Текст книги "Малефисента. История тёмной феи"

Глава VIII
Птенчик на чердаке

Белоснежка сидела в одиночестве на чердаке среди старых вещей её матери и вспоминала, какой была её жизнь много лет назад – до того, как её мачеха умерла и стала Белоснежке матерью, о которой она всегда мечтала. И она прекрасно понимала, почему её мать не хотела здесь появляться. Все эти вещи неизбежно напомнили бы старой королеве о тех днях, которые она хотела вычеркнуть из памяти – днях, когда она совсем помешалась от горя и строила козни, чтобы погубить свою падчерицу. Белоснежка пыталась мысленно разделить свою мать на трёх разных женщин: мать, которая у неё есть сейчас, мать, которая любила её в раннем детстве, и мать, которая пыталась её убить. Белоснежка знала, что в том не было вины королевы, которую тогда жестоко мучил её собственный отец, её сердце было разбито из-за гибели мужа, и к тому же троица ведьм околдовала её своими чарами. В своём воображении Белоснежка представляла себе разные ипостаси своей матери в образе кукол, запертых в сундуке в этой комнате. Кукол, с которыми ей никогда не хотелось играть. И даже видеть их не хотелось.

Пыльных кукол, пропитанных му́кой.

Мать нравилась Белоснежке такой, какой она была сейчас, и возвращаться к другим её образам ей не хотелось. Даже тогда, когда она вспоминала любящую, ласковую мамочку своего детства, сердце Белоснежки сжималось от боли – ведь она знала, какие страшные дни предстоят королеве потом, после смерти короля, и как горе, навалившись лавиной, сломит её.

Да, лучше всего думать о матери как о женщине, которую сейчас она любила всей душой. И от которой зависела. Но стоило ей взглянуть на собранные на чердаке старые вещи, как пыльные куклы неизбежно появлялись на свет и Белоснежка, сама того не желая, брала их в руки, стряхивала с них пыль и заново переживала всю свою жизнь. Эти куклы, эти матери были её главными вехами – прекрасными и страшными одновременно.

Робея, Белоснежка медленным шагом приблизилась к большому деревянному сундуку, где хранились игрушки её мучительного детства. Тяжёлая крышка, поднимаясь, натужно заскрипела, словно предупреждая о затаившейся внутри угрозе. Книга сказок, которую она искала, лежала рядом с небольшой деревянной шкатулкой с гравировкой в виде кинжала, пронзающего сердце. Почему-то при виде этой шкатулки в груди Белоснежки похолодело. Она решительно не желала знать, что там, под этой резной крышкой. И не хотела видеть боль на лице матери, если вдруг придётся расспрашивать её об этой шкатулке. Так что пусть лучше это остаётся тайной. Хватит и того, что она поднялась сюда в одиночку, зная, что мать ждёт её внизу. И что каждое мгновение, проведённое ею здесь, причиняет матери страдания.

Белоснежке внезапно вспомнился один из её давнишних детских страхов. В старом замке, где она росла, был один коридор, который ужасно её пугал. Для этого страха не было никакой явной причины – разве что в нём всегда было довольно темно, а воображение Белоснежки щедро населяло темноту всевозможными ужасами. И всё же ей приходилось ходить по этому коридору каждый день по пути в классную комнату, где её ожидал наставник. Иногда ей делалось так страшно, что она опрометью кидалась бежать, хоть и знала, что её гувернантка Верона будет крайне недовольна столь неподобающим принцессе поведением. Белоснежку это уже не волновало. Она готова была мчаться к спасению со всех ног даже в солнечные дни. И сейчас этот неукротимый детский страх снова ожил в ней. Стараясь подавить внутреннюю боль, она как можно скорее выдернула из сундука книгу, даже не взглянув на прочее его содержимое, и торопливо захлопнула крышку. Над нею взвилось облачко пыли, замерцавшее в лучике солнечного света, падающего сквозь узкое чердачное окошко. Белоснежка некоторое время смотрела на него, любуясь неожиданным чарующим зрелищем и удивляясь тому, как нечто столь безобразное и приземлённое, как пыль, может в один миг превратиться в нечто прекрасное. А потом она вспомнила о своей матери. О её преображении. О её красоте.

