Текст книги "Преторианец"

Септимий обернулся к ним.

– Мы уже почти пришли. Это на границе Субуры, вот где. Так что вам удобно будет сюда добираться из лагеря преторианцев. Вы не особо беспокойтесь. Квартирка расположена в одном из лучших жилых домов. По крайней мере, так утверждал её хозяин, когда я её снял.

– И ты ему поверил?

– Меня это не касается. Мне-то там жить не придётся.

Улица начала спускаться вниз, и перед ними встали первые высокие кирпичные дома. В таких жила большая часть населения города. Эти жилые дома с обеих сторон нависали над улицей, как бы сжимая её, и высоко возносились вверх, так что с тёмного ночного неба до мостовой не доходило почти никакого света. У входа в некоторые дома горели масляные лампы, но сами улицы здесь были погружены во тьму. А это совсем неплохо, подумал Катон, вдыхая гнусные местные ароматы. У него не было никакого желания вникать, во что они теперь вляпались. Вокруг них и сверху раздавались чьи-то голоса. Слышался смех, негромкие разговоры, иной раз злобные выкрики или детский плач и плеск помоев, выплёскиваемых прямо на мостовую.

– Вот мы и пришли, – объявил Септимий, поднимаясь по ступеням, ведущим с улицы к узкому входу в дом.

В держателе на стене коптила масляная лампа, освещая мускулистого мужчину в простой тунике, сидевшего на табуретке в дверном проёме. Он хорошенько рассмотрел Септимия и кивнул, потом зажёг от горящей лампы тонкую восковую свечку и вручил её имперскому агенту. За дверью был короткий коридор и в конце его – узкая лестница, ведущая наверх. Поднимаясь по ступеням, Септимий прикрывал пламя свечки ладонью, чтобы оно не погасло. На четвёртом этаже он остановился перед одной из дверей и, открыв замок, прошёл внутрь. Макрон и Катон опустили свои мешки на пол.

– Одну минутку, я сейчас лампу зажгу, – сказал Септимий и зашарил рукой на полке. Бледное пламя свечки мигнуло, затем комнату залил свет. Он загасил свечу и убрал её. – Ну вот.

Он поставил лампу обратно на полку и обернулся к легионерам. При свете лампы Катон увидел, что комната почти пуста, если не считать двух скаток с постельными принадлежностями. В длину помещение было не более десяти футов, а в противоположной стене имелась ещё одна дверь, ведущая в комнату такого же размера.

– Да-а, не слишком комфортабельное помещение, – жалобным тоном заметил Макрон, тыкая одну из скаток носком калиги.

– Так даже лучше, – ответил Септимий. – Красть тут нечего. В любом случае, сторож большую часть времени следит за входом. – Он сунул руку под тунику и достал небольшой кошель, из которого вынул несколько свитков и восковых табличек, и протянул их легионерам. – Это остальные ваши документы и справка о положении дел в Британии. Переночевать можете здесь, а утром отправляйтесь в преторианский лагерь. Если вам понадобится оставить для меня сообщение, засуньте его сюда, за полку. Половые доски не прибиты, под ними имеется некоторое пространство, там тайник. Всякий раз, приходя сюда, проверяйте его. Если у вас есть какое-то сообщение, поверните лампу, чтобы она светила в сторону двери. В ином случае пусть светит в любом другом направлении. Если она будет светить в другую сторону, мы сразу поймём, что явка провалена.

– Провалена? – Макрон засмеялся. – Это что такое? Жаргон тайных агентов?

– Всё понятно, – сказал Катон. – Как я понимаю, мы сможем воспользоваться этим помещением, если придётся скрываться. Или что-то спрятать.

Септимий кивнул.

– А также если вам понадобится по какой-то причине срочно со мною встретиться. Только сперва убедитесь, что за вами никто не следит. Если наши враги сумеют это проделать, они смогут засекать всех, кто сюда придёт, и проследить за мной до дома Нарцисса. Следите за тем, что у вас за спиной, всё время будьте начеку и не рискуйте попусту. – Он посмотрел на Макрона: – Это понятно?

– У меня всё будет в полном порядке, сам увидишь. Это вот за ним тебе следует получше приглядывать. За Катоном.

