Текст книги "Незнакомец в килте"

Сэнди БЛЭР
НЕЗНАКОМЕЦ В КИЛТЕ

Пролог

Отель «Сент-Риджис»

Нью-Йорк

С того момента, как он представился мисс Катрин Элизабет Падцинг, Том Силверстейн, управляющий имением, мечтал только об одном – о виски, об этой «живой воде», живительной влаге. Сорт, год изготовления значения не имели. Лишь бы его было много.

Пока он вылезал из своего измятого пиджака, перед глазами – о ужас! – опять, уже в который раз, возникла мисс Паддинг, новоиспеченная наследница замка Блэкстоун, безмятежно улыбавшаяся ему из-за своего рабочего стола в административно-хозяйственной части отеля все то время, пока он рассказывал ей о наследстве и о перспективах, с ним связанных.

И когда она входила следом за ним в ближайший полицейский участок, где потребовала, чтобы у него взяли отпечатки пальцев и допросили, с лица ее по-прежнему не сходила улыбка. Правда, нужно отдать ей должное, она рассыпалась в извинениях, после того как полицейские подтвердили, что он именно тот, за кого себя выдает. Тем не менее Тому потребовались весь день и почти весь вечер, чтобы убедить ее, что в ее же собственных интересах отправиться вместе с ним в Шотландию и по крайней мере взглянуть на доставшийся ей в наследство замок.

Швырнув кейс на кровать гигантских размеров, Том вытащил из бара хрустальный графин с надписью «скотч», потом стакан, налил себе на два пальца виски, одним глотком осушил его и снова налил. Не выпуская стакана из рук, он снял телефонную трубку и набрал номер. Любимая жена Маргарет, которая очень скоро должна была родить, сняла трубку после первого же гудка.

Услышав ее голос, Том почувствовал такое облегчение, какого никогда бы не добился с помощью спиртного.

– Как ты себя чувствуешь, любовь моя? – спросил он.

– Хорошо. Где ты был? Я чуть с ума не сошла от беспокойства!

Силверстейн нехотя поведал жене, обладавшей великолепным чувством юмора, как прошел день. К ее чести, она сумела – хотя он догадывался, с каким трудом ей это далось, – подавить смех и сочувственно прошептать:

– Бедненький ты мой… – А потом вдруг спросила: – Значит, мисс Паддинг приедет?

– Да. Мы с ней приедем вместе, но не раньше чем через неделю.

– Ну и хорошо, – вздохнула Маргарет. – У меня будет время хоть немного прибраться.

– О Господи! Что его светлость натворил на этот раз? – обеспокоенно спросил Том, чувствуя, как у него внезапно заболела переносица.

– Как только ты уехал, он вышвырнул все вещи старика, от цилиндра до шлепанцев, во двор замка. Даже телевизор, который вдребезги разбился. Стыд, да и только.

Тому и самому не слишком нравился предыдущий наследник, но разбивать телевизор…

Он сжал переносицу в попытке успокоить боль.

– Могло бы быть и хуже.

– Если верить твоему отцу, это действительно так.

– Мне бы не хотелось, чтобы ты сама туда ехала, любовь моя.

– Не беспокойся, Том, у меня слишком большой срок, чтобы я могла выдержать еще одну поездку в замок в твоей утлой лодчонке. Пошлю туда парочку крепких парней. Лучше скажи мне как выглядит эта мисс Паддинг. Хорошенькая? Как ты думаешь, она понравится его светлости?

– Откуда я знаю? Эти американки так малюются.

– Том, у меня нет никакого настроения…

– На первый взгляд она довольно привлекательная, но, я подозреваю, без косметики на нее и внимания не обратишь.

– О Господи! – Секунду помолчав, Маргарет задала еще один вопрос: – Но волосы у нее по крайней мере рыжие? Ты же знаешь, его светлость питает слабость к рыжеволосым женщинам.

– Боюсь, они серые, как у церковной мыши, любовь моя.

– Жаль. Я так надеялась, ради нашего сына…

– Да-да, я знаю.