И внезапно почувствовала, что ей уже совсем не страшно.

Глава IX
Её важная магия

Время шло, и Нянюшка замечала, что холод внутри Малефисенты постепенно тает. Малефисента и сама не знала, отчего это происходит – то ли от Нянюшкиной любви, то ли от того страшного, что творилось с ней самой – стремительно нарастающего жжения, которое возникало, когда она из-за чего-то сильно сердилась или огорчалась. И она прилагала все усилия, чтобы избавиться от него и полностью сосредоточиться на магии – важной магии, которую она изучала при любой возможности. Обшаривая книжные полки Нянюшки, она нашла на них несколько томов, написанных сестричками – тремя ведьмами, которых звали Люсинда, Руби и Марта. Каждая страница в этих книгах была заполнена всевозможным чёрным колдовством, которое необычайно занимало Малефисенту. Особенно её заинтересовали одни чары. Требовалось для них совсем немного: щепотка диких трав, волос с головы самой ведьмы и инструкция, написанная чернилами на крохотном клочке пергамента. Всё это следовало скормить крупной жабе, а потом отправить её на поиски намеченной жертвы. Найдя её, жаба должна была дождаться, пока жертва уснёт, забраться через рот ей в горло и ждать там телепатических приказов от ведьмы. Чтобы узнать, что такое «телепатия», Малефисенте пришлось полазить по книгам, зато в конце концов она поняла, как называется то таинственное умение, которое она наблюдала у Нянюшки: умение читать чужие мысли и общаться без слов. Из того, что Малефисента вычитала, ей стало ясно, что описанное омерзительное колдовство сказывалось на жертве самым жутким образом: ведьма получала над ней полную власть и могла заставлять её делать всё, что ей заблагорассудится. Жаба могла выбираться наружу только ночью, когда жертва спала, и докладывать ведьме обо всём, что узнала, а потом должна была до рассвета снова забраться в горло жертве. Сама жертва могла догадываться, что у неё внутри поселился кто-то посторонний, но не могла ни избавиться от непрошеной гостьи, ни даже рассказать о ней хоть кому-нибудь.

В книге были подробно описаны и другие способы применения этих чар – например, за неимением жабы ведьма могла просто использовать какую-нибудь личную вещь жертвы. В сущности, это могло быть всё что угодно: чашка, щётка для волос или кольцо. И похоже было, что многие ведьмы прямо-таки коллекционировали подобные вещицы – на случай, если однажды те вдруг понадобятся. Нет, конечно, Малефисента не собиралась применять такие гадкие чёрные чары, которые вызывали у неё естественное отвращение. Ей просто нравилось читать о них, узнавать об этом побольше. А ещё Малефисенте нравилось разбирать лирические и даже смешные пометки в книгах сестричек. Одним словом, сестрички быстро сделались её самыми любимыми колдуньями.

Малефисента вообще любила узнавать что-нибудь новое. Это придавало ей силы, придавало ей уверенности в себе. Чем больше она читала и узнавала, тем меньше боялась остальных фей. В ней постепенно нарастала гордость, что пока другие феи учились заговаривать черенки мётел, она осваивала куда более серьёзные заклятия и чары, которые могут понадобиться, когда однажды она окажется за пределами Страны эльфов и фей. Одним словом, Малефисента сознавала, что изучает настоящую магию.

Ничего интереснее этого и быть не могло.

Глава Х
Книга сестричек

Белоснежка придвинула уютное, обитое красным бархатом кресло как можно ближе к зеркалу в резной золотой раме и устроилась в нём поудобнее. На коленях у неё лежала книга волшебных сказок – та самая, которую мать читала ей в детстве. Белоснежка медленно перелистала страницы, чтобы матери было лучше видно.

– Смотри-ка, здесь все-все наши истории! – сказала королева Гримхильда.

Белоснежка перевернула последнюю страницу сказки про Драконью Ведьму и с ужасом подняла глаза к зеркалу:

– Неужели это всё должно случиться с твоей подругой Малефисентой?!

– Не знаю, дорогая, но мне в любом случае следует предупредить её. – Отражение Гримхильды мигнуло – обычно так бывало, когда она сильно встревожена. – Я не смогла связаться с ней ни через одно из её зеркал. Придётся тебе послать весточку в замок Морнингстар. Думаю, она будет там со дня на день.

