Текст книги "Дуэль Пушкина с Дантесом-Геккерном"

Библиография

Абрамович С.Л. Пушкин в 1836 году: Предыстория последней дуэли. Л.: Наука, 1984.

Алексеев Д., Пискарев Б. Дуэль или тщетная уловка Константина Данзаса (Новая версия о дуэльных пистолетах) // Алексеев Д.А., Пискарев Б.А. Тайны гибели Пушкина и Лермонтова. М.: Руслит, 1991.

Аринштейн Л.М. С секундантами и без. Три убийства, которые потрясли Россию. Грибоедов, Пушкин, Лермонтов. М.: Грифон, 2010.

Ахматова А.А. Гибель Пушкина // Анна Ахматова. Собрание сочинений. В 8 т. Т 6. М.: Элис Лак, 2002.

Востриков А.В. Книга о русской дуэли. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 1998.

Кобликов А.С. Военный суд над А.С. Пушкиным // Военно-исторический журнал. 1991. № 3. С. 82–87.

Кобликов А.С. Оказал успехи в праве естественном… // Законность. 1999. № 6 (776).

Наумов А.В. Посмертно подсудимый. М.: Российское право: Вердикт, 1992.

Петухов Н.А. История военных судов России. М.: Норма, 2003.

Родзевич Г.И. История последней болезни поэта А.С. Пушкина. Нижний Новгород: Кварц, 2004.

Черкашина Л.А. Последняя дуэль, или За что убили Пушкина. М.: Эксмо: Алгоритм, 2010.

Щеголев П.Е. Дуэль и смерть Пушкина. СПб.: Гуманитарное агенство «Академический проект», 1999.

Дуэль Пушкина с Дантесом-Геккерном[9]9
  Публикуется по изданию: Дуэль Пушкина с Дантесом-Геккерном. Подлинное военно-судное дело 1837 г. (СПб., 1900) с использованием современной пунктуации и орфографии, а также унификацией написания фамилий.


[Закрыть]

Необычайный интерес, проявленный по поводу истекшего столетия со дня рождения А.С. Пушкина, не только в России, но и далеко за ее пределами ко всему, что имело какое-либо отношение к творениям и личности отечественного нашего поэта, создал особую многотомную литературу о Пушкине, в которую кто чем мог внес свой вклад в виде научных монографий, воспоминаний, заметок, документов и автографов, извлеченных из архивной пыли правительственных и частных хранилищ. Общие старания к исследованию пушкинской старины подали и мне мысль о своевременности оглашения подлинного военно-судного дела о дуэли Пушкина с Дантесом-Геккерном. Мысль эту мне удалось ныне исполнить благодаря любезному содействию попечителя императорского Александровского лицея графа H.A. Пратасова-Бахметева, военного министра A.H. Куропаткина и начальника Главного военно-судного управления H.H. Маслова, давших мне возможность разыскать это дело и получить право на его издание; А.С. Суворина и С.Н. Шубинского, облегчивших условия издания, а также Е.С. Шумигорского, П.Я. Дашкова и И.А. Шляпкина, не отказавших мне в своих опытных советах и указаниях.

На военно-судное дело о дуэли Пушкина в литературе попадаются ссылки; им пользовался для своего сборника «Русские уголовные процессы» (СПб., 1866) Г. Любавский; некоторые находящиеся в нем документы уже были опубликованы частью буквально, частью в пересказах[10]10
  См.: Северная пчела. 1837. № 81; Аммосов А.А. Последние дни жизни и кончина А.С. Пушкина. Со слов его лицейского товарища и секунданта К.К. Данзаса. СПб., 1863; Сочинения Пушкина. Издание литературного фонда. Т VII. С. 416–417; Соллогуб В.А. Воспоминания. СПб., 1887; Кисляков. Дуэль и смерть А.С. Пушкина. Одесса, 1887; Смирнова О.А. Воспоминия о Жуковском и Пушкине // Русский архив. 1871. № 11; Никольский В.В. Идеалы Пушкина. СПб., 1899. С. 123–134; Новое время. 1887. № 3923; 1899. № 8335; Аснаш С.Н., Яхонтов А.А. Описание Пушкинского музея императорского Александровского лицея / под ред. И.А. Шляпкина. СПб., 1899; и проч.


