Текст книги "География. Узнавай географию, читая классику. С комментарием географа"

Я решил тряхнуть стариной и возродить этот старый обычай. Тем более, декорации несложные, костюмы тоже – с этой стороны постановка трудностей не представляет. Но вот с актерским составом просто зарез. Я, знаете, единственный бывалый моряк на судне, я же и капитан, и волей-неволей мне же приходится изображать Нептуна.

Но я нашел выход: с утра приказал выставить бочку с водой, затем сказался больным и вплоть до выздоровления по всем правилам сдал Лому командование судном. Лом выразил мне соболезнование, однако с удовольствием заломил фуражку на капитанский манер и приказал Фуксу чистить медные части.

А я заперся в каюте и занялся подготовкой: сделал бороду из швабры, соорудил трезубец, корону, а сзади прицепил хвост наподобие рыбьего. И должен без хвастовства сказать: получилось отлично. Я, знаете, посмотрел в зеркало: ну, куда там – Нептун, да и только. Как живой!

И вот, когда, по моим расчетам, «Беда» пересекла экватор, я в полном облачении поднялся на палубу…

Результат получился необычайный, но несколько неожиданный. Отсутствие предварительной проработки спектакля и незнание старых морских обычаев направили воображение моего экипажа в нежелательную для меня сторону.

Я вышел.

Мой старший помощник Лом гордо стоял у штурвала, пристально вглядываясь в горизонт. Фукс, обливаясь потом, усердно «драил медяшку».

Летучие рыбы по-прежнему порхали над волнами.

Спокойствие царило на палубе корабля, и мой выход в первый момент остался незамеченным.

Ну, я решил обратить на себя внимание: грозно стукнул трезубцем и зарычал. Тут оба они встрепенулись и замерли от изумления. Наконец придя в себя, Лом нерешительно шагнул мне навстречу и смущенным голосом произнес:

– Что с вами, Христофор Бонифатьевич?

Я ждал этого вопроса и заранее подготовил ответ в стихотворной форме:

 
Я Нептун – морское чудо,
Мне подвластна вся вода,
Рыбы, ветры и суда.
Рапортуйте мне: откуда
И куда идет «Беда»?
 

Тут лицо Лома выразило мгновенный испуг, который затем перешел в отчаянную решимость. Лом бросился, как леопард, облапил меня своими ручищами и потащил к бочке.

– Поддержать капитана за ноги! – скомандовал он на ходу.

А когда Фукс выполнил приказание, Лом добавил несколько спокойнее:

– Старика хватил солнечный удар, необходимо освежить ему голову.

Я пробовал отбиваться, пробовал убеждать их, что, согласно веками установленным обычаям, не мне, а им следует купаться по случаю прохождения экватора, но они не слушали. И вот понимаете, приволокли меня к бочке и принялись окунать в воду.

Корона моя размокла, трезубец упал. Положение прискорбное и почти безвыходное, но я собрался с последними силами и в момент между двумя погружениями бодро скомандовал:

– Отставить макать капитана!

И, представьте себе, подействовало.

– Есть отставить макать капитана! – гаркнул Лом, вытянув руки по швам.

Я ухнул в воду… Одни ноги торчат. Мог бы и захлебнуться, да хорошо Фукс догадался: завалил бочку набок, вода вылилась, и я застрял. Сижу, как рак-отшельник, не могу отдышаться. Ну, потом оправился и вылез, тоже этак, рачьим манером, кормой вперед.

Вы сами понимаете, какой ущерб моему авторитету нанесло это событие. А тут еще, как назло, мы потеряли пассат. Наступил мертвый штиль, и безделье воцарилось на судне. И вот, знаете, как утро, Лом с Фуксом устраиваются на палубе, ноги под себя, по-турецки, карты в руки и дуются без отдыха в подкидного дурака.

Я посмотрел день, посмотрел другой и прекратил это дело. Я вообще-то противник азартных игр, а тут тем более, поскольку это увлечение угрожало срывом дисциплины. Ведь вы учтите: Фукс жульничает, каждый кон оставляет Лома дураком, да еще подкидным! Какое уж тут уважение!

А с другой стороны, просто так запретить игру – умрут со скуки.

