Текст книги "Имперский граф"

Серг Усов
Имперский граф

Глава 1

Диснийский океан в лучах заходящего солнца был величественен и по-настоящему красив. Глядящий сейчас на него из окна верхнего этажа Дворца дожей угрюмый мужчина меньше всего обращал внимание на открывавшуюся перед ним картину. Его мысли были далеко в стороне от этой водной стихии.

– Величайший, к вам прибыл дож Рог Карвин, – тихий безликий голос секретаря вернул верховного дожа Кая Шитора из глубин мыслей в реальность.

Стоило главе республики Растин отвернуться от окна, как солнце, словно по заказу, окончательно закатилось, погрузив в темноту один из самых больших городов на континенте Тарпеция.

– Зови. И распорядись, чтобы принесли нам выпить, – сказал хозяин огромного кабинета, проходя к своему массивному столу. – Никого больше не приглашай. Скажи, чтобы приходили завтра.

Секретарь, невысокий человечек, бесшумно выскользнул за дверь.

Кай был уже пятым по счёту представителем семьи Шитор, которая непрерывно, вот уже больше тридцати лет, держала в своих руках пост Верховного дожа республики Растин.

Среди торговых семей Растина, города и одноимённой республики, Шиторы не были самыми богатыми, но в пятёрку таковых всё же входили. Основой могущества клана, как экономического, так и политического, являлись верфи, на которых строился каждый второй океанский корабль и каждый третий речной из производившихся в республике. А морская и речная торговля для портового города были главными.

Кроме того, семья Шитора владела одним из самых крупных банков на континенте, а векселя, сделанные из выделанной козлиной кожи и защищённые заклинанием Знак Шитора, часто служили для оплаты крупных торговых контрактов и даже для межгосударственных расчётов.

– Приветствую тебя, величайший, – склонился в поклоне вошедший в кабинет русоволосый мужчина.

Одетый в простой дорожный костюм практичного тёмно-серого цвета вошедший мужчина выглядел немного усталым.

– Привет, Рог, давай без этих формальностей, – Шитор приветливо улыбнулся.

Мужчины крепко пожали друг другу предплечья и сели возле стола.

– Я ждал тебя ещё на прошлой декаде, – сказал хозяин кабинета.

– Пришлось объезжать Камень. Бирманцы совсем обнаглели. Надо было сразу ехать в Нимею и оттуда добираться по Ирменю.

В этот момент открылась дверь и пожилая рабыня, доверенная служанка Кая, внесла поднос с вином и закусками.

Пока она накрывала на стол, мужчины молчали, при этом гость откинулся спиной на спинку кресла и устало прикрыл глаза.

Рогу Карвину было сорок восемь лет, с хозяином кабинета они были ровесниками и дружили с детства, хотя их семьи и стояли на разных ступенях власти и богатства Растина.

Семья Карвинов контролировала четверть торговли тканями и красителями. Республика мало что производила сама, поэтому и то, и другое завозилось кораблями, в основном, с Валании, южного континента, или с востока самой Тарпеции, а затем речными судами, вверх по реке Ирмень, или караванами развозилось по другим государствам континента.

Карвины не входили даже в дюжину самых богатых семей республики, но место в Совете дожей, состоявшем из девяти человек и являвшимся главным органом управления Растина, Рог два года назад всё же получил. Благодаря протекции своего друга Кая Шитора.

Когда рабыня вышла, гость открыл глаза и, осмотрев накрытый стол, с грустной усмешкой сказал:

– Смотрю и ты распробовал креплёную горящую воду. Кальвадос, чувствуется, скоро завоюет республику быстрее чужеземной армии.

Шитор кивнул, взял в руки бутылку из удивительного светло-зелёного стекла и разлил по небольшим рюмкам кальвадос.

– Если бы один только кальвадос…

Мужчины понимающе посмотрели друг на друга. Затем выпили. После недолгого молчания хозяин кабинета предложил гостю угощаться и приступить к докладу.

– Рассказывай. Вижу, что есть о чём.