[Закрыть], но в подлиннике и в полном объеме оно до сих пор публике неизвестно.

Между тем независимо от исторического интереса самого события, подлежавшего судебному расследованию, издаваемое дело дает характеристику некоторых принимавших в нем участие лиц и рисует любопытную картину военно-судебной процедуры того времени.

Дело это состоит из трех производств: 1) канцелярия Аудиториатского департамента о предании военному суду поручика Кавалергардского ее величества полка барона Геккерна, 2) Военно-судной комиссии, учрежденной при лейб-гвардии Конном полку и 3) переписки Аудиториатского департамента и определения генерал-аудиториата.

Все производства, пронумерованные и прошнурованные, сохранились в порядке и целости, за исключением двух листов дела Военно-судной комиссии (л. 67 и 68), на которых, по-видимому, было изложено собственноручное показание секунданта Пушкина инженер-подполковника Данзаса, данное им Комиссии военного суда, при лейб-гвардии Конном полку учрежденной, и заслушанное комиссией на заседании 10 февраля 1837 года. Эти листы утрачены.

Все печатаемые документы воспроизводятся с дословной точностью и сохранением подлинного правописания.

П. фон Кауфман

19 октября 1899 года

С.-Петербург

Александр Сергеевич Пушкин

Акварель Петра Соколова 1836

МИНИСТЕРСТВА ВОЕННОГО

ДЕПАРТАМЕНТА АУДИТОРИАТСКОГО

Отделения 4

Стола 1

№ 16

По отношению командующего Отдельным гвардейским корпусом, с препровождением на ревизию военно-судного дела, о поручике Кавалергардского ее величества полка бароне де Геккерне и состоящем при С.-Петербургской инженерной команде по строительной морской части инженер-подполковнике Данзасе, сужденных по высочайшему повелению: Геккерн за произведенную им 27-го января 1837 года с камер-юнкером двора его императорского величества Александром Пушкиным дуэль с причинением ему, Пушкину, раны, от коей он вскоре умер, а Данзас за бытность при той дуэли со стороны Пушкина секундантом.

Началось 11-го марта

Кончено 18-го марта 1837

Связка 25

На 234 листах

4 отдел

ОПИСЬ

бумагам, в сем деле содержащимся

Столоначальник Иванов

Помощник столоначальника Д. Иванов

Дуэльные пистолеты Ж. Дантеса-Геккерна

Мастер Карл Ульрих Дрезден

№ 1612

КОМАНДУЮЩИЙ

ОТДЕЛЬНЫМ ГВАРДЕЙСКИМ КОРПУСОМ

11-го марта 1837 г.

№ 307

В С.-Петербурге

11 марта 1837 г.

В Аудиториатский департамент Военного министерства

Представленное ко мне по команде военно-судное дело о поручике Кавалергардского ее императорского величества полка бароне Геккерне и инженер-подполковнике Данзасе, при сем с выпиской, сентенцией, мнениями: полкового и бригадного командиров, начальника дивизии, командира Гвардейского резервного кавалерийского корпуса и моим и с запиской о прикосновенности к сему делу лиц иностранного посольства, препровождая в Аудиториатский департамент, имею честь уведомить, что при ревизии сего дела в штабе Гвардейского корпуса замечены упущения: 1) что не спрошена по обстоятельствам, в деле значащимся, жена умершего камергера Пушкина; 2) не истребованы к делу записки к ней поручика барона Геккерна, которые, между прочим, были начальной причиной раздражения Пушкина; 3) не взято надлежащего засвидетельствования о причине смерти камергера Пушкина и 4) что не истребован был в суд особый переводчик для перевода писем и записок с французского языка, а сделаны те переводы самими членами суда с многими ошибками; почему, хотя бы и следовало возвратить означенное дело для изъясненных пополнений, но как главные преступления подсудимых достаточно объясняются, то дабы не замедлить в дальнейшем его представления, я решился препроводить оное в таком виде, в каком есть.

