Текст книги "Слово. Сборник прозы и поэзии, посвящённый М. В. Ломоносову. Том 2"

Самый доступный способ сделать себе А. С. очень прост.

Возьмите большой тетрадный лист, лучше в клеточку, разделите его по длине чертой. Над одной половиной поставьте плюс, над второй – минус. Под плюсом запишите все свои достоинства. Под минусом – недостатки. Для примера признаюсь: каждый год я сам себе устраиваю ревизию и у меня получается 17 достоинств на 34 недостатка. И это не заниженная самооценка. Она у меня адекватная. Тем более что у меня приличный список достижений, который с лихвой перекрывает разницу.

«Из всего, что вы здесь привели, что же более всего влияет на возникновение геев?» Геннадий М., Москва.

А я думал, что выразил своё мнение достаточно чётко, опубликовав список причин, поставив на первое место одиночное материнское воспитание, а на последнее – порочные связи. И никакого космического вируса! Это выдумки самих геев.

«Абсолютно не согласен с вашим утверждением о непричастности мужчин к появлению столь распространённого феномена матерей-одиночек. Только человеческая совесть, отцовское чувство и мужская ответственность – вот что ценят те, что стали матерями-одиночками». Алексей Ф., Ярославль.

Я уже говорил на страницах своих статей, что характер гендерных отношений диктуется демографической ситуацией. А она в России, впрочем, как и во всём просвещённом мире, неблагоприятная. Для женщин. Выбор за мужчинами. Поэтому я считаю заблуждением ожидать предложения руки и сердца от мужчины, однажды переспавшего с женщиной. Мужчины очень редко женятся на своих любовницах. Обычно держат их про запас. Если не забывают вовсе.

Что чаще всего.

«Кстати, подруги и жёны бандитов и прочих мафиози татуировки себе не делают. У этих мужчин, за редким исключением, консервативные понятия на уровне “Домостроя”, и это даже не плохо. А вот обкалываются действительно поклонницы Сатаны, а ещё участницы различных деструктивных и тоталитарных сект». Анатолий Л., Москва.

«По моим наблюдениям и опросам, девушки с татуировками прежде всего из неполных семей (муж матери не в счёт). Родной отец не позволит такой х… При самом близком контакте выясняется, что эти бедняжки с нарушением гормонального фона, с тараканами в головах и отклонениями в трусах. То есть экспонаты ЛГБТ. Вот такая вот получается загогулина». Олег Б., Великий Новгород.

Информация очень интересная, и опровергнуть нечем. Остаётся только принять.

«Антон Павлович Чехов сказал: “Не ищите в женщине того, чего в ней нет”. Я со своей стороны хочу добавить: не романтизируйте женщин, они очень приземлённые существа. Не случайно есть анекдот: “Может ли жена сделать мужа миллионером? Да, может. Если муж миллиардер”. Я офицер запаса. Помотался по гарнизонам и отдалённым точкам. Насмотрелся на жён офицеров. У многих генералов входу такая комплиментарная сентенция: “Мои генеральские звёзды – наполовину заслуга моей жены”. И это верно. Отчасти.

Ну, разумеется, не в том смысле, что она ему где-то, в чём-то помогала или подсказывала. Это исключено. А в том, что за все годы совместной жизни она стойко переносила с ним суровые будни и тяготы военной службы. Сам я вышел в запас полковником. Это хоть и не генерал, но всё-таки старший офицер, на генеральской должности командира дивизии. Такая честь выпадает далеко не каждому, а только одному из пятидесяти подполковников. А ведь нередки случаи выхода на пенсию майорами, а то и капитанами. Причём такое случается не только с фанфаронами, обалдуями, баламутами, разгильдяями, балбесами и пьяницами, но и с толковыми офицерами, настоящими военными интеллигентами. И я могу сказать с уверенностью: карьера отдельных офицеров не задалась по вине жён – истеричных фурий, нетерпеливых жадин, неверных дур, а иногда и откровенных шлюх. И вот такие особы делают своих мужей полными или частичными импотентами, а потом ещё и обвиняют их в несостоятельности. Мне не хочется вдаваться в детали, так как удовольствия от этого никакого. Но, в попытке спасти карьеру того или иного офицера, ещё в бытность майором и командиром части и в академии, я перечитал гору книг по психологии гендерных отношений; поэтому, поверьте, знаю, о чём говорю». Владимир С., Москва.

