Текст книги "Вторая мировая: иной взгляд. Историческая публицистика журнала «Посев»"

Аппетиты советского правительства росли быстро. Уже 11 июля Шуленбург сообщал в Берлин:

«Советский Союз… ещё выступит против ряда государств… Политические интересы Москвы сфокусированы сейчас целиком на событиях в прибалтийских государствах и на отношениях с Турцией и Ираном. Большинство западных дипломатов считают, что все три прибалтийских государства будут преобразованы в организмы, полностью зависящие от Москвы, т. е. будут включены в состав Советского Союза… Это без сомнения, также относится к Турции и Ирану».

В том же месяце Советский Союз официально аннексировал Латвию, Литву и Эстонию, включив все три республики в состав СССР. 1 августа в докладе о внешней политике на заседании Верховного Совета СССР Молотов, однако, дал понять, что советское правительство не может довольствоваться достигнутым: «Мы добьёмся новых и ещё более славных успехов». В этой связи он указал на Финляндию, которую советское правительство всё ещё собиралось аннексировать.

Но для этого необходим был новый раунд советско-германских переговоров. И 13 октября 1940 года Риббентроп пригласил Молотова прибыть с официальным визитом в Берлин. В ответном письме Риббентропу Сталин указал, что «дальнейшее улучшение отношений между нашими странами возможно лишь на прочной основе разграничения долгосрочных взаимных интересов. Господин Молотов… принимает Ваше предложение…. Наиболее удобное время с 10 по 12 ноября». Под документом стояла подпись: «Преданный Вам (Сталин)».

Из Берлина Молотов вернулся с проектом нового соглашения, заключаемого между СССР, Германией, Италией и Японией. Согласно этому проекту, Советский Союз заявлял, «что его основные территориальные интересы лежат к югу от территории Советского Союза в направлении Индийского океана». Сталину, однако, этого показалось мало. 25 ноября Молотов в присутствии своего заместителя Деканозова заявил Шуленбургу следующее:

«Советское правительство готово принять проект пакта Четырёх держав о политическом сотрудничестве и экономической взаимопомощи… на следующих условиях:

1. Предусматривается, что германские войска немедленно покинут Финляндию, которая по договору 1939 года входит в советскую зону влияния…

2. Предусматривается, что в течение ближайших месяцев безопасность Советского Союза со стороны Проливов гарантируется заключением пакта о взаимопомощи между Советским Союзом и Болгарией, которая географически находится внутри зоны безопасности черноморских границ Советского Союза, а также строительством базы для сухопутных и военно-морских сил СССР в районе Босфора и Дарданелл на условиях долгосрочной аренды.

3. Предусматривается, что зона к югу от Батуми и Баку в общем направлении в сторону Персидского залива признаётся центром территориальных устремлений Советского Союза.

4. Предусматривается, что Япония откажется от своих прав на угольные и нефтяные концессии на Северном Сахалине.

… В протоколе должно быть указано, что в случае, если Турция откажется присоединиться к пакту Четырёх держав, Италия и СССР совместно выработают и практически применят военные и дипломатические санкции».

На это не могла пойти даже Германия. Ответом на советское предложение было подписание Гитлером 18 декабря 1940 года Директивы № 21 – плана «Барбаросса». Ни о каких уступках Сталину Гитлер не хотел теперь слышать. Советско-германские отношения ухудшались с каждым днём. И, хотя Сталин до самой последней минуты поставлял сырьё Германии согласно условиям заключённых ранее договоров, Гитлер не изменил своего решения. 22 июня 1941 года он отдал приказ о начале наступления на СССР.

«Освободительные походы» 1939–1940 годов. Акты красной геополитики
А Гогун

«Но как только мы будем сильны настолько, чтобы сразить весь капитализм, мы немедленно схватим его за шиворот».

В. Ленин, 26 ноября 1920 года.

«Капиталистический мир полон вопиющих мерзостей, которые могут быть уничтожены только калёным железом священной войны».

М. Калинин, 20 мая 1941 года.

«Посев», 1999, № 9

17 сентября 1939 года Красная Армия начала вторжение в Польшу. Этим была открыта эра так называемых «освободительных походов», захватнических акций по отношению к государствам Восточной Европы. СССР вступил во II мировую войну на европейском континенте как агрессор.