Генерал-адъютант Бистром 1

Начальник штаба генерал-адъютант Веймарн

Родион Егорович Гринвальд

Литография Буже с оригинала В. Гау 1840-е

Мнение командира Кавалергардского ее величества полка

Рассмотрев представленное ко мне при рапорте Комиссии военного суда, учрежденной при лейб-гвардии Конном полку от 24 февраля за № 12, военно-судное дело, произведенное по высочайшему государя императора повелению над поручиком вверенного мне Кавалергардского ее величества полка бароном де Геккерном, камергером двора его императорского величества Пушкиным и инженер-подполковником Данзасом, сужденными: первые двое за произведенную между ими 27-го минувшего января дуэль, а последний за нахождение при оной секундантом (на которой Пушкин будучи тяжело ранен, умер еще до открытия суда).

По делу сему и по собранным судом сведениям оказывается: что подсудимый поручик барон де Геккерн в опровержение взведенного на него Пушкиным подозрения относительно оскорбления чести жены его никаких доказательств к оправданию своему представить не мог, равномерно за смертью Пушкина и судом не открыто прямой причины, побудившей Пушкина подозревать барона де Геккерна в нарушении семейного спокойствия; но, между прочим, из ответов самого подсудимого, барона де Геккерна, видно, что он к жене покойного Пушкина, прежде нежели был женихом, посылал довольно часто книги и театральные билеты при коротких записках, в числе оных были такие (как он сознается), коих выражения могли возбудить Пушкина щекотливость как мужа.

Я, соображая вышеписанное, нахожу, что последние сознания поручика барона де Геккерна, есть уже причина, побудившая Пушкина иметь к нему подозрение, и, вероятно, обстоятельство сие заставило Пушкина очернить барона де Геккерна в письме к отцу его, нидерландскому посланнику барону де Геккерну, а вместе с тем и насчет сего последнего коснуться к выражению оскорбительных слов. Военный суд, обвиняя подсудимого, поручика барона де Геккерна, за дуэль, воспрещенную законами, и в нанесении Пушкину раны, от коей он умер, на основании законов приговорил как его, барона де Геккерна, так и секунданта, бывшего со стороны умершего Пушкина, инженер-подполковника Данзаса, к виселице. Но я, применясь к монаршему государя императора милосердию, простирающемуся ко всем впадшим в преступление, и принимая во уважение молодые, его поручика барона де Геккерна, лета и то обстоятельство, что он, будучи движим чувствами сына защищать честь оскорбленного отца своего (хотя сему, быть может, сам был причиной), и чрез то имел несчастье подпасть под строгий и справедливый гнев правосудия. За каковой поступок мнением моим полагаю: лишив его, поручика барона де Геккерна, всех прав российского дворянина разжаловать в рядовые с определением в дальние гарнизоны на службу.

Подполковника же Данзаса, коему предстоял еще случай прекратить таковую дуэль донесением по начальству, но он сего не исполнил и тем допустил совершиться оной и самому убийству, хотя следовало бы и его подвергнуть равному наказанию, но, принимая во уважение долговременную и беспорочную сего штаб-офицера службу, бытность его в походах и полученную во время сражения противу турок пулей рану, не лишая его дворянства по лишению орденов и золотой полусабли с надписью «За храбрость», разжаловать в рядовые впредь до выслуги с определением в армейские полки.

В прочем сие мнение и участь подсудимых имею честь предать на благорассуждение и решение высшей власти.

Заключено в Ст. Петербурге

февраля 27-го дня 1837 года

Свиты его величества

генерал-майор Гринвальд

Мнение командующего 1-й Гвардейской кирасирской бригадой г-на генерал-майора барона Мейендорфа

