Текст книги "Владимир Иванович Герье: у истоков высшего женского образования"

Владимир Иванович Герье: у истоков высшего женского образования Материалы межвузовской научно-практической конференции, г. Москва, 17 мая 2017 г

Обретая В.И. Герье: достижения исследовательской литературы последних лет

Цыганков Д. А.,

кандидат исторических наук, доцент исторического факультета Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова

[email protected]

Аннотация : В статье подводятся итоги изучения интеллектуальной биографии В.И. Герье в научной литературе последнего десятилетия. Особый акцент сделан на роль конференций МПГУ как месте встреч и выработки программ изучения наследия историка.

Ключевые слова: школа В.И. Герье, сообщество московских историков, Московский университет, Московские высшие женские курсы.

Abstract: A look at the research made available in the past several years shaping Vladimir Guerrier’s intellectual biography. MPSU conferences are given a special mention serving as a forum for Guerrier scholars to discuss outcomes and develop research strategies.

Keywords: Guerrier school, Moscow historians community, Moscow University, Moscow Higher Courses for Women

Нынешний 180-летний юбилей со дня рождения Владимира Ивановича Герье подводит определенную черту в изучении биографии этого крупного ученого, профессора Московского университета и основателя Московских высших женских курсов.

До 2007 г., когда в рамках МПГУ состоялась первая конференция памяти ученого, объединившего всех заинтересованных специалистов, занимавшихся вопросами, связанными с интеллектуальной биографией Герье, его имя не часто встречалось в исследованиях ученых [16, с. 20– 62]. Так, выступавший в 2005 г. на Вторых Санкт-Петербургских чтениях по теории, методологии и философии истории С.Н. Погодин даже заявил, что «изучение творчества Герье переживает только начальный этап» [18, с. 249].

Во многом такая ситуация была связана с инерцией, вызванной влиянием общих трудов по историографии в СССР. Так, в «Очерках истории исторической науки» научные взгляды Герье оценивались как отсталые, особенно в сравнении с историческими взглядами Т.Н. Грановского. «По своим методологическим взглядам Герье был крайний идеалист, он решительно возражал даже против стремления позитивистов использовать в интересах идеализма выводы естественных наук, считая это «позитивистским оскуднением русской науки»; «несмотря на весь культ, которым Герье окружил память своих учителей всеобщих историков, не следует переоценивать реальное влияние на него Грановского и Кудрявцева, сохранивших до конца своих дней, особенно в лице первого из них, “просветительские черты раннего этапа своей деятельности”», – считали авторы «Очерков» [17, с. 310–313, 345, 415– 424, 445–460]. Подобный взгляд нашел свое логичное завершение в статье Б.Г. Вебера «Образование русской либеральной традиции в историографии Великой французской революции». Автор был склонен рассматривать исторические взгляды Герье как «антидемократические», «антиреволюционные», «открыто реакционные», хотя и признавал его первенство в деле изучения Французской революции в России [2, с. 201– 256].

В позднесоветскую эпоху появились две диссертации – Е.С. Кирсановой в Томске [12] и Т.Н. Ивановой – в Ленинграде [7], в которых высоко оценивались конкретно-исторические достижения Герье в области изучения западного средневековья и Великой французской революции, однако общего настороженного взгляда по отношению к историку они не преодолели.

Весьма показательной выглядела дискуссия на первой конференции 16–17 мая 2007 г. в МПГУ, организованной этим учебным заведением совместно с Обществом интеллектуальной истории (Л.П. Репина), между профессором Московского университета Л.П. Лаптевой и тогда еще доцентом Чувашского университета Т.Н. Ивановой по поводу доклада последней о личности В.И. Герье. В этом докладе [6, с. 37–44] Герье оказался совсем непохожим на того профессора из студенческих анекдотов, капризного и язвительного, каким он запечатлен в воспоминаниях П.Н. Милюкова [14, с. 104, 133] и А.А. Кизеветтера [10, с. 56]. Окруженный любящими людьми – учениками и семьей, испытывающий трагические разочарования, он перестал быть «лезвием ножа», немцем, не понимающим нецивилизованную «русскую душу», как утверждал Ю.В. Готье [3, с. 559]. После доклада Ивановой Герье обретал черты «глубоко нравственного человека, требовательного к себе и окружающим», «ранимого и рационального», скрывавшего за внешней холодностью душевную теплоту, которую он дарил близким людям [6, с. 43–44].

