Текст книги "Незнакомец в килте"

Продолжая мусолить во рту кусок хлеба, который, казалось, был сделан из камня. Бет вновь огляделась. Куда же запропастилась Рейчел?

Размышляя над тем, что могло задержать ее новую подругу, Бет заметила, что из темного угла зала за ней внимательно наблюдает какая-то красивая женщина, и робко улыбнулась ей.

Кивнув, женщина встала и направилась к Бет. Когда она подошла, Бет поняла, почему лицо ее показалось ей таким знакомым. Матовая гладкая кожа, шоколадные, как у лани, глаза, темно-каштановые волосы делали ее поразительно похожей на Вайнону Райдер. «О Господи! Только этого мне не хватало! Еще одна ослепительная красавица в моей жизни!»

– Bonjour, tres honoree dame [8]8
  Здравствуйте, достопочтенная госпожа (фр.).


[Закрыть]. – Красавица присела в реверансе. – Je m'appelle Flora Campbell [9]9
  Меня зовут Флора Кемпбелл (фр.).


[Закрыть].

– Доброе утро. – Улыбка Бет погасла. – К сожалению, я не говорю по-французски.

– Вот как? Но ведь все благородные господа говорят на этом языке. Вы должны его знать.

– И все же, к сожалению, я его не знаю.

На лице ослепительной красавицы отразилось явное замешательство, однако она попыталась его скрыть и начала сначала, на этот раз по-английски:

– Меня зовут Флора Кемпбелл. Добро пожаловать. – Она исподтишка с любопытством разглядывала новую хозяйку замка.

– Благодарю. – Бет указала на свободный стул рядом с ней. – Прошу вас, садитесь.

Когда Флора грациозно опустилась на стул, Бет украдкой окинула ее оценивающим взглядом. Вот это да! Полные губы, необыкновенно длинные ресницы, безукоризненно чистая кожа, румянец на щеках – все это творение матушки-природы. Даже выбор платья ярко-синего цвета был идеальным – он великолепно оттенял цвет ее лица и подчеркивал великолепную фигуру. Глубоко вздохнув, Бет постаралась подавить в себе зависть. Однако чего она точно не могла подавить, так это чувства полнейшей собственной ничтожности, которое испытала под оценивающим взглядом этой женщины.

– Какой у вас странный говор, – заметила Флора. – Откуда вы?

– Из Америки, – ответила Бет и, заметив, что ее собеседница недоуменно нахмурила брови, поспешно прибавила: – Издалека, из-за моря.

– Ах вот как. А ваше вдовье наследство?

– Вдовье наследство?

– Нуда, замок, земли…

Понятно, она имеет в виду собственность – почему бы еще такой красивый мужчина, как Дункан Макдугал, выбрал в жены такую простушку, как она. Но почему вдовья?

– У меня есть замок на острове.

– Такой же большой? – Флора обвела рукой зал.

– Точно такой же.

Явно недовольная, Флора окинула платье Бет критическим взглядом. – Если у вас такое богатое вдовье наследство, то почему вы носите платья третьей жены лэрда?

«Третьей жены»? Бет чуть не подавилась куском хлеба. Так сколько же, черт побери, у Дункана было жен? Она читала только про одну. Неужели эта особа, сидящая сейчас рядом с ней и глядящая на нее с некоторым презрением, намекает на то, что она. Бет, уже четвертая жена? И где, черт подери, Рейчел с водой? В этом замке можно умереть от жажды, и никому нет до тебя никакого дела!

– Вы должны хорошо знать вашего дядю, герцога Олбани.

– Нет, я никогда его не видела.

Продолжая размышлять о бывших женах Дункана, Бет пропустила то, что сказала ей Флора. Интересно, почему он с ними расстался? Или он развелся? Да нет, вряд ли.

Заметив, что Бет думает о чем-то своем, Флора легонько похлопала ее по руке.

– Тогда почему Олбани счел вас достойной кандидатурой в жены Макдугала?

Бет пожала плечами:

– Спросите его сами, Флора. Я представления не имею. В этот момент в зал вошла Рейчел с большой кастрюлей горячей воды, полотенцем и маленьким зеркалом.

