Текст книги "Русские солдатские сказки"
Автор книги: Сборник
Жанр: Сказки, Детские книги
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]
Русские солдатские сказки
© Нечаев А. Н., пересказ, насл., 2015
© Михайлов М. М., пересказ, 2015
© Перцов В. В., ил., 2015
© ООО «Издательство АСТ», 2015
* * *
Про Солдата и Петра Первого
Пересказал А. Нечаев
Было это или не было – поди знай, а как слышал, так и рассказываю.
Охотился как-то раз царь Пётр Первый, погнался за красным зверем, да и заблудился.
Вправо повернёт – лес; влево поедет – лес; куда ни повернёт – везде лес стеной стоит. Деревья вершинами в небо упираются.
Кружил, кружил, в рожок играл – никто не отзывается. Должно стать, далеко от своих охотников отбился.
День к вечеру, а дороги нет как нет. Конь притомился, и самому отдохнуть захотелось. Только спешился, как услыхал – неподалёку кто-то песню поёт.
Вскочил на коня, поехал на голос и скоро выбрался на неширокую дорогу.
У обочины на камне солдат сидит и заунывную песню поёт.
– Здравствуй, служба!
– Здорово, – солдат отвечает.
– Откуда, куда, зачем? – спрашивает Пётр.
– Из отпуска, в полк, службу править. А ты кто будешь?
– Зовусь Петром, гнался вот за красным зверем да сбился с пути, а теперь хорошо бы в город попасть.
– Ну, ладно, – солдат говорит, – надо нам с тобой, друг, ночлег искать. До города и в день отсюда не добраться, а через час ведь совсем стемнеет. Стой тут, а я полезу на дерево, что повыше, погляжу, нет ли где поблизости жилья.
Влез солдат на самую вершину и крикнул:
– Тут влево, недалеко отсюда, дым вьётся и, слышно, собака пролаяла.
Спустился и повёл Петра в ту сторону, где дым виден.
Пробираются напрямик, разговаривают. Пётр про службу спрашивает да про войну со шведами.
Солдат рассказывает:
– Солдатская доля – не своя воля. На войне-то всяко приходится: и жар донимает, и ветер обдувает, и дождём мочит, и ржа сердце точит. Офицеры да генералы, а особливо из чужеземцев, нашего брата, русского солдата, и за человека не считают, бьют батожьём без разбору: правого и виноватого. Коли бы солдатская воля да орудий и припасов поболе, давно бы шведа одолели. А так что: тянется война, конца-краю не видно. Вот солдаты скучают: иному хочется отца с матерью повидать, иной о жене молодой тужит, а иной скажет: «Хорошо бы царя повидать, все ему солдатские думы бы и рассказать».
– А ты-то царя видал? – Пётр спрашивает.
– Нет, не привелось, а слышал, будто он нашим братом, солдатом, не гнушается. Справедливый, говорят, ну и крутенёк: за провинность и генерала палкой отлупит, как рассказывают.
Так они идут и идут и скоро вышли на широкую прогалину.
Перед ними высокая, большая пятистенная изба, крепким забором обнесена. Постучали – ответу нет, только собаки лай подняли.
Перемахнул солдат через забор, а на него два страшенных пса накинулись. Солдат саблю выхватил и зарубил собак.
Потом ворота отпер:
– Заезжай, Петруша; хоть и не по сердцу жильё, а всё от ночи ухоронимся, да и харчами разжиться не мешает.
Только поднялись на крыльцо, как навстречу им старуха.
– Здравствуй, бабушка, приюти дорожных людей на ночь да дай чего-нибудь поужинать, – солдат говорит.
– Нет у меня ничего для вас, и ночевать негде, уходите, откуда пришли.
– Коли так, придётся нам, Петруша, самим поглядеть, что тут творится.
Зашли в горницу, на лавке девушка сидит.
– Собери, красавица, поесть, не даром просим, за деньги, – говорит солдат.
Девушка в ответ только мычит да рукой показывает и приветливо улыбается.