«Освободительными» эти походы были названы в СССР потому что «…это благоприятно для человечества, ведь счастливыми себя считают литовцы, западные белорусы, бессарабцы, которых мы избавили от гнёта помещиков, капиталистов, полицейских и всякой прочей сволочи. Это с точки зрения народов» (И. Сталин, 9 сентября 1940 года)¹.

У самих «освобождённых» была на этот счёт несколько другая точка зрения: они с оружием в руках воевали против коммунизма до конца 1940-х, а в отдельных случаях до начала 1960-х годов.

Но сейчас нас интересует не то, как РККА и НКВД захватывали и истребляли народы Восточной Европы в 1939–1940 годах. Нас интересуют цели этой последовательной агрессии СССР.

Все захваты, осуществлённые СССР в начале II мировой войны, стали возможными в результате сговора Сталина с Гитлером в августе 1939 года. Открыв шлюзы мировой бойни, коммунисты получили свободу действий восточнее черты, определённой пактом Молотова-Риббентропа.

Первой жертвой была Польша

1 сентября Вермахт вторгся в эту страну и стал быстро продвигаться на восток, преодолевая отчаянное сопротивление Войска Польского. На все просьбы Гитлера поскорее ударить в тыл полякам Сталин отвечал, что Красная Армия пока не готова. Вскоре Вермахт пересёк «линию советских интересов» и вошёл в области, населённые в основном украинцами и белорусами. Из Берлина намекнули о возможности создания в Западной Украине отдельного государства. И 17 сентября в 5 часов утра без объявления войны Красная Армия нанесла удар в спину польской армии. В результате победоносной совместной красно-коричневой военной акции Польша была уничтожена как государство, а 28 сентября был подписан советско-германский договор «О дружбе и границе» и новый секретный протокол о разделе сфер влияния. Гитлер отказывался от притязаний на Литву, а Сталин отдавал ему часть «своей» территории Польши к востоку от Вислы.

От новой советской границы до Варшавы было рукой подать, а до Берлина – всего пятьсот километров. Вермахту же до Москвы почти вдвое больше. Как видим, до Москвы было далеко, но Гитлер и не думал о походе на Восток, он был озабочен другими проблемами – с 3 сентября шла война с Англией и Францией. Пока активных боевых действий на суше и в воздухе не велось, но обе стороны активно пытались удушить друг друга морской блокадой.

А за спиной у Гитлера находился СССР, в котором развернулась военная истерия и осуществлялся перевод экономики на военные рельсы. Сталин спасал нацистский режим поставками сырья и продовольствия.

В результате польской кампании появилась советско-германская граница. И сразу же, с октября 1939 года, в советском Генштабе начал разрабатываться план войны с Германией. Немецкие же штабы занялись аналогичной работой по отношению к СССР только через девять месяцев.

На новой границе было два глубоких выступа в сторону Берлина: один в районе Белостока, другой – в районе Львова. Весной – летом 1941 года эти выступы были буквально забиты советскими войсками.

В связи с этим цели красной агрессия сентября 1939 года выглядят не так, как их объясняли советские историки-пропагандисты.

Но из-за вторжения Гитлера плацдарм для наступления превратился в западню. Белостокский мешок немцы захлопнули уже в июне – июле 1941 года, войска из львовского выступа отошли и попали в окружение под Киевом в сентябре того же года.

Финляндия – жертва № 2

«Решив польский вопрос», Сталин занялся Финляндией. Выдвинув на переговорах с финнами предложения, неприемлемые из-за угрозы национальной безопасности их страны, советские дипломаты завели эти переговоры в тупик. Мирным путём оккупировать Финляндию было невозможно. На границе с ней развернулись огромные наступательные силы. Финны готовились к обороне.

26 ноября на советской части Карельского перешейка в районе деревни Майнила прогремело несколько взрывов. Потом весь мир удивлялся, насколько бездарно была устроена эта советская провокация. 30 ноября «в ответ на провокацию финской военщины» РККА перешла в наступление… Уже к 1 декабря было сформировано «Народное правительство» самой что ни на есть демократической финляндской республики во главе со старым коминтерновцем Отто Куусиненом. Была сформирована и коммунистическая армия Финляндии из советских граждан карело-финского происхождения. Советские командиры и комиссары, внимая лозунгам советской пропаганды, говорили друг другу в начале кампании: «Скоро встретимся в Хельсинки!» Солдаты получили приказ приветствовать шведских пограничников на финляндско-шведской границе и препятствовать населению бежать из Финляндии. Всё говорит о том, что готовилась полная оккупация страны, а не отодвигание границ от Ленинграда на несколько десятков километров, как об этом до сих пор пишут некоторые историки.

