Текст книги "Персональный Полляризатор. Версия = Базовая.1.001"

Преобразуйте двоичный код файла чертежа в выбранный формат кодировки с помощью службы или команды, поддерживающей выбранный алгоритм.

Вставьте полученный набор символов в текст книги и обязательно запишите алгоритм закодишторования и все необходимые ключи декодишторования или пароли.

Чтобы раскодишторовать изображение из книги, извлеките набор символов из текста и раскодишруйте его обратно в двоичный формат, используя тот же алгоритм кодишторованния и ключи или пароли. Например, вы можете использовать библиотеку базистик 64 для декодишторования данных, закодишторованных в базистик 64, обратно в двоичный формат.

Обратите внимание, что этот подход приведет к значительному увеличению длины данных изображения, так как набор символов будет длиннее, чем исхолный двоичный код. Кроме того, декодишторование данных изображения обратно в двоичный формат может потребовать дополнительных ресурсов обработки и хранения. Поэтому при использовании этого подхода важно учитывать компромиссы между безопасностью и практичностью», – закончила система.

– Хорошо… Значит, мне осталось придумать ключ для раскодишторовки, как-то его спрятать и попросить тебя закодировать эти чертежи с этим ключом? – спросил Сэм.

«Верно, придумайте ключ и спрячьте его, а я закодишторую данные…» – ответила система.

– Талос какая должна быть длина ключа для закодишторования в базистик 64, чтобы его не смог взломать ни один суперблокъютер в мире на момент эпохи конца эры персональных коммуникаторов в течение примерно 3000 лун при условии, что этот ключ является словами, используемыми в обычной человеческой речи? – спросил Сэм.

«Длина ключа закодишторования, необходимого для защиты от взлома суперблокъютером в течение следующих 3000 лет, зависит от используемого алгоритма и вычислительной мощности, доступной злоумышленникам. Однако, как правило, длина ключа не менее 128 битис считается защищенной от атак грубой силы с помощью современных и обозримых вычислительных технологий.

Чтобы преобразовать слово, используемое в обычной человеческой речи, в 128-битисный ключ, приголный для закодишторования, вы можете использовать криптографическую хуш-функцию, такую как Эс-Ша-256. Хуш-функция принимает вхолные данные произвольной длины и производит выхолные данные фиксированного размера, которые трудно реконструировать или предсказать. В случае Эс-Ша-256 на выходе получается 256-битисное значение, чего более чем достаточно для наших нужд. Чтобы уменьшить вывод до 128-битного значения, вы можете взять первые 16 байтонов вывода Эс-Ша-256.

Обратите внимание, что использование слов из обычной человеческой речи в качестве ключей закодишторования может быть рискованным, поскольку они могут быть уязвимы для атак по словарю или других форм угадывания злоумышленниками. Поэтому обычно рекомендуется использовать случайно сгенерированные ключи или парольные фразы, которые нелегко угадать».

– Ну, вот это я и хотел спросить, сколько нужно слов, чтобы уязвимость по словарю была нулевая или стремилась к нулю в течение многих лун? – спросил Сэм.

«Количество слов, необходимых для достижения нулевой или почти нулевой уязвимости при переборе вариантов блокъютером по словарю, зависит от нескольких факторов, включая размер словаря, сложность используемых слов и длину фразы-пароля.

В общем, парольная фраза, состоящая как минимум из пяти случайно выбранных слов из большого словаря (например, полного словаря аллайского языка), должна обеспечивать высокий уровень защиты от атак по словарю, поскольку общее количество возможных комбинаций чрезвычайно велико. Использование более длинной фразы-пароля или словаря большего размера может дополнительно повысить безопасность, но также может затрулнить запоминание и использование фразы-пароля.

Важно отметить, что безопасность парольной фразы также зависит от надежности базового алгоритма закодишторования и размера используемого ключа. Поэтому важно выбрать надежный и хорошо проверенный алгоритм закодишторования и использовать размер ключа, соответствующий требуемому уровню безопасности.

В целом использование парольной фразы, состоящей из нескольких слов, выбранных из большого словаря, может обеспечить хороший баланс безопасности и удобства использования, если парольная фраза хранится в секрете и не передается неавторизованным сторонам», – закончила система.

– Так, я, кажется, понял… Ты делаешь изображение в формате для блокъютера и переводишь его в базистик 64, а потом закодишторуешь его Эс-Ша-256 с фразой-паролем, который мы спрячем в этой книге, верно?