– Видишь, Петруша, немая на печь да на сундук показывает.
Открыл солдат заслонку, вытащил из печки жареного гуся; открыл сундук, а там чего-чего нет: и ветчина, и масло, и заедки разные – всяких кушаньев и напитков на двадцать человек достанет.
Поужинали, солдат говорит:
– Хорошо бы теперь на боковую. Куда эта дверь ведёт? Подавай, бабка, ключ!
– Нет у меня ключа, – ворчит старуха.
Приналёг солдат плечом, понатужился – с треском дверь распахнулась.
А в той горнице оружие разное: пистолеты, кистени, сабли, кинжалы.
Заглянул солдат в горницу, закрыл дверь, сам думает: «Вот оно что, не к добрым людям угодили. По всему видать, хозяева – разбойники».
А Петру только и сказал:
– Тут негде лечь, пойдём на чердак ночевать, там просторнее да и посветлее.
Разыскал солдат два снопа соломы. Поднялись по приставной лесенке на чердак.
– Ты, Петруша, видать, очень крепко умаялся, ложись первый, а я караульным останусь, потом я посплю, а ты покараулишь.
Пётр только успел лечь – сразу уснул как убитый.
А солдат примостился возле люка с саблей наголо.
Немного времени прошло – шум, свист послышался. Ворота распахнулись, слышно – трое верховых приехали. Переговариваются:
– Куда девку девать?
– Запри в чулан покуда, сейчас некогда с ней возиться.
В ту пору старуха вышла во двор, рассказывает:
– Приехали на одном коне двое каких-то, собак зарубили, в горнице хозяйничали как хотели.
– Где они?
– Спят на чердаке, – старуха отвечает.
– Ну и пусть спят, вот поужинаем и управимся с ними – век не проснутся.
Ушли разбойники в горницу, стали пировать, и скоро все захмелели.
Старший саблю взял.
– Ну-ка, пойду гостей проведаю.
Идёт по сеням, слышит – спят, храпят в два голоса на чердаке. Пётр спит, беды-невзгоды не чует, а солдат притворяется: храпит, будто тоже спит; сам весь подобрался, сидит над люком, и сабля занесена. Разбойник безо всякой опаски раз, раз по лесенке – и только высунулся, как солдат отсёк ему голову, словно кочан капусты снял.
– Одним меньше!
А те два разбойника вино пьют, третьего ждут, дождаться не могут. Поднялся один, кинжал прихватил:
– Куда он там запропастился? Наливай, я сейчас ворочусь.
Идёт по сеням, пошатывается. Слышно, на лесенку вступил… Солдат и этому голову отсёк так же, как первому. Потом таким же манером и с третьим разбойником управился.
Стала заря заниматься, будит солдат Петра:
– Вставай, друг Петруша, вставай! Ты поспал, а я повоевал; пора в путь-дорогу отправляться.
Проснулся Пётр, стал спускаться вниз, увидал – разбойники валяются:
– Чего меня не разбудил, вдвоём-то бы легче справились.
– Мне не привыкать стать, со шведами сражался, управлялся, а эта пакость не устрашит. Знаешь поговорку: русский солдат в воде не тонет и в огне не горит.
В сенях встретила их немая, стала мычать и руками размахивать. Насилу догадались, про что она сказать хочет: «Старуха убежала из дому».
Потом повела к чулану, на замок показывает и топор солдату подала.
Сбил солдат замок, распахнул дверь – а там девушка, писаная красавица, связанная лежит.
Развязали, освободили девушку. Немая повела их на двор, указала на каменную плиту, знаками учит: «Подымайте, дескать».
Плиту подняли, а там ход в подземелье. Спустился солдат в тайник и видит богатства несметные: и серебро, и золото, и бархат, и парча, и каменья самоцветные.
Набрал солдат в походный ранец золота, сколько мог унести, набрал и для товарища мешочек золота, выбрался, плиту на прежнее место сдвинул.
– Ну, Петруша, станем коней седлать, ехать надо.
Оседлали четырёх коней, девушек обеих усадили, сами сели и поехали.
