Текст книги "Сказки Италии"

Страшный великан

Когда-то давным-давно жила в Марильяно бедная женщина по имени Мазелла, и было у неё шесть хорошеньких дочерей, стройных, как юные ели, да единственный сын по имени Антонио, глупый-преглупый – без малого идиот. Дня, можно сказать, не проходило без того, чтобы мать не говорила ему:

– Ну что ты наделал, бесполезное ты создание? Если бы не был ты слишком глуп, чтобы самому о себе заботиться, выгнала бы я тебя из дома и велела бы не показываться мне на глаза.

Что ни день учинял этот юноша какую-нибудь новую глупость, и в конце концов Мазелла лишилась терпения и сильно его поколотила. Перепуганный Антонио побежал без оглядки, не остановившись ни разу, пока не стемнело и в небесах не заблистали звёзды. Некоторое время блуждал он, не зная, куда пойти, и наконец дошёл до пещеры, у входа в которую сидел великан-людоед, да такой безобразный, что вы себе и представить не можете.

Голова у него была большущая, лоб морщинистый, брови срослись, глаза косые, нос широкий и плоский, а из здоровенной пасти торчали два огромных клыка. Заросшая волосом кожа, чудовищные ручищи, ноги точно два меча, а ступни плоские, как у утки. Иными словами, другого такого урода, да ещё и нелепого, на свете никогда не бывало.

Однако Антонио, который при всех своих недостатках трусом не был, а был юношей вежливым, снял шляпу и сказал:

– Добрый день, господин, надеюсь, вы хорошо себя чувствуете. Будьте столь любезны, скажите, далеко ли отсюда до места, в которое я желаю попасть?

Великан, услышав столь удивительный вопрос, расхохотался, но, поскольку учтивые манеры юноши пришлись ему по душе, спросил:

– Не желаешь ли ты поступить ко мне в услужение?

– А сколько платить будете? – осведомился Антонио.

– Если служить будешь верно, – сказал великан, – обещаю платить столько, что ты доволен останешься.

Ну что же, ударили они по рукам, и Антонио стал слугой великана. Обхождение с ним было во всех отношениях самое хорошее, работы немного, а то и вовсе не было, и в результате он за несколько дней растолстел, как куропатка, стал кругл, как бочонок, румян, как рак, и заносчив, как бентамский петух.

Однако прошло два года, и беззаботная жизнь ему наскучила, да и домой снова попасть страх как захотелось. И великан, который легко читал в его душе и увидел, сколь он несчастен, однажды сказал ему:

– Мой дорогой Антонио, я знаю, как хочется тебе увидеть мать и сестёр, а поскольку ты для меня всё равно что зеница ока, готов отпустить тебя, чтобы ты погостил дома. А потому возьми этого осла, чтобы пешком не идти, но только смотри, никогда не произноси при нём слово «бриклебрит»: произнесёшь – наверняка пожалеешь.

Взял Антонио осла, даже «спасибо» не сказав, запрыгнул ему на спину и помчался в превеликой спешке, а едва отъехав на две сотни ярдов, соскочил на землю и крикнул: «Бриклебрит!»

Осёл, услышав это слово, разинул пасть, и стало его рвать рубинами, изумрудами, бриллиантами и жемчужинами величиной с грецкий орех.

Антонио сначала изумлённо вытаращился на такое богатство, а после радостно набил драгоценными камнями огромный мешок, снова сел на осла и ехал, пока не увидел харчевню. Там он спешился, пошёл прямиком к хозяину и сказал ему:

– Добрый человек, сделай одолжение, поставь моего осла в конюшню. Но только дай ему побольше овса и сена, а главное – никогда не говори при нём «бриклебрит», а не то, обещаю тебе, сильно пожалеешь. А ещё возьми этот тяжёлый мешок да спрячь его получше.

