Текст книги "Отец своей… племянницы! «Дочки-матери» на новый лад"

Отец своей… племянницы!
«Дочки-матери» на новый лад
Семён Юрьевич Ешурин

© Семён Юрьевич Ешурин, 2017

ISBN 978-5-4485-0617-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Тридцатилетний холостой бизнесмен Григорий Сандалевский утомился от своего бизнеса. Раньше он отдыхал в Анталии и на Кипре. После заграничного сервиса захотелось что-нибудь попроще.

Гриша выбрал пансионат «Буревестник» недалеко от родного Санкт-Петербурга.

…В столовой за одним столом с ним оказалась чета пенсионеров и рыжеволосая красотка Инна.

Гриша договорился с Инной и дал взятку персоналу пансионата, после чего «курортные супруги» стали жить в одном номере. Между ними возникла большая любовь, так что, речь о деньгах (в отличие от любви) не возникала.

Красотка оказалась на редкость опытной партнёршей. Такого сервиса Гриша не встречал ни в Анталии, ни на Кипре, где подобные услуги были отнюдь не бесплатны! Правда, за пределами постели Инна была не так интересна, но терпеть её было можно.

Как-то любовница не выдержала и спросила-таки сожителя о его профессии.

– Инженер, – скромно (и правдиво!) ответил Гриша.

Вторую часть правды (что он ещё и бизнесмен) пришлось утаить – иначе бесплатное «обслуживание» тут же и закончилось бы.

– Это бывает! – скривилась Инна.

Наконец, смена закончилась. Любовники обменялись телефонами и разъехались по домам.

Через несколько дней Гриша стосковался по уже привычной ласке и позвонил любовнице. Он собирался сделать ей сюрприз – признаться, что он бизнесмен и взять её на содержание!

Но оказалось, что сюрприз преподнесла Инна – это был не её телефон. Бывшая любовница не собиралась связывать жизнь с простым инженером.

Прошёл месяц. Гриша принял участие в переговорах с американскими коллегами. Иностранных гостей переводила очаровательная петербургская грузинка Тамара. Правда ни Грише, ни Гришу она не переводила – Сандалевский закончил английскую школу и прекрасно изъяснялся по-английски.

После окончания переговоров Гриша продолжил знакомство с Тамарой. По сравнению с недалёкой Инной переводчица казалась светочем культуры. Бизнесмен захотел сравнить обеих в интимном плане. Но тут вышла неувязка. Тамара соглашалась прыгнуть в койку, но только после свадьбы.

Желая показать серьёзность своих намерений, Гриша пригласил Тамару в качестве невесты на день рождения родного брата Валеры.

Тамара быстро нашла общий язык с Жанной, женой Валеры. Та собиралась через полгода осчастливить мужа ребёнком и «щебетала» с новой подругой на эту тему.

Валера шутя спросил брата:

– Тебя тоже на Закавказье потянуло?

(Жанна была армянкой.)

Через несколько дней сопротивление Тамары было сломлено. Она согласилась провести первую брачную ночь до брака.

Это долгожданное (для Гриши) событие состоялось на квартире невесты (её родители жили в Тбилиси).

К удивлению кавалера его дама оказалась непорочной.

…Уже покидая квартиру, Гриша «похвалил» свою новую любовницу:

– Вот теперь ты стала такой же бабой, как все!

Переводчица как бы удивилась:

– А разве все бабы уже «спИкают на инглише»?!

Дальнейшие попытки развить достигнутый успех ни к чему ни привели. Тамара заявила:

– Невеста вовсе не обязана исполнять супружеские обязанности! Их по определению обязана исполнять супруга!

Гриша часто вспоминал любовные «шалости» Инны. Тамаре, конечно, до такого «мастер-класса» далеко… Но бизнесмен чувствовал, что его тянет к своей неопытной в этих делах переводчице.

Однажды Тамара, смущаясь, проговорила:

– Гришенька, милый, ты, кажется, перестарался.

