Текст книги "Эмблема тридцатки. Интеллектуальная «мыльная опера»"

Эмблема тридцатки
Интеллектуальная «мыльная опера»
Семён Юрьевич Ешурин

© Семён Юрьевич Ешурин, 2017

ISBN 978-5-4485-0431-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Михаил Фишман работал на питерском заводе имени Козицкого, именуемого в народе «Коза» (наверно, потому, что там часто происходят «КОроткие ЗАмыкания»). Как-то в середине рабочего дня «у него зазвонил телефон». Сотовый. Хозяин аппарата не стал «по-чуковски» интересоваться «кто говорит?», так как на экране высветилась фамилия «Степанов». После нажатия клавиши он услышал:

– Привет инженеру Мише!

– От такого же слышу!

– КАк твоя «Коза»? Ни мычит, ни телится?

– Скорее «ни бе, ни ме»! … А за «Козу» ответишь!

– Сперва ты ответь. У меня на работе вопросик «нарисовался»…

– Я же в кабелях «не волоку». Это ты у нас «Кабелино»!

– «На работе» ещё не значит «по работе»! – ответил инженер завода «Севкабель». – У нас тут одна «тёлочка» деревенская работает…

– У меня «Коза», у тебя «тёлочка». Прямо «Скотный двор», как у Оруэлла.

– У кого?

– Может, для своей же пользы спросишь у Гугла?

– Угу! – рассмеялся Степанов.

– А при чём здесь Удмуртский государственный университет? – как бы не понял Фишман.

– Чего?!

– Ладно, «не парься». Что за вопросик?

– Это мысль! Давно не парился. Всё дома под душем… В общем, Пашка спросила,…

– Спросил, – поправил Фишман.

– Это Павел «спросил», а Прасковья – «спросила»!

– Прасковья?! Действительно, эта «тёлочка» – деревенская!

– Эта деревенщина может городским фору дать!

– В области повышения производительности труда?

– В этой – тоже. А если уж говорить про область, то она из Ленинградской, – ответил Степанов. – Деревня Смолячково под Зеленогорском.

– Знаю такую. Отдыхал там в пансионате «Восток-6»… А что хоть за вопросик? Выкладывай поскорее, – скоро обед, а трепаться за свой счёт неохота.

– Ты забыл, тёзка, – усмехнулся Степанов, – что это Я звоню!

– Это тЫ, тёзка, забыл, что время – деньги, а уж обеденное – тем паче!

– Паша сказала, что рано я в «тридцатку» поступил. Надо было сперва в первую, пятую и четырнадцатую…

(Оба собеседника в своё время учились в одном классе легендарной математической школы номер тридцать.)

«Сказала» – это не «спросила»! – заметил Фишман.

– А потом не «сказала», а именно «спросила»: в какую школу я должен был поступить после тридцатой?

– Похоже, вся «фишка», – проговорил Фишман (!), – в номерах школ. Неплохо для сельской (хоть и недалеко от Питера) жительницы!

– Я тоже «прибалдел». Чуть с постели ни грохнулся!

– А ты у нас не только «Кабелино» через второе «а», но и «Кобелино» через второе «о»! … В смысле, через вторую букву «о».

– Не все ж такие святоши, как ты!

– Ладно, подумаю, потом перезвоню.

– Запиши хоть номера остальных школ.

– Не стОит. Один, пять и четырнадцать.

– Ого!

– Не «ого!», но на ту же букву – оршанская битва. В 1514 году (в котором номера первых трёх школ!) поляки под Оршей «раздолбали» русских. И с тех пор русские «раздолбаи» пытаются доказать, что они как минимум «сыграли вничью»!

– Я знал, что ты русских не любишь!

– Я «раздолбаев» не люблю! – возразил Фишман. – Даже если они евреи! … Ладно, перезвоню, когда решу.

Перезвонил он через час:

– ХеллОу, тёзка! Пятьдесят пять! Легко запомнить – год смерти Альберта Эйнштейна.