Леди Макдугал раздраженно застонала, а Флора присела в реверансе и попятилась. Протиснувшись сквозь толпу в зале, она вновь заняла свое место в самом дальнем углу, взяла шитье и, притворившись, что занимается им, принялась внимательно разглядывать новоиспеченную хозяйку Блэкстоуна сквозь полуопущенные ресницы.

«Итак, вот она – очередная жена Черного Макдугала, которую он намеревается замучить. Эта леди Макдугал страшна как смертный грех и, если верить слухам, немного не в себе. Интересно, как он избавится от нее? Наверняка это окажется проще простого, не так, как с прежними женами. Убьет, да и дело с концом, как убил мою ненаглядную сестричку, – думала она. – А если ее не убьет он, я сама ее убью».

Стоя во дворе замка и внимательно изучая свиток, который подготовил для него Айзек, Дункан раздраженно ерошил рукой волосы.

– У нас хватит средств,, чтобы достроить церковь и пережить зиму?

Айзек пожал плечами:

– Да, но только если мы не станем устанавливать на могиле Мэри медный памятник, а просто высечем на каменной плите ее имя.

«Не станем устанавливать памятник», – уныло подумал Дункан. Когда он похоронил Мэри, то пообещал ей, что увековечит память о ней в бронзе. Второй и третьей жене он подобного обещания не давал, но Мэри была хорошей женщиной и заслуживала этой чести. К тому же Флора и ее отец Кемпбелл ждали от него именно этого.

Дункан оглядел двор замка, и взгляд его наткнулся на кузнеца, ковавшего петли для ворот, на которые еще предстояло раздобыть дерево. Может быть, он сделал глупость, не приняв предложения герцога Олбани? Впрочем, еще не поздно. Можно надеть доспехи и снова продать душу и свое воинское умение, став наемником в войне, которую ведет в Нормандии французский король против английского короля Генриха IV. Мысль о том, что вновь придется калечить и убивать людей, против которых он лично ничего не имел, Дункана не слишком радовала, равно как и перспектива уехать из Блэкстоуна, так и не достроив его, оставив замок на попечение лишь неопытных воинов. Он знал, что Ангус и Дуглас настоят на том, чтобы сопровождать его. Но если это должно быть сделано…

Черт бы побрал его злополучного родителя!

– Перестань мучить себя, Дункан, – прошептал Айзек. – Успокойся. Тебе достаточно просто помнить о бережливости, и все будет хорошо.

– В последнюю снежную бурю у нас погибла половина телят, Айзек, и теперь, если мы не хотим забить всех наших быков-производителей, нам придется либо покупать мясо, либо обменивать его на что-то.

– Все верно. Однако переживаниями делу не поможешь, ведь так? Пока мы с тобой разговариваем, женщины нанизывают на веревки рыбу, чтобы потом вялить ее на солнце, да и урожай, похоже, уродится неплохим, так что с голоду мы не умрем.

– Вот именно, «похоже»…

– Ты что, не доверяешь мне?

Дункан взглянул на своего поверенного, человека, которого не далее как десять лет назад деревенские жители Бэллимора приговорили к сожжению на костре, и вздохнул:

– Пока доверяю. Все эти годы ты очень успешно вел торговлю, что позволило мне продержаться на плаву.

– Я и впредь намереваюсь это делать. Вот. – Айзек протянул Дункану приглашение, скрепленное королевской печатью. – Через два месяца состоится рыцарский турнир в честь дня рождения его величества. В подобных состязаниях тебе нет равных, так что страхи твои необоснованны, друг мой.

Похлопав Дункана по плечу, Айзек зашагал прочь.

Спину и левую руку снова пронзила острая боль, и Дункан застонал. У него было такое ощущение, словно все его мышцы завязываются узлом, как корабельные канаты.

– Боже милосердный, ну почему проклятая рана никак не заживет? – прошептал он и в следующий момент неожиданно почувствовал, что кто-то легонько похлопал его по здоровому плечу.

– Эй, нам нужно поговорить.

Дункан обернулся: за спиной, подбоченившись, стояла его новоиспеченная жена. Он впервые видел ее при свете дня, и, признаться, зрелище было не для смелых. Боже правый! Мало того, что она вся в синяках, так еще и такая уродина, каких ему не доводилось видеть. Взгляд его инстинктивно скользнул вниз. Он был намного выше ее ростом, и поэтому для него не составило никакого труда заглянуть в вырез ее платья. Он сразу усомнился в том, что она способна выкормить ребенка своей хилой, с позволения сказать, грудью, не говоря уж о том, чтобы удовлетворить мужчину, особенно такого, как он, предпочитающего пышнотелых и полногрудых женщин.