Такой образ, конечно, был несовместим со всем тем, что имелось в исследовательской литературе предшествующих эпох, дававшей подчас ложные ориентиры для понимания Герье. Это и отметила Людмила Павловна Лаптева, бывшая очень внимательной к выходящим работам о русских историках, заявив, что новый образ Герье, построенный Ивановой на материалах личного характера, оторван от традиции изображения Герье, имеющейся в научной литературе. Герье, по мнению оппонента, в докладе Ивановой получился слишком идеальным. Между тем, указывала Лаптева, Герье был очень сложным и неприятным человеком, которого за непримиримость наказала жизнь. Людмила Павловна напомнила, что Владимир Иванович начал свою университетскую карьеру с обструкции собственным преподавателям в 1850-е гг., а закончил университетское преподавание в 1904 г. после адреса наоборот, поданного студентами университета, в котором молодое поколение призывало профессора покинуть университет. Из замечаний Лаптевой выходило, что университет – конфликтная территория, где нет места только положительным и отрицательным героям. Не до конца было понятно, относит ли Лаптева Герье к крупным ученым своего времени сравнимым, например, с В.О. Ключевским, или отдает ему место среди усердных, но не первостепенных деятелей науки.

Несмотря на критику со стороны Лаптевой, тенденцией в современной историографии, постепенно вводившей в обиход новые материалы личного происхождения о Герье, стала попытка нового прочтения интеллектуальной биографии профессора Московского университета и организатора Московских высших женских курсов. Из этого посыла в своих работах исходили А.В. Антощенко, И.Г. Воробьева, Е.С. Кирсанова, Г.П. Мягков, Л.П. Репина, Д.А. Цыганков и др. исследователи жизни и творчества Герье.

В 2011 г. Ивановой в Казани была защищена докторская диссертация «Владимир Иванович Герье и формирование науки всеобщей истории в России» [8], представлению которой предшествовали публикации двух монографий Т.Н Ивановой [5, с. 5–39; 9. с. 4 –322]. В целом эти работы исследовательницы подытожили тот круг новых идей относительно значения личности Герье в истории российского университетского образования, которые имелись в литературе последнего десятилетия (работы Кирсановой, Мягкова, Антощенко, Цыганкова). Введя в научный оборот новые источники, используя материалы писем учеников Герье, в том числе опубликованные Цыганковым [22, с. 10–419], Иванова выделила три этапа в жизни Герье: этап формирования мировоззрения (1837–1869), этап плодотворной деятельности (1870–1891), кризисный этап (1892–1919), совпавший с переосмыслением жизненных ценностей ученым. В заключение первой книги исследовательница отметила, что «Герье был ни либеральным героем, ни реакционным злодеем, он был тружеником, всю жизнь неустанно радевшим о просвещении России и благе своей Родины» [5, с. 349], назвав при этом Владимира Ивановича «выдающимся историком». В книге Ивановой появились главы, посвященные профессорской деятельности Герье в Московском университете, его научной школе, работе на пользу города в Московской Думе. Во второй монографии был подробно проанализирован вклад Герье в развитие теоретических идей и практических задач истории как науки в 1830-е гг. XIX в. – начале XX в. Наконец, в тексте докторской диссертации были показаны коммуникации Герье с учениками. Таким образом, Герье был помещен в центр сообщества московских всеобщих историков, формировавших повестку дня развития науки в обеих столицах и университетских городах, в результате чего масштаб его фигуры среди историков первой величины Московского университета (Т.Н. Грановский, С.М. Соловьев, В.О. Ключевский, П.Г. Виноградов) стал видеться по-другому.

Портрет В.И. Герье

Как следствие, на конференции в МПГУ 2012 года, прошедшей в здании, построенном в начале ХХ века для Московских высших женских курсов, даже ставился вопрос о публикации научного наследия Герье Академией наук (Герье был членом-корреспондентом этой институции), а также отмечалась положительная динамика в публикации источников личного происхождения, связанного с историками круга Герье – сообществом московских историков (в основном публикации Д.А. Цыганкова, А.В. Антощенко, Т.Н. Ивановой).