– ЧтО «пятьдесят пять»? Баба ягодка опять?

– Это в сорок пять. А в пятьдесят пять – уже сухофрукт! Ну а моё «пятьдесят пять» – это искомый номер пятой (!) по счёту школы, в которую следовало (хорошо, что в шутку!) поступать после нашей «тридцатки».

– Поясни для не столь одарённых! – попросил Степанов.

– Выписываем цифры 1, 5, 14, 30.

– Две последних – не цифры, а числа!

– МолодЕц! – похвалил Фишман. – Хоть чему-то тебя «тридцатка» научила! … Будем их всех считать числами. Теперь находим разность соседних членов. Итак, 5—1=4, 14—5=9, 30—14=16. Тебе ничего не напоминают эти 4, 9 и 16?

– Ничего, – усмехнулся Степанов, – кроме квадратов двух, трёх и четырёх! … Слушай! Надо бы добавить квадрат пяти!

– Добавь, коли надо, – на сей раз усмехнулся Фишман.

– Если к нашей любимой «тридцатке» прибавить двадцать пять, будет пятьдесят пять, че тэ дэ!

– Что ты делаешь? – как бы спросил Фишман.

– КАк это что? Убеждаюсь в правильности твоего решения.

– Я о другОм. Аббревиатура «ч.т.д.» означает не только подразумеваемое тобой «что и требовалось доказать», но и извращённое мной «что ты делаешь?»

– Ну, спасибо, извращенец! Порадую сегодня свою Пашу твоей мудростью.

– Под видом своЕй мудрости?

– И рад бы, – вздохнул Степанов, – но боюсь! В эту Пашку ну прямо встроен детектор лжи! Уж сколько раз меня подлавливала на… неточностях!

На другой день любовник проницательной Паши позвонил бывшему однокласснику:

– Ознакомил свою «смолянку» с твоим решением.

– Она чтО? – хмыкнул Фишман. – Из Смольного института благородных девиц?

– Из деревни Смолячково… дородных девиц!

– Она тоже чуть с кровати ни упала?!

– Не дошло у нас до этой мебели. Она сперва такое сказала, что у меня, как там по-научному… либИдо пропало!

– Догадываюсь, какую «либИдинную» песню она тебе спела, точнее анти-«либИдинную! ЧЕм деревенская умница может пленить городского лопуха ха-ха-ха-ха-хА?! Пресловутым «слиянием города и деревни»! И последствием этого слияния – совместно нажитым… ребёнком! Твоя «дородная девица» стала, как я понял, «дородовой женщиной»!

– Я бы даже сказал «бабой»! И что мне теперь делать?

– Как писАл Николай Алексеевич, – ответил Фишман, – «всё, что мог, ты уже совершил!»

– Островский?

– Некрасов… Ты хоть любишь упомянутую «бабу» … не в постельном смысле?

– Есть немного…

– Ну так своди её в отдел… как там его … «записи актов гражданского состояния».

– Куда?! – удивился Степанов.

– Во всем известную аббревиатуру с мало кому известной расшифровкой.

– Зэ-а-гэ-сэ, … то есть «эс». «ЗАГС»! … Да, пожалуй, придётся! … Или лучше во дворец бракосочетаний?

– Конечно, лучше! … Но не в вашем случае! – срифмовал Фишман. – Ты, наверно, забыл, что наполнил её формы своим содержанием! И с каждым днём этот факт будет как «рассвет – ужЕ всё заметнее»!

– Придётся в ЗАГС! – вздохнул Степанов. – Над такой невестой вся «тридцатка» смеяться будет!

– Но половина смеющихся будет завидовать. Ведь такая супруга, как сказал бы ранее упомянутый Некрасов, «трамвай на ходу остановит»!

– И «горящую путёвку возьмёт!» – продОлжил издевательство над классиком Степанов.

Глава 2

На следующий день Михаил Степанов позвонил тёзке и пригласил свидетелем на свою свадьбу, которая должна состояться опять-таки на следующий день.