Хозяин харчевни был не дурак, а когда он получил столь странное предупреждение и увидел пробивавшийся сквозь холстину мешка блеск драгоценных камней, ему очень захотелось узнать, что случится, если он произнесёт запретное слово. Накормил он Антонио прекрасным обедом, добавив к нему бутылку доброго старого вина, приготовил для него удобную постель. А как увидел, что бедный простофиля закрыл глаза, и услышал его громкий храп, поспешил на конюшню и сказал ослу: «Бриклебрит». Животина и изрыгнула, по своему обыкновению, целую кучу драгоценных камней.

Едва хозяин харчевни увидел сокровища, как захотелось ему присвоить столь ценное животное, и решил он украсть у глупого постояльца осла. Наутро, когда Антонио пробудился и раз сто протёр глаза да потянулся, хозяин сказал ему:

– Иди сюда, мой друг, расплатись, ведь сам знаешь, счёт дружбе не помеха.

Заплатил ему Антонио сколько следовало, пошёл на конюшню, вывел оттуда своего, как он думал, осла, закрепил на его спине мешок с гравием, которым хозяин харчевни подменил драгоценные камни, и поехал домой.

А едва подъехав к дому, закричал:

– Матушка, неси скорее скатерти с простынями да стели их по земле, увидишь, какие я тебе сокровища привёз!

Матушка поспешила в дом, открыла бельевой сундук, в котором держала приданое дочерей, достала оттуда скатерти и простыни из тончайшего полотна, расстелила их гладенько по земле; Антонио завёл на них осла и крикнул: «Бриклебрит!» Однако на сей раз ничего не добился, осёл обратил на заветное слово не больше внимания, чем обратил бы на лиру, если бы та вдруг зазвенела у его уха. Два, три, четыре раза выкрикивал Антонио «бриклебрит!» – всё без толку, словно он с ветром беседовал.

В отвращении и гневе на бедное животное схватил он толстую палку и принялся молотить ею осла, да так, что едва все кости ему не переломал. Осла такое обхождение расстроило до того, что он не только драгоценностей никаких не изверг, но и скатерти с простынями изодрал и перепачкал.

Увидела бедная Мазелла, что приданое зазря пропало, что не стала она богачкой, а только дурой себя выставила, и, схватив другую палку, отдубасила Антонио столь немилосердно, что он снова припустился бежать и остановился лишь у пещеры великана.

Хозяин его, увидев, в каком жалком состоянии возвратился юноша, сразу понял, что с ним приключилось, и без обиняков сказал Антонио, какого тот свалял дурака, позволив хозяину харчевни обвести себя вокруг пальца и всучить ему вместо волшебного осла другого, ничего не стоящего.

Антонио смиренно выслушал великана и торжественно поклялся, что никогда больше такой глупости не совершит. Прошёл год, и снова обуяла Антонио тоска по дому, неотступное желание повидать родных.

А надо вам сказать, что великан, сколь ни был он безобразен и страшен на вид, сердце имел предобрейшее, и, увидев, как беспокоен и несчастен Антонио, он вмиг отпустил его домой погостить. А при прощании дал ему прекрасную скатерть и сказал:

– Подари её твоей матери, да только смотри не потеряй, как потерял осла, и, пока не доберёшься до дома, остерегайся произносить слова «скатерть, развернись» и «скатерть, свернись». Произнесёшь – сам виноват будешь, потому как я тебя честно предупредил.

Выступил Антонио в путь, а едва пещера скрылась из глаз, положил он скатерть на землю и сказал: «Скатерть, развернись». В тот же миг скатерть сама собой расстелилась и покрылась множеством драгоценных камней и иными сокровищами.

Полюбовавшись на них, Антонио сказал: «Скатерть, свернись» – и продолжил путь. Опять доехал он до той самой харчевни, призвал к себе хозяина и велел ему спрятать скатерть получше и ни в коем случае не говорить ей «скатерть, развернись» и «скатерть, свернись».

Негодяй хозяин ответил:

– Не извольте беспокоиться, буду смотреть за ней, как за своей собственной.

А после накормил Антонио, напоил да удобно спать уложил, пошёл к скатерти и сказал:

– Скатерть, развернись.