Но в силу многих причин Кремлю пришлось ограничиться захватом у Финляндии только Карельского перешейка (март 1940 года). Хотя, с чисто военной точки зрения, был возможен очень быстрый захват всей Финляндии: линия Маннергейма была преодолена.

Зачем всё это затевалось?

Сталин 17 апреля 1940 года пояснил: «Там, на западе, три самых больших державы вцепились друг другу в горло (Англия, Франция и Германия – АТ.), когда же решать вопрос о Ленинграде, если не в таких условиях, когда руки заняты и нам предоставляется благоприятная обстановка для того, чтобы их в этот момент ударить…. Теперь угроза Гельсингфорсу стоит с двух сторон – Выборг и Ханко»².

Обратим внимание – попытка захвата Финляндии это не удар собственно по Финляндии и не столько «решение вопроса о Ленинграде», а удар по великим державам, когда они «вцепились друг другу в горло», и у них «руки заняты».

Вообще-то лидеры англо-французского блока в тот момент были мало экономически и политически заинтересованы в Финляндии. Захват этой страны «ударил» бы по ним не сильно – просто они показали бы свою неспособность остановить советского агрессора, а финны подверглись бы красному геноциду.

В независимой Финляндии была заинтересована другая великая держава – Германия, и вот почему.

Промышленность Германии была очень плохо обеспечена германским сырьём, которое активно импортировалось. Главное сырьё во II мировой войне – металл. Две трети железной руды, необходимой для нормальной работы германской экономики, импортировались из Швеции. Оттуда же импортировались цветные и тяжёлые металлы, которых III Рейху не хватало даже с учётом этих поставок. Рудники, расположенные на севере Швеции, лежали на расстоянии всего 120 километров от границы с Финляндией. Сама Финляндия поставляла в Германию никель, продукцию лесной и деревообрабатывающей промышленности.

Захват Финляндии обеспечивал для СССР возможность разбить Германию, даже не ведя кровопролитных сражений с Вермахтом. Не потребовалось бы пережимать и нефтяной шланг Румыния-Германия, о чём речь ниже. Скажем, 14 июня 1940 года (в то время как немцы, почти израсходовав боезапас, победоносно входили в Париж) советские подлодки с финских баз потопили бы суда, везущие сырьё в Германию, авиация с территории Финляндии за несколько дней сравняла бы шведские рудники с землёй. А РККА могла захватить их в короткое время: Швеция к тому моменту не воевала уже почти полтора века. Поставки сырья из СССР в Германию также прекратились бы. Вермахту просто нечем было бы воевать против Красной Армии. Сталин же, оставив на всякий случай на западных границах СССР заслон из сотен дивизий, мог спокойно ждать, глядя, как германская экономика останавливается, и «Тысячелетний Рейх» разваливается на глазах. Забудем на секунду о воюющей Британии и недооккупированной Франции.

Предположим, что Гитлер сумел бы всё-таки как-нибудь извернуться, переправить дополнительные войска из Франции в Польшу, Норвегию и Швецию, достать для них откуда-нибудь боеприпасы и бросить против превосходящих по всем параметрам сил Красной Армии. И только в этом случае потребовались бы воздушные бомбардировки (или быстрый захват) слабой в военном отношении Румынии, что оставило бы всю германскую промышленность, транспорт, флот, армию и ВВС ещё и без нефтепродуктов. Тогда сложилась бы поистине трагикомическая ситуация: миллионы опытных солдат и офицеров Вермахта хотят драться с врагом на Востоке, но, не имея для этого ни малейшей возможности, превращаются в пушечное мясо, а вся германская техника – в груду бесполезного железа.

Может быть, кому-то всё это покажется ничем не подтверждёнными домыслами: что может значить какая-то маленькая Финляндия в схватке сверхдержав? Приведём всего одну фразу «президента» СССР М. Калинина из речи 22 мая 1941 года о грядущей войне с Германией: «Если бы, конечно, присоединить Финляндию, то положение ещё более улучшилось с точки зрения стратегии»³. Всесоюзный староста был совершеннейшей пешкой в партийно-государственном аппарате и не имел никакого отношения к стратегии. Если Калинин говорил тогда такое широкой аудитории, то ему не могли этого не подсказать. Сам он до такого додуматься не мог, или, тем более, высказать свою мысль без приказа сверху. Это говорит о том, что в Кремле не просто знали о важнейшем стратегическом положении Финляндии, но и активно обсуждали возможности использования её территории в скорой войне с Рейхом.

