Текст книги "Почерк времени"

Раёк

Городок этот казался раем на земле. Фрукты благоухали за метр от дерева, овощи превосходили своей величиной и вкусом понимание и фантазию жителей из холодных регионов. Приезжие нередко считали, что попали в тот самый коммунистический рай, о котором так воздыхали слышавшие о нём от дедов и бабушек.

Городские многоквартирные дома соседствовали с плодовыми деревьями возле частных домов, вкуснятину которых стыдливо охраняли заборы в стиле деревянных штакетников высотой по грудь. Между частными домами вились асфальтированные дорожки с метр или меньше шириной, по обе стороны которых были насаждены когда-то фруктовые деревья. Так что жильцы квартир всегда могли прийти в эти городские посадки и полакомиться тающими во рту ярко-оранжевыми абрикосами сорта «щепа», грушами «дюшес» либо черешней-«черношкуркой», конкурирующих в своей непревзойдённой сладости с мёдом.

Помимо этих фруктовых аллей жители городка имели доступ к другим вариантам: например, поехать налегке за город и набрать (уже мешками или корзинами) фруктов или грецких орехов. Но некоторых жителей многоквартирных домов тянуло-таки на запретное: пощипать виноград, который вился не всегда на самом садовом участке хозяев дома, а бывало, вдоль условного забора, выходящего на узкую дорожку из асфальта.

Особо наглые жители городка ночью перелезали через низкий штакетник и тащили с огородов собственников пупырчатые крепкие огурцы и помидоры «бычье сердце», не забывая прихватить клубнику с грядки в свои банки или мешочки. Но это случалось только у тех владельцев домов, которые не имели злых собак или сторожей, караулящих непрошеных захватчиков чужого добра увесистыми кулаками, с дубинками да плётками, а для потехи ещё и с вениками.

Но в основном хозяева садовых участков были благодушны и нередко, отказывая себе в удовольствии побывать в выходные дни на городском рынке в роли торговцев, соглашались продать по сходной цене килограммы своей продукции соседям из многоквартирных домов или гостям городка. Великодушие хозяев основывалось на том, что чернозёмная земля была весьма плодородна и родила в своих недрах всё без упрёков и претензий, не особенно надрывая хозяев работой на ней. Нередко можно было услышать такое обращение подвыпившей хозяйки, хлебнувшей летним вечерком молодого вина из своего погребка:

– Ну, шо там трёшься, бедолага, у забора, иды до калытки, вынэсу тэбе помытую гроздь вынограда. Зачем тэбе та – с пылюкой?

А хозяин даже мог поднести и чарку – или стакан домашнего вина, – если прохожий или неудачливый воришка соглашался чуток послушать россказни обладателей почти райского сада.

Интеллигентные или желающие казаться богатыми особы почитали для себя за низость побираться «дармовыми харчами», поэтому гордо ходили или ездили на городской рынок, где за копейки (по сравнению с ценами той же продукции у жителей северных районов) покупали всё то, что наглая часть жильцов многоквартирных домов сего городишки могла поиметь бесплатно.

Мимоходом стоит упомянуть о том, что моду на одежду-обувь и все новинки можно было отслеживать в этом городке. Все праздники или выходные дни люди парами или в одиночку гуляли на бульваре и других широких улицах городка, демонстрируя самое лучшее из своего гардероба: не зря ведь они ездили «за шмотками» в Одессу или на границу с Польшей.

Рынок сего городочка по величине, казалось, конкурировал в то время с одесским, хотя находился не на море, а лишь на водохранилище. Но жители всё равно называли его морем. И хотя в его глубинах не водилось кефали и другой морской рыбы, зато ловились хорошие лещи, щуки, бычки, караси, сомы, толстолобы, которых разводили в ставках для продажи рыбаки. Они жили вблизи огромного Каховского водохранилища, кормящего несколько городков вокруг него.

