Текст книги "Белорусские сказки"

Федор-разумник и богатыри

Жил-был в одной деревне разумный-преразумный мужик по имени Федор. Не мог он силой похвастаться, а вот ума у него палата была.

Сидел он как-то да думу думал: «Вот почему вся слава богатырям? Сила есть – ума не надо! Богатырские дела можно и со светлой головой придумать. Решил пойти по свету да поискать, где и как подвиги можно совершить.

Сказано – сделано! Взял тулуп, коли ночью сырость проймет, для тепла, от дождя и ветра – полотняный шатер. Меча у Федора не было. Недолго думая, обернул тряпицей косу да за пояс заткнул – сгодится! Взнуздал свою несчастную клячонку – старую да худую, вывел ее за ворота и отправился в путь.

Долго ли, коротко ли ехал, шел пешком, чтоб клячонку поберечь, и добрался до околицы большого города. На самом краю, на холме, столб стоял.

Подошел к этому столбу Федор, смотрит, а там разные надписи вырезаны.

– А чем я хуже? – решил Федор и свою надпись кончиком косы выцарапал: «Федор-мудрец, великан-удалец и богатырь этот город посетил». Отошел в сторону, полюбовался и ниже еще дописал: «Что спереди, что сзади – опасен. Близко не подходить, Увидишь, сними шапку и поклонись». Потом Федор, довольный, двинулся дальше.

Через несколько дней мимо того столба проезжал на лихом коне крепкий молодец – богатырь Дубовик. Прочитал все надписи на столбе и удивился: всех, кто отметину оставил, знал он, а об этом Федоре-мудреце и силаче впервые слышит. «Интересно, – думает он, – откуда этот богатырь взялся? И с какого боку, если отовсюду нельзя близко подходить, на него глянуть можно?» Издалека, разве что…

Так и сделал: пришпорил коня, объехал город вокруг и ждет у других ворот этого богатыря Федора. Увидел, когда тот еще за версту был, снял шапку и кричит:

– Здравствуй, Федор-мудрец, великан и удалец! Возьми меня в помощники! Если надо, буду на расстоянии с версту хоть сзади, хоть впереди.

– Ладно, богатырь, беру тебя в помощники, так и быть. Только пойдешь сзади, будешь тыл прикрывать. Нападать я и сам умею.

Подождал Дубовик, пока Федор вперед пройдет, пошел следом.

Прибыли они на широкий-преширокий луг. Федор отпустил лошадку пастись, полотняный шатер расставил и внутрь опочивать забрался.

Богатырь Дубовик не привык роскошествовать: под куст улегся неподалеку и заснул богатырским сном, словно в беспамятство провалился.

Поутру оба точить оружие принялись. Каждый свое – Дубовик мечом искры на бруске высекает: «Вжик-вжик!», а Федор косу о камень чиркает: «Чирк-чвяк!» Да такие страшные звуки Дубовику слышатся со стороны Федора, что испугался он:

– Какой знатный меч у этого богатыря! Во как «чвякает»!

Отдохнули Федор и Дубовик, набрались силы от росистой травы, да и клячонка Федора в себя пришла.

Кричит на третьи сутки Дубовик Федору на другой конец луга, подойти-то так и не решился:

– Как думаешь, богатырь, не пора ли за дело браться? Тут неподалеку под скалой трехглавый змей, по прозвищу Смок, устроился. Живет без правил, людям продыху не дает. Надо бы его проучить да прогнать подальше. А то еще и заскучал, вызывает на бой богатыря какого-нибудь. Сам пойдешь, али мне прикажешь?

– Да не буду я с ним возиться: мелковато что-то. Была бы дичь покрупнее – пошел бы размяться, а так… Лучше сам иди, – и Федор ушел в свой шатер, завалился и заснул.

Собрался Дубовик, подпоясался да рукавицы надел, чтоб в кровь руки мечом не намозолить, пока со змеем биться будет.

Подъехал к логову змея, зовет его:

– Это ты там богатыря вызывал, чтоб развлечься?

– Выполз змей из норы, глянул насмешливо, злым глазом блеснул: второй-то, на одной из голов, в одном из прежних схваток потерял:

– Ты кто таков? Уж не сам ли богатырь Федор заявился? Слыхал про тебя, люди грамотные уже видели надпись на столбе, да вот вижу в первый раз!