Мысль о ребенке заставила его спросить ее:

– Сколько тебе лет?

Ухватившись за подол платья, Бет хмуро уставилась на него:

– Двадцать четыре. А что?

Ответ удивил его. Ему говорили, что ей всего шестнадцать. Неужели Олбани рассчитывал, что он ее об этом не спросит? Или предположил, что она ему солжет? И какую еще ложь – да, может, не одну? – Олбани ему уготовил?

– Дункан, ты слышал – мы должны поговорить. Я хочу знать, как сюда попала, и мне непременно нужно вернуться обратно. Кстати, почему ты женился на мне – ведь мы с тобой абсолютно не знаем друг друга.

Дункан во все глаза уставился на нее, и Бет раздраженно вздохнула:

– Кое-что мне уже известно. Я не раз представляла себе все это в своих дурацких мечтах, но такое… – Она взмахнула руками. – По правде говоря, такого я себе и вообразить не могла. Что мужчины будут мочиться с крепостных стен в океан, что остатки еды будут швырять прямо под ноги, что я буду одеваться в платье твоей третьей жены, которое мне велико, как ты, наверное, уже успел заметить, и что мне не подадут даже стакана воды!

О чем, черт подери, она толкует на своем странном английском? И отчего ей вдруг взбрело в голову пить воду? А еще – с чего это она решила, что он будет терпеть такой тон?

– Женщина, я не понимаю, о чем ты говоришь, и не знаю, чем ты недовольна.

Видя, что мужчины прекратили работать и уставились на них, Дункан схватил ее за руку и потащил к замку, шепча сквозь плотно стиснутые зубы:

– Тебя что, не кормили? Не одели? Что тебе не нравится?

– Отпусти меня! – Она попыталась вырвать руку, но он держал ее мертвой хваткой.

– Не отпущу, покаты не успокоишься и не начнешь разговаривать нормальным тоном.

– Что ж, отлично. – Голос Бет звучал скорее подавленно, чем сердито, когда, поднимаясь по лестнице в спальню и наступив случайно на подол своего платья, она споткнулась и чуть не упала. – Я сделаю все, что ты пожелаешь, если ты поможешь мне вернуться туда, где я должна сейчас находиться.

– Твое место здесь, и ты принадлежишь мне, женщина. – Протащив Бет через всю комнату, Дункан толкнул ее на стул, стоявший перед незажженным камином, и вновь почувствовал резкую боль в плече. Когда боль утихла, он открыл глаза и, заметив выражение лица жены, чуть не застонал.

– Черт подери, женщина, только не начинай плакать!

Дункан терпеть не мог женских слез. В присутствии плачущей женщины он всегда чувствовал себя виноватым: ему хотелось убежать куда глаза глядят и спрятаться или что-нибудь расколотить.

Вытерев со щек слезы, Бет выпрямилась.

– Я и не плачу. Просто я хочу вернуться домой, к моему кофе, окнам, которые я вымыла, к своей косметике, к туалету, черт подери, и к газовой плите. – Видя, что он с ужасом смотрит на нее, Бет побледнела, и по щекам ее новь потекли слезы. – Прости, я не хотела ругаться. – Она повернулась лицом к окну и прошептала: – Просто я ничего не понимаю, и мне страшно. – Из ее груди вырвался прерывистый вздох, и она шепотом добавила: – Ужасно страшно.

Дункан понятия не имел, что такое «кофе» и «газовая плита», но то, что ей страшно, он видел невооруженным глазом.

Усевшись напротив нее, он взял ее руки в свои.

– Скажи мне, ты была монахиней?

Как он знал, жена приехала к нему из монастыря, расположенного во Франции, в котором она жила со дня смерти мужа. Поскольку постриг принимали лишь самые набожные женщины, то, что она время от времени ругалась, лишь подчеркивало степень отчаяния, в котором женщина пребывала в данный момент.

Если бы Олбани сейчас попался ему на глаза, он бы его точно придушил.