– Есть о чём, – согласился Рог, – но, к сожалению, много неясного. Начну с того, что откуда вообще появился этот Олег, нынешний винорский барон Ферм и имперский граф Шотел, никто толком сказать не может. Якобы, он племянник бывшего то ли сержанта, то ли лейтенанта синезийских наёмников Чека, ставшего теперь бароном Паленом. Говорят, что Олег прибыл с самого запада континента, чуть ли не с Майенского великого герцогства, но толком никто не знает. Одно только точно, что проявил он себя в Сольте, это винорский город на правом берегу Ирменя.

Шитор вяло махнул рукой, показывая, что лишних пояснений не требуется. И Карвин продолжил.

– То, что я сейчас говорю, больше основывается на слухах, чем на каких-то фактах, но кое-что известно достоверно. Во-первых, всё его ближайшее окружение, которое пришло с ним в баронства, оно из Сольта. Им как-то удалось в своё время оказать серьёзную услугу Лексу. В чём именно эта услуга заключалась, никто толком не знает, но король не просто пожаловал Олегу и Чеку баронства Ферм и Пален, но и вручил им Стяги.

– Это мы уже знали, Рог, – вздохнул верховный дож республики. – Как так получилось, что он полностью подмял под себя все тридцать четыре баронства? Все города баронств? Откуда у него средства взялись на строительство новых поселений? И, главное, с чего вдруг эта винорская глушь начала выкидывать на рынки такое количество новых и порой ранее неизвестных товаров? – Шитор встал и принялся расхаживать по кабинету. – Мы проглядели. Наверняка за этим выскочкой Олегом с самого начала стояла империя.

– Откуда у имперского Совета нашлись бы деньги? – не согласился с другом Рог Карвин. – Да и при чём тут тогда король Лекс? Отношения Винора и хадонцев сейчас не те, что в былые годы. Не стал бы король рисковать, отдавая, по сути, весь юг своего королевства под управление имперским марионеткам.

Верховный дож и сам чувствовал слабую обоснованность своего предположения. Но если предположить, что за бароном Фермом с самого начала стоял имперский Совет, то это хотя бы как-то объясняло те тяжёлые удары, которые получила республика за последний год.

– Тогда откуда у него две магини такой силы, Рог? На что он нанял столько солдат, что смог так легко взять Шотел и разгромить семь лучших полков Геронии? Я ожидал, что хоть ты что-то прояснишь, а ты рассказываешь то, что мы и так знали или догадывались.

– Понимаю, Кай. Но я же был в Фестале, а при дворе Лекса и сами кормятся слухами, один неправдоподобней другого. Но мне удалось узнать, что король направил к Ферму свою магиню Морнелию, ту самую подругу и соратницу королевского мага Доратия.

– Зачем? – Кай Шитор прекратил расхаживать по кабинету и с интересом посмотрел на Карвина.

– Об этом никто, естественно, не рассказывал. Но, я думаю, что не ошибусь, если предположу, что Лекс решил предложить Олегу что-то весьма интересное. Что-то, что перебьёт по весу имперскую щедрость.

– Угу. Щедрость. Пожаловать его графством, которое он сам и завоевал. Очень щедро, имперский размах, – едко заметил верховный дож. – При такой щедрости, что Лекс бы не предложил, хоть бы и пару солигров, уже будет щедрее.

Рог Карвин внимательно посмотрел на своего старого друга.

– Кай, в тебе сейчас говорит злость, а она плохой советчик. Помнишь? Так твой отец часто говорил. – Рог протянул руку и налил им обоим ещё по одной рюмке. – Подумай. Титул графа, хоть ничего для императрицы и не стоил, но для того, кто и бароном стал недавно, это очень сладкий мёд. Теперь Лексу надо предложить что-то не менее серьёзное, если, конечно, он не хочет потом бессильно смотреть, как контроль над всем югом его королевства переходит к его добрым имперским союзникам. И это при том, что он только-только разобрался со своим дядей и северными бунтовщиками, да ещё и в условиях угроз войны с Тарком, а, может даже, ещё и с Линерией.

