Текст книги "Россия в Первой Мировой. Великая забытая война"

Германцам, рассчитывавшим охватить с севера русский фланг в Галиции, вследствие русского контрманевра стал грозить с севера от Варшавы русский охват. Раз немцам не удалось застать русских врасплох, им надо было стремиться создать выгодные условия себе для обороны, а для этого надо было успеть занять левый берег р. Вислы прежде, чем русские успеют переправиться через реку в значительных силах. Германские корпуса еще двигались вперед, но в основе их маневра выдвинулась оборонительная задача. Первоначально германское наступление нацеливалось левым флангом на Ивангород – теперь приходилось свернуть его в северо-восточном направлении, чтобы протянуть левое крыло до Варшавы включительно.

Русские опоздали устроиться своевременно в достаточных силах на левом берегу Вислы; с 5 по 12 октября германцам, покрывшим в 8—15 дней расстояния в 180–300 километров, с боем против русской конницы удалось занять весь левый берег до Варшавы. Русские успели задержаться только в предмостных укреплениях Ивангорода и Варшавы; кроме того, в болотах левого берега Вислы у Козенице засели части III Кавказского корпуса, которых немцам, несмотря на все их усилия, не удалось отбросить за реку.

В руки немцев уже 9 октября попала директива по 2‑й русской армии, штаб которой вообще не обращал внимания на охрану тайны оперативных распоряжений. Немцы почувствовали еще сильнее нависшую над их левым флангом угрозу. Левое крыло 9‑й армии, два корпуса под командой Макензена, 13–17 октября находилось в бою под Варшавой. На 20 октября был назначен нами решительный переход в наступление, но уже в ночь на 18 октября, уклоняясь от разгрома двойными силами русских, Макензен отвел свои войска на 3 перехода на запад от Варшавы к северу от р. Пилицы, на фронт Лович – Рава – Ново‑Място, где Макензен был усилен до 3 ¹/₂ корпусов. Слева, на Бзуре, его прикрывал ландштурм, несколько задержавший попытку нашей конницы обойти его с севера.

Одно из немецких полевых орудий, взятое нашими войсками у Ивангорода

Людендорф рассчитывал, что Макензену удастся задержаться на этом фронте, а он с остальными 3 корпусами (XI, XX, гв. резервн.), предоставив оборону Вислы вызванным на смену германцев австрийским корпусам, нанесет удар во фланг русским, наступающим от Варшавы, переправившись на северный берег Пилицы у Бялобржеги и Ново‑Място. Мелькала мысль – отрезать от Вислы действовавшие севернее Пилицы русские 2‑ю и 5‑ю (переправилась 21 октября у Гура-Кальвария) армии и уничтожить их полностью.

Этот маневр, однако, совершенно не удался. Макензен с 25 сентября был очень сильно атакован, левое его крыло должно было загнуться назад, правое было сбито за р. Пилицу. Но главнейшая опасность возникла со стороны Ивангорода.

Германцы обороняли р. Вислу, непосредственно занимая ее берег и мешая своим огнем наводить русским мосты. Сменившие их австрийцы оставили на реке только сторожевые части и сосредоточили сильные резервы позади; Конрад хотел дать возможность русским начать переправу через реку, чтобы затем атаковать и сбросить в реку часть их сил, пока другая будет еще на том берегу Вислы. Этот тонкий маневр оказался не под силу австрийским войскам. С 21 по 25 октября в непрерывных боях 4‑я русская армия продвигалась от Козенице и Ивангорода на левом берегу Вислы в направлении на Радом; 26 октября немцам пришлось поддерживать австрийцев резервами, двигавшимися к Шлице; тем не менее 1‑я армия Данкля была разбита наголову, отошла назад и открыла широкий промежуток между ней и главной массой австрийцев, куда устремились русские войска (9‑я армия); германцам и австрийцам угрожал полный разгром.

27 октября Людендорф отдал приказ об отступлении армии в Познань и Силезию. Отступление это, заблаговременно подготовленное, удалось немцам полностью; при своем отходе они самым капитальным образом разрушили не только железные дороги, но и шоссе; на последних не только мосты, но даже полотно – иногда на протяжении нескольких верст – было изрыто взрывами. Разрушение путей несколько задержало русское преследование.

