Текст книги "Сборник лауреатов премии Владимира Набокова. Том 1"

Я сползла с верхней полки, сразу прихватив и рюкзак, в который предварительно сунула «Лолиту». Похоже, мне теперь долго придётся жить с этой «подругой». Заскочив в уборную, я наспех умылась, слегка намочила волосы, растрёпанные, словно всю ночь я участвовала в боях подушками. Уже в купе я расчесалась, периодически задевая расчёской свои лопатки, чтобы не толкнуть локтем вытаскивающих чемоданы спутниц. Они уже всё обсудили, подружились и, быть может, даже договорились вместе попить кофе где-нибудь на открытой террасе. А я как была, так и осталась одна. Зато у меня в телефоне был записан адрес фиктивно моей квартиры. В Париже. Я улыбнулась. Это был не единственный козырь. Я была франкоговорящей. А для любого француза это ценнее, чем владеть картиной из Лувра.

Причина

 
На каждый вдох положен выдох,
На каждый взгляд – ответный взор,
На всякий вход подобран выход,
На всякий ум приходит вздор.
 
 
Построен дом – найдётся житель,
Посажен сад – прольётся дождь,
Стучит мороз – довязан свитер,
Доеден хлеб – припомнят рожь.
 
 
Избит вопрос яйца и птицы,
Извечный спор отцов и чад.
Но как стучат часы и спицы —
Одни они, внучок, стучат.
 
 
Быть может, я – твоя причина
И продолженье тех, кто чтил…
Ведь жизнь горда своим почином,
Покуда смерть не разлучит.
 

«Давай не будем клясть игру по правилам…»

 
Давай не будем клясть игру по правилам —
Ломая их, мы признаём их силу.
Да, прежде и меня бы позабавило
Бунтарство, что под корень нас косило.
 
 
Нисколько не стареет наша молодость,
Но, что там говорить, она проходит.
И сладостью припудренная холодность,
Как новый шлейф парфюма, нынче в моде.
 
 
Слова, что я звала сугубо личными,
Не сказочны и даже прозаичны,
Их значимость была преувеличена,
Но это тоже больше не критично.
 
 
Ресницы не всегда дрожат от скромности,
А губы не всегда дрожат от страсти.
Зачёркнутое дважды трижды вспомнится,
Хотя и обесценится отчасти.
 

Апокалиптическая поэма

 
Продайте мне в убежище билет,
Где будет ночь растянута на годы,
Когда приказом главных кукловодов
Земле отправят ядерный привет.
 
 
Позвольте взять берёзовый пенёк,
Забрать с собой родителей, сыночков,
Засохшие кленовые листочки
И камни, чтобы высечь огонёк.
 
 
В сердцах заглохнут ненависть и страх,
И зависть, и корысть затихнут сразу.
Кровавой кнопкой выключится разум,
Молитвой отозвавшись на губах.
 
 
– Быть может, можно? – Нет, не вышел срок.
Закройте люк, снаружи воет ветер…
– Давай сначала сказку… Ту, о свете
И летнем солнце, греющем песок.
 
 
– А правда было больше двух цветов?
Не только «подземельный» и «горелый»?
– Не задавай вопросов слишком смелых,
Ты слишком юн… И к правде не готов.
 
 
Холодный пот, и… слава Богу, сон…
Тянусь, рукой нащупываю кнопку.
Ночник моргает. Новостные сводки
Читать боюсь. А сердце – бом, бом, бом.
 

Стебель

 
У меня внутри не стержень, а стебель,
Как положено, чувствительный к ветру,
Перетянутый до хитросплетений
Чем-то сильным и, по слухам, бессмертным.
 
 
У меня в руках не стержень, а перья
Переломанных, припрятанных крыльев.
Создавая бесчернильное тренье,
Я пишу на грани сказки и были.
 
 
У меня в груди не стержень, а сердце,
Сокращённое горячим дыханьем,
Недосушенное в срок полотенцем
После ливней, гроз и прочих печалей.
 
 
У меня внутри не стержень, а стебель,
Перевёрнутый корнями наружу.
Уходящие соцветья под землю
Распускаются во мраке поглубже.
 
 
Всё ломается: и стержень, и стебель.
Только память долговечнее стали.
Если в мире не хватает растений,
Значит, кто-то заменил их металлом.
 

Эпоха

 
В эпоху бездорожной тряски
Мой город вырос из станицы,
Был Константиновской и Бабской,
Чуть северней донской столицы.
 
