Текст книги "Владимир Иванович Герье: у истоков высшего женского образования"

Общественная инициатива в деле организации женского педагогического образования в России середины XIX века

Гончаров М. А.,

доктор педагогических наук, директор Института «Высшая школа образования» Московского педагогического государственного университета

[email protected]

Аннотация: в докладе отражены основные вехи становления и развития Высших женских курсов (деятельность Владимира Ивановича Герье), а также роль общественной инициативы в организации этих курсов и развитии женского педагогического образования в России середины XIX в.

Ключевые слова: Московские высшие женские курсы, женское образование, учительская служба, общественная инициатива, педагогика, психология, просветительство.

Abstract: The article highlights major events concerning the inception and development of the Moscow Higher Courses for Women. Vladimir Guerrier’s contribution is analysed as well as the role of public initiative in developing university-level education for women in the mid-19th century Russia.

Keywords: Moscow Higher Courses for Women, women’s education, teaching profession, public initiative, pedagogy, psychology, education.

Необходимость организации высшего женского образования была осознана общественностью еще в середине XIX столетия. С началом либеральных реформ 60-х годов в качестве вольнослушательниц девушки начали посещать лекции в Петербургском университете и в Петербургской медико-хирургической академии. Однако вместе с изданием либерального университетского устава 1863 г. появился особый циркуляр Министерства народного просвещения, запрещавший «особам женского пола» посещение университетских лекций.

Своеобразным центром борьбы за высшее женское образование стал кружок феминисток, в который входили А.П. Философова, М.В. Трубникова и Н.В. Стасова. В 1868 г. по их инициативе было подано прошение ректору Петербургского университета, под которым подписалось свыше 400 девушек, с просьбой разрешить обучение в университете женщинам. Прошение поддержали 43 профессора. «В этот самый год, когда в Петербурге 30 дам и 43 профессора затевали миллионное дело об учреждении женского университета, я в Москве в одиночестве предавался мысли о необходимости дать русским девушкам возможность высшего образования», – вспоминал В.И. Герье [3].

Перечисляя сферы экономики, в которых применим женский труд, В.И. Герье считал медицину и преподавание наиболее важными из них. Однако главную цель он видел не в приобретении профессии, а в просвещении женщин. «Теперешний уровень женского образования недостаточен, то есть не соответствует переживаемой нами ступени цивилизации, поэтому высшие учебные заведения для женщин, кроме приготовления учительниц, должны служить к поднятию общего и научного образования среди женщин вообще. Современной женщине прежде всего необходимо более основательное и обширное общее образование – а этого она не найдет в университете», – писал он. Поэтому В.И. Герье решил способствовать развитию общего, а не специального образования для женщин, считая, что развитие и улучшение женского образования «удвоит интеллигенцию страны» [6, с. 693].

К началу 70-х гг. в Москве и Петербурге открылись женские курсы (Аларчинские, Владимирские, Лубянские), но они не могли претендовать на роль высших учебных заведений, так как по программе приближались лишь к объему мужских гимназий. А между тем число женщин, мечтающих о высшем образовании, было велико. «Каждый год гимназии и институты выпускали очень юных девиц со свидетельствами на право домашних наставниц, но, искавшие работу, не находили способов осуществить свои права на практике за недостатком школ; другие сознавали всю призрачность своего среднего образования и изливали горькие хулы на всех прикосновенных к школьным реформам, содействовавших открытию начальных школ для женщин, откуда, подразнив любознательность, их выбрасывали в жизнь без всякой надежды на дальнейшее, настоящее образование», – писала Е.Н. Щепкина, окончившая в 1870 г. Саратовскую Мариинскую гимназию [10, л. 8-24].

Осознанная обществом потребность требовала появления личности, которая могла бы взять на себя инициативу переговоров с властью, создания квалифицированного преподавательского коллектива, разработки учебных программ, поисков материальных средств для существования курсов. Молодой и инициативный Владимир Герье обладал всеми этими качествами и к тому же казался властям фигурой более умеренной по своим политическим взглядам, нежели феминистки и их сторонники. Любое полезное начинание в России, как правило, встречает массу препятствий, и профессор совершил подвиг, преодолев эти препятствия. «Несгибаемая воля, железная настойчивость и даже, по словам коллег, некоторое «занудство» позволили Герье переломить сопротивление чиновников Министерства народного просвещения и открыть курсы», – отмечает Н.Н. Никс [9, с. 161].