Начиная с 1408 года каждый мальчик, носивший фамилию Силверстейн, должен был обучаться праву и экономике – даже если он не питал никакой склонности к данным предметам, – чтобы по окончании учебного заведения служить управляющим лэрда [1]1
  Лэрд – владелец наследного имения в Шотландии.


[Закрыть] замка Блэкстоун и его поверенным. Такая же участь ожидает и его сына, который вскоре родится, если только…

– Чтобы ты хоть немного утешилась, хочу сказать тебе, что мисс Паддинг далеко не дура, – заметил Том. – Она спросила меня, нет ли в Блэкстоуне привидений.

– И что ты ей ответил, Том?

– Что ни разу не видел ни одного привидения.

– Том! Ты же знаешь, в книге записано, "что как управляющий ты не имеешь права лгать наследнику. А неполная правда – это та же ложь.

– Но я его и в самом деле никогда не видел. Слышал – да. Терпел его надменность и вспыльчивость – да, но ни разу он не счел меня достойным своего августейшего присутствия, так что я не солгал.

Вздохнув и выдержав длинную паузу, Маргарет шепотом спросила:

– А что, если мисс Паддинг – та самая?

Том прекрасно понял, что Маргарет имела в виду: проклятие, направленное на их лэрда и достигшее цели, видимо, сразу же после его смерти, позднее обнаружили на могильной плите – оно было выгравировано на ней неровными буквами.

Перед глазами Тома заплясали слова:

«Проклинаю тебя, Макдугал, собственной волей,

Пусть душа твоя вечно мается в аду,

Тоскуя по тем, кто был тебе особенно дорог.

Только с помощью символа, трижды благословенного,

Обретешь ты покой,

И придет к тебе кто-то, кто изменит твою судьбу».

– Любовь моя, мы не узнаем ответа на этот вопрос, – так же шепотом ответил Томас Силверстейн, двадцать третий по счету управляющий Дункана Ангуса Макдугала, – если только он не возьмет ее.

Глава 1

Драсмур, Шотландия

Зевнув, Дункан Макдугал, лэрд замка Блэкетоун, вытянулся на своей огромной кровати и чертыхнулся, почувствовав ядовитый запах любимых сигар Роберта Шеффилда. Восемь недель прошло со дня смерти старика, а вонь никак не выветрится, висит над комнатой, словно пелена.

Кто же будет следующим?

Хорошо бы на сей раз не любитель сигар, подумал Дункан. С другой стороны, уж лучше такой наследник, чем вообще никакого. Он боялся за свой дом, где провел столько столетий, находясь между жизнью и смертью.

Виктория Регина только что умерла, когда в Блэкстоунс в последний раз поселилась молодая семья. Дункан улыбнулся, вспомнив Джона и его очаровательную жену Мэри. Он скучал по их малышу. Как же давно он не слышал в замке девчачьего смеха, не наблюдал за тем, как мальчишка играет в войну оловянными солдатиками, которые лежат сейчас в шкафу в одной из комнат восточного крыла.

А что, если Силверстейн не сможет отыскать законного наследника? Или, того хуже, найдет, а новый жилец вдруг захочет превратить Блэкетоун в историческую достопримечательность, которую начнут посещать толпы туристов?

Дункан содрогнулся, представив себе, как тысячи пронырливых юнцов и их толстопузых родителей топают по лестницам замка и лапают своими грязными, липкими руками шторы, коллекции оружия, фарфора и прочие веши, на приобретение которых у него ушла целая жизнь и за которые ему пришлось отдать душу. Он скорее откажется от своей вожделенной мечты об освобождении, будет вечно гореть в аду, чем потерпит подобное надругательство над родным домом.

Пожелав недавно умершему наследнику, который был недостаточно полноценным мужчиной для того, чтобы жениться и произвести на свет наследника, корчиться в преисподней, чего тот вполне заслуживал, Дункан распахнул окно и услышал какой-то шум, словно пенистые гребни волн бились об алюминиевую обшивку судна. Но уже в следующий момент его перекрыл знакомый пронзительный визг мотора катера Силверстейна.