Сообразил Дубовик, что Смок нового богатыря побаивается, и говорит:

– Точно, я это! Выходи, животина, биться будем!

– Значит, биться решил? А, может, миром разойдемся?

– Вот еще! Я что, зря за семь верст киселя хлебать ехал? Выходи, нечисть, на бой!

Не дал Дубовик и опомниться змею трехглавому, выхватил свой меч, за три дня отточенный наостро, и срубил мигом змеевы головы. Две из них бросил в болото, и они, булькнув, скрылись в трясине. Третью голову в мешок кинул и повез Федору показать: вот, мол, выполнил задание. Привез на луг этот мешок с головой змеи, машет побратиму издалека:

– Что прикажешь с головой змея делать?

– Да в болото брось мелочь эдакую!

Тем временем мимо столба еще один богатырь ехал, по прозвищу Горовик. Спешился, прочитал про Федора-молодца и задумался: «Вот бы вместе супостатов крушить!» Отправился по следу и выехал на зеленый луг, где Федоров шатер стоял. Снял шапку, поклонился и спрашивает:

– Примешь Федор меня в помощники, чтоб разом со всей нечистью в округе покончить?

Не привык Горовик к шатрам, все походным порядком жизнь обустраивал, выбрал раскидистый куст на лугу да бросил под него пожитки. Коня пастись пустил.

Утром наточил саблю свою кривую, как турецкий ятаган, и к Федору обратился:

– Там, за лесочком, всего в дне пути, вырыл свою нору поганый змей о шести головах. Люди жалуются, что жизни от него нет: то скот отберет, а то детишки пропадать начали. Вдвоем мы быстро с ним справимся, или мне доручишь людей от этой шестиголовой напасти освободить?

– Да не стану я об эту мелочь руки себе поганить! – махнул рукой Федор. – Сам разберись!

Горовик огромного роста был и силищи немереной. Ему этот змей со всеми шестью головами и до плеча едва доставал, потому и не разговаривал богатырь с чудищем вовсе – рубанул с плеча дважды, покатились головы змеевы. Одну голову со страшной, зубастой пастью Горовик в мешок кинул, остальные оземь так ударил, что вогнал в землю без следа.

Принес Федору змееву голову и спрашивает:

– Куда ее деть?

Федор подивился сноровке Горовика, отвечает:

– Брось в кусты!

– Не могу, я под кустом ночевать буду. Лучше так! – с этими словами Горовик ударил головой змея оземь – разошлась земля ямой и словно проглотила змеиную голову.

Федор виду не подал, но силище товарища обрадовался.

Тем временем слава о богатыре Федоре-мудреце да удальце разошлась по городам и странам. Дошел слух и до самого злобного и большого, девятиголового, змея. Решил он сразиться с таким богатырем, с Федором-удальцом, передал сорокой весть – вызов.

Хотел было Федор отправить на битву Дубовика да горовика, да те отказались наотрез:

– Не справимся – силен слишком змей. Тут только твоя сила нужна!

Что делать? Надо ехать: назвался груздем – полезай в кузов!

Ждал-пождал Смок девятиголовый – нет Федора! Решил навстречу выйти. Вот и встретились они на полдороге. Впервые Федор такое страшилище увидал – развернулся и прочь побежал. А Смок – за ним!

Бежит Федор, дороги не видит, слетел на тропинку заросшую – а там болото! Смок тоже в трясину угодил. Только Федор маленький, легонький – выскочил, а змей огромный – застрял, только головы торчат из трясины. Выхватил Федор косу свою наточенную – и давай косить-рубить эти головы страшные. Выкосил все подчистую, повернулся да на луг заспешил, к богатырям-товарищам.

Вышел на край зеленого луга и кричит богатырям:

– Все! Покончено с чудищем девятиголовым. Можете пойти да посмотреть, что от него осталось.

Дубовик и Горовик к трясине поспешили. Видят: и вправду от змея одни куски из болота торчат.

– Вот это богатырь! – кричат оба в восторге.

Разнеслась слава о Федоре-мудреце, смелом удальце по всему царству-государству. Сам царь Храпун о нем много легенд услышал и решил использовать Федора для своей охраны и защиты кордонов царства. Приказал придворным разыскать да привести богатыря пред свои светлы очи. Кинулись слуги царские исполнять приказ.