Работы А.В. Антощенко о П.Г. Виноградове [1, с. 1–362], В.П. Золотарева и В.А. Филимонова о Н.И. Карееве [4, с. 152–174; 20, с. 174–189], Ивановой и ее учеников об Ардашеве, Щепкине, Котляревском [10, с. 534–645], Цыганкова о Корелине [23, с. 53–67] фактически выдвинули на первый план рассмотрение вопроса о школе Герье, который впервые был поставлен в диссертации Цыганкова [21, с. 159–233], а теоретически обобщен в совместной статье Ивановой и Мягкова [16, с. 165–185].

В последнем исследовании фактически выделены основные этапы работы Герье с учениками: этап селекции, когда из разношерстной массы студентов необходимо было выбрать учеников, с которыми должен был работать профессор. Этап протекции, когда выбранным ученикам В.И. Герье оказывалась различная помощь. Наконец, этап интенсивных личных отношений учителя и учеников. В статье были показаны основные узловые моменты формирования школы Герье, но одновременно и поставлен вопрос о соотнесении понятий «школа Герье» и «сообщество московских историков». По мнению Ивановой и Мягкова, «школа Герье была дискретным образованием, расцвет которого пришелся на 70–80-е гг. XIX в.; события 1917 г. трагическим образом отразились на судьбе школы, ее представителей. Уже в 1880-е годы рядом с ней стали возникать «дочерние школы» – научные школы учеников Герье: в их деятельности выразилась ярко тенденция к продолжению традиций научной школы учителя. Поэтому можно заключить, что период расцвета школы сменился не упадком, а перерастанием этой школы в некое научное сообщество, функционировавшее как «незримый колледж», представители которого были и лидерами собственных учительских школ и одновременно входили в более сложные научные сообщества» [16, с. 177].

В целом к 180-летнему юбилею Герье современные исследователи пришли фактически с новым портретом ученого. Попробуем набросать его основные черты.

Герье – один из ярких представителей русской университетской культуры – человек, чья биография раскрывает повседневность университетского пространства. Он связал старый университет эпохи Грановского (университет 1840-х), университет ярких личностей, претендовавших на роль учителей общества, и новый университет научных школ и сообществ ученых начала 20 века, проповедовавших идею экспертного знания большой науки. Жизнь Герье прошла рядом с университетом.

Герье – ретранслятор ценностей университетской культуры в большое пространство Москвы. Будучи гласным Московской Городской Думы (с 1876 г.), он привнес в этот орган общественного управления новый этос поведения думца, характерный для «интеллигентных гласных», резко выделявших их из «текинцев» (депутатов от мещан), с одной стороны, и знаменитых купеческих фамилий, контролировавших Думу, с другой.

Герье выстроил коммуникации между московским купечеством и московской профессурой, усилив социальную составляющую проектов московского городского управления. Благодаря деятельности Герье в университет направились дети московских купцов и благотворительные пожертвования на нужды университета.

Проекты Герье в Московской Городской Думе – прежде всего создание участковых попечительств о бедных (доклад Герье в МГД в 1893 г.) – были элементами новой социальной политики, которая обсуждалась в общественных и государственных институциях в 1890-е – начале 1900-х гг. (например, комиссия К.К. Грота). Участие в обсуждении этих проектов привело Герье в сановный Петербург.

В.И. Герье – зачинатель женского образования в России. Первоначально он хотел создать просветительское учреждение для женщин, в котором они смогли бы выработать сознательное отношение к жизни, что, по мнению историка, помогло бы им не стать игрушкой в чужих руках. Однако постепенно Герье направлял основанные им курсы в сторону все большей научной специализации. Зародившись как копеечное дело, курсы стали успешным финансовым проектом, что позволило Герье после их закрытия в 1888 г. хлопотать об их восстановлении. На вновь открытых МВЖК 1900 года Герье так и не смог вернуться к прежней модели управления, где вся полнота административных полномочий была сосредоточена в его руках, и постепенно терял нити управления созданным им учебным заведением. В годы первой революции Герье перестал быть директором курсов в результате интриги молодых преподавателей этого учебного заведения, близких к кадетам.

