Текст книги "Орто.docx. Записки непрозорливого священника"

А вот старца кому? Кому старца?

Если кто не знает, так всё Православие держится на старцах. В Символе веры, правда, ничего подобного вы не найёте, но кого это, в самом деле, волнует? Хочешь узнать будущее, а Дельфийский оракул недоступен в силу временных и религиозных причин, так не тормози, обратись к старцу. Само собой, к прозорливому. Кому нужен обычный дед, пусть даже и облечённый священным саном? Конечно, есть ещё гороскопы, но там всё про каких-то стрельцов с козерогами, а лично про тебя ни слова.

Выходить замуж или в монастырь? К старцу. Помочь родителям вскопать огород или сохранить благодать Причастия, не отвечая на звонки? Старец знает. А вот ещё аборт. Занудные священники всё шипят, что грех это. А что делать, если твой друг оказался «вдруг»? Не переживай, ведь обязательно найдётся старец, который это дело благословит. Что значит: как это «благословит»? Да так. Места знать надо.

«Выходить замуж или в монастырь? К старцу. Помочь родителям вскопать огород или сохранить благодать Причастия, не отвечая на звонки? Старец знает…»

– А вот старец N может благословить сделать аборт и при этом берёт грех на себя, – заявляет мне духовное чадо самого старца N.

По своей духовной неопытности я, конечно, очень удивляюсь этому сильному заявлению, но пытаюсь сохранять спокойствие.

– Ммм…

Это, конечно, не Бог весть что, но более умного изречения мне в голову не пришло.

– Просто отец N может увидеть, что ребёнок будет колдуном, – терпеливо объясняет мне женщина.

Спорить с этим бесполезно. В конце концов, кто я такой, чтобы сомневаться в этих вот способностях пожилого человека, который стоит у престола лет на пять дольше меня самого? Вполне вероятно, что все ночи он проводит, стоя на столпе или, на худой конец, на камне.

– Ну допустим, – соглашаюсь я, – пусть колдун. Колдунов, стало быть, можно «мочить»? Костры инквизиции и всё такое? А как же «не убий»?

– А как же святой Александр Невский? – парирует моя собеседница. – Он же убивал, но, тем не менее, он святой.

– Не припомню, чтобы он поднимал меч на колдунов и неродившихся детей. Вон у нас в притворе лежат листы петиции против абортов, которую подписал сам Патриарх, а вы мне рассказываете про антиколдовские детоубийства… Итак, старец благословляет, женщина убивает ребёнка, но вины за убийство не несёт?

– Старец берёт этот грех на себя, – повторяет прихожанка.

– Ловко. Тогда старец – убийца? Так ведь? Подстрекатель? Да и на себя же он взял грех! Став убийцей, он уже не старец?

– Нет, он остаётся старцем. Никакой вины на нём нет.

– Но как же так? Малыша преднамеренно лишили жизни. Один благословил убить, второй убил. И никто не виноват?

– Никто. Старец прозорливый, ему Бог открывает.

– А как же Божий Закон? – делаю я ещё одну попытку. – Старец разве не должен подчиняться Божиему Закону?

– Вот вы, батюшка, всё время учите почитать Ветхий Завет, а это фарисейство. Есть много случаев, когда на человека всё это не распространяется.

– То есть и на красный свет светофора можно ездить и скорость превышать? – недоумеваю я. Эх, молодо-зелено! Ну что с меня возьмёшь?!

– Бывают такие обстоятельства, что очень сильно торопишься, и можно нарушать, – слышу я в ответ.

– Как бы я ни торопился, разве можно рисковать чужими жизнями? Пешеходы и другие водители – разве они не находятся под защитой Закона?

– Вы не понимаете.

– Так я и не хочу понимать. Ничего подобного я не встречал ни в Священном Писании, ни у отцов и учителей Церкви. Вспомните, что говорит апостол Павел о тех, кто будет учить не тому, что передали нам апостолы. Но если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема (Гал. 1,8). Что скажете?

– Думаю, в этом месте апостола Павла следует понимать как-то по-другому, – поразмыслив, резюмирует православная христианка.