А по мне, пусть уж лучше помощник дурак, чем покойник.

Тогда я предложил им шахматы. Это как-никак игра мудрецов, изощряет ум, развивает стратегические способности. К тому же спокойный характер этой игры позволяет обставить ее по-семейному.

И вот мы водрузили на палубе стол, вытащили самовар, над головой растянули тент из паруса и в такой обстановке, за чашкой чаю, с утра до ночи предавались бескровным поединкам.

Вот так однажды мы с Ломом засели с утра доигрывать незаконченную партию. Жара стояла убийственная, и Фукс, свободный от игры, полез купаться.

Король Лома беспомощно жался к уголку. Я уже предвкушал сладость заслуженной победы, вдруг резкий крик за бортом нарушил ход моих мыслей. Взглянул – вижу, над водой шляпа Фукса. (Он купался в головном уборе, опасаясь солнечного удара.) Отчаянно вопя, Фукс бьет по воде руками и ногами, поднимает тучи брызг и со всей скоростью, которую позволяли развивать его ходовые качества, приближается к «Беде». А за ним, рассекая лазурную гладь моря, бесшумно скользит над водой спинной плавник огромной акулы.

Настигнув несчастного, акула перевернулась на спину, открыла свою страшную пасть, и я понял, что Фуксу пришел конец. Не отдавая отчета в своих действиях, я схватил со стола первое, что подвернулось под руку, и изо всей силы швырнул в морду морского хищника.

Результат получился разительный и необычайный: зубы чудовища мгновенно сомкнулись, и в ту же секунду, бросив преследование, акула завертелась на месте. Она выпрыгивала из воды, жмурилась и, не разжимая челюстей, сквозь зубы отплевывалась во все стороны.

Фукс тем временем благополучно добрался до судна, вскарабкался на борт и в изнеможении подсел к столу. Он пытался что-то сказать, но от волнения глотка его пересохла, и я поспешил налить ему чаю.

– Вам с лимоном? – спрашиваю. Протянул руку к блюдцу, а там нет ничего.

Тогда я все понял. В минуту смертельной опасности лимон подвернулся мне под руку и решил участь Фукса. Акулы, знаете, непривычны к кислому. Да что там акулы, вы сами, молодой человек, попробуйте лимон целиком – так скулы сведет, что и рта не откроете.

Пришлось запретить купание. Запас лимонов у нас, правда, еще сохранился, но ведь нельзя, же рассчитывать, что всегда попадешь так удачно. Да-с. Устроили душ на палубе, обливали друг друга из ведра, но ведь это все полумеры, и жара замучила нас совершенно.

Я даже несколько похудел, и не знаю, чем бы все кончилось, если бы в одно прекрасное утро не потянул наконец ветерок.

Изнуренный бездельем экипаж проявил необычную энергию. Мы мгновенно поставили паруса, и «Беда», набирая ход, пошла дальше, на юг.

Вас, может быть, удивит взятое мною направление? Не удивляйтесь, взгляните на глобус: идти вокруг света вдоль экватора долго и трудно. Многих месяцев пути требует такой поход. У полюса же вы легко можете хоть пять раз в день обойти земную ось кругом, тем более что и дни там, на полюсе, бывают до шести месяцев продолжительностью.

Вот мы и стремились к полюсу и с каждым днем спускались все ниже. Прошли умеренные широты, приблизились к Полярному кругу. Тут уж, знаете, холодок дает себя чувствовать. И море не то: вода серая, туманы, низкая облачность. На вахту выходишь в шубе, уши мерзнут, на снастях сосульки.

Однако мы и не думали об отступлении. Напротив, пользуясь попутными ветрами, мы с каждым днем все ниже и ниже. Легкая зыбь не причиняла нам беспокойства, экипаж чувствовал себя отлично, и я с нетерпением ждал того момента, когда на горизонте откроется ледяной барьер Антарктики.

И вот однажды Фукс, обладавший орлиным зрением, неожиданно воскликнул:

– Земля на носу!

Я было подумал, у меня или у Лома нос не в порядке. Провел даже ладонью, утерся.

Нет, все чисто.