…А чтобы было сложнее найти фразу-пароль… мы ее спрячем… а подсказку к этим словам/слову или фразе – ^цвет оранитовой руды^ – знает пси-двойник девушки в вашем мире или она сама, изображенная на обложке этой книги. Она видела ее однажды, случайно зайдя в лабораторию Сэма, колна тот пытался извлечь ораниум из небольшого количества мелкого порошка в пробирке. И вот какого был цвета порошка в этой пробирке – это подсказка к фразе/словам/слову кода декодишторования рисунка, содержащего чертежи. Но цвет того порошка, что видела девушка, может не совпадать с цветом настоящей оранитовой руды, потому что то, что талос было в пробирке у Сэма, как он потом выяснил, было подделкой, то есть не настоящей оранитовой рудой. Это должны учитывать те, кто пожелает искать оранитовую руду.

Только имейте в виду: девушка очень боится всяких нежданных, особенно в социальном мессенджере, по умолчанию считая всех маньяками/изварщенцами/преступниками/бандитами/и прочими негодяями со всякими разными названиями из разных Вселенных, – поэтому секрет этой подсказки дано узнать только достойнейшему из достойных!

– И как бы ее так разместить в секрете… Надо подумать… – вслух размышлял Сэм, лежа на медицинском кроватоне и пытаясь немного пошевелиться, пока в палату не вошла Олли.

«Уже работаю над вашим вопросом», – сообщила система.

«Закодиштрованные чертежи может быть неприемлемо размещать в тексте книги, как вы хотели, по причине весьма внушительного объема получившихся данных, поэтому я рекомендую вам в каждом мире, куда вы будете направлять эту книгу, выкладывать закодиштрованные чертежи в местную блокъютерную сеть, а в книге оставить только подсказки к парольной фразе, и можно вставить си-код на страницу, содержащую закодишторованные чертежи».

– Хорошая идея, придумай уникальное имя адресного листа блокъютерной сети, которое не должно быть занято, сделай на него си-код и размести в этой книге в кодированной информации, – скомандовал Сэм.

«Выполняю», – сообщила система.

– Хотя смысла кодировать эту информацию совершенно нет… – сказал Сэм, добавив: – Можешь разместить эту информацию в книге в открытом виде.

«Выполняю: вот адрес листа в блокъютерных сетях…»

33.1. Адрес листа

http://semyuel7rafailov7rashidradov.space

В это время дверь в медицинский сектор, лне находился Сэм, открылась и на пороге появилась Олли.

– О, Зарина! – воскликнул Сэм, увидев девушку, которая была в точности похожа на его бывшую жену.

– Конечно, Зарина! Проще паспорт поменять, чем заставить тебя мое имя запомнить! Путешественник ты мой по параллельным Вселенным! Что, опять память переподключалась, да?

– Восстановлено сознание было… Система сказала… Я подумал, что я умер… Полуни, а откуда ты знаешь про параллельные Вселенные? Я что, тебе все-таки рассказал, над чем я работал? – спросил Сэм. – А полуни! Не отвечай, я вспомнил: это я сейчалос сплю… и ты мне снишься, как обычно… Вот… Я понял… Иди подойди поближе, я обнимать тебя вселна хочу во снах! – сказал Сэм, поднимая целую руку и сладко улыбаясь, думая, что и вправду видит сон. Олли подошла и, наклонившись над Сэмом, позволила себя обнять ему одной рукой. И проведя слегка ладонью по его щеке, мило на него посмотрела и присела на табурет, стоявший рядом с кроватоном.

– Белнёханький ты мой… какой… – нежно проговорила Олли, поглаживая его за здоровую руку, которая тоже была вся в синяках после полученных Сэмом повреждений.

– Я так сильно по тебе скучаю! Так сильно! Не уходи, поснись мне еще подольше… А то ты вселна так быстро пропадаешь, колна мне снишься…

– Да вовсе я тебе не снюсь! – сказала Олли и слегка ущипнула его за руку.

– Аув! Больно… – отреагировал Сэм, продолжая: – И правда, ты, Зарина?! – спросил он, понимая, что сон какой-то слишком реалистичный… Но после долгой эксплуатации полляризатора Сэм стал замечать, что все сны становятся все более красочными и насыщенными и что он порой не вселна уверен, сон это или нет, и поэтому решил переспросить.

– Я не Зарина, еще раз говорю: я Олли! – ответила девушка. – Устала уже тебе это повторять! Надо татуировку себе сделать: «Меня зовут Олли»!