– А в чём дело? – насторожился бизнесмен.

– Ты сделал меня не только «бабой», но и «мамой»!

Гриша опешил и воскликнул:

– Это ещё что! Я тебя даже сделаю… не побоюсь этого слова … «женой»!

И он бросился целовать будущую супругу.

Свадьбу сыграли быстро и (по желанию Тамары) скромно.

Прошло четыре месяца. Гриша и беременная Тамара провожали в аэропорту «Пулково-2» другую пару Сандалевских – Валеру и куда более заметно беременную Жанну, которые направлялись на ПМЖ (постоянное место жительства) в Канаду.

Через месяц появилась на свет канадская гражданка Александра СандалЕвски. ДОма её звали «Саша» или «Шура», а за пределами дОма – «Сандра».

Прошло ещё три месяца, и наступила очередь Тамары. Точнее, она родила вне очереди – на месяц раньше срока. Незадолго до этого у Тамары умерла мать, и переживания любящей дочери привели к досрочному рождению сына. У Гриши мелькнула мысль проверить своё отцовство, но он отогнал эту гнусную мыслишку. Ведь Тамара досталась ему непорочной.

По желанию молодой матери мальчика назвали Петей – в честь основателя Петербурга Петра Первого.

Гриша оказался на редкость заботливым семьянином. Он души не чаял в жене и сыне. Казалось, ничто не может омрачить счастья…

Беда нагрянула, когда Пете исполнился год. Один из компаньонов крупно «подставил» Гришу. Чтобы расплатиться с кредиторами, Сандалевскому пришлось «свернуть» весь свой бизнес и продать бОльшую часть имущества. Гриша не стал мстить своему обидчику. Это сделал через два года другой обманутый бизнесмен, в результате чего аферист выпал из окна собственной квартиры на 14-ом этаже.

Для Гриши настали тяжёлые времена. Несколько месяцев он перебивался случайными заработками.

Но не зря говорят: «Не было бы счастье, да несчастье помогло».

У Тамары умерла (после длительной болезни) троюродная сестра, уже 10 лет жившая в Питере. На похоронах Гриша познакомился с безутешным вдовцом покойной. Пётр Гургенидзе был преуспевающим владельцем ресторана. Бизнесмен разговорился с бывшим бизнесменом Сандалевским. Гриша произвёл на него благоприятное впечатление.

Через неделю из ресторана Петра уволился по семейным обстоятельствам бухгалтер. Правда, ходили слухи, будто эти обстоятельства заключались в том, что конкуренты предложили бОльшую зарплату.

Гургенидзе позвонил Грише и предложил вакантное место бухгалтера. Атеист Сандалевский от радости аж перекрестился!

Дела снова пошли в гору. Гриша и Пётр не могли нарадоваться друг другом. Эта идиллия продолжалась год… И снова неожиданно закончилась.

Пётр вызвал бухгалтера в свой кабинет. Он долго мялся, затем произнёс:

– У меня истёк срок траура по жене.

– Значит, женись второй раз! – посоветовал Гриша.

– Вот и я так думаю. А ты одобришь?

– Разумеется, – усмехнулся Гриша. – Лишь бы не на моей Тамаре!

Пётр тоже усмехнулся, но не столь весело:

– Да в том-то и дело, что именно на ней!

– Это шутка? – не понял Гриша.

– Самое смешное, что это не шутка!

Гриша схватил телефонную трубку и набрал номер:

– Тома, тут шеф насчёт тебя…

Он слушал некоторое время сбивчивые объяснения жены, затем положил трубку и обратился к шефу:

– Она говорит, что ты хочешь Петю усыновить.

– Так тебЕ же лучше, дорогОй! Я тебя от алиментов избавлю.

Гриша взял со стола лист бумаги, написАл заявление об уходе по собственному желанию и протянул его шефу.

Пётр понял содержание заявления ещё на стадии написания. Поэтому, не читая, разорвал документ на четыре части:

– Такие бухгалтеры, как ты, на дороге не валяются!