 
Его родной казачий говор
Звучал и пел легко и зычно,
Молились Господу в соборе
За жизнь детей, отцов обычай.
 
 
Встречали гостя как родного,
Врага секли казачьей шашкой,
Закон – родительское слово,
Святой поклон сединам старших.
 
 
Двадцатый век в свои семнадцать,
Как видно, был горяч и молод.
Да что нам в Мировой сражаться,
Когда своих под серп и молот?
 
 
Служа царю до шашек в сколах,
Наш тихий Дон и то был тише,
Но русскую «игру престолов»
Без южной брани не опишешь.
 
 
За четверть века стало ясно,
Что в правде истины не много.
Что белый цвет хорош, что красный,
Когда могилы вдоль дороги.
 
 
Июнь… Фашистские снаряды
Влетели в поле нашей бойни,
И уцелевшие лампады
Зажглись на чердаках невольно.
 
 
Казачий Дон, душою русский,
Поднялся защищать заставы,
От малых стоп до женской блузки
Под флаг Отчизны войско встало.
 
 
Шагали жизнями к Победе,
Теряя, обретая силы,
Считали братьями соседей —
О том сама душа просила.
 
 
Нам не забыть героев раны,
Медали, почести посмертно,
Мы насмотрелись ветеранов,
Воспоминаний, слёз, бесследно
 
 
Пропавших в балках, за степями.
Ромашки, красные от крови,
На жизнь и смерть, позор и память
Гадали у родного крова.
 
 
Ещё полвека за порогом —
И пишет в молодой России
Поэт-земляк: «Прости, Серёга…»,
Когда Чечня ребят косила.
 
 
Сто лет семнадцатого года
Так много здесь переменили —
Не коромыслом носим воду,
А в соцсетях в прямом эфире
 
 
Мы рассуждаем о причудах
Купцов столичных, заграничных,
Что, дескать, произвол повсюду…
А нам бы совесть поприличней.
 
 
Конечно, всё не так уж грустно,
Цветут сады, смеются дети,
История живёт изустно,
Разносит семя вольный ветер.
 
 
В эпоху доллара и моды
Мой город кажется станицей.
Любить свой край не нужен повод,
Всегда хранить и тем гордиться.
 

Письмо Карениной Вронскому

 
Я могу подарить безответность,
Безнадёжность коротких встреч.
Петербургскую томную бледность
От московских румян сберечь.
 
 
Я могу говорить, не смущаясь,
О своей веренице лет.
И так просто, невинно прощаясь,
Вашей матушке слать привет.
 
 
Я могу не расслышать намёков
И под руку уйти с другим.
Я должна оставаться далёкой
И судьбою быть вечно с ним.
 
 
Я могу закружиться в объятьях
Ваших сильных упрямых рук.
Это чёрное бальное платье
Будет стоить мне чёрных мук.
 
 
Я могу засмеять ваши слёзы —
Всё, как требует высший свет.
Или ночью, босая, в морозы…
Вы решите, вам нужно, нет?
 
 
Я могу быть для вас пунктуальной
Или вновь опоздать… на жизнь.
Ради вас, только вас аморальной
Я готова огню служить.
 
 
Я люблю… И молю вас, любите
За греховность мою и стыд.
И в паденье моём не вините
Ни себя, ни постылый быт.
 
 
Я разрушила старые стены,
Искалечив свою семью.
Я раздавлена сталью измены
И презреньем себя томлю.
 
 
Я распяла бы ваши ладони,
Лишь бы вы не смогли уйти.
Я бы вас воскресила… на троне,
На коленях чтоб к вам ползти.
 
 
Я поранила счастье о ревность,
Не сумев задушить свой страх.
Вам наскучит доказывать верность,
Объясняя свой каждый шаг.
 
 
Я бы слушала ваши упрёки,
Я сгубила бы вам судьбу.
Я проклятьем любви одинока
И вслепую во тьме бреду.
 
 
Я очнулась бесправнее нищей,
И ваш взгляд холодит мне грудь.
Вам за всё отвечать пред Всевышним,
Вы поймёте когда-нибудь.
 
 
Вы меня не услышите больше,
Я не буду ни греть, ни жечь.
И состав, как мой голос, продрогший,
Сбросит жизнь мою с ваших плеч.
 

