Текст книги "Одиночество контактного человека. Дневники 1953–1998 годов"

– Я в кавычках в письме говорил о сосуществовании художников разных направлений, но одной идеологии[37]37
  Разговор возвращается к письму Эренбурга Хрущеву. Лозунг «сосуществования идеологий» провозглашен венгерским клубом Петефи, подготавливавшим события 1956 г., о чем отец знал из передач западных «голосов». Эренбург отвечает в духе слов Хрущева, произнесенных на встрече с интеллигенцией в декабре 1962 г.: «Мирного сосуществования в вопросах идеологии не будет!»


[Закрыть].

Я разливаю шампанское. Эренбург говорит:

– Когда-то в Ротонде я выпивал бутылочку сухого и писал с ясной головой.

Он говорит по-французски, показывая на Ваську:

– Такой мальчик может выпить что-нибудь покрепче… Кстати, на градусы, а не на вкус смотрят только у нас.

Вошел Тибор Дери[38]38
  Дери Т. (1894–1977) – венгерский прозаик, поэт, драматург, основатель дадаизма и сюрреализма в Венгрии, один из идеологов восстания 1956 г. После разгрома восстания был осужден на девятилетний тюремный срок, амнистирован в 1960 г.


[Закрыть] (венгр).

– После 56-го года его посадили.

Васька дополняет:

– Председатель сказал: «Благодаря Европейскому сообществу писателей мы видим здесь Тибора Дери».

– А как это некрасиво…. Он был у меня перед отъездом в Киев несколько дней назад.

Мы прощаемся и идем вместе по лестнице, потом снова прощаемся. Васька просит Эренбурга прочитать роман[39]39
  Речь о только что законченном романе Аксенова «Улица Лабораториум». Впоследствии роман получил название «Пора, мой друг, пора». Первое книжное издание: М., 1965.


[Закрыть].

– С удовольствием, – говорит Илья Г. – Какой-то издатель просил разрешения перевести «Апельсины из Марокко», – переводит разговор Эренбург.

Мы выходим с Васькой на улицу.

– Мне чертовски повезло сегодня, – говорю я.

– Да, старик, тебе повезло как надо, – говорит Васька.

9.9.63. Прочел Васькин роман «Улица Лабораториум». Впечатление – ему не хватило материала. Пусто.

12.9.63. (Написано на открытке; помещено в дневник) Дорогой Сеня! Недавно я увидел твое лицо в редакции «Юности»[40]40
  Скорее всего, Аксенов увидел фотографию автора к готовящейся публикации рассказа «Бужма».


[Закрыть]. Мэри [41]41
  Озерова М. Л. (1920–?) – в 1960‐е гг. заведующая отделом прозы журнала «Юность».


[Закрыть]сказала, что твой рассказ пойдет. Очень рад за тебя и поздравляю. Что с повестью? Все ли благополучно в изд-ве и как в «Молодой гвардии»?[42]42
  Первая книга отца лежала в нескольких издательствах, но, в конце концов, вышла в «Молодой гвардии» (Ласкин С. Боль других. М., 1967).


[Закрыть]

Я уже неделю как вернулся с Кирой [43]43
  Менделева К. Л. (1934–2013) – первая жена Аксенова.


[Закрыть] из Коктебеля и погрузился в обычную жизнь, из которой собираюсь вырваться в Новосибирск в начале октября. Работа что-то у меня сейчас не клеится, обстановка не располагает и немного стал метаться от одного к другому, что, конечно, очень плохо.

Пришли мне, пожалуйста, рукопись [44]44
  Аксенов давал отцу рукопись романа «Пора, мой друг, пора».


[Закрыть] . Она мне нужна. И сообщи свое мнение, а также мнение Фимки [45]45
  Фимка – Финкельштейн Е. З. (псевдоним – Е. Захаров) (1927–2009) – театровед, автор первой книги об О. Табакове (М., 1966), завлит Московского театра «Шалом». Близкий друг отца и хороший знакомый Аксенова. Учился в Ленинграде, жил в Москве.


[Закрыть] , если оно у него есть.

Привет Оле и Сашке.

Целую, твой Вася.

31.12.63. (Вклеено в дневник. – А. Л.). Дорогие Оля, Саша и Сеня! В канун Нового года наш маленький коллектив посылает вашему маленькому коллективу пожелания счастья, здоровья, оптимизма, много чистой и звонкой валюты, а Кит[46]46
  Кит – Аксенов А. В. (род. 1960) – художник кино. Сын Аксенова. Живет в Москве.


[Закрыть], который пишет за папу книги и пьесы, желает своему коллеге Саше творческих успехов.

С надеждой на встречи и поцелуями

Кит, Кира, Вася

9.5.63. В «Юности» – Васька сообщил – что рассказ будет в № 11[47]47
  Рассказ «Бужма» – первая крупная публикация отца – напечатан в журнале «Юность» № 11 за 1963 г.


[Закрыть]. Ну что ж – это очень приятный сюрприз.

1.11.64. Пережил очередное потрясение. Вчера – пан, сегодня – холоп. Позвонил в «Юность». Оказывается, Мэри Лазаревна сказала Кире Аксеновой в основном свое мнение и рецензентов, а вот Б. Полевой и Преображенский[48]48
  Полевой Б. Н. (1908–1981) – писатель, в 1961–1981 гг. – главный редактор журнала «Юность»; Преображенский С. Н. (1908–1979) – журналист, заместитель главного редактора журнала «Юность».


[Закрыть] не читали повесть. Опять ожидания, волнения…

28.4.65. Вчера приехал из Москвы… Менее всего мне понравился Васька Аксенов. Он, как всегда, где-то над человечеством. Где-то надо мной и другими. И бывает тягостно – вот, мол, идет рядом классик. Несет свое тело. Кланяйтесь.

Не знаю, но ему со мной скучно и мне с ним скучно.

20.12.65. Приехал Васька. 17-го ночью (около 12) явился пьяный. Спал у меня, а утром исчез. Обещал снова появиться, но, видно, любовь, которая у него приключилась, держит его в своих руках.

23.12.65. И опять Васька. Явился в 2 ночи. Чуть в подпитии, но умный, стерва. Написал в Комарово о Сэлинджере и Хэме статью в «Ин. лит»[49]49
  Опубликовано: Аксенов В. Непривычный американец // Иностранная литература. 1966. № 3.


[Закрыть]. Мудро очень. Ночью говорили об американской литературе.

24.12.65. Записать нужно, а лень. Из его рассказов. К истории рассказа «Победа».