– Могу и остаться, – согласился Гриша. – Но Петю лучше оставить мне. Ну зачем тебе чужой ребёнок?

– Я не могу иметь детей, – стыдливо признался шеф. – Клянусь заменить Пете отца, то есть тебя!

Гриша долго молчал, затем выдавил:

– Пожалуй, так будет лучше для моего сына, то есть теперь для твоего. Уж лучше пусть отец считается грузином, чем евреем!

Вскоре Тамара развелась с Гришей и вышла замуж за Петра. Его сын превратился (сам того не ведая) из Петра Григорьевича Сандалевского в Петра Петровича Гургенидзе.

Прошло ещё три года. За это время Гриша только несколько раз видел сына и, разумеется, не смел проявлять к нему отцовских чувств.

Как-то Пётр сказал жене:

– Твой бывший податься в Израиль подумывает.

– Ну и слава Богу! Давно пора! – обрадовалась Тамара.

– А ктО за него бухгалтером будет? ТЫ, что ли?! – возразил муж. – Надо будет ему зарплату повысить. Может, передумает ехать?

– Между прочим, – заметила супруга, – Петя становится всё больше похож на отца… Понравится ли это твоему «бесценному» бухгалтеру?

Пётр помрачнел и процедил:

– Тогда пусть катится!

Вскоре Гриша и впрямь «укатил» в Израиль. Он снял квартиру в Бат-Яме недалеко от Тель-Авива. («Яма» здесь ни при чём. «Бат-Ям» в переводе с иврита означает «Дочь моря». )

На другой день Сандалевский бодро направился в магазин за продуктами. Но оказалось, что он забыл… в какую страну приехал! Была суббота, а в этот святой (по крайней мере для религиозной части населения) день все магазины Израиля закрыты.

Сандалевский зашёл в ближайший уютный парк, носящий имя недавно убитого премьер-министра Ицхака РАбина.

Бывший петербуржец не любил жару, поэтому сел на скамейку в тени. Недалеко от него на освещённой солнцем скамейке беседовали две молодые женщины – брюнетка и золотоволосая. Рядом играли две соответствующие матерям девочки – брюнетка лет пяти и «златовласка» лет трёх.

Немного ослеплённые солнцем мамаши не видели Гришу, зато он их с удовольствием рассмотрел.

Лицо брюнетки показалось знакомым, но не вызвало особых эмоций. Зато её собеседница слегка взволновала нового репатрианта – Гриша был большим ценителем женской красоты. Хотя красоты-то особой и не было. Зато обаяния – выше крыши!

А вот дочурка её – совсем наоборот. Вроде бы и красавица златокудрая с ангельским личиком Володи Ульянова с октябрятской звёздочки. Но чего-то нет…

Зато её старшая подружка-брюнетка совершенно очаровала Гришу – такая живая, непосредственная!

Он с грустью подумал об оставшемся в России сыне. Затем, чтобы развеяться, открыл детектив Агаты Кристи «Безмолвный свидетель»…

Гриша спохватился, когда его теневая сторона стала солнечной. Четыре израильтянки исчезли, словно их и не было.

Глава 2

Поклонник златокудрой израильтянки вернулся домой. Он стал названивать родственникам и знакомым, сообщая им свой новый адрес. В частности, позвонил в Канаду брату Валере.

На другой день Сандалевский направился в ближайший продовольственный магазин. Он с радостью узнал в продавщице вчерашнюю «обаяшку» из парка.

Общение началось на русском языке. Торговая работница (надо отдать ей должное) знала русские названия большинства продуктов и неплохо оперировала с числами. Но попытка поговорить на неторговые темы успехом не увенчалась. Тогда выпускник английской школы перешёл на изучаемый в той школе язык, и языковой барьер тут же рухнул! Продавщица говорила по-английски свободно, но с довольно милым ивритским акцентом. Это немного напоминало английский язык Тамары с грузинским акцентом.