«Я тебе не успел рассказать…»

 
Я тебе не успел рассказать
Про тепло наших рук на рояле,
Как всего-то лет десять назад
Мы с тобой, улыбаясь, стояли
 
 
По ту сторону нынешних драм
И преград социального толка.
Не лечившие душу от ран,
Не скучавшие пылью на полках.
 
 
Я тебе не успел рассказать
Про московское лето без солнца.
Ты сбежала за ним в Ленинград,
Где тебя мне догнать не придётся.
 
 
В полусумерках ламп и зеркал
Я не вспомню мгновения слаще,
Чем тот вечер, где голос твой звал
Позабыть обо всём настоящем.
 
 
Я тебе не успел рассказать
Про секущие сердце дороги,
Где тебе я казался под стать,
Где тебе я казался… Не Богом
 
 
Отвергались мои небеса,
А тобой, но винить неповадно
Растерявшие стрелы глаза,
Расстрелявшие грудь беспощадно.
 
 
Я тебе не успел рассказать.
Но при каждой чарующей фразе
Я держусь за любви рукоять,
Не надеясь на стихнувший разум.
 
 
Опуская на день тяжесть век,
Я теплом наших тел у камина
Счастлив грезить. И слушать твой смех
До рассветного едкого дыма.
 

Магнит

 
Если «магнит» для тебя метафора —
Стой на своём до последней черты.
Я в супермаркет бегу за сахаром,
Ты мне звонишь, чтобы крикнуть, что ты
Можешь не думать и думать не можешь
О нас, как знакомых, друзьях и чужих,
Странными силами, стёртыми, прошлыми
Тянет нас в пропасть тот самый магнит.
 
 
Линии жизни, теперь искривлённые,
Скручены так, что нельзя наугад.
Губы цыганки дрожат: «Да поможет вам
Бог, я боюсь вам двоим помогать».
 
 
Стёкла, морозом недавно поросшие,
Тёплым туманом затянуты. Мы
Двое на пристани, счастливо брошены
Странными силами с корнем «магнит».
 
 
Музыка сердца не каждому по сердцу,
Ждёт терпеливо финала рояль.
Силы магнитные в линию просятся,
В странный сюжет, где мы в главных ролях.
 

«У сердца сотни бесконечностей…»

 
У сердца сотни бесконечностей,
И ты живёшь в одной и каждой.
В объятьях звёздной быстротечности
Любой щелчок звучит протяжно.
 
 
На самом пике восклицания
Таится боль слепой разлуки,
Беспечен голос прорицания
В дрожащем неуёмном стуке.
 
 
Одной щекой прижаться к имени,
Дороже самого родного.
И к яркости не сыщешь диммера,
И всё читается по новой.
 
 
Легко ли слушать эту исповедь?
Легко ли ждать утра без ночи?
Ты мой покой, огонь неистовый,
Струна, которой нет короче.
 

Гроза

 
По пыльной дороге следят повороты,
Слегка замедляя привычный свой шаг.
Ты, верно, напомнил мне чем-то кого-то,
Кто долго отсутствовал в этих руках.
 
 
Затянуты в узел, бескрайне-безбрежно,
Нам дышится слитно и тесно до слёз,
Пленительно-томным и шепчуще-нежным
Мне слышится имя, что ты произнёс.
 
 
И губы горели, потели ладони,
Да что там ладони, до крови, до тла…
Я верила в то, что судьба нас не тронет,
И небо замолкнет на раз и на два.
 
 
На раз – стонет сердце, на два – стонут оба,
Сгибая колени, на землю и об…
Мы сшиты так крепко и столь же свободны.
Забытое слово. Любимый. Любовь.
 
 
Застигнуты вьюгой, смятеньем и страхом,
Мы стоптаны бытом и снова глухи.
И розы так колки, так вьются по плахе,
Где кто-то свои посвящал нам стихи.
 
 
Но, знаешь, бывают из гроз исключенья,
Пусть голос твой громом средь белого дня,
Я молнией вспять нашей жизни теченье,
Во имя Вселенной Тебя и Меня.
 

«Я люблю тебя видеть заспанной…»

 
Я люблю тебя видеть заспанной,
Недовольной собою в зеркале.
Я люблю тебя видеть ласковой,
Из случайных снежинок слепленной.
 
 
Я люблю тебя слышать дерзкою,
Не жалеющей сердца слабого.
Я люблю тебя слышать резкою,
До смешного румянца алого.
 
 
Я люблю тебя сердцем, искренне
Затихая в твоём присутствии,
Я люблю и душой, и мыслями
Без высоких небес напутствия.
 