Балтер[50]50
  Балтер Б. И. (1919–1974) – прозаик, сценарист, автор «Юности», центральное произведение – повесть «До свидания, мальчики» (1962). Жил в Москве.


[Закрыть] и Гладилин[51]51
  Гладилин А. Т. (1935–2018) – писатель. Литературная известность началась в двадцать лет, с повести «Хроника Виктора Подгурского», напечатанной в «Юности». Следующие десять лет не снижал темпа – книги (одна или даже несколько) выходили каждый год. Все обещало прочное положение в советской литературе. Гладилин нашел в себе силы пренебречь открывающимися перспективами, опубликовав в эмигрантском «Посеве» повесть «Прогноз на завтра». Жил в Москве, с 1976 г. – в Париже.


[Закрыть] в Гаграх играли все время в шашки. А Васька не умеет. Он смотрел на них. Кстати, они тоже плохо играют. И вдруг подумал: пойду-ка я напишу юмористический рассказ о шахматах для «Крокодила». И написал трагический и философский рассказ «Победа».

26.3.66. Писать не хочется. Видимо, сказывается вчерашняя вечеринка у Рубана[52]52
  Рубан В. П. – в 1962–1966 гг. главный врач Вологодской областной клинической больницы, о котором отец написал очерк для «Известий».


[Закрыть]. Теперь понимаю Ваську. Здесь меня окружают такие же ребята любопытные и скучающие, как в Ленинграде его. А может, я не прав? Люди славные, и мне хорошо, не скучно.

18.4.66. Был у меня Васька Аксенов со своей любовницей Асей. Оказывается, это он писал письмо о Синявском[53]53
  Аксенов присутствовал на суде над А. Синявским и Ю. Даниэлем. «После этого я пришел в ЦДЛ, – говорит он в интервью, – где ждали друзья, и мы немедленно пошли с Владимовым и Гладилиным писать возмущенное письмо – почему-то в «Леттр Франсез»…» («Независимая газета», 13.10.2005). Владимов Г. Н. (1931–2003) – писатель, жил в Москве, с 1983 г. – в Германии.


[Закрыть]. Но не в защиту, а как бы несогласный с ним, но считающий неверным судебное разбирательство. Он писал, что у каждого писателя могут быть минуты творческого кризиса, что Синявского нужно судить судом чести, судом писателей, а иной суд принесет вред государству. Я был с ним не согласен. Он рассуждает логично, но слишком уж все у него подвижники, все Иисусы Христы. Я ему сказал: «Неужели ты думаешь, что эти люди без честолюбия? Неужели им не хочется в историю? И это все ради какой-то прозы». Я согласен с Васькой, что пока прецедентов не было в смысле этой публикации. А мы шумом все повернули в их пользу. Вот теперь приехал Вигорелли в Москву хлопотать за них.

Комарово, 10.6.66. Вчера приехал Васька. Встретились на его пьесе «Всегда в продаже»[54]54
  Постановка О. Ефремова (театр «Современник», 1964).


[Закрыть]. Как это здорово! Блестящая игра ума, тонкость и очень смело. Зал аплодировал долго, не берусь даже сказать сколько, да еще как!

В антракте почти не разговаривали, хотя встретились трогательно. Расцеловались аки братья.

Сказал грустно, что после письма о Синявском его не пускают за границу и что только что он вернулся из поездки в Казань с Китом, который то и дело бросался на борта парохода, так что невольно ждал – вот свалится!

15.6.66. В эти дни к нам в Комарово приезжали Васька Аксенов, Олег Табаков[55]55
  Табаков О. П. (1935–2018) – актер театра и кино. В спектакле по пьесе Аксенова «Всегда в продаже» играл женскую роль Буфетчицы.


[Закрыть] – артист «Современника», один из самых талантливых в театре, и еще один засранец и прилипала Васькин. Не знаю, за что он его любит, но просто мерзкий человек – и на роже у него это написано.

Встреча прошла стыдно и ужасно. Я напился. Васька меньше. А Олег не пил – у него было что-то с сердцем и он отказывался[56]56
  В 1964 г., в возрасте двадцати девяти лет, Табаков пережил инфаркт.


[Закрыть].

Из-за этого ничего путного и интересного не было. Какая-то бездарная встреча. А после их отъезда вообще было позорно. Я еще выпил… и это было уже скучно.

10.8.66. За этот месяц было немало всего. Опять приезжал Васька. Рассказывал о встрече с Демичевым.

(Без даты, вырезка из «Литературной газеты» вклеена в дневник):

Хроника клуба «Д.С».[57]57
  С 1967 г. юмористическая – шестнадцатая – страница «Литературной газеты» выходила под шапкой: «Клуб „12 стульев“».


[Закрыть] Администрация «Клуба 12 стульев» с удовлетворением сообщает, что советский писатель Василий Аксенов получил «Золотого молодого ежа» за рассказ «Сила искусства» на международном конкурсе юмористических и сатирических рассказов «АЛЕКО»… Кроме В. Аксенова, «Золотого молодого ежа» получили: Г. Бёлль (ФРГ, «Мемуары молодого короля»); Л. Ашкенази (ЧССР, «Лебл»), В. Цонев (Болгария, «Озорник Хук»)…

18.11.67. Видел Ваську… Опившееся лицо, радости он испытывает не очень много. Жаловался – ничего не печатают, не ставят. Есть две пьесы, которые не идут… Обо мне не спросил… И все-таки были довольны с Фимкой[58]58
  См. примеч. 2 на с. 27.


[Закрыть], что повидали его, гуляли – замерзли, еле выбрались в Москву (были у него в Малеевке).

Там, среди аллей, портрет Тургенева. Ниже написано:

– Нет ничего сильнее и беспомощнее слова.

Васька показал пальцем и удивленно сказал:

– А здорово! Со значением.

(Без даты, написано на новогодней открытке; помещено в дневник):

Ласкиных очень сильно обнимаем и желаем творческих экстазов и успехов по венериному делу [59]59
  Возможно, читатель уже подумал черт знает о чем, но объяснение этой фразы очень простое – моя мать работала врачом кожно-венерологического диспансера.


[Закрыть] . Kiss-kiss-kiss Аксеновы.

21.4.70. Вчера встретился с Васькой. Не пьет, не курит, сама добродетель.

Ходили по перрону, солидно говорили о делах. Все это так мало похоже на грешного Аксенова.