Принял приглашение Федор от царя, заявился и спрашивает:

– Чего надо, батюшка царь?

– Хочу, чтоб служил ты мне, Федор-мудрец, богатырь-удалец, да царство мое берег от недругов да захватчиков. Для начала тебе плату хорошую положу да одежку с царского плеча. А коли угодишь, то и что-нибудь дорогое пожалую. Орден, например!

– Что мне орден твой, – усмехнулся Федор. – Обеспечь мне еду, кров над головой да коня лучшего. Сговоримся!

Хорошо теперь жилось Федору! Поздоровел, подобрел животом. Спал сладко, ел вволю. Даже товарищей своих, Дубовика да Горовика, не забыл: устраивал с ними скачки на добрых лошадях.

Так, припевачи, провел Федор и год, и второй, и третий. И вдруг пришла страшная весть: выступил с войском против царя Храпуна жадный и злой царь Хапун.

Войско при нем было огромное, все поле занимало от края до края. Вызывает Хапун царя-соседа на бой.

Испугался Храпун до смерти, зовет Федора-мудреца, богатыря-удальца:

– Сделай же что-нибудь! Ведь потеряю царство-то!

А тот спокойно отвечает:

– Не победит, не бойся! Ты со мной дело имеешь. Спать отправляйся, под ногами не мешайся!

А царю Храпуну только того и надобно: зевнул да спать отправился.

Тут Федор кинул клич:

– Собрать всех сапожников да портных, столяров да плотников ко дворцу!

Явились все. Вышел к ним Федор, да и говорит:

– Чтоб к утру войско несметное деревянных солдат в поле стояло! Семь полков, не меньше, иначе всех царь Хапун изничтожит.

– Поняли, сделаем! – ответили мастеровые – и за работу!

К утру несметное деревянное войско в поле стояло. Одеты, как положено, оружие в деревянных руках, как настоящее.

Испугался Хапун, приказал огонь открыть из всех орудий.

Что тут началось! С рассвета до темноты летели ядра тяжелые в сторону деревянного войска царя Храпуна: щепки во все стороны вместе с осколками разлетались. А уцелевшие деревянные солдаты стоят, как ни в чем ни бывало!

Удивился царь Хапун: никто против его войска, против его пушек устоять не мог, а эти стоят!

Тут Федор скомандовал настоящему войску в атаку идти. А солдатам царя Хапуна и ответить нечем: весь порох спалили, все ядра израсходовали. Перебили солдаты Храпуна все войско захватчика, его самого в полон взяли. Привел Федор-мудрец, богатырь-удалец царя Хапуна, связанного по рукам и ногам, к царской опочивальне. Велел слугам царя Храпуна будить:

– Приказывай, царь-батюшка, что с этим басурманом делать!

Очнулся, наконец, со сна царь, обрадовался, ручки от удовольствия потирает:

– А в пушку его зарядите и выстрелите в ту сторону, откуда пришел!

Исполнили приказ царя солдаты, а Федор повел царя Храпуна посмотреть, что с вражьим войском стало.

– Ты смотри, как ловко у тебя получилось, – удивился царь Храпун. У Хапуна ведь силы немереные были!

Откашлялся Федор и говорит, да серьезно так:

– Сила есть – ума не надо! А мы умом сильны – вот и победили!

– Да ты и впрямь мудрец-молодец! – похвалил Федора царь Храпун. – Будешь у меня главным военачальником.

А потом повернулся и снова спать пошел.

А чего беспокоиться, пока Федор-мудрец, богатырь-удалец царство от врагов стережет?!

Иван утреник

Далеко-близко ли, на опушке густой дубравы жили в избенке муж да жена. В лес по грибы да ягоды ходили, на опушке землицу возделывали да скотину какую-никакую держали. Хорошее хозяйство у них было, только беда, незнамо откуда пришедшая, туманила очи и душу: не дал Бог им деток.

Просили-молили – и пришла радость: родилось в один день трое детишек. Все сыновья, работнички! Первый вечером на свет появился – назвали Иваном Вечерником. Второй – ночью, так Иваном Полуночником кликать стали, а третий – утром. Тоже Иван, только Иван Утреник. Хоть в одной семье росли, один хлебушек ели, да разные были по характеру: Вечерник завистливый, Полуночник – злой да недовольный всем, а Утреник – добрый, совестливый и смелый. Рослые да пригожие парни выросли.

В то время случилась беда у царя: исчезли дочери царские. Вроде и пригляд за ними был хороший, а вот пропали – и все тут! Искали их, искали, а найти не смогли.

Пошли глашатаи по всем весям, объявили царскую волю: полцарства и дочь впридачу батюшка отдаст, кто дочерей отыщет.

Узнали об этом братья, уговорили отца и мать отпустить их царских дочерей искать.

– Идите, – согласился отец. – Доброе дело задумали. Бог вам в помощь!

У кузнеца каждый из них по мечу заказал: Вечерник захотел иметь меч в шесть пудов весом, Полуночник – в девять пудов, а Утреник вообще богатырский – в двенадцать пудов.

Насмехаются старшие братья над меньшим:

– Зачем тебе лишняя тяжесть?

А он в ответ:

– Своя ноша не тянет. Авось, пригодится.

Вот идут они через степи широкие, леса дремучие. Зашли в такую чащу, что без топора или меча не выбраться. Вечерник машет своим мечом – только осины тот берет, от меча Полуночника ели валятся, а вот меч Утреника дубы прорубает.

Выбрались они, наконец, на полянку. Видят: стоит терем высокий, а вокруг – каменный забор. На воротах – замок пудовый, на стук никто не открывает.

– Придется ворота высаживать, – говорит старший брат. Попробовал плечом – да куда там!

– А ну-ка, дай я попробую! – с разгону средний брат как ударит по воротам всем телом – даже не шелохнулись ворота.

– Кажется, моя очередь на крепость эти ворота пробовать, – младший подошел ближе, замах мечом сделал от плеча, да как ударит по створкам ворот! Разлетелись в щепки обе створки ворот!

Старшим завидно, а виду не подают.

Рассмеялся младший:

– Говорил ведь, что своя ноша не тянет. Вот и пригодился тяжелый меч!

Зашли братья во двор – а там! Амбары забиты зерном отборным, в хлеву полно скотины: и волы, и коровы, и овцы, и птицы в птичнике – всего богатства и не пересчитать! Видать, богатый хозяин тут живет.

Иван Вечерник от зависти губы поджал, слова проглотил поначалу, а потом заявил:

– Сами тут хозяйничать будем! На что нам теперь царевны какие-то! Невесты сами прибегут, коли дознаются, какие мы богатые стали!

Иван Полуночник согласно кивнул, а Утреник промолчал.

Зашли в дом: убранство богатое, все прибрано. Решили братья в тереме переночевать – близилась ночь. Утром договорились: один останется, еду сварит, терем постережет, а остальные на охоту пойдут.

В первый день старший брат хозяйничать остался: зарезал вола, разделал тушу, поставил на огонь похлебку варить. Только закончил обед варить, слышит, кто-то в дверь стучит да сердито кричит:

– Отворяй!

Выглянул Вечерник, видит – дедок сморщенный, седой, маленький росточком у ворот стоит. Глазищи у него огромные, борода длиннющая – странный такой. Железным посохом постукивает, плеткой пощелкивает.

– Ты кто такой? – спрашивает у него Вечерник.

– Это ты кто такой? Что в моем доме делаешь? Не откроешь сейчас же – посохом выбью. Тогда не поздоровится тебе!

Вечернику и впрямь страшно стало: никогда не видывал таких стариков. Открыл ворота и впустил хозяина.

– Теперь на руки меня бери и через порог переноси! – приказал старичок.

Послушно Вечерник наказ выполнил.

– На лавку посади! – снова командует старик.

И это сделал Вечерник.

– Котел с похлебкой – быстро на стол! – дедок махнул рукой на котел в печи.

Тут Вечерник воспротивился:

– Не дам! Братья вот-вот вернутся с охоты. Чем кормить буду?

Дед схватил плетку и давай ею пощелкивать:

– Как это не дашь? Вы моим добром пользуетесь? В доме поселились, вот съесть моего вола собрались…

– Ладно, уж, поешь похлебки, – и Вечерник подал старику еду, а сам думает: «Чай, не объест!»

Да дедок не стал одну юшку хлебать, а набросился на мясо! Не только всего вола съел, но и юшку всю выпил. Мало того, что всю еду подобрал, так и Вечерника плеткой постегал, посохом поколотил – и исчез, будто не было!

Очнулся Вечерник только к вечеру. Лежит, охает и стонет – едва живой.

А ночь на порог – братья с охоты вернулись, голодные, с пустой сумой: никакой дичи достать не удалось.

– Корми нас, братец, – к Вечернику обратились.

– Так не смог я… – еле выдохнул тот, не поднимаясь.

– Что ж так?

А Вечернику тяжко признаться, что его, здорового парня, какой-то дед чуть не прибил, стал придумывать:

– Ох, скрутила болячка какая-то, сам не пойму! Словно колесом по мне прошлись.

Что тут поделаешь? Бывает! И младшие братья взялись за дело: вола зарезали, разделали, в котел побросали и сварили. Наелись, наконец, и в сон провалились.

На другой день остался Полуночник.

Постарался все заранее приготовить и улегся досыпать. Только не дано было даже успеть заснуть:

– Стук-стук!

В ворота застучал кто-то. Выглянул Полуночник, а там дедок старенький, плюгавенький, седенький такой стоит и колотит в ворота.

– Кто это? – сонный Полуночник спросил сердито.

– Кто, кто! – проворчал дед. – Хозяин!

Глянул Полуночник, и смешно ему стало: такой нескладный старичок: сам с ноготок, борода длинная, по земле волочится. А глаза – не очи обычные, а глазищи, что плошки. И сердитый такой дедок, клюкой постукивает, плеточкой поигрывает. Смех, да и только! Сонный не сонный Полуночник, а расхохотался:

– Это ты-то хозяин?

– Ну-ка, перенеси меня через порог! – приказал дедок и так сверкнул своими глазищами, что Полуночник поежился. Молча выполнил приказ, не прекословя и не смеясь больше.

– А теперь посади на лавку!

И снова Полуночник слово поперек сказать побоялся: что-то такое в этом старике было, что противиться парень не мог.

– Теперь есть давай!

Достал Полуночник котел с вареным мясом и похлебкой, а сам думает: «Пусть ест себе! Много ли ему надо!»

Да не тут-то было! «Старичок с ноготок» не только всего вола съел, но еще и юшку всю выхлебал. И куда столько влезло?

А потом дедок, словно это у него такое развлечение после обеда было, отстегал Полуночника плеткой, избил клюкой да так, что Полуночник, едва живой, с трудом до полатей добрался и упал замертво.

Пришел в себя, когда братья в терем зашли, вернувшись с охоты. Да и разве это можно охотой назвать, коли одну перепелочку только и поймали! На зуб не хватит.

– Покорми нас, брат! – просят Вечерник и Утреник.

– Нет ничего, не смог я, заболел… Спину заломило, словно бревно раскатали по ней.

Вечерник-то знает, в чем дело, потому и молчит. А Утреник не выдержал:

– Коли постоянно хворать будете – занедужаем все. Только от голода.

На третий день Утренику пришло время оставаться. Решил он, что обязательно братьев покормит вечером. Заготовил быка, протопил печь, поставил варить. Вот уже все готово, дух такой от юшки идет, что пчелы слетаться начали. Только прилег отдохнуть – стук в ворота раздался! Слышит Утреник, как ворчит и ругается кто-то за воротами, а встать тяжко. Слишком притомился он за последние дни.

Слышит:

– Ну-ка, открой!

– Ворота не на запоре, входи!

Не дождался дедок ни чтоб ворота ему открыли, ни чтоб через порог перенесли – некому, нет никого!

– Есть давай! – потребовал дедок, только через порог перебрался.

– Что ж ты, дедушка, как-то не по-людски себя ведешь: только зашел, сразу командовать начал. Заходи, присаживайся, вот тебе миска с едой. Ешь на здоровье!

– Ты что, парень, издеваешься? Всего вола мне сюда подавай! Ты у меня в доме – вот и служи!

Тут уже Утреник не выдержал да как рассмеется:

– Ты что, дедушка! Да если это твой дом, так в нем все на месте. Нет четырех волов, так из них, я догадываюсь, ты два съел сам, а пятый – на всех! Братья придут – им, ведь, тоже есть захочется.

Ох, и рассердился же дедок, да как кинется на Утреника с толкачом да плеточкой.

Только парень не растерялся:

– Ах, ты, разбойник! Братьев избил, да со мной у тебя не получится!

Схватил свой тяжелый меч и ну деда сердитого охаживать. Потом забрал у него толкач, плетку, взял за шиворот да в лес поволок. Там расщепил мечом пень, да в щель бороду и сунул. Забил щепой раскол в пне, повернулся и в дом пошел.

Только зашел, а тут братья зашли. Как всегда, ни с чем с охоты воротились:

– Есть обед? – а сами переглядываются.

– Само собой, – отвечает им Утреник спокойно.

Поставил котел на стол, стали есть. Не выдержали, спрашивают:

– Братец, а дедок бородатый приходил?

– Было дело… – Утреник ест, а сам лукаво на братьев поглядывает.

– И что?

– Да больше тревожить не будет. Я его в лесу к пню прищепил.

– Да не может такого быть! В нем же страшная сила!

– Так идемте, покажу…

Подходят братья к пню, а там… никого нет, только клок бороды из пня торчит!

– Ах, он, разбойник! – встревожился Утреник. – Надо его непременно найти, а то покоя не даст.

Долго братья искали дедка, шли по его следу. Тот привел к большому камню. Отодвинули камень, а там провал глубокий. Да такой, что дна не видать.

– Как же его оттуда выманить? Будет к нам в дом ходить да драться, – и старший брат поежился, вспоминая, как дед бил его посохом да плеткой.

– Это точно! – и средний брат клюку да плетку, что гуляла по его спине, вспомнил.

Наконец, братья придумали способ, как дедка достать. Сплели из воловьей кожи длинную веревку, привязали к корзине. Осталось решить, кто спускаться в провал за дедком будет.

Вечерник и Полуночник сразу отнекиваться стали: и неможется им, и руки ослабели.

Утреник и говорит:

– Вижу, что придется мне с ним до конца разбираться. Опускайте осторожно, а если дерну – сразу вытаскивайте!

Опустили братья Утреника под землю. Огляделся он:

– И где же искать в такой темноте деда?

Вдруг свет странный появился, и засверкал чищеной медью дворец. «Наверное, дедок там», – подумал Утреник и вошел во дворец. Видит, а во дворце девица сидит. Такая измученная да бледная! Все слезы уже, наверное, выплакала. Подошел к ней Утреник и спрашивает:

– Отчего тоскуешь, девица красная?

– Как же мне не горевать, коли я, царская дочь, стала рабыней у мерзкого и злого Кощея…

– Вот оно что! Теперь понятно, куда пропала ты и твои сестрицы! А батюшка вас по всему свету ищет и не знает, что под землей вы спрятаны. Ты потерпи, царевна, я вас всех троих вызволю.

– От Кощея нигде не спрячешься, никто его не в силах победить.

– Вот и ошибаешься! Не уйду, пока вас, царевен, на белый свет не вытащу. И пока с Кощеем не разберусь. Ты знаешь, где он живет?

– Может, в серебряном дворце, может, в золотом. Там сестрицы мои… – и царевна снова заплакала.

Сначала Иван Утреник в серебряный дворец направился, нашел там среднюю дочь царя. Успокоил, утешил, спросил, не знает ли она, где Кощей. Царевна не знала. Раз здесь, в серебряном дворце, злодея не было, пошел Утреник дальше, в золотой дворец.

Походил по палатам, поискал – никого нет. И вдруг из дальней светелки услышал Иван жалобный плач. Кинулся туда – и обомлел!

Сидит девица красоты невиданной: русая коса, синие очи, губы алые. Сама тоненькая, что березка – загляделся Иван Утреник, глаз оторвать не может, уста сомлели, словно онемел враз.

– Кто ты, красавица? – промолвил Иван, наконец.

– Была царская дочка любимая, теперь в неволю к Кощею попала. А кто ты такой, как сюда попал? Убьет тебя Кощей! Беги, пока он не воротился.

– Я Иван Утреник. Батюшка ваш послал искать вас по всему белу свету. Кто ж знал, что под землей вас Кощей прячет! Я должен его убить.

– Добрый молодец, рада бы помочь, только Кощея убить невозможно: у него даже прозвище – Бессмертный! Вот коли смерть его найти, да изничтожить ее, то он сам бы помер.

– А ты знаешь, где его смерть?

– Хвастался он как-то, что никто его не одолеет, потому что смерть его – в сундуке на дне моря, внутри сундука сидит заяц, в зайце – утка, в утке – яйцо. Вот это яйцо и есть его смерть.

– Спасибо, красавица! Подожди, найду его смерть, одолею ее и выведу тебя вместе с сестрами к батюшке.

Трудное дело задумал Иван Утреник, потому нужно было подходящее оружие выбрать. Нашел Иван во дворце лучший лук со стрелами, какие только видел на своем веку. Взял этот лук, стрелы к нему и пошел искать Кощея. Идет день, другой, захотелось ему есть. Видит, коршун летит. Прицелился и только хотел тетиву отпустить, как слышит голос коршуна:

– Не убивай меня, Иван Утреник, я тебе сгожусь.

Опустил лук Иван, идет дальше. Голод все сильнее донимает. Решил: кого бы ни встретил – подстрелит, а то от голода упадет и умрет.

Только подумал об этом, глядь – волк бежит.

Снова, только прицелился Иван, дичь заговорила человечьим голосом:

– Не убивай меня, Иван, я еще буду тебе полезен!

Совсем тяжко Ивану идти на пустой желудок, но идти-то надо! Так дошел он до моря. А на берегу лежит и не двигается большой рак. «Это ведь тоже еда», – подумал Иван и только нагнулся, чтобы подобрать, разбить панцирь и съесть, как рак взмолился:

– Не обижай, лучше помоги, столкни в воду! Я тебе тоже помогу!

У Ивана с детства было доброе сердце: пожалел он рака. Нашел кол, и концом его столкнул рака в море. Обрадовался рак, окунулся в воду, потом высунул голову и говорит:

– Скажи, что привело тебя сюда?

– Знаешь ли, дружище, где в море есть сундук? Он мне очень нужен.

– Знаю, где он лежит. Подожди, сейчас принесу тебе его, – с этими словами рак нырнул.

Через некоторое время выныривает рак и выталкивает на берег желанный сундук. Взял Иван прибрежный камень и разбил замки. Но только открыл крышку – выскочил оттуда заяц и понесся по песку вдоль берега.

– Вот беда! – вскрикнул Иван. – Если б волк был где-нибудь близко!

Не успел и до конца проговорить, как видит: несется за зайцем волк. Поймал и в мгновение разорвал его.

И тут же из зайца вылетела утка, полетела так быстро, что Иван и уследить за ней не смог:

– Опять неудача! Что же делать? Коршуна бы!

А коршун тут как тут! Камнем упал на утку, схватил ее клювом, принес на берег, поближе к Ивану, и разорвал. Только пух и перья полетели!

И яйцо выпало из утки!

Взял Утреник яйцо и пошел в золотой дворец.

Приходит, а там дед сидит, тот самый, что житья им не давал с братьями. Да злой! Увидел Ивана, аж затрясся от ненависти:

– А на ловца и зверь бежит! Давненько тебя поджидаю, – глаза, кажется, вообще выкатились из орбит у старика. – Теперь ты от меня никуда не сбежишь!

– Шутишь, дедуля, – отвечает Утреник. – Пока это только ты от меня бегаешь!

Схватил снова дед толкачи да плетку – бросился на Ивана. А Иван достал яйцо да как запустит этим яйцом дедку – Кощею – прямо в лоб!

Тот и упал замертво.

Развел костер Иван да сжег все, что осталось от Кощея. Чтоб и духу даже не было! Пепел над морем развеял.

Нашел Иван Утреник царевну в дальней светелке.

– Спасибо тебе, краса девица, помогла одолеть чародея злобного.

– Я замуж за тебя пойду. Ты – мой спаситель!

– Смотри, не передумай! – улыбнулся Иван счастливо, потому что полюбил русокосую и синеглазую царевну сразу, как только увидел.

Ушли от дворца недалеко, повернулся Иван и говорит:

– Столько золота пропадает, дворец-то из настоящего золота!

Царевна улыбнулась и достала маленький платочек.

– Если взмахнуть этим платочком три раза слева направо – будет чудо. Попробуй!

Послушался Иван, махнул, как царевна наказала – золотой дворец тут же свернулся и стал размером с яйцо.

А царевна продолжала:

– А коли наоборот махнуть – справа налево, то дворец снова огромным станет.

Вскоре подошли Иван с царевной к серебряному дворцу. Уж как обрадовалась средняя сестрица, что живы все, здоровы, да еще и с волшебными вещами домой возвращаются.

Забрали ее, серебряный дворец в яйцо спрятали, как и золотой. Завернул в платочек Иван оба яйца и прямиком с царевнами к медному дворцу. Сестрица их уже вся извелась, то надеясь, то ожидая страшного известия.

С медным дворцом Иван так же поступил: потом завернул все три яйца в платочек и в карман положил.

Наконец, подошли Иван и три царевны к месту, через которое он спустился. Веревка по-прежнему висела.

Посадил Иван старшую царевну в корзину и за веревку из воловьих шкур дернул. Братья были наверху, потому что сразу стали вытягивать корзину. Подняли братья на поверхность еще двух сестер-царевен.

Сидит Иван Утренник внизу и ждет, когда для него корзина опустится. Не слышал Иван, как завистливый Вечерник говорил Полуночнику:

– Слушай, а зачем нам Иван Утренник? Царевны есть, отвезти их к отцу – дело легкое. Пускай там сидит и не мешает нам. А ты скажешь, что это я царевен спас, тогда их батюшка нам с тобой полцарства отвалит. Так и решили.

Не дождался Иван корзину. Не мог понять, как это братья предать могут. Расстроился и пошел по подземному царству искать другой выход.

Вдруг налетела страшная буря. Спрятался Иван под раскидистым дубом. Стоит под ним, ливень пережидает. Вдруг слышит: плачут птенцы в гнезде. Видимо, дождь с градом били по маленьким птенчикам.

Не мог Иван оставить птенцов пропадать. Забрался на дуб и прикрыл малышей от дождя своей одеждой.

И вот дождь закончился. Слышит Иван – над ним крыльями хлопает большая птица. Это вернулась к гнезду лазоревая птица Нагай. Она видела, что Иван прикрыл ее гнездо от града.

Говорит Ивану лазоревая птица Нагай:

– Скажи, Иван, что мне для тебя сделать, как поблагодарить за спасение моих птенцов?

– Помоги, птица, выбраться отсюда на землю.

– Мне легко помочь тебе, потому что над землей я часто летаю, но одна. А тут тебя тяжелого выносить надо, поэтому достань мне бочку воловьего мяса и бочку воды родниковой. Это в дороге понадобится.

Иди в сторону огненной реки. Там живет дед, у которого много волов.

Отправился Иван к старому деду, у которого паслись волы. Попросил Иван вола, а дед и говорит:

– Летом нужно пасти моих волов. Коли возьмешься – дам тебе вола.

Делать-то нечего, согласился Иван помочь старику.

Посоветовал дед, когда пришел за волами Иван:

– Пасти моих волов можно везде, кроме луга старой ведьмы Бабы-Яги. Она только и мечтает, чтобы хоть кто-нибудь ее луг посетил – сразу глаза выкалывает. Однажды она меня подстерегла. Теперь уже тридцать лет не вижу ничего.

– Ладно, разберусь с ней, не тревожься, – Иван сам хотел решить, где пасти.

Сделал он себе проволочный кнут, взял свой тяжеленный меч и погнал волов на ведьмин луг.

Не успел появиться – мчится в ступе Баба-Яга, толкачом погоняет, метлой след заметает.

И сразу в крик:

– Ах, такой-сякой! Сейчас глазоньки твои повыколю – будешь знать, как травить чужой луг.

Замахнулась Баба-Яга железным толкачом на Ивана, а тот как хлестнет ее проволочным кнутом, как ударит по спине своим двенадцатипудовым мечом! Сразу взвыла ведьма да пощады запросила.

А Иван ей в ответ:

– Деду глаза верни, тогда перестану бить, – и еще раз для вразумления хлестнул кнутом ведьму.

– Верну, верну, у меня в избушке есть живая и мертвая вода. Бери, сегодня я добрая! – и ведьма сверкнула злобно единственным целым глазом, что еле виден был из-под нависших бровей.

– Да уж, после порки совсем подобрела, – усмехнулся Иван. – Смотри! Если обманула, вернусь! – и пригрозил ей кнутом.

Помчался в избушку Бабы-Яги. Взял и мертвую воду, и живую. Потом – сразу к деду, помазал ему сначала мертвой водой, потом живой – прозрел дед!

Как старик обрадовался! Уж не чаял белый свет увидеть:

– Бери двух волов и иди. Сам теперь справлюсь!

– А если ведьма снова тебе глаза выколет?

– С нее станется! Это же жена Кощея!