Текст книги "Учимся говорить по-русски. Проблемы современного языка в электронных СМИ"

Н. Н. Василькова (Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова)
Специфика использования стилистических фигур в звучащей речи политиков

Значительное количество социально-политических перемен, происходящих в настоящее время в мире, приводит к заметным изменениям в сфере политической коммуникации. Процессы демократизации общества и наблюдающееся сегодня обострение общественно-политической ситуации в мировом сообществе выдвигают новые требования к языку публичного выступления политиков. Для воздействия на массовую аудиторию необходимо учитывать не только экстралингвистические факторы, которые отражают динамику общественно-политического развития, но и коммуникативные характеристики языковых средств, их выбор, применение и наиболее эффективное сочетание в звучащей речи. Учет ситуации общения, ее общих и частных характеристик, правильное использование стилистических приемов, их выразительных возможностей могут привести к наилучшему взаимодействию оратора и аудитории, к достижению необходимых результатов. В связи с этим исследование языка политической коммуникации представляет большой лингвистический интерес, связанный с изучением языкового поведения политиков, а именно языковых средств, риторических приемов, реализующих манипулятивные стратегии, используемые в целях убеждения.

Политический дискурс представляет собой совокупность речевых действий, используемых как в монологических, так и в диалогических формах, в политических дискуссиях, полемиках и дебатах и соответствующих правилам публичной политики. Основными функциями политического дискурса являются осуществление политической власти, убеждение, интерпретация и манипуляция. К дополнительным функциям относятся: информативная, коммуникативная, побудительная, эмотивная и эстетическая. Особое место в политическом дискурсе занимает публичная речь политиков, в которой проявляются специфические черты, обусловленные и особенностями социально-политического красноречия, и основными характеристиками политического дискурса.

Будучи одной из форм газетно-публицистического стиля, публичная речь политиков призвана выполнять информационную и агитационно-пропагандистскую функции для воздействия на аудиторию с целью формирования общественного мнения. Как правило, эти функции реализуются в выступлениях перед аудиторией, которые посвящены общественно и политически актуальным темам. Звучащая публичная речь реализуется, в виде выступления оратора в формах монолога, диалога и полилога. Между тем общественно-политическая публичная речь рассматривается и как самостоятельное функционально-стилевое образование, поскольку, с одной стороны, в ее текстах осуществляется речевое общение в условиях заданной, а потому отчасти подготовленной полилогической коммуникации, с другой – тексты общественно-политической публичной речи рассчитаны на экспромт и окончательно создаются в процессе произнесения. Политическая звучащая речь обладает многими особенностями устной речи: краткими и эллиптическими предложениями, всевозможными присоединениями, разговорными словами, оборотами и т. д., вместе с тем язык оратора сохраняет некоторые особенности письменной речи: развернутые синтаксические структуры, распространенные словосочетания, синтаксический параллелизм. Таким образом, в комбинации этих стилистических черт проявляется двойственная природа устной общественно-политической публичной речи. Публичное выступление представляет собой речевой поток, который не всегда просто расчленить на предложения, так как не все компоненты являются предложениями. При сегментации речевого потока существенным критерием для исследований является интонационно-смысловая завершенность, а основной синтаксической единицей является высказывание. Многие синтаксические свойства устной речи обусловлены особенностями ее функционирования – неподготовленностью, спонтанностью, тесной связью с ситуацией. В разговорных высказываниях часто оказываются невыраженными некоторые грамматически и семантически необходимые компоненты. Для публичной речи особенно важны приемы речевой экспрессии: тропы, стилистические фигуры, прецедентные феномены помогающие достичь яркости, выразительности и динамичности высказывания.

Специфика употребления фигур в звучащей речи обусловлена необходимостью реализации коммуникативных намерений автора. Известно, что фигуры как определенные формально выраженные структуры речи, которые служат целям коммуникативного воздействия в реализации речевых актов, достаточно широко представлены в самых разных видах речевой деятельности. Отметим, что в словаре М. А. Горте «Фигуры речи: терминологический словарь» насчитывается свыше 200 стилистических фигур, а в словаре риторических фигур, опубликованном в «Общей риторике» Т. Г. Хазагерова и Л. С. Шириной, отмечено свыше 150 единиц. Однако необходимо отметить, что из этого обширного и разнообразного арсенала стилистических средств направленно и регулярно используется лишь определенная их часть.