И вот он – занавес. Стальной, с шипами. Не подступиться. Не старца следует понимать по-другому. Апостола. Пора переписывать Катехизис. Потому что сейчас я поведал точку зрения, которую имеет немалое количество православных. Старцы вне Закона Божьего. На них заповеди не распространяются. Или же распространяются, но с поправками. С астерисками, как на рекламных проспектах:

НЕ УБИЙ*

*но если колдун, то, конечно, убей, особенно если старец благословил.

Любопытно, а сам старец N, когда придёт на Суд, позволит ли Богу судить его? Или там всё как-то по-иному? Не так, как нам передали апостолы.

«Опять вы ёрничаете», – скажут мне читатели.

Да, ёрничаю. Правда, сквозь слёзы. Ибо людская проповедь о старцах, иже над небесами, намного сильнее, чем пастырская с амвонов.

– Это не то Православие, которое я знаю из Писаний и святоотеческих поучений, – ответил я женщине, – более того, я уверен, что это вообще никакое не Православие.

– Этого, конечно, нет ни в Библии, ни у отцов, – согласилась духовная дочь старца N, – это сокрыто от многих.

Такая вот эзотерика, братья и сёстры. Кто за фарисейство наподобие смиренного соблюдения Божиих заповедей, милости прошу к Священному Писанию и великим каппадокийцам, а кто за свободное старчество – не утруждайте себя ни Декалогом, ни Нагорной проповедью. Ведь на всякую заповедь непременно найдётся прозорливый старец, который освободит желающих от бремени ига Христова.

А вот старца кому? Кому старца?

Благословение

Что значит – взять благословение у батюшки на какое-то дело? Теоретически, задумав нечто хорошее, человек просит священника, чтобы тот призвал Божию благодать на совершение задуманного. Фактически Сам Господь при благословении снисходит к человеку в самое сердце, исправляя его к лучшему.

На практике этот обычай порой претерпевает различные мутации. Кто-то склонен воспринимать благословение как волшебство: получил – всё сбылось, не получил – прахом пошло. Как по щучьему веленью. Только вот за щукой нужно погоняться, а священника всяко проще поймать.

– Батюшка, благослови дачу продать!

– А? Что? Бог благословит! – пронёсся пастырь, шурша рясой.

А большего и не нужно было. «Сработает» благословение, купят дачу, значит, этот батюшка сильный, можно к нему с нужными делами ещё подходить. Ну а ежели не «сработает», знать, не имеет ни силы, ни должного дерзновения перед Богом. Впрочем, это ещё не значит, что батюшка бесполезен. Его же можно использовать для тех случаев, когда положительный исход не планируется.

«Как это?» – спросите вы. А вот как:

– Благословите, батюшка, со свекровью помириться!

А на самом деле свекровь та даром не сдалась ни злая, ни добрая. Мира не случилось за отсутствием человеческих усилий. Зато совесть не мучает. Не послушал Бог священника – вины моей нет. Молился бы тот лучше да бороду длиннее отпустил, тут и результат совсем другой был бы.

А священники все разные. Кто раздаёт благословения направо и налево, не дослушав, а кто может всю душу вынуть, пытая, что да почему. Да ещё возьмёт и не благословит. А что? Случается и не такое. Вот и приходится присматриваться да выяснять, к кому, как и когда лучше подходить.

Вот сестра попросила присмотреть за детьми сутки, пока ей нужно за мужем после операции поухаживать. Неохота, ох как неохота. А откажешь – будешь плохая. Стало быть, подожди, сестра, я должна сначала взять благословение на это. А подойдёт на этот случай вовсе не любой священник, а непременно монах. Лучше всего игумен или архимандрит. Со славой. Чтоб первые полдня не дозвониться до него, а другие полдня чтоб он молился и думал над ответом, ну а там уже сестра сама найдёт своим отпрыскам другую сиделку.

А бывает так:

– Дорогой ты наш церковный благотворитель и владелец пароходов! У нас диакон такие песни духовные сочиняет – заслушаешься! Ему бы их записать, а гитары приличной нет. Помоги, а? Тебе же не трудно.

А благотворитель и отвечает:

– Надобно спросить духовного отца. Если благословит, так и быть, куплю твоему диакону гитару.

Но духовный отец не благословил. Прошло несколько лет, диакон накопил денег и сам купил себе шестиструнную лиру. Только вот голос подрастерял к тому времени, так и не записав своих сочинений.

– А вот скажите, батюшка, как мне быть: внучка просится прописаться и пожить на время обучения в институте. Девица неверующая, конечно. С характером. Благословите или нет?