Рассмотрев Военно-судное дело о поручике бароне де Геккерне, камергере двора его императорского величества Пушкине и инженере-подполковнике Данзасе, я нахожу виновным Геккерна в произведении с Пушкиным дуэли, в причинении ему самой смерти, за что он, по строгости воинского Сухопутного устава артикула 139, подлежит и сам смерти, но, соображаясь с милосердием государя императора ко всем впадшим в преступление, я полагал бы достаточным лишить его чинов и дворянства, разжаловать в рядовые без выслуги и потом определить в Кавказский отдельный полк. Подсудимый же подполковник Данзас, судя по важности дела, в которое он вмешался, справедливо заслуживал бы понести определенное вышеизъяснимое законом наказание, но, принимая во уважение, что он вовлечен был в сие сколько из уважения к Пушкину, с коим по собственному его чистосердечному пред судом объяснению, видимо, имел товарищескую дружбу с детства, так же то, что он прежде служил беспорочно, был в походах и получил рану, я полагал бы воздержать в крепости в казематах шесть месяцев со строгим после того подтверждением, чтобы при подобных случаях ссору старался прекратить миролюбиво. Относительно подсудимого Пушкина, подлежащего наказанию в равной степени с поручиком Геккерном, суждение за смертию его оставить.

Егор Федорович Мейендорф

Литография А.Н. Авнатаномова с оригинала Франца Крюгера

В прочем сие мое мнение и участь подсудимых имею честь предать на благорассуждение и решение высшей власти.

Заключено в С.-Петербурге

февраля 28-го дня 1837 года

Свиты его императорского величества

генерал-майор барон Мейендорф

Степан Федорович Апраксин

Литография Гессе по оригиналу Владимира Гау 1850-1851

Мнение начальника Гвардейской кирасирской дивизии генерал-адъютанта графа Апраксина

Рассмотрев представленное ко мне по команде военное судное дело, произведенное по высочайшему повелению над поручиком Кавалергардского ее величества полка бароном де Геккерном, камергером двора его императорского величества Пушкиным и инженер-подполковником Данзасом, сужденными за происшедшую между первыми двумя 27-го числа прошлого января месяца дуэль, на которой камергер Пушкин был смертельно ранен и уже помер, а подполковник Данзас находился секундантом, я нахожу, что, хотя по случаю смерти Пушкина и отъезда за границу графа д’Аршиака, бывшего секундантом со стороны Геккерна, невозможно открыть во всей подробности причин сего поединка, но по соображении следственного дела, равно документов и ответных пунктов подсудимых открывается:

1) что еще в ноябре месяце 1836 года камергер Пушкин, считая себя обиженным дерзким обращением с его женой поручика барона Геккерна, вызвал его на поединок; вызов этот был принят Геккерном, но Пушкин, узнав о намерении Геккерна жениться на его свояченице, девице Гончаровой, сам от такового поединка письменно отказался.

Подсудимый барон Геккерн показывает, что этот вызов был без причины, но в ответах своих сам сознается, что некоторые из его коротких писем к жене Пушкина, писанные при доставлении к ней книг или театральных билетов, могли возбудить его щекотливость как мужа, следовательно, не отклоняет ничем подозрений Пушкина;

2) по показанию барона Геккерна с этого самого дня прерваны были между ними все сношения, кроме учтивостей, по показанию же подполковника Данзаса оказывается, что Пушкин объяснял при нем графу д’Аршиаку, что Геккерн даже после своей свадьбы не преставал дерзким обхождением с женой его, с которой встречался только в обществе, давать повод к усилению мнения поносительного как для чести Пушкина, так и жены его. Для приведения сего в ясность следовало бы спросить удостоверительных сведений у жены камергера Пушкина, но как сего военно-судной комиссией не сделано, то сие остается на усмотрение начальства;

3) сверх того Пушкин имел подозрение на нидерландского посланника, барона де Геккерна, в сочинении полученных им обидных писем без подписи и в распространении слухов, касающихся до оскорбления чести жены его; он писал 26-го числа прошлого января к нидерландскому посланнику письмо, коим, описывая неприличные поступки его сына, вместе с тем в обидных выражениях изъяснялся о самом посланнике. Следствием сего был вызов на дуэль со стороны поручика Геккерна;

4) самый поединок совершился 27-го января, на коем камергер Пушкин получил смертельную рану в грудь, от которой после умер, а Геккерн слабо ранен в руку и теперь находится под арестом.