– Я человек походный, – солдат говорит, – а ты, Петруша, коли не женат, приглядись к девушке-то: красотой не обижена, да и отец у неё богатейший купец, сказывает – приданым наградит.
Усмехнулся Пётр:
– Там видно будет.
К вечеру добрались до столицы.
– Ну, вот что, служивый, у заставы мы расстанемся. Ты с девушками поезжай вот на такой-то постоялый двор, а я поеду знакомого разыскивать. Как разыщу, так дам тебе знать.
На том они и расстались.
Солдат привёз девушек на постоялый двор, куда охотник указал. Заказали ужин богатый.
И только сели за стол, как вдруг к воротам подкатила карета, шестериком запряжённая. Карету конные солдаты окружают. Впереди офицер едет.
«Что такое? – солдат думает. – Уж не проведали ли, что я разбойников порешил да маленько разбойничьими деньгами попользовался?»
В ту пору как раз вошёл офицер и строго так спрашивает сидельца:
– Где тут такие-то постояльцы: солдат и с ним две девушки?
Сиделец дрожит, слова вымолвить не может.
«Так и есть, за мной», – смекнул солдат и говорит:
– Я век по судам не хаживал и сейчас в полк тороплюсь, недосуг мне, а что до денег, так берите их, прах их возьми, на войне только лишний груз таскать.
– Ладно, ладно, не разговаривай, – приказывает офицер, – садитесь все трое в карету, там разберутся без нас!
Сел солдат с девушками в карету. Поехали.
Подкатила карета к царскому дворцу.
На крыльце генералов видимо-невидимо, и все к одному высокому повёртываются, честь отдают, государем называют. А он обличьем всем – ну как есть вылитый вчерашний охотник Петруша.
Подозвал царь солдата:
– Ну, служивый, здорово! Узнаёшь меня?
Солдат стал во фрунт, глядит на царя, глазом не сморгнёт. Царь обнял солдата, подмигнул:
– Не робей, служба, при мне и чужеземные генералы не посмеют без вины батожьём бить.
– Ох, государь, – говорит перепугавшийся солдат, – я ведь с тобой по-простому говорил, а коли что и не так сказал, не вели казнить: лучше я на войне за отечество голову сложу.
Засмеялся Пётр:
– Ты ведь сам говорил, что царь хоть и крутенёк, да только с тем, кто в чём-нибудь провинился, а ты за твои мне услуги и не солдат теперь, а офицер. Будешь ротой командовать, а как шведов разобьём, высватаем тебе ту красавицу, что ты спас от разбойников. Коли у меня все солдаты такие молодцы, как ты, так мы шведов как пить дать разобьём.
– Ну что я за молодец, – солдат говорит, – у нас есть орлы, куда мне до них!
– А коли так, – смеётся царь, – тогда тебе недолго неженатому ходить: победа не за горами!
И правда, после Полтавской баталии Пётр произвёл солдата в полковники и сам гулял у него на свадьбе.
Пётр Первый и находчивый солдат
Пересказал А. Нечаев
Царю Петру хотелось самому до всего дознаться. Переоденется он иной раз в простое платье и пойдёт по городу: слушает людскую молву и сам в разговоры вступает.
Вот как-то раз зашёл он таким манером в трактир. А день был праздничный. Народу в трактире много набралось. Сидят по трое, по четверо и кто о чём разговоры ведут.
Огляделся Пётр и подсел к крайнему столику, а за столом солдат сидит.
Пётр спрашивает:
– Откуда родом, служивый?
– Костромской я, – солдат отвечает.
Улыбнулся Пётр:
– Земляки, значит. Дед мой тоже из костромских.
– А по какой части, земляк? Чего в городе делаешь?
– Мастеровой я, по плотницкой части. Пётр Алексеев зовусь.
– Вот-вот, – подхватил солдат, – так я и думал. У нас, у костромских, это первое ремесло. И дед, и родитель, и сам я – тоже плотники. А что, земляк, закажем графинчик?
Пётр отказывается:
– Денег нет. Да и тебе ведь рано утром вставать – служба!
– Это ничего, а денег нет – палаш заложим.
Пётр уговаривает:
– Что ты, земляк, выдумал! Палаш заложишь – а вдруг ночью тревога, что станешь делать?
Смеётся солдат:
– Наши офицеры да генерал спят до полудня. Семь раз можно выкупить заклад.
– Ну, ты как хочешь, а мне домой пора.
Поднялся Пётр и ушёл. А солдат палаш заложил, выпил графинчик и с песенками отправился в казарму.
Утром, ни свет ни заря, в полку тревога.
– Царский смотр, царский смотр! Царь приехал в полк!
Солдат вскочил, амуницию надел, а палаша нет. Что делать?
Раздумывать недосуг. Обстругал лучинку, рукоятку сажей зачернил и сунул лучинку в ножны.
А офицеры от малого до большого и сам генерал бегают, суетятся.
Царь прошёл по рядам раз, другой, увидал солдата.
Приказывает:
– Четыре шага вперёд!
Солдат исполнил команду, вышел перед строем.
– Покажи, как учат вас строевой службе. Руби меня палашом!
– Никак нет, не могу поднять оружие против вашего величества.
– Руби – я приказываю!
Схватился солдат за рукоять и закричал во всю мочь:
– Господи, обрати сие грозное оружие в древо!
Размахнулся и ударил Петра – только щепки полетели.
Все солдаты и офицеры ни живы ни мертвы стоят, а полковой поп молиться стал:
– Чудо, чудо Бог даровал!
Подмигнул Пётр солдату и чуть слышно сказал:
– Ну, молодец! Люблю этаких. Три дня на гауптвахте посиди, а потом в штурманскую школу ступай.
Пётр Великий, монахи и отставной солдат
Пересказал А. Нечаев
Прослышал как-то Пётр Великий, что в одном богатом монастыре живут триста молодых монахов припеваючи: пьют, едят сладко, спят долго, и работы у них нет никакой. Узнал об этом Пётр и рассердился:
– Как так? Весь народ и сам я в трудах да заботах живём, отдохнуть некогда. Ни днём ни ночью покоя нету, а тут триста молодых да здоровых человек прохлаждаются, живут, как сыр в масле катаются. Ни заботы, ни работы не знают, жиреют на даровых хлебах.
И приказал послать в монастырь гонца:
– Поезжай, скажи игумену: приказал-де царь сосчитать звёзды на небе и узнать, глубока ли земля-матушка, да пусть тот игумен узнает, о чём я думаю, что у меня, у царя, на уме. Сроку дай три дня. На четвёртый день пусть сам игумен придёт ко мне с ответом. Коли не исполнит приказания, всех монахов и самого игумена велю на работы послать, а монастырь закрыть.
Получил игумен царский приказ и затужил, запечалился:
– Ох, беда пришла неминучая!
Рассказал всё как есть монахам. И монахи головы повесили. Думали, думали – ничего придумать не могли.
В ту пору зашёл в монастырь отставной солдат и спрашивает:
– Чего, старцы, горюете? Жили всегда без нужды, без печали, а теперь головы повесили.
Монахи ему отвечают:
– Ох, солдат, не знаешь ты нашего горя великого! Велел царь три загадки отгадать и через три дня игумену с ответом во дворец прийти.
– Какие загадки царь загадал? – спрашивает солдат.
– Надо сосчитать, сколько звёзд на небе, узнать, глубока ли земля, и сказать, что у царя на уме, о чём он думает.
Выслушал солдат и говорит:
– Знал бы я, как царю ответ держать, как бы был на вашем месте.
Монахи побежали к игумену:
– Солдат берётся загадки отгадать и царю ответ дать.
Просит игумен солдата:
– Бери, чего хочешь, только пособи нам, научи, как царю ответ держать!
Отставной солдат говорит:
– Ничего мне не надо. Давай только свою одёжу, и я вместо тебя к царю пойду.