Вторая жена Дункана стала религиозной фанатичкой, и закончилось это очень плохо. Печально, что и эта сидящая перед ним женщина владеет землей, но у нее абсолютно нет денег – в противном случае, она смогла бы выплачивать Олбани по одной тысяче фунтов в год, чтобы он не выдавал ее замуж.

– Мне очень жаль, детка, но ты теперь моя жена и должна оставаться здесь.

– Нет. Если я останусь, я потеряю свой дом. – Она порывисто прижала руки к груди. – Мне нужно вернуться в двадцать первый век, туда, где я живу на самом деле.

Дункан изумленно захлопал глазами. Может, он ослышался? Если нет, то она явно повредилась рассудком. Но как бы там ни было, она должна остаться в Блэкстоуне, если он и его клан хотят сохранить свой дом.

Они разговаривали друг с другом – вернее, каждый говорил о своем, не понимая другого – казалось, целую вечность, и наконец Бет сдалась.

Ей уже не хотелось ничего другого, как только прекратить этот бесцельный разговор. Глаза се щипало так, словно в них швырнули пригоршню песка, нос… Про нос ей вообще не хотелось думать – он вечно становился багровым от переносицы до самого кончика, когда она вот-вот готова была расплакаться. Бет подозревала, что в данный момент ее лицо больше похоже на обезьянью задницу, и это отнюдь не делает ее красавицей.

Она встала и подошла к окну, пока Дункан с самым несчастным выражением лица пытался разобраться в том, что она ему только что наговорила.

– Ты совсем спятила, женщина, если считаешь себя призраком.

Отлично! Он не только ее не помнит, но и по-прежнему не понимает, да еще, что хуже всего, считает сумасшедшей.

– Нет, Дункан, я не призрак. Я живой человек, из плоти и крови.

Бет покрутила кольцо на пальце. Интересно, она первая его носит или уже четвертая? Слава Богу, она нашла дневник Дункана и даже успела поговорить с ним, прежде чем начался весь этот кошмар, – в противном случае она сейчас уже наверняка выпрыгнула бы из окна, не выдержав бесконечных напыщенных речей и угрожающих взглядов лэрда Блэкстоуна.

– Дункан, прекрати! – Она подняла вверх руки, словно сдаваясь. – Мы с тобой топчемся на одном месте. Ты не можешь или не хочешь мне помочь, а я сейчас настолько устала, что мне это уже все равно. – В висках у нее застучало, перед глазами поплыли круги, и даже зубы заболели. – И вообще, мне нужно чего-нибудь поесть.

Дункан раздраженно посмотрел на нее и, что-то недовольно бормоча себе под нос, забегал взад-вперед перед камином. В конце концов Бет это настолько надоело, что она не выдержала и направилась к двери.

* * *

– Она повернулась ко мне спиной! Она без позволения вышла из комнаты! Вот как она относится ко мне, ее лэрду! – Чувствуя, что в горле у него пересохло, Дункан взял со стола кружку с элем и сделал большой глоток. – Говорю тебе, Ангус, подобная женщина не долго задержится на этом свете. Если бы я уже не потерял трех жен, клянусь, я бы задал ей хорошую взбучку, чтобы она не забывала, кто в доме хозяин. Наглости этой девице не занимать.

– Милорд?

Дункан обернулся. За спиной у него стояла Флора, улыбаясь, словно кошка, только что отведавшая сметаны.

– Ну что еще?

– Ваша жена, сэр, не явилась на церковную службу. Священник очень обеспокоен. Без нее он не может начать, а ее до сих пор нигде не нашли.

Дункан выругался.

– Начинайте без нее.

– Но…

– Делайте, как я сказал! – Он махнул рукой, давая понять, что разговор окончен. Флора присела в реверансе и удалилась с недовольным видом, а Дункан еще раз выругался.

– И что теперь? – ухмыльнулся Ангус. Сделав еще один глоток, Дункан вскочил:

– Мы найдем строптивицу и притащим в часовню, даже если для этого нам придется ее связать.

* * *

Когда искореженную штормом моторную лодку Бет прибило к берегу, в Драсмуре поднялась суматоха. Женщины, причитая, бегали по берегу и по мысу в надежде отыскать Бет; мужчины, помянув и Бога, и черта, помчались за своими лодками.