– Поясни, к чему ты это. Не успеваю иногда за твоими мыслями, – Шитор опять принялся расхаживать по кабинету.

– Семеро! Кай, да он ему герцогскую корону предложит, это же ясно. Не знаю на каких условиях, но это самый лучший вариант. Подумай сам. А чтобы получить герцогскую мантию, Ферму…

– Придётся ехать в Фестал, – понял дальнейший ход мыслей верховный дож, – И у нас будет хорошая возможность одним ударом отыграть всё, что мы прогадили за прошедший год.

– Если Совет даст тебе такую возможность, – напомнил Карвин о проблемах верховного дожа с Советом, которые возникли после неудач, постигших Растин на севере.

– Жадные, ожиревшие и обленившиеся трусливые скоты, – выразился в адрес своих коллег по Совету дожей его глава.

Говоря это, он, естественно, не имел в виду своего друга Рога, как и всегда его поддерживавшего Кула Воска, главу второй по богатству семьи Растина, контролировавшей почти всю работорговлю в республике и почти её треть на континенте.

Восемь лет, что Кай Шитор возглавлял Совет, только на голоса этих двух дожей он и мог всегда положиться. Остальные, необходимые для большинства голоса, ему каждый раз приходилось получать с помощью подкупа, лести, угроз или шантажа.

Шитор невольно сжал руки в кулаки, представив опухшее от постоянного переедания и пьянок лицо Гоша Топина, главы республиканской стражи, который всегда выступал против него. На каждом совете. По любому поводу.

Когда-то этот жирный ублюдок, сын осла и свиньи, сам претендовал на должность верховного дожа и до сих пор не мог простить Каю, что тот его обошёл, хоть и всего на один голос, обошедшийся семье Шиторов в два океанских корабля.

– Придётся искать аргументы, – выдохнул наконец успокоившийся верховный дож. – Но мои аргументы лучше бы сработали, если бы ты смог что-то интересней привезти, кроме сплетен и домыслов. В сами баронства тебе, как я понимаю, попасть не удалось, и что там творится, посмотреть своими глазами не смог.

– Только до Нерова, – подтвердил Рог, – и то пришлось оттуда уносить ноги очень быстро. Там сейчас реально все пляшут под дудку Ферма, особенно после того, как он стал ещё и имперским графом Шотелом. Ему или его людям точно всё доносят – я почувствовал за собой слежку в тот же день, как приехал, хотя и выдавал себя за винорского торговца, и в моём винорском говоре растинского акцента почти не уловить, – Карвина уже немного накрыло от выпитого, и его речь стала более сумбурной. – Зато мне удалось найти и взять с собой оттуда парочку толковых помощников. Они из местных, винорских. Некто Лешик и Монс. Работали у этого осла Вурсия, который нас там представлял и провалил всё, что только возможно. От них-то я и узнал об идиотизме что Вурсия, что его подручного Гонема.

– Ты поверил этим чужакам? – в голосе Шитора не было осуждения, а лишь интерес.

– Поверил, – кивнул Рог, – после того, как сопоставил всё, что они мне рассказали, с тем, что получил из других источников, в первую очередь, от тех наших торговцев и приказчиков, которым удалось вовремя унести ноги и из Винора, и из Бирмана. Мы можем при необходимости использовать их как лазутчиков. Они не растинцы, это местные винорцы, их там знают, они подозрения не будут вызывать.

Кай Шитор согласился. Нет, он не собирался доверять всяким винорским проходимцам что-то важное, но вот использовать их вполне возможно.

За разговором они засиделись почти до полуночи, пока Кай Шитор не вызвал секретаря и не приказал ему подать паланкины.