– Не понимаю, почему ты продолжаешь поддерживать с ней такие дружеские отношения после того, что она сделала с Авророй, – качая головой, призналась Белоснежка.

– У неё были на то свои причины, дорогая, – ответила Гримхильда. – Но делиться ими с тобой, да и с кем бы то ни было, не моё дело, Белоснежка. Нас много лет связывали с ней узы дружбы и доверия, и сейчас я не могу отвернуться от неё просто потому, что мы не одобряем её выбора. Возможно, мне удастся уговорить её не причинять девушке вреда. Это уберегло бы её от такой судьбы, как у меня.

Белоснежка задумалась:

– Но я всё равно не понимаю. Ведь эта книга была написана задолго до того, как Малефисента погрузила принцессу в сон. Она тогда ещё и не думала об этом! Как же так получилось, что всё написанное здесь воплотилось в жизнь? – Белоснежка перевернула следующую страницу. – Ты только взгляни! Здесь говорится о тебе и обо мне! И так подробно… даже о том, как ты оказалась внутри зеркала и стала моей защитницей. Как такое возможно?!

Лицо Гримхильды омрачилось:

– Не знаю. В ту пору, когда я читала тебе эту книгу, нашей истории в ней не было. Возможно, эта книга пишется сама собой, как живая история. А может, сестрички умели заглядывать в будущее и записывали свои пророчества.

– А что, если это какие-то чары? А вдруг книга заколдована, и всё, что написано на её страницах, становится правдой? – спросила Белоснежка.

– Злая ворожба! – ахнула королева, заставив Белоснежку похолодеть. – Если это действительно так, то никому не спасти сестричек от моей мести! Я уже давно смирилась с тем, что сама выбрала свою судьбу, ступив на путь раскаяния. Но если это всё было задумано сестричками… если они сами всё написали заранее… если я всего лишь послушная кукла в их руках, то даже Аид будет им слишком мягкой расплатой!

– Мамочка, не надо! – взмолилась Белоснежка. – Я пошлю весточку в королевство Морнингстар и предупрежу их о книге. Но прошу тебя, обещай, что никому не сделаешь ничего плохого!

– Прости, милая, но такого обещания я дать не могу. Мне очень жаль. Если это они виноваты в том, что я едва тебя не убила, то нет на свете силы, которая уберегла бы сестричек от моего гнева!

Глава XI
Дар тёмной феи

Прошло много лет с тех пор, как Нянюшка забрала юную Малефисенту из школы, чтобы она посвятила себя изучению своей собственной магии и получила возможность беспрепятственно осваивать другие направления волшебства, которых феи не знали и не желали знать.

Малефисента сильно изменилась за это время. Уже никто не узнал бы в ней ту тощенькую кроху, которую Нянюшка обнаружила когда-то в вороньем дупле. Мало кто из фей согласился бы признать это, но Малефисента была удивительно хороша собой. Нянюшка, впрочем, не очень-то этому удивлялась – она всегда знала, что Малефисента вырастет красавицей. Вот только сама Малефисента ничуть не придавала этому значения – её интересовали совсем другие вещи.

Однажды ясным солнечным утром они с Нянюшкой сидели за столом на кухне, потягивая из чёрных с серебром чашек душистый чай и наслаждаясь ещё теплыми булочками со смородиной, которые напекла Нянюшка. Нянюшка сразу поняла, что Малефисента собирается сказать ей что-то важное. Она частенько делилась с нею своими достижениями и планами – например, если ей случалось освоить какое-нибудь сложное заклинание или она собиралась приступить к какому-нибудь новому разделу магии. Но на этот раз её слова немало удивили Нянюшку.

– Нянюшка, я тут подумала, что мне стоило бы сдать фейский квалификационный экзамен, – заявила Малефисента.

Нянюшка озадаченно воззрилась на свою воспитанницу:

– К чему это? Твоя магия намного превосходит обычный фейский уровень. Ради чего тогда тратить время на какие-то экзамены?