– Ну нет! – Септимий резко выбросил руку вперёд. – С этого момента пользуйтесь только своими фальшивыми именами! Везде и всегда! Забудьте, кем вы были до сегодняшнего дня. Теперь вы Капитон и Калид. – Он некоторое время пристально смотрел на них, потом повернулся и направился к выходу. – Поспите хоть немного. Завтра вы вступаете в ряды преторианской гвардии.

Глава пятая

На следующий день рано утром Макрон и Катон миновали Виминальские ворота городской стены и вышли в пригород, где в правление императора Тиберия был сооружён лагерь для преторианской гвардии. С неба сыпался несильный дождик, образуя лужи на всём пространстве плаца, тянувшегося от городской стены до лагеря. Они прошли через открытое пространство к главным воротам и представились опциону, дежурившему в караулке. Это был невысокий, хорошо сложённый мужчина с аккуратно причёсанными волосами, уже несколько поредевшими. Макрон и Катон опустили свои мешки на пол и встали по стойке «смирно». Дождевые капли стекали с их плащей.

– Ну и что мы тут имеем? – добродушным тоном осведомился опцион.

Катон сунул руку в мешок, достал документ об их назначении в преторианскую гвардию и передал его опциону.

– Переводом из Второго легиона, – рапортовал он. – Легионеры Тит Овидий Капитон и Вибий Галл Калид. Назначены в гвардию.

– Ох да неужто? Капитон и Калид? Прямо-таки выступление двух мимов! – Опцион взял помятый свиток и расправил его. Быстро просмотрел документ и поднял взгляд на легионеров. – Тут сказано, «за храбрость и мужество на поле боя». Вы что, вдвоём разгромили всю армию варваров?

У Катона тут же возникло желание вырвать свиток из рук опциона, но он подавил этот порыв. Они теперь снова стали рядовыми, так что следовало вести себя соответственно.

– Нет, опцион.

– Нет? Тогда хотелось бы узнать, что вы такое совершили, два героя, что заслуживает перевода в преторианскую гвардию. Только вам придётся подождать. – Он поглядел куда-то вбок и поманил к себе одного из преторианцев, стоявших у ворот: – Ко мне!

Тот рысью подбежал к ним и встал по стойке «смирно». Катон посмотрел на него. Молодой, едва за двадцать. Подобно другим преторианцам, что побывали в Британии на раннем этапе тамошней кампании, он был одет в белую тунику и плащ. Под плащом поблескивал пластинчатый нагрудник того типа, который до сих пор предпочитали многие легионеры. Остальное его снаряжение – меч, кинжал, калиги, поножи и шлем – было стандартного типа. Только щит был иной, овальный, а не прямоугольный, как у обычных легионеров. Его украшало крупное изображение скорпиона. Этот символ был избран предыдущим префектом преторианцев, Сеяном, желавшим польстить своему хозяину, императору Тиберию, родившемуся под этим знаком Зодиака.

Опцион сложил свиток и отдал его Катону.

– Проводи этих двоих бедолаг в штаб. За рекрутов, новобранцев, боевую подготовку и переводы отвечает центурион Синий. Отведи их к нему.

– Слушаюсь!

– Ступайте, ребята. Ах да! Добро пожаловать в преторианскую гвардию! Скоро убедитесь, что жизнь тут совсем не такая, как в легионах.

– Да, господин. Спасибо, господин. – Катон поклонился опциону.

Они взяли свои мешки, забросили их на спину и последовали за молодым преторианцем. Вышли из караулки и прошли под арочным входом. Преторианец подождал, пока они поудобнее пристроят на спине своё имущество, затем направился по широкой улице, ведущей к центру лагеря. По обе стороны от неё располагались двухэтажные казармы, тянувшиеся на добрую сотню шагов вглубь от дороги. Штукатурка, покрывавшая их стены, была совершенно чистой, словно совсем свежая. На мощёной дороге точно так же не было видно никакого мусора – её, по всей видимости, регулярно подметали.

– Очень опрятно и чисто у вас в лагере, – заметил Макрон.

– О, это всё префект Гета! – ответил молодой преторианец. – Он у нас помешан на чистоте и вообще всяких высоких принципах. Держит нас на коротком поводке, это уж точно! Внезапные инспекционные смотры и проверки, подъёмы по тревоге посреди ночи, регулярные проверки ранцев – это всё у нас в порядке вещей, ребята. Не знаю, как у вас там, в легионах, но здесь лучше играть по его правилам, пока вы в Риме. Иначе крупно не поздоровится.

Катон внимательно на него посмотрел.

– Как я понимаю, тебя сюда не из легиона перевели, да?

– Меня? Нет! Многих ребят набирают сюда из центральной Италии. При всех тутошних привилегиях сюда не так-то легко попасть, но рекомендательное письмо от местных властей обычно решает вопрос. К сожалению, я на несколько лет опоздал и не попал в число получивших раздачу от императора по случаю его прихода к власти. Жалованье за пять лет! Вон сколько он выплатил каждому! Целое состояние! Только Клавдий ведь не вечен, а тому, кто придёт следом за ним, придётся раскошелиться снова, если он понимает, что к чему.

Макрон прокашлялся.

– Твоя преданность императору выглядит весьма трогательно.

Преторианец посмотрел на него вопросительно, но сразу же улыбнулся, поняв, что Макрон просто над ним подшучивает.

– Я верен присяге. Если не будет императора, кому нужна преторианская гвардия? Нас тогда расформируют и разошлют по легионам, вот так. И посадят на половинное жалованье, и засунут в какую-нибудь забытую богами дыру на границе, где вокруг сплошные варвары, только и ждущие удобного момента, чтоб перерезать тебе глотку. Разве ж это жизнь? – Он помолчал, потом посмотрел на собеседника. – Только я вовсе не хотел тебя обидеть.

– Да мы и не обиделись, – легко ответил Катон. – А скажи-ка, преторианцы все такие циники, как ты? Без обид, только ты, как мне кажется, ведёшь себя как обычный наёмник.

– Наёмник? – Преторианец задумался над таким оборотом. – Ну, надо думать, некоторые так и считают. Конечно, многим это представляется сущей синекурой. Огромное жалованье, удобная расквартировка, отличные места на всех представлениях и играх и почти никаких шансов угодить в активные боевые действия. А вам здорово повезло, вы прибыли к нам в очень подходящее время. Через десять дней начинаются Игры, посвящённые восшествию.

– Восшествию?

– Ну да. Это будет годовщина со дня восшествия Клавдия на императорский трон. Он проведёт парад здесь, в лагере, потом будут сражения гладиаторов и другие представления, а потом всеобщий праздник. Он ведь не забывает, кто привёл его к власти, и принимает все меры, чтобы поддерживать хорошие отношения с преторианской гвардией. Так что можете начинать привыкать к императорской щедрости. Это всё так, только наша служба вовсе не сплошной праздник. Префект Гета жутко муштрует и дрессирует нас, чтобы, если поступит такой приказ, мы могли драться как следует.

– Ага, мы видели преторианцев в бою, – сказал Макрон. – Это в Британии было. Ребята хорошо там дрались.

Преторианец просиял.

– Вы были там? При Камулодунуме?

Макрон кивнул.

– Я слыхал от тех, кто сопровождал императора, что это была тяжёлая битва.

– И впрямь тяжёлая. Но этого могло бы и не случиться. Варвары приготовили для нас настоящую ловушку. И если бы Клавдий так не настаивал на немедленной атаке, чтобы сразу добиться крупной победы, тогда нас бы не застали врасплох. А в итоге победу обеспечил Второй легион, он всех выручил и спас шкуры преторианцам и самому императору.

– И вы были во Втором легионе, верно?

– Точно. И гордимся этим. Второй легион Августа – лучший легион во всей армии. Тебе бы следовало на нас тогда поглядеть, малыш! Битву за битвой выигрывали, кельтов прямо-таки на части рвали. А они ведь вовсе не слабаки, заметь себе! Кельты – здоровенные парни, храбрые, всегда готовые скорее броситься в бой и сражаться. Кампания была нелёгкая. Я знаю, что многие в Риме так не считают. Но их-то там не было. А я там был, так что я знаю, что говорю, а говорю я истинную правду. Не так ли, Ка…

Катон громко кашлянул и уставился на Макрона яростным взглядом. Тот покраснел и тоже прокашлялся, прежде чем продолжить.

– Сам спроси вот у Капитона, когда он наконец откашляется.

Преторианец поглядел на Катона, потом повернулся обратно к Макрону.

– Вот что, Калид, один маленький совет. Я бы на твоём месте следил за своими словами, когда ты станешь выступать по поводу своего легиона перед другими нашими ребятами. Они, видишь ли, склонны считать, что раз уж они оберегают императора, то они и есть лучшие солдаты во всей армии.

– А сам ты как считаешь?

– Да я-то только гвардию и видел. Так что с моей стороны будет довольно неосмотрительно вылезать с собственным мнением по поводу вещей, о которых я не имею никакого представления.

Макрон улыбнулся.

– Какой умненький мальчик!

Тут они добрались до самого сердца преторианского лагеря, и Катон с Макроном впервые увидели колоннаду вдоль фронтона здания штаба и украшенный пилястрами вход в него. Макрон аж присвистнул.

– Клянусь Юпитером, это больше смахивает на храм, чем на армейское здание.

Они прошли сквозь ворота, задрав головы вверх и любуясь резьбой по камню, украшавшей сводчатый потолок, аркой возвышавшийся над ними. За входом было широкое открытое пространство, по оценке Катона, не менее ста футов в каждую сторону, также окружённое колоннадой. Прямо напротив ворот был ещё один вход, он вёл прямо в помещения командования, расположенные на дальней стороне площади. Группы чиновников, закутанных в плащи, поспешно пробегали по своим делам, а секция преторианцев стояла на часах, охраняя вход. Молодой преторианец передал опциону, командиру этой секции, полученный им приказ, потом опустил свой щит и отстегнул пояс с мечом и кинжалом, положив всё это на стол в кучу другого оружия, оставленного при входе другими посетителями.

Опцион кивнул Катону и Макрону.

– Оставьте свои вещички здесь. Оружие есть?

Катон указал на мешки:

– Оно здесь.

– Оно здесь, мой господин, – резко поправил его опцион.

Катон напрягся.

– Да, мой господин.

– Уж не знаю, какая у вас там дисциплина в легионах, но у преторианцев она на самом высоком уровне, – продолжал опцион, а Макрон торопливо принял стойку «смирно», встав рядом с Катоном. Опцион презрительно скривил рот, оглядывая потрёпанные туники и плащи легионеров. – То же относится и к вашему снаряжению. Префект Гета любит, чтобы его люди имели отличный внешний вид. А вы двое смотритесь как бродяги. Вот что, я не желаю вас тут видеть, пока вы не будете чисто и аккуратно одеты. Понятно?

– Да, господин! – хором ответили Катон и Макрон.

– Отлично. Парень, отведи эту парочку к центуриону Синию. – Он улыбнулся ледяной улыбкой. – Полагаю, на центуриона ваш видок произведёт не менее неблагоприятное впечатление. Ступайте.

Они последовали за молодым преторианцем в вестибюль при входе, а потом прямо в длинный зал с кабинетами по обе его стороны, где за длинными столами сидели чиновники и писцы, разбиравшие груды восковых табличек и корзины со свитками. Длинные щели высоко в стенах здания пропускали едва ли достаточно света, чтобы освещать их рабочие места, и Катон заметил, что многие писцы близоруко щурятся, стараясь рассмотреть мелкие буквы в документах, которые читают. Он всё ещё кипел внутри от холодного приёма, который им с Макроном оказали по прибытии в лагерь. Катон уже слишком привык за последние годы к почтению со стороны рядовых, так что испытал настоящее потрясение, будучи внезапно отброшен к первым дням своей службы в армии, раз к нему снова стали относиться как к рядовому солдату. Он теперь уже не был префектом Катоном, он стал просто рядовым Капитоном и теперь должен жить, дышать и вести себя так, как полагается по этой роли. То же самое относилось и к Макрону. Глянув в его сторону, когда они проходили мимо первых дверей кабинетов, Катон убедился, что Макрон выглядит совершенно невозмутимо, словно того разноса, который они только что получили, вообще не было. Вот удивительно-то, подумал Катон. Уж Макрон-то первым должен был взорваться от такого приёма.

– Мы пришли, – объявил преторианец. И указал на ближайшую дверь. В отличие от остальных кабинетов, этот был закрыт. – Приёмная центуриона Синия.

Он постоял немного, давая новичкам собраться с духом, потом постучал.

– Один момент! – донёсся приглушённый голос из-за двери. И через короткое время приказ: – Заходите!

Молодой солдат поднял запор на двери и толкнул её внутрь. Прошёл в кабинет, встал по стойке «смирно» и поклонился.

– Докладываю, что опцион караульных у главных ворот приказал мне привести этих двоих новичков в штаб, мой господин.