Задержка германцев на Висле, встречный маневр 5, 4, 9 и 2‑й армий, переход 21 октября в наступление через Вислу – представляют высшее достижение русской стратегии в мировую войну. Натиск 12 германских и 40 австрийских дивизий, предводимых высокоталантливыми полководцами, был отбит, и неприятелю было нанесено крупное поражение.

13. Лодзинская операция. Стратегический и тактический успех, одержанный русскими в боях Ивангород – Варшавской операции, подвергся той же участи, как и остальные успехи в мировую войну: победитель переоценил его и, желая довершить окончательный разгром неприятеля энергичным преследованием, пошел по дороге и совершил крупные ошибки.

Генерал Жоффр уже в половине сентября через французского посланника настаивал на энергичном наступлении русских армий. Отступление германцев от Вислы совпало с развитием германского натиска под Ипром и с поступлением запоздалых донесений шпионов о массовой перевозке войск в Бельгию (вновь сформированные корпуса 4‑й германской армии). В критические минуты для английской армии Китченеру представлялось особенно страшным, как бы Россия не удовлетворилась достигнутыми успехами – очищением своей территории и занятием Галиции – ввиду наступавшей зимы не прекратила бы активные действия. Через английского военного агента Китченер обратился с настоятельной просьбой – не прерывать русского наступления, так как англо-французский фронт еле держится и в случае переброски сил из состава отступившей от Варшавы германской армии неминуемо будет прорван. Русское верховное командование смогло ответить самым успокоительным образом: вместо постановки русским армиям ограниченной задачи – занятия Восточной Пруссии до Вислы и использования зимнего периода для приведения в порядок сильно расстроенных русских войск – наша Ставка выдвинула задачу, которая была особенно любезна сердцу французского и английского командований: вторжение в Силезию и Познань. Несомненно, угроза Силезскому угольному бассейну должна была сразу разгрузить французский фронт и вызвать переброску германских войск против России.

Такие жертвы со стороны русской армии являлись бы оправданными, если бы на Западе стояли на карте жизненные интересы войны или если бы франко-английские войска были бы готовы, пользуясь отливом в Польшу германских войск, перейти в решительное наступление. На самом деле вопрос на Западе шел только о том позиционном рубеже, на котором обе стороны готовы были застыть на многие месяцы, и отлив в Польшу германских резервов был важен для англичан и французов потому, что давал им возможность скорее дать своим войскам зимний отдых, приступить к их пополнению и к накоплению запасов вооружения и снарядов. Но во всем этом русская армия, понесшая огромные потери в течение первых трех месяцев войны, нуждалась еще больше наших союзников.

Русское верховное командование, переоценивая свои успехи и принимая к сердцу интересы союзников ближе, чем интересы русской армии, стало на роковой путь, решив (директива 2 ноября) вторгнуться внутрь Германии. Эта активность в ведении войны не отвечала ни ресурсам России, ни общему характеру войны. Русская империя имела внутри Германии партийных врагов – католический центр, который тянул Германию к тесному союзу с Австро-Венгрией и к освобождению Польши от русской власти, а также социал-демократов. Спокойствие, постепенно установившееся на Западе, и угроза русского вторжения позволили этим германским партиям постепенно дать войне восточную ориентацию – на разгром России. Верховное германское командование постепенно уступало этой ориентации, что и было одной из причин торжества англо-французов и разгрома России и Германии.

Преследование русских войск было задержано в пяти переходах от Варшавы и Ивангорода необходимостью выждать восстановления в тылу железнодорожного движения; русские армии находились на правом берегу Варты; 14 ноября должно было начаться русское наступление. 4 русские армии (2, 5, 4 и 9‑я) стояли лицом к Силезии и Познани. 3‑я и 8‑я армии, развернутые против австрийцев к югу от Верхней Вислы, прикрывали фланг вторжения. Правый фланг обеспечивался уступным положением правофланговой 2‑й армии и расположением в районе Влоцлавск – Плоцк 1‑й армии на обоих берегах Вислы. 10‑я армия постепенно теснила слабую 8‑ю прусскую от Немана и Бобра к р. Ангерапп и Мазурским озерам.

Уже 50 лет назад старый Мольтке, анализируя возможные стратегические контрманевры на такое русское наступление на Познань – Бреславль, выдвинул решение – сосредоточение на участке Торн – Врешен германских войск для действия с этой фланговой стратегической позиции.