А Фукс опять кричит:

– Земля на носу!

– Может, по носу земля? – говорю я. – Так вы, Фукс, так бы и говорили. Пора привыкнуть. Но только не вижу я вашей земли…

– Так точно, по носу земля, – поправился Фукс. – Вон там, видите?

– Не вижу, признаться, – сказал я.

Но прошло еще с полчаса – и что бы вы думали? Точно. Тут уж и я заметил темную полоску на горизонте, и Лом заметил. Действительно, похоже на землю.

– Молодец, Фукс, – говорю я, а сам беру бинокль, пригляделся и вижу – ошибка! Не земля, а лед. Огромный айсберг столповидной формы.

Ну, я взял курс прямо на него, и два часа спустя, сверкая тысячами огней в лучах незаходящего солнца, айсберг встал у нас перед носом.

Точно стены хрустального замка, возвышались над морем голубые уступы. Холодом и мертвенным спокойствием веяло от ледяной горы. Зеленые волны с рокотом разбивались у ее подножия. Нежные облака цеплялись за вершину.

Я немного художник в душе. Величественные картины природы волнуют меня до чрезвычайности. Скрестив руки на груди, я застыл от изумления, созерцая ледяную громаду.

И вот, откуда ни возьмись, тощий тюлень высунул из воды свою глупую морду, бесцеремонно вскарабкался по склону, развалился на льду и давай, понимаете, чесать бока!

– Пошел вон, дурак! – крикнул я.

Думал – уйдет, а он хоть бы что. Чешется, сопит, нарушает торжественную красоту картины.

Тут я не выдержал и совершил непростительный поступок, результатом которого едва не явилось бесславное окончание нашего похода.

– Подать ружье! – говорю я.

Фукс юркнул в каюту, вынес винтовку. Я прицелился… Бац!

И вдруг гора, казавшаяся незыблемой твердыней, со страшным грохотом раскололась пополам, море закипело под нами, осколки льда загремели по палубе. Айсберг совершил этакое сальто-мортале, подхватил «Беду», и мы чудесным образом оказались на самой верхушке ледяной горы.

Ну, потом стихии несколько успокоились. Успокоился и я, осмотрелся. Вижу – положение неважное: яхта застряла среди неровностей льда, села так, что и не сдвинешь, кругом неприветливый серый океан, а внизу, у подножия ледяной горы, болтается все тот же тюлень-негодяй, смотрит на нас, ухмыляется самым наглым образом.

Экипаж, несколько смущенный всей этой историей, молчит. Ждет, видимо, объяснений непонятного явления. И я решил блеснуть запасом познаний и тут же на льду провел небольшую лекцию.

Ну, объяснил, что айсберг вообще опасный сосед для корабля, особенно в летнюю пору. Подтает подводная часть, нарушится равновесие, переместится центр тяжести, – и вся эта громадина держится, так сказать, на честном слове. И тут не то что выстрела, тут громкого кашля бывает достаточно, чтобы разрушилось все это природное сооружение. И ничего удивительного нет, если айсберг переворачивается… Да.

Ну, экипаж выслушал с должным вниманием мои объяснения. Фукс промолчал из скромности, а Лом со свойственной ему непосредственностью задал несколько неделикатный вопрос.

– Ладно, – говорит, – как он перевернулся – это дело прошлое, а вы, Христофор Бонифатьевич, скажите, как его назад переворачивать?

Тут, молодой человек, действительно подумаешь: как ее переворачивать, такую громадину? А делать что-то надо. Не век же сидеть на льду.

Ну, я погрузился в размышления, стал обдумывать создавшееся положение, а Лом тем временем подошел к делу несколько несерьезно, с кондачка: переоценил свои силы и решил самостоятельно спустить яхту на воду. Взял, понимаете, топор, размахнулся и отколол глыбу тонн в двести.

Он, видимо, хотел подрубить таким образом нашу ледяную подставку.

Намерение весьма похвальное, но совершенно необоснованное. Недостаточные познания в области точных наук не позволили Лому предугадать результаты его усилий.