– В смысле, вы хотите сказать, – изумляюсь я, – что если не благословлю, то вы с чистым сердцем откажете внучке?

Женщина мнётся, уловив моё недовольство.

– Почему же вы считаете, что у меня есть моральное право решать, как вам поступить с внучкой?

А моральное право человек дал священнику, чтобы снять с себя ответственность. Пятьдесят на пятьдесят – вероятность получить предпочтительный ответ. И не придётся утруждать себя беготнёй к паспортистам. И рот лишний не кормить. А можно и сманипулировать пастырем, подведя под нужный ответ.

«А вот скажите, батюшка, как мне быть: внучка просится прописаться и пожить на время обучения в институте. Девица неверующая, конечно. С характером. Благословите или нет?»

– Батюшка, а вот меня попросили за женщину одну молиться, а я сомневаюсь, молиться или нет. Как вы благословите?

«О, горе мне!» – думаю я, а вслух вопрошаю:

– А что на это говорит апостол Павел?

Благо прихожанка читает Священное Писание и понимает, что я имею в виду.

– Он говорит: молитесь друг за друга, – отвечает она.

– А были ли там какие-нибудь поправки: дескать, но вот за такую-то женщину не молитесь?

– Нет, батюшка.

– А что ж вы тогда решили на моё мнение положиться? Вдруг я с ума сойду и запрещу вам молиться, пойдя наперекор апостолу? Кого послушаете из нас двоих?

И женщина удаляется, пока ещё не научившись жить по Евангелию без человеческих подсказок или указаний старцев.

– Благословите, батюшка, я повёз в детский дом ящик свежих яблок!

– Бог благословит!

– Благословите меня, я решил помириться с женой и сохранить семью!

– Благословен Господь!

– Благословите на предстоящий день!

– Бог в помощь!

И входит Бог в чьё-то сердце, из сердца другого Он и не уходил никуда, а в иное сердце и рад войти, но там уже бывает занято давно, хоть и висит красивая табличка «Милости просим!»

Колдунобоязнь

– Батюшка, что мне делать? – спросила как-то одна прихожанка. – Мне кажется, что мои близкие колдуют на меня.

«Ох уж эта колдунобоязнь!» – думаю я, а вслух говорю:

– Кто-то из ваших близких умеет летать?

– Как это – летать? – обескуражена женщина.

– Ну, по воздуху, – поясняю я, – как некогда святой Киприан Антиохийский в его бытность чародеем. Вот уж кто колдун так колдун. Так не умеют, наверное?

– Нет, – озадаченно протянула прихожанка.

– Да какие они тогда колдуны? Так, смех один, даже если бы они читали заговоры и тыкали иглами в куклу. Помнится, архимандрит Иоанн на подобный вопрос заявил, что за всю жизнь не встретил ни одного плохого человека, кроме себя самого, и недоумевал по поводу существования каких-либо чародеев.

Женщина улыбнулась и успокоилась.

Нет, я не отрицаю, что есть на свете те, кто тратит своё время на магию, надеясь получить для себя нечто. Но я против страха перед волшебством. Если ты христианин, бояться следует лишь одного – потерять Бога. Уж если колдун Киприан, достигший вершин в своём ремесле, не смог приворожить девушку только потому, что она была христианкой, стоило бы тему колдунобоязни закрыть раз и навсегда.

Но не тему вреда занятий волшебством и, само собой, обращения за магической помощью.

Не должен находиться у тебя… прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мертвых; ибо мерзок перед Господом всякий, делающий это (Втор. 18, 10–12). Даже не державших в руках Ветхого Завета апостол Павел уверяет, что подобные занятия лишают христианина наследования Царствия Божия (см. Гал. 5,19–21).

Казалось бы, что может быть страшнее? Однако до сих пор вижу в храме людей, которые пытаются проделать те или иные магические ритуалы. До сих пор слышу на исповеди покаянные рассказы о том, как предпринимались попытки присушить того или иного молодого священника для своей дочери. Не стану вдаваться в технические подробности метода, но после того, как я просветил знакомых мне клириков, они перестали брать с панихидного стола не запечатанные фабричным способом конфеты. Не из боязни быть заколдованными, конечно, но в связи с брезгливостью.