Выгнув шею, чтобы лучше рассмотреть гавань, Дункан увидел рядом с Силверстейном женщину, темные волосы которой развевались по ветру, и чертыхнулся.

Господь наградил поверенного замечательной женой, которая его любит и скоро подарит ему малыша – в отличие от него, лэрда, который так и умер, никем не любимый, запятнав свои руки кровью трех жен. И что же этот идиот вытворяет? Подумать только, посадить бедняжку в свою утлую лодчонку!

– Черт побери! В ее положении она должна лежать в постели, а не скакать, как пробка, по волнам! – Дункан устремился к лестнице. – О Господи, этот полоумный того и гляди из нее ребенка вытрясет! – Придя в ярость от подобной перспективы, он помчался в большой зал, намереваясь встретиться с Томасом Силверстейном лицом к лицу.

Обычно Дункан предпочитал пользоваться более изящными способами, чтобы выразить свое неудовольствие, чем материализовываться перед живыми людьми. Превращение из призрака в человека всегда требовало от него таких титанических усилий, каких даже все нынешнее человечество вряд ли заслуживало. Гораздо проще было дать волю своему гневу, оставаясь невидимым: и эффективно, и можно вволю повеселиться, наблюдая за реакцией людей.

Но малыш Томми позволил себе то, что никак не укладывается в голове. Рисковать жизнью своего ребенка – все равно что дать пощечину самому Господу и поставить под удар Блэкстоун. За эти грехи поверенный Дункана дорого заплатит.

* * *

Катрин Элизабет Макдугал Паддинг рывком прижала к груди шикарную сумку известной фирмы «Дуни и Берк», даже не подумав о ее ценном содержимом, и ахнула, когда огромные, усеянные шипами ворота внезапно рухнули на землю прямо за ее спиной, издав зловещий скрежет.

– Не бойтесь, мисс Паддинг, – весело прокричал Том Силверстейн, направляясь к одной из башен замка с остальным ее багажом в руках. – Опускная решетка время от времени не попадает в свое звено, а чтобы ее снова поднять, слева предусмотрена изогнутая рукоятка.

– Вот как? – Бет постаралась не думать о том, во что ее превратила бы эта чертова решетка, если бы не попала в свое звено как раз в тот момент, когда она проходила под ней.

Поставив починку древних ворот первым пунктом в списке дел, которые ей предстоит переделать, Бет вошла следом за высоким и сухощавым мистером Силверстейном во двор замка, весь заросший сорняками. Бросив на них и на засохшие лозы дикого винограда, обвивавшие стены построенного в пятнадцатом столетии замка, хмурый взгляд, она подумала о том, как это люди умудряются прожить жизнь, не познав такого чувства, как гордость собственника. Ведь для того, чтобы превратить любое место проживания в родной дом, нужно лишь чуточку любви и труда.

Ну, может, не любое, но ее дом точно. А этот замок ведь и в самом деле ее дом, и она вольна делать с ним все, что пожелает. За всю свою двадцатичетырехлетнюю жизнь эти древние гранитные стены будут первыми стенами, которые она сможет назвать своими.

Всего два дня назад последним местом, которое Бет звала домом, была непомерно дорогая, кишевшая тараканами однокомнатная квартирка с крохотной кухней в одном из старых домов в Бронксе. Однако крыша, лестницы и прочее принадлежали другому человеку, равно как и гордое звание собственника. Даже тараканы не считали ее хозяйкой: они то уходили, то приходили, в общем, жили так, как им хочется, не обращая на нее никакого внимания.

Девушка подняла голову и взглянула на окна, сделанные еще в шестнадцатом веке. Они выходили на заходящее солнце, так что по идее должны были играть всеми цветами радуги, а вместо этого смотрели на нее, тусклые и непроницаемые, словно глаза вытащенной на берег трески.

Не отрывая собственнического взгляда от стоявшей перед ней пятиэтажной башни, Бет прикинула на глазок ее высоту и глубину подоконников.

– А почему бы и нет? – прошептала она, решив вымыть окна как можно скорее.