С ранней весны и до самой зимы рынок ломился от различных товаров: помимо молочной, мясной, рыбной, фруктово-овощной, травной, ягодной, дыне-арбузной продукции на его прилавках продавались всевозможные вещи, изделия народных ремёсел, мелкие предметы мебели, можно было также сторговаться и недорого купить подержанный автомобиль, мотоцикл или велосипед.

А как же достопримечательности, культура?.. Жители городка не особо жаловали своим вниманием артистов, поэтому построенный здесь через пять лет после войны театр через тридцать лет закрылся за неимением зрителей. Горстка любителей театрального действа не могла пополнить кассу для зарплат режиссёра и актёров.

Окрестности городка были примечательны другими особенностями. Экстремалы ехали в степи, чтобы, испытав судьбу, повстречаться с ядовитыми гадюками и удавами, достигающими порой двенадцати метров. Иные ехали туда же, чтобы попытать счастья, раскапывая высокие курганы с древними захоронениями высокорослых людей: искали древнее золото-серебро да другие клады.

В целом же жизнь жителей городка была скучна и однообразна, поскольку единственный Дом культуры служил и кинотеатром, и танцплощадкой, и местом для новогодних представлений. Но в описываемое мною в этом повествовании время такую скудную культуру имела вся огромная рать провинциальных жителей бывших республик СССР. А хотелось им нередко грозы, приключений, как в заграничных фильмах… веселья, как в мультиках! Но множество людей задыхались в смраде бестолковых целей и примитивных нужд, бесполезных стремлений и глупых затей…

Витольда Гагарина

Родилась в п. Магнитка Челябинской области, но уже пятьдесят лет живу в г. Рудном (Казахстан).

Образование среднее медицинское и химико-технологическое. Ветеран труда, стаж 40 лет. Из них десять лет посвятила медицине, а остальные годы трудилась в Соколовско-Сарбайском горно-промышленном объединении, освоив около десяти профессий.

Руковожу уже 20 лет читательским клубом «Литературные субботы» при Центральной городской библиотеке, пять лет стою во главе литобъединения «Рудненский меридиан», а также редактирую наше издание «Литературный горизонт» – приложение к региональному литературно-художественному журналу «Берега KZ».

Выпустила три авторских сборника: «Наболевшее…» (2007), «У судьбы на пороге» (2017), «На тропе судьбы» (2019). Обладатель дипломов номинанта конкурса «Поэт года» в 2015–2020 годах с публикациями в альманахах «Дебют», «Лирика», «Георгиевская лента», «Поэт года», «Антология русской поэзии – 2019».

Публиковала подборки стихов в сериях проектов: «Библиотека современной поэзии», «О добре», «Автограф-6», Антология стихов и прозы «Литературная Евразия» (2019), Энциклопедия стихов и прозы «Писатели русского мира. ХХI век», журнал «Российский колокол». Была участником и издавалась в сборниках «РосКон» (2019), и «Аэлита» (2019).

Член Ассоциации литераторов Северного Казахстана, Интернационального Союза писателей, Академии российской литературы, координатор по Республике Казахстан от ИСП.

Награждена серебряными медалями: «В. Маяковский – 125 лет», «А. Ахматова – 130 лет», «А. Чехов – 160 лет», «Георгиевская лента – 250 лет», «И. Бунин – 150 лет».

Град
(Очерковые мемуары)

 
О Казахстан, вторая родина моя,
уже полвека от себя не отпускаешь!
Тебе часть лучшая всей жизни отдана,
а ты всё глубже в мою душу проникаешь!
 

Она увидела себя на службе среди прихожан какого-то большого храма, в котором никогда не была раньше. На возвышении стоял патриарх со строгим лицом, а у его ног стояли на коленях люди с очень знакомыми физиономиями: бывшие руководители СССР, президенты стран СНГ, предводители фракций…

Вот хор смолк, а самый высокий и седой из стоящих на коленях, положив руку на сердце, произнёс:

– Дорогие россияне! Простите вы нас, ради Бога, за то, что мы предали вас! За политической вознёй, разделом портфелей и казны мы забыли о вас и отдали на поругание всё доброе и человеческое! А теперь пожинаем плоды: гибнет сильное государство, превратившееся за несколько лет в страну воров, нищих и проституток, а внешние враги только и ждут момента, чтобы растащить её по кусочкам… Люди добрые! Проникнитесь, как раньше, любовью к Родине! Все, кто может, верой и правдой – за родное Отечество! Простите, забудьте всё и помогите стране возродиться!