Том Силверстейн припустил к своему катеру и, сев в него, направился к Блэкстоуну. Ему казалось, что так медленно он еще никогда не плыл, хотя скорость была максимальной. Рыская взглядом по берегу в надежде увидеть Бет, он едва не столкнулся с пристанью Блэкстоуна.

Когда, спохватившись, он убавил обороты, лодка резко затормозила, при этом пенная волна едва не хлынула через борт. Обвязав канат вокруг железного столба, Том выпрыгнул на берег.

– Бет! Бет! – закричал он во весь голос и помчался через двор к замку. Чувствуя, как у него неистово колотится сердце, он, перепрыгивая через две ступеньки, помчался по лестнице в спальню и распахнул дверь. Никого. Он втянул носом неподвижный воздух. Пахло сгоревшими дровами. Значит, Бет разжигала камин. Интересно…

– Бет! – вновь позвал он. Молчание было ему ответом. Содрогнувшись от ужасного предположения, что Бет действительно утонула и ее унесло в открытое море, он подошел к незаправленной кровати и вдруг заметил кусочек разорванной кожи. Потянувшись к нему, Том заметил, как что-то блеснуло. Золото! Он глазам своим не поверил. Перед ним на смятой простыне лежала знаменитая брошь Лорна – единственное ощутимое доказательство того, что клан Макдугала когда-то одержал победу в битве с Робертом Брюсом.

Том почувствовал, что у него вот-вот остановится сердце. Никто не видел эту украшенную драгоценными камнями брошь уже шесть столетий, и он уже давно сумел убедить себя в том, что ее не существует на самом деле, что она – лишь плод чьего-то воображения, увековеченный в легенде, равно как и появление «той самой». Неужели он ошибался? Том осторожно протянул руку, взял древнюю брошь и почувствовал, что простыня мокрая. Наклонившись, он понюхал ее и ощутил запах морской воды.

Сердце отчаянно забилось у него в груди. Он все понял.

– Она не утонула, – прошептал Том. – Лэрду удалось ее спасти.

Он коснулся броши трясущимися пальцами и прислушался, но ничего не услышал.

– Началось. – Том прерывисто вздохнул.

Теперь единственное, что ему оставалось, это молиться за Бет. От нее теперь зависело будущее его еще не рожденного сына.

Глава 6

Разочарованная гневом Дункана и его нежеланием помочь ей, Бет переходила из комнаты в комнату, обстукивая стены, заглядывая за портьеры, под кровати и ковры в надежде отыскать потайной ход, по которому она смогла бы вернуться в свой мир. Не обнаружив его, она принялась внимательно осматривать и ощупывать зеркала: вдруг ей удастся пройти сквозь них, как Алисе, когда она попала в Зазеркалье. Однако в результате долгих часов тщательного осмотра всего замка, включая кладовки, не изменилось ничего, кроме ее одежды: из чистой она превратилась в грязную.

Единственным утешением Бет стало то, что головная боль почти прошла. Рейчел добавила в подогретое вино что-то такое, что помогло ее снять. То, что в эпоху мрачного Средневековья, в которой она сейчас находится, уже научились лечить болезни, значительно улучшило ее настроение.

Чувствуя себя страшно усталой, Бет решила прекратить бесполезные поиски и отправилась в гостиную, находившуюся в дальнем конце замка, где на столах самых разнообразных форм и размеров лежало множество книг.

Первой ей бросилась в глаза книга на французском языке автора Картье «La Belle Dame sans Merci» [10]10
  Прекрасная дама, лишенная благодарности.


[Закрыть], и Бет досадливо поморщилась.

За долгие годы книги стали важной частью ее жизни. Они служили ей утешением и давали силы выжить в мире, который частенько оказывался холодным и враждебным. Как же ей сейчас не хватало ее любимой книги Лорейн Хит «Прощальные дары». Она читала и перечитывал этот роман во время мрачных периодов своей жизни, когда ей требовалось подтверждение того, что за черной полосой, такой, как эта, непременно наступит светлая. А еще она любила читать серию Дианы Габалдон о шотландцах.