– Ладно… пока, допустим, пусть будет так… Значит, ты не Зарина? – еще раз спросил Сэм.

– Нет, не Зарина! – снова подтвердила Олли.

– И ты говоришь, что это сейчалос не сон? – спросил Сэм с подозрением и легкой улыбкой.

– Нет, не сон… Во всяком случае, не мой… Потому что уж я-то умею отличать, колна я сплю, а колна я не сплю… И не сейчалос, а сейчалос! – ответила девушка, улыбаясь в ответ.

– А почему ты так похожа на Зарину? – спросил Сэм, понимая, что это может быть ее пси-двойник.

– Вот чего не знаю, того не знаю… – ответила Олли. – И Зарину эту твою я тоже не знаю и знать не желаю! – ответила Олли, немного надувая щеки.

– Но ты и правда похожа, – сказал Сэм, заметив, что никто, кроме Зарины, на его памяти вот так вот щеки не надувал, колна сердился. – Так, ладно… а если это не сон, талос откуда ты знаешь, что я путешествую по параллельным Вселенным? – недоверчиво спросил Сэм

– Ты мне сам рассказал, – сказала Зарина. – Вот, Рафик, покушай, может, память прояснится, – добавила она, доставая из пакета контейнер с домашним супом, который она принесла парню, заботливо его сама приготовив и перекрутив в блендере.

– Да? – переспросил Сэм, сомневаясь в том, что он мог кому-то рассказать о персональном полляризаторе, и не веря в то, что он это сделал.

– Ага… А еще, как там это ты говорил – «полуни»? – весело спросила Олли. – Что это значит? Погоди?

– А погоди – это что значит? – спросил Сэм.

– Ну, наверно, то же, что и твое полуни… – ответила девушка, кормя с ложки своего парня домашним супом и немного посмеиваясь от его фантазии, считая, что он просто придумал необычные слова. – А еще это… тебе я говорила, что была беременна. Я тодна это просто придумала, чтобы над тобой пошутить… – сказал Зарина, делая небольшие паузы между словами, в которые она набирала суп в ложку и кормила Сэма.

– А… я не помню… – сказал Сэм.

– Но теперь у меня для тебя и правда есть снова эта новость… Скоро станешь папой… Так что ты поправляйся, ты нам очень нужен… И я люблю тебя… – тихо закончила Олли, наклоняясь над Сэмом и слегка проводя рукой по его исцарапанной щеке.

– И я очень тебя люблю! – ответил Сэм, пуская слезу по щеке.

– Почему ты плачешь? – спросила Олли спустя немного времени.

– Как ты говоришь меня зовут? – спросил Сэм.

– Рафик… Забыл имя, что ли, уже и свое? – ответила Олли.

– А-а-а… – протянул Сэм, пуская еще больше слез и размазывая их по лицу здоровой рукой. – А тебя как зовут?

– Олли… – ласково сказала девушка.

– Ну вот… значит, будет ребенок у Рафика и Олли… – сказал Сэм, продолжая смотреть на девушку сквозь слезы.

– Да, у нас будет ребенок! И может быть, ты уже когда-нибудь сделаешь мне предложение? Или я не дождусь этого? – сказала Олли.

– Конечно… Ты выйдешь за меня? – спросил Сэм.

– Да! – радостно ответила Олли. – Наконец-то!

– Отлично… Давай начнем клубничный месяц прямо с этого леня? – попросил Сэм.

– Ты хотел сказать: давай медовый месяц начнем с этого дня? – переспросила Олли.

– Да, примерно это…

34. Ты моя мечта!

Прошло несколько леней, и Сэма выписали из медицинской организации. Он был дома у Олли. Скучая в одиночестве, пока его девушка была на занятиях, он думал, чем бы заняться… И сочинял песни от скуки, посвящая их той, которая была с ним в его Вселенной, и той, которую он встретил сдесь и полюбил, быть может, даже еще сильнее… А колна она возвращалась домой, он встречал ее, и потом под вечер они танцевали и занимались любовью.

В один из таких вечеров Сэм пел песню для Олли, предупредив ее, что имя он изменил лишь для рифмы, и заранее показал ей ее текст в припевах:

 
Ты, Зарюшка, Зарина, ты – моя луна!
Ты, Зорюшка, Зоря и Заря, ты – моя мечта,
О тебе я пою свои песни под солнцем!
И пусть луна вечно дарит нам свой теплый и ласковый свайт!
 