Так, наиболее частотной по предпочтениям авторов является группа суггестивных фигур (лат. suggestio – внушение), которые основаны на соразмерности звуковых элементов, ритмичности разнообразных повторов, создании своего рода мелодии фразы. Надо сказать, что суггестивные фигуры придают речи особое интонационно ритмическое звучание, при котором смысловая фактура фигурной синтагмы предстает в определенной стилистической и звуковой гармонии. К этому типу фигур относятся все виды повторов, особые типы паронимических созвучий, и все приемы использования фигур перечисления. Среди фигур этого типа разнообразные повторы особенно популярны. Их цель – привлечь внимание слушателей; подчеркнуть значимость того, что повтор выражает. Фигуры повтора в публичном выступлении наряду с экспрессивной функцией выполняют задачу логико-смыслового подчеркивания, а также облегчают восприятие на слух длинного фрагмента речи, расчленяя его на отдельные части и выделяя ту или иную мысль. Например, троекратные усиливающие повторы одного и того же слова. Такой пример находим в высказывании журналиста и политика Д. Куликова: Представьте, Роман, вот вы – президент и всем командуете, а я – олигарх. Я прихожу – мне ж с вами легко договориться. А так мне надо с каждым регионом, с каждым губернатором, с каждым региональным парламентом договариваться. Вы представляете, какой геморрой! (Д. Куликов. «Право голоса».16.07.2016). Еще один пример повтора в речи политика Н. Старикова: Наш уважаемый вашингтонский гость проговорился. Это оговорка по Фрейду. Что нам обычно говорят либералы? Вы станьте такими, как США, и тогда можете творить, чего хотите. Т. е., они говорят о праве сильного. Где тут демократия, где тут свобода, где права человека? (Н. Стариков. «Воскресный вечер с В. Соловьевым». 10.07.2016). Особенно яркой становится фигура повтора, когда она используется в сочетании с другими фигурами, как в предыдущем примере, где оратор использовал такие фигуры, как риторический вопрос и фигуру троекратного перечисления. Или в следующем примере, когда участник дискуссии политолог В. Карасев использует повтор в сочетании с антитезой: Потому что все хотят власти, не хотят ответственности, хотят безответственности (В. Карасев. «Право голоса». 16.07.2016). Выразительности и яркости этой фигуре добавляют однокорневые антонимы. Еще один пример сочетания двух суггестивных фигур в одном высказывании:.… Нужно точно понимать, что Украина в нынешнем виде собрана, сконцентрирована и сконструирована внешней имперской волей, имперским мышлением и имперской силой. Имеется в виду Российская империя, царская или советская – не важно (Д. Куликов. «Право голоса». 16.07.2016). В этом примере оратор использует часто употребляющийся прием повтора ритмичных равночленов, этот тип фигур называют также фигурами перечисления. Такие фигуры нередко встречаются в заголовках статей: Ипотека – быстро, выгодно, удобно (За Калужской заставой. № 10. 03.2012); Новый кабинет министров: сюрпризы и прогнозы, надежды и ожидания (Вечерняя Москва. 24–31.05.2012). Эта фигура ритмична, благозвучна и лаконична, чем и объясняется ее популярность не только в письменных формах публицистики, но и в стилистически значимых фрагментах ораторских выступлений. Пример: Совершенно очевидно, что те, кто делает ставку на предателей, не имеют будущего ни в современности, ни в истории, ни в будущем (С. Железняк. «Право голоса».16.07.2016) Необходимо отметить, что чаще всего в роли фигуры перечисления выступает триада, насчитывающая в своем составе три стержневых слова:.. Сейчас у нас – ни нитки, ни зенитки, ни разведки; Отношение к войне в Чечне: не знать, не слышать, не понимать (из парламентского выступления). Своей яркостью и экспрессивностью эти фигуры оказывают существенное влияние на весь стилистический статус текста. Применяя такие стилистические приемы, ораторы достигают необходимой симметрии текста и гармоничного сочетания смыслового и звукового ритма речи.

Не менее популярна фигура анадиплосис (греч. anadiplosis – сдваивание); отечественный термин, называющий эту фигуру – стык. Этот прием заключается в том, что один и тот же компонент заканчивает один фрагмент текста и начинает следующий за ним фрагмент. Примером может служить реплика члена Совета Федерации С. Рыбакова: У нас принципиально разное видение Европы. Понимаете в чем дело? Вот он, ключ. Т. е., американские интересы простираются на Европу, простираются они туда только потому, что Америка стоит во главе НАТО. НАТО – это, как абсолютно правильно Игорь сказал, абсолютно рудиментарная организация, которая была направлена против Советского Союза. После крушения Советского Союза она почему-то осталась и продолжает ровно ту же самую антироссийскую политику (С. Рыбаков. «Воскресный вечер с В. Соловьевым». 10.07.2016). Последовательное использование цепных связей в этом фрагменте позволяет оратору выглядеть логичным и последовательным.

Интересен и очень употребителен стилистический прием намеренного сближения паронимов и парономазов. Сама фигура (парономазия) основывается на обыгрывании различий в значениях слов, участвующих в конструкции: Военные посчитали, что их обсчитали (МК. 04.04.2012); Партии власти не спастись от напасти (МК. 29.03.2012) и т. д. Надо отметить, что яркие и выразительные примеры употребления этого приема встречаются и в звучащих общественно-политических выступлениях. Например: Ваш проект будет означать не федерализацию, а феодализацию Украины (В. Карасев. «Право голоса». 16.07.2016). К бесспорным достоинствам этой фигуры относится ее двухкомпонентная структура, предусматривающая намеренное сопоставление близких по звучанию, но различающихся по значению понятий. Строение этой фигуры отличается компактностью, что позволяет авторам создавать остроумные и лаконичные тексты. Еще один пример из ораторского выступления политического деятеля Н. Старикова, который использовал сразу несколько экспрессивных стилистических средств: Т. е. будь здоровым битюгом и тогда можешь творить чего хочешь, говорить, чего хочешь, диктовать всем условия. Вот истинное лицо не американского империализма, а российского либерализма (Н. Стариков. «Воскресный вечер с В. Соловьевым». 10.07.2016). Сочетание повтора, фигуры сближения паронимов со стилистически сниженным словом «битюг» придает высказыванию эмоциональность и разговорность.

Употребительны в ораторских выступлениях фигуры, характеризующиеся взаимодействием понятийных, смысловых обозначений в синтагме. Это группа эмфатических фигур (греч. emphatikos – выразительный, подчеркнутый), к которым относится, например, антитеза, градация, парцелляция, парентеза, хиазм, сегментированные конструкции и др.

Так, к эмфатическим фигурам, намеренно нарушающим плавное течение речи, можно отнести парентезу (греч. parenthesis – вставка). Сущность этой фигуры состоит в том, что текст прерывается словом, словосочетанием, а иногда и другим предложением: В фильме про Маргарет Тэтчер, кто смотрел, в самом начале милая старушка выходит в магазин, покупает пинту молока (Независимая газета. 03.04.2012). Другой пример: Вы помните такого лидера Народного Руха Вячеслава Чорновила? Значит, 89-й год на секундочку. Этот человек говорит следующее. Это 89-й, еще Советский Союз, вы понимаете. Да?.. (Р. Бабаян. «Право голоса». 16.07.2016). Задачей этого стилистического приема является, с одной стороны, внесение элементов живой разговорной речи, а с другой – журналист получает возможность дать авторские ремарки к тексту.

Для звучащей речи характерно употребление сегментированных синтаксических конструкций, представляющих собой разделенное на две части высказывание, в котором первая часть, называемая сегментом (именительным темы), актуализирует важное для говорящего понятие (тему), а вторая часть содержит высказывание о нем (рему). Примеры сегментированных конструкций: Земля. На ней никто не тронет… Лишь крепче прижимайся к ней (Симонов); Дьявол – он самый хвастун (Л. Толстой); Слезы унижения, они были едки (Федин); Инициатива – вот чего нам больше всего не хватает (Нагибин). В роли сегмента может выступать также инфинитив, например: Шутить, и век шутить! Как вас на это станет? (Грибоедов). В разговорной речи и в ораторских выступлениях эта фигура встречается достаточно часто. Например, Реформа децентрализации. Она без шума и пыли уже идет, передаются полномочия на места, особенно, в бюджетной части (В. Карасев. «Право голоса». 16.07.2016); Мазепа. Да, он, может быть, для российского имперского сознания – предатель, но для украинского национального сознания он не может быть предателем, потому что он отстаивал вольности Украины (В. Карасев. «Право голоса». 16.07.2016).

Необходимо отметить и другие фигуры из состава эмфатических. Это, прежде всего, градация (лат. gradatio – постепенное возвышение), другое название этой фигуры климакс (греч. klimax – лестница). Необходимо отметить большой экспрессивной потенциал этого приема. Ярким примером этой фигуры являются слова А. С. Грибоедова: «В сенат подам, министру, государю!» Градация является довольно распространенным приемом в современной публицистике, однако в устных формах речи, ориентированных на экспромт, она встречается несколько реже. Это слишком высокопарно, когда вы говорите, что Америка умеет защищать свои интересы. Америка умеет грабить, обманывать и вводить в блуд, что называется, все мировое сообщество (И. Яровая. «Воскресный вечер с В. Соловьевым». 10.07.2016). В этом примере нисходящая градация осложнена двойным повтором и парентезой.

Особую (третью) группу фигур составляют экспрессивно-стилистические варианты высказывания, которые соответствуют более крупным, чем слово и словосочетание, единицам текста – предложению или даже группе предложений. К таким фигурам относятся риторический вопрос, риторическое восклицание, риторическое обращение, риторическое определение, сентенция, афоризм и т. п. М. В. Ломоносов в своей известной риторике («Краткое руководство к красноречию») в главе «О фигурах предложений» описал 26 «лучших фигур предложений». Из этого обширного списка в современной журналистике употребляются лишь немногие. Изобразительные фигуры этого типа чаще встречаются в аналитических статьях, комментариях, а самые компактные из них могут использоваться в заголовках. Так, риторические вопросы в заголовках встречаются чаще. См. примеры: Рост экономики: что делать? (Независимая газета. 16.04.2012); Разве это капремонт? (За Калужской заставой). В текстах статей эта фигура встречается несколько реже, но интересна тем, что создает необходимую динамику и заостряет внимание читателя на важной, обычно критической теме. В звучащей публичной речи ситуация несколько иная. Ораторы нередко прибегают к риторическим вопросам, вопросноответным конструкциям – дубитации (ряду вопросов, служащих для постановки проблемы обоснования формы рассуждения) и объективации (вопросам, на которые автор отвечает сам). Пример объективации видим в выступлении Д. Куликова: Получается интересная игра. Все вроде бы понимают, но в тот момент, когда оказываются у власти, разговор о децентрализации или о федерализации оказывается пре-ступ-ле-нием. Почему? Сейчас объясню (Д. Куликов. «Право голоса». 16.07.2016). Пример риторического вопроса, осложненного сегментированной конструкцией: И, кстати говоря, этот донецкий клан, разве это не феодальный клан, который хотел зайти на Украину? (В. Карасев. «Право голоса». 16.07.2016).

Заслуживает внимания и такая фигура, как афоризм, в отточенной форме с предельной ясностью выражающая обобщенную мысль. В газете «За Калужской заставой» Марк Захаров эту же мысль развил в целом каскаде запоминающихся афористичных фраз: Потому что все в этом мире зыбко и все имеет финал. Жизнь не вечна, даже солнце не вечно. Все меняется, видоизменяется. Афоризмы могут украсить и речь оратора. Например, начиная свое выступление в программе «Право голоса», украинский оппозиционный политик В. Колесниченко прибегает к афоризму: На самом деле, история учит тому, что ничему не учит (В. Колесниченко. «Право голоса». 16.07.2016).

Очень выразительно и образно может быть построена такая фигура, как риторическое определение. Что такое НАТО? НАТО – это военная опухоль на теле Европы. Непрерывно расширяясь, порождая метастазы, сожрав и проглотив бывший Варшавский договор, бывшие республики советской Прибалтики, бывшие республики Югославии, почти все. НАТО уперлось в российские границы. Все! Расширения дальше нет (И. Коротченко. «Воскресный вечер с В. Соловьевым». 10.07.2016). В этом высказывании оратор использовал несколько средств речевой выразительности. Для своего определения он берет яркую метафору, использует фигуры объективации и перечисления, а также стилистически окрашенную лексику, что, в конечном счете, создает выразительный, но пугающий образ военной организации. О смешении фигур М. В. Ломоносов писал: «хотя фигуры, будучи употреблены порознь по пристойным местам, и возвышают слово, однако ежели они прилично соединены или смешаны будут, то подают оному еще большую силу и стремленье» (Ломоносов 1952).

Основное отличие фигур третьей группы от двух других, рассмотренных в предыдущих параграфах, заключается в том, что коннотативные значения изобразительных фигур создаются не на основе определенных ритмических и повторяющихся элементов речи, как в первой группе, и не на основе взаимодействия понятийных (семантических) единиц, как во второй группе. В качестве текстообразующих выступают высокоуровневые единицы – мысль, суждение. Основной отличительной чертой фигур этого типа является тот факт, что они не могут быть разрушены путем извлечения или замены какого-либо слова из их состава.

Как показывает исследованный материал, эффективность речевого произведения, а также общая эмоциональная выразительность высказывания создается средствами стилистических единиц более высокого порядка, к которым и относятся фигуры речи. Эмфатические, суггестивные, а также изобразительные свойства фигур, отмеченных трех типов, участвуют в формировании соответствующих разновидностей их смысловых и коннотативных значений. Умение осознанно применять систему экспрессивных синтаксических единиц и комбинировать их позволяет значительно увеличить экспрессивность ораторских произведений.

Литература

Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. – М., 1966.

Горте М. А. Фигуры речи: терминологический словарь. – М., 2007.

Граудина Л. К., Кочеткова Г. И. Русская риторика. – М., 2001.

Клушина Н. И. Стилистика публицистического текста. – М., 2008.

Ломоносов М. В. Краткое руководство к красноречию // Ломоносов М. В. Полное собрание сочинений. Т. 7. – М. – Л., 1952.

Москвин В. П. Выразительные средства современной русской речи. Тропы и фигуры. Терминологический словарь. – Ростов-на-Дону, 2007.

Русский язык. Энциклопедия. – М., 1979.

Скребнев Ю. М. Фигуры речи // Русский язык. Энциклопедия. – М., 1979. Солганик Г. Я. Стилистика текста. – М., 1997.

Хазагеров Т. Г., Ширина Л. С. Общая риторика. Курс лекций и словарь риторических фигур. – Ростов-на-Дону, 1994.

О. Н. Григорьева (Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова)
Внешние и внутренние заимствования в языке современных СМИ

В начале XXI века в России происходят значительные изменения. Укрепляются связи между представителями разных религиозных конфессий и государством, строятся новые храмы, монастыри, мечети; большинству стал доступен Интернет, который конкурирует с кинотеатрами, музеями и библиотеками; значение английского языка и необходимость владеть им не вызывает сомнений; во всех областях жизни: политике, моде, искусстве и, конечно, в языке – проявляется свобода выбора. «После долгого господства однообразия, шаблона, унифицированности и официозности в газетах поражает прежде всего пестрота – языковая, стилевая, содержательная и идеологическая» (Солганик 2003: 263).

Заимствования из иностранных языков, в первую очередь из английского, уравновешиваются возвращением в русский язык устаревших и даже вышедших из употребления слов. Новую жизнь обретают слова, связанные с религиозным дискурсом. Например, слово благовест (церковный звон одним большим колоколом, в отличие от перезвона или трезвона, извещающий о начале богослужения) в современном русском языке часто используется как название православной газеты, агентства религиозной информации, медицинского центра и даже парикмахерской. В составе новых словосочетаний и сложных названий слово благовест теряет свое сакральное значение, обесценивается. Например: Салон по борьбе с облысением «Благовест»; В медицинском центре «Благовест-Мед» работает медицинская водительская комиссия для выдачи медицинских справок.

Для русского языка первого десятилетия XXI века характерен активный процесс адаптации англоязычных заимствований. Если в 90-е годы XX века можно было наблюдать огромный неупорядоченный поток англицизмов, то в настоящее время их вхождение в язык стало более естественным и органичным. Это, например, такие слова, как арт-хаус (фильм, нацеленный не на массовую аудиторию), таунхаус (малоэтажный жилой дом на несколько многоуровневых квартир, как правило, с изолированными входами), дресс-код (форма одежды, требуемая при посещении определённых мероприятий, организаций, заведений), ланчбокс (коробка для завтраков), флешмоб (заранее спланированная массовая акция, в которой большая группа людей появляется в общественном месте, выполняет заранее оговоренные действия и затем расходится). Популярность таких слов растет, и вместе с ней расширяется их сочетаемость и становится менее определенным их значение.

Разнообразить нашу речь помогают социальные сети, такие как фейсбук, которые открывают многообразие человеческих типов и «наречий». Интернет-коммуникация дает возможность развиваться гибкости в общении, поскольку «друзей» здесь намного больше, чем в реальном мире. Возможно, поэтому в жизни современного человека все большую роль играет внимание к собственной внешности.

Среди новых заимствований отдельного обсуждения заслуживает слово лук (от англ. look – вид, наружность). По словам известного ученого, «маленькая частица становится органичной частью большой картины» (Чудинов 2003). Слово лук имеет давнюю историю в русском языке. В 1947 г. в Париже известный модельер Кристиан Диор выставил новую (послевоенную) коллекцию одежды, которая дала начало новому направлению в европейской моде. Это направление получило название нью лук (англ. new look – новый, свежий взгляд). Современное слово лук означает образ, составленный из одежды, обуви и аксессуаров одного бренда («образ с подиума»), то есть некий образец. Волей-неволей это слово оказалось в одном ряду с двумя другими «луками» (овощем и оружием), пополнив ряд омонимов. «Мне безумно нравится лук», – произнесла одна из героинь программы «Модный приговор» от 22 октября 2015 года. Не зная нового слова, даже носитель русского языка не сможет ее понять.

Одно из актуальных слов последнего времени – селфи (англ. selfie от self – сам себя), которое означает фотографию самого себя, своего рода автопортрет, сделанный на смартфоне или планшете. Это слово впервые появилось в Австралии на одном из интернет-форумов в 2002 году. Слово selfie было выбрано Словом Года в 2013 году в английском языке. В русском языке оно получило известность в начале 2010-х годов, но пока не зафиксировано ни в одном из словарей. Актуальность этого слова подтверждается его продуктивностью. В качестве синонимов монопода, или палки для селфи, используются словосочетания палка Нарцисса (англ. Narcisstick) или волшебная палочка Нарцисса (англ. Wand of Narcissus). В обиходной речи вместо селфи иногда используются слова самострел, себяка, себяшка.

В речевой обиход всё активнее входят такие слова, как метросексуал, нормкорщик. Но не менее интересны и старые слова с близким значением, которые возвращаются в русскую речь. Например, денди и метросексуал стали употребляться как синонимы: В семье популярного английского футболиста и метросексуала Дэвида Бекхэма произошло знаменательное событие – в июле родилась дочь (http://dljametrosexuala.ru/blog); Дэвид Бекхэм предстал в образе лондонского денди (Сайт FashionTime.ru. 28.03.2011).

Обратим внимание на две пары слов, которые в последние пять лет вновь стали актуальными: щёголь – щеголиха, франт – франтиха. Следует заметить, что частотность употребления слов мужского рода намного выше. К такому выводу можно прийти на основании данных Национального корпуса русского языка и собственных наблюдений.

В настоящее время слова денди, франт, щёголь приобрели популярность, особенно в названиях магазинов, кафе и парикмахерских: например, в Москве «Денди кафе» на Новом Арбате, магазин мужской одежды «Франт» на улице Генерала Тюленева, кафе «Франт» на улице Бахчиванджи, барбершоп (мужская парикмахерская) «Франт» на Таганской улице, в Нижнем Новгороде салон-ателье «Щеголиха», в Чите магазин мужской одежды и обуви «Щеголь».

Слово франт встречается и в языке СМИ: Вы в хорошем смысле слова франт: всегда в белоснежной рубашке, при галстуке, часто – в светлых костюмах. Будучи замгубернатора по социальным вопросам, вы нередко выходили к митингующим в белом плаще. Откуда это щегольство? (МК в Красноярске. 17.12.2003 http://regnum.ru/news/polit/194985. html). Показателен метаязыковой комментарий в хорошем смысле слова, который косвенно свидетельствует о наличии у слова франт отрицательной оценочной коннотации. Еще один пример: Сергей Иванов в обмундировании выглядел привычно, а вот известный франт и щёголь Герман Греф смотрелся странно (Комсомольская правда. 24.12.2004).

Возрождение таких старых слов, как депеша, гувернер, рандеву, губернатор, кадет и многие другие, приводит к расширению активного словарного состава.

Для современного русского языка, в том числе языка СМИ, характерно использование таких слов или с целью переименования, или для выражения скрытой насмешки. Например, в речи может возникнуть фраза: Казна опустела, понятная только в конкретной ситуации: идет речь о пустом кошельке или о государственных запасах. Интересно, насколько современно звучат строки поэта Н. А. Некрасова, написанные в позапрошлом веке:

 
Я за то глубоко презираю себя,
Что живу – день за днем бесполезно губя ‹…›
 
 
Что, доживши кой-как до тридцатой весны,
Не скопил я себе хоть богатой казны.
 

Устаревшие слова, значение которых хорошо осознается носителями языка, легко приобретают иронический оттенок. Они придают речи особую выразительность, экспрессивность. Рассмотрим слова хоромы и палаты. В старину, с XI в., хоромами на Руси называлось обширное деревянное жилое строение со всеми его частями (хороминами), позднее – жилище князя или знатного богатого человека. В словаре дается толкование слова хоромы с несколькими стилистическими пометами: большой дом, обычно со значительным числом внутренних помещений (устарелое, теперь ироническое, шутливое). Каменные строения назывались палатами. В толковом словаре слово палата в первом значении («большое богатое здание, помещение») имеет помету «устарелое»: каменные палаты. В форме единственного числа это слово сохраняется в исторических названиях, таких как Оружейная палата, Грановитая палата. Слово палаты в современной речи менее употребительно, чем хоромы, а если и используется, то в составе словосочетания царские палаты, которое иногда приобретает иронический оттенок. Приведем пример рекламы проектной организации: ООО «Царские палаты» предлагает свои услуги по проектированию зданий и сооружений любой степени сложности. Г. Тверь, ул. Озерная, д. 2.

Другой рекламный текст несет черты карнавальности, ярко иллюстрирует стремление ее составителей привлечь людей, желающих побыть в роли важных особ: Гостиница «Царские палаты», г. Кемерово. Царские палаты – это загородный отель высокого уровня. К услугам гостей: бассейн, сауна, джакузи, пейнтбол, бильярд.

Современному русскому медиатексту свойственна эклектичность – соединение в пределах одного текста слов разных исторических эпох, разной стилистической окраски. Произвольное соединение таких слов приводит к обесцениванию одних понятий, неоправданному преувеличению значения других и, в конечном счете, к утрате нравственных оценок и «чувства языка». Покажем это на примере текста, представленного на сайте «Организация праздников»:

Царские палаты – VIP банкетный зал. Впервые в Москве: банкет в царских палатах XVII–XVIII вв. Предлагаем эксклюзивную на сегодняшний день услугу – аренда царских палат для проведения банкетов, презентаций, фуршетов. Мы готовы предложить организацию банкетов для различных торжественных случаев: крещение детей, венчание в церкви, выездная регистрация брака или свадьба «под ключ». Возможна аренда исторической части дворца – 1 и 2 этажей площадью 817 кв. м., а также дополнительных комнат. Здание Дворца имеет удобный подъезд с парковочными местами (service/halls/palace).

Стилистическая пестрота приведенного текста и грубое нарушение в нем семантической сочетаемости слов очевидны. Бюрократическая терминология (регистрация брака, аренда, парковочные места) соседствует с церковными понятиями (крещение, венчание, церковь), светский речевой лексикон (VIP, банкет, фуршет, презентация) с фразеологией строительного подряда (площадью 817 кв. м., «под ключ»). И все это на фоне исторических декораций.

В каждой стране существует своя жилищная культура, своя особенная жилищная традиция. В каждом жилье должны быть определенные части помещения, каждое из которых используется по его прямому назначению. Мы можем понять характер человека, когда мы входим в его дом. То же самое происходит тогда, когда мы исследуем культуру народа. Появление новых форм жилья в России послужило причиной расширения этой тематической группы лексики. Английские заимствования коттедж, таунхаус, пентхаус, антипентхаус, лофт причудливо взаимодействуют в текстах СМИ с пришедшими из других веков дворцом, замком, усадьбой, имением и поместьем. С ними соседствуют экзотические бунгало, шале, вилла и фазенда.