Герье – организатор системы подготовки историков в Московском университете и крупный университетский педагог. Он – создатель не вполне устойчивой профессиональной группы – сообщества московских историков (в литературе это объединение часто называется школой Герье). Целью этого объединения ученых было производство и распространение нового знания об истории, построенного на архивных источниках. При этом новое знание об истории должно было давать обнадеживающие примеры для формирования активной жизненной позиции граждан, быть экспертным заключением к различным процессам общественно-государственного сотрудничества, способствовать общественным и научным дискуссиям об истории как научной дисциплине и предмете университетского преподавания. В целом имелось в виду воспитание человека университетской культуры, призванного активно включиться в общественные преобразования.

Определенное внимание при этом уделялось европейским идеям о миссии университета и культуры для гармоничного развития современного общества.

Организационной основой для формирования сообщества являлась педагогическая деятельность Герье, который творчески развивал «идею всеобщей истории», предложенную для преподавания в университете Т.Н. Грановским.

Школа Герье – это не только школа семинаров, где шлифовалась работа с источниками, но и сам характер преподавания, характерной чертой которого является постоянное общение учителя и ученика, придание проблемности и общественной значимости специальной работе историка, что накладывало определенный отпечаток в выборе тем и постановке проблем исследования у учеников Герье.

Таким образом, сообщество московских историков – это не совсем устойчивая, профессиональная общность, функцией которой было распространение специальной информации и пополнение рядов ее членов. Вся система была замкнута на личности главы школы – Герье, который на первоначальном этапе удерживал общность при помощи различных личных связей, а затем институализировал ее в рамках исторического общества при Московском университете.

Подобная система организации отражалась на общем характере работ представителей московской исторической школы. В.И. Герье не только стоял у истоков узкой специализации, положив начало источниковедческому изучению Французской революции, остановившись на изучении такого вида источников, как наказы сословий депутатам (что нашло отражение в работах его учеников – Кареева и Ардашева), отработав ту систему, которая со времен М.С. Куторги существовала в Петербургском университете, но и заложил историографическую и методологическую базу для изучения других стран и периодов всеобщей истории в стенах Московского университета. Школа Герье, да и московская историческая школа была не столько источниковедческой, сколько проблемной. В.И. Герье заставлял своих учеников поднимать новые виды источников и разрабатывать новые вопросы (как это произошло с Р.Ю. Виппером, М.С. Корелиным и С.А. Котляревским), будучи уверенным, что уровень профессиональной подготовки учеников позволяет им решать подобные задачи.

Впрочем, многое В.И. Герье сделать не удалось. Во-первых, он оказался не самой подходящей кандидатурой на роль лидера неформального объединения ученых. В условиях быстрой специализации исторического знания его идея воспитания историей приходила в конфликт с требованиями и критериями научности. Во-вторых, профессор оказался не самым счастливым учителем. Наиболее близкие ему в педагогическом отношении ученики – Виноградов и Корелин не смогли продолжить его дело в Московском университете. На кафедре Грановского роль лидера занял Р.Ю. Виппер, который находился в очень сложных отношениях с учителем в начале XX в. и вряд ли сознательно развивал традиции предшественников. Да и роль профессора в создании системы преподавания в начале XX в. не была уж столь определяющей, как еще во второй половине XIX в. Наконец, в-третьих, острая политизация общественной жизни в годы революции, формирование партийных программ и новых мировоззренческих ориентаций разрушали аморфное объединение московских историков, по традиции возглавляемых старшиной исследовательского цеха. Время «мандаринов» в русской исторической науки уходило. Им на смену приходили специалисты и научные коллективы.

Однако организационные формы занятий на историко-филологическом факультете, созданные В.И. Герье и его предшественниками, творчески развивались их последователями и сохраняли свое значение для становления профессии историка в России, а затем в СССР. Собственно говоря, это был главный вклад московских всеобщих историков в создание исследовательского университета в России. Воспринятую в Германии идею служения науки и этос поведения ученого, восходящий к Грановскому, Герье и его преемники удачно адаптировали к российской действительности, создав весьма продвинутую инфраструктуру для занятий историей в Московском университете во второй половине XIX – начале XX вв.

Литература

1. Антощенко А.В. Русский либерал-англофил Павел Гаврилович Виноградов. Петрозаводск: Изд-во Петрозаводского университета 2010.

2. Вебер Б.Г. Образование русской либеральной традиции в историографии Великой французской революции // Вебер Б.Г. Историографические проблемы. Москва: Изд-во «Наука», 1974.

3. Готье Ю.В. Университет // Московский университет в воспоминаниях современников. Москва: Изд-во «Современник», 1989.

4. Золотарев В.П. В.И.Герье и Н.И.Кареев к истории взаимоотношений // История идей и воспитание историей. Владимир Иванович Герье. Москва: ИВИ РАН, 2008.

5. Иванова Т. Н. Владимир Иванович Герье: портрет российского педагога и организатора образования. Чебоксары: Изд-во Чувашского университета, 2009.

6. Иванова Т.Н. В.И. Герье в кругу семьи и учеников // Мир историка. Владимир Иванович Герье (1837–1919). Материалы научной конференции. Москва 18–19 мая. Москва: ИВИ РАН, 2007.

7. Иванова Т.Н. В.И. Герье и начало изучения Великой французской революции в России. Диссертация кандидата исторических наук. Ленинград, 1984.

8. Иванова Т.Н. Владимир Иванович Герье и формирование науки всеобщей истории в России. (30-е гг. XIX – начало XX века). Диссертация доктора исторических наук. Казань, 2011.

9. Иванова Т.Н. Научное наследие В.И. Герье и формирование науки всеобщей истории в России» (30-е гг. XIX – начало XX века. Чебоксары: Изд-во Чувашского университета, 2010.

10. Иванова Т.Н. Научные коммуникации в российском историческом контексте // Идеи и люди. Интеллектуальная культура Европы в Новое время. Москва, Аквилон, 2014.

11. Кизеветтер А.А. На рубеже двух столетий. Воспоминания. 1881– 1914. Москва: Изд-во «Искусство», 1997.

12. Кирсанов Е.С. Консервативный либерал в русской историографии: Жизнь и историческое мировоззрение В.И. Герье. Северск: СГТИ, 2003.

13. Кирсанова Е.С. Историко-теоретические взгляды В.И. Герье. Диссертация кандидата исторических наук. Томск, 1982;

14. Малинов А.В., Погодин С.Н. Владимир Иванович Герье. Санкт-Петербург, Изд-во Русской христианской гуманитарной академии, 2010.

15. Милюков П.Н. Воспоминания (1859–1917). Т. 1. Москва: Изд-во «Современник», 1990.

16. Мягков Г. П., Иванова Т. Н. Школа В.И. Герье: основные черты и место в научном пространстве России // Диалог со временем. 2013. Вып. 44. С. 165-185.

17. Мягков Г.П. Кто Вы профессор В.И. Герье? Наследие ученого в отечественной историографии // История идей и воспитание историей. Владимир Иванович Герье. Москва: ИВИ РАН, 2008. С. 20–62.

18. Очерки истории исторической науки. Т. 2. Москва: Изд-во «Наука», 1960.

19. Погодин С.Н. В.И. Герье в исторической литературе // Фигуры истории или «общие места» историографии. Санкт-Петербург: Изд-во «Северная звезда», 2005.

20. Филимонов В. А. Н.И. Кареев и В.И. Герье: опыт реконструкции межличностных коммуникаций // История идей и воспитание историей. Владимир Иванович Герье. Москва: ИВИ РАН, 2008.

21. Цыганков Д.А. В.И. Герье и Московский университет его эпохи. Москва: Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, 2008.

22. Цыганков Д.А. Профессор В.И. Герье и его ученики. Москва: Российская политическая энциклопедия. 2010.

23. Цыганков Д.А. Трагедия учителя. В.И. Герье и М.С. Корелин: к истории интеллектуального диалога // Вестник ПСТГУ. Серия 2. История, История Русской Православной Церкви. 2013. Вып 4 (53). С. 53–67.