Говорит:

– Бёлль[60]60
  Немецкий писатель Г. Бёлль семь раз приезжал в Россию – в том числе и в 1970 г. Поддерживал отношения со многими советскими литераторами, переводчиками, художниками – как официальными, так и неофициальными.


[Закрыть] приезжал. Встречались осколки новой волны. Евтушенко, Белла[61]61
  Б. Ахмадулина.


[Закрыть], я. Бёлль очень мягкий человек. Много раз пил за Солженицына. Вот человек, который не подличал никогда, а всем нам в разной мере приходилось.

Эту же мысль он выразил в статье об истинной свободе.

Говорил о своем романе. Где-то с грустью, иногда мягко, с надеждой.

– Про то, что я не член редколлегии, я узнал от секретарши[62]62
  В 1962–1969 гг. Аксенов был членом редколлегии журнала «Юность».


[Закрыть].

О Кузнецове[63]63
  Кузнецов А. В. (1929–1979) – писатель. В течение двух лет немецкой оккупации Киева вел дневник, легший в основу самого известного его произведения «Бабий Яр» (1966). До эмиграции жил двойной жизнью, хотя иногда срывался: так, сперва вышел из комсомола, а затем вступил опять. Занимал официальные должности – был ответственным секретарем, заместителем секретаря парторганизации Тульского отделения Союза писателей. В 1969 г. поехал в творческую командировку в Лондон и стал невозвращенцем. Жил в Киеве, Туле, в Лондоне. В 2009 г. в Киеве открыт памятник писателю.


[Закрыть]:

– Сексуальный маньяк… Дома – оргии, и КГБ это засекло.

…Из Васькиных историй.

Солженицына спросили, как он живет.

– Хорошо. Могу писать.

– Но печататься?

– Это же временно не печатают.

13.10.70. Приезжал Аксенов. Грустен был. Ходили по осеннему Питеру, гребли ногами вороха листьев.

Не пьет. Угнетен. Нет, сказал, друзей в Москве, одни собутыльники…

Выступает 2 дня с юморесками – и нет аплодисментов.

Слабо, сам чувствует. Я его не отговаривал, не утешал – Фред тоже.

Пишет понемногу новую книгу.

– О чем?

С улыбкой:

– Это мой нобелевский роман (более поздняя приписка – «Ожог». – А. Л.).

Это все потому, что Солженицын получил премию[64]64
  Встреча с Аксеновым состоялась через три дня после присуждения Нобелевской премии А. Солженицыну.


[Закрыть].

Были в ресторане. Он, Аксенов, не как обычно, пил квас со льдом, говорил тихо, пили за премию.

Был шут гороховый Рейн[65]65
  Рейн Е. Б. (род. 1935) – поэт. Жил в Ленинграде, с 1971 г. – в Москве.


[Закрыть]. Типичная богема, фрондер, пустобрех. А без него хорошо нам стало.

16.4.71. Был и даже жил у меня Васька. Читал свой «нобелевский», как он еще в Москве сказал, роман. Интересно.

6.6.71. Дорогой Вася! Находясь в гостинице «Одон» в городе Улан-Удэ (Верхнеудинск в прошлом) и будучи в полном сознании, хочу поздравить тебя с хорошим романом, который я только что дочитал до конца[66]66
  Впервые роман опубликован в журнале «Юность» (1971, № 3–5).


[Закрыть].

Поверь, говорю это с радостью, ибо не верил в удачу и боялся его читать. Подозреваю, что это самая лучшая твоя вещь. Пойми верно. И «Звездный» я люблю, и «Коллеги», но это более зрелая вещь, настоящий роман. Но, главное, это точно и умно написано, с ясным смыслом – вот они, романтики, самоубийцы 1905 года, ожидающие бури, а потом, потом…

Ах, милый мой Аксенов, вот теперь бы поговорить с тобой, а потом все забудется, и сказать – не скажешь.

Обнимаю тебя крепко. Все, как известно, проистекает от невежества. Ругают те, кто не читал. Я был почти с теми (в мыслях). Извини. Твой Сеня Ласкин.

20.5.75. Был вечер встречи – мне, врачу, 20 лет. Приехал В. Аксенов, ночевал у меня. Было весело…

25.9.75. Аксенов написал американские заметки[67]67
  Имеется в виду повесть «Поиски жанра» (написана в 1972‐м, опубликована в 1978‐м), которую отец читал в рукописи.


[Закрыть]. Это очень хорошо. Глубоко и неожиданно. И все же это лучший сейчас прозаик. Ах, если бы ему писать то, что хочется, он не делал бы кинокартин и не писал бы глупых детских книжек.

30.12.75. (Вклеено в дневник. – А. Л.) Дорогой Сенька! Я несколько раз звонил тебе, и всякий раз вздыхал с облегчением – потому что страшно дозвониться и узнать то, что Кира мне передала с твоих слов не очень вразумительно о кошмаре с Мишей[68]68
  См. примеч. 2 на с. 16.


[Закрыть]. Тем не менее, надо все знать, и я прошу тебя написать мне, что с ним случилось. Есть ли у тебя адрес и телефон Лиды?

В Рождественские дни, когда думаешь об этих жутких игрищах судьбы, еще тише просишь у Бога помощи для нас, бедных людей.

Желаю тебе, Сенечка, и Оле, и Саше хорошего творческого духа и телесной крепости.

Ваш старый друг Вася.

Переделкино

22.8.77. …Почитываю Ваську Аксенова, удивляюсь его таланту и раздумываю о завтрашнем дне.

25.8.77. Прочитал детскую книгу В. Аксенова[69]69
  Речь о книге «Сундучок, в котором что-то стучит» (М., 1976).


[Закрыть]. Удивительная словесная окрошка и задуривание… Читаешь и понимаешь, что все это – слова, слова и обман беспрецедентный.

16.11.78. Прочитал «Регтайм»[70]70
  Роман Э. Л. Доктороу «Регтайм» в переводе Аксенова опубликован в журнале «Иностранная литература» (1978, № 9–10).


[Закрыть]. Васька – гигант. Счастлив, что у меня есть такие друзья!

28.4.79. Не еду в Англию. Закрыли визу. Странно. Возможно, это связано с Аксеновым. Но вообще что-либо объяснить совершенно невозможно. Теряюсь в догадках.

18.4.80. Васька 8.4 подал заявление на выезд. Он едет (вероятно) в Париж, дальше будет читать лекции в западных университетах. В феврале он был исключен из Союза кинематографистов. Сейчас в Италии вышел в издательстве «Мондадори» его «Ожог», 500 стр. (поздние шестидесятые, ранние семидесятые). О романе говорят – это самое глубокое произведение последних лет, выдвигающее Аксенова на первое место в литературе, рядом с Битовым[71]71
  Битов А. Г. (1937–2018) – писатель. Привел в современную литературу думающих персонажей и размышляющего лирического героя. Все они напряженно решают разные – в том числе и глобальные – вопросы. Родился в ленинградской коммунальной квартире, которую составляли представители одной потомственной интеллигентной семьи. Дальнейшую жизнь во многом определило существование на несколько городов (Ленинград-Петербург и Москва, затем прибавилась заграница, где он подолгу бывал). Столь же экстерриториальной была и литературная ситуация: еще при советской власти стал публиковаться на Западе (в 1978 г. в американском издательстве «Ардис» вышел роман «Пушкинский дом»).


[Закрыть] и Сашей Соколовым[72]72
  Соколов Саша (наст. имя – А. В. Соколов) (род. 1943) – писатель. Наиболее творческими оказались 1970–1980 гг., когда, по сути, он написал все, что составило его известность. Из трех книг («Школа для дураков», «Между собакой и волком», «Палисандрия») самым совершенным остается дебютный роман, заслуживший похвалу В. Набокова. Родился в Канаде, жил в Москве, Австрии и Америке, которым предпочел Канаду, где окончательно поселился в 1977 г. Упоминание романа «Между собакой и волком» связано с публикацией книги на Западе в том же 1980 году, что и аксеновский «Ожог».


[Закрыть], его книгой «Между собакой и волком». Ваське 47 лет. Мы очень мало виделись последние годы, а душа, душа болит.

29.6.80. Фред был у Васьки Аксенова, которого теперь все «патриоты» называют Гинзбургом. И не иначе.

Васька уезжает. Купил дом за 35 тыс. для сына, дача какого-то маршала в Переделкино. Дома – иностранцы, Белла Ахмадулина с Борисом Мессерером. И жена Майка[73]73
  Кармен (Змеул) М. А. (1930–2014) – вторая жена Аксенова.


[Закрыть], которой, как Васька сказал, он обязан жизнью.

Много говорили обо мне. Он сказал: «Сене этого романа («Ожога») не понять. Он этого не пережил[74]74
  Возможно, Аксенов не забыл – и не простил – письма, посвященного роману «Любовь к электричеству», который отец назвал «„лучшей“ его „вещью“» (запись от 6.6.71).


[Закрыть]».

Рад был Фреду, прислал пьесы и книжку с трогательной – религиозной – подписью.

Молился истово, ставил свечки – как много изменилось за эти 25 лет![75]75
  Ф. Скаковский так дополняет запись в дневнике: «Вася посадил меня в свою «Волгу», и мы поехали. «Сейчас, – сказал он, – я представлю тебе свидетельство близкого краха советской власти». Мы остановились около переделкинской церкви, вышли из машины и вошли в храм. «Посмотри, какие мамки, – сказал Аксенов, показывая на совсем юных девушек среди молящихся. – Это и есть наше будущее». Потом мы с Семеном удивлялись его пафосу, но что было, то было». (Запись разговора с Ф. Скаковским по скайпу от 15.1.17.)


[Закрыть]

Вот она, моя молодость, мой лицей.

24.7.80. Уехал Васька с женой Майей, с ее дочкой, зятем и внуком. Целый кортеж. Что-то кончилось сразу, отпал целый пласт и моей жизни, как все странно – и даже невероятно!

19.10.81. Ст. Рассадин о Васе. Он признает только рассказы, могла быть одна хорошая книга. Но вся его проза третична. Он не русский писатель, его традиция – Апдайк, Олби. Рассадин очень высоко ставит Войновича. Особенно первую часть Чонкина и «Иванкиаду». О Битове без интереса – худой Набоков, старательный, предельно-скучный… Высоко о Гордине[76]76
  Гордин Я. А. (род. 1935) – историк, публицист. Живет в Петербурге.


[Закрыть] – как о мозге… Отсутствие русской традиции снижает Васькину перспективу… Пока его доход – мать[77]77
  Вот комментарий с противоположной стороны: «…у нас с ним (Рассадиным. – А. Л.) возник короткий период довольно бурной и довольно пьяной дружбы, сменившийся многолетним периодом прохладного приятельства». (Аксенов В. Юность бальзаковского возраста. Воспоминания под гитару. Октябрь. 2013. № 8.)


[Закрыть].

17.12.82. Какого Ваську я вспоминаю? На Ракова. Он лежит на моем диване у окна, говорит о своей статье о Сэлинджере.

– «Он смотрит на мир еврейским глазом».

– Ты так и написал?

– Так.

Что-то странное, невероятное в этом, революция прямо.

Он, Васька, внешне вполне домашний, обычный, ничего в нем вроде непонятного, но где, где все это вмещается? Почему я не могу его понять?

Да, он – талант, вот в чем дело, большой талант.

1.1.84. У Аксенова в «Катапульте» (замечательный рассказ!): «Человек мечтал когда-то уподобиться птице, а превратился в реактивный снаряд». Это все о современном мире! Как точно!

27.9.84. Прочитал «Машеньку»[78]78
  «Машенька» – первый роман Набокова (1926).


[Закрыть]. Удивительный по тонкости роман. Какая тоска по земле своей, какая оторванность от нее, какая сила любви.

Роман наоборот, роман оттуда. Убеждает, что именно эти любили Россию, и их любовь умирает вместе с ними.

Была ли Россия у «новой волны», у Васьки и пр.? Нет, мне кажется, эти уже ехали за другим, от непринятого, нелюбимого, от ничего.

У Ганина[79]79
  Главный герой «Машеньки» – эмигрант, обитатель русского пансиона в Берлине.


[Закрыть] был дом, большой и нематериальный дом, его дух.

Эти зовут к себе, приглашают на лучшее, те лучшего не знали, лучшее было их прошлым.

10.5.86… Вспоминаю Аксенова, он шутил:

– Что-то давно меня не ругали.

Может, он был прав, так и нужно.

6.8.86. А на улице гудит мир. Мамлеев в Комиздате – зам. министра[80]80
  Мамлеев Д. Ф. (1929–2012) – журналист, в разные годы занимал должности заместителя главного редактора «Известий», заместителя председателя Госкомпечати СССР, председателя правления «Фонда мира». Товарищ юности отца по ленинградской «Смене», с которой оба сотрудничали.