Император Александр II на заседании Совета Министров 14 января 1871 г. высказался за распространение женских курсов, готовящих акушеров и педагогов. Это стало для законопослушного Герье сигналом к началу конкретных действий. Он готовит проект организации Высших Женских Курсов. Ссылаясь на слова императора о желательности расширения педагогической деятельности женщин, В.И. Герье подчеркивает, что целью курсов будет не подготовка «ученых женщин по специальным предметам», а повышение общего уровня образования и развития девушек «по определенной, строго обдуманной системе» [7, л. 1-4]. «Положение о Московских Высших женских курсах» было утверждено министром народного просвещения 6 мая 1872 г. Само название «Высшие Женские Курсы» было предложено попечителем Московского учебного округа кн. А.П. Ширинским-Шихматовым, который относился к данному проекту вполне сочувственно. Название должно было подчеркнуть отличие нового учреждения от уже существовавших курсов и обозначить их университетский характер».

Наряду с официальным разрешением сложным вопросом являлось обеспечение материальной базы курсов. Как частное учреждение, курсы не получали материальной поддержки со стороны государства. Бюджет складывался из платы за обучение (50 руб.), что соответствовало университетской оплате, и добровольных взносов. Первые средства поступили от жены Герье Евдокии Ивановны, ее тети Е.К. Станкевич (по 500 руб. ежегодно) и К.Т. Солдатенкова (100 руб. ежегодно). В.И. Герье удалось договориться о предоставлении бесплатного помещения в зале первой мужской гимназии на Пречистенке [8, л. 17]. Именно на нем лежала разработка организационных принципов функционирования курсов, подготовка программы преподавания, формирование корпуса преподавателей и обслуживающего персонала, ведение бюджета, взаимоотношения с вышестоящей администрацией и со слушательницами, найм учебных помещений, размещение объявлений и т.д.

Торжественное открытие курсов состоялось 1 ноября 1872 г. Большое впечатление на собравшихся произвела речь С.М. Соловьева. Одни оценили ее как доброе напутствие к учебе, но были и феминистически настроенные девушки, недовольные акцентом на общем, а не специальном образовании, что сводило роль курсов, по их впечатлению, к созданию «образованных жен», а не специалистов. Все начальство курсов заменял В.И. Герье, который познакомил слушательниц с предстоящей программой обучения. С.М. Соловьев стоял во главе педагогического Совета Курсов, но играл скорее вдохновляющую, а не практическую роль в их работе.

Всего к занятиям приступило 59 девушек – 32 слушательницы и 27 вольных слушательниц. Большая группа курсисток перешла с Лубянских курсов. Иногородних в первый год работы курсов было немного. Е.И. Щепкина вспоминала так: «В.И. Герье, тогда еще почти молодой человек, встретил меня любезно, почти ласково. Приезды учащихся из провинции радовали его, как залог прочности дела. Вот первый диплом из Казанского округа, – говорил он, приятно улыбаясь» [10, л.8-24].

Социальный состав слушательниц был пестрый. На курсы собирались, главным образом, дамы, барышни, представительницы высшей буржуазии. Однако позже на курсах становилось все больше представителей «скромной интеллигенции», а затем и разночинцев. Появилось даже неформальное деление курсисток на «носящих бантик», т.е. состоятельных, и на бедных. Вот как образно описывает происходившие изменения курсистка Е.С. Некрасова: «У подъезда стояло несколько карет; в зале шумели шлейфы шелковых платьев. Мне помнится этот шум на московских курсах весь первый год. Потом, через год, через два, этих звуков, нарушающих тишину аудитории, уже не было, и не от того, чтобы на следующий год контингент слушательниц оказался другой, – нет, у подъезда по-прежнему стояли разные домашние экипажи, среди слушательниц встречались княжеские фамилии. Но колорит простоты быстро сделался преобладающим, сменил прежнюю пышность костюмов» [Там же].

При создании курсов В.И. Герье рассчитывал на моральную и материальную поддержку общественности, однако «отношение московской интеллигенции к курсам было какое-то пестрое, скорее отрицательное», – свидетельствует Е.И. Щепкина. Даже те, которые как будто сочувствовали образованию женщин, со снисхождением отпускали на курсы дочерей, другие с раздражением уверяли, «что вся затея Герье непременно распадется, через два, три месяца все слушательницы разбегутся». С.К. Тиманова вспоминает, что родные попытались вернуть ее домой, угрожая полицией. Когда курсы переехали в здание Политехнического музея на Пречистенке, москвичи, издавна обходившие этот дом из-за якобы поселившихся в нем привидений, шутили, что власти рассчитывают, «что курсистки помогут выжить нечистую силу». За слушательницами среди московской интеллигенции закрепилось прозвище «гизотки Герье», т.к. они на семинарах разбирали произведения Ф. Гизо11
  Франсуа Пьер Гийом Гизо (1787–1874), французский историк, критик.


