.

Я беспокойно вертелся на месте, борясь с желанием встать и начать расхаживать по проходу. Где-то в ночи таилась разрушительная сила, которая сейчас приближалась к церкви, а мне оставалось лишь сидеть и ожидать, когда она явится. Моя рука непроизвольно потянулась к обувной коробке, стоявшей на скамье рядом, мне просто хотелось удостовериться, что коробка никуда не исчезла. То, что в ней лежало, могло защитить меня от надвигающейся опасности... а могло и не защитить. Так устроена жизнь, особенно на Темной Стороне. Тем более если ты известный (или печально известный) Джон Тейлор – человек, который любит хвастаться, будто способен найти все, что угодно... И иногда этот дар находить вещи приводит к подобным острым ситуациям.

Я принес с собой дюжину свечей, зажег их и расставил по всей церкви, но их света было недостаточно, чтобы рассеять тьму в просторном помещении. Воздух здесь был неподвижным, холодным и влажным, в углах шевелились тени. Я сидел в полной тишине, слушал, как падает пыль, и все больше понимал, какое же древнее это место; груз бесконечных столетий уже давил на меня. Считалось, что церковь Святого Иуды – одно из старейших зданий Темной Стороны, сохранившихся до наших дней. Оно старше, чем улица Богов или Башня Времени, старше «Странных парней», древнейшего в мире бара. Церковь была настолько стара и так долго служила местом для поклонения, что кое-кто намекал, будто изначально она вовсе и не была церковью, а была просто местом, где можно поговорить с Богом, иногда даже получить ответ. А уж понравится вам этот ответ или не понравится – дело десятое.

В конце концов, от горящего куста до горящего еретика всего один шаг. Я стараюсь не докучать Богу и надеюсь, что он отплатит мне той же любезностью.

Не знаю, почему на Темной Стороне нет больше церквей. Во всяком случае, не потому, что люди, приходящие на Темную Сторону, не верят в Бога, скорее потому, что сюда обычно приходят, чтобы заниматься делами, которые Бог никогда не одобрил бы. Души здесь не теряют, их продают и меняют или просто забывают об их существовании. На улице Богов есть мистические силы и аватары, даже ангелы разных чинов; с ними можно договориться о таких вещах, какие Бог не дозволил бы.

В разные времена появлялись субъекты, которые хотели разрушить церковь Святого Иуды. Этих людей больше нет, а церковь Святого Иуды стоит себе, где стояла. Однако неизвестно, устоит ли она сегодня, если в моей обувной коробке окажется не то, что нужно.

Было три часа ночи, хотя на Темной Стороне всегда три часа ночи. Ночь здесь никогда не кончается, а час может растянуться чуть ли не на целую вечность. Три пополуночи – Час Волка, время, когда человек особенно слаб. Большинство детей рождается именно в это время, и именно в это время большинство людей умирает. В этот час человек лежит в постели без сна и размышляет о том, что жизнь его совсем не та, какой он хотел бы ее видеть. И конечно, это самое лучшее время для сделок с дьяволом.

Волосы у меня на затылке вдруг зашевелились, сердце на миг перестало биться, словно его сжала ледяная рука. Я с трудом встал, чувствуя, как по телу пробегает дрожь.

Она уже близко. Я чувствовал ее взгляд, по мере ее приближения меня наполняла холодная решимость. Я схватил коробку и прижал к груди, словно спасательный круг. Потом медленно вышел в проход между рядами скамей и повернулся лицом к единственной двери.

Дверь эта была сделана из монолитного куска прочного дуба высотой в пять футов и в пять дюймов толщиной, я сам запер ее на ключ и на засов. Но никакие запоры не могли остановить ее, ничто не могло ее задержать. Она была Джессикой Сорроу Неверующей, и ничто в этом мире не могло ей противостоять.

Она была уже рядом – Неверующая, чудовище, кошмар. Все застыло в молчаливом напряжении, как случается перед надвигающейся бурей, бешеной бурей, способной срывать крыши с домов и бросать на землю мертвых птиц. Джессика Сорроу шла в церковь Святого Иуды, потому что люди сказали ей, что там буду я, а у меня будет то, что она ищет. Но если все мы ошиблись, она заставит нас дорого заплатить за свое разочарование.