– Но я хочу владеть всеми видами магии! И не хочу давать этим летучим задавакам лишнего повода дразнить меня. К тому же я как раз усовершенствовала свои навыки телепортироваться из одного места в другое. Поэтому совершенно не вижу причин, почему я не могу сделаться исполнительницей желаний, если однажды мне вдруг захочется, – объяснила Малефисента.

– Но зачем тебе это, моя милая? – не удержалась от вопроса Нянюшка. – Вот уж не думала, что у тебя появится склонность к подобным вещам.

– А почему бы и нет? В конце концов, я же фея, и мне не следует отказываться от какой-либо магической школы только потому, что меня дразнили одноклассницы, – привела свои доводы Малефисента. – Кроме того, я много занималась и считаю, что полностью готова к экзамену. И если я всё правильно помню, то имею право сдавать его уже завтра.

– Ты, конечно, всё помнишь правильно, моя ягодка, – вздохнула Нянюшка. – И я не сомневаюсь, что предмет ты знаешь досконально. Ты вполне могла бы сдать этот экзамен ещё много раньше. А уж сейчас, когда тебе исполняется шестнадцать, более подходящего времени и не найти. – Нянюшка ненадолго умолкла, о чём-то задумавшись. – Что ж, если хочешь, сдавай свой экзамен. С какой стати мне удерживать тебя? Я не стану мешать тебе совершенствовать своё образование. Тем более что ты по большей части училась всему сама или у меня, а значит, официальным твоё образование не считается. Наверное, и впрямь будет лучше, если у тебя будет аттестат, подтверждающий, что ты прошла полный курс фейского обучения. Хотя, признаться, я думала, что мы отпразднуем твоё шестнадцатилетие несколько иначе.

– Ты слышал, Диаваль? – улыбнулась Малефисента. – Мне предстоит держать фейские экзамены!

Диаваль влетел через распахнутое окно в комнату и закружил по ней с победным карканьем.

Нянюшка всегда радовалась, когда видела Малефисенту такой счастливой. И её новый питомец Диаваль всё время вызывал у Нянюшки улыбку. С воронами у Малефисенты по-прежнему были очень нежные отношения, но Диаваля она просто обожала, и ворон постоянно держался где-то рядом, никогда не покидая свою хозяйку надолго.

– Диаваль, идём в сад! Поупражняемся там в исполнении желаний. Мне нужно хорошенько подготовиться к завтрашнему экзамену!

Нянюшка с усмешкой проводила парочку глазами. Только она поднялась, чтобы снова поставить на огонь чайник, как в дверь постучали.

– Входите! – приветливо крикнула она. Как оказалось, это пришла её сестра, Фея-Крёстная. – Ах, сестрица, это ты! Входи же скорее. Я как раз поставила чайник. Выпьешь со мной чашечку?

– Да, спасибо, – входя в дом, ответила Фея-Крёстная.

Нянюшка достала из буфета чашку – изящную, переливающуюся на свету нежными красками как полированный опал, – которая, как она знала, придётся сестре по вкусу. Потом она принялась хлопотать у стола, заваривая чай и делая вид, будто знать не знает, с чего вдруг сестра решила явиться к ней в гости. Ведь она никогда не заходила просто так, чтобы попить чайку и поболтать о пустяках – не те у них были отношения, хотя Нянюшка даже сама с собой готова была притворяться, что дело обстоит иначе. Просто в душе ей очень хотелось, чтобы так было.

Фея-Крёстная сдержанно кашлянула, прочищая горло:

– Я просто проходила мимо и случайно заметила в саду Малефисенту, которая отрабатывала исполнение желаний. Вот и решила заглянуть на минутку.

– Конечно-конечно, – покивала Нянюшка, наливая сестре чай и придвигая к ней сахарницу. Обычно любезное и улыбчивое, сегодня лицо Феи-Крёстной выглядело тревожным и хмурым.

– Тебя что-то беспокоит, сестрица? – участливо спросила Нянюшка, делая вид, что ни о чём не догадывается.

– Верно ли, что Малефисенте завтра исполняется шестнадцать? – осведомилась Фея-Крёстная.

Нянюшка чуть прищурилась:

– Верно, сестрица. Так и есть.

– Как ты можешь быть уверена? – поджала губы Фея-Крёстная. – Мы же не знаем точно, когда она родилась.