Соображая все вышеизложенное, я нахожу сентенцию военного суда, коей она осудила поручика барона Геккерна и подполковника Данзаса, первого за произведение поединка, строжайше законами воспрещенного, и, наконец, самой смерти камергеру Пушкину, а последнего за нахождение его при дуэли и не объявлении об оной правительству, подлежащими в силу 139-го и 140-го артикулов воинского Сухопутного устава, казни виселицей – правильным; но, соображаясь с монаршим государя императора милосердием, мнением моим полагаю: поручика барона Геккерна, лишив чинов и дворянства, разжаловать в рядовые впредь до отличной выслуги; а инженер-подполковника Данзаса, который введен был в сие дело внезапно и который имел надеждой и первым желанием помирить противников, равно принимая в соображение его девятнадцатилетнюю отличную службу, нахождение в войнах с персианами и турками и полученную им в сей последней рану, полагаю достаточным, не лишая кровью его заслуженных почестей, продержать в крепости четыре месяца и потом обратить по-прежнему на службу его императорского величества; впрочем, сие мнение мое и участь подсудимых имею честь представить на благоусмотрение и решение высшей власти.

Заключено в С.-Петербурге

марта 3-го дня 1837 года

Генерал-адъютант граф Апраксин

Мнение командира Гвардейского кавалерийского корпуса по военно-судному делу, произведенному над поручиком Кавалергардского ее величества полка бароном де Геккерном за учиненный им поединок с камергером двора его императорского величества Пушкиным, который на оном был смертельно ранен, и над инженер-подполковником Данзасом, бывшим при оном поединке со стороны Пушкина секундантом

к № 1202

6-го марта 1837 года

С.-Петербург

Рассмотрев военно-судное дело, произведенное по высочайшему повелению над поручиком Кавалергардского ее величества полка бароном де Геккерном за учиненный им поединок с камергером двора его императорского величества Пушкиным и над инженер-подполковником Данзасом за нахождение его при оном поединке со стороны Пушкина секундантом, я нахожу:

1) неудовольствия Пушкина на де Геккерна возникли еще в ноябре месяце прошлого 1836 года, вследствие коих он вызывал его в том же месяце на поединок, от коего, однако ж, сам отказался, как видно из письма его, от 17-го ноября к чиновнику французского посольства виконту д’Аршиаку, ибо Пушкин стороной узнал, что де Геккерн решился жениться на свояченице его, фрейлине Гончаровой. Настоящей же причины оного вызова за смертью Пушкина хотя совершенно не открыто, но, судя по показанию де Геккерна, «что он, имея с Пушкиным семейное знакомство, посылал иногда к жене его книги и театральные билеты при своих записках, кои, вероятно, могли возбудить его щекотливость как мужа». Есть основание к заключению, что Пушкин вызывал де Геккерна на поединок по подозрению его в дерзком обращении с его женой; каковое подозрение не переставал он на него иметь и тогда, когда де Геккерн вступил в брак с его свояченицей.

2) Из показания инженер-подполковника Данзаса видно, что Пушкин 27-го прошлого января, в присутствии секунданта со стороны де Геккерна виконта д’Аршиака, объявлял ему, что г-да Геккерны, сын и отец, посланник нидерландский, даже после оной свадьбы не преставали дерзким обращением с женой его в обществах давать повод к усилению мнения, поносительного для его чести и жены; сверх того, присылаемы были к нему безымянные письма, относящиеся также к оскорблению их чести, в присылке коих Пушкин также подозревал г-д де Геккернов, чего однако ж следствием и судом не открыто, и подсудимый де Геккерн в том не признался. Сама же г-жа Пушкина по сему предмету совсем не была спрошена.

3) Камергер Пушкин, питая таким образом свое негодование к г-дам Геккернам, написал 26-го прошлого января письмо прямо к отцу подсудимого, нидерландскому посланнику барону де Геккерну, в коем, описывая неприличные поступки его сына относительно к жене своей, в оскорбительных выражениях изъяснялся и о самом посланнике, каковое письмо и было поводом де Геккерну вызвать Пушкина на поединок, который и был произведен в 5 часу пополудни 27-го прошлого января; и на оном первый смертельно ранен в грудь, а второй легко в правую руку.