Гриша закупил много продуктов и удостоился за это подарка в виде шоколадки. Он пришёл домой и приготовил из купленных продуктов обед. Во время еды стал думать о продавщице: «Какие у неё чудные волосы! Именно золотые, а не рыжие, как у Инны…»

Он поперхнулся сваренным из пакета супом и долго кашлял – брюнетка из парка имени Рабина, как внезапно понял поперхнувшийся, была как две капли воды похожа на рыжую Инну, если её перекрасить! Впрочем, Инна, скорее всего и была брюнеткой. Ведь её очаровательная дочка – тоже брюнетка. А уж рыжей-то Инна не была почти наверняка – ведь у неё начисто отсутствовали веснушки, … которые так украшали обаятельную продавщицу!

Неожиданно Сандалевский ощутил смутное беспокойство. А вдруг чудесная дочка заурядной Инны – его ребёнок?!

Примерный расчёт показал, что такое вовсе не исключено. Но почему же тогда Инна ему не позвонила? Ведь он-то ей оставил верный номер телефона (не то, что она ему!). Значит, нашла для ребёнка более достойного отца, чем простой инженер (она же не знала, что в то время её курортный любовник был более, чем обеспеченным бизнесменом).

Несколько дней по несколько часов (в сумме) провёл Гриша в парке, пытаясь встретить свою дочь и её мамашу. Но видно, Инна (как сказал бы Фамусов) «для прогулок нашла подальше закоулок».

Тогда невольный любитель частного сыска решил подойти к поиску с другой стороны – со стороны магазина.

Он накупил продуктов, правда, до призовой шоколадки «не дотянул». Затем спросил «девушку своей мечты»:

– Как звать твою подругу? … Ну, ту, с которой ты в «шабат» (то есть в «субботу») беседовала в парке Рабина. Ваши дочери ещё друг с другом играли.

– «Инна», – ответила продавщица. – Только у неё муж очень ревнивый. ТАк что, не советую.

– Да я и не собираюсь, – приуныл Гриша, но тут же сымпровизировал. – Мы с Инной вместе институт кончали. Может, передашь ей записку?

– А из какого ты города? – недоверчиво спросила собеседница.

– Из Санкт-Петербурга.

– Да, она – тоже. Ладно, передам.

И она протянула покупателю бумагу и ручку.

Сандалевский написал по-русски: «Гриша, тел. 506—50—82».

Когда он ушёл, продавщица прочитала записку и про себя отметила: «Значит, Гриша!».

Вечером в квартире Сандалевского раздался долгожданный телефонный звонок. Он схватил трубку и услышал недовольный, но знакомый голос:

– КтО тут Гриша?

– Привет, Инна.

– Между прочим, я никакой институт не кончала! Ни с тобой, ни без тебя… И даже не начинала!

– И в «Буревестнике» не отдыхала?!

– Ой, Гришенька! Какая встреча! (Тут бывшая любовница расхохоталась.) А ведь я с тобой и впрямь кончала! И не раз! … Только не институт!

– Давай, встретимся.

– О продолжении наших отношений не может быть и речи!

– Знаю. Продавщица говорила, что у тебя муж ревнивый, и теперь ты «верная супруга и добродетельная мать»!

– Это она так красиво сказАла?

Она сказала про мужа, а остальное сказал Пушкин. Но может, завтра разок встретимся? Без секса. В парке Рабина, к примеру.

– Хороший пример. Я там как раз со своей Миррой гуляю. Приходи завтра в десять утра.

«С моей Миррой!» – подумал Гриша.

На другой день в 9.45 он вышел из квартиры. В почтовом ящике лежало письмо из Торонто от Валеры. Гриша вскрыл на ходу конверт. Там было письмо и фотография. На фоне Ниагарского водопада красовалась… Мирра!

