Книга: Солдат и мальчик - Анатолий Приставкин

До 26-ой главы меня не покидали мысли, что так жили в те годы все, автор рассказывает свою историю, да, щемящую, ужасающую, но не новую, он не один — таких миллионы. После слов - «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!», я почувствовала — вот оно, сейчас будет больно. Хотя уже было, спустя года меня не отпустит эта боль, которая всегда будет звучать набатом в голове. Не только в память жертвам Холокоста ты будешь вставать с колен, но и всегда, если потребуется - ежеминутно, каждому упоминанию о Братьях, о тех детях, кричащих «Хи!», о бессмысленной (почти) гражданской войне, развязанной руками сильных мира сего. Несколько обжигающих слез полоснули лицо, стоило лишь закинуть голову вверх — глаза стеклянные, более ничего.

«Ели мороженую картошку — не только из-за голода, из-за сладости».

Наверное, небольшой процент людей знают, что мороженый картофель — сладкий. Ныне — дикость, в 44-ом — заменитель конфет, которые являли собой легенду.

Если посудить, к чему эти ухищрения? Неужели приятно окунаться в пустоту, в это обволакивающее Ничто, забираться в дебри Колькиной души? Ведь книга, всего навсего, отражение реальности, существовавшей более 70-ти лет назад. Это же так мало, черт возьми. Таких Кузьмёнышей, Регин Петровн мы еще видим. Они — прямое доказательство, поднятый занавес с реальной жизненной драмой, не разыгрываемой на сценах.

А кто виноват и что делать? Только Герцен и Чернышевский нашли свои ответы на общие для всех вопросы. Что я всегда выношу на свою жизненную арену, уже порядком превращая в культ: это надо знать, помнить (никто не забыт, ничто не забыто) и идти дальше. Непременно идти дальше, борясь за то, чтобы этот кромешный ад существовал только в книгах, написанных нашими предками и служил предостережением их потомкам.

« - Я думаю, что все люди братья, - скажет Сашка, и они поплывут, поплывут далеко-далеко, туда, где горы сходят в море и люди никогда не слышали о войне, где брат убивает брата».

И все-таки мне хочется добавить от себя: не бывает названных братьев (сестер), мы все — братья (сестры).

Главные герои повести - братья-детдомовцы, происходят же события в 1944 году - этого достаточно, чтобы понять - ни радужных утопий, ни счастливого финала читателю ожидать не приходится. Кратко и сильно показана в первой главе самая суть жизни братьев: их мечта - хотя бы вдохнуть полной грудью запах свежего хлеба... Не попробовать - вдохнуть!

Эта повесть - о детях и от лица детей написанная (и потому она мне сразу понравилась, я люблю книги о детях, за исключением Брэдбери), но и мир, и выражения, и мысли их грубы и жестоки. Они не верят никому, не жалеют никого, воруют, обманывают, продаются в рабство старшим, бьют других и сами терпят побои - и их постоянно мучает голод, переключая все мысли на "жратву" и способы её добыть. Вот только отторжения у читателя всё это не вызывает, потому что прежде всего это - голодные дети, и такими жестокими их сделали взрослые люди со своей войной, воровством (в куда больших масштабах!), жадностью. И несмотря ни на что, в этих детях чувствуется редкое благородство - он могут верить только друг другу, ведь больше у них никого нет, зато друг друга не предадут ни за что! Что угодно можно пообещать Кузьмёнышам, но разлучить их никому не удастся. У взрослых не бывает такой преданности... А кроме преданности, у них есть ещё и мудрость, своя, детская, выработанная годами лишений - например, что нельзя тащить слишком много, даже если хочется и есть возможность; жадность - убивает, жадные остаются ни с чем.

Можно подумать, что преданность братьев - это эгоизм вдвоём, но всё вовсе не так. Стоит попасть к ним в доверие, доказать, что ты - "свой", и они (дети!) возьмут тебя под свою защиту. Так и получилось с воспитательницей Раисой Петровной и её маленькими детьми - не было такой опасности, из-за которой Кузьмёныши бросили бы их на произвол судьбы...

Рядом с маленькими судьбами чумазых детдомовцев писатель рисует события глобальные - целый поезд беспризорников отправляют на Кавказ, в рамках переселения чеченского народа. Думаю, не нужно расписывать, во что это переселение вылилось в итоге... Озлобленность оставшихся на Кавказе коренных жителей выплескивается на ни в чём не виноватых поселенцев, и никому нет дела до того, что это просто дети, брошенные в никуда безжалостным механизмом политики. Автор рисует страшные сцены, действительно страшные, потому что взрослые люди воюют против детей, и это не укладывается в голове. Убивают одного из Кузьмёнышей, страшной смертью, убивают ещё многих беззащитных, а прочие бегут неизвестно куда - но до этого, до этого! - эшелон чеченских детей, увозимых без пищи и воды в такую же неизвестность!..