Михаил Фишман взял на работе пол-отгула и посетил скромную церемонию.

…У ЗАГСа собралось не столь уж много народа. Особенно выделялась здоровенная грудастая бабища среднего роста, о чём-то беседующая с невестой.

Фишман подошёл к относительно счастливому жениху:

– Не удивлюсь, если эта «бурёнка» тоже из Смолячкова.

– Угадал. «Смолянка» номер два, свидетельница невесты. Кстати, задачу про номера школ задала Паше именно Уля.

– «УлИта», чтО ли? … Которая на слонЕ… Это я испохабил повесть Стругацких «Улитка на склОне».

– «Ульяна». … Ты бы лучше не повесть, а её испохабил. А то жаловалась Пашке, что мужики от неё шарахаются!

– Верю! – засмеялся Фишман. – Сам из таких мужиков! … Кстати, и «Улита», и «Ульяна» и даже «Ульян», от которого пошлА… подальше фамилия «Ульянов» (точнее, «Иулитта», «Юлиана» и «Юлиан») произошли от древнеримского рода Юлиев.

– Слушай, Гефилте-Фишман! Кончай умничать!

– Так я ж не специально! Как-то само собой умничается!

Затем состоялось скромное бракосочетание, и будущий ребёнок Степановых, ещё не родившись, стал законным!

Молодые супруги и их свидетели поехали в степановское «семейное гнёздышко» на свадебном автомобиле, остальные – туда же на общественном или на своём транспорте.

Свидетель по дороге (и по привычке) решил блеснуть перед свидетельницей (тем более – деревенской!) своей эрудицией:

– Ульяна, Вы, случайно, не Громова?

– Совершенно верно – хоть в посёлке Смолячково имеются Громовы, но я не отношусь к этой славной фамилии. Поэтому я не только не родственница героической молодогвардейки, но даже не однофамилица, а только тёзка. Кстати, для другой своей тёзки легендарной баскетболистки из рижского ТТТ и сборной СССР я хоть тоже не родственница, зато однофамилица!

Фишман понял, что собеседница ненавязчиво проверяет его эрудицию:

– По росту Вам очень далеко до Ульяны Семёновой!

Вдруг он фыркнул и с трудом сдержал смех. Ульяна без труда прониклась глубиной невысказанной мысли:

– Согласна – по весу мне до неё не очень далеко!

Собеседник покраснел от своей разоблачённой бестактности, но сообразил, как перевести разговор в шутку:

– На повесу Вы не похожи!

– Вы тоже, … в отличие от своего вынужденно новобрачного тёзки! … Который в отличие от Вас так и не разобрался в моей задаче про номера школ.

– «Мишу номер два» влекла не столько задача, сколько задавшая!

– … И её глубокий внутренний мир! – продОлжила Уля.

– … В который он чересчур углубился! – продОлжил продОлжившую «Миша номер один».

– … За что и был наказан! – усмехнулся молодой муж.

– … В назидание другим таким же! – добавила молодая супруга.

Наконец, приехали, и начался хоть и не ахти какой, но всё-таки свадебный пир. Несмотря на стеснённые габариты – даже с танцами.

И вот наступила очередь «белого танца», когда «дамы приглашают кавалеров». Две красотки, одна из которых явно еврейка, направились к Фишману, но их опередила Уля, своевременно занявшая позицию рядом с этим кавалером. Тот не посмел отказать и, обменявшись красноречивыми взглядами с относительно прекрасной еврейкой, поплёлся танцевать с объёмной труженицей сельского хозяйства.

– Вы, Миша, не напрягайтесь, – успокоила партнёрша и впрямь напрягшегося Фишмана. – Просто хотела обсудить один вопрос, но нас посадили за столом далеко друг от друга…

– … От подруги! – уточнил Фишман.

– Мой вопрос не кадровый, – улыбнулась Ульяна, – поэтому я не планировала Вас «кадрить», то есть набиваться в подруги!