 
Я бесправно люблю и трепетно,
Как никто не любил прохожую —
Незнакомку в берете пепельном,
Непростительно осторожную.
 

Растрёпанное сердце

 
Я не актёр, я вам читаю так,
Как говорит растрёпанное сердце.
Я выхожу, чтоб побороть свой страх —
Боязнь быть той, кто родом я из детства.
 
 
Я буду лгать и путаться в словах,
Не в силах донести оттенки смыслов,
На птичьих, неоправданных правах
Вас призывать читать чужие мысли.
 
 
Отбрасывая тень своей судьбы,
Я вас прошу о милости от боли,
Которую когда-то вы смогли,
А я пока ещё не поборола.
 
 
Молчанием смягчу ваш приговор,
Каким бы строгим он ни оказался.
Я ваш запомню каждый вдох и взор,
Как щедрый дар, что мне от вас достался.
 

Яна Варшавская

Поэт, писатель и художник.

Образование высшее. В 1981 году окончила Томский государственный университет, биолого-почвенный факультет. Имеет ряд научных статей и патентов на изобретения.

Также получила художественное образование.

Лауреат 2-ой премии национальной литературной премии «Писатель года» (2013).

Лауреат и победитель Международного поэтического конкурса «Золотая строфа».

Медаль им. С.Я.Надсона «За личный вклад в развитие российской культуры и литературы».

1 место в конкурсе поэзии им. Иннокентия Анненского на 34-ом Международном Фестивале «Аэлита» (2017).

3-е место в поэтическом конкурсе им. Марины Цветаевой на фестивале «РосКон» (2017).

Автор 5 книг.

Мотив

 
Старенький мотив, совсем забытый
вдруг так ясно в мыслях зазвучал,
словно память сквозь стальное сито
жизнь просыпала, а он застрял…
 

12.09.2017

И даже буквы в алфавитах…

 
Так мало букв, так много слов,
такое множество нюансов…
Калейдоскопом ярких снов
роятся мысли, чтоб остаться
запечатленными в стихах
или записанными наспех.
Жаль потерять их в закромах,
не дав им в жизнь другую паспорт,
чтобы могли они согреть
или хотя бы обнадёжить
,когда нет сил во тьму смотреть,
от холода людского ёжась.
 
 
Так много слов, хватило б двух,
а может, просто – только выдох,
всё лишним кажется вокруг —
И даже буквы в алфавитах…
 

06.07.2016

Я твоё не спросила имя

 
Нёсся поезд, скрепляя вёрсты,
долго длился наш разговор…
За окошком мелькало пёстрым
лугом, полем, и на простор
убегали, смелея, мысли,
чтобы сбыться, летели мечты.
Мне казалось знакомство быстрым,
но светло улыбнулся ты.
 
 
Нёсся поезд. Церквушки мимо
проплывали, собор белел…
Я твоё не спросила имя,
но и ты не позвал к себе.
 

09.06.2016

Горят осенние костры…

 
Как мне помочь тебе, не знаю.
Твоя душа, как снежный ком,
вобрала всё, и этот камень —
теперь устав души и дом…
 
 
Как мне забыть тебя, не знаю.
Твои глаза как лабиринт:
искала выход в них… Годами,
но был ли выход хоть один?
 
 
Как мне уйти теперь, не знаю:
когда-то шаткие мосты
давно истлели, под ногами
горят осенние костры…
 

10.12.2015

Зима… Картонные картинки

 
Зима… Картонные картинки,
углём прочерчены стволы,
и чуть позвякивают льдинки
от ветра в пригоршнях золы,
засыпавшей до края землю.
Потерян караванам счёт
сорвавшихся снежинок белых
в свой первый призрачный полёт.
 
 
Зима. Набросив полушалок,
не греет солнца бледный круг,
и оттесняют чёрных галок
на небе стаи белых мух…
 
 
А на комоде южный снимок:
морской песок скрипит, как снег,
и нет, казалось, предпосылок
для лета свой закончить бег.
 

15.11.2015

Город, не позволивший уснуть…

 
У разлук неоспоримый минус:
на планете пусто без тебя…
 
 
Как бы мы с тобою ни простились,
город будет обвинять меня:
почему позволила уехать,
не перевела назад часы…
Золотою маковкою церковь
вышьет в небе светлые кресты,
 
 
позже поменяет их на плюсы…
Сколь бы долгим ни казался путь,
приведут дороги в старый грустный
город, не позволивший уснуть.
 