Людендорф, теперь начальник штаба главнокомандующего на востоке германскими войсками, обратился к этому решению. К 10 ноября 5 германских корпусов (+ 2 кав. корпуса + IX германская армия ген. Макензена) были из района Ченстохов – Калиш перевезены на север по железной дороге и готовы для удара по правому флангу русских между Вартой и Вислой.

Быстрота германского маневра заслуживает удивления: 27 октября окончилась неудачно для германцев операция на Висле, 5 ноября германская армия отступила перед русским центром за границу Силезии; 11 ноября она наносит нам фланговый удар справа.

Группа Войрша (4 дивизии) в районе Ченстохова представляла главную опору против русского фронта; правее ее находилась 1‑я австрийская армия, на левый ее фланг перевозилась австрийская конница и 2‑я австрийская армия. Тогда как Макензен должен был охватить русский фланг с севера, Войрш и австрийская армия должны были связать русский фронт, прорвать его и содействовать полному окружению 2‑й и 5‑й русских армий. Связью между Войршем и Макензеном должны были служить Бреславльский и Познанский корпуса, представлявшие почти ополченские части.

За три дня до перехода русских в наступление инициативу захватили германцы. Так как австрийские армии не закончили своего сосредоточения, и притом как австро-венгерские войска, так и дивизии Войрша и ополченские корпуса значительно уступали русским войскам, то нажим на русский фронт был только обозначен, и русские могли уделить все внимание фланговому удару 2‑й германской армии, который получил очень сильное развитие (см. схему № 4).

Схема № 4. Лодзинская операция. Ноябрь 1914 г.

Резервные дивизии армии Ренненкампфа и небольшие подошедшие к ним подкрепления из состава 2‑й армии были опрокинуты; против частей Ренненкампфа на правом берегу Вислы демонстрировали 2 ландверных германских корпуса. Очень скоро германские войска проникли до фронта Лодзь – Лович. 2‑я русская армия стремилась спастись отступлением в юго-восточном направлении, но категорическим приказом верховного командования была задержана у Лодзи, где и остановила 3 германских корпуса. Но в промежутке между Лодзью и Ловичем русских сил еще не было. Немцы, оставив 1‑й резервный корпус против Ловича, где собирались русские подкрепления, перебрасываемые через Варшаву, бросили группу Шеффер – Бояделя (3 пех., 2 кав. дивизии) в охват Лодзи с востока и юга.

«Прощай, товарищ!..»

22 ноября германское наступление достигло высшей точки развития – 2‑я армия была окружена под Лодзью с запада, севера, востока и юга, и только небольшой перешеек в юго-западном направлении оставался свободным. Но расчет немцев, что русское управление потеряет голову, оказался ошибочным. Сил у немцев, чтобы сомкнуть кольцо окружения, оказалось недостаточно; подходившие с юга части 5‑й армии отбросили наседавшие с запада ополченские части и сами надвинулись на группу Шеффер – Бояделя. От Лодзи 2‑я армия рванула на север и потеснила основную массу 9‑й германской армии, которая, отходя, утратила связь с Шеффер – Бояделем. Импровизированный из всевозможных частей ловичский отряд с неоднократно менявшимся начальством продвинулся к второй армии и прервал сообщения Шеффер – Бояделя. 23–24 ноября последний находился уже в кольце русских войск, которое, однако, недостаточно энергично сжималось, что позволило германцам в ночь на 25 ноября через Брезины пробиться из окружения. Огромный успех – расплата за самсоновскую катастрофу – казался уже в наших руках, но вследствие неудовлетворительности некоторых начальников осуществить его нам не удалось.

От Лодзи до Вислы установился непрерывный фронт. Попытка наша перейти в наступление против истощенной операцией 9‑й германской армии была остановлена переброской начавших прибывать в конце ноября – начале декабря 7 германских корпусов и германских кавалерийских дивизий с западного фронта. Переброска этой массы в один район и дружное ее вступление в бой легко могли сокрушить сильно расшатанный русский фронт; но мы повсюду действовали так активно, что Людендорфу пришлось вводить прибывавшие подкрепления по частям на различных участках фронта.