– Может, этот вопрос аграрный, … как у Арафата и короля Хусейна?

На сей раз уже Ульяна поняла, что собеседник опять-таки ненавязчиво проверяет её эрудицию:

– Наши разногласия ещё не зашли так далеко, как у этих деятелей, чтобы «аграрно» соревноваться: кто кого первым закопает!

Миша не удержался от похвалы:

– Неплохая для деревни осведомлённость в городских анекдотах! Но если вопрос не кадровый и не аграрный, то какой?

– Организационный с математическим уклоном. КогдА у вас в «тридцатке» будет ближайший вечер встречи выпускников?

– Почти через год – в марте. Хотите прийти?

– Не люблю напрашиваться – я же её не кончала. Но буду признательна, если предлОжите эмблему школы, связанную с её номером.

– Прямоугольник «шесть на пять»? – предположил Фишман, разложивший число «тридцать» на два сомножителя.

– Неплохая эмблема… для игры в нарды! Эта игра по-арабски назывется «шеш-беш», что как раз и переводится «шесть-пять»! … Только не надо юморить, что в деревне Смолячково хорошо поставлено изучение арабского!

– Телепатка! – засмеялся кавалер, именно об этом подумавший и чуть было ни сказавший. – … И какую же эмблему я должен предложить?

– Квадрат «четыре на четыре».

– Тонкий намёк на то, – усмехнулся Фишман, – что преподавателям и ученикам тридцатой школы место за решёткой!

– А почему только им? – съюморила в ответ Ульяна. – Как говорил полицейский из фильма «Мелодии Верийского квартала», «перед законом все равны…»

– «… ВСЕ в тюрьме сидеть должны!» – закончили оба хором и оба с ударением на первом слове.

– А если без шуток, – поинтересовался Фишман, – то кАк квадрат «четыре на четыре» связан с тридцатой школой вообще или с числом «тридцать» в частности?

– Пусть это будет домашним заданием.

Тут закончилась музыка, и Миша отвёл партнёршу по танцам на место. Ульяна его озадачила не только своей очередной задачей, но и тем, что её эрудиция далеко не нулевая, а для деревенщины – вообще зашкаливающая! И с чувством юмора – без напряга!

Наконец, вновь заиграла музыка. Обе девицы, которым «не обломился» «белый танец», устремили взоры на Фишмана. Миша выбрал представительницу своей национальности. Он подошёл к красотке и пригласил танцевать. Та кивнула на никем не приглашённую Ульяну:

– А эта корова меня не забодает?

– Судя по нашей с ней беседе, у неё хватит мозгов удержаться от этого опрометчивого поступка.

Собеседница аж заморгала от столь сложной фразы, но заметно повеселела, когда Миша повёл её в далеко не просторный «танцевальный зал». Попытки кавалера хоть немного разговорить даму привели к выдавливанию нескольких фраз, из которых Фишман понял, что имеет дело с полной (хотя и худой!) дурой!

…На следующий танец Миша пригласил уже славянскую красотку и пришёл к выводу, что та хоть и не полная дура, но частичная. И эта часть – далеко за пятьдесят процентов!

Ещё во время «славянского танца» (почти как у Антонина Дворжака) Фишман заметил, что физиономия новобрачного, беседующего с новобрачной стала слегка обалдевшей. Лишь только музыка стихла, Степанов подбежал к бывшему однокласснику и, не дав проводить по-джентльменски партнёршу на место, отвёл его в сторону:

– Мне сейчас Пашка про Ульку такое рассказала …! Знаешь, как её в деревне звали?

– Может, Ульку звали «Пулька» из-за любви к преферансу?

– «Сорокопятка»! Понял, почему?

В ответ Фишман довольно мелодично пропел:

– «Артиллеристы! Сталин дал приказ!»

– А если без пижонства?

– Тяжело, но попробую. «Сорокопятка» – пушка времён Великой Отечественной.

– Верно, была такая пушка. Но про Ульяну – неверно! Попробуй второй раз.