У меня не было с собой пистолета, вообще никакого оружия. Оно мне и не понадобится. Против Джессики Сорроу любое оружие бессильно, ее ничем нельзя достать. Когда-то очень давно с ней произошло что-то такое, после чего она перестала быть человеком и стала Неверующей. Она больше ни во что не верит. А поскольку ее неверие яростное и неистовое, весь мир для нее больше не существует.

Никто не может ничего ей сделать, а она может ходить везде, где хочет, и творить все, что пожелает. Она способна делать страшные вещи, и она их делает. С ней же самой поделать ничего нельзя. У нее нет ни совести, ни морали, ни жалости, ни чувства меры. Весь материальный мир для нее – тонкая бумага, и она походя небрежно рвет ее. К счастью для мира, она редко покидает Темную Сторону. И к счастью для тех, кто живет на Темной Стороне, она подолгу спит или просто куда-то исчезает. Но когда она не спит и выходит на прогулку, все стараются как можно быстрее убраться с ее дороги. А все потому, что, если Джессика сосредоточит на ком-то или чем-то свое неверие, они исчезают. Навсегда. Даже на улице Богов закрываются все магазины и все жители рано расходятся по домам, когда Джессика Сорроу решает там прогуляться.

Ее последняя вылазка была особенно ужасна, Неверующая промчалась по всей Темной Стороне, как буря, оставляя за собой хаос и разрушение. Она одержимо искала... искала что-то. Никто понятия не имел, что же она ищет, а подойти и спросить почему-то никто не захотел. Это должно было быть что-то особенное, что-то сверхмощное... Но ведь всем известно, что Джессика Сорроу не верит ни во что особенное и мощное. Зачем Неверующей вообще какой бы то ни было предмет? На Темной Стороне предметы, наделенные особой мощью, имеются в изобилии, начиная от колец, исполняющих желания, и кончая бомбами необычной конструкции. И абсолютно все это продается. Но Джессике Сорроу все это было не нужно, вот почему и люди, и дома исчезали под ее гневным взглядом, пока она продолжала яриться. Поговаривали, будто она ищет что-то настолько реальное, чтобы она смогла наконец поверить в его существование... Возможно, настолько реальное и настолько мощное, чтобы оно убило ее и освободило наконец злополучный мир от ее присутствия.

Поэтому Уокер пришел ко мне и велел мне это найти. Уокер – представитель здешних властей. На самом деле Темной Стороной никто не управляет, хотя многие пытались ею управлять. Местные власти – просто люди, которые собираются вместе и ломают головы в поисках решения проблемы, если кто-то из возмутителей спокойствия начинает отбиваться от рук.

Уокер – человек спокойный и молчаливый, всегда облаченный в аккуратный костюм, никогда не повышающий голоса, потому что в этом нет нужды. Он недолюбливает частных детективов вроде меня, но время от времени подбрасывает мне работенку, с которой никто другой не может справиться. В некоторых отношениях я для него просто незаменим... Вот почему я всегда заставляю его платить за мои услуги по высшему разряду.

Я могу отыскать все, что угодно. Это мой дар. Он достался мне от покойной матушки, которая оказалась не совсем человеком. На самом деле она не умерла, я лишь выдаю желаемое за действительное.

Так или иначе, я обнаружил, что именно разыскивает Джессика Сорроу, и сейчас этот предмет лежал в обувной коробке, которую я прижимал к груди. Джессика знала, что он у меня, и направлялась сюда, чтобы его заполучить. Моей задачей было передать ей находку таким образом, чтобы задобрить Неверующую и без помех отправить туда, где она обычно пребывает, когда не буйствует на Темной Стороне. Конечно, такой вариант пройдет лишь в том случае, если я принес именно то, что нужно. Иначе Джессика рассвирепеет, перестанет верить в меня, и я моментально исчезну с лица земли.

Она была уже у стен церкви. Каменные плиты пола задрожали от ее шагов. Она тяжкой поступью шествовала через мир, в который отказывалась верить. Пламя свечей затрепетало, тени запрыгали по стенам, будто тоже боялись.