Катон, будучи ростом выше многих других, мог рассмотреть помещение поверх плеча преторианца. Центурион как раз убирал восковую табличку в шкатулку для документов, стоявшую на его столе сбоку. Синий выглядел довольно молодо, около тридцати лет, может, чуть больше, – слишком молодо, чтобы уже иметь такой чин; Катон решил, что его сразу назначили центурионом. Видимо, из богатой всаднической семьи, отказался от всяких сословных привилегий, чтобы вступить в преторианскую гвардию. У этого командира были светлые волосы – необычно для римлянина, – тщательно зачёсанные в попытке скрыть признаки начинающегося преждевременного облысения. Это был стройный мужчина, жилистый и с суровым выражением лица. Однако, когда он поднял взгляд, на его лице появилась тёплая улыбка.

– Очень хорошо, заводи их сюда.

Молодой преторианец отступил в сторону, и Макрон с Катоном чётким шагом вступили внутрь и замерли на должном расстоянии от стола центуриона, распрямив плечи и выпятив грудь. Помещение было достаточно просторным – футов пятнадцати в длину и в ширину. Позади стола – закрытое ставнями окно, свет проникает внутрь сквозь два отверстия высоко в стене, прямо под свесом крыши. На стене слева – полки, заполненные аккуратно уложенными кипами восковых табличек, листами папируса и свитками. Сверкающий панцирь и изукрашенный шлем с алым плюмажем свисают с подставки, стоящей у противоположной стены.

Синий коротко глянул на двоих новых рекрутов, потом кивнул преторианцу:

– Можешь идти. Прикрой за собой дверь.

Молодой солдат вышел, и снаружи послышался лёгкий щелчок запирающегося замка – запор встал на место. Теперь Синий осмотрел двоих новичков более внимательно. Катон не встречался с ним взглядом, просто смотрел прямо вперёд, вперив взгляд в маленький бюст императора, стоящий на пьедестале возле дальней стены.

– Так, ну, давайте покончим с формальностями. – Синий наклонился вперёд и протянул руку. – Ваши документы, ребята.

– Есть, мой господин! – Катон достал сложенный папирус и рекомендательное письмо и вложил их в ладонь центуриона. Синий внимательно прочитал документы, потом постучал пальцем по имперской печати внизу приказа о переводе, словно желая убедиться, что она подлинная.

– Вас очень хвалят и настоятельно рекомендуют. Ваш бывший командир крайне высоко о вас отзывается. Называет вас обоих образцовыми солдатами. Ну это мы ещё посмотрим, поскольку в преторианской гвардии более высокие требования по сравнению с легионами. В любом случае, ваши бумаги в полном порядке, императорский дворец одобрил ваше новое назначение, стало быть, вы теперь гвардейцы. – Он ещё раз просмотрел документы. – Кто из вас Капитон?

– Я, мой господин, – ответил Катон.

– А ты, значит, Калид. – Центурион одарил Макрона быстрой улыбкой. – Что ж, добро пожаловать. Что бы я ни говорил насчёт высоких требований, в гвардии всегда нужны опытные солдаты. Нас не слишком часто посылают в бой, но, когда посылают, от нас ожидают многого, и это тяжким грузом ложится на наши плечи. Поэтому чем больше в наших рядах ветеранов, тем лучше. Оборотная же сторона монеты такова: вы должны твёрдо усвоить, что ваши новые обязанности требуют абсолютно точного соблюдения всех существующих правил и установлений. В вашем приказе о переводе уточняется, что вы будете служить в пятой когорте под командой центуриона Луркона. Луркон сейчас в отпуске, так что вам надлежит явиться к командиру когорты. – Он помолчал. – По всей видимости, ваши подвиги произвели на императора такое впечатление, что он потребовал, чтобы вас назначили охранять его самого и его домашних. Поэтому вы и назначены в когорту, которая охраняет дворец.

– Это огромная честь, господин, – ответил на это Катон. – Мы гордимся таким назначением.

– И правильно, и должны гордиться. Такое назначение обычно получают лишь после нескольких лет службы в гвардии. Но даже при этом наши гвардейцы должны всегда помнить о том, что все обязанности здесь следует выполнять точно и чётко. В императорском дворце существует очень жёсткая иерархия, и все гвардейцы обязаны её знать и обращаться к каждому члену императорской семьи точно в соответствии с его или её положением. Как командир, отвечающий за рекрутский набор, подготовку и управление когортами гвардии, я приму все меры, чтобы вас должным образом подготовить, хотя на этой должности я нахожусь менее месяца. Я приставлю к вам кого-нибудь, кто знает все тонкости. – Он снова улыбнулся. – А вам придётся делать мне определённые скидки, так же как и мне – вам. Понятно?