Впрочем, я погорячился со словом «конечно». Лично знаком с двумя священниками, которые верят в силу колдунов:

– Бывает, служишь литургию, а молитва не идёт, всё валится из рук. Понимаешь, что стоит определённый человек в храме, видимо, слово какое-то знает.

Второй вообще уверен, что чародей способен «испортить» Святые Дары, посмотрев на них и сказав колдовское слово.

– Батюшка, да как же так может быть? Идёт Христос в Капернаум, а тут в толпе колдун посмотрел на Него особым образом, прошептал какое-нибудь «Пирцхгшл» – и вуаля: порча на Богочеловеке! Ну бред же? – возражаю я, молодой священник.

– Ты ещё молод и неопытен, потом поймёшь всё, – сказал тот батюшка.

Прошли годы. Сегодня я лет на пятнадцать старше, чем мой оппонент в тот день. Слава Богу, я так и не понял страха перед теми несчастными, кто не боится огорчить Бога своей привязанностью к магии. Почему я говорю «огорчить»? Христос исцеляет всего человека (см. Ин. 7,23), делая целостными и тело его, и душу, ведь рана его велика, как море (см. Плач. 2-13). Кто ещё может сделать это, как не Тот, Кто сотворил весь мир и законы его? Приверженность к волшебству нарушает эту самую неразделимость, полноту, которая бывает лишь в союзе человека со своим Творцом. Вспомните, что произошло с человеком в саду при Эдеме, когда он, соблазнившись магией змия, решил обойтись без Бога ради вожделенного результата. Премудрый Адам, нарекавший имена животным, видевший суть вещей, прячется от Господа под кустом. Свидетельствовавший некогда о Еве, что она плоть от плоти его, Адам после грехопадения начинает стыдиться своей наготы. Вот и конец целомудрия. Что приобрёл человек, согласившись на волшебство? Смерть – как результат нецелостности своего тела.

Сын мой! отдай сердце твоё мне, и глаза твои да наблюдают пути мои, – говорит Господь (Притч. 23,26). Можно ли отдать Богу не всё сердце, а кусочек отдать волшебству? Молиться, исповедоваться, причащаться и одновременно читать гороскопы, практиковать заговоры, обращаться к экстрасенсам? Немножко послужить Господу и чуть-чуть – золотому тельцу? С утра быть верным жене, а вечером любовнице? А ведь именно любодейством именует Священное Писание любые оккультные практики. Не стану говорить ни о каких наказаниях от Бога за увлечение магией, ведь мы же новозаветные люди. Потерять Бога – вот чего мы должны бояться. Отойти от Него хоть на шаг. Не этого ли страшится влюблённый – потерять из виду дорогого сердцу человека? Не единения ли мы ищем со своими любимыми?

– Батюшка, а вот экстрасенсов же показывают по телевизору, они там всё угадывают! – спорит со мной православная христианка.

– Будь я экстрасенсом, мне не пришлось бы давать объявлений. Купил бы себе выигрышный лотерейный билет и купался в деньгах. Много вы знаете таких? То-то же! – ставлю я точку в скучном споре.

Бок о бок с доверием к магии идут вера в сон, всякий чох и прочий вороний грай. Как же душно должно быть в таком мире, где человек оказывается в иллюзии беззащитности перед тёмными силами, а судьба его якобы зависит от чисел и движения звёзд!

«Будь я экстрасенсом, мне не пришлось бы давать объявлений. Купил бы себе выигрышный лотерейный билет и купался в деньгах. Много вы знаете таких? То-то же! – ставлю я точку в скучном споре».

Не дай Бог никому окунуться в атмосферу страха и почтения перед тем, что в Священном Писании названо мерзостью, ибо на сей раз строг апостол любви, говоря: Боязливых же и неверных… и чародеев… участь в озере, горящем огнём и серою (Откр. 21, 8). Блаженный же Павел уверяет нас, говоря: Если Бог за нас, кто против нас? (Рим. 8,31–32). Давайте, дорогие православные, утверждаться в своей верности Богу, подражая святой Иустинии, и тогда сможем, подобно боголюбивому архимандриту Иоанну, жить в мире без колдунов и прочей мерзости.

Микробиология

«Со страхом Божиим и верою приступите!» – возглашаю я, вынося на амвон из алтаря Чашу.