А результаты получились как раз обратные. Как только глыбы отделились от нашей горы, гора, понятно, стала легче, приобрела некоторый дополнительный запас плавучести, всплыла. Словом, к тому времени, когда я выработал план действий, верхушка айсберга вместе с яхтой благодаря усилиям Лома поднялась еще футов на сорок.

Тут Лом опомнился, раскаялся в своем легкомысленном поведении и со всем рвением, на которое был способен, принялся выполнять мои приказания.

А мой план был проще простого: мы поставили паруса, натянули шкоты и вместе с айсбергом полным ходом пошли назад, на север, поближе к тропикам. И тюлень с нами отправился.

И вот, знаете, недели не прошло, наша ледышка стала таять, уменьшаться в размерах, потом в одно прекрасное утро хрустнула, сделала вторичный переворот, и «Беда», как со стапеля, мягко стала на воду. А тюлень, понимаете, оказался наверху, но не удержался, поскользнулся и плюх мешком к нам на палубу! Я схватил его за шиворот, высек ремнем для острастки и отпустил. Пусть плавает. А Лом тем временем сделал поворот, «Беда» снова легла на курс «зюйд», и мы вторично направились к полюсу.

* * *

Что такое пассат?

Пассаты – это устойчивые ветры, возникающие в результате перепадов атмосферного давления в двух полушариях и на экваторе. Они образуются только в тропической области. Из-за вращения земного шара пассаты дуют не под прямым углом к экватору, а отклоняются – в Северном полушарии на юго-запад с северо-востока, а на юге происходит обратное отклонение – с юго-востока на северо-запад.

Что такое тропическая зона?

Это климатическая зона Земли, расположенная между Северным и Южным тропиками, основными параллелями, расположенными на 23°27′ к югу и северу от экватора и определяющими наибольшую широту, на которой солнце в полдень может подняться в зенит (в Северном полушарии – в день летнего солнцестояния, в Южном полушарии – в день зимнего солнцестояния).

Как нужно пересекать экватор?

Это старая и добрая морская традиция – при пересечении экватора устраивать праздник. Всем, кто впервые пересекает экватор, нужно пройти специальное посвящение.

В эпоху парусного флота ветер был основным двигателем кораблей. В некоторых районах на широте экватора корабли попадали в безветрие. Суда задерживались, ожидая ветра, на недели и даже месяцы. Иногда моряки погибали от голода и жажды, ожидая попутного ветра. Суеверные моряки придумали такой замечательный праздник, чтобы умилостивить морского царя Нептуна.

Что такое потерять пассат?

Постоянные ветры пассаты дуют к экватору с северо-востока и юго-востока. Подходя к самому экватору, они ослабляют свое действие, и в районе экватора часто бывает полное безветрие. В этот район безветрия и попала яхта «Беда», потеряв пассат. Полоса безветрия не стоит на месте, а движется за солнцем. Стоит подождать несколько дней, и ветер снова подует. Яхта – парусное судно, и для ее движения был очень важен ветер.

Что такое «убийственная жара»?

Понятия «убийственная жара» в географии нет. Но, если автор придумал такой эпитет, значит, было действительно очень жарко, аномально жарко. Градусов +40 – +47. Такая жара характерна для пустынь. А какая температура в океане в районе экватора? Посмотрите на климатическую карту мира. Средние температуры экваториального пояса +25 градусов. Конечно, температура может подняться и до 30 градусов. Но разве это «убийственная жара»?

Что такое глобус и географический полюс?

Из школьной географии вы знаете, что глобус – это трехмерная модель Земли. Географический полюс – точка, в которой ось вращения Земли пересекается с поверхностью Земли.

Можно ли у полюса пять раз в день обойти земную ось кругом?

Вполне. Вы путешествуете строго по параллели 89°59′44'', т. е. на расстоянии 500 м от Северного полюса. Длина этой параллели равна 3140 м. Ваша скорость – 3 км/ч. Всю параллель вы проходите примерно за 1 час. Ну вот и посчитайте, сколько раз вы пройдете вокруг полюса за полярный день.

Куда спускался капитан Врунгель?

Ниже – это значит ниже того места, где он находился. Куда можно ниже спускаться на океане? На глубину? Но «Беда» – это же не подводная лодка? Наверное, Врунгель описывал свой путь по глобусу, и, «спускаясь ниже», он двигался в южном направлении, действительно приближаясь к Антарктике.