– «Сорокопятка» – это сороконожка, у которой соответственно сорок пЯток.

– Смешно! – рассмеялся Степанов. – А теперь, как в прыжках в высоту – третья заключительная попытка.

– Ну не сОрок же пятый интернат!

– Высота взята! – обрадовался молодой супруг. – … Или не взята. Ты же сказал «не»…

– Раз нет моральных и материальных стимулов, то это … «не» … важно!

Следует пояснить, что 45-й интернат – лучшая физико-математическая школа страны! Строго говоря, интернат давно был переименован в Академическую гимназию, но в народе по-прежнему назывался по номеру. Отбирали в интернат самых гениальных детей северо-запада.

Глава 3

Приятели вернулись на места. Через некоторое время вновь заиграла музыка. Фишман вышел из задумчивости и подошёл к теперь уже бывшей деревенщине:

– Ульяна, разрешите пригласить Вас на танец.

– Хоть меня и много, но разрешаю Вам перейти на «ты».

– И я не против амикошонства.

Это изысканное слово французского происхождения означает «тыканье» (от русского «ты»).

– Приятно ошеломлена твоей эрудицией, а ещё больше – приглашением к танцу! – улыбнулась толстуха.

– «Толстый и тонкий», – автоматически проговорил Миша, имея в виду рассказ Чехова со знаменитой фразой «Все трое были приятно ошеломлены!».

Приглашённая встала и улыбнулась. Пригласивший покраснел, как свёкла:

– Я не о нас…

– Догадываюсь, – проговорила Уля, совмещая беседу с танцем. – Сама черпала вдохновение из того же источника!

Миша не удержался от очередного пижонства:

– Из Кастальского источника Ипокрена?

– Который на горе Парнас-Геликон, – «уточнила» Уля.

– Точно! – приуныл незадачливый эрудит. – А чем эти «водные артерии» отличаются друг от друга?

– Или (как уточнялось ранее) «друг от подруги»! … Вода Кастальского источника с горы Парнас наделяет пророческим даром, а вода источника Ипокрена с горы Геликон – поэтическим.

– И переводится «Ипокрена», … как сама знаешь, «конский источник». Ведь он образовался на том месте, где крылатый конь Пегас ударил копытом.

– С учётом упомянутых поэтических свойств воды можно сказать, – сказала-таки Уля, – «вьётся стих из-под копыт».

Миша не смог не блеснуть очередной раз эрудицией:

– Ну прямо, как пыль из-под тех же копыт (… то есть из-под таких же) в романсе двух Петров «Тройка мчится, тройка скачет»!

Деревенская уроженка не стала спрашивать: «Каких ещё Петров?». Она с энтузиазмом воскликнула:

– Восхищена, Миша, твоим интеллектом! … Но ты не сИльно будешь обижаться, если я из любви к истине уточню количество Петров?

– Если и сильно, то в глубине души, а вида постараюсь не подавать! ТАк что, уточняй.

– СловА «троечного» романса и впрямь написАл «Пётр», … который «… Андреевич Вяземский». И фамилия автора музыки хоть и не была названа, однако угадана верно. Вот только имя его – не «Пётр».

– То есть кАк это?! – возмутился Фишман. – Самый что ни на есть «Пётр БУлахов»! Он ещё знаменитый романс «Гори, гори, моя звезда!» написал.

– Совершенно верно! – согласилась Ульяна, а затем уточнила. – В 1846 году на стихи Василия Чуевского, которого в некоторых источниках именуют Владимиром. Даже более того! Этот Пётр написАл-таки музыку к «Тройке …", которая «мчится» и «скачет»! Однако более популярным оказался вариант музыки, написанный его братом Павлом Петровичем БУлаховым. Их папаша певец Пётр Александрович БУлахов, когда нарекал детей в честь апостолов, не подумал о будущей путанице с псевдонимами. Поэтому твоя фраза про «романс двух Петров» … недостаточно корректна.

– Причём имена апостолов на одну букву не только после их переименования Христом, но и до него.