 
А когда дома укроет вечер,
ветер зашуршит сухой листвой
и коврами жёлтыми навстречу
бросится нам под ноги с тобой.
 

18.08.2015

Я стояла у большой воды…

 
Я стояла у большой воды,
море целовало мне лицо
и цедило босые следы,
возвращая пену и песок.
На краю диковинной земли
ноги омывала мне волна.
 
 
Я стояла у большой воды
и бросала в море серебро.
Море билось на краю земли
и дарило нежность и тепло.
 

25.06.2015

Июнь на исходе…

 
Короткие ночи. Июнь на исходе,
не хочется думать, что будет потом.
Совсем незаметно всё в жизни проходит.
И думы о лете больны сентябрём.
Так душно и жарко бывает нечасто,
как будто июль где-то рядом гостит.
И солнце, как клякса, расплавленным маслом,
себя обжигая, на небе кипит.
 
 
А вечер приносит не только прохладу:
клубятся бесхозные стайки мошки,
И нет бедолагам прохожим с ней сладу,
едва повстречают её на пути…
 
 
Короткие ночи,  июнь на исходе,
и кажется, зелены даже столбы.
Деревья  –  солдаты в извечном походе,
свои никогда не покинут посты.
 

24.06.2015

Город опустел на выходные…

 
Город опустел на выходные:
во дворе лениво бродит кот.
Кажется, что на небе застыли
облака и не плывут вперёд.
Со скамейки вспархивают птицы
в поисках вчерашнего зерна:
есть чем воробьишкам поживиться
И не стать добычей для кота.
 
 
А за городом, пока большая,
толком не просохли берега,
серебрится – ни конца, ни края,
быстрая, холодная река.
 
 
Редко кто отважится поплавать,
всё раздолье – шумным катерам.
Вдалеке поскрипывает драга,
доверяя песнь семи ветрам.
 
 
Город опустел на выходные,
горизонт окрашен в красный цвет.
А дома,  как клеточки пустые,
Ждут хозяев, чтоб зажёгся свет.
 

08.06.2015

Я уйду…

 
Я уйду, занавешу все окна пурпурным закатом,
дверь закрою, наброшу цепочку из молний и гроз.
Я уйду и забуду, как дождь барабанил стаккато,
тишину разрывая, как нитки жемчужные слёз.
 
 
Я уйду и не вспомню, какою казалась крылатой
ночь, рукой позволявшая нам дотянуться до звёзд.
Я уйду и сверну самобранкой служившую скатерть,
но останется, может быть, стук паровозных колёс.
 

20.04.2015

В театре иллюзий

 
На скатерти зимнего неба
разлился пурпурный закат.
Круг солнца горбушкою хлеба
едва утонул.  В облаках
мерцают сиренево-красным,
прощальным вечерним огнём
снежинки в костюмах атласных,
как звёздочки в небе ночном.
 
 
Хмельная от щедрости цвета,
взойдёт на подмостки луна.
Серебряным льющимся светом
натянется туго струна
нездешнего свежего ветра,
поющего нежно о снах,
в которых купается лето
 
 
в лиловых и белых цветах,
в которых легко заблудиться,
которые знают о том,
чему лучше быть, а не сниться
в театре иллюзий ночном…
 

20.02.2015

Ночь

 
Месяц на небе сорвался с гвоздя,
лодочкой лёгкой поплыл, бороздя
тёмные волны небесных морей,
звёзды срывая с привычных гвоздей…
 

 
Мрачно-беззвёздная выдалась ночь.
Нет в небе чёрном углей, и помочь
высветить в нём хоть тропу или путь
некому, и…  Остаётся уснуть,
в мягкий клубочек свернувшись, планете,
грезящей снова и снова о свете
целых созвездий и яркой луны
в небе, в котором теперь не видны
ни тонкий месяц, ни отблеск звезды.
Только зачем-то возводят мосты
ветром гонимые серые тучи —
вдруг упадут, упадут с тёмной кручи,
вновь засияют пронзительным светом —
если не звёзды, то, может, кометы…
Грустно, когда в слишком чёрную ночь
с неба сорвался и кинулся прочь
месяц, который лишился гвоздя.
Вот и плывёт где-то там, бороздя
тёмные воды небесных морей,
звёзды срывая с привычных гвоздей.
 

