Текст книги "Призвание – писатель. Том 3"

– Тощий, – сказал один из троих.

– Ничего, – отозвался другой. – Поджарим – сойдёт. Без соли, зато молодой…

«Хотят убить и съесть!» – прозвучало в голове. Лишь теперь ощутил Михаэль настоящий, пещерный ужас. Даже в доме старосты ему не было так страшно. Там были люди, которые могли вмешаться и вмешались. А здесь? Кто появится в этих гиблых местах? Ещё одни, жаждущие человечьего мяса?

Только он не уступит. Будет сражаться за жизнь.

– Гимнастёрку тоже сниму, – Михаэлю казалось, что он говорит спокойно, но на самом деле его трясло. – Не пропадать же…

– Это мы сами, – сказал старший. – Давай, вставай и беги!

«Значит, будут стрелять в спину?..»

Всё решали секунды. Поднимаясь, Михаэль покачнулся и, делая вид, что теряет равновесие, выхватил пистолет. Но опередить не удалось. Раздались выстрелы, только упали почему-то те, кто должен был стрелять в Михаэля. Лишь верзила остался на месте. Он тоже стрелял, но какая-то непонятная сила бросила Михаэля на землю, и пуля сбила давно уже выцветшую, в разводах грязи и соли пилотку. Мгновением позже упал верзила. Михаэль так ничего и не понял. Он не успел ни разу выстрелить.

За него это сделали Стеклов и Думенко. Их-то увидел Михаэль, когда пришёл в себя и осознал, что и на этот раз непонятным образом избежал смерти, которая уже держала его в своих цепких объятиях. Он был жив и лежал на земле, а над ним стоял Афанасий. Чуть поодаль улыбался Думенко.

– Молись своему Богу, что мы подоспели, – сказал Стеклов так, словно Михаэль был не политруком, а рядовым. – Это он сообразил, – кивнул на Думенко ефрейтор, – а то был бы ты сейчас у них вместо кабана…

Михаэль улыбнулся, хотя ему было не до смеха. На кабана он явно не тянул.

– А где сержант?

Но Стеклов махнул рукой и, не отвечая, спросил:

– Идти-то сможешь?

Обо всём рассказал словоохотливый Думенко. Ему трудно было молчать. И когда, отыскав еле заметную тропинку, они обогнули огромное болото и присели под сосной, Михаэль услышал о том, что произошло в доме Савелия Матвеевича.

Но и Думенко не знал всех подробностей…

После того как Михаэля заперли, Парфенов задремал, но где-то через час, растормошив Думенко и Стеклова, пошёл будить старосту.

– Давай ключ, Матвеич!

– Какой ключ? – не понял тот.

– От комнаты, где жидёнка запер.

– Зачем?.. Ты же сам велел запереть.

– Ну, велел. А теперь другое думаю. Негоже его живого сдавать. Ещё обозлятся немцы, скажут: «А сами почему не прикончили?» Вот мы и прикончим…

– Дурень ты, ей-богу, – прервал сержанта Савелий Матвеевич. – Немцев не знаешь, по себе о них судишь, а я их уже повидал. У них главное «орднунг» – порядок, значит. Обозлятся, если ты им труп предоставишь. Не из-за еврея, конечно, а потому что самовольство проявил. Они этого страсть как не любят. Загремите в лагерь – и всё.

– Не верю я тебе, – упорствовал Парфенов. – Обозлятся?.. Из-за жида?! Быть этого не может.

– Да не из-за жида, говорю я тебе! А за то, что порядок нарушаешь. Ладно, делай как знаешь, только потом не обижайся.

Но Николай уже начал остывать. Ещё минут десять ушло у Савелия Матвеевича, чтобы хлопнув полстакана самогона, сержант завалился снова. Стеклов посмотрел на старосту.

– Матвеич! А ведь ты не за немцами послал, – и не давая возразить, продолжил: – Ты нас не бойся, нам с Колькой не по дороге. Когда партизаны будут?..