Православные причащаются. И кто-нибудь обязательно предпримет попытку снять частичку Тела Христова, пропитанного Христовой же Кровью, одними лишь зубами, стараясь во что бы то ни стало не коснуться латунной лжицы губами. Любой священник сталкивается с подобным явлением брезгливости. Люди боятся заразы.

Причащение всех одной лжицей из одного потира является древней практикой Православной Церкви. И эта практика сегодня вызывает у многих крещёных отторжение. Потому как негигиенично. Микробы, вирусы, кто-то чихает, кто-то кашляет, у кого-то вообще, может быть, СПИД, а он об этом даже не знает. Или знает.

По этой причине некоторые члены Церкви Христовой не приступают к самому главному таинству, о котором свидетельствует Сам Господь: Если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день (Ин. 6,53–54).

Возникает щекотливая ситуация, когда христианин избегает вечной жизни, опасаясь подхватить опасную инфекцию и, возможно, лишиться жизни земной, временной. Действительно, на самом деле довериться Богу очень сложно, когда речь идёт о собственном здоровье и тем более жизни. Вера в Бога включает в себя не только уверенность в Его существовании, но и полное доверие к Нему. А тут встаёт между человеком и Богом микробиология. Наука, как ни крути.

Мне часто приходилось выслушивать по этому поводу упрёки, которые апеллировали именно к науке. Особенно от врачей, ведь двенадцать лет я был именно больничным священником. Со всеми их теоретическими доводами я непременно соглашаюсь, поскольку микробиологию и вирусологию мне пришлось изучать дольше любого из них: два года в медакадемии плюс ещё год в госуниверситете на «биофаке». Не соглашаюсь лишь с практическими выводами, которые хоть и не должны расходиться с безупречной теорией, но фактически как раз расходятся.

Я предлагаю своим собеседникам задуматься о том, что самым последним в цепочке всех, кто коснулся губами лжицы, стоит священнослужитель. Диакон или священник. Он обязан «потребить Чашу» после того, как все причастились. Причём этот процесс чаще всего доступен для созерцания всем прихожанам, ведь самый удобный момент для этого – после заамвонной молитвы. Царские врата открыты, клирос поёт 33-й псалом, священнослужитель стоит у жертвенника, доедая и допивая всё содержимое потира.

В данном случае диакон или священник – живой маркёр (позаимствую этот удачный генетический термин на правах дипломированного специалиста), ходячий носитель статистики распространения инфекции через общую Чашу и лжицу.

Микробов и вирусов действительно полно в любом храме. По всем правилам, установленным наукой, духовенство должно просто выкашиваться заразой из строя здоровых людей и штабелями укладываться в инфекционные больницы. Да и жить должны недолго, чего уж там.

Но факт состоит в том, что этого не происходит ни сейчас, не было такого ни до революции, ни даже в VII веке, когда лжица прочно вошла в византийский богослужебный обряд.

«По всем правилам, установленным наукой, духовенство должно просто выкашиваться заразой из строя здоровых людей и штабелями укладываться в инфекционные больницы».

Но почему не срабатывает наука? Неужели могли ошибиться врачи и биологи? Ведь столько исследований было совершено, столько диссертаций написано, столько клинических исследований тех же… Никоим образом не ставя под сомнение авторитет уважаемой мной микробиологии, хочу сказать, что ответ на этот трудный вопрос лежит вовсе не в области знания, но в области веры человека, который, будучи христианином, доверяет себя своему Творцу и Спасителю.

А уж где действует Бог, там, как я верую, «побеждаются естества уставы».

К врачам или к Врачу?

– Я в больницу ни за что не пойду, меня Церковь лечит, – говорит мне женщина, чьё душевное состояние беспокоит всех, кто её знает. Не наблюдая положительной динамики, советую обратиться к специалисту:

– Пусть доктор посмотрит вас и даст свою оценку.

Женщина отказывается. Некоторые её родственники заподозрили, что так учат в Церкви. Пришли, поинтересовались. Отвечаю, что Ветхий Завет посылает болящего к врачу после того, как напоминает о необходимости молиться Богу и оставить грех. Там же, в книге Премудрости Иисуса, сына Сирахова, немало сказано о пользе врачебного искусства, поскольку и врачевство создал Господь, и самого врача (см. Сир. 38, 1). Родственники смягчаются и уходят размышлять о других возможных причинах неприятия медицины.