Гриша споткнулся на ровном месте и остановился. Оказывается, на фотографии была никакая не Мирра, а Сандра, дочь Валеры и Жанны. В частности, брат писАл: «Недавно Жанна от скуки полезла в наш семейный альбом и нашла там фото Сандры… причём, на верблюде! На том знаменитом, что под бюстом Пржевальскому возле Адмиралтейства! Оказалось, что это наша мама в детсадовском возрасте.»

Гриша несколько раз перечитал письмо и осмотрел фотографию. Затем взглянул на часы и бросился бежать.

Он опоздал на три минуты, а Инна с дочкой – на пятнадцать. Только дочка оказалась не та…! Гриша очень удивился:

– А где же Мирра?!

– Да вОт же она! – Инна удивлённо кивнула на рыжеволосого «ангелочка».

– Но это же дочка продавщицы! Даже волосы!

– Ах, вОт оно что?! Так это у неё в мужа волосы.

– А не в тебя?

– Нет. Это я только в «Буревестнике» была рыжей. Тогда модно было.

Гриша поговорил с Миррой и убедился, что та слишком хорошо говорит по-русски, а значит, не может быть дочерью продавщицы, которая говорит на этом языке лишь в ограниченном торговлей объёме.

– Странно! – проговорил Гриша. – Выходит, что это – Мирра. Но кто же тогда это?!

И он показал фотографию юной Сандры Сандалевски.

– У Инны вытянулось лицо.

– ЭфрАт?! – воскликнула она.

– Это не Евфрат, – уточнил Гриша, – а Ниагарский водопад.

– Да нет, это дЕвочку зовут «ЭфрАт», дочку ЛинОр.

«Значит, Линор!» – отметил про себя Гриша.

– Откуда у тебя фотография? – спросила Инна.

– Из этого конверта.

Экс-любовница без лишних церемоний взяла конверт и прочитала письмо. Затем вернула и прокомментировала:

– Занятное совпадение!

Весь день Гриша занимался своими делами. Домой пришёл вечером, и тут же зазвонил телефон.

– Где тебя черти носят?! – обрушилась на Гришу по телефону Инна. – Я тебе весь день звоню!

– А как на это ревнивый муж реагирует? Не очень болезненно?

– Он не настолько глуп, чтобы ревновать меня… к бывшему однокласснику!

Гриша понял, что для мужа Инны он отныне будет бывшим одноклассником его жены.

– Так зачем же ты звонишь? Чтобы «вспомнить школьные годы»?

– Не только. Хочу поздравить тебя со второй племянницей!

– Ну, так поздравь, если хочешь… Как?! Неужели, Эфрат?!

– Именно! Дочурка твоего братика Валерика и сводная сестричка Сандры.

– Откуда знаешь?

– ЧтО за идиотский вопрос?

– Понятно, от Линор. А подробнее можно?

– Даже нужно! После нашей сегодняшней… случайной встречи в парке я заглянула в магазин и рассказала Линор про фотографию с водопадом. Ну, там Сандру упомянула, Валеру. Она с интересом слушает, но вроде бы спокойно. Даже покупателей обслуживать продолжает. Да это и понятно. Мало ли в Канаде Валер?! А потОм этак между делом спрашивает: как, мол, его жену зовут? Ну, я и сказала, что «Жанна».

– А как узнала?

– Так в письмЕ же в конце было написано: «Привет от Жанны и Сандры». В общем, как услышала она про «Жанну»… Мне показалось, что у неё даже волосы побледнели! Полминуты стояла, как вкопанная, пока ей обслуживаемая бабуля про сдачу ни напомнила. А потом пять минут мне пудрила мозги, что я неправильно поняла, Валера тут ни при чём, и отец Эфрат – какой-то продавец цветов Ави из Петах-Тиквы. Хорошо ещё, что не просила тебе ничего не говорить. Я бы всё равно не утерпела.

– Ну, спасибо за информацию, – сухо поблагодарил Гриша. – А ты, случайно, не помнишь точный адрес Валеры?

– Где-то в Торонто, но точно не помню. А ты чтО? Потерял конверт?

– Да нет. Просто боюсь, как бы ты ему ни написАла.