– Интересная закономерность! – похвалила Ульяна. – Причём на двух языках!

– Ну, да! – согласился Миша. – Ивритские «Шимон» – «Шауль» и библейское извращение «Симон» – «Савл». … Похоже, моя эрудиция в области «троечного» романса тоже на тройку!

– А я бы не поскупилась на пятёрку, хоть и с минусом. Ведь ты верно обозначил ударение ещё одной «тройки» – самих БУлаховых. Впоследствии безграмотное большинство из того меньшинства, которое вообще слышало эту фамилию, сдвинуло ударение с первого слога на второй. И некоторые комментаторы в интернете даже настаивают, что теперь это норма. Но на мой неавторитетный взгляд ошибка должна считаться ошибкой вне зависимости от числа ошибающихся!

Тут музыка закончилась. Ведя даму на место, Фишман попытался сократить разрыв в «гонке эрудитов»:

– А упомянутое тобой «Приглашение к танцу» написАл Карл Мария Вебер.

– Совершенно верно, – согласилась Ульяна, но не отказала себе в удовольствии уточнить, – Карл Мария Фридрих Август фон Вебер…

Фишман рассмеялся:

– Приятно встретить ещё бОльшую пижонку, чем я сам!

– Это я по знАниям бОльшая, – уточнила Ульяна, садясь на своё место рядом с новобрачной. – А по пижонству – меньшая, так как никогда первая не начинаю!

Миша восторженно взглянул на «сестру по разуму», ставшую для него чуть ли ни красавицей. И начал действовать:

– Уля! Смею надеяться, что я… решу твоё домашнее задание. А вот впутывать уважаемых молодожёнов не желательно.

Ульяна хотела было дать своему поклоннику визитную карточку, но передумала. Кавалер и так «заглотнул крючок» и перегружать его информацией со своей визитки – уже перебор! Ещё оробеет и «сорвётся с крючка»!

Семёнова взяла салфетку, написАла на ней номер своего телефона и вручила кавалеру. Тот вернулся на своё место рядом с новобрачным.

Паша, естественно, не могла тихонько не поинтересоваться у подруги:

– И что же ты ему наскребла на салфетке?

– Ну, раз «наскребла», то это «мука для Колобка»!

– А если «написАла»?

– То свой телефон, чтобы он смог сообщить мне решение одной задачи.

– Судя по тому, как этот «математик» на тебя глазел, ты ожидаешь от него более решительных решений!

– И рада бы, да не ожидаю. Конечно, Миша оценил мой интеллект, … в смысле мой Миша, так как на твоего не претендую. Но для принятия им «более решительных решений» этого недостаточно. Надо мне иметь мордашку посмазливее и фигуру постройнее! Я для него не особо притягательная особа!

Фишман положил рядом с тарелкой салфетку с телефоном Ульяны и нарисовал на ней квадрат «четыре на четыре». Минут десять он смотрел на этот квадрат, не зная, чтО ест. Наконец, как и следовало ожидать, выяснилось, что число всех квадратов равно тридцати, то есть номеру школы.

– Есть! – радостно воскликнул Фишман.

– ЧтО есть? – спросила Паша.

– Есть, что есть, – тихо сказала ей Уля, догадавшаяся, что Фишман решил её домашнее задание.

Решателю вовсе не хотелось хвастаться своим решением – он планировал использовать его как повод будущей встречи со своим идеалом. На помощь пришла Ульяна, на сей раз громко процитировавшая… Ульянова-Ленина:

– Есть такая партия!

Фишман «продолжил» цитату вождя:

– Это… городская партия!

Паша оживилась:

– По мне, так лучше наоборот – деревенская!

Ульяна улыбнулась:

– Если «наоборот», то это будет «обратная городская партия»!

Миша Фишман который уже раз опешил. Ведь «городская партия» и «обратная городская…» – популярнейшие шашечные дебюты!

– Не удивлюсь, Уля, если ты шашечный мастер.