Черт подери, ей столько раз приходилось высовываться, рискуя жизнью, из окна пятого этажа своей съемной квартиры, горя желанием очистить от сажи стекло, еле-еле державшееся в раме, через которое виднелась расположенная напротив кирпичная стена, так неужели она не постарается ради того, чтобы лучше видеть безбрежную гладь океана?

В этот момент Бет заметила, что массивная арочная дубовая дверь замка пребывает не в лучшем состоянии, чем окна, и нахмурилась. Покрытая плесенью дверь настолько потрескалась, что создавалось впечатление, будто она сделана из пробки. Толкнув ее плечом, мистер Силверстейн гостеприимно проговорил:

– Добро пожаловать в ваш новый дом, мисс Паддинг. Добро пожаловать в замок Блэкстоун.

Размышляя над его словами и придя к выводу, что они преисполнены значимости, Бет последовала за ним. Ухватившись рукой за сделанные из канатов перила, она осторожно, стараясь не оступиться, поднялась по выщербленным каменным ступеням и очутилась перед еще одной дверью.

Открыв дверь, девушка оказалась в большом зале замка – именно так назвал это помещение Силверстейн – и застыла на месте как вкопанная, раскрыв рот от удивления.

О Господи, да он, должно быть, не меньше шестидесяти футов в длину и тридцати в ширину! По обоим концам зала располагались два изысканно украшенных закопченных камина, каждый в рост человека. С куполообразного потолка на цепях свисали три круглых огромных бронзовых канделябра. Бет с облегчением заметила, что к ним подведено электричество, однако она, вероятно, была еще в пеленках, когда с деревянных панелей, закрывавших стены высотой двенадцать футов, последний раз вытирали пыль.

Силверстейн захлопнул дверь у нее за спиной, и одна из огромных ржавых петель, издав пронзительный скрип, тут же оторвалась. Ее провожатый лишь пожал плечами, и Бет подумала, продержится ли петля, если просто прибить ее гвоздем, до тех пор, пока она не получит деньги на техническое оснащение дома.

Еще в Нью-Йорке Силверстейн прозрачно намекнул, что средства на это предусмотрены, однако точную цифру не назвал, и Элизабет, имея на счете всего шестьсот долларов, начала всерьез сомневаться в том, что поступила мудро, решив вступить в права наследования.

Сомнения се не рассеялись, и даже, наоборот, их стало еще больше, когда она внимательно взглянула на испещренные трещинами балки высоченного потолка, покрытого штукатуркой. Хватит ли этих денег на то, чтобы как следует протопить замок, не говоря уж о том, чтобы хоть как-то отремонтировать его?

– Мистер Силверстейн, как долго пустовал замок?

– Он никогда не пустовал, мисс. – Силверстейн бросил хмурый взгляд на мебель, представлявшую собой жуткую смесь древнего и современного стилей. – Возможно, вы хотите спросить, сколько времени он оставался без наследника?

– Совершенно верно.

– Два месяца.

– А кажется, что лишь один день, – пробормотала Бет, с отвращением вдыхая витающий в воздухе вонючий запах сигар. Едва дотрагиваясь, она провела пальцем по замызганной оконной раме. Линду, ее лучшую подругу, работавшую начальницей административно-хозяйственного отдела в отеле «Сент-Риджис», удар бы хватил при виде такой грязи. – Не могли бы вы открыть пару окон, чтобы проветрить помещение?

– Конечно.

Случившееся до сих пор никак не укладывалось в голове Элизабет. Неужели она и в самом деле владелица замка, представляющего собой не что иное, как средневековую крепость, занимающую большую часть крошечного острова, расположенного неподалеку от северо-западного побережья Шотландии?

Она, круглая сирота, взятая на воспитание одной из бездетных семей, проживавших в Нью-Йорке?

И что она может сделать с этим замком? И нужно ли ей что-то делать?

По словам Силверстейна, чтобы вступить в права наследования, ей надлежит прожить в Блэкстоуне шесть месяцев. После этого она может вернуться в Нью-Йорк к своей работе в отеле «Сент-Риджис», лишь время от времени наведываясь в замок, либо… поселиться в нем навсегда. Как она решит, так и будет. Но какое бы решение она ни приняла, через полгода этот замок будет принадлежать ей, а после ее смерти перейдет к ее детям. Если, конечно, они у нее когда-нибудь появятся, в чем Элизабет сильно сомневалась.