Нянюшкина улыбка тоже сделалась холоднее. Сейчас она была очень похожа на свою сестру, когда та собиралась сказать что-то не очень приятное.

– Ты же знаешь, наш магический дар работает по-разному. Я умею видеть время и возвращаться в любой момент прошлого. Я точно знаю, что её день рождения завтра.

– Впрочем, не важно, сколько ей лет. Как директриса Академии ты, разумеется, знаешь, что фея не может держать квалификационный экзамен, если перед этим она не прослушала полный образовательный курс, – напомнила Нянюшке Фея-Крёстная.

– И как директриса Академии, – подхватила Нянюшка, – я могу по своему усмотрению делать исключения для отдельных учениц. И я непременно сделала бы его для любой другой феи, если бы она знала и умела столько же, сколько Малефисента. У меня нет сомнений, что она обладает всей нужной квалификацией, чтобы держать экзамен на аттестат. И я намерена на этом настаивать!

Фея-Крёстная резко поднялась с кресла, хлопнув ладонями по столу:

– Не понимаю, что тебе так далась эта девчонка. Может, наш дар и работает по-разному, как ты говоришь, но я видела во сне её будущее. Поверь, она принесёт тебе лишь одну головную боль! Я знаю это. И ты тоже знаешь!

– Время не застывшая смола, сестрица, – с упрёком возразила ей Нянюшка. – Особенно будущее! Тебе ли этого не знать. Девочка заслуживает шанса. И уж тем более она достойна иметь будущее. А его не было бы, если бы я тогда не вернулась и не забрала её к себе!

– О, только не начинай снова! Неужели ты так и собираешься попрекать меня всю оставшуюся жизнь – а она у нас долгая – этими глупостями! – вспылила Фея-Крёстная.

– Вот как? Глупости? Ты бросила её замерзать! Ты бросила её совсем одну, с воронами… Тебя вообще не волновало, выживет она или умрёт.

– Не вижу смысла говорить с тобой об этом. Ты же попросту не желаешь ничего видеть. Она – зло! И ты знаешь об этом не хуже меня! Что ж, приводи её на экзамен, если хочешь. Я не стану тебе мешать. Но решение аттестовать её всё равно остаётся за мной.

Нянюшка сердито тряхнула головой:

– Ты рассуждаешь как типичная фея. Если что-то не соответствует твоим представлениям о правильном и не вписывается в твою картину идеального мира, ты просто берёшь и избавляешься от этого. Малефисента – как чёрная орхидея на клумбе розовых пионов. И ты готова вырвать её с корнем, лишь бы не дать ей зацвести. Потому что она, видите ли, не такая, как все!

– Ты так носишься со своей Малефисентой, потому что она для тебя – орхидея?

– А ты ненавидишь её за то, что она дорога мне! – Нянюшка всерьёз начинала злиться на свою сестру – за то, что та такая ограниченная и никогда не была той сестрой, о которой она сама всю жизнь мечтала. Но больше всего Нянюшка злилась из-за того, что в глубине её души не ослабевало сомнение – а вдруг сестра права? «Нет! Прекрати сейчас же. Она не может быть права. Из страшненькой, всеми брошенной замарашки ты вырастила красивую, умную, необычайно одарённую девушку. Ты открыла перед ней все дороги, и она станет твоей главной гордостью».

– Что ж, продолжай себя уговаривать. Может быть, со временем ты и сама в это поверишь, – фыркнула Фея-Крёстная, поднимаясь из-за стола. Её чашка с чаем так и осталась нетронутой. Фея-Крёстная терпеть не могла приходить в раздражение – ей нравилось всегда быть весёлой и добродушной и чтобы другие видели её именно такой. Но в глазах её сестры этот идеальный образ не отражался почти никогда.

Мимо Малефисенты, по-прежнему занятой в саду, Фея-Крёстная прошествовала, смерив её ледяным взглядом.

– Почему она меня так ненавидит? – спросила Малефисента, когда вернулась наконец в дом.

– Просто завидует, моя ягодка. Не обращай внимания. Лучше помоги-ка мне с ужином. У нас сегодня гости, ведь мы должны отпраздновать твой день рождения как полагается, – сказала Нянюшка своим самым обычным голосом. – А кстати, где твой пернатый дружок?