Ввиду усиления вдвое германских сил мы отказались от наступления и по настоянию главнокомандующего сев. – западным фронтом ген. Рузского оставили 6 декабря Лодзь и отошли на укрепленные позиции за Бзуру, Равку и Ниду, где отбивали в течение зимы неоднократные атаки германцев.

Августовские леса. Одна из наших могил

В Восточной Пруссии наше наступление остановилось перед укрепленными позициями в районе Мазурских озер. В Западной Галиции в начале декабря австрийцам при помощи одной германской дивизии удалось 3 декабря охватить наш левый фланг со стороны Карпат, но наш контрудар во второй половине декабря отбросил австрийцев в Карпаты.

Лодзинская операция расценивается в Германии как высокое проявление стратегического искусства Людендорфа, спасшее Германию от русского нашествия. На самом же деле спасло немцев от русского нашествия решение прекратить бесплодную бойню у Ипра, перейти на французском фронте к обороне и удвоить количество войск на русском фронте. Критическое положение, в которое попали под Лодзью германские войска, было неизбежно при данном соотношении сил, и дерзость Макензена не была наказана лишь по счастливой для немцев случайности. Нельзя не обратить внимания на крайне неудачный момент, избранный Людендорфом для начала этой операции, которая могла решить войну. Если бы подкрепления – 7 корпусов – подошли на неделю раньше, вероятно, последовало бы полное уничтожение двух русских армий. Но если бы операция была начата на неделю позже, успехи германцев были бы еще больше. Чем более удалялась бы русская армия от Вислы, тем уязвимее становился бы ее фланг и тыл и тем шире могла распространиться катастрофа на большую часть русского фронта. Ясно, что, предпринимая решительный удар, Людендорф должен был сговориться с Фалькенгайном о моменте прибытия подкреплений. Трения в германском высшем командовании, невозможность высшему командованию сговориться с главнокомандующим на востоке свели на нет большую энергию и изворотливость частных германских начальников и маневренную способность их войск.

14. Сербский фронт. 5‑я и 6‑я австро-венгерские армии ген. Потиорека, выставленные против Сербии, насчитывали 13 дивизий – 140 тыс. полевых войск и 85 тыс. ландштурма. Силы сербов состояли из 11 сильных дивизий – 180 тыс. и около 100 тыс. ополчения. Организация сербской армии, имевшей характер хорошей милиции, не соответствовала требованиям наступления в пределы Австрии, как это показал их переход через Саву в начале сентября или вторжение в Боснию в октябре. Эти наступления, связанные с крупными неудачами, были предприняты отчасти из-за давления, неосновательно оказанного русским верховным командованием. Сербия была истощена двумя предшествовавшими балканскими войнами, не имела ни необходимых для наступления крепких кадров, ни нужного снаряжения; но, защищая родную землю, сербские солдаты дрались прекрасно.

12-летний сербский мальчик, сражающийся за отечество в рядах сербской армии

Сербские войска покидают Белград

У австрийцев не было необходимого перевеса сил, чтобы раздавить Сербию. Часть австрийских войск состояла из прекрасных горных бригад XV и XVI корпусов, но другую часть образовывали преимущественно ненадежные чешские батальоны, которых совершенно невозможно было двинуть против русских, и словацкие части: чехи и словаки в трудную минуту готовы были перейти на сербскую сторону. В таких условиях совершенно разумно было бы для австрийцев, пока не решится кризис на русском фронте, ограничиваться обороной.

Однако увлекаемые шовинистическими чувствами, австрийцы троекратно повторяют ошибку наступления: первое – 12 августа, второе – 8—24 сентября, третье – 5 ноября – 15 декабря. Эти наступления каждый раз велись от угла, образуемого впадением Драны в Саву; третье наступление дало возможность австрийцам занимать в течение 2 недель Белград. Но каждый раз они приводили к тому, что силы наступавших австрийских войск истощались, и контратака сербов отбрасывала их с тяжелыми потерями за границу. Во время второго наступления потери только двух австрийских корпусов – XV и XVI – превышали 25 тыс. человек. Третье наступление стоило австрийцам не меньше 120 тыс. убитыми, ранеными, пленными и обмороженными. Этих жертв безусловно можно было избежать. Борьба частью сил на измор с Сербией являлась ошибочной стратегией. После отражения третьего наступления истощение обеих сторон заставило перейти к малой войне на границе. Все излишние для обороны войска (XIII корпус) Австрия перекинула на карпатский фронт.