– Я не мастер, а безразрядник! Но не ошибусь, если скажу «безразрядница». А вот если скажу «не мастерица», то ошибусь!

Фишман рассмеялся:

– Ох уж, этот великий, могучий дискриминационный русский язык! То, что тАк себе, может быть и в женском роде. А всё стОящее – в мужском! … А откуда ж ты название хоть некоторых шашечных дебютов знаешь?

– Да так… Поигрываю иногда в «Гамблере».

Речь шла о сайте интеллектуальных игр, среди которых были шашки.

– И какой же у тебя рейтинг?

– Колеблющийся… в районе шестисот.

(Впоследствии система подсчёта рейтингов была зачем-то изменена, и в пересчёте на современный вариант рейтинг Ули будет две тысячи.)

– Обалдеть! – обалдел Миша. – У меня и то в районе четырёхсот. Какой у тебя ник?

Речь шла о псевдониме, используемом в интернете.

– Зная мои анкетные данные, – ответила Ульяна Семёнова, – мог бы и сам догадаться!

Миша застыл на несколько секунд, затем ошарашено проговорил:

– Тэ-Тэ-Тэ?!

– Так точно, товарищ! – подстроилась под произнесённую аббревиатуру тёзка и однофамилица великой баскетболистки сборной СССР и рижской команды ТТТ.

– Но ты же меня постоянно «дерёшь, как сидорову кОзу!»

Один из двух сидевших между беседующими оживился:

– Это потому, что ты работаешь на «КозЕ!»

– Не прибедняйся! – ответила шашисту так называемая «безразрядница». – В среднем из каждых трёх наших партий ты в одной уползаешь на ничью. И бывает, очень технично!

…Наконец, свадьба завершилась. Фишман мысленно пропел (как потом выяснил, слова Евгения Шатуновского на музыку Тихона Хренникова): «Жду любви не вероломной, а такой большой, такой огромной …!». Затем подошёл к «пропетой» «огромной любви»:

– Ульяна! Со всей ответственностью заявляю, что наша беседа была самой интеллектуальной за все мои неполные… тридцать! Как номер школы!

– И за все мои… полные (тут Уля как бы невзначай окинула взором свои объёмные формы, а Миша с трудом сдержал смех) … двадцать шесть. Правда, в двадцать шестой школе не училась, о чём не жалею.

Фишман вспомнил, что обсуждал со своим недавним соседом по столу пословицу «В сорок пять баба ягодка опять», но тогда вне связи с сорок пятым интернатом. Теперь же решил восстановить эту связь:

– И не надо жалеть. Ведь после школы сорок пять ты как ягодка опять!

Ульяна не стала опровергать эту явную лесть:

– Совершенно верно! Ведь не зря поётся: «Сладкая ты моя, ягодка… арбузик!» (Фишман вновь чуть ни захохотал. Он знал, что арбуз и впрямь считается ягодой.) Что же касается подразумеваемой народной мудрости, то среди моих интернетных афоризмов есть извращение сей мудрости от имени представительницы прекрасного (но не в её случае!) пола:

«Говорила в сорок пять

Баба: «Я гадкА опять»!»

Миша с трудом подавил очередную улыбку:

– А вот Николай Караченцов говорил иное: «Пришла пора прощаться!». Точнее, он эту тавтограмму не говорил, … а пел на музыку…

– … Максима Исааковича Дунаевского и на стихи Наума Мироновича Олева, урождённого Розенфельда.

Про поэта даже Фишман не знал.

– Ну, да, – согласился он. – Как говорится, «кругом одни… мы!»

– А я не особенно стремлюсь вырваться из окружения! Сама округлая!

Миша оценил самокритичность и пропел песню из спектакля театра сатиры «Проснись и пой!»:

«Пускай капризен успех,

Он выбирает из тех,

Кто может первым посмеяться над собой!»

…Полностью согласен с безымянными (надеюсь, не для тебя!) авторами.