Малефисента опустила глаза – так случалось всякий раз, когда она не была полностью уверена, что Нянюшка одобрит её действия.

– Я почувствовала присутствие могущественных ведьм где-то в окрестностях и отправила его на разведку.

Нянюшка скривила губы – она всегда так делала, когда что-то сбивало её с толку.

– Солнышко моё, но почему ты меня просто не спросила? Я бы сама объяснила тебе, что к нам направляются сестрички. Это я их пригласила к нам вечером на ужин.

Новость совершенно сразила Малефисенту:

– Сестрички?! Те, которые написали все эти книги заклинаний?! Они идут к нам?!

– Да, я подумала, что это станет для тебя приятным сюрпризом! Я ведь знаю, как тебе нравятся их магические книги. Мы с ними старые подруги, и я сама уже давно их не видела. Вот я и решила, что у нас появился хороший повод позвать их в гости. Конечно, мне бы стоило отменить приглашение, когда ты сообщила, что собираешься держать экзамен. Мою сестру их визит точно бы не обрадовал, но сестрички сами настояли, что непременно придут. Надеюсь только, что моя сестра не станет вымещать на тебе своё недовольство завтра, когда ты будешь сдавать экзамен.

Малефисента только ломала голову, как Нянюшка умудрилась послать сестричкам сову, пока здесь была Фея-Крёстная.

– Ну что ты, малышка, разумеется, она отправила нам телепатическое послание! – раздались с улицы голоса, прозвучавшие слаженным трио.

Малефисента так и подскочила. Но пороге возникли три женщины – Люсинда, Руби и Марта. Похожие как капли воды тройняшки. Сестрички! Те самые, написавшие её самые любимые колдовские книги! Ей и в голову не приходило, что однажды она может встретиться с ними лицом к лицу. Нянюшка, кстати, никогда и не упоминала, что знакома с этими выдающимися ведьмами. Немного осмелев, Малефисента принялась разглядывать их – таких красивых и таких неожиданно одинаковых. У всех троих были угольно-чёрные волосы и такие же чёрные густо подведённые большие глаза. Крохотные, как розовые бутончики, губки были подкрашены алой помадой – поразительно яркой на такой бледной коже. А кожа их была настолько неестественно-гладкой, что лица ведьм напоминали фарфоровых кукол. Всё в них было безупречно – от замысловатых причёсок с вплетёнными в упругие кудряшки зелёными и оранжевыми самоцветами до тёмно-зелёных платьев с широченными юбками, расшитыми рыжими осенними листьями, которые, казалось, постоянно меняют цвет. Малефисента в жизни не видела таких красавиц – и уж никак не ожидала, что её любимые колдуньи окажутся именно такими.

– Спасибо тебе, моя милая, – сказала та из тройняшек, которая стояла в центре. Малефисенте она показалась чуть старше двух других.

– Входите же, входите! – радушно пригласила их Нянюшка, ставя на стол дополнительные чашки. Присаживайтесь, и давайте выпьем чаю. Позвольте представить вам мою дочь Малефисенту. Я очень давно вас не видела, так что знакомство это несколько запоздало.

– О, мы все знаем о Малефисенте, – сказала Люсинда.

– Мы следили за нею в зеркале! – добавила Марта.

– Тсс! – цыкнула на них Руби. – Не раскрывайте им с ходу наши секреты!

Малефисента засмеялась. Она никогда не встречала никого хотя бы отдалённо похожего на этих женщин и сейчас влюбилась в них с первого взгляда. Видимо, они так же хорошо умели читать чужие мысли, как и Нянюшка. Но Малефисенту это ни капельки не смущало – живя рядом с Нянюшкой, она привыкла, что утаить свои мысли совершенно невозможно.

– И мы тоже очень тебя любим! С днём рождения, Малефисента! С днём рождения! Завтра у тебя необыкновенный день! – хором пропели сестрички. – Шестнадцать лет – это особенный возраст. Очень-очень важный! И мы бы ни за что его не пропустили, наша милая!

– Так значит, Легендарная, твоя сестра всё ещё держится своих старых привычек? – поинтересовалась Люсинда, пристально наблюдая, как хозяйка расставляет чашки с блюдцами. Нянюшка улыбнулась про себя, точно зная, что одна из ведьм, уходя, непременно сунет чашку в карман – они каждый раз так делали.

– Про какие старые привычки они говорят, Нянюшка? – спросила Малефисента.

– Ни про какие, моя ягодка, – отмахнулась Нянюшка, покосившись на сестричек. – Не обращай внимания.

– Не смей лгать ребёнку! – пронзительно выкрикнула Люсинда.

– Это всё равно бесполезно… – пропела Руби.

– Бесполезно! – подхватила Марта. – Ты же не можешь вечно защищать её, бабуля!

Над «бабулей» Нянюшка только посмеялась, ничуть не обидевшись. В конце концов, Марта всегда была глупышкой. А кроме того, Нянюшка и впрямь была стара – намного старше, чем сестрички могли даже помыслить.

– Да полно вам, дамы. Никто не собирается обманывать девочку, – сказала Нянюшка, надеясь угомонить сестричек.

– Завтра она уже станет взрослой! Ведь ей исполнится шестнадцать! Шестнадцать! Шестнадцать! – вразнобой заголосили сестрички. От их напевных голосов у Малефисенты голова пошла кругом.

– А от чего меня надо защищать? – спросила она.

– От правды, моя милая! От истины! – Сестрички захохотали так громко, что вороны Малефисенты с шумом сорвались с крыши её домика на дереве, оглашая всполошённым карканьем всю Страну эльфов и фей.

– Ха! Уж это заставит трястись от страха вас, простофилей! – с воодушевлением закричали сестрички.

– Кого? Моих воронов? – растерянно переспросила Малефисента, восторженно впитывая каждое слово, каждый жест, каждое выражение лица совершенно очаровавших её тройняшек.

– Ну конечно! Всем известно, что вороны – это зло, – хором сказали сестрички и снова захохотали.

– Ох, да бросьте вы эти глупости! – прикрикнула на них Нянюшка, разливая чай по чашкам. – Что ты, Малефисента, конечно, они смеются над феями, а не над тобой.

Люсинда, похоже, наблюдала за Малефисентой ещё внимательнее, чем та за ней и её сёстрами.

– А у тебя подросла очень толковая юная ведьмочка, друг мой, – обронила она, покосившись на Нянюшку. – Думаю, она и сама уже догадалась, что мы намерены предпринять.

– Я фея, а не ведьма, – вмешалась Малефисента.

– Ой, дорогуша, ну конечно, ты ведьма! Никого ведьмее мы до сих пор и не встречали! – воскликнула Руби.

– Не удивлюсь, если однажды ты превзойдёшь своими талантами даже саму Легендарную! – пропищала Марта.

– И возможно, это случится даже раньше, чем она думает, – добавила Люсинда немного хмуро.

– Но ведь Нянюшка… Нянюшка тоже фея, – стояла на своём Малефисента.

– Может быть, вы обе родились феями, но в душе вы обе ведьмы! Ведь вы занимаетесь настоящей магией! – вскричала Люсинда.

Сестрички захохотали так, что Малефисента даже подумала, что в окнах вот-вот полопаются стёкла.

– В конце концов, фея без крыльев, в сущности, и есть ведьма, не так ли, малышка? – пропели сёстры хором, и Малефисента улыбнулась.

Нянюшка с умилением любовалась своей счастливой девочкой, но внезапно её отвлёк резкий запах гари:

– Ох! Я же совсем забыла про ужин!

Сестрички снова покатились со смеху, глядя, как Нянюшка в панике со всех ног бросилась к плите.

– Ты же не сожгла наше угощение, а, бабуля? – спросила Руби, и её сёстры захохотали ещё громче.

– Нет-нет, хвала богам, не сожгла, – с облегчением ответила Нянюшка. – Давайте поедим.

* * *

За ужином все дружно обсуждали предстоящие завтра экзамены. Ведьмы старательно следили за тем, чтобы не сказать ничего такого, что дало бы Фее-Крёстной хоть малейший предлог заподозрить, будто Малефисента может как-нибудь сжульничать.