Гитлер тоже осознавал, что «при нападении на Финляндию зимой 1939–1940 года у них не было иной цели, кроме как создать на побережье Балтийского моря военные базы и использовать их затем против нас»⁴.

Вышеприведённая же фраза Сталина от 17 апреля 1940 года об «угрозе Гельсингфорсу… с двух сторон», не оставляет сомнений насчёт советских планов относительно Финляндии.

«Придётся идти в Румынию»

Генерал Д. Павлов заявил на совещании: «Чтобы поправить ошибки прошлого (речь шла о финской кампании – АТ'.), я сел за изучение военно-географического описания южного театра, если мы пойдём, а может быть и придётся идти в Румынию, то там климатические и почвенные условия таковы, что в течение месяца на возах с трудом проедем. Это надо учесть»⁵.

Сталин не «одёрнул» генерала, так как в Румынию «пришлось идти» действительно скоро: 28 июня 1940 года, когда основные силы Вермахта находились во Франции. Этот шаг не был предварительно согласован с Гитлером (в Берлин о готовящемся вторжении сообщили лишь 23 июня) и вызвал в высших кругах Германии состояние, близкое к панике. Молотов потребовал от румын уступить СССР Бессарабию и Северную Буковину. Эти претензии были удовлетворены. Немецкие дипломаты приложили все силы, чтобы не допустить военного конфликта в этом регионе. Из Румынии Германия получала нефть, которой ей тоже остро не хватало.

Генерал Маркс писал в проекте плана операции «Ост» от 5 августа 1940 года: «Ведение войны со стороны Советской России будет заключаться в том, что она присоединится к блокаде (Германии —– А.Г.). С этой целью вероятно вторжение в Румынию, чтобы отнять у нас нефть»⁶.

А вот, что писал Гитлер Муссолини 20 ноября 1940 года по поводу угрозы английских бомбардировок Румынии: «… Ясно одно: эффективной защиты этого района производства керосина нет. Даже собственные зенитные орудия могут из-за случайно упавшего снаряда оказаться для этого района столь же опасными, как и снаряды нападающего противника. Совершенно непоправимый ущерб был бы нанесён, если бы жертвами разрушения стали крупные нефтеочистительные заводы… Это положение с военной точки зрения – угрожающее, а с экономической, поскольку речь идёт о румынской нефтяной области, – просто зловещее»⁷.

Во время беседы с дуче 20 января 1941 года фюрер заявил: «Демарш русских по поводу ввода наших войск в Румынию должным образом отклонён. Русские становятся всё наглее, особенно в то время года, когда против них ничего не предпринять (зимой)… Самая большая угроза – огромный колосс Россия…

Надо проявить осторожность. Русские выдвигают всё новые и новые требования, которые они вычитывают из договоров. Потому-то они и не желают в этих договорах твёрдых и точных формулировок.

Итак, надо не упускать из виду такой фактор, как Россия, и подстраховать себя (военной —АГ.) силой и дипломатической ловкостью.

Раньше Россия никакой угрозы для нас не представляла, потому что на суше она для нас совершенно не опасна.

Теперь, в век военной авиации, из России или со Средиземного моря румынский нефтяной район можно в один миг превратить в груду дымящихся развалин, а он для оси жизненно важен»⁸.

Захватив Бессарабию, Красная Армия приблизилась к румынским нефтеносным районам на сто километров, до них оставалось менее двухсот километров. Позже Гитлер сказал, что если бы советские войска прошли эти самые километры летом 1940 года, то Германия была бы разгромлена самое позднее к весне 1942-го⁹.

Не следует особо доверять словам Гитлера, диктатора и захватчика: все агрессивные режимы используют пропаганду, выставляя себя невинными жертвами, чтобы начать агрессию. Но факты говорят сами за себя.