– Ну, знаешь?! – рассердилась Инна. – Вот и делись после этого с людьми!

И она с возмущением бросила трубку.

На другой день Сандалевский заглянул в магазин. Линор была как всегда обаятельная, привлекательная, доброжелательная и нисколько не бледная. Покупатель сделал покупки и уже собирался покинуть магазин, как вдруг продавщица сказала:

– Мне вчера Инна что-то про Ниагарский водопад говорила…

– Я случайно, … то есть на всякий случай этот снимок захватил.

Линор внимательно вглядывалась в фотографию. На заднем плане грохотал Ниагарский водопад (хотя грохот его и не был слышен). На переднем была то ли Сандра, то ли Эфрат. Чуть поодаль стоял Валера, а ещё дальше – группа туристов. Среди них вполоборота красовалась Жанна в элегантной шляпке с пером какой-то экзотической птицы.

– У Жанны хороший вкус, – проговорила продавщица. – Ей это перо очень идёт.

Гриша неожиданно чуть ни прыснул со смеху и с трудом сдержался.

– Видно, у меня проблемы с чувством юмора, – грустно констатировала Линор. – Сказала что-то смешное, но сама не поняла чтО именно.

– Зато у тебя нет проблем с честностью! – похвалил Сандалевский. – Любая другая засмеялась бы или хотя бы улыбнулась, чтобы скрыть непонимание… Просто в одной русской бандитской песне поётся: «И перо за это получай!». Правда, там перо – не для шляпки.

– Может, она была писательницей, а перо – гусиное?

– Молодец, Линор! Похвальная эрудиция. Большинство израильтян уверено, что авторучками писАли ещё во времена Первого Храма! … На сАмом деле бандит из песни под словом «перо» имел в виду нож, которым и была зарезана его несчастная собеседница… Но не будем о грустном и «вернёмся» в Канаду. Владелица «перьевой» шляпки – и впрямь Жанна. Значит, ты её знаешь.

Продавщица смутилась и попыталась оправдаться:

Инна говорила, что жену Валеры зовут «Жанна». Ну, я и подумала, что эта женщина с пером и есть жена Валеры, то есть Жанна. Неужели, угадала.

– Конечно, угадала, – улыбнулся покупатель. – И совершенно случайно!

Он отошёл от магазина примерно на пятьдесят метров, когда его нагнала запыхавшаяся продавщица.

– Гриша, пожалуйста! Не говори ничего Валере.

– При чём здесь Валера? – улыбнулся старший из братьев. – Он же никогда не торговал цветами, по крайней мере, в Петах-Тикве!

– Инна растрепалась! – догадалась Линор. – Она никогда не отличалась умом, хоть из Санкт-Петербурга и кончала с тобой институт.

– Я, возможно, тоже не великого ума, но соображаю, что говорИть брату про ещё одну дочурку нежелательно. Валера не загорится желанием платить алименты, да и Жанна падчерице не обрадуется! Поэтому спи, Линор, спокойно. Валера ничего о моей племяннице Эфрат не узнает!

Продавщица хотела возразить, что Эфрат вовсе не дочь Валеры. Но поняла неубедительность этого возражения и спросила:

– Валера давно в Канаде?

– С девяносто первого.

– А до этого тоже жил в Петербурге?

– Конечно. А ты-то как туда попала?

Линор покраснела, затем выдавила:

– Гриша! Давай больше этой темы никогда не касаться!

– Да, конечно! Извини за бестактность.

Продавщица вдруг спохватилась:

– Ой! Меня покупатели заждались!

И она поспешила на рабочее место.

Вскоре Гриша увидел на улице Инну с мужем. Тот и вправду оказался рыжим, что и сказалось на «расцветке» Мирры.

Как-то Гриша встретил в том же парке Линор и Эфрат, но уже без Инны с Миррой. С разрешения Линор он поиграл с племянницей (не раскрывая своего родства) в крестики-нолики и некоторые другие столь же интеллектуальные игры.