Она развернулась, и увидел харчевник такие сокровища, что сразу решил её присвоить.

Проснулся утром Антонио, хозяин выдал ему точно такую же скатерть, какая у него прежде была. Глупый юноша приехал, осторожно держа её в руках, в дом матери и сказал:

– Богаты мы теперь будем несметно, позабудем, как в лохмотьях ходили, а есть станем всё самое вкусное.

С этими словами расстелил он скатерть по земле и сказал:

– Скатерть, развернись.

Однако повеление это он мог повторять сколько душе угодно, только воздух сотрясал бы напрасно, потому что ничего не происходило. Увидев это, повернулся Антонио к матери и сказал:

– Старый мерзавец хозяин харчевни опять меня надул, однако он ещё пожалеет об этом, потому что, если ещё раз попаду в его харчевню, я заставлю прохвоста раскаяться в том, что он и осла моего украл, и иные сокровища.

Новое разочарование до того рассердило Мазеллу, что она, не удержавшись, обругала Антонио на чём свет стоит и велела ему убираться с глаз долой, потому что больше он ей не сын. Бедного юношу её слова очень расстроили, и поплёлся он к хозяину, как собака с поджатым хвостом. Великан сразу догадался, что случилось. Он тоже от души отругал Антонио и сказал:

– Не понимаю, что мешает мне башку твою вдребезги расколотить, никчёмный ты растяпа! Только и умеешь, что языком молоть без устали да всё выбалтывать. Если бы ты промолчал в харчевне, с тобой такая беда не случилась бы, а значит, винить за нынешнее несчастье ты можешь только себя.

Антонио выслушал слова хозяина молча, и выглядел он при этом как побитая собака. Когда прослужил он у великана ещё три года, опять на него тоска по дому напала, захотелось увидеть мать да сестёр.

Попросил он разрешения съездить домой и сразу же его получил. А прежде чем он отправился в путь, великан подарил ему украшенную прекрасной резьбой палку и сказал:

– Возьми эту палку на память обо мне, но остерегайся произносить «взвейся, палка» и «ложись, палка», потому что, если произнесёшь, мало кто тебе позавидует.

Взял Антонио палку и сказал:

– Не волнуйся, не такой я дурак, как ты думаешь, получше многих знаю, сколько будет два и два.

– Рад это слышать, – ответил великан, – однако слова у женщин, у мужчин же дела. Ты слышал, что я сказал, а кто предупреждён, тот вооружён.

На этот раз Антонио душевно поблагодарил хозяина за его доброту и выступил в путь в превосходном настроении, однако, не пройдя и полмили, всё же сказал: «Взвейся, палка».

Едва эти слова слетели с его губ, как палка взвилась и начала осыпать бедного Антонио градом ударов, да с такой молниеносной скоростью, что он едва успел крикнуть: «Ложись, палка!» – а как только выпалил он эти слова, палка улеглась, перестав избивать его смертным боем.

Хоть урок этот и обошёлся ему недёшево, Антонио всё же обрадовался, ибо понял, как сможет отомстить злодею – хозяину харчевни. Снова явился он в харчевню, и хозяин принял гостя весьма дружелюбно и радушно. Антонио сердечно поздоровался с ним и сказал:

– Друг мой, будь любезен, позаботься о моей палке. Но что бы ты ни делал, не говори: «Взвейся, палка». Скажешь – пожалеешь, и тогда не жди от меня сочувствия.

Хозяин, решив, что счастье улыбнулось ему в третий раз, накормил Антонио великолепным ужином и, уложив в удобную постель, побежал к палке, да ещё жену с собой прихватил, чтобы та позабавилась, и, не теряя времени, произнёс: «Взвейся, палка».

В тот же миг палка взлетела в воздух и принялась лупцевать хозяина харчевни столь безжалостно, что и он, и жена, завопив, побежали к Антонио, разбудили его и стали молить о милосердии.

Увидев, как удалась его хитрость, Антонио сказал:

– Помогу я тебе лишь после того, как ты вернёшь всё, что у меня украл, а иначе быть тебе битым до смерти.