Бет вздохнула. Какая ирония судьбы! Рядом с ней живет ее собственный шотландец, который не только не уступает по красоте Джеймсу Фрейзеру, придуманному Габалдон, но и намного превосходит его, а она вынуждена прятаться от него, потому что не желает испытывать боль – боль оттого, что ее отвергают.

Во время их так называемой дискуссии для нее стало совершенно очевидным, что Дункан ее видеть не может.

Открыв «Аббатство святого Грааля», Бет обнаружила, приложив для этого максимум усилий, что своим произведением автор хочет научить читателей, в том числе и ее, Бет, отказаться от мирских соблазнов и целиком посвятить себя служению Господу.

– Ну, со мной этот номер не пройдет, – фыркнула она и открыла следующую небольшую книжицу под названием «Книга часов». Но и здесь ее ждало разочарование. Книга целиком состояла из нелепо звучащих молитв, которые автор рекомендовал читателю произносить по восемь раз в день. Как будто кто-то, находясь в здравом уме, станет это делать!

После она пролистала «Календарь святых», целую кучу листов с молитвами, еще одну – с лирическими стихами и поэмами, потом книгу, содержащую рецепты лечения болезней, названия которых звучали несколько странно, книгу с ветеринарными рекомендациями и, наконец, книгу, содержащую легенды о святых. Бет была поражена количеством книг на религиозную тему. Хотя Дункан являлся католиком, он не производил впечатления религиозного человека. Тогда, спрашивается, зачем ему они?

После долгих поисков Бет наконец обнаружила то, что надеялась найти: романы. Поскольку в Блэкстоуне постоянно сменялись жены, следовало ожидать, что подобные произведения непременно обнаружатся.

– Так-так, посмотрим… «Ланселот», «Тристан», «Мерлин», «Сэр Дегревант» – это еще кто такой? – и «Поиски святого Грааля». Может быть, в конце концов я и смогу это одолеть.

Бет отнесла свои книги к высокому подоконнику, удобно устроилась на нем, раскрыла «Ланселота» и едва сдержала вопль разочарования: книга оказалась на французском языке, равно как и «Тристан», и «Сэр Дегревант». Лишь открыв «Поиски святого Грааля», она облегченно вздохнула: слава Богу, язык оказался английским. Естественно, не современным, но понять можно.

Через некоторое время она оторвалась от чтения странного текста и, размышляя над тем, как ей выбраться из кошмара, в который ее угораздило попасть, взглянула в окно. Море было безмятежно-спокойным, лишь у берега волны с плеском набегали на прибрежные камни.

Ничего похожего на черную, бушующую стихию, которую Бет видела в последний раз. Она ощущала его вкус на своих губах, когда очнулась в незнакомой карете. Внезапно сердце ее исступленно забилось в груди, а глаза изумленно расширились. Выход есть!

Нужно войти в воду, чтобы из времени, в котором она сейчас находится, попасть в свое.

– Простите, tres honoree dame, я не хотел вам мешать. Вздрогнув, Бет обернулась. В дверях, держа какие-то свитки, стоял муж Рейчел, Айзек Силверстейн.

– Входите, Айзек, – проговорила Бет. – Я не знала, что этой комнатой пользуются. – Чувствуя, что сердце ее все еще тревожно колотится, она начала подниматься.

– Нет, пожалуйста, сидите. Вы мне нисколько не incomodcr [11]11
  Мешать (фр.).


[Закрыть].

Так же, как и его жена, Айзек говорил на забавной смеси английского и французского языков, и Бет невольно улыбнулась.

Ей все еще никак не удавалось привыкнуть к тому, что она воочию видит людей, живших много веков назад и которых она знала лишь по рассказам Тома да по дневнику Дункана.

Айзек, высокий и худой, как и его далекий потомок, направился к ней.

– Почему вы не присутствовали на вечерней молитве?

– На вечерней молитве?

– Ну да.

– Потому что я не католичка.

Нахмурившись, Айзек приподнял книгу, которую она держала в руке, и, прочитав название, заметил:

– Хорошая книга.

– Надеюсь.

– А почему вы не выбрали что-то на религиозную тему?

Бет поморщилась.

– Я предпочитаю эскапизм.

Видя, что Айзек еще больше нахмурился, она пояснила:

– Мне нравятся легенды и сказки. А еще любовные истории со счастливым концом.