Что такое умеренные широты и полярный круг?

Вспомним школьную географию. Умеренные широты – это условное название зон, расположенных на поверхности земного шара между 40° и 65° с. ш. и 42° и 58° ю. ш.

Что значит «по носу земля»?

Значит, в направлении носа корабля (передней части). Впереди увидели землю.

Что такое айсберг?

Айсберг – это огромная ледяная гора, сползающая с материка или острова в воды океана. Так как плотность льда примерно на 10 % меньше плотности воды, большая часть айсберга (до 90 %) скрывается под водой. Основными источниками айсбергов служат ледники Гренландии и Антарктиды. Длина антарктических айсбергов иногда достигает 80 км.

Почему в океане образуются волны?

В тихую погоду на воде почти нет волн, а в ветреный дождливый день волн много. Их создает ветер. Когда мы наблюдаем движение волн, нам кажется, что вода тоже движется вперед. Какое же движение происходит в волне? В основном это движение воды вверх-вниз. Это движение передается по направлению к берегу. У самого берега основание волны ударяется о дно, и движение волны замедляется из-за трения. Гребень волны продолжает движение, обрушиваясь вниз и образуя прибой.

Может ли айсберг расколоться пополам?

Айсберг может расколоться и пополам, и на несколько частей. Есть тому пример. Гигантский айсберг, который в июле 2017 года откололся от Антарктиды после раскола ледника Ларсена, раскололся на две части. Согласно полученным данным, айсберг некоторое время «качался» на месте. Движения назад и вперед привели к его расколу на две половины.

Достаточно ли громкого кашля, чтобы айсберг перевернулся?

Капитан Врунгель правильно объясняет причину переворота айсберга. Айсберг в воде находится в состоянии неустойчивого равновесия. Пока нижняя часть перевешивает верхнюю, он спокойно плывет, причем большинство течений несут айсберги из холодных широт в сторону теплых тропиков. От теплой воды он постепенно тает снизу под водой. Когда нижняя часть становится меньше и легче верхней, айсберг переворачивается, чтобы снова обрести состояние равновесия. Конечно, и верхняя часть айсберга тоже тает, но медленнее, потому что большую часть солнечных лучей айсберг отражает. Случаи переворачивания айсберга довольно редки, но рано или поздно перевернется любой айсберг. Выстрел винтовки или громкий кашель здесь ни при чем. Айсберг перевернется сам, когда «созреет».

Можно ли топором отколоть глыбу тонн в двести?

Топором не отколешь. Но айсберг сам разрушается и без топора. От него постоянно отламываются глыбы. Так что топором можно просто взмахнуть…

Толщина среднего айсберга 50 метров, крупных – 500 метров. 90 % айсберга находится под водой. Самым крупным был айсберг, отколовшийся в 2000 году от шельфового ледника Росса Антарктиды. Его площадь была около 11000 кв. км, вес – триллион тонн, высота – 190 м, а площадь – 5800 кв. км. В этом айсберге 500 куб. километров пресной воды, весит такой айсберг чуть менее 500 миллиардов тонн.

Могут ли паруса яхты, расположенной на айсберге, заставить его плыть?

Айсберг – это не парусник, чтобы плыть по ветру. Он плывет по океаническим течениям. Айсберг слишком тяжелый для любого ветра, а парус яхты слишком мал. Капитан Врунгель опять нафантазировал, но… Его фантазия имеет практическое применение. Айсберги – огромные запасы пресной воды. Если его транспортировать туда, где нужна вода, было бы замечательно. Но каким образом? Идею подал капитан Врунгель. К айсбергу прикрепляют аэростатно-парусную систему, подготовленную к транспортированию айсберга к месту назначения, путем заполнения легким газом аэростатов, выводящее во взвешенное состояние парусную систему. Курс движения айсберга поддерживают дистанционным управлением парусной системы, осуществляемым с корабля сопровождения.

Словарь мореходов

Шкоты – корабельная веревки, при помощи которых натягивают паруса.