Хозяин харчевни, уже решивший, что смерти долго ждать не придётся, закричал:

– Да бери ты своё имущество, только спаси меня от этой ужасной палки!

Он велел привести осла, принести скатерть и иные сокровища и отдать их законному хозяину.

Получив всё назад, Антонио сказал: «Ложись, палка», – и она тут же перестала дубасить вора и его жену.

Взял Антонио осла, скатерть и благополучно добрался с ними до дома. На сей раз волшебные слова принесли желанный результат – осёл и скатерть осыпали всю семью несказанными сокровищами. В скором времени Антонио выдал сестёр замуж, сделал мать на всю жизнь богатой, и с тех пор все они жили счастливо.

Катерина и Судьба

Давным-давно жил один купец. Богатства у него было больше, чем у иного короля, и среди прочего владел купец тремя чудесными стульями. Все три стояли у него в парадной зале; один был из чистого серебра, второй – из чистого золота, а третий – бриллиантовый. Но главным сокровищем купца была единственная дочь по имени Катерина.

Однажды сидела Катерина у себя в горнице; вдруг дверь распахнулась и вошла незнакомая женщина. Была она высока ростом, прекрасна лицом, а в руках держала колесо.

– Ответь, Катерина, – заговорила незнакомка, – какое счастье ты бы выбрала – в юности или в зрелые года?

Катерина была застигнута врасплох. Не нашлась она с ответом, и тогда статная красавица повторила:

– Что выберешь, Катерина, – счастье в юности или в зрелом возрасте?

Задумалась купеческая дочь и так себе сказала: «Если выберу я счастливую юность, страдать мне потом до конца моих дней. Нет, лучше пострадаю сейчас. Зато будет мне на что надеяться».

Подняла девушка ясный взгляд на незнакомку и произнесла уверенно:

– Я выбираю счастье в зрелые года.

– Да будет так, – кивнула незнакомка и рукой коснулась своего колеса, заставив его описать круг. В следующее мгновение она исчезла, словно никогда и не появлялась у Катерины в горнице.

А была эта женщина Судьбой бедняжки Катерины.

Не прошло и нескольких дней, как получил купец известие: попали его корабли в шторм, затонули вместе с драгоценным товаром. Остался купец нищим. От потрясения хватил его удар. Слёг купец и вскоре умер.

Бедняжка Катерина осталась одна в целом свете, без гроша, без единого родича, который мог бы её приютить. Но была она не робкого десятка, духом не пала. Решила Катерина, что лучше всего отправиться в соседний город и наняться в услужение. Не теряя времени, собрала девушка свои пожитки и пустилась в путь.

Когда брела она по главной улице, случилось так, что выглянула в окошко благородная синьора. Печальный вид Катерины растрогал добрую женщину, и она спросила:

– Куда бредёшь ты, милая, совсем одна?

– Ах, синьора, нет у меня ни гроша. Хочу наняться в услужение, чтобы на хлеб зарабатывать.

– Пожалуй, я найму тебя, – сказала синьора.

И Катерина поселилась у неё в доме и стала ей служить.

Вскорости хозяйка сказала Катерине:

– Нужно мне отлучиться, а ты за домом следи. Я запру дверь на замок снаружи, чтобы воры не забрались.

Уехала синьора, а Катерина села у окна шить. Вдруг распахнулась запертая дверь и вошла Катеринина Судьба.

– Вон ты как устроилась, Катерина! Думаешь, я тебя в покое оставлю?

С этими словами Судьба шагнула к комоду, где у синьоры хранились скатерти да сорочки, стала их вынимать, в клочья рвать, по полу разбрасывать. Бедняжка Катерина и просила, и плакала, и руки заламывала, но не сумела умолить свою Судьбу.

«Что подумает добрая синьора, когда вернётся? Уж конечно, решит, будто я всё бельё изорвала!»

Так рассудила Катерина и выскользнула в распахнутую дверь.