[Закрыть]. Даже Л.Н.Толстой в «Анне Карениной» высказал в целом снисходительно-ироничное отношение общественности к слушательницам: «ходят там на какие-то курсы».

Однако с течением времени это пренебрежительное отношение москвичей стало меняться, в первую очередь, благодаря высокому уровню преподавания на курсах. Тимонова, посетившая ряд лекций на Бестужевских курсах в Петербурге, сочла «что там много хуже». «Я слушала их корифеев и мысленно критиковала, отдавая полное предпочтение нашим профессорам, – вспоминала она. – И еще большим уважением прониклась я к В.И. Герье. Как он умел подобрать сотрудников, какую широкую они выработали программу, как дружно шло у них дело, и над ними всегда словно витал его дух» [4, с.416-419].

Действительно, на курсах преподавали лучшие ученые Московского университета. Русскую историю читал В.О. Ключевский. По словам Щепкиной, своими лекциями о Московской Руси он «доводил аудиторию до какого-то экстаза, своего рода гипнотического состояния».

Курсы классической и современной литературы читал «добрый, ласковый профессор» Н.И. Стороженко, известный комментатор Шекспира, литературу нового времени – А.А. Шахов. Н.С. Тихонравов читал курсы древней русской литературы и истории русского языка. С 1876 г. русскую литературу вел известный ученый А.Н. Веселовский, а затем В.Ф. Миллер. Один год на курсах преподавал академик Ф.И. Буслаев. Философию читал В.С. Соловьев, «поразивший своими мыслями» слушательниц.

В программу курсов входили и естественные науки. «Энциклопедию естественных наук» вел отец будущего историка Р.Ю. Виппера, учитель гимназии Ю.Ф. Виппер, астрономию – профессор Ф.А. Бредихин. Читали здесь лекции и профессора А.Г. Столетов, Д.Н. Анучин, А.И. Чупров. Сам Герье в разные годы преподавал на курсах всеобщую историю, историю искусства и историю цивилизации. Несмотря на огромную занятость в университете и заботы по руководству курсами, он очень внимательно подходил к своим занятиям, впервые ввел в женском преподавании семинары.

На деньги, пожертвованные Московским Купеческим обществом, в 1873 г. было учреждено пособие для 10 слушательниц «недостаточного состояния», в дальнейшем число «бесплатных» курсисток увеличилось. Для пополнения бюджета профессор Герье устраивает благотворительные спектакли в театре Солодовникова. На доход от спектаклей в 1883 г. 46 слушательницам были выданы пособия. В середине 70-х гг. плата за обучение была основным источником доходов курсов и составляла около 79% их бюджета. На втором месте среди источников дохода стояли дивиденды от облигаций, приобретенных В.И. Герье на часть доходов от деятельности курсов (13,44%). Частные пожертвования составляли небольшую часть, около 7% бюджета. Дополнительно слушательницы собирали деньги на приобретение книг для библиотеки (1%). Основная часть расходов приходилась на зарплату приглашенным профессорам, часть – на аренду помещений и текущие хозяйственные нужды. Всю оставшуюся прибыль В.И. Герье вкладывал в ценные бумаги, рассчитывая скопить деньги на собственное здание для курсов [2, с.24].

Правительство не отпускало никаких средств на содержание курсов, каждый год вставала проблема об их материальном содержании. Щепкина передает разговор с женой Герье: «…одна семья знает, сколько волнений доставляют ему курсы; каждую осень с приближением октября начинаются мучительные тревоги, сколько запишется новых слушательниц, сколько останется на 2-й год, наберется ли достаточно денег на все расходы? Согласится ли читать такой-то, не отказался бы другой? Тревоги доводят до тяжелых бессониц, против которых приходилось прибегать к лечебным средствам, и так одним Владимиром Ивановичем велось дело более полутора десятка лет» [Щепкина Е.Н.: РГАЛИ].

Несмотря на то, что окончившие курсы не получали никаких прав, число слушательниц росло из года в год: от 70 в конце 1872 г. до 127 слушательниц в 1886 г. Более широкой стала и география тех мест, откуда приезжали девушки. Курсы В.И. Герье послужили образцом для высших женских курсов в Казани, Киеве, Петербурге, а также для реформированных Лубянских курсов. Однако он понимал необходимость их дальнейшего совершенствования. С целью добиться права для выпускниц курсов получить учительское звание В.И. Герье в 1878 г. разрабатывает новый Устав Высших Женских курсов, который предусматривал значительное увеличение числа так называемых специальных предметов (иностранные и древние языки, энциклопедия права, математика, физика, ботаника, зоология, минералогия, химия и т.д.). Но под предлогом того, что в программу не входили педагогика, дидактика, методика преподавания отдельных предметов и педагогическая практика, Устав поначалу был отклонен. По переработанному уставу 1879 г. курсы стали трехлетними, выпускницы получили право на преподавание в высших классах женских гимназий. Это дало возможность многим девушкам сделать успешную карьеру на ниве просвещения. Так, О.Н. Яблокова (слушательница 1880–1883 гг.) работала классной надзирательницей женской гимназии в Севастополе, С.Д. Свербеева (училась на курсах в 1875 г.) стала попечительницей городского Московского женского училища. М.П. Чехова, сестра писателя А.П. Чехова (слушательница 1882–1885 гг.) в течение 18 лет работала преподавательницей истории и географии в частной женской гимназии Л.П. Ржевской. В.И. Герье, на деле столкнувшийся со сложностями своего частного предприятия, в 1877 г. писал о необходимости особого правительственного учреждения, которое приняло бы на себя попечение об интересах женщин. Таковым могло бы стать Попечительство о женском труде и образовании, основанном императрицей Марией Федоровной, при условии расширения его функций.

Однако новый министр народного просвещения И.П. Делянов вместо помощи в реформировании курсов «поступил с ними с восточной хитростью». Под предлогом необходимости разработки новых программ и перевода курсов на государственное обеспечение министерство в 1886 г. запретило прием новых слушательниц. Последний выпуск слушательниц состоялся весной 1888 г. Одним из предлогов закрытия курсов были якобы финансовые сложности. Однако это не соответствовало действительности. Благодаря рачительному хозяйствованию (в архиве сохранились все книги доходов и расходов по курсу), деловой хватке Герье, в 1886 г. на счету курсов 20 тыс. руб., которые откладывались для приобретения собственного здания. «Необходим положительно дар мудреца, чтобы при таких, менее чем скромных, ежегодных доходов не только покрывать все текущие расходы, помогать беднейшим слушательницам, но и еще образовать 20-тысячный капитал», – писал один из современников [3, с. 33].

Курсы закрылись 15 мая 1888 г. На торжественном заседании царила грустная атмосфера. В зале собрались не только профессора и слушательницы, но и выпускницы первых лет. Было много речей с благодарностями Владимиру Ивановичу. Слушательницы преподнесли ему на память статую богини истории Клио.

В.О. Ключевский, обращаясь к Герье, сказал: «Вам принадлежит почин в устроении ВЖК, первых рассадников высшего женского образования в России. Вы были первый русский педагог, который отнесся с полным доверием к уму русской женщины, признал, что он безопасно может подняться на высоту высшего образования. Вы не только доверились уму русской женщины, Вы решились помочь ей самой уверовать в свой ум, в свою способность к высшему образованию» [1, с. 94]. В.И. Герье, только что оправившийся после тяжелой болезни, тем не менее оптимистично заявил собравшимся: «Высказанное Вами сегодня горячее участие в постигшей Курсы судьбе представляется мне несомненным и драгоценным залогом того, что дело высшего женского образования не с торжеством выйдет из печальных недоразумений, мешавших его дальнейшему развитию, и окончательно упрочится». И действительно, Герье попытался продолжить дело просвещения русских женщин. При Московском «Обществе воспитательниц и учительниц» с 1889 г. стали работать вечерние «коллективные уроки» по двум циклам: историко-филологическому и физико-математическому, с университетской программой. Параллельно с «уроками» профессора Московского университета читали в 1889–1892 гг. общедоступные публичные лекции в Политехническом музее.