Глава Х,

в которой читатель знакомится с адмиралом Кусаки, а экипаж «Беды» – с муками голода

Снова серые облака, туманы, снова шубы пришлось надеть…

И вот однажды в морозную погоду мы идем не спеша. Вдруг как ухнет! Взрыв не взрыв, гром не гром – не поймешь.

Подождали, прислушались – тишина, потом снова: бабах! И опять тишина.

Я заинтересовался, заметил направление и повел «Беду» навстречу загадочному явлению.

И вот видим: на горизонте – подобие плавучей горы. Подходим. Нет, не гора, просто облако тумана. Вдруг из середины его вздымается столб воды, фонтаном падает в море, при этом глухой раскат снова разносится по океану и сотрясает «Беду» от киля до клотика.

Страшновато стало, но любопытство и стремление обогатить науку разгадкой непонятного явления победили во мне чувство осторожности. Я встал в руль и ввел судно в туман. Иду, смотрю – сосульки с бортов начинают падать, да и так заметно значительное потепление. Сунул руку за борт – вода только что не кипит. А перед носом в тумане вырисовывается нечто огромное, вроде сундука, и вдруг этот сундук – апчхи!

Ну, тогда я все понял: кашалот, понимаете, зашел из Тихого океана, простудился во льдах Южного полюса, подхватил грипп, лежит тут и чихает. А раз так, неудивительно и нагревание воды: заболевания простудного характера обычно сопровождаются повышенной температурой.

Можно бы загарпунить этого кашалота, но неудобно пользоваться болезненным состоянием животного. Не в моих это принципах. Напротив, я взял на лопату хорошую порцию аспирина, нацелился и только хотел сунуть ему в пасть, вдруг, понимаете, налетел ветерок, подкатила волна. Ну и, знаете, промахнулся, не попал. Аспирин рассыпался и вместо рта да в дыхало – в ноздри, так сказать.

Кашалот вздохнул, замер на секунду, зажмурил глаза – и вдруг опять как чихнет, да прямо на нас.

Ну уж чихнул так чихнул! Яхта взвилась под самые облака, потом пошла на снижение, перешла в штопор, и вдруг… хлоп!

От удара я потерял сознание, а когда очнулся, смотрю – «Беда» лежит на боку, на палубе огромного корабля. Фукс запутался в снастях, Лом – тот и вовсе вывалился от толчка и сидит тут же рядом, в несколько неудобной позе. А навстречу нам под защитой дальнобойных орудий шествует важной походкой небольшая группа господ, в чинах, судя по мундирам, не ниже адмиральских.

Я представился. Они, со своей стороны, объяснили, что являются международным комитетом по охране китов от вымирания. И тут же на палубе учинили мне допрос: кто, откуда, какие цели преследует мой поход, не встречал ли я китообразных, а если встречал, какие меры принял для защиты их от вымирания.

Ну, я рассказал своими словами: так, мол, и так, поход спортивный, кругосветный, встретил одного кашалота в болезненном состоянии и оказал посильную помощь, предписанную в таких случаях медициной.

Они выслушали, пошептались, поставили у яхты конвой и удалились на совещание. И мы сидим, ждем, тоже совещаемся.

– Вынесут благодарность. Может, медаль дадут, – говорит Лом.

– Что медаль! – возражает Фукс. – По мне, лучше что-нибудь деньгами…

Ну, а я воздержался, промолчал.

Час так прошел, два, три. Скучно стало. Я отправился туда, на совещание. Пустили. Я сел в уголок и слушаю. А у них уже прения идут. Как раз, знаете, взял слово представитель одной восточной державы, адмирал Кусаки.

– Наша общая цель, – сказал он, – охрана китообразных от вымирания. Какие же средства есть у нас для достижения этой благородной цели? Вы все прекрасно знаете, господа, что единственным действенным средством является уничтожение китообразных, ибо с уничтожением их некому будет и вымирать. Теперь разберем случай, ставший предметом нашего обсуждения: капитан Врунгель, вопрос о котором стоит на повестке дня, как он сам признает, имел полную возможность уничтожить встреченного им кашалота. А что сделал этот жестокий человек? Он позорно отстранился от выполнения своего высокого долга и предоставил бедному животному вымирать сколько ему заблагорассудится! Можем ли мы закрыть глаза на такое преступление? Можем ли мы пройти мимо такого вопиющего факта? Нет, господа, мы не можем. Мы должны наказать преступника. Мы должны отобрать его судно и передать моим соотечественникам, которые честно выполняют задачи нашего комитете. Тут перебил его представитель другой державы, западной, вот только фамилию забыл, – Грабентруп, кажется.