Судьба дождалась, пока девушка подальше от дома убежит, собрала клочки и превратила их в новенькие скатерти да сорочки, сложила обратно в комод. Осталась комната чистой и прибранной, как была, а Судьба покинула дом доброй синьоры.

Очень удивилась синьора, вернувшись и не застав Катерину.

«Уж не ограбила ли меня эта девица?» – подумала она и поспешила осмотреть дом. Но ничего не пропало. Тогда стала синьора недоумевать, почему сбежала её служанка, если в доме порядок и все ценные вещи целы. Впрочем, вестей о Катерине не было, и вскоре синьора наняла другую девушку.

А Катерина сначала бежала, затем пошла медленнее. Брела она, не разбирая дороги, сама не заметила, как в другом городе очутилась. Снова увидела её в окно хозяйка богатого дома, окликнула:

– Куда бредёшь ты совсем одна, милая девушка?

– Ах, синьора, нет у меня ни гроша, должна я сама себе на хлеб зарабатывать. Вот, хочу наняться в услужение, – отвечала Катерина.

– Входи в дом, я тебя найму, – распорядилась госпожа.

Катерина служила ей честно, никакой работы не чуралась и надеялась, что уж в этом-то доме задержится и не будет найдена Судьбой. Но вскорости ушла хозяйка по делам. И тотчас явилась Судьба!

– Что, Катерина, работаешь? Думала, я тебя в покое оставлю?

Принялась Судьба громить дом: бить посуду, крушить мебель, рвать занавески. В страхе Катерина выскользнула через распахнутую дверь и пустилась бежать.

В другом городе всё повторилось, и продолжалось так семь долгих лет. Стоило только Катерине прижиться у новых хозяев, как являлась Судьба и вынуждала бедную девушку спешно покинуть дом.

Но вот истекли эти семь лет, и Катеринина Судьба начала проявлять признаки усталости. Жила теперь Катерина у пожилой синьоры и радоваться боялась – не идёт и не идёт к ней Судьба, неужто в покое решила её оставить? А синьора, нанимая Катерину, в числе прочих заданий велела ей каждый день подниматься на гору, что возле города возвышалась, оставлять на вершине свежеиспечённый хлеб и звать троекратно:

– О Судьба, о моя госпожа!

Тогда являлась Судьба этой доброй синьоры и забирала хлеб.

– С радостью всё исполню, – пообещала Катерина.

Так шли годы. Катерина жила себе тихонько у синьоры, ежедневно ходила на гору с корзиной хлеба и была вроде всем довольна. Лишь когда никто не мог её видеть, заливалась девушка горькими слезами. Плакала она об отце, о беззаботном своём детстве, о юности, проведённой в довольстве. Сколь разнилось её теперешнее житьё с прежним!

Однажды хозяйка застала Катерину в слезах и стала расспрашивать, в чём причина печали. Не выдержала Катерина, всё рассказала своей госпоже.

– Вот как мы поступим, – произнесла синьора, подумав. – Завтра, когда придёт за хлебом моя Судьба, умоли её, чтоб поговорила с твоей Судьбой. Пускай милость явит. Не век же тебе, в самом деле, этак маяться!

План показался Катерине разумным, утёрла она слёзы. Наутро взяла девушка корзинку со свежим хлебом, отправилась на гору и там взмолилась:

– О Судьба моей госпожи! Заклинаю: поговори с Катерининой Судьбой, упроси её, чтобы прекратила мои страдания!

Разжалобилась Судьба синьоры и молвила:

– Ах, бедняжка! Неведомо тебе, что спит твоя Судьба под семью одеялами и не слышит ничегошеньки! Приходи завтра, постараюсь я растолкать твою Судьбу и привести её с собой.

Ушла Катерина домой, а Судьба синьоры отправилась будить свою сестрицу, Катеринину Судьбу.

– Послушай, сестрица! Неужто недостаточно Катерина настрадалась? Когда же начнутся для неё новые времена?

Отвечала на это Катеринина Судьба:

– Приведи её завтра ко мне, получит она кое-что ценное за свои лишения.