– О, полагаю, Цирцее понравится изображать завтра несчастную принцессу, которой нужна помощь феи! – сказала Руби, без аппетита гоняя еду по тарелке.

– Цирцее? – переспросила Малефисента.

– Это младшая сестра сестричек, совсем ещё юная. Она будет помогать на завтрашних экзаменах. Обычно мы просим кого-нибудь из друзей приводить с собой для этого детей или младших братьев и сестёр. Ну а раз сестрички и так уже прибыли на твой день рождения, я решила, что они могли бы захватить на экзамен Цирцею. Никто из учениц Академии с ней ещё не встречался, так что это придаст испытаниям реалистичности.

– А она моя ровесница? – заинтересовалась Малефисента.

– Нет-нет, – покачала головой Марта. – Она гораздо младше, но смею думать, что однажды, когда ваша разница в возрасте уже не будет иметь такого значения, вы подружитесь. Если, конечно…

– …если всё пойдёт не по плану! – завершила предсказание Марты Люсинда.

– Если звёзды не сойдутся! – пропела Руби.

– О, конечно! Вы можете стать подругами! Я вижу, вижу крепкую дружбу! – оживлённо сказала Марта.

– Или катастрофу, – пропели сёстры вместе странным дребезжащим хором.

Нянюшка смерила сестричек угрожающим взглядом исподлобья, и сёстры осеклись, тревожно моргая.

– Будем надеяться, что звёзды не сойдутся, – сурово сказала Нянюшка.

Малефисента смекнула, что здесь что-то не так, но притворилась, что не заметила ничего особенного.

– Жаль, что сейчас её здесь нет. Я бы очень хотела с ней познакомиться! – искренне сказала она. Возможность пообщаться с юной ведьмой, близкой ей по возрасту, приводила её в восторг.

– И дать этой жуткой Крёстной повод тебя дисквалифицировать? – вскинулась Люсинда.

– Вот уж нет! – воскликнула Марта.

– Нет-нет, дорогуша, не стоит! – настойчиво повторила Руби.

– Нет-нет, ни за что! – пропели Сестрички в унисон.

Их возмущение позабавило Малефисенту:

– А, вот оно что! Если бы она пришла к нам на ужин, Фея-Крёстная могла бы подумать, что мы вступили в тайный сговор, чтобы помочь мне пройти экзамен.

– Верно! Хоть быть твоей напарницей завтра ей всё равно не позволено!

– Нет-нет! Этого не будет!

– Потому что мы подруги твоей Нянюшки!

– Аид запрещает!

– Но она придёт завтра на пирог!

– Цирцея обожает именинные пироги!

– Тебе исполняется шестнадцать!

– Шестнадцать!

– Мы все будем есть пирог, если звёзды не сойдутся!

– Дорогая, есть ещё кое-что, что тебе следует знать, – решила переменить тему Нянюшка. – Не все напарники на экзаменационных испытаниях бывают настоящими. Некоторые из них всего лишь проекции, вроде призраков. Работать с ними труднее, чем с живыми партнёрами, потому что за основу их взяты настоящие люди из нашей истории – иногда из будущей, а иногда из прошлой…

Но Малефисента едва её слушала.

– Что с тобой, милая? На что ты всё время отвлекаешься? – спросила Нянюшка.

– Диаваль… он так и не вернулся после того, как я отправила его на разведку… – подавленно сказала Малефисента. Всё это время она так наслаждалась обществом Нянюшки и Сестричек, что совсем забыла про ворона.

– То есть шпионить за нами? – переспросили сестрички. – О, мы его видели. У тебя славный дружок, дорогуша, но стоит подучить его получше, прежде чем снова отправлять на такое нелёгкое дело. – Сестрички снова засмеялись.

– Уверена, что с ним всё хорошо, малышка. Наверное, он просто решил ещё немного размять крылья, – хихикнула Руби.

– Наша кошка Фланци тоже так делает, – подхватила Марта, смеясь ещё заливистее. – То есть, конечно, она не летает, что ты! Просто любит улизнуть из дома и красться где-нибудь по кустам. Иногда пропадает где-то по нескольку дней, гадкая такая, и не удосуживается сообщать нам, где её носило и куда она собирается!