– Ты меня не путай, – произнёс вместо ответа Савелий Матвеевич. – Я староста, немцами назначенный.

– Вот и хорошо, – сказал Стеклов. – Так когда партизан ждёшь? На рассвете?

– Уймись! – ответил староста. – Ты что в башку себе вбил? Спать идите. Утро вечера мудренее.

Савелий Матвеевич темнил. Он действительно ждал партизан, за которыми ещё днём отправил надёжного человека, но откровенничать не хотел. В округе все знали, что колхозного бригадира Савелия Гришина обвинили в присвоении коллективного имущества, выгнали из партии и посадили бы, если б не началась война. Знал об этом и Парфенов, потому и заявился к бывшему бригадиру, как обиженному советской властью, не подозревая, что тот все обиды на власть отложил до конца войны.

Теперь Гришина волновала судьба Михаэля. Паренька следовало сдать партизанам с рук на руки, но непредсказуемые действия Николая показали, что жизнь политрука может закончится раньше, чем партизаны появятся в доме старосты. Ни в чём не будучи уверенным, Савелий Матвеевич решил, что даже в лесу Михаэлю будет безопаснее, и увидев, как юноша исчез в чаще, почувствовал облегчение.

Но ненадолго. Ещё не рассвело, когда послышались звуки идущего недалеко от деревни боя. По-видимому, партизаны попали в засаду. Савелий Матвеевич понял, что решение нужно принимать немедленно, и решать должен он. Растолкав Стеклова и Думенко, староста прошептал:

– Быстро в лес. Ещё успеете нагнать своего политрука.

– А партизаны? – не понял Стеклов.

– Не придут… – Темнить уже не было смысла. – Давай, давай. Времени нет.

Проводив взглядом бегущих к лесу красноармейцев, Савелий Матвеевич выломал и без того слабый дверной замок в комнате, где раньше сидел Михаэль, и стал будить сержанта.

– Вставай, Коля! Проспали мы с тобой. Сбежали твои дружки и жидка прихватили!..

Зейтулла Джаббаров

Зейд Гариб (творческий псевдоним автора) отметил 75-летний юбилей.

Заслуженный журналист Азербайджана, лауреат конкурса «Золотое перо», международных премий имени Дж. Байрона, Волошина, кавалер ордена «Святая Анна». Публикуется в литературных сборниках Интернационального Союза писателей, СПСА, журнала «Колокол», издательства «Четыре», ИД Максима Бурдина и издательств Баку, участвует в литературных конкурсах.

В минувшем году автор издал 15 сборников лиро-эпических произведений, готовятся к печати такие сочинения, как «Восточная трилогия», «Любовная лирика», «По ступеням жизни».

Кровь царской семьи

 
ХХ век запомнился террором,
Залпы расстрела семьи царя.
Режим оставили за забором,
Над страной взошла новая заря.
История помнит армянский террор,
След его тянулся в Азербайджане.
Дашнаки нашей судьбе наперекор
Террор устроили по всей стране.
СССР создавали на большой крови,
Перестреляли душманчиков Азии.
Сбивали в кучу Советы все сословия,
Далеко зашли большевиков фантазии.
Так власть построили на крови,
Такая власть народная в Советах.
У режима партийные секретари
На бюро обсуждали до рассвета.
Все было в нём: порука, кумовство,
Советский режим уже гнил изнутри.
А теория «перестройки» – безумство,
Привела к гибели красной империи.
Идеологи распространяли байки:
Сын кухарки может стать вождём.
Да, был у нас такой, Иосиф Сталин, —
Он учинил по всей стране разгром.
Все 70 лет молчали о царской крови
И в новой России старались смыть.
Не смыли оттепель и новые дожди,
Всё делали, чтоб прошлое забыть.
Кровь царской семьи – на знамени эпохи,
Могилы страстотерпцев никому не найти.
В гражданскую войну красные всполохи,
На могилы комсомольцев уже не пройти.
Всё утонуло в прошлой далёкой истории,
Смерть стойких комиссаров, дипломатов.
И многих людей из советской категории —
По наветам тройки и тайных компроматов.
 

16.01.2022 г.

Эх ты, Русь моя!

 
Эх ты, Русь моя, страна обширная
Белыми церквями, колоколами.
Все столетия стояла, как великая,
Но полна предателями, извергами.
Запад смотрел на тебя как на врага,
Захватить хотели твои территории.
Наполеона и Гитлера разбила наголо,
Достойна ты своей великой истории.
Не предавайте Западу царей, секретарей,
Пусть останется в России правитель.
Ещё не иссякла сила трёх богатырей,
Сидящий в ООН – сильный представитель.
Эх ты, Русь моя, разгонись своими степями,
Зашуми уральской и сибирской тайгой.
Богатой флорой, лесными ягодами и грибами,
Озёрами и реками, рукотворной Волгой.
Ты уверенно шагнула в новый, ХХI век,
Оставшись мировой ядерной державой.
В безопасности живёт России человек,
Политика в нашем мире овеяна славой.
 

17.01.2022 г.

В гости – гусар

 
Кто напишет балладу о гусаре,
Тому полсада фруктов отдам.
Чай заварю я в медном самоваре,
С вареньем и лимоном на стол подам.
Приглашаю вас за гусарский стол:
Выставлю вино и лезгинский хинкал,
Разные салаты и огурчиков рассол,
Чарка за чаркой – пол-литра набрал.
Гость, не спеши рано уходить,
Зимняя гулянка начинается.
Будем пить и стихами говорить,
Зимняя ночь нескоро кончается.
Кто напишет балладу о гусаре,
Тому я всё, что нажил, отдам.
Подбрось угля в моём самоваре…
За зимний пир стихами воздам.
 

15.01.2022 г.

Нарисуй мне образ милой

Посвящается Сарии-ханум

 
Приснилась женщина во сне,
Пришла сквозь стужу и туман.
Подруга севера в молодой красе,
Образ мне прислали на полотне.
Смотрю на женщин – не нарадуюсь,
Вся жизнь, любовь в их красоте.
Голубым глазам любя возрадуюсь,
Душевному богатству и доброте.
Где женщина, там и с утра поэзия,
Звучит романс на чудные стихи.
Она – луч света против мракобесия,
Её сотворили художника штрихи.
О Сария, влюблён и я в твои портреты,
Карандашом искусно вывели рукой.
Готов я написать для женщин сонеты,
Что в сердце родились рифмами рекой.
 

15.01.2022 г.

Жизнь – это борьба

 
Вся моя жизнь – борьба,
Иду по пути преодоления.
От истины не уйду никогда,
Мой народ не отдам в угнетение.
Он достоин хорошей жизни,
Во все столетия терпел гнёт.
Любит государство, отчизну,
Не шёл на измену и переворот.
А ныне жить стало ещё труднее —
Кризис, пандемия, цены взлетели.
За право жизни боритесь смелее,
Не давайте, чтоб дети сиротели!
 

15.01.2022 г.

Хаджарат Джикирба

Родился в г. Гудаута (Абхазия) 12 мая 1992 года.

В 2014–2019 гг. учился в АГУ на историческом факультете.

Стихи пишет с 2004 года. Публикуется в Абхазии и Российской Федерации.

В марте 2021-го произведения автора были изданы в Красноярске, а затем и в Москве. Номинирован на национальную литературную премию «Поэт года – 2021», награждён медалью имени Достоевского. В том же году занял третье место в конкурсе «Серебряное перо Абхазии».

Работает в сфере туризма и образования.

В Рицинском парке

 
Весенняя зарница
Блеснула в небесах,
И голубая Рица
Проснулась впопыхах.
 
 
То озеро чарует
Своею красотой.
Зимой оно тоскует
И светится весной.
 
 
А снежные вершины
Безмерно высоки.
И падают лавины
В водоворот реки.
 
 
Там вековая флора,
Обилие цветов.
Скрывается от взора
Там фауна лесов.
 
 
И уплывает в гору
Тумана пелена.
И вот в такую пору
Нагрянула весна!
 

23.01.2022 г.

Белые стансы

 
Ночь – безлунная такая! —
Крылья наземь опустила,
В небе звёздами сверкая,
Мою душу вдохновила.
 
 
Во мне чувства обострились,
Полились слова любви.
Так на свете появились
Стансы белые мои.
 
 
Ну а день, брат светлой ночи,
Превратил в покой тоску,
Что не выплакали очи
На былом моём веку.
 
 
И пришла мечта святая,
И её я полюбил,
И, обиды все прощая,
Ей я стансы посвятил.
 
 
Та чудесная девица
Всё по ним смогла понять,
Как лихая озорница
Меня стала обнимать.
 
 
И постигло удивленье:
Всё, что в стансах я зову,
Через лёгкое мгновенье
Происходит наяву!
 
 
Может, Бог светлейший это
Дар пожаловал такой?..
Я остался без ответа,
С благодарною душой.
 

Пора увядания

 
Птицы улетели
Теплоту искать.
Листья пожелтели,
Стали опадать.
 
 
Время увяданья
Постучало в дверь.
Даже и латания[6]6
  Латания – род пальм.


[Закрыть]
Хмурится теперь.
 
 
Холод на пороге,
Снег, мороз, дожди.
Вновь зима в дороге,
Лето позади.
 
 
И душа меняет
Ощущений строй —
В осень унывает,
Славит жизнь весной!
 

Декабрь 2021 г.

Думы несостоявшегося монарха

 
Замыслы меня пленяют
Воплощённые, когда
Они страны покоряют,
Как Батыева орда.
 
 
Власть любую устраняя,
Возведут меня на трон.
Свой удел, мир поражая,
Так обрёл Наполеон.
 
 
Замыслы всё порождают:
Строят армию и флот,
Жизнь людей преображают,
Всех реформ они оплот.
 
 
Строят думы свои планы
В сей эпохе роковой,
Делят общество на кланы,
Словно в феодальный строй.
 
 
Создадут они законы,
Подчинят им всякий люд
И, во благо лишь короны,
Обрекут на тяжкий труд.
 
 
Замыслы, идеи, думы, —
Что б без вас я стал вершить?
Вас благодарю безумно,
Но монархом мне не быть!
 

Генералу от инфантерии М. И. Кутузову

 
Рущук[7]7
  Рущук – город в Болгарии на правом берегу Дуная.


[Закрыть] в тумане кроется,
Сражение на заре.
Русская армия строится
В колонну и каре.
 
 
Генерал от инфантерии
Кутузов приказ даёт.
Деташемент[8]8
  Деташемент – временное отделение части флота (отряда), эскадры и т. п. для выполнения особых задач или самостоятельных операций.


[Закрыть] по кавалерии,
Батальный огонь ведёт.
 
 
Залп орудий не смолкает,
Неприятеля круша.
С поле боя отступает
Сераскир Ахмет-паша.
 
 
Его пешие стрелки
Беспорядочно бегут.
Их побившие полки
Победу на штыках несут!
 

14.01.2016 г.

Александр Дорожинский

Родился в Витебске Белорусской ССР. С 1993 года живёт в Сергиевом Посаде Московской области. Подполковник запаса. Ветеран военной службы. Ветеран труда.

Поэт, член Союза писателей России. Заместитель руководителя ЛитО «Свиток» (Сергиев Посад). Публиковался во многих изданиях – районных, московских, центральных, международных. Книги: «Детский мир», «Сёстры таланта», «Двоюродные сёстры таланта», «Под одной обложкой».

Автор-исполнитель песен на свои стихи и стихи других поэтов. Диски: «Когда-нибудь», «Песни души», «Не спрашивай», «Тому, кто», «Когда есть вдохновенье».

Дипломант, лауреат, победитель и член жюри многих конкурсов и фестивалей – как поэтических, так и авторской песни, в т. ч. международных.

«Пусть день начнётся с доброты…»

 
Пусть день начнётся с доброты
И добротой закончится.
В нём станет больше теплоты
И меньше – одиночества.
 
 
Пусть день начнётся с красоты
В зеркальном отражении.
И станет больше чистоты
В душе и в окружении.
 
 
Пусть день начнётся с доброты.
И каждое мгновение
Чудесным светом с высоты
Несёт благословение.
 

Молитва отца

 
Богородица Дева, нашу дочь сохрани
От болезней, что мы уберечь не смогли,
От лукавого взгляда, нехорошего слова,
От чьего-то желанья недоброго, злого.
Богородица Дева, сохрани нашу дочь,
Чтоб был радостным день и спокойною – ночь.
Чтобы пела, смеялась и чтобы цвела,
Чтобы жить ей хотелось и чтобы жила…
Богородица Дева, нашу дочь сохрани
От того, от чего мы сберечь не смогли.
 

Обращение

 
Господи Всезнающий, скажи —
Как терпеть вокруг обман и грязь?
Пристань в море беспросветной лжи
Укажи и не остави нас.
 
 
Боже Всемогущий, огради
От лихих, безжалостных людей.
Дай взглянуть – что в жизни впереди
И не дай мне потерять друзей.
 
 
Господи Всесильный, подари
Жизнь, здоровье и достаток всем.
Нас порадуй прелестью зари.
Тем дай голос, кто был прежде нем.
 
 
Милостивый Господи, прости,
Как прощал уже несчётно раз!
Поверни нас к верному пути
И достойно дай его пройти,
Помоги нам Истину найти…
Боже правый, не остави нас!
 

«Господи, дай силы…»

 
Господи, дай силы
Этот мир принять
И твои мотивы
Правильно понять.
 

«Боже, из жизни моей убери…»

 
Боже, из жизни моей убери
Всех с некрасивой душою внутри.
Тех, от которых не жду я добра,
Кто настроение портит с утра,
Если приходится с ними общаться.
Тех, с кем не хочется даже встречаться.
Будет им пусть хорошо и легко.
Только прошу – от меня далеко.
 

«Девочка с ангельским взглядом…»

Полине Андреевой

 
Девочка с ангельским взглядом
Тихо подходит к окошку.
Вот оно, солнышко, рядом —
Трогает мягко ладошку.
Ей и тепло, и приятно.
Ласковый солнечный лучик
Весело и аккуратно
Тянется к ней из-за тучек.
Девочка с ангельским взглядом
Смотрит с улыбкой в оконце.
Многого ей и не надо…
Только светило бы солнце.
Только бы к маме, что рядом,
Нежно прижаться щекою…
Девочка с ангельским взглядом
Солнышко гладит рукою.
 

«Мы часто навести не можем…»

 
Мы часто навести не можем
Порядок в мыслях и делах.
При этом восклицаем: «Боже!»
И просим помощи в мольбах.
 
 
Порядок будет непременно,
Как ожидаемый итог,
Когда поймём, что неизменно
Всегда на первом месте – Бог.
 

«Отгони от себя всё мирское…»

 
Отгони от себя всё мирское —
Суету повседневных забот.
И покайся пред аналоем,
Пусть Господь в твоё сердце войдёт.
 
 
Всех прости – тех, кто вольно, невольно
Сделать что-то недоброе смог.
С них, наверное, будет довольно
И того, что готовит им Бог.
 
 
Свет лампады в душе разгорится
Благодатным огнём по греху.
И начнёт в унисон сердце биться
С главным колоколом наверху.
 

Рождественское

 
Пусть свет Рождественской звезды
К добру ведёт всегда
И согревает с высоты
В мороз и холода.
Пусть пенье ангелов с небес
Услышат пастухи.
Настанет время для чудес,
Напишутся стихи!
Пускай волхвы издалека
Дары преподнесут,
И будет путь, наверняка,
Не долог и не крут.
Благословенно вновь и вновь
Приходят в каждый дом
Надежда, вера и любовь.
С Христовым Рождеством!
 

В Прощёное воскресенье

 
Прошу прощения у тех,
Кого я вольно и невольно
Ввёл в искушение иль грех,
Кому, быть может, сделал больно.
 
 
У тех, кому помочь не смог,
Прикрывшись важными делами,
Кого подчас, найдя предлог,
Обидел горькими словами.
 
 
У тех, кого я забывал
В молитвах, что необходимы,
Кому не высказал похвал…
Порой они незаменимы.
 
 
У тех, кому не позвонил
И не ответил на посланья,
Кто, может, выбился из сил,
Но не дождался пониманья.
 
 
Прошу прощенья и у тех,
В ком зависть вызвал ненароком,
В ком тот или иной успех —
Как в горле кость каким-то боком.
 
 
У тех, мечтает кто всерьёз
О мщении неадекватно,
Кому я повод преподнёс
Подумать о себе превратно.
 
 
У тех, кто мыслит, что как враг
Он мне бывает временами,
Конечно, это всё не так.
Нет ненависти между нами!
 
 
Не сто́ит оставлять обид,
Себя прощеньем очищая.
Душою чистых Бог простит.
И я всех искренне прощаю.
 

«Чтоб мы о Боге вспомнили опять…»

 
Чтоб мы о Боге вспомнили опять,
Сошла на землю Божья благодать.
И радуются люди все окрест
Под звон колоколов. Христос воскрес!
 
 
Любви чтоб нашей не было конца,
Наполним состраданием сердца.
И понимают это все окрест
Под звон колоколов. Христос воскрес!
 
 
Чтоб царствовала в мире красота,
Победу одержала доброта
И с миром разливается окрест
Под звон колоколов. Христос воскрес!
 

«Внук у бабушки спросил…»

 
Внук у бабушки спросил:
– Бабушка, скажи,
Как тебе хватает сил,
Чтобы долго жить?..
 
 
Бабушка ему в ответ:
– Всё не мудрено.
И секрета вовсе нет.
Помни лишь одно…
 
 
Как настанет тот момент
(Ты поймёшь и сам),
Тот, что труден – спасу нет…
Ты сходи-ка в храм,
 
 
Пред иконой помолись
С пониманием.
Помолись и поклонись
С покаянием.
 
 
Сердце Господу открой,
Чтобы он вошёл.
И поверь, что всё с тобой
Будет хорошо.
 
 
Много лет прошло с тех пор.
Бабушки уж нет.
Внук запомнил разговор
И её совет.
 
 
То лицом, а то спиной
Становилась жизнь.
Наступил момент такой
Трудный, что держись.
 
 
Помня бабушки завет,
В храм пошёл тот внук
За спасением от бед
И душевных мук.
 
 
Искренне молился он,
В мыслях не витал
И со всеми клал поклон,
«Отче наш» читал.
 
 
Вдруг услышал со спины:
– Ты стоишь не там.
А детали все важны,
Как приходишь в храм.
 
 
Справа слышит: – Что-то ты
Крестишься не так.
И сложил свои персты
В непонятный знак.
 
 
Слева: – Ты не так одет.
А когда поём
«Отче наш», старанья нет
В голосе твоём.
 
 
Вдруг подходит тут к нему
Кто-то из толпы:
– Сразу видно по всему,
Здесь не часто ты.
 
 
Лучше храм покинь. Потом
Надо обрести
Книжку важную о том,
Как себя вести.
 
 
И когда внимательно
Ты её прочтёшь,
Может быть, сознательно
Снова в храм придёшь.
 
 
Внука люди допекли.
Он покинул храм.
От обиды потекли
Слёзы по щекам.
 
 
На скамейку внук, присев,
Скрыл лицо своё…
Вдруг услышал, посветлев,
Он: – Дитя моё!
 
 
Что ты плачешь, коль душа
У тебя чиста?
Поднял взгляд и, чуть дыша,
Он узрел Христа.
 
 
– Господи, меня ханжи
Не пускают в храм.
Что мне делать? Подскажи.
Я не знаю сам.
 
 
Иисус: – Слезу смахни.
Сердце успокой.
Ты ведь в храм пришёл не к ним,
А ко мне домой.
 

«Убран облаками…»

Покров землю кроет то листком,

то снежком.

Русская поговорка

 
Убран облаками
Голубой простор.
Словно бы над нами
Светлый омофор[9]9
  Омофо́р – принадлежность богослужебного облачения архиерея или епископа: широкая полоса ткани с изображениями крестов.


[Закрыть].
Осени монисто
Приняла трава.
На душе так чисто —
Праздник Покрова.
Вот и солнце светит —
Греет облака.
Даже шумный ветер
Присмирел пока.
Дремлет утомлённо
Пёстрая листва.
Умиротворённо
В праздник Покрова.
Потянулись к югу
Клинья журавлей.
Будем же друг к другу
Ближе и родней.
Ведь для всех найдутся
Добрые слова.
Стоит улыбнуться
В праздник Покрова.
 

Кусочек неба на земле
Никольскому храму села Дерюзино (Сергиево-Посадский район Московской области)

… русский человек ищет возвышения души своей к Богу.

Ближе всего это для него приходский храм – церковь.

Это самый доступный путь к небу. Это – кусочек неба.

Карташёв А. В. «Русское Христианство»

 
Белые колонны.
Золочёный крест.
Радостные звоны
Слышатся окрест…
 
 
Всякое случалось
С храмом приходским.
Только оказалось —
Он незаменим
 
 
Для того, кто к Свету
Душу устремил,
На стезю на эту
Не жалея сил.
 
 
Место это свято.
Вовсе не пустырь.
Здесь стоял когда-то
Древний монастырь.
 
 
Он не сохранился.
Лишь осталась тут
Церковь, где молился
Православный люд.
 
 
Обветшал за годы
Деревянный храм…
Каменные своды
Взмыли к небесам.
 
 
Снова колокольный
Разливался звон.
Люд шёл богомольный
Вновь со всех сторон.
 
 
В мире жили люди,
И текли года.
Кто же знал, что будет
С церковью тогда…
 
 
За грехи какие
Вдруг сошли на нас
Времена лихие,
Мракобесья час.
 
 
Симеон Лилеев —
Мученик – как мог,
А от лиходеев
Веру уберёг.
 
 
Но, не понимая,
Разрушали храм,
Стены превращая
В бесполезный хлам.
 
 
Кто-то постарался,
И, в конце концов,
На холме остался
Небольшой остов.
 
 
Мало или много…
Утекли года…
Снова милость Бога
Снизошла сюда…
 
 
Прихожане сами,
Преградив ветрам
Доступ внутрь, щитами
Укрывали храм.
 
 
А когда над сводом
Поднимали крест,
Всем честным народом
Видели окрест —
 
 
Облака сложились
В образе креста,
Небеса светились.
Божья красота!
 
 
Рушатся оковы
Тех лихих годов…
Настоятель новый —
Виктор Клиндухов —
 
 
Сохраняет веру
Уж который год,
И его примеру
Следует приход.
 
 
Тщанья прилагают
Верные друзья —
Храму помогают,
Как одна семья,
 
 
Медленно, но верно,
Каждый день и час…
И уходит скверна
Из сердец у нас.
 
 
Ввысь взметнулись снова
Четвери́к, алтарь.
Пастырское слово
Слышится, как встарь.
 
 
Портики, колонны —
Храмовый наряд.
А со стен иконы
В души нам глядят.
 
 
Вновь на колокольне
Бьют в колокола…
На душе – раздолье
Света и тепла.
 
 
Маковка сияет
Золотом креста
И благословляет
Здешние места,
 
 
К храму приходящий
Православный люд.
Вот где настоящий
Для души приют.
 
 
Словно огонёчек
Светит в серой мгле…
Это ведь кусочек
Неба на земле.