– Я тоже разделяю мнение «именного» Владимира Лугового на музыку такого же Геннадия Гладкова. При всех моих недостатках грех жаловаться на отсутствие успеха! … Впрочем, хвастаться – тоже грех!

Тут у беременной слушательницы обмена любезностями Прасковьи Степановой сдали нервы:

– У меня от вашей мудрости может выкидыш случиться!

– Нет, ни за что на свете! – воскликнул Фишман и, понимающе переглянувшись с Ульяной, благоразумно замолчал. Но его приятель сквозь хохот докончил:

– Могут случиться дети!

– Чтобы этого не случилось, я вас покидаю! – воскликнул Фишман и покинул-таки собеседников.

Ульяна вспомнила, что обсуждаемую песню «Джон Грей» написАл Владимир Захарович Масс на музыку Матвея Исааковича Блантера. И впрямь, кругом одни… Фишманы. Даже исполнитель песни Андрей Миронов – и тот наполовину, … на менакеровскую половину!

Тем временем «один из Фишманов» по пути домой придумал продолжение песни: «Могут СЛУЧИТЬСЯ дети, … и появятся внуки!».

Придя домой, Миша набрал в поисковике Гугла: «Ульяна Семёнова (СПб), математик». И узрел такое, что глаза чуть было ни вылезли из орбИт! (Не путать со жвачкой «Орбит»! ) Сама о себе Ульяна не писАла, зато другие о ней …! В основном этими «другими» были учителя и ученики хоть и давно переименованного, но 45-го интерната, а так же руководство и сотрудники ПОМИ РАН (петербургское отделение математического института Российской академии наук), в просторечии – институт имени Стеклова.

Здесь «шашколюбивый» автор позволил себе «лирическое отступление», связанное с аббревиатурой данного заведения. Через пять лет в финале чемпионата Израиля по русским шашкам встретились национальный гроссмейстер Эрлен Померанец и национальный мастер, сотрудница института имени Вейцмана Юлиана Фишман (урождённая Ульяна Семёнова). Встреча Померанца и бывшей ПОМИРАНки (!) завершилась вничью. Но вернёмся в Питер…

Выяснилось, что Ульяна – самый молодой доктор физико-математических наук, по крайней мере – среди женщин. Причём, докторскую диссертацию она не защищала – только кандидатскую. Но ту сочли за докторскую!

Поисковик выдал видеозапись двух любопытных интервью. Первое корреспондент брал у великой баскетболистки:

«– Не ошибусь, если скажу, что имя «Ульяна Семёнова» – номер один в женском баскетболе!

– И в женской математике!

– Оригинальная шутка!

– Это правда! Правда, про другую Ульяну Семёнову – из Питера. Сама-то я в математике не сильна, но судя по интернетным комментариям, это вторая Софья Ковальская!»

Фишман рассмеялся:

– Тогда пресловутый Григорий Перельман – второй Николай Лобачский!

Читатели, разумеется, догадались (или сделали вид, что догадались) о подразумеваемых Софье Ковалевской и Николае Лобачевском.

Во втором интервью упоминался… упомянутый Фишманом Перельман. Это интервью давал (другому корреспонденту) директор ПОМИ РАН:

«– Ваше научное заведение в народе называют институтом одного гения.

– Правильно называть институтом двух гениев.

– И кто же второй?

– Григорий Перельман!!

– А первый?!

– Ульяна Семёнова.

– Но здесь же не институт физкультуры! У Вашего заведения другой профиль…

– Так и УльЯна Семёнова тоже другая! … Кстати, её приоритет над Григорием Перельманом первым признал… сам Григорий Перельман!

– Ну-у …, сам, так верить поневоле!»

Фишман аж схватился зА голову и воскликнул:

– О, Боже! К кому я «клеюсь»?! Она же меня даже по эрудиции «уделала»! А уж по математике …! На фига ей такой моральный импотент?! … Но с другой стороны, раз уж я обещал осилить её «домашнее задание», то осилю… и передам ей через «кабельного тёзку».