Уже более десяти лет прошло с тех пор, как она оставила надежду стать любимой, и представить себе не могла, что должно произойти, чтобы это случилось.

Ей не потребовалось много времени, чтобы понять: большинство мужчин предпочитают женщин хорошеньких и покорных. Ни к тем, ни к другим она не принадлежала.

Закончив среднюю школу, Бет начала свою трудовую карьеру, устроившись на работу официанткой. Наблюдая за тем, как девицы, которых Господь наградил смазливыми мордашками, играючи поднимаются по служебной лестнице вверх, она проделывала то же самое, прилагая титанические усилия, и наконец, сменив три отеля, заняла пост заместителя директора.

Бет не презирала хорошеньких женщин – она им завидовала. Для того чтобы их заметили, им не требовалось работать не покладая рук.

А вот ей, Элизабет, приходилось делать это постоянно. К тому же, даже если бы она, смотрясь в зеркало, так и не заметила, что не является красавицей, ее приемная мать не упустила бы возможности открыть ей глаза. Ей было всего двенадцать, когда женщина, которой она так старалась угодить и чью любовь мечтала завоевать, заявила ей:

– Тебе никогда не стать красавицей, так что для твоей же пользы советую тебе научиться пользоваться косметикой. Тогда все же есть шанс, что кто-то сочтет тебя хорошенькой…

Бет постаралась отогнать от себя неприятное воспоминание. Какая разница, красавица она или нет. Теперь Катрин Элизабет Макдугал Паддинг – наследница, владелица крошечного острова, на котором стоит древний замок.

При одной мысли об этом у нее перехватило дыхание.

– Давайте я покажу вам ваши комнаты, а потом пройдемся по замку, – предложил Силверстейн и ухватился за ее сумки.

– Согласна, но эту сумку я понесу сама.

Она выхватила из рук изумленного Силверстейна сумку, где, помимо прочих вещей, лежала косметика, и извиняюще ему улыбнулась. Независимо от того, наследница она или нет, Бет не могла заставить себя доверить такую ценную поклажу постороннему человеку. Что, если он уронит ее или где-нибудь забудет? Ведь до ближайшего парфюмерного магазина, который находится в Глазго, трястись на поезде целых четыре часа!

* * *

«Гм…» – хмыкнул Дункан, направляясь следом за Силверстейном и незнакомкой вверх по лестнице. Гнев его как рукой сняло. Какое облегчение узнать, что в ненадежной моторной лодке сидела не жена Силверстейна. Но кто эта девица? Он прислушался к их разговору.

«Ага! Значит, она очередная наследница!»

Он взглянул на ее левую руку и почувствовал, что у него едва не остановилось сердце. Почему ему не сказали? Юная незамужняя женщина не была хозяйкой Блэкстоуна уже несколько столетий. Последняя, ослепительная красавица с золотисто-каштановыми волосами и в то же время редкостная стерва, чуть не свела его с ума. Но что, если эта новоиспеченная наследница…

Он нахмурился, наблюдая затем, как гибкое тело девушки склонялось влево, пока она тащила свою тяжеленную сумку по лестнице. Почему, черт подери, Силверстейн не предложил ей помочь? Неужели благородство исчезло вместе с его, Дункана, поколением?

Дункан шел следом за ней, отстав всего на несколько ступенек. Не хватало еще, чтобы она оступилась, скатилась вниз по лестнице и сломала себе шею. Ну уж нет, он этого не допустит!

Когда девушка без особых приключений добралась до четвертого этажа, он с облегчением вздохнул. К его удивлению, Силверстейн первым делом ввел ее в его спальню.

– Это спальня владельца замка, – сообщил он девушке. – Наш предыдущий наследник, Роберт Шеффилд, предпочитал не столь просторные помещения и спал в восточном крыле на втором этаже.

Услышав такую откровенную ложь, Дункан хмыкнул.

Он зашел в эту самую комнату вскоре после приезда Шеффилда и застал этого чертова мерзавца в тот момент, когда тот пытался приласкать Уилла Фрейзера, которому в ту пору было десять лет. Дункан напугал тогда и наследника, и мальчишку до полусмерти. Он подумал было скинуть старого развратника с лестницы, однако не стал этого делать, решив, что крови на его руках и так уже предостаточно, ограничился тем, что последующие два десятилетия терроризировал Шеффилда, причем настолько в этом преуспел, что все оставшееся время, пока старый хлыщ жил в замке, он ни разу не осмелился не то что заигрывать с парнями, но и смотреть на них.

– Надеюсь, вам здесь понравится, – продолжал Силверстейн, – спальня просто уникальная. Гобелены по обеим сторонам кровати сотканы в конце семнадцатого столетия одной из ваших предшественниц, леди Катрин Стюарт Макдугал. Сама кровать появилась в замке сразу же после его постройки. А такая просторная она потому, что Дункан Ангус Макдугал, первый лэрд Блэкстоуна, был огромным мужчиной. Предположительно рост его достигал шести с половиной футов.

Дункан фыркнул. Не предположительно, а точно. Рост шесть с половиной футов и вес семнадцать стоунов.

Обведя рукой вокруг комнаты, Силверстейн закончил:

– Как видите, мисс Паддинг, из окон открывается восхитительная панорама.

«Паддинг»? Интересно, кто из паршивых предков его кузины имел наглость связаться с англичанином? Вот черт! Дело, похоже, хуже, чем он себе представлял!

– Очаровательно, – пробормотала мисс Паддинг, осторожно проводя рукой по деревянной спинке кровати, украшенной резьбой с изображением сцен охоты. Потом так же осторожно она потрогала матрац. – Только, пожалуйста, зовите меня Бет.

– Хорошо, но не удивляйтесь, если все будут обращаться к вам «миледи».

– Миледи? – удивленно переспросила девушка. Силверстейн улыбнулся:

– Мы здесь предпочитаем, насколько это возможно, придерживаться традиций. Через несколько дней большинство жителей Драсмура явятся сюда, чтобы засвидетельствовать вам свое почтение.

– Вот как? – Бет подошла к открытому окну и, выглянув из него, тихо проговорила: – Мне все еще с трудом верится, мистер Силверстейн, что все это… – она обвела рукой комнату, потом указала на открывающийся из окна вид, – может стать моим всего через полгода. В течение стольких лет у меня не было даже…

Голос ее прервался, и Дункан подошел поближе. Она смотрела вдаль невидящим взглядом. Внимательно взглянув на нее, он заметил, что девушка безуспешно пытается сдержать слезы. Что вынудило ее заплакать? По ее виду он никогда бы не сказал, что она любит давать волю слезам, и надеялся, ради ее же блага, что она не станет делать этого слишком часто. Не слишком приятное зрелище.

Хотя Бет прикусила нижнюю губу так сильно, что губа покраснела, по щекам ее все же потекли слезы, оставляя черные дорожки туши. Она вздрогнула, и Дункан почувствовал исходящее от нее тепло и инстинктивно шагнул к ней, и в этот момент ощутил странный запах: экзотическую смесь чего-то сладкого и нежного. Внезапно его пронзило острое желание протянуть руку и дотронуться до нее. Странно…

– Ну что, продолжим осматривать ваши владения? – спросил Силверстейн. – И пожалуйста, зовите меня Том. Нет никакого смысла разводить церемонии. Очень может быть, что наши взаимоотношения будут длительными.

Услышав последнюю фразу, Дункан нахмурился; однако Бет молча кивнула и поспешно вытерла слезы. Глубоко вздохнув, она повернулась лицом к Силверстейну и улыбнулась:

– Мне бы очень хотелось осмотреть весь этот… дом.

Заметив, что она выделила голосом слово «дом», Дункан Ангус Макдугал впервые за много десятилетий ухмыльнулся.

* * *

Оставшись одна и почувствовав, что проголодалась, Бет направилась в глубину замка, туда, где находилась кухня.