Черногория, располагавшая около 40 тыс. мобилизованных, с самого начала оказалась неспособной к каким-либо операциям, выходящим из рамок малой войны, а австрийцы оказались настолько благоразумны, что не двинулись в пределы диких черногорских ущелий.

1915 год

15. Общая обстановка. Если русскому командованию удавалось преодолеть кризисы, создававшиеся в Восточной Пруссии, в Галицийской битве и в Ивангород-Варшавской операции, то этим оно было в значительной степени обязано притоку новых свежих сил – 6 сибирских, 2 туркестанских, 2 кавказских корпусов. Эти постепенно подходившие корпуса играли роль стратегического резерва, необходимость которого до войны отрицалась близорукими теоретиками и который получил решающую роль в мировую войну. Борьба на измор, в плоскости которой сложилась мировая война, заключается в преследовании ограниченных целей для истощения как общих ресурсов враждебного государства, так и его стратегических резервов: только когда фронт оказывается предоставленным своим силам и перестает получать с тыла свежую кровь, становится возможным решительный нажим для достижения цели войны.

В 1915 году русское командование должно было считаться с гораздо меньшей поддержкой с тыла. Железные дороги в 1914 году сумели уже исчерпать живые силы и материальные средства, подготовленные в мирное время. Новые формирования развивались в ничтожном масштабе, так как подготовленных людей и материальных средств не хватало и на пополнение больших потерь в действующих на фронте частях. В тылу на замену погибших с Самсоновым XIII и XV армейских корпусов формировались два новых корпуса под теми же номерами, готовность коих ожидалась в конце марта. Русская промышленность перестраивалась в соответствии с требованиями войны гораздо медленнее, чем в государствах, находившихся на высшей ступени капиталистического развития. Особенную остроту вызывало состояние наших запасов снарядов и винтовок. Мы начали войну, имея максимальное число, по сравнению с другими государствами, заготовленных в мирное время снарядов на орудие – 1300; наш главный противник, Австро-Венгрия, имела запас в два с половиной раза меньший – 600, что ставило наши армии в чрезвычайно выигрышное положение в октябре – декабре 1914 года. Уже с сентября 1914 года и во Франции и в Германии чувствовался недостаток снарядов. Но тогда как и наши враги и наши союзники сумели сделать из этого надлежащий вывод, мы продолжали роскошествовать, предпринимая наступательные операции, подготовляя огнем атаки укрепленных позиций, хотя имели точное расписание того количества снарядов, которое могли получить в течение ближайшего полугодия; при отсутствии оперативной дисциплины, не ставя себе задач в соответствии с нашими материальными средствами, мы неуклонно шли к снарядному кризису, разразившемуся в мае и продолжавшемуся до августа – в течение 4 самых тяжелых для русской армии месяцев.

Австрийскон знамя в Московском артиллерийном складе. Сзади знамени видны взятые нашими артиллеристами пушки

Наша превосходная полевая артиллерия принимала решительное участие в наших успехах 1914 года; теперь она отходила на второй план. Пехота потеряла свой кадровый состав офицеров и солдат; в 1915 году на ее плечи легла вся тяжесть боев; между тем дело с ее вооружением обстояло очень печально. К началу войны запас винтовок русской армии достигал всего 4652 тыс. Это наличие удовлетворяло мобилизационным потребностям; мы даже подарили Сербии в начале войны 120 тыс. винтовок. Но для пополнения потерь в действующей армии за первые месяцы войны было призвано почти 3 миллиона новобранцев и 2 ¹/₂ миллиона ратников ополчения, в вооружении коих и создался кризис. Наши оружейные заводы вместо мобилизационного задания в 60 тыс. винтовок в месяц вырабатывали в начале войны только 10 тыс. и лишь к концу 1916 года сумели подняться до 130 тыс. винтовок в месяц. Это была капля в море сравнительно с потребностью. Вследствие недостаточной дисциплины утрата в бою винтовок достигала больших размеров; терялись не только винтовки солдат, попадавших в плен, но и большая часть винтовок убитых и раненых солдат. Пришлось последовательно отобрать винтовки у тыловых частей и у флота; в запасных частях новобранцы имели на роту всего несколько винтовок. И все же укомплектования на фронт приходилось посылать вооруженными во все меньшем проценте. В полках образовались безоружные команды, представлявшие своего рода хвост солдат, ожидавших смерти или ранения бойцов, чтобы поднять выпавшее из их рук оружие. В августе число таких безоружных в армиях достигало 30 %; затем кризис был изжит как за счет приобретения винтовок в Японии и Соединенных Штатах, так и за счет планомерного использования многих сотен тысяч доставшихся нам австрийских ружей.

Батарея на позиции

Такой же острый кризис, как и мы, в снарядах и винтовках переживала Австро-Венгрия. Вместе с миллионами пленных она потеряла и миллионы винтовок; в запасных частях в Австрии обучение обращению с оружием новобранцев производилось также преимущественно вприглядку.

Даже в Германии, не терявшей большого количества пленных, создался острый кризис; на рубеже 1914 и 1915 г. приходилось посылать на фронт безоружные пополнения и вооружить тыловые части русскими винтовками; но уже в 1915 г. производительность германской промышленности путем раздачи фабрикации отдельных частей ружья на 150 частных заводов удалось довести до 200 тысяч винтовок в месяц, и кризис был изжит. Путем жестокой экономии на фронте немцы преодолели в первую зиму и жестокий снарядный кризис.

Покупки на заграничных рынках встречали препятствия вследствие конкуренции союзников, особенно Англии, нуждавшейся в них для создания заново «Китченеровской» армии – новых 35 дивизий, которые лишь в 1917 году смогли приобрести достаточную боеспособность. Само формирование Китченеровской армии являлось грозным предзнаменованием для активной стратегии, которой держался русский главнокомандующий Николай Николаевич: вместо немедленной помощи снарядами и винтовками русской армии западные союзники начали накапливать у себя запасы, формировать свою силу, которая должна была сыграть решающую роль через 2–3 года, а от русской армии требовали немедленных решительных действий.

Очень скоро Китченер под предлогом необходимости уничтожить конкуренцию заказчиков взял в свои руки монополию русских заказов в Англии и Соединенных Штатах; эта монополия внешней торговли, наоборот, явилась могущественным средством подчинения себе воли союзника. Впоследствии, когда производство боевых припасов в России уже наладилось, мы получили 5 миллионов снарядов, которых мы не заказывали, но от которых не сумели отделаться.

Пропагандистский рисунок «Лучше плен, чем голодная смерть!»

Что касается наших союзников, то переброска в ноябре 1914 года всей германской кавалерии и 7 корпусов с запада на русский фронт создала на западе вполне устойчивое положение. Новым плюсом для наших союзников явилось отправление Германией 4 планомерно вновь сформированных и обученных корпусов, вполне готовых к февралю 1915 г., на русский фронт. Новый выигрыш времени и энергии для усовершенствования своей техники и пополнения своих армий союзники получили вследствие переброски 13 германских дивизий с запада на восток в течение весны и лета 1915 г. Этот год войны, столь тяжелый для России и приведший к полному уничтожению Сербии, явился годом передышки для наших союзников. Если французский фронт и удерживал еще большую часть германских сил (на русском фронте число германских дивизий дошло до 67, при числе австро-венгерских дивизий, превышающем 50), то эти германские дивизии во Франции отдыхали, тогда как в России широкой рекой текла русская и немецкая кровь.

В часы отдыха

В ответ на указания русского командования на появление на русском фронте все новых масс германских войск, перебрасываемых из Франции, французы предпринимали в мае вялые атаки у Арраса, несколько раньше – микроскопические операции в Шампани и Вевре. Наступление французами велось на чрезвычайно узком фронте – до 6 верст, и сводилось преимущественно к энергичной бомбардировке небольшого участка германских окопов, совершенно недостаточного для прорыва. Результатом этих французских демонстраций было продвижение на несколько десятков метров небольших частей фронта. Когда в июне 1915 г. ясно обнаружилось, что Россия предоставлена своим силам, то Жоффр предложил собрать в Шантильи межсоюзническую конференцию для принятия координированного плана действий. Эта конференция, состоявшаяся в июле 1915 года, наметила производство небольшой атаки к северу от Арраса и «большого» – на фронте в 25 километров – наступления в Шампани.

Германцы устанавливают проволочные ограждения

С подготовкой этого «большого» наступления французы затянули до 25 сентября, когда операции на русском фронте были уже закончены и германцы могли отправлять назад освободившиеся корпуса.

Английская артиллерия. Выезд на позиции

Разумеется, у немцев оказалось достаточно сил на западном фронте, чтобы прикрыть те 14 километров, которые французам удалось прорвать. Чтобы действительно помочь России, французские армии должны были перейти в наступление на три месяца раньше и развить его на 3–4 участках, каждый на фронте не меньшем, чем в Шампани. Французской стратегии выжидания и переложения боевой работы на плечи России пришла на помощь принятая ими в этот период тактика: к артиллерийской подготовке атаки были предъявлены требования не временной нейтрализации сил обороны, а полного ее уничтожения; считалось недостаточным загнать в убежища обороняющегося из окопов, но надо было все эти убежища и разрушить. Такая тактика требовала бесконечных артиллерийских сил и средств, отсутствием коих можно было очень удобно объяснять отказ от поддержки союзника. С теми 1750 тяжелыми и 2770 легкими орудиями, которые французы и англичане сосредоточили к пунктам атаки, вместо прорыва на фронте в 20 верст можно было, безусловно, вести атаку на общем фронте в 50–60 верст. Жоффр благодаря своей тактике сумел отбыть очередной номер: обменялся с немцами потерями в 150 тыс. человек, захватил первую неприятельскую укрепленную полосу на фронте в 14 километров и остановился перед второй линией укреплений – вследствие якобы больших потерь и израсходования снарядов. Потери же на русском фронте исчислялись миллионами. При всех допущенных в его организации ошибках французское наступление в Шампани было очень близко к полному успеху, что доказывает, что германские окопы и в 1915 году отнюдь не являлись недоступными и что Франция при более внимательном отношении к положению союзника еще летом 1915 года могла бы помешать германцам захватить Польшу и Литву.

Англичане вели операцию в Дарданеллах, чтобы парализовать угрозу со стороны турок для Египта и Индии, а также для того, чтобы открыть сообщение с черноморскими портами России, и полагали, что они рассчитаются с Россией за ее самопожертвование призраком Константинополя.

16. Турецкий фронт в 1915 году. Турция вступила в войну официально в конце октября. 27 октября укрывавшийся в Турции «Гебен» – большой современный крейсер и быстроходный малый крейсер «Бреслау» под турецким флагом начали военные действия в Черном море и теперь провоцировали начало войны. Но уже в конце сентября была начата мобилизация и прекращено сообщение с Россией через Дарданеллы, где было выставлено минное заграждение.

Карс, 1 декабря 1914 г. Его Императорское Величество Государь Император обходит помещение крепостного гарнизона

На суше военные действия были начаты турками вторжением мелких отрядов к северу от Карса. Слабые силы нашей Кавказской армии, выславшей в Польшу свои лучшие корпуса, ответили наступлением от Карса по дороге к Эрзеруму, встретили 3 турецких корпуса у Кеприкея и здесь остановились на зиму. Энвер-паша с начальником штаба, германским генералом Бронзартом, полным новичком в турецких условиях, решил вступить в командование стоявшей здесь турецкой армией, усиленной до 90 тыс. солдат, и одержать над русскими решительную победу. Один корпус должен был остаться перед русским фронтом, а два корпуса – по занесенным снегом, обледенелым горным тропам обойти правый русский фланг с севера и выйти в тыл к Сарыкамышу. В жестокую январскую вьюгу турки двинулись; переход турками был совершен, но половина солдат на марше замерзла, а другая половина двух корпусов в полузамерзшем состоянии прибыла в Сарыкамыш и сдалась с просьбой накормить и обогреть нашим этапным частям. Из 90 тыс. армии после авантюры Энвера осталось 12 тыс. вследствие тифа и дезертирства, в дальнейшем туркам не удалось выставить на кавказском фронте больше 30 тыс. солдат, несмотря на посылавшиеся туда многочисленные пополнения.

Турецкие знамена, захваченные нашими войсками

В начале февраля турки предприняли поход на Египет, собрав для этого 10 тыс. солдат. С такими силами мечтать о завоевании Египта было трудно. Получился только набег на Суэцкий канал и быстрое отступление. Этот набег, однако, вывел англичан из состояния равновесия и заставил ответить на него рядом непродуманных действий, имевших целью захват проливов и Константинополя.