4) Секундантами при оном поединке находились: со стороны Пушкина инженер-подполковник Данзас, а со стороны де Геккерна чиновник французского посольства, как выше упомянуто, виконт д’Аршиак, который отправился за границу; сверх того о сем поединке, равно и о вызове на первый, был известен отец подсудимого, вышеупомянутый нидерландский посланник.

По соображениям всего вышеизложенного, хотя подсудимый поручик барон де Геккерн за произведенный им с камергером Пушкиным поединок и причиненную смертельную рану подлежит, на основании статей 352, 332, 82 и 173 Свода уголовных законов, строгому наказанию, но в уважение того, что он решился на таковое строго законом запрещенное действие, будучи движим чувствованиями сына к защищению чести оскорбленного отца, я мнением моим полагаю разжаловать его в рядовые впредь до отличной выслуги, с преданием церковному покаянию, выдержав притом в крепости шесть месяцев в каземате. Равномерному подлежал бы наказанию и камергер Пушкин, если бы оставался в живых.

Что же касается до находившегося при оном поединке со стороны Пушкина секундантом инженер-подполковника Данзаса, который оказывается виновным в недонесении о том начальству, то за сие, на основании статьи 354 помянутого Свода, хотя он также подлежит строгому наказанию, но в уважение того, что он предварительно не знал об этом поединке и увлечен был к тому 27-го января Пушкиным нечаянно, притом намерение его было примирить соперников, в чем, однако ж, с виконтом д’Аршиаком они не успели; равно и в уважение его девятнадцатилетней отличной и беспорочной службы, бытия в походах и сражениях против персиан и турок и полученной раны, я полагаю, согласно с мнением начальника дивизии генерал-адъютанта графа Апраксина, оштрафовать его содержанием в крепости четыре месяца на гауптвахте и потом обратить по-прежнему на службу.

Впрочем, таковое мнение мое предаю на благоусмотрение высшей власти.

Генерал-лейтенант Кнорринг

Мнение командующего Отдельным гвардейским корпусом

Рассмотрев Военно-судное дело о поручике Кавалергардского ее императорского величества полка бароне Геккерне и инженер-подполковнике Данзасе, сужденных первого за произведенную им с камергером Пушкиным дуэль, а последнего за нахождение при оной со стороны Пушкина секундантом, я нахожу их виновными: поручика барона Геккерна в противозаконном вызове камергера Пушкина на дуэль, нанесении ему смертельной раны и, по собственному его признанию, в раздражении Пушкина щекотливыми для него записками к жене его, а подполковника Данзаса, во-первых, в непринятии надлежащих мер или к примирению враждующих, или к отвращению предположенной дуэли, тогда как, несмотря на краткость времени от извещения его о дуэли до совершения оной, он мог бы исполнить последнее, к чему обязывал его и самый закон, тем более что секундант со стороны Геккерна отрицал уже возможность примирения враждующих; и, во-вторых, в противозаконном соглашении быть секундантом; за каковые преступления я мнением моим полагаю поручика Геккерна, лишив чинов и заслуженного им российского дворянского достоинства, определить на службу рядовым в войска Отдельного кавказского корпуса впредь до отличной выслуги; предварительно же отправления его на Кавказ выдержать в крепости, в каземате, шесть месяцев, так как относительно его нет ввиду никаких заслуживающих снисхождения обстоятельств, ибо письмо камергера Пушкина к посланнику барону Геккерну с выражениями весьма оскорбительными для чести обоих Геккернов, при строгом воспрещении дуэли не могло давать права на таковое противозаконное самоуправие; впрочем, всякое рассуждение о сем письме без объяснения Пушкина было бы одностороннее, и в особенности, если взять в соображение, что заключающаяся в том письме чрезвычайная дерзость не могла быть написана без чрезвычайной же причины, которая токмо слабо объясняется показанием подполковника Данзаса и сознанием самого поручика Геккерна, что выражения его в записках к жене Пушкина могли возродить в сем последнем щекотливость как мужа; относительно же подполковника Данзаса, то принимая в уважение немаловременную усердную его службу и отличную нравственность, о которой свидетельствуется в кондуитном его списке, равно бытность в походах и неоднократных сражениях, полученную при штурме крепости Браилова рану пулей в левое плечо навылет с раздроблением кости и заслуженные им храбростью знаки отличия, осмеливаюсь ходатайствовать монаршего милосердия: вменив ему, Данзасу в наказание, бытность под судом, выдержать сверх того под арестом в крепости на гауптвахте четыре месяца и после того обратить по-прежнему на службу; а о поступке камергера Пушкина за смертью его оставить без дальнейшего заключения.