– Все правильно, – говорит он, – наказать нужно, но только господин адмирал забыл самое существенное: кашалот, в отличие от прочих китообразных, обладает черепом удлиненного строения. Таким образом, оскорбив кашалота, этот Врунгель оскорбил всю арийскую расу. Так что же вы думаете, господа, арийцы потерпят это?

Ну, я уж и слушать дальше не стал, вижу и так: попали из огня да в полымя. Улизнул тихонько, пошел к своим, доложил о результатах разведки. И гляжу: приуныл мой экипаж. Сидят грустные, ждут решения участи.

Целый день китолюбивые адмиралы спорили. Наконец поздно вечером вынесли резолюцию. Мы приготовились к самому худшему и мысленно уже распрощались с «Бедой», но опасения наши оказались несколько преждевременными. Решение вынесли неопределенное: «Для изучения вопроса создать специальную комиссию, а яхту „Беда“ с экипажем временно водворить на одном из близлежащих необитаемых островов».

Я, понятно, заявил протест, да что толку. Меня и не спросили. Подцепили краном «Беду», опустили на скалы; нас тоже высадили, подняли флаги, погудели и пошли. Я вижу – делать нечего. Приходится подчиняться грубой силе и устраиваться по-береговому, с учетом создавшегося положения. А положение, надо вам сказать, отвратительное: яхта лежит на самом краю утеса, мачта торчит над морем, унылый прибой плещет у подножия скалы.

Ну, мы снарядились и пошли обследовать наш островок. Ходили, ходили – ничего хорошего не нашли. Всюду холодно, неуютно, одни скалы кругом.

Единственно с чем хорошо, так это с топливом. Уж не знаю откуда, только нанесло на этот островок обломков погибших кораблей.

А с другой стороны, нам и топливо ни к чему. Запасы у нас на исходе, кругом ни флоры, ни фауны, а камнями, сколько их ни вари, все равно сыт не будешь.

«Аппетит, говорят, приходит во время еды». Возможно. Но у меня в этом отношении несколько необычный организм. Когда голоден, только тогда и ощущаю присутствие аппетита.

В целях борьбы с этой ненормальностью я подтянул кушак потуже, терплю. Лом и Фукс тоже на голод жалуются. Пробовали рыбу ловить – не клюет. Лом вспомнил, что в старину в таких случаях борщ из подметок варили, достал штормовые сапоги, два дня варил – никакого результата. Да и понятно, знаете: в былые-то времена сапоги из воловьей кожи делали, а у нас вся штормовая одежда из синтетического каучука. Конечно, в дождь, в сырую погоду оно удобнее – не промокает, что касается кулинарных качеств такой обуви, прямо нужно сказать: ни вкуса у нее, ни питательности.

Ну и, понятно, скучновато стало. Ходим мы вокруг нашей яхты, смотрим на горизонт и друг на друга посматриваем. Призрак голодной смерти встает перед нами. По ночам преследуют кошмары…

И вот однажды смотрю – подходит к нашему острову льдина. А на льдине пингвины. Выстроились в одну шеренгу, как на смотру, кланяются.

Я тоже поклонился. А сам думаю: как бы с вами, господа пингвины, познакомиться поближе? Берег тут крутой, не спустишься, а пингвины, как их ни мани, сами не прилетят. Крылья-то у них бутафорские, так, больше для формы. А с другой стороны, и упустить жалко: птички жирные, упитанные, так и просятся на жаркое.

Встали мы на краю утеса и смотрим на них с вожделением. Льдина эта уткнулась в наш остров, прямо под мачтой. Пингвины загалдели, топают ногами, машут крыльями, тоже смотрят на нас.

И вот, знаете, я поразмыслил немножко, сделал необходимые расчеты в уме и решил соорудить этакую машину – пингвиноподъемник, что ли.