В наступившей тишине зашептались стоящие в переднем ряду известные олигархи, адвокаты, чиновники, а их охранники зорко осматривали толпу прихожан.

Вдруг откуда-то сверху справа послышался знакомый приглушённый бас:

– Поздно спохватились, голубчики! «Иных уж нет, а те далече…»

Слева сверху ему вторил интеллигентный негромкий мужской голос с картавинкой:

– Мы-то простили, у нас выбора не было, а вот простят ли вас потомки? И помогать вам больше некому, уж постарайтесь сами…

Тут женщина начала оглядываться по сторонам, надеясь увидеть хоть одно знакомое или просто доброе лицо с поддержкой, но кругом были только напряжённые каменные лица. Страх холодной волной охватил женщину, и… она проснулась.

Стряхнув остатки этого странного короткого сна после ночной смены и досадуя, что теряет драгоценное время, женщина вскочила с дивана. Проходя мимо зеркала, крепко стянула косынкой голову, глянула на часы и, ахнув, вышла на крыльцо своего дома. Вдохнув летний предполуденный воздух, она внутренне улыбнулась, радуясь короткому отдыху и солнечному дню, и быстро пошла по дорожке вдоль дома.

На осмотр своего хозяйства у неё было не больше часа: до приезда мужа на обед. «Нет, некогда спать, когда здесь столько работы», – отметила про себя хозяйка, на ходу осматривая растения. Правда, в последние годы ей всё трудней давался уход за этим садом-огородом. Сознавала, конечно, что силы и сноровка уже не те, потому что не управлялась вовремя. Она начинала свой труд с утра, а заходила в дом к полуночи, если не была на смене.

Так уж сложились обстоятельства, что бóльшую часть трудовой жизни работа у неё была сменная, хоть и меняла её не раз – в угоду семейному благополучию. Не зная за собой особых талантов, начала с медицины, а закончила телефонисткой-телеграфисткой. Работала везде неплохо, стараясь по возможности лучше овладеть профессией. Однако самым счастливым периодом считала те семь лет труда в химлаборатории опытно-промышленного цеха, когда опять училась, хоть и заочно, имела высокий разряд, была бригадиром, перевыполняла норму (иногда на 300 процентов), за что получала поощрения и уважала себя даже сама. Ещё в те годы произвела на свет и долгожданного сына, а вскоре, через год и три месяца, трагически потеряла его по вине работников детского сада…

Правда, днём у женщины был двухчасовой перерыв, связанный с обедом мужа и старшей дочери. Как всегда, только подав им второе блюдо, садилась ненадолго сама, затем быстро убрав со стола, снова выходила в огород. Ведь весна и лето – самая ответственная пора для закладки будущего урожая. Как и все огородники, она копала, корчевала, сеяла, постепенно высаживала рассаду, притеняла или укрывала её, подвязывала… Чуть примутся растения, начинала подкормку, а так как её нужно делать после вечернего полива, то бегала с ведром по огороду до самой звёздной ночи. Если была угроза заморозков, то укрывала свои растения. А утром – всё снова: открывала, поливала, окучивала, полола и так далее – до начала плодоношения.

Женщина любила работать на земле и всегда чувствовала вину перед ней, кормилицей, если не сделала всё, что надо. И вообще считала: коль живёшь на земле, то должен использовать её, как положено предками, – кормить себя и семью самому, не надеясь на рынок, даже если и есть на что купить овощи и фрукты.

Она догадывалась, что рука у неё не очень «лёгкая» или «зелёная» – ведь ей для получения урожая надо было работать в три раза больше, чем, например, первопалаточнице Екатерине Михайловне Болговой, её мастеру. Та прямо говорила: «Дорогая, если бы я столько времени посвящала огороду, у меня бы всё ломилось от урожая». И правда, руки этой женщины были не только «зелёные», но просто золотые!

А у нашей героини руки были чёрные от загара, потрескавшиеся от воды и земли. За это ей не раз делала замечания уважаемая Анна Яковлевна, бессменный секретарь главной приёмной АО «Соколовско-Сарбайское производственное объединение», работавшая при восьмом директоре, вернее, сейчас уже президенте. Принося в очередной раз телеграммы для рассылки, она иногда говорила дежурной телеграфистке:

– Милочка! Ты же жена руководителя цеха, и такие руки!

Тогда бедняжке становилось стыдно под этим строгим взглядом, и она после работы бежала покупать кучу перчаток. «Коль не можешь нанять работников, то хотя бы руки береги, чтобы никто не догадался!» – так она понимала. Но всё равно вскоре теряла все перчатки, снимая их постоянно, потому что не чувствовала в них растения и землю.

В шестидесятые годы, когда они с мужем только обживались в Рудном и не имели средств на дачу, женщина очень скучала по земле и чувствовала себя оторванной от того главного, чем были заполнены детство и юность, прошедшие на Урале.

Да, их малая родина затерялась среди гор и тайги, где летняя пора коротка, прохладна и дождлива, а зимы – долгие и снежные. Уже будучи взрослой, она прочла в пятом томе «Географии» Семёнова-Тян-Шанского, что Златоуст – это самое мокрое место в Европе: там осадки 250 дней в году. А давно, ещё девочкой, она знала это по тому нелёгкому труду, с которым доставались их скромной семье картошка и особенно сено для немногочисленной скотины, без чего было не выжить людям в суровом уральском климате в послевоенные годы…

Вздохнув от воспоминаний, женщина остановилась у набиравших цвет георгинов. Вот их-то никогда не сажали на её родине, потому что не успевали зацвести за лето: ведь в июне ещё были заморозки, а в августе уже были заморозки, а то и снег. Только выносливый золотой шар украшал все палисадники. А сейчас у неё здесь столько сортов, такое богатство цвета и формы!

Заядлая огородница всегда выращивала много цветов потому, что очень любила их дарить. Едва дождавшись цветения, она делала букеты и несла их людям: на работу – сотрудникам, в школу – учителям и детям, на концерты – артистам, в литературный клуб – именинникам, гостям, к праздникам и просто так. Зимой вся солнечная веранда их дома была заполнена цветами, а в саду с ранней весны и до поздней осени одни цветы сменяли другие.

Но вот нынче пришлось три клумбы засадить овощами: бросили дачу, где росло основное количество овощей на три их семьи.

«Ничего, ещё остались цветы между деревьями и кустами, да по краям участка, – мне хватит…» – думала хозяйка, подходя к шпалерным зарослям высоких кустов помидоров.

Да, именно зарослям: жаль было удалять пасынки, чтобы не болели томаты. «Лишь бы града не было, а поспеть ещё успеют, ведь сегодня только шестое июля», – отметила про себя огородница, любуясь обилием цвета и завязи на помидорах. Хотя нынешнее лето ей казалось уж очень похожим на уральское – потому, что июнь и июль выдались облачными, с прохладными росными ночами.

Она прекрасно помнила, какие в Рудном раньше были холодные, снежные зимы и очень жаркое лето… Зимой 1968 года морозы стояли ниже сорока градусов. А первого марта, когда она приехала в Кустанай с почти годовалой старшей дочкой, было −37.

…Пока муж нашёл такси, все приехавшие и встречающие уже уехали в Рудный. Старенькая «Волга» шла плохо и вскоре встала. В салоне сразу стало холодно. Молодая мать плотнее прижимала к себе одеяльный свёрток с ребёнком, стуча зубами и ногами, мысленно уговаривая автомобиль завестись всё то время, что водитель и муж копались в моторе на морозе. И, слава богу, мотор заработал! Так они глубокой ночью добрались до своей первой однокомнатной квартирки в доме рядом с кафе «Сауле», посреди которой стояла груда полученных недавно мужем их вещей, высланных заранее багажом.

А каким жарким было их первое лето на новом месте! Да и потом ещё многие годы в первой половине июня всегда стояла жара за сорок градусов, и негде было спастись от неё в угловой однокомнатной квартирке, где было целых три окна! Да ещё этот знойный ветер с песком, от которого не укрыться на улице, где не знаешь, что придерживать – поднимающиеся дыбом волосы или юбку…

В те моменты она ясно представляла, каким мужеством обладали первостроители молодого города, в котором даже просто жить-то было трудно, а надо было ещё и работать!

Здесь жило и трудилось много земляков с Урала, жителей их маленького посёлка, которые были постарше и приехали раньше.

И действительно, город был очень богат энергичными и талантливыми людьми! Ведь на комсомольскую стройку съехались самая активная молодёжь со всей страны, которая росла в своём мастерстве вместе с комбинатом и новым городом. На 140 тысяч его жителей обозначились восемь самых трудолюбивых и сознательных, получивших звание Героев Социалистического Труда. Не зря этими людьми много лет гордится город, да и вся область!

«А мы-то приехали уже на готовенькое… – вспоминала женщина. – Маленький чистенький городок тогда заканчивался улицей Фрунзе, а дальше строился буквально на глазах. Он поднимался не по дням, а по часам, прирастая новыми микрорайонами, которые постепенно благоустраивались пешеходными дорожками, детскими площадками, скверами, цветниками, газонами и фонтанами. Снабжение города комсомольской стройки в те годы было просто замечательным, а очереди были только за книгами, особенно за подписными изданиями. Красивые прямые проспекты, зелёные парки и улицы радовали глаз, город всегда нравился его гостям!»

Быстро рос и набирал мощности Соколовско-Сарбайский горно-обогатительный комбинат. Муж нашей героини успел поучаствовать в пуске машин в должности инженера цеха, а она после тщетного полугодового поиска работы устроилась в городскую поликлинику и три года бегала участковой медсестрой, затем перешла в медучилище. За те несколько лет, что проработала там, стали медсёстрами более 500 десятиклассниц, о которых она знала всё, учила их уходу за больными и часто помогала советами. Как было приятно видеть в любом медучреждении города знакомые лица! А теперь встречает их всё реже и реже… Все давно стали мамами, многие уже и бабушками, в отличие от неё…

А каких новых друзей обрели они с мужем в новом городе! Две семьи сослуживцев мужа прямо-таки шефствовали над ними. Семья электрослесаря Николая Васелюка жила с ними в одном дворе и приглашала к себе на все праздники. Там впервые им довелось услышать чýдное хоровое застольное пение украинских и белорусских народных песен. Добрая бабушка приглядывала за их девочкой, а жена Николая – Татьяна, тоже медик, просто делилась урожаем с дачного участка. Другая семья – Юрий и Раечка Лубашевы тоже ввели их в свой круг молодых друзей. В той интересной и весёлой компании было пять инженеров, приехавших на Кустанайщину из Львова. Талантливые ребята вскоре стали видными руководителями подразделений комбината.

Родители Раечки, незабвенная чета Тремаскиных, церемонно приглашали новосёлов к себе на воскресные семейные обеды с обязательными пирогами, всячески старались помочь в бытовых сложностях жизни… «И кто же мог тогда предположить, что их приветливый двухэтажный домик на берегу Тобола, в закуточке под названием „осиное гнездо“, где жило большинство руководителей подразделений комбината и его Героев, лет через двадцать, по иронии судьбы, станет нашим домом?..»

И тут же ей на память пришло лето 1983 года, когда муж, поддавшись уговорам друга, начальника отдела снабжения Владимира Квасова и диспетчеров комбината, взял участок земли под дачку рядом с ними. Ей бы подождать пару годиков, пока встанет на ножки младшая дочка, а целинные участки оборудуют поливным водопроводом, но, соскучившись по земле и надеясь на близость речки, посадила всего понемножку.

Наступил 40-градусный июнь, растения начали требовать много воды и погибать. Новоиспечённая огородница таскала воду в огромных вёдрах, поливая ненасытный песок, кусала губы от боли в плечах и желала только одного: обыкновенного коромысла. В следующее лето и коромысло разыскала у родителей, и насос уже появился, но руки были безнадёжно испорчены и всегда напоминали о себе при тяжёлой работе…

Женщина, ещё раз вздохнув о прошлом, машинально взглянула на небо, отметив на горизонте небольшую тучку, привычно подняла и подвязала согнувшийся помидорный стебель к бечёвке, протянутой между металлическими кольями. «Как хорошо придумал и устроил муж эти шпалеры! Теперь, несмотря на густоту, всем растениям хватит солнца», – с благодарностью подумала она. Признаться, муж не любил огородные работы, однако, если брался за что-то, делал это прочно и рационально. «Золотая головушка у него, и руки тоже золотые, да суждено ему думать не об огороде», – продолжала размышлять хозяйка, осмотрев последний ряд томатов и направляясь к огурцам, чтобы приоткрыть их солнышку. Подобрала укрывной материал со всех сторон парника, подвязала его к одной из опор, осмотрела и поправила плети.

Двинулась дальше по дорожке вдоль домика, но остановившись от новой волны воспоминаний, прислонилась спиной к его нагревшейся стене. Всё-таки она была благодарна своей женской судьбе, что та послала ей в спутники жизни умного и необыкновенно талантливого мужчину, с которым прожито более тридцати лет. А мужчина этот оказался с непростым и довольно жёстким характером. Несмотря на их многочисленные разногласия смолоду, она интуитивно и безоговорочно верила в него, угадывала его настоящую ценность и знала, что рождён он не столько для семьи, сколько для государства, потому что природой (или породой) ему было отпущено многое.

Редко кто из нас с детства знает своё предназначение, а он знал: радиотехника. И всю жизнь был ей верен и развивал свои способности постоянно. Это была его работа и хобби, смысл и образ жизни! Он всегда был в поиске новых радиотехнических идей или в большей рациональности уже существующих. Уже забылись десятки собранных усовершенствованных им приёмников, телевизоров, магнитофонов, электромузыкальных инструментов в молодости, но помнятся те важные вещи, к которым он приложил свой ум и руки, проработав почти тридцать лет в Соколовско-Сарбайском объединении.

Особо ценна его деятельность в качестве главного инженера, а потом и начальника цеха технологической диспетчеризации и связи. Как он строил и доводил до совершенства хозяйство цеха, совмещая это с постоянным и целенаправленным ремонтом, усовершенствованием связи в комбинате, оставаясь неиссякаемым источником технических идей для коллектива, увлекая ко всему новейшему в радиотехнике своим примером!.. После его ухода цех жил наработками своего руководителя ещё несколько лет, а идейных катализаторов больше там не наблюдалось…

Жена помнила все его удачи и неудачи: поездки на ВДНХ Казахстана и СССР, медали и дипломы, но и то, как сумма вознаграждения за его очередную научную разработку делилась на тридцать три человека – такова была советская система. С каким трудом вводились его усовершенствования в производство, а многие просто не принимались или откладывались в долгий ящик. Но звание «Почётный радист СССР» в Казахстане имеют немногие, а в Кустанайской области – он один.

Всё это женщина делила с мужем много лет. Наверное, не случайно муж работал над своими идеями только на кухне, какой бы ни была их квартира, порой мешал ей, но больше не мог ни в какой комнате. И по сей день всегда возле его места у окна на кухонном столе и подоконнике лежат последние записи, схемы, новые журналы, очки, лупа, ручки и прочие нужные предметы.

Тут взгляд женщины, так глубоко ушедшей в воспоминания, остановился на большом дереве черёмухи, радовавшем каждую весну обилием цветов и сильного аромата. Этот маленький кусочек родины они привезли вместе с берёзкой, пихтой и рябинкой. Вот под черёмухой и получился уральский уголок: дикая чёрная смородина, купавки и другие травки, случайно выкопанные с деревцами.

Да, как быстро бежит время!.. Судя по черёмушке, они в этом домике живут уже давно: ведь младшенькой тогда было всего четыре года, а сейчас уже учится в Челябинске, откуда они прибыли с мужем в Рудный, в Южно-Уральском университете, – на приборостроительном факультете, который закончил папа в своё время. И как нестерпимо жаль, что рядом с таким отцом нет сына, и ничего уже не поправишь…

«Зато дочери – наша отрада… Старшая – преподаватель теории музыки в прошлом, по законам новой рыночной экономики вынуждена была забыть свою профессию и уже несколько лет работает экономистом в маленькой фирме отца, который в годы перестройки был вынужден уйти из комбината, ставшего частной собственностью. А новый его руководитель Баженов, уволенный когда-то с должности инженера за профнепригодность, терпеть не мог никого умнее себя, и поэтому избавлялся от таких кадров любыми путями. И младшая дочь тоже скоро станет единомышленницей и помощницей отцу, когда закончит образование…»

Увлечённая своими мыслями, огородница не заметила, как усилившийся ветер собрал уже тёмную тучу над её головой. Громыхнул раскатистый гром, и дождь застучал по листьям тяжёлыми каплями. Мгновенно усиливаясь, он уже лил сплошной стеной. И вот уже белые холодные комочки начали падать вместе с ним на землю.

– Боже, это же град! – всплеснула руками хозяйка сада и бросилась к огурцам, которые недавно открыла.

Она быстро распутала и натянула над растениями укрытие, но дождь уже полностью сменился градом. С неба теперь плотной стеной сыпался ледяной горох, величиной с хороший окатыш, диаметром около сантиметра, устилая землю толстым слоем.

– Опять мои труды пропали даром! – отчаянно причитала женщина, собирая горстями холодный горох с просевшего от его тяжести укрывного материала и бросая в растущую рядом картошку, оглядываясь на баклажаны и кабачки, листья которых уже были пробиты градинами и которым ничем не могла помочь. Мокрое платье прилипло к спине и леденило тело под каскадом градин, вызывая дрожь, но она не замечала этого, лихорадочно продолжая сгребать и бросать комья градин на землю, уже покрытую снегом.

Через несколько минут всё неожиданно прекратилось: туча иссякла, небо очистилось. Открывшееся солнце, как бы извиняясь за промах, начало быстро согревать воздух и землю. Потрясенная только что прошедшей стихией, женщина побежала по огороду, осматривая на ходу растения и осмысливая нанесённый ущерб. И только обежав его весь, остановилась отдышаться, вытирая мокрой косынкой лицо.

«Ну, кажется, не всё пропало: макушки целы, сами растения не поломаны и не перемешаны с грязью, как несколько лет назад от града на даче…»

В том году овощи так долго болели после града, что не успели заплодоносить, как лето уже закончилось. С тех пор женщина панически боялась града, который так жестоко и бесцеремонно уничтожал огромную работу и был сродни тем людям, что безжалостно растаскивают пустующие сейчас дома, потому что не научены уважать чужой труд и чужую собственность.

«Ничего, ещё разок подкормлю все растения, и они быстро отойдут», – планировала хозяйка огорода, направляясь к дому, чтобы переодеться и окончательно успокоиться.

На крыльце она остановилась, ещё раз окинула взглядом «градово побоище» и, уже почти уверовав, что не всё на свете плохо, подняла голову к небу, заслоняя глаза ладонью, как козырьком.

«Будем жить дальше, несмотря ни на что! У нас ещё одно главное дело впереди, – дождаться внуков и помочь их вырастить достойными жителями нашего знатного города!»

С этой мыслью женщина опустила руку, повернулась и вошла в дом.

Август 2002 г.