У меня пересохло во рту, я непроизвольно начал мять коробку. Потом заставил себя положить ее на скамью, выпрямился и сунул руки в карманы. Не могло быть и речи о том, чтобы выглядеть непринужденно, но в присутствии Джессики Сорроу нельзя позволить себе слабость и нерешительность, она ведь Неверующая. Раньше я надеялся, что церковь Святого Иуды, за долгие века вобравшая в себя веру и святость многих поколений, сможет защитить меня от неверия Джессики, но сейчас я почти не надеялся на это.

Она надвигалась, как буря, как прилив, как ураган, способный уничтожить меня без малейших усилий за считаные секунды. Она приближалась. Неотвратимая, как рак, как депрессия или как нечто другое, чего нельзя избежать. Она была Неверующей, значит, для нее святой Иуда и я были ничем, пустым местом...

Я вдохнул поглубже и вскинул голову. Пропади все пропадом! Я Джон Тейлор, дьявол тебя побери, мне удавалось выкручиваться из передряг и похуже! Я заставлю тебя поверить в свое существование!

Тяжелая дубовая дверь была окована массивными полосами из темного металла и весила не меньше ста пятидесяти килограммов, но не задержала Джессику ни на мгновение. Громоподобные шаги приблизились, Неверующая вцепилась в дерево и разорвала его, как тонкую ткань. Дверь расщепилась сверху донизу, и Джессика вошла, раздернув ее, словно портьеру.

Она неспешно двинулась по проходу ко мне – нагая, страшно худая, бледная, как труп. Каменные плиты пола гудели под тяжкой поступью ее босых ног. Ее большие, широко распахнутые желтые глаза были неподвижны, как у дикой кошки, и столь же бесстрастны. Ее губы искривляла то ли ухмылка, то ли улыбка. Волос у нее не было вовсе, а лицо было таким же костлявым, как и тело. Но при всем при том в ней чувствовалась сила, невероятная энергия, которая двигала ею и одновременно ее пожирала.

Я не дрогнул, глядя ей прямо в глаза.

Наконец Джессика остановилась передо мной. От нее исходил странный запах... неприятный запах тухлятины. Она не моргала, а дышала так прерывисто и судорожно, словно то и дело забывала, что нужно дышать. При своем невысоком росте – не больше пяти футов – она все равно как будто возвышалась надо мной.

От одного ее присутствия мои мысли и планы бросились врассыпную. Но я заставил себя улыбнуться.

– Привет, Джессика. Ты выглядишь... как обычно. У меня есть то, что ты ищешь.

– А откуда ты знаешь, что именно я ищу? – поинтересовалась она. Можно было до смерти испугаться одного звука ее голоса: он был почти нормальным, но только почти. – Откуда тебе знать, если я сама этого не знаю?

– Потому что я – Джон Тейлор, который отыскивает вещи. Я нашел то, что тебе нужно. Но ты должна в меня поверить, иначе никогда не получишь вещь, которую я тебе принес. Если я исчезну, ты так никогда и не узнаешь...

– Покажи, – велела она, и я понял, что медлить не стоит.

Я подошел к скамье, взял обувную коробку и вручил ей. Джессика выхватила коробку у меня из рук, и картон исчез под ее взглядом, открыв содержимое – старого потрепанного плюшевого медвежонка с одним стеклянным глазом. Джессика Сорроу держала медвежонка в неживых белых руках и все смотрела, смотрела на него дикими немигающими глазами. Потом прижала к своей впалой груди и крепко обняла, как спящего ребенка.

Я снова начал дышать.

– Он мой, – прошептала Джессика, глядя не на меня, а на игрушку (впрочем, меня это вовсе не огорчало). – Он... был моим, когда я была маленькой. Давно, когда я была человеком. Я совсем о нем забыла.

– Это именно то, что тебе нужно, – осторожно заметил я. – То, что тебе дорого. Нечто столь же реальное, как ты сама. То, во что можно поверить.

Она резко вскинула голову и в упор посмотрела на меня. Потом склонила голову набок, как птица.

– Где ты его нашел?

– На кладбище игрушечных медведей.

Она рассмеялась – коротко, и все равно я успел удивиться.

– Никогда не спрашивай у фокусника, как он делает свои фокусы. Помню. Я сумасшедшая, но это я помню. И я помню, что я сумасшедшая. Я помню, что именно было куплено за цену, которую я заплатила. Теперь я всегда одна, разведена со всем миром и с каждым человеком в отдельности, потому что это то, что я сотворила с собой, то, что я сотворила из себя. Ля-ля-ля... Только я, разговаривающая сама с собой... Это было нелегко и не очень приятно – отказаться от всего человечества и стать Неверующей. Я брожу по миру, где всегда одна. Но теперь одиночеству конец, потому что у меня есть мой мишка. То, во что можно поверить. А ты во что веришь, Джон Тейлор?

– В свой дар, в свою работу. Возможно, еще и в свою честность. Что с тобой произошло, Джессика?

– Я больше не помню. И это хорошо. Мое прошлое было таким ужасным, что я заставила себя забыть его, сделала его нереальным, как будто его никогда и не было. Но когда мне это удалось, я потеряла веру в реальность вообще всего на свете, а может, это реальность перестала верить в меня. И теперь я живу только усилием воли. Стоит мне перестать стараться, и я исчезну. Я так давно одна, меня окружают лишь тени, бессмысленный шепот, пустота. Иногда я воображаю, что у меня есть собеседник, но все равно знаю, что его нет. Но теперь у меня есть мой мишка. Он утешит меня и напомнит о том, кем и чем я была. – Она улыбнулась потрепанному медведю, лежащему на ее тощих руках. – Приятно было поговорить с тобой, Джон Тейлор. Наша беседа удалась благодаря удачно выбранному месту и времени. Но не пытайся встретиться со мной снова. Я тебя не узнаю, не вспомню. Это опасно.

– Помни своего мишку, – ответил я. – Возможно, он поможет тебе вернуться домой.

Но ее уже не было: она покинула церковь, ушла туда, где вечно царит ночь.

Я смог наконец вздохнуть свободно – и опустился на скамью в первом ряду, чтобы не упасть. Даже для Темной Стороны Джессика была ужасна. Нелегко беседовать с человеком, если знаешь, что ты для него просто выдумка и он может легко стереть тебя с лица земли.

Я поднялся и направился к алтарю, чтобы забрать свои свечи. И тут послышался топот бегущих ног – кто-то несся к церкви. Не Джессика. На этот раз бежал человек.

Я отошел подальше и укрылся в самой густой тени. Кроме Джессики и Уокера, никто не знал, что я буду здесь. Но у меня есть враги. Их страшные слуги, Косильщики, пытаются убить меня с раннего детства. К тому же для одного вечера с меня было достаточно приключений. Кто бы сюда ни шел, меня это не касалось.

В пролом в двери вбежал человек в черной рваной одежде, донельзя измотанный. Было видно, что он очень долго бежал, а еще нетрудно было заметить, что он чего-то боится. Хотя на улице стояла ночь, человек носил солнечные очки, абсолютно черные, как глаз жука.

Он двинулся к алтарю, спотыкаясь и то и дело хватаясь одной рукой за спинки скамеек, чтобы удержаться на ногах. Второй рукой он прижимал к груди какой-то предмет, завернутый в темную тряпку. Человек непрерывно оглядывался через плечо, явно опасаясь, что кто-то или что-то может настигнуть его в любой момент. Наконец добрался до алтаря и упал перед ним на колени, содрогаясь всем телом. Он снял очки и отбросил в сторону – его веки оказались зашиты нитками.

Человек трясущимися руками протянул свою ношу к алтарю.

– Убежища! – выкрикнул он таким хриплым и срывающимся голосом, словно давно уже им не пользовался. – Во имя Господа, убежища!

Некоторое время было тихо, потом снаружи раздались неспешные уверенные шаги, приближающиеся к церкви. Размеренные, неторопливые шаги. Человек в черном тоже их услышал. Он вздрогнул, но не оглянулся. Его изуродованное лицо было обращено к алтарю.

Кто-то остановился перед дверью. С улицы долетел порыв ветра, пронесся над рядами скамей, словно выдох. Ближайшие к двери свечи мигнули и погасли. Ветер добрался и до моего темного уголка, ударил меня по лицу, горячий и влажный. Я ощутил запах розового масла – слишком густой, тяжелый, навязчивый.

Человек у алтаря жалобно завыл. Он попытался снова произнести слово «убежища», но не смог, его голос сорвался.

Из темноты, от двери отозвался другой голос – твердый, угрожающий, но к тому же приглушенный и вязкий, как горькая патока. Казалось, то был не один голос, а несколько, шепчущие в унисон, их звук скреб по нервам, как скрип мела по школьной доске; говорило явно нечеловеческое существо.

– Для таких, как ты, нет, не может быть убежища, ни здесь, ни в любом другом месте.

Человек в черном затрепетал от страха.

– Нет такого места, где бы мы тебя не нашли. Нет такого места, где ты мог бы от нас спрятаться. Верни то, что взял.

Человек в черном никак не мог набраться храбрости и обернуться, но продолжал прижимать к груди сверток, обернутый в темную ткань. Наконец он ответил, стараясь говорить вызывающе:

– Ты не можешь его отнять! Он выбрал меня! Он мой!

Теперь в дверях что-то стояло, что-то еще более черное и непроницаемое, чем сама темнота. Я чувствовал его присутствие, присутствие огромного, плотного, абсолютно нечеловеческого создания, непонятным образом сумевшего прорваться в наш мир. Ему здесь было не место, и все же оно здесь было.

Странный шепчущий голос заговорил снова:

– Отдай это нам. Отдай сейчас же. Или мы вырвем твою душу и отправим ее гореть в адском пламени – навеки.

Лицо человека исказилось, и все же он никак не мог решиться. Из-под его зашитых черными нитками век потекли слезы. Наконец он кивнул и безвольно осел, признавая свое поражение.

Он был слишком измучен, чтобы попробовать снова бежать, и слишком испуган, чтобы вступить в схватку. Я его не винил. Даже я, прячась в спасительной тени, перепугался до смерти.

Человек в черном развернул сверток, медленно и благоговейно. Внутри оказался огромный серебряный потир, украшенный драгоценными камнями. Он засверкал, как кусочек рая, упавший на землю.

– Забирай! – горько прошептал человек сквозь слезы. – Забирай Грааль! Только не мучай меня больше. Пожалуйста.

Внезапно наступила тишина, словно весь мир прислушивался и ждал. Руки человека в черном задрожали, он чуть не выронил потир. Многоликий голос снова заговорил, твердый и непреклонный, как сама судьба:

– Это не Грааль.

Огромная тень метнулась от двери, пронеслась по проходу и обвилась вокруг человека в черном, так что тот не успел даже крикнуть.

Я вжался спиной в каменную стену и молился, чтобы меня не заметили.

В церкви раздался такой рев, словно все львы мира взревели одновременно. А потом тень отступила, медленно отползла по проходу, словно уже получила, что хотела. Она выскользнула за дверь и исчезла. Больше я не чувствовал ее присутствия в ночи.

Я вышел из своего укрытия и посмотрел на скрючившуюся перед алтарем фигурку. То, что еще недавно было человеком, превратилось в белую статую в черном костюме. Белые руки все еще сжимали отвергнутый потир. Застывшее лицо исказилось в вечном крике ужаса.

Я кончил собирать свечи, проверил, не осталось ли здесь следов моего пребывания, и вышел из церкви Святого Иуды.

Я не спеша брел домой, выбрав кружной путь. Мне нужно было подумать.

Грааль... Если Святой Грааль попал на Темную Сторону, если заинтересованные стороны просто думают, что он здесь, мы все можем оказаться в большой беде. Глядя, как явившиеся из других миров чужаки сражаются за обладание им, влиятельные люди Темной Стороны не удержатся и тоже попытаются подзаработать. Разумный человек, понимая, к каким последствиям это может привести, возьмет длительный отпуск и уедет отсюда до тех пор, пока все не закончится. Но если Грааль действительно здесь, то...

Я – Джон Тейлор. Я нахожу вещи.

А на этом деле наверняка можно заработать целую кучу денег.