Впрочем, мнение сие и участь подсудимых предаю на всемилостивейшее государя императора благосоизволение.

Заключено в С.-Петербурге

марта 11-го дня 1837 года

Генерал-адъютант Бистром

Итого переномерованных десять листов.

Столоначальник Иванов

Портрет барона Карла Ивановича Бистрома

Неизвестный художник (мастерская Дж. Доу) 1820-е (?)

ВОЕННО-СУДНОЕ ДЕЛО

Произведенное в Комиссии военного суда, учрежденной при лейб-гвардии Конном полку, над поручиком Кавалергардского ее величества полка бароном Геккерном, камергером двора его императорского величества Пушкиным и инженер-подполковником Данзасом за произведенную первыми двумя между собой дуэль, а последний за нахождение при оной секундантом

Начато 3 февраля

Кончено 19-го 1837 года

Получено 2-го февраля[11]11
  Помета полковника Бреверна.


[Закрыть]

Лейб-гвардии Конного полка господину флигель-адъютанту полковнику и кавалеру Бреверну

Вследствие приказа по Отдельному гвардейскому корпусу от 29 января за № 14 Кавалергардского ее величества полка поручик барон Геккерн за бывшую между им и камергером двора его императорского величества Пушкиным дуэль предается военному суду при вверенном мне лейб-гвардии Конном полку; вследствие чего, составляя комиссию, назначаю ваше высокоблагородие презусом, асессорами же: ротмистра Столыпина, штабс-ротмистра Балабина, поручиков: Анненкова, Шигорина, корнетов: Чичерина, Осоргина, а для производства дела аудитора Маслова; когда по учинении обряда, изображенного в воинских процессах, подсудимый поручик Геккерн как Вами, равно и избранными асессорами и аудитором, отзовется довольным, то по взятии с него в том подписки судить его военным судом арестованным, на каковой предмет препровождаю подлинное предписание командующего Отдельным гвардейским корпусом от 29 числа минувшего января за № 139; и суд сей по окончании с выпиской и заключенной сентенцией представить по порядку для представления оного на рассмотрение высшему начальству.

Свиты его императорского величества

генерал-майор барон Мейендорф

За полкового адъютанта поручик Опочинин

№ 148

Февраля 1-го дня 1837 года

С.-Петербург

Командиру Гвардейского резервного кавалерийского корпуса, господину генерал-лейтенанту и кавалеру Кноррингу

Объявив сего числа в приказе по Отдельному гвардейскому корпусу о предании военному суду поручика Кавалергардского ее императорского величества полка барона Геккерна за бывшую между ним и камергером двора его императорского величества Пушкиным дуэль, предлагаю вашему превосходительству приказать: суд сей учредить при лейб-гвардии Конном полку, презусом суда назначить флигель-адъютанта, полковника того ж полка Бреверна 1-го, а асессорами – офицеров по усмотрению вашему. Комиссии военного суда вменить в непременную обязанность открыть, кто именно были посредниками (секундантами) при означенной дуэли и вообще кто знал и какое принимал участие в совершении или отвращении оной. Дело сие окончить сколь возможно поспешнее.

Генерал-адъютант Бистром

Начальник штаба генерал-адъютант Веймарн

№ 139

29 января 1837-го В

С.-Петербурге

Во исполнение сего предписания предлагаю г-ну начальнику Гвардейской кирасирской дивизии учинить надлежащее распоряжение и дело по окончании представить на рассмотрение установленным порядком.

Корпусный командир

генерал-лейтенант Кнорринг

№ 537

30-го января 1837

По содержанию предписания сего предлагаю г-ну командующему 1-й Гвардейской кирасирской бригадой сделать надлежащее исполнение.

Начальник дивизии

генерал-адъютант граф Апраксин

№ 331

31 января 1839

Донесение сие препровождаю в лейб-гвардии Конный полк для надлежащего исполнения.

Командующий бригадой Свиты его величества

генерал-майор барон Мейендорф

№ 197

1 февраля 1837

Получено 2 февраля

В комиссию военного суда, учрежденную при лейб-гвардии Конном полку, над поручиком Кавалергардского ее величества полка бароном де Геккерном

Препровождаю при сем в оную комиссию для руководства копию с рапорта начальника штаба Отдельного гвардейского корпуса генерал-адъютанта Веймарна к командиру Гвардейского резервного кавалерийского корпуса генерал-лейтенанту Кноррингу от 30 числа минувшего января за № 28, присовокупляю к сему, что следователем наряжен полковник Галахов.

Свиты его императорского величества

генерал-майор барон Мейендорф

За полкового адъютанта поручик Опочинин

№ 4

Февраля 2 дня 1837-го

С.-Петербург

Полк. Канц. № 3

ШТАБ

ОТДЕЛЬНОГО ГВАРДЕЙСКОГО КОРПУСА

По дежурству

Отделение обер-аудитора

30-го января 1837 г.

№ 28

В С.-Петербурге

Получено 1-го февр. 1837

Копия

Секретно

Командиру Гвардейского резервного кавалерийского корпуса, господину генерал-лейтенанту и кавалеру Кноррингу

Начальника штаба

РАПОРТ

Г-н военный министр от 29 сего января за № 61 сообщил г-ну командующему Отдельным гвардейским корпусом, что государь император по всеподданнейшему докладу его императорскому величеству донесения моего о дуэли, происшедшей 27-го числа сего января между поручиком Кавалергардского ее величества полка, бароном де Геккерном и камергером Пушкиным, высочайше повелеть соизволил: судить военным судом как их, так равно и всех прикосновенных к сему делу, с тем, что ежели между ими окажутся лица иностранные, то, не делая им допросов и не включая в сентенцию суда, представить об них особую записку с означением токмо меры их прикосновенности.

Во исполнение сей высочайшей воли я по приказанию г-на командующего корпусом покорнейше прошу ваше превосходительство приказать сделать распоряжение, дабы предварительно военного суда произведено было чрез особого штаб-офицера следствие, кто именно прикосновен к означенному делу, которых (кроме иностранцев) судить военным судом в учрежденной при лейб-гвардии Конном полку комиссии; а относительно иностранцев поступить как высочайше повелено. Поелику же известно, что камергер Пушкин умер, то самое следует объяснить только в приговоре суда, к какому бы он за поступки его наказанию по законам подлежал.

Об открытии прикосновенных к сему лиц не оставить меня без уведомления.

Генерал-адъютант Веймарн

Для выиграния времени, препровождая донесение сие прямо к командиру лейб-гвардии Конного полка генерал-майору барону Мейендорфу предлагаю привести немедленно в исполнение изложенное в оном приказание г-на командующего корпусом назначением особого штаб-офицера лейб-гвардии Конного полка для произведения следствия и о том, кто для сего назначен будет, прямо мне донести, а о содержании сего донесения, сообщаемого для выиграния времени мимо г-на начальника дивизии, уведомить сего последнего.

Корпусный командир

генерал-лейтенант Кнорринг

Обер-аудитор Тихоцкий

С подлинным верно:

за полкового адъютанта поручик Опочинин

№ 8

31-го января 1837

1837 года февраля 3-го и 9-го дней в Комиссию военного суда, учрежденную при лейб-гвардии Конном полку, прибыли означенные судьи:

За презуса

флигель-адъютант полковник Бреверн

За асессоров

ротмистр Столыпин

штабс-ротмистр Балабин

поручики: Анненков Шигорин

корнеты: Чичерин, Осоргин

А для производства дела

аудитор 13-го класса Маслов

Во время сего присутствия господин презус объявил, для чего собрание учинено, потом уговаривал всех, обретающихся в суде, дабы при отправлении начинающегося дела напамятовали свою совесть и, что в суде случится, хранили б тайно и никому о том, кто б он не был, не объявляли.