– Да, господин!

– Когортой дворцовой стражи командует трибун Бурр. – Синий взял стилос и сделал пометку на восковой табличке.

– Трибун Бурр? – Макрон удивлённо поднял бровь.

– Именно так я и сказал, – резко ответил Синий, но потом выражение его лица смягчилось. – Ага, понимаю. В легионах трибун – это штабной командир, так ведь? В гвардии иначе. Каждой когортой командует трибун. Обычно он остаётся на этом посту год. Потом – отставка. Но это не единственное различие. Когорты в гвардии в два раза больше, чем в легионах. По сути дела, у нас в рядах почти десять тысяч преторианцев. Некоторые разосланы по дальним постам, но большая часть находится здесь, в этом лагере, так что в распоряжении императора имеется более девяти тысяч человек на случай любой чрезвычайной ситуации. Так что толпам недовольных приходится хорошенько подумать, прежде чем затевать какие-нибудь беспорядки. – Он сделал короткую паузу. – Конечно, поддержание порядка возложено не на нас одних. Есть ещё и когорты городской караульной стражи, а также ночная стража, они отлично справляются с патрулированием главных улиц, с пресечением всяких пьяных драк и дебошей и прочим. Преторианцы на самом деле – последнее средство усмирения. Так что когда мы вступаем в дело, все понимают, что это серьёзно.

– А часто такое случается? – спросил Макрон.

– Нет. Но недовольство зреет. – Синий сказал это очень серьёзным тоном. – В результате нарушения поставок хлеба из Египта запасы зерна в императорских амбарах почти иссякли. Бесплатные хлебные раздачи уже сократились, цены на зерно растут, в городе много голодных. Уже было несколько незначительных случаев беспорядков. Странная вещь, – задумчиво добавил он. – Мы тут в самом огромном городе мира. У нас самые лучшие бани, театры, цирковые арены, сюда доставляются отличные товары, даже предметы роскоши со всех концов мира, в наших библиотеках собраны лучшие творения лучших умов, а все императоры без исключения поддерживают строительство огромных храмов и общественных зданий. И тем не менее лишь пара кусков хлеба отделяет нас от бунтов, мятежей и прочих нарушений порядка.

Катон с Макроном никак не прокомментировали его слова и продолжали стоять, глядя прямо перед собой.

Синий тяжко вздохнул.

– Вольно. С формальностями покончено. А теперь я хотел бы услышать некоторые подробности о вас самих. Просто из любопытства. У меня возникло несколько вопросов.

Оба легионера слегка расслабились, встали свободнее и поглядели друг на друга. Катон прочистил глотку и ответил за обоих:

– Да, господин.

– Первое, вы ведь прибыли из Британии?

– Да, господин.

– Где кампания продолжается, несмотря на то, что Клавдий несколько лет назад успел отпраздновать триумф, разрешённый ему сенатом за завоевание Британии.

– Мы контролируем самый центр острова, господин. И оттесняем врагов обратно в горы, идущие по границам этой нашей новой провинции. Это всего лишь вопрос времени, прежде чем легионы завершат нынешнюю работу.

– Правда? У меня есть двоюродный брат, он служит в Девятом легионе. И вот он время от времени пишет мне, и, должен сказать, у него не столь оптимистичное мнение, как у вас, по поводу наших успехов. По его словам, мы всё пытаемся сокрушить тех, кто нам противостоит. Враги регулярно производят нападения на наши коммуникации и нарушают снабжение, а потом сразу же исчезают, как только вблизи появляются значительные наши силы.

– Это просто новая манера вести войну, мой господин, – вмешался Макрон. – Она навязана им после того, как они расстались с идеей противостоять нам в открытом бою. Это обычная стратегия побеждённых. Но всё, чего они могут таким образом добиться, это выиграть ещё немного времени, прежде чем окончательно склонятся перед Римом.

– Хотелось бы мне, чтобы и у моего родственника была такая же флегматичная натура, как у тебя, Калид. Однако он не единственный, кто, кажется, полагает, что эта кампания идёт так отлично, как заставляет нас считать императорский дворец. Возможно, рядовые легионеры думают иначе. В конце концов, обычные солдаты, такие как вы, не обладают широким кругозором. Скажите-ка, а что думают простые ребята из легионов? Какое у них… настроение?