По плану развёртывания Красной Армии, датированному маем 1941 года, ей предписывалось «быть готовой к нанесению удара против Румынии при благоприятной обстановке»¹⁰, а в Бессарабии и на Украине весной-летом 1941 года были развёрнуты огромные наступательные силы. Что касается оценки советским руководством «нефтяной проблемы», то в начале 1941 года она была такова: «… горючее – это первое слабое место германской экономики. Продовольствие – это второе слабое место германской экономики (оба «слабых места» – в Румынии – А.Г.). Оно уже даёт себя чувствовать чрезвычайно остро… Перспективы снабжения продовольствием всё более ухудшаются… Третьим слабым местом германской экономики является положение с сырьём. Несмотря на то, что Германия получает сырьё из оккупированных стран, всеми видами сырья она не обеспечена. Созданные в своё время запасы иссякают, а английская блокада закрывает для Германии внеевропейские рынки. Чем дольше продолжается война, тем больше будет истощаться Германия»¹¹.

Прибалтийский плацдарм

Что касается стран Балтии, то их присоединили почти одновременно с Бессарабией – в июне 1940 года. Три страны были окончательно оккупированы советскими войсками, а 21 июля новые «прибалтийские правительства» попросили принять их в состав СССР. К тому времени уже почти год на территории стран Балтии были советские военные и военно-морские базы, но для надёжности в Москве было решено захватить регион. С июля 1940 года военная мощь на этих территориях наращивалась.

Теперь значительная часть побережья Балтийского моря находилась в руках Сталина. Особенно большая концентрация советских субмарин к лету 1941 года была в литовском порту Лиепая. Город был захвачен Вермахтом в первые дни советско-германской войны. Немцам досталось большое количество горючего, боеприпасов и другого имущества. При подготовке к оборонительной или «контрнаступательной» войне Советскому Союзу не требовалось сосредотачивать такие силы в нескольких километрах от германской границы. Но для нанесения удара по германо-шведским и германо-финским водным коммуникациям базы лучше, чем Лиепая, просто не найти (если, конечно, не считать Финляндии). 22 июня 1941 года РККФ на Балтике получил приказ топить все корабли Германии по праву подводной войны. В этом регионе к лету 1941 года были сосредоточены и огромные сухопутные силы, предназначенные для того, чтобы сковывать группировку немецких войск в Восточной Пруссии, пока остальные части Красной Армии будут наступать в Польше и Румынии.

Подведём итоги

Если окидывать общим взглядом «освободительные походы», то их последствия и итоги были многообразны и разносторонни. Народы занятых СССР территорий после оккупации возненавидели сталинский режим (и переносят часть этой ненависти на Россию и русских до сих пор). Вместо миролюбивых восточноевропейских стран соседями СССР стали гитлеровская Германия и враждебно настроенные, жаждущие возвращения отнятых территорий

Румыния и Финляндия. Кроме того, лидеры Венгрии ясно осознали красную угрозу с Востока и из-за этого позже приняли участие в войне против коммунизма. Из-за агрессий и кровопролитной кампании в Зимней войне упал международный престиж СССР, а Гитлер решил, что это «колосс на глиняных ногах». Но, конечно же, все вышеперечисленные последствия не входили в планы Кремля. Красная Армия приобрела опыт ведения войны как в лесах и болотах восточной Польши, так и в снегах Финляндии. СССР за год – с сентября 1939 года по август 1940-го – захватил территории с населением свыше 23 миллионов человек (таким образом население «соцлагеря» приросло на 13,5 %). Были быстро образованы пять новых советских «республик». Снова предоставим слово Сталину (9 августа 1940 года): «Мы расширяем фронт социалистического строительства… А с точки зрения борьбы сил в мировом масштабе между социализмом и капитализмом это большой плюс, потому что мы… сокращаем фронт капитализма»¹². Но самое главное, ради чего задумывались все эти авантюры – СССР приобрёл отличный трамплин для прыжка в Европу. Правда, воспользоваться этим трамплином помешал Гитлер.

Примечания

1. Готовил ли Сталин наступательную войну против Гитлера? – М., 1995. -С. 157.

2. Зимняя война 1939–1940. Книга вторая. И.В. Сталин и финская кампания. (Стенограмма совещания при ЦК ВКП (б). – М., 1998. – С. 272, 275.

3. Готовил ли Сталин… – С. 138.

4. Пикер Г. Застольные разговоры Гитлера. – Смоленск, 1993. – С. 477.

5. Зимняя война… – С. 272.

6. Вторая мировая война: Два взгляда. – М., 1995. – С. 119.

7. Там же.-С. 129.

8. Там же. – С. 138.

9. Пикер Г. Указ. соч. – С. 303.

10. Готовил ли Сталин… – С. 87.

11. Там же. – С. 128.

12. Там же. – С. 157.