– Например, про вашего первого мужа? Бет почувствовала, что краснеет.

– Я никогда не была замужем. – Видя, что глаза Айзека изумленно расширились, она прибавила: – Дункан мой первый муж.

– Но этого не может быть, tres honoree dame. Вы же выходили замуж во Франции, oui [12]12
  да(фр.).


[Закрыть]?

– Вовсе нет. Я никогда не была во Франции, и я никогда не была замужем. – Бет повертела на пальце золотое кольцо. Какое же оно красивое и многообещающее! Так почему же она чувствует себя настолько опустошенной? – Это мой первый брак.

Несколько секунд Айзек изучающее смотрел на нее, сдвинув брови, а потом спросил:

– Мадам, могу я узнать ваше полное имя?

– Катрин Элизабет Макдугал Паддинг… гм… Макдугал. – Она робко улыбнулась. – Теперь я дважды Макдугал. Странно, правда?

– И в самом деле, странно. – На секунду Айзек прикусил нижнюю губу, после чего поспешно проговорил: – Excusez moi, madame [13]13
  Простите, мадам.


[Закрыть], мне нужно идти.

Бет встала:

– Было очень приятно с вами побеседовать. Рейчел оказывает мне… такую большую помощь.

Но Айзек, не слушая ее, поспешно устремился к двери.

– Дорогая, мы должны поговорить. – Айзек быстро втолкнул Рейчел в первую попавшуюся комнату.

– Муж мой, я тоже не прочь с тобой порезвиться, но у меня сейчас слишком много работы.

– Ш-ш! – Он поспешно обвел комнату встревоженным взглядом, желая убедиться, что в ней никого нет. – У меня только что состоялся не слишком приятный разговор с новоиспеченной женой Макдугала.

– Не слишком приятный? Почему?

– Сейчас не время все подробно объяснять, но у меня к тебе большая просьба. Мне нужно, чтобы ты узнала как можно больше о прошлом нашей новой госпожи.

– Спроси ее сам. Мне предстоит еще выкрасить шерсть, починить кое-какую одежду и…

– Дорогая, боюсь, наш Дункан женился не на той. Рейчел побледнела.

– Но этого не может быть! Если это так, то все пропало! Чувствуя, что у него на лбу выступили капли пота, Айзек кивнул.

* * *

Перегнувшись через парапет, Дункан увидел Бет: высоко задрав юбки и сунув их между обнаженных ног, она как-то боком карабкалась по валунам, расположенным у подножия замка.

– Что, черт подери, задумала на сей раз эта женщина? Ангус тоже глянул вниз:

– Понятия не имею, друг мой, но будет лучше, если мы с тобой ее перехватим, а не то она может упасть в море и утонуть.

Они устремились вниз по лестнице, и Дункан на бегу крикнул:

– Я же говорил тебе: она ненормальная!

«Какая жалость, ножки у нее что надо», – подумал он про себя.

Растолкав двоих мужчин, входивших в ворота замка, Дункан продолжил:

– Я бы с удовольствием дал ей утонуть, если бы не боялся, что Олбани взвалит всю вину на меня и найдет способ мне отомстить.

– Это верно, – согласился Ангус.

Они помчались по двору замка к опускной решетке, сделанной в форме арки, а когда миновали ее, Ангус спросил:

– Как ты думаешь, она собиралась утопиться?

– Не знаю, да и наплевать мне на это, только бы она не успела осуществить задуманное.

Спотыкаясь и теряя равновесие, они побежали по шероховатым валунам к тому месту, где видели леди Бет, но, добравшись наконец до него, увидели, что там, кроме лишайника и ракушек, ничего нет.

– Как ты считаешь, она все-таки сорвалась в воду? – поинтересовался Ангус, пристально вглядываясь, не лежит ли на дне тело несчастной.

– Врядли. Смотри. – Перепрыгнув через лужу, Дункан указал на мокрые следы у самой поверхности воды, ведущие к противоположной стороне замка, и облегченно вздохнул. – Пошли туда.

Они обошли вокруг всего замка, однако Бет как в воду канула. Вновь подойдя к опускной решетке, Дункан хмуро бросил часовым:

– Леди Бет здесь не проходила?

– Проходила, милорд. Она только что вошла в замок, мокрая насквозь, и в руках у нее были водоросли.