[Закрыть], Залыгин в «Новом мире», Бакланов в «Знамени». Юра Андреев, поговаривают, идет в Пуш. дом[81]81
  Андреев Ю. А. (1930–2009) – доктор филологических наук, в это время – заместитель директора Пушкинского дома по науке. В материалах, посвященных «Клубу-81» и бардовской песне (в первом случае он был куратором от Союза писателей, а во втором – ценителем и исследователем), приводятся данные о связях Андреева с КГБ. К этим аргументам могу прибавить один штрих. Помню совещание в ленинградском Управлении культуры в начале 1980‐х гг., на котором я должен был присутствовать как завлит Молодежного театра. Свое выступление Андреев начал так: «Недавно я читал лекцию нашим товарищам в Комитете государственной безопасности…» Слух о назначении Андреева на должность директора Пушкинского дома не подтвердился. Жил в Ленинграде-Петербурге.


[Закрыть], где давно передрались все пауки. Ах, если бы Васька был здесь, все для него было бы прекрасно.

26.3.89. Марк Розовский[82]82
  Розовский М. Г. (род. 1937) – режиссер, драматург, сценарист, композитор, прозаик, поэт. Главный режиссер московского театра «У Никитских ворот».


[Закрыть], с которым я отдыхаю, рассказал о Ваське – он не верит, что это у нас надолго. Потом Марк вспомнил анекдот:

Журналист (подносит рабочему микрофон):

– Антисемитизм у вас есть?

Рабочий (со вздохом):

– Ни хрена у нас нет.

24.11.89. Москва. Сегодня удивительный день – встречи с Аксеновым. Днем я и Фред увидели его в «Юности» очень коротко – с нас Таня Бобрынина[83]83
  Бобрынина Т. В. – в конце 1980‐х гг. заведующая отделом прозы журнала «Юность».


[Закрыть] взяла слово: «не больше минуты!» – обнялись, поцеловались, ахнули. И договорились увидеться на спектакле Табакова: «Затоваренная бочкотара»[84]84
  Постановка Е. Каменьковича (театр-студия п/р О. Табакова, 1989).


[Закрыть].

Пришли втроем – Фимка, Фред, я.

Васька исчез, поговорили с Китом (Алексеем) – огромный, двухметровый красавец, с добрым «киркиным» лицом – больше семит, чем русский. Милый, разговорчивый человек. Сказал, что были у деда, которому 91 год. Все нормально, но иногда вырубается в разговоре. Сказал, что Васька взят в оборот, интервью на даче у Рыбакова[85]85
  Дача А. Рыбакова (1911–1998) тоже находилась в Переделкино.


[Закрыть], у себя в Переделкино, у Юлика Эдлиса[86]86
  Эдлис Ю. Ф. (1929–2009) – драматург, прозаик, киносценарист. Жил в Москве.


[Закрыть] (сегодня в 12), а вечером «Крутой маршрут» в «Современнике».

«Бочкотара» был спектакль-праздник. Во-первых, действительно хорошо. Очень! Весело, остро – настоящий театр. И очень современно.

А в финале – замечательно-теплые слова Табакова.

– Вот, Вася, видишь – настоящая литература и через двадцать лет живет. Теперь ты понимаешь, что такой ярый антисоветчик – а мы тебя любим. И что получилось – от недоучившегося доктора…

– Как недоучившегося! – сказал Васька. – Тут мой однокурсник, он подтвердит…

Потом Васька сказал о «Бочкотаре»:

– Это настоящая аграрная литература, что это они там возражают. Жаль, Белова[87]87
  Белов В. И. (1932–2012) – писатель-деревенщик. Жил в Вологде.


[Закрыть] не было…

Смешно получилось, когда Ваську стали вызывать, а он пошел к сцене по скамейкам.

А декорации – это поролоновые надолбы, бесформенная, укрытая (как бы) бочкотара. И он прыгнул на нее. Его подхватили и стали бросать в воздух.

Был посол Мэтлок[88]88
  Мэтлок Д. (род. 1929) – посол США в СССР в 1987–1991 гг.


[Закрыть], было много дипломатов.

И еще Олег сказал:

– Ты теперь видишь, Вася, что, когда тебя там в Америке по цензурным соображениям ставить не будут, мы тут с удовольствием… И вообще, что там техасщина, айовщина, саратовщина – давай сюда, мы с удовольствием…

25.11.89. Посмотрели «Крутой маршрут»[89]89
  Постановка Г. Волчек (театр «Современник», 1989).


[Закрыть]. Васька сказал: «Смотреть чудовищно тяжело». Но и не только, думаю, оттого, что сын. Спектакль физиологичен и труден, какая-то тяжесть от криков, стенаний, боли пронизывает тебя не как в художественном произведении, а как при прижигании папиросой. А тут еще ждешь, что героиня – Неёлова[90]90
  Роль Евгении Семеновны Гинзбург сыграла М. Неёлова.


[Закрыть] – крикнет: «Вася!»

Поговорить не удалось. О капустнике ничего не сказал[91]91
  Как видно, артисты подготовили капустник, который был показан после спектакля.


[Закрыть], ушли тихо, не хотелось настырничать.

Утром сегодня помчались на аэродром проводить, но тут получилось лучше: они с Майей проходили таможню. Я увидел телекамеры, испуганно крикнул: «Это вы снимаете Аксенова? Он уже прошел?» Оказалось, Васька за моей спиной. Снова прощались. Сфотографировались, я передал ему письмо, в котором сказал, что хотел: он все эти годы много для нас (для меня) значил.

– Приедешь в Ленинград?

– Хочу, если там останутся русскоязычные.

Он пошутил. Сейчас образовалось общество «Единение» – они считают, что все в Ленинграде захватили евреи. Глава – Сергей Воронин, но там Марк Любомудров, Юван Шесталов[92]92
  Неточно: общество называлось «Содружество». Оно было организовано в составе Союза писателей РФ. С. Воронин (1913–2002) – прозаик, М. Любомудров (род. 1932) – театровед, Ю. Шесталов (1937–2011) – поэт.


[Закрыть]… Две как бы группы – «русские» и «русскоязычные», то есть евреи…

28.11.89. Сегодня уезжаю из Москвы. Сижу в «Украине», гляжу в окно – прекрасный номер, замечательная поездка.

Встречи с Васькой не очень-то значительны, но все же приятные. Поговорить так и не удалось. Вручили конверты с письмами[93]93
  Спутники отца тоже заготовили свои письма. Ф. Скаковский рассказывает, что он напомнил Аксенову об их разговоре в Переделкино в 1980 г. «У меня нет ощущения, что я уезжаю навсегда, – говорил он тогда. – Думаю, и мы будем приезжать, и вы к нам». «Вот видишь, – сказал ему Скаковский, – так и получилось» (Запись разговора с Ф. Скаковским по скайпу от 15.1.17.)


[Закрыть], я сделал две ошибки, долго поколебавшись в правописании. Обидно.

Поцеловал Майе руку, сказал:

– Я – Сеня Ласкин.

– А! Это вы? Знаю, знаю…

Табаков сказал:

– Мазаль тов![94]94
  Фраза на идиш, используемая при радостных событиях.


[Закрыть]

18.6.91. Я подошел к Александру Межирову, спросил о строчках его замечательного стихотворения, посвященного внучке.

 
…Зато родной и близкий на звонок
Ответил, что принять ее не сможет
И даже добрым словом не помог:
– Тебе – в борьбе –  ВКПБе поможет.
– В борьбе?! – В борьбе. –  За что?!
– За выживанье,
За мани-мани. Ты не в Теплом стане[95]95
  Стихотворение посвящено внучке Межирова Анне, которая вышла замуж за американца и уехала в США.


[Закрыть].
 

Это Васька. И это пугает меня, если в сентябре буду в Америке. Был щедрый и очень добрый.

Правда, у Александра Петровича был конфликт. Они гуляли, и Васька попросил Межирова прочитать «Артиллерия бьет по своим». Это классика… Межиров прочитал. В. сказал, что это стихотворение полно аллюзий, идет борьба, на что он намекает.

М. сказал, что оно такое как есть. А если В. говорит о своей правозащитной деятельности, то он, М., видит в этом гапоновщину[96]96
  Мысль о том, что, участвуя в «Метрополе», Аксенов готовил свой отъезд на Запад, высказывалась самыми разными людьми – от первого секретаря московской писательской организации Ф. Кузнецова до одного из составителей альманаха В. Ерофеева. «„Не скрывая радости, – пишет Ерофеев в эссе «Великолепное предательство», – Аксенов сказал, что Кузнецов согласился на условия и заверил, что ему разрешат уехать“. – „Что же удивительного в том, что он согласился? – вымолвил я. – Ведь он на каждом перекрестке кричал, что ты делаешь «Метрополь», чтобы свалить“. Аксенов сделал вид, что не очень понимает, о чем я».


[Закрыть]. Они расстались.

М. считает В. жестким по отношению к матери. Он незадолго до ее смерти снял ей комнату в Переделкино в коммуналке. А я думаю, что, может, и снял в коммуналке, то только для того, чтобы она была не одна. Я знал очень щедрого Васю, очень. Ну, поглядим, если мне придется его увидеть в Вашингтоне.[97]97
  Поездка в Америку не состоялась.


[Закрыть]

Глава вторая
«…Значительнее Ильи у меня никого не было»
(Илья Авербах)

Илья Александрович Авербах (1934–1986) как-то сказал: «Я дружу с теми, с кем меня сводит судьба». Так возникали его дружбы – вроде как не по его воле, а по велению высших сил. С моим отцом он подружился в пятьдесят девятом году на военных сборах в Таллинне. Будущий кинорежиссер и будущий писатель только закончили Первый мед и имели звание младших лейтенантов запаса.

Вскоре стало ясно, что тут тоже существовала предопределенность. Об этом говорит то, что с течением времени отец все больше нуждался в приятеле. Впрочем, без него не могли обойтись многие. Выходило так, что в любых спорах и ситуациях арбитром становился именно он.

Поэтому Илья Александрович отцу казался старшим – хотя он прекрасно знал, что тот на четыре года его моложе (запись от 14.1.86). Видно, дело не в возрасте, а в ощущении своего права. В способности отличить правду от кривды и объяснить это другим.

Некоторые дружбы делают жизнь проще. Вот чего тут точно не было! Кому-то не нравилось, что Авербах знает и понимает больше всех, и они сходили с дистанции. Думаю, отцу тоже приходилось непросто, но он не роптал. Даже наедине с собой (то есть – в дневниковых записях) с ним соглашался.

Думаете, это вождизм? Конечно, занятие режиссурой некоторый вождизм предполагает. Чтобы снимать кино, следует увлечь оператора, актеров, ассистентов, администраторов… Если все они ощутят себя сотворцами, то тогда что-то получится.

Итак, профессия в данном случае становилась характером. Или, возможно, характер – профессией. Люди этой породы вечно недовольны данностью. Они требовательны не только к своей работе, но ко всему, в чем видят несовершенство.

Режиссером Авербах стал до того, как начал снимать кино. Когда его имя впервые появляется в дневнике, ему чуть больше тридцати. За плечами – медицинский диплом и недавно законченные сценарные курсы, но голос звучит уверенно. Почему-то сразу представляется, как он репетирует.

Режиссер ставит конкретные задачи, но имеет в виду нечто большее. Ведь персонаж – это не только другой человек, но и сам актер. Тут не обойтись без того, что Станиславский называл «эмоциональной памятью». Когда исполнитель «вытащит» из себя то, что нужно для роли, то все и случится.

Вряд ли Авербах думал об этом. Возможно, интуитивно чувствовал в себе способность доводить ситуацию до такой точки, когда она окончательно прояснится.

На сей раз результат был удивительный. Отец вроде не рад тому, как его рассказ оценил приятель, а едва не тревожится. Может, неправильно писать так? По крайней мере, пока медицину бросать рано. Если перестанут печатать, то семью он прокормит (запись от 17.4.65).

А это Авербах «репетирует» с еще одним автором. Говорит (отец использует слово «учит»), что следует «быть стойким, писать в любых условиях…» И опять – реакция самая бурная. Чуть ли не вся жизнь проходит перед глазами (запись от 14.5.65).

Теперь ясно, что такое режиссура? Это когда подопечный понимает не только тебя, но и себя. Если это происходит, то кино выходит особенное. С непременным вторым смыслом. Кажется, герои заняты повседневным, а на самом деле на кону стоит их судьба.

Вот что главное в его картинах. Вроде обычные истории, и в то же время – пространство Самых Важных Решений. Впрочем, это ему удавалось не только на экране. Он мог просто сидеть, курить трубку, что-то комментировать, а обыденности как не бывало.

Почему при жизни приятеля отец оставил о нем свидетельств куда меньше, чем о В. Аксенове или о Г. Горе?[98]98
  Ленинградский писатель Г. Гор – главный герой третьей главы этой книги.


[Закрыть] Возможно, это связано с вышеуказанными обстоятельствами. Всякий раз это был не разговор о том о сем, а едва ли не экзамен. Если даже он его сдавал, то отчитываться не спешил.

Зато после страшного одиннадцатого января восемьдесят шестого года, когда не стало Ильи Александровича, отец почувствовал острую потребность вспомнить о нем. Теперь он обращается к дневнику не только в связи с текущими событиями, но для того, чтобы рассказать о друге.

Прежде чем вы прочтете эти и другие записи, надо кое-что объяснить. Тем более что в этой дружбе у меня есть своя роль. Пусть это роль второго плана, но для режиссера не существовало иерархии. В его фильмах даже персонажи фона хоть на один кадр становятся героями.

Как уже сказано, Авербах был человеком режиссирующим. Указывающим. Поправляющим. Но и играющим тоже. Наверное, в этом причина того, что он любил карты. Ради бриджа и преферанса не только не спал ночами, но ездил на какие-то соревнования в Эстонию.

Кстати, карты не так далеки от занятий искусством. Во время игры время сгущается. Оно обретает такую плотность, которая возможна только на экране или сцене.

Да и его мечты об «экшене» тоже имеют отношение к азарту игрока. Авербах часто возвращался к истории заключенных, совершающих побег из концлагеря. Не помню, кто должен был играть француза и поляка, но в роли русского он видел Высоцкого. Если бы в восьмидесятом актер не умер, а фильм был бы поставлен, то какая это была бы работа! Тут актер рассказал бы о том, что такое рваться «из всех сухожилий».

Когда «экшен» происходил в жизни, это тоже не оставляло Илью Александровича равнодушным. Например, Никита Михалков между съемками другого фильма поставил «Пять вечеров». Заняло это меньше месяца. Дневник зафиксировал восторженное: «Американец!» (запись от 11.4.86). Так он оценил его умение распоряжаться временем – и успевать все.

Еще раз повторю: в Авербахе рядом с режиссером существовал актер. А значит, были и роли. Судя по дневнику, еще на таллиннских курсах ему понравилось изображать Белого офицера. Чем-то притягивали его эти люди, которые сперва исполнят свой долг, и лишь потом согласятся погибнуть.

От игры в эстонском «кофике» – прямой путь к задуманной, но не осуществленной «Белой гвардии» (запись от 11.4.86). Отсюда и дорога к солдатикам, которых коллекционирует герой «Монолога». Вспомним и любимую им песню о бумажном солдате. «Огня! Огня!» – это ведь и о реальных, и об игрушечных воинах, которые под насмешливую музыку О. Каравайчука собираются в поход.

Авербах и в жизни ощущал себя немного белогвардейцем, в чем, по свидетельству Натальи Рязанцевой[99]99
  Рязанцева Н. Б. (род. 1938) – киносценарист, автор сценариев почти двадцати поставленных фильмов, в том числе – «Личная жизнь Кузяева Валентина» И. Масленникова и Авербаха, «Чужие письма», «Голос» Авербаха. Вторая жена Авербаха. Живет в Москве.


[Закрыть], честно признался Виктору Некрасову. В киевский дом писателя попадали, как на явочную квартиру, ответив на один, самый важный, вопрос. «Вы белогвардеец?» – спросил Виктор Платонович чуть ли не через дверь, и режиссер ответил: «Да»[100]100
  Рязанцева Н. Не случайно, что главной героиней семидесятых стала женщина / Беседовал Д. Быков // Новая газета. 2000. № 1.


[Закрыть].

Ну а что? Спина прямая, жест решительный… При всей своей демократичности и простоте общения Авербах разрешал себе высокомерие, оправдать которое могут только родовитость и высокий чин. Боевые заслуги, наконец. К примеру, он говорил: «Ваше мнение мне неинтересно» – и отворачивался. Демонстративно переключался на что-то другое.

А это еще один пример «взгляда через монокль». Конечно, никакого монокля не существовало, но взгляд был. К нему примешивалось нечто ироническое, словно он говорил: все это не очень серьезно.

Помню, мой любимый институтский преподаватель выступил на обсуждении «Фантазий Фарятьева» и в чем-то усомнился. Упомянув об этом, Авербах сказал:

– Таких людей надо расстреливать.

Только так – коротко и сильно – выражаются поручики. Впрочем, его можно понять. Если пересказывать критику, то дойдешь до понимания и прощения. Какой тогда из него Белый офицер? Даже на Морского волка (об этой роли речь позже) он вряд ли мог бы претендовать.

Поручик – это еще и внутренняя независимость. Право думать так – и не иначе. В связи с этим вспоминаю разговор о Кирилле Лаврове[101]101
  Лавров К. Ю. (1925–2007) – актер театра и кино, один из самых известных актеров Большого драматического театра эпохи Товстоногова. В 1989 г., после смерти Товстоногова, был избран труппой художественным руководителем БДТ – и до конца жизни возглавлял этот театр.


[Закрыть]. Авербах сказал, что займет его в «Объяснении в любви» – и нарвался на ироническую улыбку. Мол, знаем, знаем этого актера. Опять – приятный голос, хорошая выправка, ощущение своего особого положения. Теперь он так играет не только маршалов, но и солдат.

Авербах спорить не стал, а просто поставил собеседника в известность:

– Лавров – прекрасный актер.

Так же спокойно он говорил о Виктории Беломлинской[102]102
  Беломлинская В. И. (1937–2008) – писатель (псевдоним – Виктория Платова), наиболее известен цикл ее рассказов «Роальд и Флора» (1999). Жена художника М. Беломлинского. Жила в Ленинграде, с 1989 г. – в США.


[Закрыть]. Тут тоже нашлись скептики, скорее всего, ее не читавшие, но он сразу заставил их замолчать.

– Вика пишет замечательные рассказы.

Во время съемок «Объяснения в любви» начался (и вскоре закончился) его роман с популярной иностранной актрисой. Все гонорары уходили на телефонные разговоры. Неизвестно, как бы события развивались дальше, если бы ему не закрыли выезд за границу (запись от 14.10.86).

Когда он пошел в соответствующий отдел, ему все по-отечески растолковали. Все же талантливому режиссеру следует быть осторожней. Не хотите же вы, чтобы ее муж ударил вас палкой по голове?

Для Белого офицера, которым, как сказано, ощущал себя Авербах, это было двойное унижение. Мало того, что запретили, но сунули нос куда не надо. Он, конечно, понимал, что телефоны прослушиваются, но тут примешивалась забота о клиенте. Вроде как желание облегчить ему жизнь.

Как уже было сказано, у Белого офицера был двойник. Назовем этого героя – Бывалый. Все же моряк! Даже капитан! Трубка, которой режиссер все время попыхивал, очень шла как ему самому, так и этому персонажу.

Однажды Авербах решил познакомиться со студенткой, учившейся на соседнем со мной курсе. Причем представился не режиссером (это было бы слишком просто), а старым морским волком. Он утверждал, что только что с корабля и через день опять уходит в плавание. Барышня (любимое Авербахом слово) едва сдерживала себя, чтобы не спросить о том, что он сейчас снимает.

Так – играя то в одно, то в другое, а то и просто в карты – Авербах отдыхал от кинематографа. Впрочем, самой большой радостью он называл возможность прийти домой, растянуться на диване, включить торшер – и читать.

Читал Авербах постоянно. Причем явно опережал в этом друзей. Едва ли не одним из первых оценил Фридриха Горенштейна[103]103
  Горенштейн Ф. Н. (1932–2002) – писатель, сценарист, драматург, автор романов «Псалом», «Место», сценариев фильмов «Солярис», «Раба любви». Жил в Москве, с 1980 г. – в Германии.


[Закрыть]. Восхищался его романом «Псалом». О спорах писателя с Достоевским говорил так:

– Я прямо вижу, как он – клок за клоком – сдирает с Достоевского бороду.

Так отец и их общий приятель Фридрих Скаковский услышали о Горенштейне. А вот о таком явлении, как Бродский, от Авербаха узнали отец и я. Случилось это во время разговора в его машине. Уже не помню, куда мы ехали, но один момент запечатлелся точно. Могу даже назвать место, где «Жигули» остановились на зеленый свет. Это был угол Садовой и Ракова. Тут-то он и сказал, что получил на несколько дней том машинописного собрания сочинений Бродского. Мы вяло поинтересовались: «Ну как?», а он сказал, что это великий поэт.

Никогда прежде я такого о Бродском не слышал. О суде и ссылке разговоры доходили, но чтобы кто-то называл его великим! Да и вообще, о современниках в таком тоне не говорят. Вот если бы он жил в начале двадцатого, а еще лучше – в девятнадцатом веке, то это бы никого не удивило.

Одно время Авербах был увлечен Анатолием Кимом[104]104
  Ким А. А. (род. 1939) – прозаик, автор романов «Белка», «Отец-лес», «Сбор грибов под музыку Баха» и др. Живет в Москве.


[Закрыть]. Всем советовал читать его «Луковое поле». Утверждал, что это очень хорошо написано: «Может, два-три лишних слова на страницу есть, но не больше».

Или он говорил о том, как оказался в гостях, где весь вечер стол «держал» Радзинский[105]105
  Радзинский Э. С. (род. 1936) – драматург, сценарист, телеведущий, автор пьес, известных по постановкам А. Эфроса и Г. Товстоногова. Живет в Москве.


[Закрыть]. Тогда это был не человек из телевизора, а только известный драматург. Впрочем, его экранное будущее Авербах угадал. «Эдик – гениальный рассказчик», – таковы точные его слова.

Следует упомянуть о внешнем облике. Тут тоже чувствовалась режиссура. Вспомним вечную сумку на плече, в которой якобы ничего не было (запись от 14.10.86). Не забудем трубку и модные свитера. Конечно, этот имидж создал он сам, но тут была предыстория.

Представьте его отца, Александра Леоновича[106]106
  Авербах А. Л. (1896–1966) – отец И. Авербаха. Сын богатого волжского судовладельца из Рыбинска. Знал языки, классическую литературу, играл на разных музыкальных инструментах. Окончил экономический факультет Ленинградского технологического института, инженер, работал на руководящих должностях. В юности играл в любительских спектаклях, затем пробовал себя в качестве актера на сцене Большого драматического театра в Ленинграде. Вторым браком женат на К. В. Куракиной (см. примеч. 6 на с. 59).


[Закрыть], выпускника коммерческого училища, сына председателя Рыбинской еврейской общины, чья жизнь кардинально меняется. Он приезжает в Ленинград, женится на актрисе Тамаре Глебовой[107]107
  Глебова Т. А. (1894–1944) – актриса, танцовщица и теоретик свободного танца. В молодости брала уроки у Айседоры Дункан. Вторым браком была замужем за А. Авербахом.


[Закрыть] и знакомится с приятелями ее сестры – художницы Татьяны[108]108
  Глебова Т. Н. (1900–1985) – художница, ученица П. Филонова, жена и соратник В. Стерлигова. В 1925 г. обратилась к Филонову с просьбой принять ее в ученицы, в следующем году начала работать под его руководством. В 1927 г. вместе с коллективом «Мастеров аналитического искусства» оформляла Дом печати, а в 1932 г. участвовала в работе над иллюстрациями к «Калевале». Сотрудничала с детскими журналами «Чиж» и «Еж». В 1927–1933 гг. жила в родительском доме своей приятельницы художницы А. Порет на Международном (Московском) проспекте в Ленинграде – одном из важнейших адресов творческих встреч этого времени.


[Закрыть]. Вот вся компания на картине «Дом в разрезе», написанной Глебовой и Алисой Порет[109]109
  Порет А. И. (1902–1984) – художница, ученица К. Петрова-Водкина и Филонова. С 1926 года – член-учредитель объединения «Круг художников». Участвовала в коллективных акциях филоновцев – в том числе в работе над иллюстрациями к «Калевале» (М.; Л., 1932). Сотрудничала с детскими журналами «Чиж» и «Еж».


[Закрыть]. Тут и Филонов, и Хармс, и Олейников, и Юдина… А это сам Александр Леонович. В уютном халате – совсем по-домашнему – он сидит во главе стола[110]110
  На полотне «Дом в разрезе», созданом Т. Глебовой и А. Порет в 1931 г., изображен дом невдалеке от ленинградской Сенной площади. «„Разрез“ нашего дома, – писал Филонов, – …представляет чуть ли не все квартиры… дома и характеристику их жильцов, живущих как в норах». «Разрезан» был не только дом на картине, но и сам холст – он был обнаружен в виде трех фрагментов (четвертый в нижней части оказался утрачен). В настоящее время хранится в Ярославском художественном музее.


[Закрыть].