Такой режим работы Дворца дожей не был никому в новинку. Кай Шитор прибывал на службу уже далеко после полудня и работал до полуночи. За последние восемь лет и все остальные чиновники Дворца привыкли к такому расписанию. Поэтому, когда дожи Шитор и Карвин нетвёрдыми походками – кальвадос или усталость всё же сделали своё дело – шли по гулким длинным коридорам Дворца к своим паланкинам, то им на глаза почти на каждом шагу попадались или дворцовые охранники из глаторских наёмников, так как стражникам, подчиняющимся Гошу Топину, верховный дож не доверял, или многочисленные чиновники, желавшие продемонстрировать начальству своё рвение.

– Пришли мне завтра этих твоих винорцев, – сказал Шитор Карвину перед тем, как усесться в паланкин. – Ближе к полудню.

От Дворца дожей до особняка Кая было чуть больше полулиги. Как и у других дожей, его дом располагался в верхнем городе, отделённом от нижнего города тремя рядами стен, в которых каждый последующий ряд был выше предыдущего на два человеческих роста.

Республика Растин, охватившая щупальцами своих торговых караванов почти весь континент, а своими океанскими кораблями дотянувшаяся до четырёх других континентов, зародилась в незапамятные времена из простой рыбацкой деревушки, уютно устроившейся у впадения могучей реки Ирмень в Диснийский океан.

На этом месте, куда вниз по Ирменю спускались суда из десятков стран и откуда отправлялись корабли сначала вдоль южного побережья Тарпеции, а затем и в океан, и отстроился Растин, столица и единственный город одноимённой республики.

Сейчас Растин стал огромным городом, в котором проживало не менее трёхсот тысяч граждан обоего пола и разных возрастов. Ещё примерно треть населения республики составляли рабы и живущие в поселениях за городом сервы.

Посчитать же количество иностранцев, постоянно проживающих в Растине, приехавших иноземных торговцев, путешественников, привезённых на перепродажу в другие страны рабов, не представлялось никакой возможности.

– Приветствуем тебя, наш господин, – приветствовала своего мужа Эгина, старшая жена Кая Шитора, как только его нога высунулась из паланкина.

Прибежавший заранее из Дворца дожей посыльный оповестил о скором прибытии верховного дожа, и во дворе его особняка выстроились все домочадцы, начиная со старшей жены и заканчивая последней девчонкой-поломойкой. Не было только третьей, самой молодой жены Кая, она с его пятимесячным сыном уже спала.

– Ужин и тёплый бассейн уже готов, – склонилась перед ним Эгина. Все остальные домочадцы, включая и Нинуру, его вторую жену, приветствовали хозяина дома, стоя на коленях на мощёном плиткой дворе.

Кай обнял Эгину, затем подошёл к Нинуре, помог ей подняться и поцеловал.

– Вижу, заждались, – сказал он.

– Ты сегодня чуть позднее, – с улыбкой согласилась с ним Эгина, но никакого укора в её голосе не было.

Судьба в лице родителей свела Кая и Эгину более четверти века назад. Это был брак исключительно по расчёту, и никакой любви между ними так и не возникло, но за долгие годы совместной жизни они привыкли друг к другу и смогли выстроить уважительные и доверительные отношения.

У Кая, кроме Эгины, было ещё две официальных жены, а уж количество побывавших в его спальне наложниц и рабынь никто не считал. Эгина не ревновала своего мужа и даже сама иногда подбирала ему девушек. Но в этот раз за ужином она поняла, что сегодня Каю не до любовных утех, и отослала недавно купленную молодую рабыню прочь.

– Позволь, мы с Нинурой сами помоем тебя в бассейне? – предложила Эгина.

Мыло, пенящееся, душистое, с приятным цветочным запахом вместо не очень приятно пахнувшего и плохо смывающего грязь рапсового масла, которым ещё недавно пользовались при омовениях, снова испортило верховному дожу настроение, напомнив о неудачах последнего времени.

Это не были неудачи только собственно республики, это были и его личные неудачи, поскольку явились результатом краха планов, которые он разработал и продавил через Совет.

У республики уже очень давно не было своей армии, хотя городская стража была у неё достаточно многочисленна, насчитывая больше шести тысяч человек.

