Текст книги "Двор Красного монарха: История восхождения Сталина к власти"

Сидел за столом и интеллектуал Николай Бухарин, художник, поэт и философ. Этого невысокого щуплого мужчину со сверкающими глазами и рыжей бородкой Ленин однажды назвал «любимцем партии». Бухарин был одним из самых близких друзей Сталина и Нади. Его все любили. Сталин разгромил Бухарина в 1929 году, но он продолжал дружить с Надей. Сам Сталин наполовину любил, наполовину ненавидел «Бухарчика», испытывая по отношению к нему то восхищение, то зависть – что было привычно для вождя. В тот вечер Бухарин вновь, правда временно, был впущен в магический круг приближенных Сталина.

Уязвленная и раздраженная невниманием Сталина, Надя начала танцевать со своим крестным отцом, «дядей Авелем» Енукидзе, секретарем Президиума Центрального исполнительного комитета (ЦИК) СССР. Этот импозантный грузин с волосами песочного цвета шокировал пуританских большевиков многочисленными романами с юными балеринами. Судьба «дяди Авеля» является отличной иллюстрацией того, какую смертельную опасность представляет жажда наслаждений для человека, личная жизнь которого принадлежит партии. Возможно, танцуя с Енукидзе, Надя хотела разозлить мужа.

Наталья Рыкова, присутствовавшая в тот вечер в Кремле с отцом, бывшим председателем Совета народных комиссаров, не была на банкете у Ворошилова. На следующий день она услышала от кого-то, что танцы Нади привели Сталина в бешенство. Ее словам можно верить, потому что рассказы других очевидцев тоже свидетельствуют о том, что Аллилуева с кем-то флиртовала. А может, Сталин был так пьян, что даже не заметил этого.

* * *

Возможно, Иосиф Виссарионович не замечал поведения жены, потому что сам флиртовал. Несмотря на то что Надя сидела напротив него, он открыто ухаживал за женой Александра Егорова, командира Красной армии, с которым в 1920 году воевал с поляками. Гале Егоровой, в девичестве Зекровской, было тогда тридцать четыре года. Эта очаровательная брюнетка снималась в кино и была известна своими многочисленными романами и рискованными платьями. Среди большевистских матрон, в подавляющем большинстве скучных и невзрачных женщин, Егорова казалась павлином, попавшим в курятник. В этом не было ничего удивительного, потому что, как она рассказала на допросе, Галя вращалась в мире «головокружительных людей, стильных нарядов, флирта, танцев и веселья».

Сталин ухаживал за женщинами очень своеобразно. Он мог вести себя с дамой очень вежливо, как подобает настоящему грузину, а мог быть самым обычным хамом, особенно когда был пьян. Вечером 8 ноября 1932 года вождь напился, поэтому ухаживал за Егоровой грубо. Сталин часто смешил детей, подбрасывая печенье, апельсиновую кожуру и кусочки хлеба соседям в тарелочки с мороженым или чай. Точно так же он флиртовал сейчас с актрисой – бросал в нее хлебные шарики. Ухаживание за Галиной Егоровой на глазах у всех вызвало у Нади сильный приступ ревности, с которым она не могла справиться.

Сталина нельзя назвать бабником, он отдавал всего себя большевизму и эмоционально связан со своей собственной революционной драмой. Любые личные чувства он считал ерундой по сравнению с улучшением условий жизни человечества при помощи марксизма-ленинизма. Женщины стояли где-то в самом низу его жизненных приоритетов. Хотя они порой и доставляли ему неприятности, ни в коем случае нельзя думать, что он был абсолютно безразличен к прекрасному полу. Несмотря на несколько пренебрежительное отношение к женщинам, Сталин пользовался у них большой популярностью. Вячеслав Молотов утверждал, что они его просто обожали. Один из соратников Сталина через несколько лет после рокового ужина у Ворошилова слышал, как вождь жаловался, что женщины из рода Аллилуевых «никак не могут оставить его в покое» – «норовят забраться к нему в постель». В этих словах была большая доля истины.