Очутившись в ней, она с радостью обнаружила, что здесь по крайней мере ей не придется беспокоиться о том, как бы не запачкаться. Кто-то отлично потрудился, чтобы отмыть огромное помещение с побеленными стенами и потолком до зеркального блеска. Даже оловянные горшки, висевшие над очагом, сверкали.

Никакой современной мебели вроде встроенных шкафов на кухне не обнаружилось, и вообще мебели оказалось немного: огромный стол посередине, вокруг него табуретки, древний сундук для специй с множеством ящичков и несколько таких же старых приспособлений. Единственным украшением похожей на пещеру кухни являлся огромный, в шесть футов в высоту и восемь в ширину, камин с железными крюками, вертелом, на котором можно было зажарить целого кабана, с цепями по бокам и четырьмя отдельными плитами.

Бет провела рукой по железным львам, выбитым на дверцах плиты, и ей вдруг показалось, что она чувствует запах пекущего хлеба. В животе у нее заурчало.

Учитывая, что она приехала поздно и пока не научилась сама управлять моторной лодкой, мистер Силверстейн предусмотрительно оставил на кухне запас еды на неделю. Внимательно изучив незнакомые наклейки на консервных банках и понюхав лежащие на столе фрукты и хлеб, Бет открыла маленький широкий холодильник, в котором обнаружила бутылку молока емкостью в одну кварту, с полдюжины яиц с коричневой скорлупой, две отбивные и масло. Молоко оказалось таким жирным, что слой сливок над ним превышал два пальца.

Чувствуя себя слишком уставшей, чтобы приготовить что-то существенное, Бет вынула из картонной коробки два яйца, взбила их и только потом заметила, что к плите прикреплен странный сосуд галлонов на пять с какой-то неизвестной ей желтой жидкостью. Пожав плечами, она повернула фарфоровую ручку плиты, ожидая услышать знакомый треск. Однако никакого треска не раздалось.

Придав ручке первоначальное положение, Бет с недоумением уставилась на покрытую эмалью чугунную штуковину. Даже в ее пятиэтажном доме без лифта в плите имелся электроподжиг. Здесь его явно не было. Что же делать?

Искать спички. Потратив на поиски минуты три, девушка вытащила спичку из коробка, чиркнула ею и повернула ручку. Безрезультатно. Попытав счастья еще раза три, она раздраженно фыркнула и вылила яйца в раковину. Значит, придется обойтись тостом и яблоком.

Отыскав древний тостер, Бет долго пыталась открыть его.

– С такой скоростью я с голоду умру, – пробормотала она, когда ей наконец-то удалось сунуть в агрегат два куска хлеба. Найдя на стене розетку, она включила в нее вилку тостера, форма которой показалась ей несколько странной.

– Проклятие!

Из розетки вырвался целый сноп искр, и Бет испуганно отскочила от стены. Фейерверк продолжался, а из тостера повалил едкий дым.

– Черт бы тебя побрал! – воскликнула она и решительно выдернула вилку из розетки. Когда искры перестали сыпать, она с облегчением вздохнула и вдруг услышала, как за спиной кто-то хмыкнул.

Вздрогнув, Бет круто обернулась и прижала руки к груди. Однако, никого не увидев, девушка опустила руки и вздохнула.

– В следующий раз жди привидений, – укоризненно проговорила она, чувствуя себя полной дурой.

В конце концов, городская жительница, привыкшая к визгу сирен, скрипу шин, ко всяким стукам и грохотам, не должна подскакивать и чувствовать, что сердце уходит в пятки при виде вылетающих из розетки искр или при звуках зловещего завывания ветра за окном.

Бет вновь взглянула на тостер, потом осторожно потрогала его пальцем. Он был холодным. Она боязливо коснулась рукой розетки. Та тоже была холодной. Слава Богу, подумала Бет. Почему возникло короткое замыкание, виной ли тому тостер или проводка, она понятия не имела, и у нее не было никакого желания экспериментировать.

Взяв со стола два яблока, Бет выключила свет. Завтра она постарается разобраться с возникшей проблемой.