В начале XX в. В.И. Герье добивается открытия курсов на более широкой основе, когда, по словам современника, они «приняли характер настоящего Высшего Учебного Заведения». Однако в силу ряда причин, среди которых можно отметить преклонный возраст, усиливающуюся консервативность политической позиции и научного мировоззрения Герье, он не смог играть на курсах ту роль авторитетного лидера, которая принадлежала ему в 1872–1888 гг. На вновь открытых курсах профессор занимался в основном административной работой, не уделяя прежнего внимания преподавательской деятельности. Он стремился оградить слушательниц от участия в студенческом революционном движении, опасаясь, что власти закроют курсы. Он подолгу не созывал Совет профессоров, пытаясь единолично руководить курсами, теряя единомышленников среди профессуры. Со стороны и слушательниц, и преподавателей росло недовольство стилем его руководства. В октябре 1905 г., во время отъезда ученого за границу, Совет избрал директором курсов профессора С.А. Чаплыгина. Несмотря на обиду за отлучение его от любимого дела, Герье продолжал материально поддерживать курсы.

В 1914 г. он пожертвовал Курсам значительный капитал, учредив несколько стипендий для курсисток. Преподаватели Курсов во главе с директором С.А. Чаплыгиным передали профессору приветственный адрес, в котором выражали признательность за этот дар и писали: «Легко и радостно теперь идти по открытому Вами пути, но в начале это был трудный, ответственный, порою тернистый путь; и почти вся тяжесть его лежала на Вас и была Вами одним поднята». В адресе отмечается, что «…только личная инициатива высокой идейности и самоотверженная трудоспособность, непоколебимая вера в святость и важность предпринятого», «глубокое понимание всей совокупности нужд и забот академических и житейских учреждений и учащихся» могли создать «Женский университет в Москве» [10, л. 2].

С высоты современного развития женского образования в деятельности Герье можно найти много недостатков. Его ориентация на общее, а не специальное образование делали курсы вначале более привлекательными для высших кругов общества, не озабоченных проблемами трудоустройства. Его невнимание к педагогическому циклу дисциплин затрудняло приобретение выпускницами звания учительницы. Категорическое неприятие возможности обучения женщин в уже действовавших университетах ограничивало шансы получения ими ученых степеней. Можно критиковать диктат Герье в управлении вновь открытых МВЖК, что свидетельствует о недооценке им тех либерально-демократических настроений в среде преподавателей и курсисток, которые в эти предреволюционные годы стали преобладающими. Но при всем этом невозможно умалить роли Владимира Ивановича Герье в становлении высшего женского образования в России, его высокого идеализма и практической хватки, его умения договориться с властями и сплотить коллектив единомышленников. Именно в этом наиболее ярко проявилось свойственное Герье сочетание законопослушности и гибкости в преодолении чинимых этим законом препятствий: инициативности, новаторства и стремления к стабильности и порядку. Здесь нашли наиболее полное воплощение его просветительские идеалы и забота о повышении общего уровня образования в России.

Литература

1. Андреева И.Н. В.И. Герье – организатор высших женских курсов в Москве / И.Н. Андреева // Советская педагогика. – 1987. – № 9.

2. Боброва Л.А. Высшие женские курсы профессора Герье в Москве (1872-1888 гг.) / Л.А.Боброва // Труды Московского государственного историко-архивного института. – 1961, Т. 16.

3. Владимир Иванович Герье и Московские Высшие женские курсы: мемуары и документы / Сост. и коммент.: Г.В. Аксенова и др. – М.: МПГУ, 1997. – 158 с.

4. Воспоминания В.И. Герье // История и историки / АН СССР, Науч. совет по историографии и источниковедению и др.; отв. ред. И. Д. Ковальченко. – М.: Наука, 1990. – С. 416–419.

5. Герье в Москве (1872–1888 гг.) / Л.А. Боброва // Труды Московского государственного историко-архивного института. – 1961. – Т. 16.

6. Герье В.И. Теория и практика женского образования / В.И. Герье // Вестник Европы. – 1877. – № 4.

7. Герье В.И. Проект организации Высших Женских Курсов / В.И. Герье // ЦИАМ. Ф.371. Оп.1. Д.980. Л.1–4.

8. Герье Елена Владимировна (1868–1953) // ОР РГБ. Ф. 70. Оп. 32. Д. 3. Л. 17об.

9. Никс Н.Н. Московская профессура во второй половине XIX – начале XX века: социокультурный аспект. / Н.Н. Никс. – М.: Новый хронограф, 2008. – 303 с.

10. Щепкина Е.Н. На курсах Герье (1872–1875). Воспоминания. // РГАЛИ. Ф. 2567. Oп. 1. Д. 1368. Л. 8–24.

11. Яковлева А.И. // В.И. Герье. Биографическая справка // РГАЛИ. Ф. 2432. Oп. 1. Д.430. Л. 2об.