«Как до утки на седьмые сутки» – есть расхожее выражение. В тот раз оно было обо мне, поскольку вскоре после беседы я вспомнил, что Ветхий Завет порой бывает у православных не в чести, а Павловы слова к Колоссянам Приветствует вас Лука, врач возлюбленный (Кол. 4,14) не особо впечатляют противников официальной медицины. Равно как и слова Христа, приведённые евангелистом Матфеем, что не здоровые имеют нужду во враче, но больные.

Но откуда взялось само неприятие медицины? Неужели вот он – пресловутый конфликт науки и религии, о котором так много говорится в секулярном обществе? Фанатизм и мракобесие церковников?

Тут я считаю нужным заметить, что далеко не все мои однокурсники учились в медакадемии на пятёрки. Лично знаю врачей, которые сами ходят лечиться лишь к тем, о ком доподлинно знают, что он доктор толковый. Медицина – наука развивающаяся. Те или иные методы лечения со временем признаются негодными, те или иные лекарственные средства запрещают. А тот или иной врач из-за халатности или бездарности то и дело загоняет своих пациентов в гроб. Недоверие постепенно копится и порой выливается в неприятие.

И вот приходят православные христиане к священнику, которому кредит народного доверия отпущен достаточно приличный, и спрашивают его:

– Делать мне операцию или само рассосётся?

– А вот прививки делать ли или ну их?

– А гормоны-то, гормоны? И тут ещё говорят, что ВИЧ – это выдумка. Может, не лечиться всё-таки?

– А что вы думаете о гомеопатии, иридодиагностике, кинезиологии и прочей стукотологии?

А батюшке иной раз и названия такие неведомы. Нет в духовных школах медицинских дисциплин. Никто в семинарии не готовил будущего пастыря к врачевству или прорицательству. Однако бывает так, что, считая себя знатоком всего на свете, священник, не имеющий медицинского образования, смело даёт ответы. Не то доктор Хаус, не то святой прозорливец, дошедший до врат Небесного Царствия.

Лично я не боюсь признаваться прихожанам в том, что не имею достаточных знаний в медицине, рекомендуя найти хорошего специалиста для консультации, диагностики и лечения. Но что, если я действительно знаю нечто?

– Батюшка, так что там с прививками-то?

– Вы знаете, один именитый иммунолог нашего города считает, что польза вакцинации эфемерна, а вред явный. А другой, не менее известный, придерживается диаметрально противоположной точки зрения, – отвечаю я.

– Ну а вы сами-то прививаетесь?

– Я – нет, поскольку аргументацию первого специалиста нахожу более убедительной.

И никаких игр в нострадамусов и дельфийских оракулов.

«Дай место врачу, ибо и его создал Господь, и да не удаляется он от тебя, ибо он нужен (Сир. 38, 12)».

Надеяться ли на всемогущество медицины и конкретного врача? Нет, ибо никто из людей не застрахован от ошибки. Надеяться ли на Бога, отвергая помощь врачей?

Но Священное Писание говорит: Дай место врачу; ибо и его создал Господь, и да не удаляется он от тебя, ибо он нужен (Сир. 38, 12). Противникам изучения Ветхого Завета, особенно неканонических его книг, хочу напомнить, что преподобный Иоанн Дамаскин и святитель Афанасий Александрийский вслед за 85-м апостольским правилом рекомендуют эту книгу для юношей и оглашаемых к Святому Крещению. Справедливым может быть следующий вопрос: если так написано в Библии, то почему столько случаев, когда и врач хорош, и лекарства новейшие, а больному всё хуже? В иное время и в их (врачей. – Авт.) руках бывает успех; ибо и они молятся Господу, чтобы Он помог им подать больному облегчение и исцеление к продолжению жизни (Сир. 38, 13–14), заканчивает свою мысль Иисус, сын Сираха.

Молятся. За своих пациентов.

Вот почему святой Пантелеймон был успешнее других столичных врачей. Не стоит забывать и о молитве веры, спасающей болящего, о которой напоминает нам апостол Иаков. Ведь если Господь не сохранит город, напрасно бодрствует сторож (см. Пс. 126, 1), свидетельствует Псалмопевец, который и Богу молился, и стражников выставлял на городские стены, да не абы кого, а самых лучших.