Женщины порхали вокруг Сталина, как пчелки около цветка, – и жены соратников, и родственницы, и прислуга. В недавно открытых архивах вождя хранится немало писем от восторженных поклонниц. Сталину признавались в любви примерно так же, как сейчас поклонницы эстрадных звезд признаются в любви своим кумирам. «Дорогой товарищ Сталин, вы приснились мне во сне… Надеюсь на встречу», – писала одна учительница из провинции и с надеждой добавляла в конце, как современная фанатка, у которой горят глаза: «Я вкладываю свою фотографию». Отрицательный ответ вождя, наверное, разбил сердце бедной провинциальной учительницы.

«Незнакомый товарищ! – игриво ответил он. – Прошу вас поверить, что у меня и в мыслях нет намерения разочаровывать вас, но должен сказать, что у меня нет времени, чтобы выполнить ваше желание. Желаю вам всего лучшего. И. Сталин. P. S. Ваши письмо и фотографию возвращаю». Конечно, таких ответов было подавляющее большинство, но иногда Сталин наверняка говорил Поскребышеву, что был бы счастлив встретиться с кем-нибудь из своих почитательниц. Широко известен случай с Екатериной Микулиной, привлекательной и честолюбивой двадцатитрехлетней девушкой. Она написала реферат на тему «Социалистическое соревнование среди рабочего класса» и прислала его на рецензию товарищу Сталину. Екатерина написала, что наверняка сделала много ошибок, и попросила вождя их исправить. В мае 1929 года Иосиф Виссарионович пригласил девушку в Москву. По странному стечению обстоятельств Нади в тот момент не было в городе. Микулина вождю явно понравилась – она провела ночь на его даче. Известно, что эта мимолетная связь не принесла Екатерине материальных выгод и доставила только моральное удовлетворение. Далеко не каждый из советских граждан мог похвастать тем, что Иосиф Виссарионович Сталин написал предисловие к их реферату.

Конечно, Надя знала Сталина лучше других и подозревала, что он ей изменяет. Для таких подозрений у нее, несомненно, были веские основания. Начальник службы охраны Сталина, генерал Николай Власик, как-то сказал дочери, что Иосиф Виссарионович получал так много предложений, что не мог всем отказывать. В конце концов, он был мужчиной, и его поведение не сильно отличалось от традиционного поведения женатого грузина. Порой ревность Нади принимала маниакальные формы, иногда она не обращала внимания на поклонниц мужа и мягко его дразнила, словно гордилась, что замужем за таким мощным мужчиной. Незадолго до ужина у Ворошилова она устроила в театре скандал. Ей показалось, что Сталин оказывает знаки внимания одной из балерин. А буквально на днях они поссорились из-за кремлевской парикмахерши. Очевидно, у Сталина был с ней легкий флирт, потому что, если бы он просто ходил в парикмахерскую, как остальные руководители, никакого скандала бы не было. И хотя имя этой женщины неизвестно, Молотов спустя полвека заявил, что помнит эту историю.

Были у Иосифа Сталина романы и с женщинами-партийцами, такие же короткие, как его ссылки. Большинство избранниц были или революционерками, или женами революционеров. Успех Сталина у женщин всегда производил очень большое впечатление на Молотова. Перед самой революцией Сталин увел у товарища девушку по имени Маруся. Молотов объяснил свою неудачу тем, что у этого грузина красивые темно-карие глаза. Впрочем, увести девушку у такого скучного человека, каким был Молотов, – едва ли подвиг, достойный Казановы. Лазарь Каганович тоже подтверждал, что у Иосифа Виссарионовича было несколько романов с товарищами по партии, в том числе и с хорошенькой пухленькой Людмилой Сталь, которая была старше своего любовника. Еще один источник упоминает о давнишнем романе с подругой Нади, Дорой Казан. Несмотря на некоторую робость, с которой Сталин относился к женщинам, он извлекал выгоду из сексуальной свободы, царившей среди революционеров. Как выходец с Кавказа, он пользовался успехом и у девушек, работавших в секретариате Центрального комитета (ЦК). Особенно вождь любил заводить романы с сотрудницами ГПУ. Наверное, потому, что все они отличались профессиональной осторожностью и сдержанностью. Кремлевская парикмахерша, из-за которой между Сталиными разгорелся скандал, конечно, работала на ГПУ.

Приступы ревности у Нади часто сопровождались депрессиями. Они усиливали ее самые сильные страхи.

* * *

Конечно, Сталин был невыносимо груб к Наде, но историки в своей решимости изобразить его чудовищем как-то упустили из виду то, что Аллилуева вела себя с ним с не меньшей грубостью. Эта «перечница», как называл Надю глава службы безопасности Сталина, чекист Паукер, часто кричала на Сталина даже при посторонних. По этой причине ее собственная мать считала Надежду дурой. Кавалерист Буденный, присутствовавший на ужине у Ворошилова, рассказывал, что она постоянно была чем-то недовольна и часто унижала Сталина при свидетелях. «Не понимаю, как он мирится с этим», – сказал Буденный своей жене.

В тот вечер депрессия Нади была такой сильной, что она призналась подруге: она устала от «всего, даже от детей».

Угасание материнского интереса и любви к собственным детям были, пожалуй, самыми заметными признаками опасности, но никто не принял мер, чтобы предотвратить трагедию. Сталин был не единственным, у кого Надежда Аллилуева вызывала недоумение. То, что Надя, скорее всего, страдала от глубокой депрессии, понимали немногие окружающие (даже женщины), в большинстве своем не отличавшиеся деликатностью. «Она не могла контролировать себя», – говорил Вячеслав Молотов. Надя, конечно, отчаянно нуждалась в сочувствии. Полина Молотова соглашалась с тем, что вождь был груб с женой. Их бурная жизнь состояла из постоянных взлетов и падений. Надежда то уходила от Сталина, то они снова горячо любили друг друга.

Особенно, по свидетельствам некоторых источников, в тот вечер Надю вывел из себя политический тост. Сталин предложил выпить за уничтожение врагов советского государства и заметил, что Надя не подняла свой бокал.

– Почему ты не пьешь? – свирепо крикнул он жене, хорошо зная, что Надя и Бухарин не сочувствовали его расправе с крестьянами. Она ничего не ответила. Чтобы привлечь ее внимание, Иосиф Виссарионович начал бросать в нее апельсиновую кожуру и папиросы, но это только сильнее рассердило ее. Заметив, что она начинает злиться, он крикнул:

– Эй, ты, пей!

– Меня зовут не «Эй, ты!» – вспылила Надя. Она вскочила и в ярости выбежала из комнаты. Наверное, именно в этот момент, если верить Семену Буденному, Аллилуева крикнула мужу: – Заткнись! Заткнись!

– Ну и дура! – пробормотал в воцарившейся тишине Сталин, удивленно качая головой. Он был пьян и не понимал, как сильно расстроил ее своим поведением. Буденный, один из тех, кто сочувствовал Сталину, смело заявил:

– Я бы ни за что не позволил своей жене так со мной разговаривать!

К советам кавалериста по этому вопросу нельзя было относиться серьезно. В тот вечер он, наверное, забыл, что его первая жена покончила жизнь самоубийством или, как гласила официальная версия, случайно нажала на курок, держа в руках пистолет мужа.

Кому-то нужно было пойти и успокоить Надю. Поскольку она была женой руководителя страны, роль утешительницы следовало сыграть жене его заместителя. Полина Молотова набросила пальто и выбежала на улицу. Они с Надей долго гуляли по Кремлю. Подобным образом обитатели Кремля часто снимали напряжение в моменты кризисов.

– Он все время брюзжит, – жаловалась Полине Надя. – Зачем он ухаживает за другими женщинами? – всхлипывая, намекала она на роман с парикмахершей и сегодняшние ухаживания за Егоровой.

Постепенно Полина убедила подругу, что во всем виновато вино. Будь Сталин трезв, он никогда не стал бы так себя вести. В целом поддерживая Надю, Молотова не могла забыть и о партийной дисциплине. Надя тоже получила свою долю критики. Полина считала, что она не должна бросать Сталина в такое трудное время. Кто знает, возможно, именно большевистская партийность Полины свела на нет все утешения, и Надя почувствовала себя еще более одинокой.

«Она постепенно успокоилась, – вспоминала позже Полина Молотова, – заговорила об академии и своих шансах устроиться на работу». Когда ей показалось, что Надежда Аллилуева окончательно пришла в себя, подруги решили попрощаться. Аллилуева осталась около Потешного дворца, а Молотова перешла на другую сторону переулка и скрылась в Кавалерском корпусе.

Надя пошла домой. Она вытащила из волос чайную розу и бросила ее на пол. Центром квартиры Сталиных была большая столовая со специальным столом, на котором стояли правительственные телефоны. Из столовой вели два коридора. Направо располагался кабинет Сталина, где он спал или на солдатской койке, или на диване. Эта привычка у него появилась еще до революции. Сталин всегда работал допоздна, а Надя старалась не пропускать лекции и занятия и поэтому ложилась рано. Неудивительно, что спали они в разных комнатах. Каролина Тиль, домохозяйка Сталиных, няньки и прислуга размещались в маленьких комнатах дальше по коридору. Левый коридор вел в крошечную спальню Нади. Она спала на кровати, накрытой ее любимыми шалями. Окна комнаты выходили на благоухающий розами Александровский сад.

* * *

Что делал Иосиф Сталин в следующие два часа, до сих пор остается тайной. Никто не знает, вернулся ли он домой или остался на вечеринке, которая продолжалась на квартире Ворошилова. Телохранитель Власик рассказал Хрущеву (который тогда отсутствовал), что Сталин отправился не домой, а поехал в Зубалово к некой Гусевой, жене офицера, очень красивой, по словам Анастаса Микояна, большого ценителя женской красоты. До дач в Зубалове было всего пятнадцать минут езды от Кремля. Если вождь действительно подался на дачу после того, как женщины, присутствовавшие на ужине, разошлись по домам, то, возможно, он захватил с собой кого-нибудь из друзей. Супруга Ворошилова славилась среди кремлевских жен своей ревностью, так что Климент Ефремович отпадает. Позже сам Сталин сообщил Бухарину, что с ним были Молотов и старый повеса, президент Калинин. Наверняка в машине с ними должен был находиться и Николай Власик. Говорят, что, не дождавшись мужа, Надя позвонила в Зубалово.

– Сталин на даче? – спросила она у дежурного офицера.

– Да, – неосторожно ответил охранник, очевидно новичок, не искушенный в таких делах.

– Кто с ним?

– Жена Гусева.

Эта версия объясняет отчаяние, неожиданно охватившее Надежду Аллилуеву. Но не исключено, что в этом виноват целый букет причин: мигрень, депрессия или чувство беспросветного одиночества в предрассветные часы. К тому же в версии с Гусевой не все сходится. Молотов, нянька и внучка Сталина утверждали, что он провел ту ночь в Кремле. Вождь едва ли поехал бы развлекаться с женщиной в Зубалово, поскольку хорошо известно, что в ту ночь там были Василий и Светлана. С другой стороны, кроме дома в Зубалове, Сталин мог воспользоваться множеством других правительственных дач. Особенно интересно то, что так и не удалось выяснить, о какой Гусевой шла речь. В окружении Сталина было несколько офицеров по фамилии Гусев. Стоит подчеркнуть и то важное обстоятельство, что Анастас Микоян никогда не рассказывал о Гусевой своим детям и не писал об этом в мемуарах. Чопорный Молотов в старости вполне мог защищать Сталина в своих беседах с журналистом, написавшим его воспоминания. Рассказывая о других событиях, они с Хрущевым лгали в своих мемуарах так часто и так много, что принимать их слова на веру рискованно. Более правдоподобной представляется другая версия. Если Сталин провел ту ночь с красивой женщиной, которая была женой военного, то это была Егорова. Она присутствовала на ужине у Ворошилова. К тому же Сталин открыто ухаживал за ней, чем вывел из себя жену.

Наверное, нам никогда не узнать правду, но между разными версиями событий той ночи нет особо больших противоречий. Сталин, очевидно, отправился на дачу продолжать веселье. Возможно, он был с собутыльниками, возможно, с Егоровой. В любом случае на рассвете он, конечно, вернулся в Кремль.

Нужно заметить, что судьбы участников того трагического банкета и их жен в самом ближайшем будущем будут зависеть от их отношений со Сталиным. Не пройдет и пяти лет, как многие из них умрут страшной смертью. Вождь никогда не забудет те роли, которые они сыграли в ту роковую ноябрьскую ночь.

* * *

Надя еще не сняла черное платье. Она посмотрела на один из подарков, которые ее заботливый брат Павел привез из Берлина по ее просьбе. Она как-то обмолвилась, что иногда в Кремле стоит на посту лишь один часовой. В такие вечера ей было страшно. Брат привез дорогой дамский пистолет в элегантной кожаной кобуре. Его всегда считали вальтером, хотя на самом деле это был маузер. О подарке Надежде Аллилуевой знали все. Менее известно то, что точно такой же пистолет Павел привез и Полине Молотовой. Трудно сказать, почему они заказали пистолеты в Берлине. Кремлевские женщины могли легко достать оружие и в Москве.

Возвращаясь ночью домой, Сталин никогда не заходил к жене независимо от времени, а шел в противоположный угол квартиры и ложился спать у себя в комнате.

Надя заперлась у себя в спальне и села за письмо мужу. Совсем поздно, где-то между двумя и тремя часами ночи, Надежда закончила писать и легла на кровать…

* * *

9 ноября прислуга проснулась как обычно. Сталин редко вставал раньше одиннадцати. Никто не знал, когда он вернулся домой и встретился ли по возвращении с женой.

Каролина Тиль открыла дверь и заглянула в комнату Нади. Ее глазам предстала страшная картина. На полу около кровати в луже крови лежала хозяйка. Рядом с трупом она увидела пистолет. Тело Нади было холодным как лед. Придя в себя, Каролина бросилась за нянькой. Они вернулись, подняли тело на кровать и задумались над тем, что делать дальше. Почему они не разбудили Сталина? Возможно, ответ на этот вопрос прост. «Маленькие люди» по понятным причинам никогда не горели желанием сообщать царям плохие новости. У женщин от страха наверняка подкашивались ноги. Они позвонили начальнику службы безопасности Паукеру, потом Авелю Енукидзе, последнему, с кем танцевала Надя, и, наконец, Полине Молотовой, похоже последнему человеку, кто видел ее живой. Енукидзе, как и остальные, жил в Кавалерском корпусе и поэтому пришел первым. Единственный из руководителей страны он видел место самоубийства в первозданном виде и через несколько лет поплатился за это. Вячеслав Молотов и Клим Ворошилов прибыли на квартиру Сталиных спустя пять минут.

Можно представить, какой переполох царил в квартире правителя СССР, который отсыпался после загульной ночи в одном конце коридора, пока в другом забылась вечным сном его жена. О трагедии предупредили родных Нади: ее брата Павла, жившего на другом берегу реки Москвы в только что построенном Доме на набережной, и родителей, Сергея и Ольгу Аллилуевых. Кто-то догадался позвонить семейному доктору Сталиных, а тот в свою очередь вызвал в Кремль широко известного профессора Кушнера.

Расстроенные руководители, Аллилуевы и прислуга смотрели на труп Нади и лихорадочно искали причины, толкнувшие ее на этот отчаянный поступок, которые многие сочли предательством. Они нашли письмо, оставленное самоубийцей. Никто не знает, что в нем было написано. Неизвестно, уничтожил ли его сам Сталин или кто-то другой. Позже телохранитель вождя, Власик, рассказал, что, кроме письма, в комнате первой леди советского государства, была найдена брошюра. Это была антисталинская «Платформа», написанная Рютиным, старым большевиком, который в то время находился под арестом. Этот факт мог оказаться важным, а мог и не иметь абсолютно никакого значения. В те годы все партийные руководители читали оппозиционные и эмигрантские журналы, так что и Надя вполне могла просматривать экземпляр, который принесли Сталину. С другой стороны, один факт простого обладания таким антисталинским документом в Советском Союзе означал верный арест.