И эта книга - она о том, как люди теряют человеческое лицо; как легко пойти по пути фашизма и целые народы объявить "нелюдьми", которых надо уничтожать; о том, что к убийцам, расстреливающим мирное население, не приходят потом ночные кошмары, не мучает их совесть, верят они в свою правоту...

Два брата, каждому из которых тяжело, всегда готовы подставить друг другу плечо. Два народа, называемых "братскими", грызут друг другу глотки. И только изредка, в виде исключения, находится кто-то, понимающий, что творится безумие.

Сила этой истории в том, что она - невыдуманная. Детство автора прошло в детдоме; и в том поезде, увозящем детдомовцев на юг, он тоже был - и повествование от третьего лица время от времени срывается на отчаянное "я" и "мы". Почему отчаянное? Потому что со страниц книги автор взывает: "откликнитесь, те, кто был в том поезде! ведь не может же быть, чтобы выжил я один..." И от этого - мороз по коже.

В самые страшные моменты, когда уже становилось ясно, что сейчас произойдёт, в ужасе от этого понимания мне хотелось умолять: "Не надо!" - не надо этой жестокости, не надо убитых детей, ведь автору так просто этого не допустить!... Только всё это уже допустила жизнь, и автору только остаётся показать, как это неправильно.

Эта повесть - тяжёлая, болезненная, но необходимая. Потому что открывает глаза на многое и не даёт опуститься туда, где гордятся убийством и ненавистью. А ещё потому, что в каждом показывает прежде всего человека - и в детдомовце-воришке, и в диком горце; а человек человеку должен быть братом.

Это та книга, которую я не буду перечитывать – просто не смогу. Не смогу снова пережить тот шок, накрывший меня с головой, ту боль, те слезы, которые очищали душу и то состояние беспомощности и ужаса от описываемых событий. Для меня эта книга как ожог на сердце.

Вот, - сказал Колька. - Теперь мы совсем родные. А отсюда нам надо уходить. Чечены меня все равно застрелят. Алхузур молчал. - Давай спустимся обратно, - предложил Колька. - Там внизу теплей. - Там быэц стрылат, - с боязнью произнес Алхузур. - А здесь чечен стреляет... - воскликнул Колька. - Выздэ плох! - Вздохнул Алхузур. - А зычем они стрылат? Ты пынымаш? - Нет, - сказал Колька. - Я думаю, что никто не понимает. - Но оны же больше... Оны же умыны... Тэк? Колька ничего не ответил. Наступил вечер. Они смотрели на горы, сверкающие в высоте, и не знали, как им дальше жить.

Это книга призыв к миру, к пониманию не только того, что «сын за отца не отвечает», но и что

Плохих народов не бывает, бывают лишь плохие люди.

И, конечно, это история нашей страны, наших трагедий и войн… И теперь задумался, хотел бы, чтобы эту книгу в будущем прочитали мои дети. Скорее да, но без объяснения того, что говориться и происходит в книге, эта книга наоборот может вызвать межнациональную рознь и непонимание между народами нашей многонациональной и многоконфессиональной страны…

Я не люблю и никогда не любила военные произведения. А тем более, если они автобиографические. Не читала и обходила стороной. Но постепенно стала накатывать огромная потребность в них, как будто я всё читаю что-то, а самое главное остается где-то с краю. Начала с «А зори здесь тихие», и не могу остановиться. «Ночевала тучка золотая» - безумно тяжело читать о судьбах людских в военное время, тем более о детских.

«…Колька попытался подняться. И это удалось. Он пошел, но пошел не к Сашке, а вокруг него, не приближаясь и не отдаляясь. Теперь, когда он встал напротив, он увидел, что у Сашки нет глаз, их выклевали вороны. Они и щеку правую поклевали, и ухо, но не так сильно. Ниже живота и ниже кукурузы, которая вместе с травой была набита в живот, по штанишкам свисала черная, в сгустках крови Сашкина требуха, тоже обклеванная воронами. Наверное, кровь стекала и по ногам, странно приподнятым над землей, она висела комками на подошвах и на грязных Сашкиных пальцах, и вся трава под ногами была сплошь одним загустевшим студнем»

Ненавижу военные книги за это. За их правдивость, реальность, за то, что это не вымысел. За такие моменты. Но они нужны и важны. Этот отрывок прочно врезался в память. Не отличаюсь я впечатлительностью, но такое было невозможно читать. Только бы не разреветься. Когда читала этот момент, поднималась в метро на эскалаторе и прошибло, слезами умывалась. Не ожидала, что впереди ждет такой момент. Женщина, ехавшая на ступени рядом, видимо, увидела это и поинтересовалась, над чем слезы лью. Я показала, что за произведение. Она посмотрела, сказала, что тоже , когда – то давно, «Тучку…» так читала. Больше нигде, кроме как дома, ничего подобного не читаю. Сейчас даю уроки ребятам такого же возраста, как Сашка и Колька. Смотрю на них и вспоминаю, как Кузьмёныши выживали. Господи, за что война детям….Банально, но больше сказать нечего. Читать стоит всем.