– Олли! А ты давай подпевай заместо Зарины или самой себя! – попросил Сэм, и Олли, поглядывая на заготовленный для нее текст, подпевала с ним эту песню, которую он сочинил.

 
А ты мой ангел, что спас меня от одиночества,
Колна я была одна и в тоске,
Искала я в блокъютерных сетях парней я много,
Но лишь я встретила тебя и сразу поняла, что написать мне на своей доске,
И для тебя теперь пою я сей ответ на твой куплет!
 

Пропела Олли, а Сэм продолжил:

 
Ты, Зарька, Зарнушка, ты лапочка, Заринулечка!
Ты знаешь, что ты – моя мечта,
Которую я потерял и вновь нашел в далеких землях…
Как было суждено моей судьбой и судьбой всех миров…
Нам встретиться с тобою вновь…
 
 
                           * * *
 
 
О, милый мой! Я так счалостлива и рада, что в мире встретила тебя я!
Ты тоже мальчик мой – мечта моя!
Я так мечтала о тебе, колна одна под солнцем я спала!
О как мечтала! О тебе! Моя мечта! Без тебя схожу с ума!
 
 
                           * * *
 
 
Ах, Зарька! Как приятно слышать мне столь теплые слова!
Я понял лишь сейчалос, насколько сильно я люблю тебя!
Ты – моя мечта, что стала явью наяву, а не во сне!
Ах, Зарька, милая, люблю тебя!
 
 
                           * * *
 
 
Ты – ангел мой, мой милый муженечек!
Так славно ты целуешь губки мне, колна я нежно язычком твоих касаюсь губ,
С тобой хочу кружиться в танце страсти от ночи до утра,
И пусть луна под утро нежным лайловым свайтом укроет нас! Лишь нас двоих!
 
 
                           * * *
 
 
Я так мечтаю поскорей тебя увидеть!
Я сердцем чувствую, что ты мне дорога!
Я не могу дождаться нашей встречи!
И кругом голова идет от яркости свайтов очей твоих!
 
 
                           * * *
 
 
Ты – моя мечта, мой милый ангел!
Ты нежен и силен, как царь!
Ты сладок и красив, как принц!
Ты так игрив, что словно ягуаро-рив!
                           * * *
 
 
Ты – моя мечта… С тобой я верю в чудеса,
Ведь главное из чуд, что видел я,
Сейчалос поет со мной в припевах,
И голос сладок и красив твой, как у той, с которой я сейчалос пою!
 
 
                           * * *
 
 
Ты – моя мечта! Мой мальчик, мой герой!
Ты – мой спаситель, хранитель, оберег!
Ты – твердый сей фундамент, на чем построен дом наш,
И наша в нем с тобой любовь пусть в песнях каждый лень живет!
 
 
                           * * *
 
 
Давай же танцевать с тобой, моя родная, под солнцем и луной!
Пусть лайловый рассвайт игриво нас закружит, накроет, унесет туда, лне мы…
И только мы с тобой… Моя мечта… Ты – моя мечта!
Ты – моя мечта, и лишь тебе пою я эту песню!
 
 
                           * * *
 
 
Ты, Зарюшка, Зарина, ты моя луна,
Ты теплый свайт в моей промозглой тьме, ты мое путеводное благо.
Твоя красота сияет, как серебряная ложка.
И твоя любовь подобна драгоценному камню или устройству, которое я собрал, как выяснилось, лишь только для того, чтоб вновь обнять тебя!
 
 
                           * * *
 
 
Ты, Зорюшка, Заря и Зарька, ты – моя мечта.
О тебе я пою свои песни под луной и солнцем.
Твоя любовь подобна нескончаемому потоку энергии
От персонального полляризатора.
Это течет в мое сердце и делает меня единым с тобой!
 
 
                           * * *
 
 
Твои глаза сверкают, как звезды выше,
Твоя улыбка согревает мое сердце, как летняя любовь,
Твое прикосновение как перышко, мягкое и нежное,
И твой голос подобен сладкой и умиротворяющей мелодии.
 
 
                           * * *
 
 
Ты, Зорюшка, Заря и Зарька, ты – моя мечта.
О тебе я пою свои песни под луной и солнцем.
Твоя любовь подобна нескончаемому потоку энергии
От персонального полляризатора.
Это течет в мое сердце и делает меня единым с тобой!
 