Обрадовался игумен, и все монахи повеселели:
– Ну, слава богу, та беда миновалася! Как гора с плеч долой!
Принялись солдата угощать:
– Пей, ешь, чего только душа пожелает.
Да и сами себя не забывали – так наугощались, что сутки после отлёживались. А тут пришла пора и к царю идти. Нарядился отставной солдат в игуменовскую одежду и пошёл во дворец.
Спрашивает Пётр:
– Ну как, отгадал загадки?
– Отгадал, ваше величество.
– Сколько звёзд насчитал на небе? – спрашивает царь.
– Семьсот сорок две тысячи четыреста восемьдесят девять звёзд.
– Правду говоришь?
– Я, ваше величество, сосчитал правильно, а коли не веришь, сосчитай сам, проверь.
Пётр усмехнулся и спрашивает:
– Ну ладно, звёзды ты сосчитал правильно. А вот скажи: велика ли земная глубина?
– Земная глубина крепко велика.
– А как ты узнал?
– Да вот мой батюшка ушёл в землю – скоро будет тому тридцать лет – и до сей поры назад не воротился – значит, крепко велика земная глубина.
Пётр опять усмехнулся:
– Ну, а теперь скажи, о чём я думаю? Что у меня, у царя, на уме?
– Ты, государь, сейчас думаешь: «Молодец этот игумен! Как он ловко сумел на все мои загадки ответ дать!»
Расхохотался Пётр, подмигнул:
– Твоя правда! Молодец ты, игумен, на всё сумел ответить!
А отставной солдат на это:
– Вот тут-то ты и дал маху, государь.
Удивился Пётр:
– Как так? О какой промашке ты говоришь?
– А вот как: принял ты меня, отставного солдата, за игумена.
Посуровел Пётр лицом, стал расспрашивать и узнал, кто ему ответ держал. Солдат всю правду рассказал. Пётр ухватился за бока, долго смеялся – он смешливый был – и тут же велел солдата наградить, а монахов вместе с игуменом приказал на тяжёлые работы послать.
Каша из топора
Пересказал М. Михайлов
Вздумалось как-то царю Петру нагрянуть в гости к одному из своих генералов. А тот прознал об этом – и поднялась у него во дворце суматоха. Ещё бы! Не кто-нибудь – сам царь-государь приедет! Как получше принять, какими яствами потчевать, чем удивить-потешить, да так, чтобы всех прочих превзойти?
Ну, по части угощения генералу волноваться было нечего. Повара у него самые отборные, иноземные, на выдумку гораздые. А как же иначе – его превосходительство сам покушать любил, а пуще того – перед другими генералами да князьями-дворянами похвастаться: вот, дескать, я каков – чего не пожелаю – хоть из-за моря для меня достанут!
Вот-вот царь должен приехать, а тут повар – самый главный и самый толстый – из кухни к генералу явился.
– Так и так, ваше превосходительство, не управляются мои повара. Едва-едва готовить успевают, а дрова колоть, печи топить да котлы ворочать – некому!
– Ну-ка, пригнать сюда сей же час мужиков! – командует генерал. – Да следить, чтоб ни единой крохи от царских блюд не съели, а то знаю я их, дармоедов!
Кинулись слуги в село, собрали мужиков покрепче. А заодно прихватили отставного солдата. Четверть века отслужил он царю-батюшке и как уходил служить пустым, так и обратно возвернулся – ни кола, ни двора. Однако унывать не привык, потому как разум имел вострый и на всякую выдумку догадливый.
Хоть царя только к вечеру ждали, но мужичков-то пригнали с самого ранья, так что дома они даже куска перехватить не успели. И уж на что крестьяне голодовать привыкли, а всё же к полудню и у них в животах заурчало.
Думали, с генеральской кухни хоть чем поживиться, да не тут-то было: слуги в сорок глаз глядят.
– А ну, шевелись, не стой, не зевай! Да не вздумай чего в рот тащить – не для ваших мужицких утроб деликатесы стряпают!
Отчаялись крестьяне.
– Выручай, служивый, – говорят солдату. – От этих жадюг крохи дармовой не допросишься, хоть с голоду перед ними околевай. Изобрети чего-нибудь, чтоб хоть какая малость съестного нашему брату перепала!
– Сама еда только в сказках в рот скачет! – ухмыляется солдат. – Но и клянчить нам не пристало. Ничего, повременим малость, а там всех от пуза накормлю!
Вот и вечер. С минуты на минуту царя ждут. Готовых яств на кухне – гора горой, а что не готово – допекается-дожаривается.
Генерал самолично на кухню спустился, вдоль жаровней прошёлся, под все крышки заглянул.
– Глядите у меня, черти! – и кулак под нос поварам тычет. – Мне дела нет, что еды много – вы думайте, чем царя удивить. А не надумаете – я с вас со всех то самое поснимаю, на что колпаки надевают!
Тут наш солдат встаёт перед генералом во фрунт и кочергу на манер ружья на плечо вскидывает.
– Ваше превосходительство, дозвольте для мужичков кашу сварить, а то они еле ноги таскают – с самого утра не евши!
– Какую ещё кашу?! – взбеленился генерал. – Из какой такой дряни на генеральской кухне мужицкую кашу стряпать? Не велики баре – потерпят…
– Да нам, ваше высокопревосходительство, ничего такого не потребуется, – успокаивает солдат. – Я могу кашу из простого топора сварить.
– Что-о-о-о? – ахнул генерал. – Из топора? Да как же это?..
– А не извольте сомневаться! – солдат рапортует. – Сварю в лучшем виде. Прикажите только.
Все заморские повара хихикают, пальцами у виска крутят.
– Ладно, приказываю, – говорит генерал. – Несите ему топор. Но гляди, коли обманешь, коли не выйдет каша – за насмешку шомполами запорю! – сказал и ушёл.
Дали солдату топоры на выбор, взял он самый большой.
– С такого навар погуще будет, – подмигнул поварам. Сунул топор в котёл и воды налил доверху.
– На воду не скупись – едоков немало! – приговаривает кашевар. А повара хихикать перестали, глаза вытаращили – из чего только сами не варили, а тут прямо на глазах невиданное блюдо затевается!
– Вы что же, про варёный топор не слыхали? – удивляется солдат. – Эх вы, колпаки кружевные, лягушатники заморские! А ведь топор ещё можно жарить, парить, тушить, коптить, запекать, мариновать, вялить, солить, настаивать… А коли хорошенько отбить да вымочить, то под водочку и сырой пойдёт!.. Ладно, ступайте к своим кастрюлям, а как топорище разварится, я вас позову.
Вот забулькала вода в котле, пошла пузырями. Кличет солдат главного повара.
– Так, мол, и так, навар с топора густой получился, но для вкуса не худо бы малость пшённой крупы всыпать.
Велел толстяк дать солдату крупы – уж больно охота неведомого кушанья отведать!
Пшену долго ли вариться – разбухла каша, вспучилась, стала крышку поднимать.
– Ну вот, – говорит солдат, – другое дело. Только, видно, топор попался старый – обушок жестковат, проваривается медленно и ржавчиной отдаёт. Надо бы для мягкости сальца хотя бы несколько шматков. Да не скупись – недаром на Руси говорят: кашу салом не испортишь!
Поглядел главный повар на котёл.
– А не много ли просишь?
– Я-то ничего не прошу – каша просит! – пожимает плечами солдат. А сам куски сала на жаровню раскалённую кладёт.
Зашкворчало на жаровне, зашипело.
– А для аромату, чтоб ржавый запах отбить, недурно было бы лучку жареного подбавить, – говорит солдат. – Топор без лука – что невеста без венца.
Порубил с дюжину луковиц, бросил их на ту же жаровню, а как зарумянился лук, подхватил её и опрокинул в котёл с топором и крупой. И такой пошёл оттуда запах обольстительный, что не только у голодных мужичков – у всех поваров избалованных слюнки потекли и носы, как флюгеры на ветру, к котлу поворотились.
Помешал солдат поварёшкой в котле, подмигнул работягам-товарищам:
– Ну, что ж, земляки, рассупонивайся, налетай на мою мужицкую стряпню! Да и вы, кухари иноземные, не побрезгуйте…
Попробовали те – и впрямь вкуснота! Начали кашевара расспрашивать: как топор для каши выбирать, у какого дерева топорище слаще, какой закалки обушок разваривается быстрее, надо ли топор перед варкой замачивать или класть сухим?..
Солдат наш в ответ только мычит да кивает – рот-то кашей занят! А главный толстяк всё, что понял и чего не понял – в книжицу записывает.
Ну а мужички тоже своё дело не забывают – за обе щёки кашу уминают, да так резво, что вскорости на дне сам топор виден стал.
Тут из генеральских палат, вытаращив глаза, лакеи бегут:
– Царь идёт! Сам царь-батюшка изволит на кухню спускаться, а у вас тут мужики!..
Где уж там – поздно. Едва только успели сытые едоки кашу с усов да с бород смахнуть, как является сам царь Пётр Великий. Да не один – со свитой, с князьями, с графьями; на всех ленты, банты, звёзды, орденов бесчисленно…
Оглядел Пётр грозным взглядом всю кухню и спрашивает:
– Правда ли, что у вас тут какой-то солдат из топора кашу сварил?
– Точно так, ваше императорское величество! – докладывает солдат по всей форме. – Я тот самый солдат и есть. Только не извольте гневаться – почти всё съели, на самом донышке осталось.
– Что ж, говорят – остатки сладки! – усмехнулся Пётр. – Сниму-ка и я пробу…
Подали ему длинную ложку. Зачерпнул государь каши со дна, попробовал. Все вокруг умолкли, уставились на него и ждут – по нраву ли их величеству солдатское кушанье?
– Ай да каша! – улыбнулся Пётр. – Пальчики оближешь. Ну, солдат, молодец, не хуже иноземцев стряпаешь!
Ясное дело, вслед за царём и все прочие гости сунулись в котёл, чтоб одобренную им кашу похвалить. Кому со дна не досталось, так те даже весь топор дочиста облизали.
– Это, ваше величество, мой солдат, из моих мужиков! – суетится генерал. – И топор тоже мой…
– Ну, а теперь рассказывай, служивый, – говорит Пётр, – как же ты ухитрился такую кашу сварить?
Рассказал солдат царю и всем прочим, а повара заморские все его слова подтвердили.
Выслушал его Пётр Алексеевич – и расхохотался во весь свой могучий голос. И князья с графьями тоже, смеясь, париками затрясли.
– Таков он и есть – русский солдат! – отсмеявшись, промолвил государь. – И своих дураков надул, и заморских умников в дураках оставил! Хвалю, хвалю… Ну, и чем же мне тебя наградить, а?
Молчит солдат. Тогда Пётр обернулся, выхватил у какого-то князя топор, на котором ни единой крупинки каши не осталось, и протянул его солдату.
– Держи, кашевар! Ты с этим топором никогда не пропадёшь. Да и без топора, думаю, тоже…
Принял солдат топор, поклонился.
– Благодарствуйте за царский подарок, ваше императорское величество!
Глянул солдат на царя, а царь на солдата, и рассмеялись оба. А вся придворная свита заголосила:
– Петру Великому виват!
Тут хозяин-генерал подскочил:
– Батюшка государь, сейчас к столу лебедей жареных подают, надо бы поспешить, чтобы не простыли, а то они во вкусе теряют…
Развернулся Пётр на каблуках и зашагал прочь из кухни, а за ним князья с графьями поспешили – жареных лебедей вкушать.
Только они за дверь – слуги генеральские налетели на мужичков:
– Ну что, бездельники, насытились? А ну шевелись, не стой, не зевай, поворачивайся! И чтобы ни крошки!..
Снова взялись мужички за работу. А солдат сунул царский подарок за пояс и пошёл вслед за ними – дрова колоть да котлы ворочать.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?