Все шептались в столовой. Никто не знал, что делать. Стоит ли будить Сталина? Кто должен рассказать вождю о смерти супруги? Как она умерла? Неожиданно в комнату вошел сам Сталин. Кто-то, по всей вероятности его старый друг, Енукидзе, решил взять ответственность на себя.

– Иосиф, Надежды Сергеевны больше нет с нами, – печально сказал он. – Иосиф, Иосиф, Надя мертва.

Сталин был поражен. Этот человек, политик до мозга костей, с потрясающим безразличием относился к ужасным страданиям миллионов умирающих от голода женщин и детей у себя в стране, в последующие за смертью жены дни показал больше нормальных человеческих чувств, чем за всю свою жизнь.

Ольга Аллилуева, мать Нади, элегантная женщина с независимым характером, знала Сталина очень давно. Она всегда жалела его и считала, что дочь ведет себя неправильно. Ольга торопливо вошла в столовую, где пораженный Сталин все еще переваривал печальную новость. Через несколько минут приехали доктора. Они предложили убитой горем матери валерьяновые капли, заменявшие в 1930-х валиум, но она не смогла их выпить. Неожиданно к ней нетвердой походкой подошел Сталин.

– Дайте мне, – попросил он. – Я их выпью.

Он выпил лекарство и отправился в комнату жены. Как позже написала Светлана, мучительнее всего потрясло и обидело его письмо.

Вскоре появился брат Нади, Павел, с женой Евгенией, обычно улыбчивой веселой женщиной с ямочками на щеках, которую все звали просто Женя. Они были потрясены не только смертью Нади, но и тем, в каком состоянии находился Сталин.

– Она сделала меня калекой, – сказал он.

Его никогда не видели таким растерянным и огорченным. Сталин заплакал. Так же, как много лет спустя, он стал повторять, словно припев, печальные слова: «Надя, Надя… если бы ты знала, как ты нужна нам, мне и детям!»

По Кремлю немедленно поползли слухи. Вернулся ли Сталин домой и застрелил Надю во время нового выяснения отношений? Или он опять оскорбил ее и ушел спать, оставив одну и позволив совершить самоубийство? Трагедия в семье Сталина подняла и более серьезные вопросы. До той ноябрьской ночи советские руководители жили «замечательной жизнью», как писала в своем дневнике Екатерина Ворошилова. В ночь с 8 на 9 ноября идиллия закончилась. Навсегда.

«Как наша жизнь в партии могла стать такой трудной и сложной? – спрашивала Ворошилова. – Невозможность ответить на этот вопрос доводила меня до слез». Но слезы только начинались. Самоубийство Надежды Аллилуевой изменило ход истории, утверждает Леонид Реденс, племянник Сталина. Оно сделало неизбежным террор. Смерть Нади вызвала один из очень редких моментов сомнений в жизни человека, обладавшего железной верой в собственную непогрешимость. Как Сталину удалось взять себя в руки и какое воздействие оказало унижение, вызванное самоубийством Нади, на него, его свиту и Советскую Россию? Стала ли месть за неудачу в личной жизни причиной появления террора, в ходе которого одни участники того трагического банкета постепенно ликвидировали других?..

Неожиданно Сталин взял пистолет Нади и, как бы взвешивая его, положил на ладонь.

– Это была игрушка, – сказал он Молотову, потом немного помолчал и добавил: – Из него стреляли лишь раз в году!

Стальной человек на глазах присутствующих превратился в развалину. Сначала он был потрясен, потом на смену оцепенению и растерянности пришла ярость. В гневе Сталин начал обвинять всех и вся, даже книги, которые читала Надя, прежде чем прекратить борьбу с отчаянием. Дав выход злости, он неожиданно заявил, что отказывается от власти и что собирается застрелиться.

– Я не смогу так жить…