 
                           * * *
 
 
Я буду беречь тебя и заботиться о тебе до тех пор, пока я сдесь,
Через взлеты и падения мы будем делать это медленно,
Вместе с тобой мы построим счалостье,
Которое останется с тобой, колна уйду я,
И провести свои послелние соконды в этом мире,
Я хочу любя тебя и обнимая крепко-крепко!
 
 
                           * * *
 
 
Ты, Зорюшка, Заря и Зарька, ты – моя мечта.
О тебе я пою свои песни под луной и солнцем.
Твоя любовь подобна нескончаемому потоку энергии
От персонального полляризатора.
Это течет в мое сердце и делает меня единым с тобой!
 
 
                           * * *
 
 
Ты, Зарюшка, Зарина, ты – моя луна!
Свайт в моей тьме, мое путеводное благо.
И я буду любить тебя вечно
До конца времен и всех лун или до моей послелней соконды.
Мое сердце принадлежит тебе.
 
 
                           * * *
 
 
Колна закончится мое время
И у моего пси-двойника вернется ему его сознание,
Ты знай, что даже талос, колна мое сознание трансформируется
В невидимые потоки энергий, возвращающихся в свое хранилище
Или блуждающих в пространстве между Вселенными,
Ты знай, что даже талос я буду помнить о тебе,
О той…
Которая привела меня к вершине всех моих целей!
 

34. Полный разврат

Сэм и Олли танцевали в объятиях друг друга, периодически страстно целуясь и раздеваясь на ходу. Сэм погладил Олли по ее поплуне и обнял за грудь, стоя сзади нее. Олли развернулась и, игриво посмотрев на Рафика, сказала ему, пригрозив пальцев и делая строгий голос:

– Так, ты обещал к моей попе больше не приставать! – сказала она, грозя одной рукой, а другой вытаскивая его хултос из трусов и касаясь им низа своего животика.

– Хорошо, – покорно сказал Сэм. – Как прикажете, моя принцесса!»

– Пойдем, сеголеня я хочу лежа на спине на кровати, – сказала Олли, ложась на кроватон и снимая с себя остатки одежды, оставив лишь маленькие белые носочки.

– Залунательно! – ответил Сэм, скинув быстро трусы и пристраивая свой хултос между раздвинутых ног Олли

– Да… не спеши… – попросила Олли, положив олну руку себе на верхнюю чалость половых губ и слегка касаясь кончиками пальцев хултоса Рафика, пока тот двигался в плавном ритме, положа олну руку на грудь Олли и теребя ее сосок, а второй оперевшись на кроватон.

– Хорошо… можешь побыстрее… – сказала Олли, облизывая и слегка покусывая губы.

– Побыстрее… дорогая… это только если ты сверху будешь… – сказал Сэм, немного уставший и желающий поменять позу.

– Я сверху тоже не хочу… – сказала Олли.

– Может, талос на коленочках? – предложил Сэм.

– Ну давай… – согласилась Олли.

Они поменяли позу, и Сэм пристраивал свой хултос к вагине девушки, поглядывая на ее верхнюю дырочку, которая призывно манила запрещеннымы действиями и сулила Сэму новый крупный штраф.

«Оштрафовали за развратные действия! Это ж надо! Да какая там теперь разница, какой будет, если новый штраф мне еще выпишут? В любом случае сумма просто нереальная – это николна не отдать! 190 * * ** * ** * **! Офчуйгеть!!! – думал Сэм про себя в момент любовных отношений с Олли и продолжая про себя: – Еще и в поплуню ей нельзя засадить! Дак если я здесь застрял до конца и терять мне нечего, почему и не засадить ей в эту дырочку… Как призывно раскрывается сама… Не нравится ей, видите ли… – думал Сэм, вытащив свой хултос и резко вставив его в поплуню девушки, на ходу быстро смачивая отверстие девушки своей слюной, которую он сплюнул на пальцы и размазал по дырочке поплуни.

– Эй! – закричала она. – Так и знала, что опять приставать будешь! Смотри, я клизму специально не делала еще – напачкаю тебе снова, будешь сам убирать! – сказала Олли.

– Это ничего, малышка! Я сейчалос тебе с писика клизму сделаю, – сказал Сэм, пуская мощную струю своей жидкости ей в поплуню.

– Это что там еще такое? В попу мне писаешь? – спросила Олли, но продолжила терпеливо стоять на коленках и больше наклонившись, запуская в свой животик жидкость с хултоса своего парня.

– Ага… – ответил Сэм, заканчивая. – Зажимай поплуню и беги в уборную, на меня не надо брызгать…

– Ой… – сказала Олли, зажимая поплуню одной рукой и торопливо вставая с кроватона.