Назавтра принесла Катерина хлеб раньше обычного. Судьба синьоры уж поджидала девушку. Взяла она Катерину за руку и повела к своей сестре, что лежала под семью одеялами. Высунулась Катеринина Судьба, дала девушке моток шёлка и сказала:

– Береги этот шёлк – вдруг да пригодится!

И снова с головой накрылась.

Печальная, шла Катерина с горы. Направилась она прямо к своей синьоре, показала ей моток шёлка. В мотке этом виделся бедной девушке крах всех надежд на лучшее будущее.

– На что годен этот моток?! – с горечью воскликнула Катерина. – За него и гроша не заплатят. Как может он обеспечить мне довольство в зрелые года?

– А ты всё же не выбрасывай дар Судьбы, – посоветовала синьора. – Наверное, не простой это шёлк.

Вскоре весь город переполошился: король решил жениться и готовилось пышное празднество. Портные трудились не покладая рук, вышивальщицы ночей не спали, украшая королевские одежды изысканными узорами. Хотелось королю венчаться в небывалом наряде, но вдруг закончился шёлк в мастерской. А был шёлк заморский, редчайшего оттенка, и нигде не могли достать такого же. Тогда король объявил: если у кого имеется такой же моток, пусть несёт во дворец и получает богатую награду.

Синьоре, у которой служила Катерина, довелось поглядеть на недошитый королевский наряд. Вернулась она домой, тотчас позвала Катерину и говорит:

– Вот что, милая, – бери-ка моток шёлка, который Судьба подарила, да неси скорее к королю. Твой шёлк точь-в-точь такого оттенка, какой в портняжной мастерской требуется. Уж конечно, получишь ты богатую награду.

Оделась Катерина понаряднее и отправилась во дворец. Так она была хороша в новом платье, что всех придворных дам собой затмила.

– Государь! – заговорила Катерина. – Вот я принесла ткань того оттенка, который тщетно искали ваше величество.

Тут выскочил самый ловкий придворный, расшаркался перед королём и произнёс:

– Если ваше величество прикажет, я принесу золота ровно столько, сколько весит этот шёлк.

Королю это показалось справедливым. Тотчас принесли весы, на одну чашу бросили пригоршню золотых монет, а на другую – моток шёлка. Но не перевесили монеты лёгкой пряжи! Стали добавлять золото на весы, а всё-таки шёлк, данный Судьбой, оказывался гораздо тяжелее. Тогда велел король принести весы огромные, на которых зерно взвешивают, и положить на одну чашу всё золото и драгоценные камни, что нашлись в сокровищнице. Но и вся королевская казна не перевесила ничтожного с виду мотка. Оставалась во дворце лишь одна золотая вещь – корона. Снял король корону, бросил на весы, и тут-то пришла в движение чаша, на которой лежал шёлк. Стала она подниматься, пока не застыла в идеальном равновесии с горой золота, увенчанной короной.

– Где взяла ты этот моток? – спросил изумлённый король.

А Катерина ответила:

– Получила от моей госпожи.

– Лжёшь, – произнёс король. – Говори правду, или я велю тебя обезглавить.

Пришлось Катерине рассказать свою историю, и узнал король, что семья Катерины некогда была богаче, нежели он сам.

А при дворе жила мудрая старая синьора, которая наблюдала всю сцену со взвешиванием шёлка. Подалась она к Катерине и говорит:

– Немало ты настрадалась, бедняжка. Но теперь я вижу: вернулось к тебе счастье. Поверь моему слову: королевой умрёшь. Ибо лишь короне удалось перевесить твою ткань.

Хотя и полушёпотом было это сказано, а расслышал король всё до последнего слова и воскликнул:

– Да будет так! Катерина умрёт королевой, ибо ни одна синьора при моём дворе не сравнится с ней. Я женюсь на этой красавице, а другой невесты мне не надобно.

Так и случилось. Король отослал свою прежнюю невесту за море, откуда была она родом, женился на Катерине и задал по этому случаю пышное празднество. Стала Катерина королевой и прожила долгую и счастливую жизнь.