Ну, взяли пустую бочку, прибили к ней запасный штурвал, продолбили дырку в дне, насадили на мачту, а сверху перекинули штормтрапы, связанные бесконечной лентой. Опробовал я это сооружение на холостом ходу. Вижу – должно работать. Вот только приманки нет. Кто их знает, чем эти птички интересуются. Спустил ботинок – ноль внимания. Спустил зеркало – результат тот же. Шарф, мясорубку пробовали – ничего не помогает.

И тут меня осенило.

Я вспомнил – висит у нас в каюте картинка «Разварной судак под польским соусом». Это мне один художник подарил. Очень натуральное изображение. И вот, знаете, спустил я эту картинку на шнурке. Пингвины заинтересовались, двинулись к краю льдины. Передний сунул голову в трап, тянется дальше – к судаку. Только просунул плавники, я крутанул бочку… Один есть!

И так-то славно дело пошло! Я сижу на мачте верхом, кручу бочку одной рукой, другой снимаю с конвейера готовую продукцию, передаю Фуксу, тот Лому, а Лом считает, записывает и выпускает на берег. Часа за три весь остров заселили.

Да. Ну, закончили пингвинозаготовку, и совсем по-другому жизнь пошла. Пингвины бродят по скалам, кругом птичий гомон, суета… Шумно, весело… Лом оживился, подвязал фартук, собрался стряпать. Первого пингвина зажарили на вертеле, и мы тут же, стоя, отведали, заморили червячка.

Потом стали помогать Лому, натаскали дров целую гору. Он отобрал что посуше, развел костер. Ну, доложу вам, и костер! Дым столбом, как из вулкана, скалы раскалились, только не светятся. Тут на вершине острова был небольшой ледничок, так он от жары растаял, понимаете, разогрелся, получилось этакое кипящее озеро. Ну, я решил воспользоваться и устроить баньку. Сперва постирали, развесили одежду для просушки, а сами сидим паримся. И тут я недосмотрел. Не следовало бы особенно увлекаться. Антарктика как-никак. Погода там неустойчивая, нужно бы учесть это, а я пренебрег, сам еще дровишек подкинул. Я люблю, знаете, баньку погорячее. Тут вскоре и результат последовал.

Скалы горячие, не ступишь. Жар пошел кверху, гудит, как в трубе. И, понятно, нарушилось равновесие воздушных масс. Со всех сторон налетели холодные атмосферные течения, нагнало тучи, хлынуло. Вдруг как грянет!

* * *

Как узнать кашалота?

Кашалот – это зубастый кит. Фонтан – примета кита. Многие считают, что это водяной фонтан, и даже на рисунках изображают китов, выбрасывающих из ноздрей высокую струю. Фонтан не водяной, это теплый воздух, который выдыхает кит. Температура его, как и тела кита, 35–39 градусов. Этот воздух богат водяными парами, которые быстро охлаждаются и густеют, попав наружу, и образуют туман.

Охраняются ли кашалоты?

19 февраля 1986 года Международная китобойная комиссия ввела запрет на промышленный китобойный промысел и продажу мяса китов во всем мире, поэтому 19 февраля считается днем защиты китов. Кашалот – это крупнейший из зубатых китов. Длина их тела составляет 18–20 метров, а весят эти великаны от 50 до 70 тонн. Кашалоты занесен в Международную Красную книгу под статусом «уязвимый». Восстановление численности кашалотов идет крайне медленно, примерно на 1 % в год. Благодаря международным соглашениям их популяция перестала сокращаться. Тем не менее угроза выживанию этого вида еще не миновала.

Остались ли необитаемые острова?

Есть и в наше время необитаемые острова. Таких островов, подходящих для жизни, более 70. В основном это острова вулканического и кораллового происхождения. Жить на них не очень удобно по разным причинам, но вот у туристов они пользуются большой популярностью. Самый посещаемый необитаемый остров Тофуа в Тихом океане. На острове расположен действующий вулкан и сернистое озеро. Остров покрыт тропическим лесом. Некоторые острова объявлены заповедниками. И все острова принадлежат какой-нибудь стране.