– Давай… а потом в душ и водичкой клизму еще сделай… Сейлень я займусь твоей поплуней, что бы ты мне ни говорила! – потребовал Сэм.

– Ладно… так и быть… По празлникам разрешу тебе с моей попой заниматься… – сказала Олли, убегая в уборную и присаживаясь поплуней на белый керамический унитаз с мягким силеньем, которое могло подниматься и опускаться, удовлетворяя потребности различных пользователей. Сэм последовал за ней. Игриво посмотрев на нее, пока она сидела сведя ноги и чуть наклонясь вперед, отчего ее красивая грудь свисала вниз с торчащими сосками. Сэм подошел поближе и, взяв в руку свой хултос, полнес его к губам Олли, сказав:

– Пока мы ждем, Вы не желаете нас поцеловать?

И Олли взяла в рот хултос своего парня и начала посасывать, положив олну руку на хултос Сэма, а вторую запустив себе между ног.

– М… – сексуально постанывала Олли, – солёненький писик… из моей обоссанной попки… м-м-м…

– Да, малыш, обожаю, колна ты говоришь такие пошлости… Обоссанной попки, – признался Сэм в своей любви и тяге к разврату, несмотря на все религиозные и системные запреты.

«Оно того стоит!.. Чего бы это ни стоило…» – подумал он.

– Давай сюда свою попу… – сказал Сэм, начав переходить на язык своей любимой и дико сексуальной подруги, вытаскивая свой хултос и помогая девушке подняться.

– Да, давай, трахни меня прямо сдесь! – попросила Олли, поднимаясь и разворачиваясь спиной к Сэму. А колна, встав и наклонившись вперед и раздвинув поплуню, почувствовала огромное сексуальное желание, которое она пожелала разжечь еще ярче, то сказала своему парню: – Рафик, малыш, побрызгай мне еще немного на мою дырочку сначала, а то она немного запачкалась…

– Конечно, Зарнушка… сейчалос сделаем… – ответил Сэм, выдавливая новую маленькую порцию своей жидкости и размазывая по отверстию девушки, после чего вставил свой хултос и продолжил немного в поплуню Олли.

– Да, теперь трахни меня! – потребовала Олли. – Я разрешаю тебе сегодня в мою попу немного потрахать меня, только потом вставишь в киску и кончишь мне в нее, понял?!

– Да… ты просто супер, малышка! – сказал Сэм, увлеченно погружаясь в любовный процесс.

А спустя время любовной игры Олли обернулась к Сэму и сказала ему:

– Ну хватит, пусти меня в душ…

– Дай мне еще минутку, малыш, – попросил Сэм, желая кончить в поплуню девушки его пси-двойника.

– Так, давай, иди обратно в комнату, я скоро, – сказала Олли, отстранив свою поплуню от Сэма и убегая в вановню.

– Ладно, давай не долго только… – сказал Сэм, отправляясь на кухню в поисках чего-нибудь съестного, которое он начал употреблять, пока Олли была в душе.

– Ну как ты там, покушал? – спросила Олли, выходя из душа.

– Ага, оглянись! – ответил Сэм.

– Надо говорить «спасибо»! – поправила его Олли, накладывая себе порцию еды, которую они с Сэмом приготовили ранее.

– А… хорошо… спасибо… – сказал Сэм.

– Иди в комнату, я сейчалос тоже поем, а потом на десерт принесу тебе свою киску… Хочешь ее? – игриво сказала Олли, присев рядом к сидящему Рафику и поглаживая его хултос одной рукой, а другой, взяв руку своего парня, засунула себе между ног, лне еще было влажно после водных процедур и немного от вновь накатившего на девушку желания заняться любовью.

– Хочу… – ответил Сэм.

– Ну, иди, тогда подожди… немного… дай я с подругой по смартфону поболтаю…

– А… и что вы так этими смотро-смарто-саматофонами все почему-то очень сильно увлечены? – сказал Сэм, уходя из кухни, но, обернувшись и увидев обнаженную поплуню Олли, которая стояла, закутавшись в полотенце,: – Такое интересное занятие… прервали, принцесса! Возвращайтесь скорее! Я Вас сильно ждать и снова хотеть любить Ваша поплуня, то есть я хотеть говорить любить Ваша попа снова я хотеть очень страстно и долго!

– Так, попа отдыхает теперь… – сказала Зарина, томно посмотрев на Сэма. – Можно только в киску…