Но храбрые, инициативные и находчивые при собирании мзды с приезжих торговцев, сильные, ловкие и хваткие при поимке и распятии бродяг, стражники были малопригодны даже для защиты городских стен. Разжирели под стать своему начальнику Гошу Топину, этой свинье, как его всегда называл про себя Кай.

Ещё у города формально было ополчение, численностью в двадцать тысяч человек, но оно состояло, в основном, из мелких лавочников и ремесленников, которые записались в него только ради налоговых льгот, а от всех положенных ополчению тренировок откупались мелкими подачками тем же стражникам.

Попытки навести хоть какой-то порядок в страже и ополчении наталкивались на непреодолимое сопротивление Топина, контролировавшего как минимум половину Совета.

– Кай, я вижу, ты очень сегодня устал, давай мы проводим тебя в спальню? – вывела его из задумчивости Нинура.

Вода в небольшом бассейне, и правда, уже начала остывать, и надо было или распорядиться, чтобы рабы ещё натаскали горячей воды, или вылезать из бассейна. Кай выбрал второе.

Жёны сами вытерли его полотенцами из удивительно качественной льняной ткани, опять вернувшей его к мыслям о недавних событиях, от которых он вроде бы начал отвлекаться.

Главными силами республики, конечно же, были не стражники с ополченцами, и даже не большие отряды наёмников, которые она иногда нанимала, а интриги, подкуп и шантаж.

С помощью этих сил Растин давно уже, более полувека как, взял под контроль находившиеся от него восточнее, также на берегу Диснийского океана королевства Аргон и Отан, а полтора десятка лет назад при отце Кая, когда тот возглавлял Совет, и расположенные севернее границ республики королевства Бирман и Ганорию.

Но мечтой растинских торговцев всегда было установление контроля над королевством Винор, на юге которого добывалась чудо-дерево винорская сосна, крайне необходимая для строительства кораблей.

Но мечта эта долгое время считалась неисполнимой – Винор был слишком большим и сильным королевством, да ещё и состоял в союзе с Хадонской империей.

Но однажды показалось, что удача сама просится в руки республике.

Сначала начала распадаться и погружаться в хаос гражданской войны империя, затем началась смута в Виноре.

Не воспользоваться таким моментом Кай Шитор не мог. Он и выдвинул на Совете идею – подтолкнуть алчных и туповатых баронов южного Винора к отделению от королевства. Даже предложить им полуторное повышение закупочных цен на сосну – всё равно после устранения королевских таможен, бравших три цены сверх закупочной, прибыль маячила огромная.

И поначалу всё получилось. Пока в ситуацию не вмешался непонятно откуда взявшийся барон Олег Ферм.

Поняв, что уснуть не получается, Кай встал с постели и пошёл к себе в кабинет. Обнаружив за дверью, что дежурный раб нагло дрыхнет, присев возле стены, ударил его ногой в лицо.

– Скажешь управляющему, чтобы он тебе десять плетей всыпал, – и, увидев, как перепуганный раб уже было кинулся выполнять приказ, остановил его: – Не сейчас, утром.

В кабинете он налил себе простой воды и сел в кресло. Сна не было ни в одном глазу, впрочем, он уже начал привыкать к приступам бессонницы.

Его мысли направились на предстоящий в начале следующей декады сбор Совета дожей, на котором от него наверняка потребуют распустить те семь полков наёмников, которые были им взяты на службу в помощь королю Толеру для войны с Бирманом. Но война из-за быстрого разгрома, который устроил барон Ферм королевским полкам Геронии и наглому нападению на это королевство империи, отнявшей Ригскую провинцию, не состоялась. И теперь наёмники просто прогуливали деньги, полученные, по сути, ни за что.

Размышляя, как ему убедить дожей в необходимости не распускать наёмников, а, наоборот, усилить их новыми отрядами и направить на юг Винора кораблями по Ирменю, минуя Бирман, чтобы разгромить владения Ферма, пока тот со своими магинями будет в Фестале, Кай встал и подошёл к тайнику, где лежала часть главных богатств, торговой и финансовой семьи Шиторов, насчитывающей более полутора тысяч человек различного пола и возраста.

Основу богатства его семьи составляли не корабли, не верфи и не золото. А долговые расписки королей, герцогов, графов, глав торговых компаний, на основе которых семья и выпускала свои векселя, защищённые родовым заклинанием Знак Шитора.

Конструкт этого заклинания держался в строгой тайне, и знали его только четверо из обладающих магией членов семьи. В это число входил и сам Кай. Будучи очень слабым магом, он всё же мог пару раз в декаду напитывать конструкт тайного родового заклинания.

Если бы верховный дож знал, что тот, против кого он планирует войну, обладает небывалым до него в этом мире заклинанием Познание Плетений, которое позволяет легко определить и воссоздать конструкт любого родового заклинания, то он наверняка бы предпочёл не ссориться с такой особой.

Глава 2

Ворота поселения Распил, которое всё больше по своим размерам напоминало город, были распахнуты перед кавалькадой из десятка всадников, подъезжавших со стороны Пскова.

Капитан Одмий, начальник охраны Распила, предупреждённый дозорами о приезде графа и виконтессы ри Шотел, лично встречал их на въезде в поселение.

– Добро пожаловать, ваши сиятельства, – Одмий, хоть немного и беспокоился, как беспокоится и любой служака при появлении начальства, приезду Олега и Ули был, и правда, рад.

– Привет, Одмий, – остановил коня Олег. – В гостиницах места найдутся?

– Для вас – всегда, господин, госпожа, – улыбнулся, оценив шутку графа, капитан.

Размер бревенчатой стены, в которой были устроены ворота, был не более сотни шагов в одну и в другую сторону. Причиной тому – быстрый рост поселения.

Первый вал, который насыпали под строительство стены, пришлось срывать и переносить дальше, потом пришлось эту процедуру повторять ещё дважды. В конце концов, Олег приказал прекратить этот мартышкин труд.

Нет, он не собирался отказываться от строительства стены вокруг Распила, особенно учитывая значимость этого поселения в экономике баронств, а теперь ещё и в экономике графства. Но отложил этот вопрос до лучших времён.

Поднимая пыль, кавалькада проехала по улицам поселения до здания местной администрации. Старосту поселения Олег ещё не произвёл в городского Голову, но вскоре собирался это сделать. К тому же остальные атрибуты городской власти здесь уже были – комендатура во главе с капитаном Одмием и тайная служба во главе с лейтенантом Тропаном, одним из самых толковых и въедливых офицеров Нечая.

Пока и комендатура, и тайная служба находились в одном двухэтажном здании, построенном из красного кирпича. К нему Олег и направился.

– Я съезжу в Отшиб? Или тут буду нужна? – спросила Олега кровная сестра.

– Да, езжай, я же вижу, как тебе не терпится посмотреть малыша.

Отшиб, который изначально построили в паре лиг от Распила, чтобы вонь от тамошних производств не тревожила основное поселение, всё же добрался до Распила. И произошло это путём естественного расширения посёлка при строительстве новых производств, складов и амбаров, конюшен и скотных дворов. А также жилых домов и бараков, трактиров и кабаков по мере заселения Распила всё новыми работниками и их семьями.

Теперь Отшиб был одним из районов Распила, где работали и жили мыловары, изготовители красок, клея и селитры. А царствовал там среди своих медных и стеклянных колб, пробирок и мензурок бывший отравитель, а ныне личный химик графа ри Шотела Ринг.

Женой Малоса, помощника Ринга, была бывшая рабыня-подруга Ули Тимения, которая две с половиной декады назад родила дочку.

Виконтесса, узнав об этом, сразу же порывалась поехать в Распил, но согласилась задержаться в Пскове и поехать чуть позже, вместе с Олегом.

Возле недавно построенного, белевшего свежим деревом, трактира Уля, помахав Олегу рукой, повернула свою лошадь на улочку, ведущую к речке. Вместе с ней от кавалькады отделилась и пятёрка девушек-ниндзя. Несмотря на многочисленные просьбы сестры, Олег своё давнее решение о постоянной охране баронеты-виконтессы отменять не стал.

Граф ри Шотел бросил поводья часовому, стоявшему у здания комендатуры, в котором с торца был отдельный вход в местное отделение тайной стражи, куда он и направился, вместе со своим секретарём-адъютантом капитаном Клейном, дав команду тройке сопровождавших его егерей оставаться на улице.

На крыльце его встретил лейтенант Тропан, один из подчинённых барона Нечая Убера, такой же молодой мужчина незапоминающегося вида.

– Ну, где там наш разведчик, веди к нему, – сказал Олег лейтенанту после взаимных приветствий.

Тропан провёл их по узкому коридору вдоль небольших окон до последней в ряду двери.

– Сюда, – пригласил он графа и его адъютанта, открыв дверь внутрь кабинета.

При их появлении находившийся в кабинете мужчина, в одежде небогатого купца, поднялся с дивана, расположенного вдоль левой от окна стены.

– Ты и есть Морс? – уточнил Олег, – трудно узнать. Садись, – он указал на один из шести стульев, стоявших вокруг стола.

Сам граф тоже прошёл к столу и сел в кожаное кресло хозяина кабинета. Клейн и Тропан по его жесту заняли места рядом.

– Рассказывай, какими судьбами тут оказался.

Морса Олег совсем не помнил, да он и видел-то его пару раз. Бывший безработный наёмник, когда-то согласившийся участвовать в похищении Ули, был по её просьбе помилован, отделавшись только наказанием палками. Морс, будучи исцелённым баронетой, помог ей добраться до своих и рвался служить ей любым способом.

Такая возможность у него появилась случайно, благодаря самому удачливому и самому мерзкому из агентов Агрия, наёмному убийце Лешику, который взял бывшего наёмника и несостоявшегося киднеппера себе в помощники.

– Так это, господа схватили, – смущённо ответил Морс, – господин барон, извиняюсь, господин граф, мне Лешик сказал, что господину Агрию, ему всё обсказать, как есть, но…

– Попался в руки людям Нечая, – продолжил его рассказ Олег. – Конкуренция разведки и контрразведки. Этого следовало ожидать рано или поздно.

При последних словах графа его секретарь и лейтенант тайной стражи с интересом на него посмотрели, но вопросов задавать не стали. А Морс, похоже, вообще ничего не понял и завис.

– Дальше рассказывай, – подбодрил его Олег и обратился к Тропану: – Пусть хоть воды принесут, раз уж ты, ожидая своего графа, чего-то получше зажал. – Лейтенант смутился и поспешил распорядиться, выскочив из кабинета. – А ты продолжай, не тушуйся, не съем.

– Мы же у Вурсия работали, у этого, который главный тут у растинцев был. Я уж не знаю, как там Лешик его окрутил, но доверял он ему очень сильно…

– Да понятно, не каждому всякие гнусные дела поручишь, – понимающе хмыкнул Олег.

– Вот. А когда они с Гонемом дела все сворачивали, то прибыл в Неров купец из Фестала. Только он не из столицы оказался. Это большая шишка из Растина был. Рог Карвин, это мы чуть позже узнали. А Лешик, тот сразу как-то это вычислил, и он ему все делишки Вурсия-то и рассказал. А там ведь не только против вас интриги были. Он вместе с Гонемом и своих облапошивали, и даже кого-то из конкурентов травили. А Рог Карвин, тот аж в Совете дожей у них сидит, он в ярости был. Говорил, что теперь понятно, почему тут всё, извините, господин граф, через задницу пошло. А Лешик, тот после этого в доверие к дожу вошёл. Он помогал вязать Вурсия с Гонемом и на суд, и расправу в Растин везти.

Олег повернулся к своему адъютанту и прокомментировал рассказ Морса.

– Наш пострел везде поспел. Я уже подумываю наградить Лешика. Может орден какой-то придумать? Орден за Хитрость?

– Он и так награждён, господин граф, – Клейн, как всегда, был невозмутим. – То, что он ещё не висит на ближайшем суку, это и есть для него награда, и, на мой взгляд, весьма достойная.

В этот момент вернулся лейтенант. За ним с подносом с вином и закусками топтался угрюмый мужик, напоминавший заплечных дел мастера, да, скорее всего, им и являвшийся.

– Не стесняйся, – когда вино было разлито, Олег показал Морсу на бокал: – В общем, вы оказались в Растине. А сюда с чем прибыли, и где сам Лешик?

Морс отхлебнул вина, чуть не закашлявшись при этом, и начал вытирать ладонью пролившиеся на камзол капли. Бывший наёмник в купеческом прикиде выглядел весьма солидно. И дело было не только в одежде, но и в его пышущем здоровьем лице. Пусть с момента, как Уля применила к нему Малое Исцеление, и прошло больше полутора лет, но, видимо, от волнения тогда Уля вбухала энергии в заклинание, что называется, от души.

– Лешик должен уже быть в Нерове. С ним пятеро наёмников, кринцев. Со мной тоже ведь кринцы были, тоже наёмники, трое, – он посмотрел на Тропана.

Тот, поймав на себе ещё и вопросительный взгляд графа, коротко пояснил:

– Пока в камере сидят. В допросную ещё не таскали без вашей команды.

– Кринцы, это из Кринской империи? – уточнил Олег, – так вроде бы и с этой империей у растинцев отношения скверные? Что же это, наёмники из Крина служат врагу их родины?

– У наёмников родина там, где платят, господин граф, – счёл нужным влезть с пояснением Клейн.

– Да, господин граф, – продолжил Морс, – всё верно. Их нам дали вроде бы как в помощь, но мы сразу поняли, что это для пригляда за нами. А их выбрали, что они из дальних краёв. Мало шансов, что кого из своих земляков встретят. Тут ведь у вас сейчас много народа отовсюду. Сказали Лешику, чтобы в Нерове торговлишку для виду открыл. А, главное, чтобы смотрел, когда вы с госпожами магинями в столицу уедете. Дали клетку с голубями. Сказали сразу весточку слать. А мне сказали любыми путями к вашим производствам пробиться. Не к мыльному или кальвадоса, это они уже знают, что вы магией делаете. Им интересно насчёт тканей, красок и, главное, досок с брусом. Откуда всё берётся такого качества и в таком количестве.

В конце осени к Олегу приезжала Морнелия, магиня короля Лекса и давняя знакомая Гортензии. Женщина умная и упрямая. Она привезла устное послание от своего короля.

Предложения Лекса были весьма привлекательны для Олега, на первый взгляд. Да и, на второй взгляд, он каких-то подводных камней в этих предложениях не находил.

Король собрался восстановить на территориях южных баронств Винора герцогство, и предлагал своему барону Ферм герцогские атрибуты: корону, мантию и жезл.

Понятно, что были и условия. Но эти условия казались Олегу приемлемыми. Деньги? Сто тысяч лигров? Легко. Особенно в свете того, что его тугрики и рубли стали сверхпопулярной валютой – сколько он ни запускал их в оборот, всё вымывалось. Их брали и иноземные купцы, и свои, да и обычные люди старались их использовать для накопления. А лигры и солигры поступали как в виде налогов, так и в оплату за товары, распродажам которых препятствовали только производственные ограничения и иногда грузовые возможности приходивших к нему купеческих обозов и торговых караванов. Армин, его министр финансов и главный налоговик по совместительству, докладывал на тот момент, когда здесь гостила Морнелия, что в казне уже скопилось больше трёхсот тысяч лигров, не считая полусотни тысяч рублей в Псковском банке. Сейчас наверняка ещё больше. Олег забывал в последнее время уточнять финансовую информацию, увлёкшись военным строительством и рудниками.

Ещё Лекс хотел получить и военную помощь, но сильно на этом не настаивал, не зная истинных возможностей своего нынешнего барона и будущего герцога.