Катон обдумал вопрос, прежде чем ответить. Прошло уже несколько лет, как они с Макроном покинули Второй легион. Но уже тогда кампания начала сказываться на настроениях рядовых легионеров, на их боевом духе. Но такого следовало ожидать. Сейчас же проблема заключалась в том, чтобы использовать данную возможность, чтобы проверить настроения самого центуриона, сидящего перед ними.

– Есть некоторые, кого не слишком радует их назначение, господин, – осторожно начал Катон.

– Так. Дальше.

– Да это вообще не моё дело, я за них не отвечаю.

– Это понятно, Капитон. Но, видишь ли, это ведь неофициальная беседа. Ты уже в гвардии, это назначение никто не отменит. А мне просто любопытно, что за ситуация сложилась в Британии. Можешь мне полностью доверять.

Катон бросил быстрый взгляд на Макрона, который ещё не понял, куда клонится этот разговор, и отвечать был не готов. Он только пожал плечами.

– Ну, понимаешь, господин, – начал Катон, – когда мы оттуда уезжали, среди рядовых возникло ощущение, что кампания никуда не продвигается. Конечно, мы полностью контролируем юг и восток острова, но в остальных районах местные племена делают что хотят. Они нападают на наши конвои, нарушают снабжение, на небольшие посты, после чего убегают. Они хорошо знают территорию и очень быстро передвигаются, так что у нас почти нет шансов их поймать. – Катон помолчал. – Если хочешь знать моё мнение, в этой новой провинции никогда не будет полной безопасности. Так что нам бы лучше оттуда убраться и больше не нести ненужных потерь. – Тут Катону вдруг пришла в голову отличная мысль, и он продолжил: – Я даже слышал однажды ночью, господин, как некоторые командиры в нашем легионе обсуждали этот вопрос. Я на часах тогда стоял. Они так же, как все остальные, полагали, что нам надо оттуда уходить, а один из них заявил, что единственная причина, по которой мы там торчим, это потому, что Клавдию хочется играть роль всех побеждающего героя. И как только он отпразднует свой триумф, про армию в Британии вообще все забудут.

– Понятно, – сказал Синий, выпятив губы. – Впечатление такое, что императора не слишком сильно любят в легионах, расквартированных в Британии.

Катон посмотрел на него несколько обеспокоенным взглядом.

– Ну, видишь ли, господин, такое было, когда мы с Калидом уезжали из Второго легиона. Возможно, теперь положение изменилось.

– Конечно, такое возможно. Спасибо за откровенность, Капитон. Можешь быть спокоен, наш разговор не выйдет за эти стены.

Катон кивнул:

– Спасибо, мой господин.

Синий сделал знак рукой, отпуская их.

– Можете больше про это не думать. Формальности закончены. Теперь вам надо получить на складе снаряжение и амуницию. Потом отправляйтесь в свою когорту. Люди трибуна Бурра размещаются в юго-западной части лагеря. Передайте его писцу эту табличку, пусть вас зачислят, после чего вы станете преторианцами из центурии центуриона Луркона.

– Есть, господин.

– Остаётся только поздравить вас со вступлением в ряды преторианской гвардии. Выполняйте свои должностные обязанности и держите руки чистыми, и сами скоро поймёте, что получили прекрасное назначение. И самые значительные трудности, с которыми вам, возможно, придётся сталкиваться, это выдержать напор всех баб, которым нравится военная форма, а также жалованье и статус, что к ней прилагаются. И это относится не только к уличным девкам. Встречаются и жёны сенаторов, которые не в силах устоять перед преторианцем.

Макрон не мог не улыбнуться, услышав о подобных перспективах.

Центурион секунду помолчал, потом продолжил, чуть понизив голос:

– Небольшой совет, он же предупреждение. Избегайте искушения поближе познакомиться с кем-то из членов императорской семьи. Понятно, о чём я? Я вас предупредил. Всё. Ступайте.

Двое легионеров вышли из кабинета и прикрыли за собой дверь. Центурион Синий с минуту задумчиво смотрел на эту дверь, потом открыл шкатулку с документами и достал оттуда восковую табличку, которую читал перед этим. Взял стилос и сделал несколько пометок, после чего положил её обратно в шкатулку. Потом встал и вышел из здания штаба.