Ну, что тут скажешь. Возразить нечем. Добавить нечего. И комментировать здесь, по-моему, нечего.

«А не кажется ли вам, что у коррупции только лицо мужское, а изнанка самая что ни на есть женская. Все казнокрады и коррупционеры идут на преступление, чтобы угодить жене, любовнице и детям». Эдуард К., Москва.

Вопрос, конечно, интересный, хотя и не совсем вписывается в наш разговор. Однако я не решился оставить его без внимания, тем более что он один и у него есть историческая подоплёка: в древнем Китае, да и в Египте, на высокие должности ставили евнухов или холостяков. Но! Хотим мы того или нет – произошла сексуальная революция. И хоть единственное её достижение – эмансипация, тем не менее, она принесла женщинам равные с мужчинами права, в том числе и право заниматься некоторыми видами мужской деятельности, а также занимать разного уровня государственные должности. Поэтому у меня естественно возник встречный вопрос: как быть с коррупцией женского рода?

«Вы утверждаете, что женская зависимость от алкоголя, табака и наркотиков связана с цинизмом, снобизмом и задержкой на оральной стадии развития. А что же тогда лежит в основе мужских зависимостей?» Эвелина Я., Щёлково, Тульская область.

В основном причины те же. А ещё от непонимания, а также чтобы заглушить страсть и невостребованность. Любой нарколог подтвердит правоту такого феномена. Жёны и тёщи иногда готовы на любые траты, лишь бы закодировать мужа или зятя. Но очень многие в дальнейшем теряют мужчину по причине ухода к другой. А многие просят раскодировать его, так как он стал невыносимо требовательным.

«А что вы называете задержкой на оральной стадии развития?» Карина В., Москва.

В младенчестве и раннем детстве дети всё, что им попадает в руки, пробуют на вкус, то есть тащат в рот. Отсюда и названный феномен.

«Вы так упорно нападаете на женщин, а ведь во многих семьях, когда из неё уходит отец, дети переживают катастрофу, а нередко подростки, девчонки и мальчишки, даже уходят из жизни, так как не мыслят свою жизнь в разрушающемся мире». Виктория Г., Москва.

Да, отец совершает ужасный шаг в отношении своих детей. Но сколько раз на протяжении нескольких лет он просил жену не делать того или другого. Была у меня на приёме женщина. Поведала своё горе. Её муж бросил курить в день, когда забрал её с ребёнком из роддома. Сказал, что ребёнок должен расти в здоровой атмосфере. Сама она бросила по договорённости с ним за месяц до зачатия на весь период беременности и кормления. Но дотерпела только до конца третьего месяца кормления и закурила. Он очень остро воспринял этот шаг. От того или ещё от чего, но он начал выпивать. Начались взаимные упрёки. Однажды он на коленях просил её бросить курить, обещал прекратить выпивать. Но отказаться от этого удовольствия для неё было выше всяких сил, и она, махнув рукой, ответила: «Пей». Бросил ли он выпивать или нет, она не знает. Он ушёл из семьи. Дочка всю последующую жизнь до собственного замужества тяжело переживала исчезновение отца из своей жизни. В отрочестве были моменты на грани суицида. А повзрослев, глядя на мать, тоже начала курить и осуждать отца за то, что он из-за такого пустяка оставил семью. А выйдя замуж, дочка точно так же не сберегла семью. Всё повторилось один к одному. И со вторым замужеством – то же самое. Будет ли третье замужество – проблематично. Уже двое детей. Но самое глупое в том, что ни мать, ни дочка так и не осознали своей ошибки. И уже сидя на приёме, обе порывались закурить. Стойкая зависимость. У женщин она всегда тяжелее. Мать очень переживает за будущее дочери и просит помочь. Ничего, кроме необходимости в освобождении от зависимости, не посоветуешь. Предложил обеим серьёзно подумать о внучке и записаться на приём через неделю.

В одном из тезисов я заикнулся о своих литературно-художественных экзерсисах. В них вы непременно найдёте ответы на те же самые вопросы, где-то между строк, что-то намёком, а кое-где напрямую, из чужих уст, но что называется почти в лоб. У меня опубликованы романы «Следствие вёл аббат Жорж Паскерель» (о Жанне Д’Арк), «Махно», «Инклюзивы стигмергии»; комедийный боевик «Где Люба?»; повести «Прерванное интервью»; «Кондратюк», «Нужен Емельян», «Докладная записка», «Великий бомж», рассказы, пьесы, песни, поэмы, статьи, научные монографии и множество стихов. Читайте и будьте счастливы.

Яна Варшавская

Поэтесса, писатель и художник. Живёт в Санкт-Петербурге. Имеет ряд научных статей и патентов на изобретения. Автор восьми книг, участвовала в более чем 60 авторских сборниках. Лауреат Московской и Лондонской премий, обладательница титула «Дама фантастики и детской литературы» за 2020 год по результатам конференции «РосКон».

Состоит в Российском и Интернациональном союзах писателей. Член-корреспондент Международной академии наук и искусств. Участник собраний и конкурсов Общества любителей русской словесности. Лауреат Международного поэтического конкурса «Золотая строфа» и II национальной литературной премии «Писатель года» (2013).

Людочка
Рассказ

Форма бокалов улучшает вкус вина. Высокие ножки, нецветное негранёное стекло, чтобы цвет и чистота вина были ясно видны… Наука. А человеческая душа, заключённая в тело… Разве несовершенная плоть не может скрывать светлую высокую душу? Или отпечаток внешней непривлекательности всё же, как клеймо, уродует её?

Людочка… Она всегда стремилась к возвышенному. Изучала философию, ходила на концерты органной музыки, её одежда самая дорогая и без единой помарочки. Отличница, повышенная стипендия, она легко была зачислена в подгруппу генетиков, хотя на эту кафедру попасть было сложнее всего.

Улыбчивая и приветливая. Всё так, но, вероятно, я ещё не избавилась к тому времени от розовых очков, если согласилась жить с ней в одной комнате нашей девятиэтажной общаги после третьего курса.

Она выбрала меня и предложила мне свою дружбу…

С самого начала всё было неправильно. Во-первых, меня всегда шокируют такие предложения, и я очень аккуратно и не сразу схожусь с людьми. Поначалу, заметив кого-то близкого мне по духу, присматриваюсь, и нужны какие-то чрезвычайные обстоятельства, чтобы всё это переросло в дружбу.

Людям прощаю многое. Если человек ошибся, поступил по отношению ко мне подло, не вычёркиваю его из «списка жителей Земли» сразу. Даю шанс как-то искупить свою вину. Во второй раз – считаю это досадной случайностью. Третьего достаточно. Вот тогда разом обрываю все нити, связывавшие нас. Человек перестаёт существовать для меня.

И никакое время не имеет значения. Внутри становится пусто и холодно.

Людочка… Малюсенькая, с детским личиком: большие карие глаза и созвездия родинок. Вот такой я видела её тогда. Приговор, вынесенный при её рождении, звучал угрожающе и замысловато. Наследственная генетическая болезнь: синдром Шерешевского – Тёрнера. Шанс такого отклонения один на пять тысяч. Чтобы изучить свою болезнь изнутри, Людочка поступила в университет и выбрала кафедру цитологии и генетики.

Но скоро её улыбчивость сменила язвительная усмешка, а дружбу она расценивала как абсолютную собственность. Людочка пыталась сделать из меня большую, красивую куклу для себя, строя на мой счёт далеко идущие планы. Она задаривала меня фирменными тряпками, которые ей присылали родители из Европы, а потом выговаривала мне, что вещи сидят на мне так, будто бы их шил другой портной. Если я отказывалась брать, она заставляла покупать их. Аргумент был один. Она видела, как должно быть, и теперь ни за что это носить не будет. Вот такая логика.

Мои подруги, жившие не в общежитии, а дома с родителями, время от времени говорили мне тогда:

– Брось ты её, она ведь тебя просто использует!

– Как это? Вроде безобидная, милая… Мне её бывает по-человечески очень жаль, – только и могла ответить я.

Наступила зима. Сессия осталась позади. А вот и долгожданные каникулы! Людочка предложила мне поехать с ней в гости к её бабушке, в Питер. Я, тогда ещё никогда не бывавшая в Санкт-Петербурге ни разу, с радостью согласилась. Тем более что в это же время там проездом окажется мой старший брат.

Всё было просто восхитительно! Эрмитаж, поездка в Пушкино, экскурсия по лицею, Петропавловская крепость, Петродворец…

В один из дней у нас у каждой были свои планы, поэтому мы договорились встретиться около магазина ВТО на Невском проспекте в два часа дня… ВТО тогда, а может, и сейчас означает Всесоюзное театральное общество.

Я прождала её два часа…

Двадцать пять с минусом – это очень холодно для Питера! То забегу внутрь магазинчика, то пробегусь вперёд-назад по улице. Таксисты, дежурившие у крыльца магазина, уже предлагали отвезти меня бесплатно, видя моё заиндевевшее лицо. Я плакала от отчаяния, думая, что Людочка где-то так же мечется и не знает, что делать.

Сотовых телефонов тогда не было, как ни трудно теперь это представить.

Перешла на другую сторону Невского проспекта, недалеко от касс «Аэрофлота» была закусочная под вывеской «Пирожковая». То ли я была так голодна, то ли пирожки были настолько оригинальными, но их необычный вкус помню до сих пор. Я взяла пирог с лимоном и пирог с колбасой. Блаженство! Согревшись и придя немного в себя, я села на свою электричку, следующую до Малой Вишеры.

Всю дорогу до дома бежала, поднялась на третий этаж, позвонила. Открыла дверь Людочкина бабушка. Она чуть ли не с кулаками набросилась на меня, обвинив в том, что я заставила бедного ребёнка носиться по городу в поисках меня.

Я не спала всю ночь, ненавидела себя и постоянно просила прощения у неё.

– Да ладно, всё уже позади! Сходим завтра в Кунсткамеру?

– Куда? – изумилась я, даже не представляя, что значит для Людочки поход в этот музей.

– Там довольно неприятно, – ответила я, представив, как этот человечек с ранимой психикой будет бродить по залам со шкафами, уставленными склянками с невообразимыми уродцами.

Наутро, быстро позавтракав, мы отправились в город. Билетов в Кунсткамеру не было, пришлось заплатить охраннику и зайти с заднего входа. Это был знак. Да кто ж его заметит…

Меня мутило от запаха формалина, спирта или глицерина. Что там внутри огромных банок? Вид содержимого вызывал тошноту. Я с большим трудом сдерживала подступающую рвоту.

Людочка, как бабочка, порхала от одного громоздкого шкафа к другому, иногда возвращаясь к самым неприятным экспонатам, чтобы «полюбоваться» вновь. Она словно богиня, красивая и совершенная, в сравнении с ними. Ей нужен этот кислород, этот адреналин, эта эйфория! Такая мысль мелькнула тогда у меня в голове.

– Я подожду тебя у выхода, – с трудом выдавив эту фразу, я быстро покинула зал… И прождала её у дверей ещё около часа.

Потом был Зоологический музей.

Людочка, весёлая, возбуждённая, что-то непрерывно щебетала. Мы вновь, теперь уже вместе, дошли до магазина ВТО.

– Я хочу купить здесь кое-что, – сказала она, бросив меня у дверей.

– Так вот это чудо ты вчера два часа ждала на ветру? – спросил меня один из вчерашних таксистов.

– Да, – ответила я.

– Не умеешь ты подруг выбирать! Она тогда следом, как только ты ушла, вышла из соседнего магазина, села ко мне в машину и прямёхонько в Колпино отправилась! Всю дорогу чему-то улыбалась.

– Не может быть! – выдохнула я.

– Ещё как может! – сказал водитель и, сев в свою машину, захлопнул дверцу.

Когда Людочка вышла из магазина, радостная и довольная сегодняшним днём, я не стала ничего ей говорить. А может, это таксист что-то напутал…

Но словно какая-то хрупкая ниточка вдруг со звоном оборвалась у меня где-то внутри.

Вечер был полон сюрпризов. Но именно он и позволил мне совсем забыть про тот случай.

Добравшись до квартиры Елены Фёдоровны, Людочки-ной бабушки, уже на лестничной площадке мы услышали её довольный голос. Открыв дверь своим ключом, прошли в гостиную. За столом сидел Володька, мой старший брат, и бабушка. Володя, уставший, но гордый собой, что отыскал-таки меня в Колпино, широко улыбался.

– Ну, наконец-то, а то я подумал, что так и не увидимся здесь! – вместо приветствия почти прокричал он.

Брат планировал переночевать, а завтра рано утром ехать в аэропорт. Он привёз бутылку дорогого коньяка и фрукты за ночлег, что-то вроде платы… Мы с Людочкой поедали виноград, пили горячий чай, а Елена Фёдоровна наполовину осушила привезённую бутылку. Хохотали. Брат мог иногда быть душой компании. Потом рассматривали наши полученные в тот день фотографии. Вот мы на фоне Исаакиевского собора, вот – на фоне Всадника. Улеглись спать поздно.

Утром Володька не стал никого будить, тихо собрался и уехал. Вскоре и мы тоже вернулись из Санкт-Петербурга.

Дальнейшие события стали развиваться более стремительно…

Со второго курса мне нравился один молодой человек. Мы долгое время просто переглядывались, но дальше романтических гуляний под луной дело не продвигалось… В общежитии нас считали идеально красивой парой. Только наши биоритмы как-то не совпадали. Когда он тянулся ко мне, я была занята чем-то и не замечала его знаков внимания. Когда я была открыта для серьёзных отношений, он замыкался и не расставался со своими книгами. Физик-теоретик!

Мы учились на разных факультетах, он был курсом младше. Так что пересекались не очень часто. Потом я всё реже стала видеть его, он всё время куда-то пропадал.

Алёнка, моя однокурсница, однажды сказала:

– Как ты допускаешь такое?

– Что? – занятая подготовкой к экзаменам и совершенно отвлечённая спросила я.

– Да Людочка твоя, в зубах готова тапочки носить твоему парню, да и он тоже хорош! Как телёнок, ей-богу! – в сердцах сказала Алёнка.

Отвратительный, липкий ком застрял у меня в горле. Голова кружилась. Я сделала несколько глотательных движений, просто чтобы не задохнуться. Мне с большим трудом удалось справиться с негодованием, поднявшимся откуда-то из глубины моего сердца.

– Ладно-ладно, как-нибудь, да переживу! – только и прошептала я, увидев изумлённые Алёнкины глаза.

«Красивый муж – чужой муж!» – любила повторять моя мама, комментируя чей-либо недавний развод или что-то в этом роде.

«Хорошо ещё, что не наделала глупостей…» – подумала я, только лишь представив, как Людочка гладит его тёмные кудри, которые я сравнивала с локонами придворного итальянского живописца. Эта картина вызвала у меня чувство страшной брезгливости.

Больше я не злилась на неё. И не замечала его.

Близился великий день! Наконец-то! Пять лет напряжённой учёбы, экспедиции и практики – всё позади! Завтра мы станем настоящими дипломированными специалистами. Ура!

Девчонки предложили сходить на реку, попрощаться – рядом ведь!

– Что-то не хочется… Да и плавать я толком не умею.

– Давай-давай, собирайся! Надо отдохнуть, переключиться.

Мы пришли на берег, он был довольно оживлён. Ребята играли в волейбол. Людочка потащила всех к воде. Я тоже зашла в реку, но держалась ближе к берегу. Вода в ней оказалась для меня слишком прохладной.

– Девушка! Не робейте! А давайте мы вас научим плавать!

– Это как? – спросила я плывущих рядом совсем юных незнакомцев.

– Так! Положите одну руку ему на плечо, другую мне! Вместе и поплывём! – дурачились они.

Берег был уже далеко. Увлечённые, мы не заметили, как к нам быстро приближается лодка под парусом.

Вот она совсем близко. Волна накрывает меня с головой… Мальчишки пытаются руками оттолкнуть борт лодки. Сил не хватает… Последнее, что я слышу с берега:

– Плывите-плывите! У вас это очень хорошо получается. – Людочка видела, как мы тонем, но, спокойно сложив полотенце, повернулась к нам спиной и просто ушла.

Я медленно опускалась на дно, глаза широко раскрыты. «Боже, какая нелепость! – пронеслось у меня в голове. – За что?»

Я не сопротивлялась, не глотала воду. Просто перестала дышать. Жизнь не промелькнула кинолентой. Я почему-то вспомнила, что родилась в Николин день – девятнадцатого декабря. Ангел-хранитель, где ты?.. St. Nicholas, Николай-угодник, Николай Чудотворец – покровитель путешественников и мореплавателей.

Я просто молилась и молилась…

Вдруг какая-то неведомая сила закрутила меня под водой и вытолкнула на поверхность, где, едва пришедшие в себя, горе-учителя сразу подхватили и вынесли меня на берег.

– «Рождение Венеры из пены морской», ни дать ни взять!

– Жаль, камеры не было… Вот было зрелище! – растерянные и потрясённые вымолвили они по очереди.

Я тряслась всем телом, ноги сводило. Не могла и шага сделать самостоятельно. Мальчишки отвезли меня до общежития, помогли подняться на четвёртый этаж.

– Завтра всё будет путём! Держись! – сказал кто-то из них на прощанье.

Я рухнула на кровать и проспала до утра. До следующего утра моего нового дня рождения!

Гадание на кофейной гуще

До знакомства с Ольгой я не подозревала, что традиционный полуденный кофе заключает в себе как минимум два удовольствия. Вернее, удовольствие может быть и одно, но двойное…

Если кофе хороший, а человек, сидящий напротив, приятный собеседник, вы получаете огромный заряд бодрости плюс желание завершить день, вычеркнув по максимуму строки из перечня важных дел на сегодняшней странице вашего ежедневника.

С Ольгой мы познакомились случайно. Она задела меня своей сумочкой, и весьма неудачно. На моём новом чулке сразу поползла некрасивая стрелка. Девушка извинилась и предложила, если я не слишком тороплюсь, пройти вместе до ближайшего дамского магазинчика и принять от неё компенсацию в виде новой пары любых, на мой выбор, колгот или чулок… Её предложение звучало вполне искренне, улыбаясь Оля чуточку обнажила красивые белые зубы, а день был воскресный… «Почему бы и нет!» – подумала я.

Когда вопрос с покупкой был решён, она ещё раз извинилась. А так как мы стояли у дверей небольшой кофейни, то первое, что пришло в голову нам обеим: «Может, по чашечке кофе?» – сказали мы одновременно.

Кафе только что открылось, и зал был пуст. Я заказала эспрессо-ристретто, а Ольга эспрессо-романо.

В ожидании заказа мы расположились на мягком кожаном диванчике. Я рассматривала картины, висевшие на стенах уютного немецкого кафе. На них были изображены музыканты. Краски яркие, по-летнему солнечные, а техника письма – необычная и энергичная, заставляющая смотреть и находить новые детали. Вероятно, благодаря этой живописи здесь создаётся непринуждённая и праздничная атмосфера. «Непременно зайду сюда ещё раз!» – такая мысль мелькнула, когда официант поставил перед нами маленькие чашечки на квадратных блюдцах.

– Недурно, – произнесла Ольга, сделав несколько глотков.

Я, попробовав кофе, согласилась с ней, пожалуй, это лучшее из того, что мне когда-либо предлагали.

– Но всё-таки кофе, сваренный из только что помолотых, хорошо пожаренных зёрен в маленькой турке на медленном огне, это что-то! – не унималась Оля.

– Я не варю кофе дома. Для себя вроде и неинтересно… – ответила я, встретив её удивлённый взгляд.

– Что, вообще никогда?

– Да, только не подумайте, что это от лени, просто как-то в голову не приходило. Да и не в кастрюльке же его варить, – опрометчиво заявила я.

– Так дело не пойдёт! – взяла на себя инициативу моя новая знакомая.

Она достала ручку и написала что-то в маленьком блокнотике. Выдернула розовую страничку и протянула её мне.

– Это мой адрес. В следующее воскресенье жду ровно в двенадцать. Только без всякой самодеятельности. Я имею в виду тортики и прочую ерунду.

Она поднялась, расплатилась, не слушая мои протесты, и, попрощавшись, ушла, оставив меня с ещё недопитым кофе и желанием посидеть, рассматривая трубачей и гитаристов. Огненно-рыжие, жизнерадостные женщины танцевали и танцевали… Казалось, что если бы не рамы, они давно бы перебрались на соседнюю картину, где одинокий, но увлечённый собственной игрой скрипач задаёт тон всему празднику!

Неделя пронеслась как один день! Я почти забыла о том приглашении. Лишь накануне, поздно вечером в субботу, вспомнив, завела будильник, чтобы утром после прохладного душа принять решение…

Я остановилась напротив двери с изящной золочёной табличкой. Надпись гласила: «Райская». Как позже выяснилось, это была фамилия моей будущей подруги. Ольга встретила меня босая, в шёлковом китайском халатике с огнедышащими драконами на спине. Русые локоны собраны тонкой металлической заколкой. От неё исходил едва различимый горьковатый аромат. Я сразу узнала этот запах – он был одним из моих любимых.

– «Diorella», – произнесла я, – обожаю этот парфюм.

– Да, хотя он больше зимний, – ответила она.

Мой ликбез по приготовлению кофе начался с заявления Ольги о том, что быстрее всего человек учится, если всё делает сам, своими руками. Она говорила мне, что и сколько брать, каким образом и до какого уровня заливать водой, как варить, непрестанно следя за растущей шапкой, не давая ей вырваться наружу. Ольга хоть и командовала, но так тонко и по делу, что через десять минут мы уже перешли на «ты» и смеялись, вспоминая наше совершенно неожиданное знакомство.

– Вот, а теперь позволь мне начать нашу церемонию, – сказала она, аккуратно разливая кофе в воздушные тонкие с кружевными краями фарфоровые чашки.

– Какие лёгкие! – изумилась я.

– Да, это питерский фарфор. Мне очень нравится. Но он совсем не подходит для нашего дальнейшего занятия, – произнесла она, торжественно и загадочно посмотрев на меня.

– Первая чашка – только для того, чтобы по-настоящему оценить вкус. Я долго подбирала посуду и остановилась на этих чашках. Но у меня есть и попроще… Зато они незаменимы, если речь идёт о гадании. О гадании на кофейной гуще, – продолжала она. – Пробуй! Ах, совсем забыла. – Она открыла шкафчик и достала вазочку с цукатами.

– Это апельсиновые. Я сама их готовлю, – продолжала она, удивляя меня новыми тонкостями в, казалось бы, таком нехитром деле.

Взяв в руку невесомую чашку, я сделала первый глоток. Вкус был просто божественный! Я прожевала тонкую засахаренную апельсиновую полоску и, не скрывая своего восторга, посмотрела на Ольгу. Она рассмеялась и произнесла:

– Вот именно на такую реакцию я и рассчитывала. Видела бы ты себя со стороны! Ты словно человек, которому явилось чудо. Но на этом оно не заканчивается… Когда у тебя день рождения? – вдруг спросила она.

Я ответила.

– Нет! Слишком долго ждать. – Она поднялась и скрылась в соседней комнате.

– Вот. Это тебе! – она протянула мне пакет. – Только, чур, до дома не вскрывать!

Мы ещё немного поболтали, обменялись телефонами. Я поблагодарила её за ценный опыт и взяла с неё торжественное обещание не отказываться и от моего подарка.

Как оказалось, Ольгин день рождения прошёл месяц назад, а ждать целый год не хотелось. Я решила, что в следующую нашу встречу тоже удивлю её…

Ведь она совершенно ничего не знала обо мне.

Дома я развернула дорогую упаковку. В неё была завёрнута высокая украшенная бронзовой чеканкой турка с вертикальной ручкой. Турка на одну чашку кофе. Рядом лежал небольшой пакетик молотого бразильского ароматного кофе.

Она позвонила через два дня и заявила, что я её слишком заинтриговала обещанием подарка, а ждать больше она не может.

– Завтра же в семь, слышишь, Полина? – это был и вопрос, и утверждение одновременно.

Я обдумывала, что же ей больше всего подойдёт… И остановилась на диптихе. Тем более что эти работы были закончены и даже заключены в скромные, но трогательно нежные рамы. Назавтра, обернув подарок в плотную бумагу, я заказала такси и без одной минуты семь позвонила в её дверь.

Дверь моментально распахнулась, словно для этого нужно было не повернуть защёлку с той стороны двери, а лишь нажать кнопку звонка с этой.

Ольга стояла на пороге в чёрном кружевном платье, волосы собраны, как у голливудской звезды. Красивая, но не ожидавшая увидеть в моих руках огромный, увесистый свёрток, она лишь сделала руками жест, красноречиво говорящий что-то наподобие: «Пройдите, пожалуйста!» или «Вам сюда!»

Теперь настала её очередь удивляться. А я наслаждалась, созерцая, как Оля дрожащими от нетерпения руками рвёт бумагу, чтобы как можно быстрее добраться до содержимого. Картины лежали одна на другой и «лицом к лицу» в нескольких местах схвачены широким скотчем.

– Ты специально! Чтобы подольше мучить, – лишь робко возмущалась она.

Наконец, справившись с этой нелёгкой задачей, она взяла обе картины и, прислонив их к стене, тихо произнесла:

– Откуда ты узнала, что я… Балерина?

– Ниоткуда… Просто представила, – пытаясь как-то облечь свои мысли в слова, ответила я.

Ольга ещё долго смотрела на картины, где белокурые балерины в чёрных полупрозрачных пачках замерли в красивом па. Видно было, что картины ей очень-очень нравятся. Немного придя в себя, она подошла ко мне.

– Я тебя обожаю! – шёпотом проговорила она и легонько обняла меня в каком-то сумасшедшем порыве. – Ты ломаешь мне все планы! Ведь на сегодня я планировала нечто другое! Ладно! Предлагаю ещё раз отпраздновать мой день рождения, тем более что у меня есть бутылочка охлаждённого шампанского… Кстати, а ты сможешь его открыть? – спросила она, хитро сощурив левый глаз.

Когда мы прошли в гостиную, там уже был сервирован небольшой стол. В ведёрке со льдом ждало шампанское. Фрукты, салатики, креветки. Изыскано, легко и красиво. На полу – огромная ваза, в ней не менее трёх десятков нежных кремовых роз.

– Поклонники!.. – только и сказала Ольга, встретив мой изумлённый взгляд.

Вечер прошёл быстро. Ольга достала альбом и показала мне недавние снимки, где она, ещё будучи примой, танцевала хоть и не на столичной, но вполне престижной сцене.

– Всё в прошлом… Но не будем о грустном! – заключила она, убрав фотографии.

Я поняла, что невольно «наступила на любимую мозоль», и, сославшись на усталость, взяла сумочку, попрощалась и закрыла за собой дверь.

Время набирало обороты. Месяц летел за месяцем. Иногда мы перезванивались. Навалилось много заказов, я работала, но мой организм, почему-то не справившись с обычной простудой, дал сбой. Почувствовав себя совсем плохо, я отпросилась болеть домой.

Кто-то беспрестанно звонил. Я, не в состоянии пошевелиться, продолжала лежать, укутавшись в любимый клетчатый плед прямо поверх неразобранной постели. Сквозь какой-то бред я вдруг поняла, что звонки сменил громкий настойчивый стук. По стеночке, медленно я добрела до выхода, повернула защёлку и, не успев даже взглянуть на порог, рухнула прямо у дверей.

Когда я открыла глаза, то увидела сначала какое-то расплывчатое пятно, но потом оно приобрело чёткие очертания. Это было Олино лицо.

– С возвращением, плохая девочка! Заболела – звони. Если не мне, так хотя бы скорую вызови! – возмущалась всё-таки обрадованная Ольга.