31.01.2015

Такое бесславное утро…

 
Такое бесславное утро.
Промокшие гнутся рябины,
не прибраны улицы. Хмуро
глядят на прохожих витрины.
И хочется крикнуть: «О Боже!
Что с нашей планетой случилось?
Вчера ещё летнее солнце
являло вселенскую милость…»
 
 
А нынче – бесславное утро,
подняв воротник, скрылось в арке.
Его догоняя, маршрутки
послушно покинули парки.
И хочется крикнуть: «Верните
хотя бы вчерашние планы!»
 
 
Но дождь барабанит: «Простите,
совсем прохудились карманы…»
 

19.09.2014

Лишь рассыпались гулко, разбившись о камни, шаги…

 
Мне приснились опять перекрёстки извилистых улиц,
и опять в тесных улочках бились о камни шаги.
Разлетевшись, они бумерангом обратно вернулись,
чтоб заполнить собою потерянный временем мир.
И, возможно, шаги  – только старое вечное эхо,
а по улочкам этим давно уж никто не ходил.
Потому до сих пор никакого не слышно ответа,
лишь рассыпались гулко, разбившись о камни, шаги…
 

14.08.2014

Забудьте про Рай…

 
Этот мир очень прочно стоит на слонах,
А слонов, как ни странно, везёт черепаха.
Кто сказал, кто придумал:  Земля – это шар,
Он смельчак. Он, конечно, не ведает страха.
Со слонами надёжно.  Стоять им в веках
И удерживать Землю… Плывёт черепаха
По космическим джунглям и дальним мирам,
Не представить и в грёзах такого размаха.
 
 
Пусть Земля будет плоской, имеющей край,
Пусть стремятся туда неспокойные души.
Если в это не верить  –  забудьте про Рай
И про то, что когда-нибудь может быть лучше…
 

12.12.2013

Из осени в лето кочующий странник

 
А как без таланта, наверное, проще!
Терзаний с утра до обеда и в ночь
ничуть не бывало:  ни слаще, ни горше,
всё ровно отмерено, взято на скотч.
А как без поэзии, может быть, легче:
не нужно бежать, чтоб успеть записать,
проснуться, уже набросав на салфетке…
всё то, что пригрезилось.  Позже порвать,
и так бесконечно… Комки из бумаги.
Наутро бело за окном и внутри…
 
 
Из осени в лето кочующий странник.
А вы говорите: всё просто, стихи…
 

11.12.2013

Вьётся ночи тёмной кокон…

 
Тёмных улиц, тёмных окон —
вьётся ночи тёмной кокон.
В кокон ночи постепенно
льются сны со всей вселенной.
Этих снов хрустальных нити
так хрупки, и позабыть их
просто, чтоб увидеть новый
сон, счастливый и влюблённый
в ночь, которая всё это
раздарила всей планете.
Тёмных улиц, тёмных окон
вьётся снов хрустальный кокон.
Сны сбываются, ведь скоро
Рождество придёт Христово!
 

10.12.2013

Выпал снег

 
Аллилуйя!  Выпал снег.
За ночь выбелил весь город:
крыши, площади и все
парки, скверы и соборы.
Аллилуйя!  Выпал снег.
Гнутся ветки под напором
снега мокрого. Берет
фонарям и светофорам
нахлобучил и укрыл
мысли прежние о лете.
Жаль, со взмахом веток-крыл
белым не взлететь деревьям…
 
 
Аллилуйя!  Выпал снег.
Улицы преобразились!
Чист сверкающий проспект:
Свет и цвет едины! Слились…
 

06.12.2013

Чудо

 
Во что смогу ещё поверить?..
И весь со скидкой скептицизм,
и факт учтя, что не проверить
и что не найден механизм
явленья Чуда или Сказки,
той, что потрогать… Не просить…
 
 
И дело даже не в огласке —
так боязно и жаль разбить!
 

04.12.2013

У самого края земли…

 
У самого края земли,
где море и небо едины,
по небу спокойно плывут корабли,
и их провожают дельфины.
И в этом краю Шангри-Лы,
в пресыщенном рае желаний
во сне мне пригрезишься ты,
уставший от дальних скитаний.
У самого края земли,
где мысль искривляет пространство,
Я, Шамбалой грёзы вскормив,
поверю в твоё постоянство.
 
 
У самого края земли
заплачу о проклятой доле,
когда мне в раю и в любви
захочется снова на волю.
 
 
У самого края земли
мне выбрать придётся дорогу:
конечно же, ту, что в пыли,
которая чуточку сбоку.
 

27.11.2013