– Водоросли? – машинально переспросил Дункан и помчался по двору замка, на ходу вытирая об одежду мокрые ладони. – Говорю тебе, Ангус, эта женщина меня до смерти уморит.

Он ворвался в большой зал вне себя от злости, готовый разорвать любого, кто осмелится сказать ему что-то поперек.

– Где она? – крикнул он, обращаясь сразу ко всем собравшимся в зале.

– «Она» – это ваша красавица жена, милорд? – первой отозвалась Флора, склонив голову набок.

Если бы он так не спешил, он бы ей показал, где раки зимуют. Сейчас же пришлось ограничиться коротким:

– Да.

Пухлые губки Флоры дрогнули в улыбке, и она указала на лестницу:

– Прошла наверх несколько минут назад.

Дункан помчался в указанном направлении, и в это время Ангус, не отстававший от него ни на шаг, ехидно спросил:

– Что ты сделаешь, когда найдешь ее?

– Для начала свяжу, а потом, как только у меня будет время, посажу под замок в восточном крыле замка.

После того памятного разговора с женой в спальне он приказал каменщику сломать две стены кладовки, чтобы расширить комнату Бет. В конце концов, он не мучитель какой-нибудь. Она будет жить в относительно комфортных условиях до тех пор, пока не успокоится, не выбросит из головы спои дурацкие фантазии и не смирится с тем, что она теперь его жена и будет оставаться ею до конца дней своих.

* * *

Глядя на завядшие водоросли, которые она, перевязав веревкой, подвесила к стропилам кладовки, расположенной в восточном крыле замка, Бет тяжело вздохнула. Попытка войти в море и таким образом перебраться из мрачного Средневековья, в котором она нежданно-негаданно оказалась, в привычный современный мир, закончилась полным крахом. Ничего не изменилось, она лишь промерзла до костей и вымокла насквозь. И все же она должна это сделать. Долго ей здесь не выдержать.

В отличие от Дункана-привидения, то насмешливого, то сочувствующего, настоящий Дункан оставался холодным и неприступным, словно считал ее не ровней себе. Да и Флору Кемпбелл, жгучую красавицу, она уже видеть не могла. Кроме того, ей почему-то было неприятно, когда она ловила восхищенные взгляды, которые Дункан бросал на красотку.

Решив выбросить из головы эти неприятные мысли, Бет заставила себя думать о водорослях, которые набрала в море. Когда они высохнут, она истолчет их в порошок, смешает с овсяной мукой, добавит несколько яичных белков, и в результате получится вполне сносное средство для умывания. Во всяком случае, она на это надеялась. Если она и впредь будет пользоваться той дрянью из масла и розовых лепестков, которую одолжила ей Рейчел, к концу недели кожа ее лица превратится черт знает во что, а без косметики…

Бет содрогнулась от ужаса, но тут же взяла себя в руки и направилась в большой зал, надеясь найти там Рейчел. Хорошенькая жена Айзека предложила ей помочь переделать платья третьей жены Дункана. Перспектива донашивать одежду умершей женщины, причем сумасшедшей, была малоприятной – да и какому нормальному человеку это пришлось бы по душе! – однако надо же было в чем-то ходить, а только платья жены под номером три пришлись Бет почти впору.

В зале Бет обнаружила целую толпу взбудораженных чем-то мужчин. Отыскав наконец в толпе Рейчел, она спросила:

– Что случилось?

– Лэрд упал во дворе замка без сознания.

Бет перевела взгляд с одного озабоченного лица на другое, чувствуя, как в груди ее поднимается волна страха, и обеспокоенно спросила:

– Где он? Я хочу его видеть.

Рейчел успокаивающе погладила ее по руке:

– Не волнуйтесь, мадам.

– Я хочу видеть Дункана. Немедленно. Тяжело вздохнув, Рейчел сказала:

– Как пожелаете.

На третьем этаже Рейчел подвела Бет к мужчине с бочкообразной грудью, показавшемуся ей смутно знакомым. Мужчина стоял перед закрытой дверью. Она вспомнила, что его представили ей как заместителя Дункана. Рейчел что-то сказала ему шепотом, однако он покачал головой и, повернувшись к Бет, учтиво поклонился: